Текст книги "Жизнь в стёклах (сборник)"

Саша ехал куда-то на электричке. Он ехал в никуда. Он ушёл из дома и надеялся стать бомжом, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что опять не сможет, и на следующий день, как побитая собака, вернётся домой.

Оксана отлично знала о его стремлениях и уже не волновалась, когда он не приходил вечером домой. О другой женщине не могло быть и речи, потому что Саша возвращался грязный, поддатый, и от него воняло мочой.

С работы его давно выперли. Дочки и видеть его не хотели. Несколько раз Сашу били менты – не по злобе, а от нечего делать.

Он прожил жизнь впустую, работал вхолостую. Это очевидно. Потому что если бы не так… У него были бы настоящие друзья, а не свора этих… У него была бы овчарка. У него было бы то, что он любит. У него была бы жена, а не уродливая старуха. У него были бы добрые дочки. У него были бы внуки. У него были бы мозги…

А теперь всё потеряно и ничего не изменить. Пустота снаружи, пустота внутри. Он – живой труп и медленно разлагается, ни на что не надеясь, ничего не ожидая. Стараясь забыть то, что невозможно забыть.

Он настоящий – жертва всей своей жизни, всех своих прошлых дел, всех устремлений. У него исчез инстинкт самосохранения – последнее, что делает человека хоть немного человечным.

Почему Бог так поиздевался над ним?

Вот опять выскочило это слово – «Бог». Но он знает, отлично знает, что это опасное слово. Как только оно выскакивает, с Сашей происходит что-то нехорошее. Как будто его пытаются вытряхнуть из норы, заставить что-то почувствовать. Пока тело что-то чувствует, оно живо. Но он-то уже ничего не чувствует! Ему это слово не опасно.

Может быть, это слово мешает кому-то, кто живёт внутри него или рядом с ним? Саша уже не раз почти физически ощущал присутствие этого «кого-то». Присутствие какого-то сверхчеловеческого инопланетного разума, очень сильно привязанного к Саше. Что нужно инопланетянам от такого никчемного существа, как он?

Но теперь терять ему больше нечего. И он будет произносить это слово назло инопланетянам. Бог! Бог! Бог!

Что ещё связано с этим словом? Ах да! Богу можно помолиться. Но что такое эта «молитва»?

Может быть, его двойник из параллельного мира знает, что такое «молитва»?

Саша свернулся калачиком на сиденье и задремал.

* * *

Он взглянул на себя в зеркало и сказал:

– Вот, Господи, я весь перед Тобою, во всей своей нечистоте!

Обращаясь к Богу, Саша не возводил глаза к небу, как католики. Он молился так, как будто Бог заполняет всё пространство вокруг него. Две тысячи лет назад Небо сошло на землю… Лицо у него было измождённое, серьёзное: впалые щёки, жидкая борода, две морщинки залегли между бровей. Но в глазах проглядывало что-то детское, как будто он все ночи напролёт читает или пишет сказки. Серьёзность, беззаботность и смех как-то неуловимо сочетались в этом лице.

Саша встал на колени перед иконами и зашептал, как провинившийся сын обращается к строгому, но доброму отцу:

– Благодарю Тебя, Господи, что Ты от самого моего рождения промышляешь о моём спасении! Благодарю, что послал мне терпеливых и любящих родителей! Благодарю, что даровал кроткую единомышленницу в лице Оксаны! Я не мыслю её иначе, как ангела, от Тебя посланного для утешения меня в скорбях. Благодарю за добрых соседей и всех ближних рода моего, молящихся за меня! Благодарю, что, подготавливая почву для Евангелия, Ты подкидывал мне книги Канта, Ницше, Достоевского и Кастанеды, чтоб чрез них уловить и привлечь меня к Себе! Что помог вынести из Египта всё золото[3]3
  собрать из нехристианских учений то, что в них совместимо с Евангелием


[Закрыть] и оставить в Египте ненужный хлам! Благодарю за все испытания, которые Ты мне посылаешь, чтобы закалить меня в огне, как железо, и сделать негнущимся при бесовских прельщениях! Благодарю за силу, которую Ты даруешь мне, чтоб я мог молиться за других! Благодарю Тебя за ежечасное исправление и укрепление Святой Православной Матери-Церкви, еюже держится весь мир! Я знаю, что не заслуживаю даров Твоих! Я постоянно раздражаюсь и гневаюсь на образы Твои[4]4
  на людей


[Закрыть], допускаю худые мысли в голову, своевольничаю, тщеславлюсь, похваляю себя, превозношусь. Но протяни ко мне могущественную Твою руку, чтобы вызволить из терния страстей, чтоб спасти и очистить меня, грешного! И грехов моей юности не помяни! И прими сию корявую молитву, как посильное приношение, яко на большее я не способен и косноязычен! Раб неуклюжий я есть! И того, что должен исполнять, не исполняю!

Саша замолчал на какое-то время. По его лицу бегали блики от лампадки. Воздух в комнате дивно пах миром[5]5
  ми́ро – благовонное масло, используемое в Таинстве Миропомазания, либо истекающее от мощей и икон


[Закрыть]. С улицы неслось пение соловья и мелодичное кваканье лягушек. Всё дышало спокойствием и тихой радостью.

– Господи мой, Господи! Я помню всю мою жизнь! Она освящена Тобой! Ты вёл меня от самого рождения Тебе одному ведомыми тропами, через овраги и пропасти, через ущелья и буреломы, тёмными лесами и бескрайнею пустыней. Бурные реки расступались по слову Твоему и манящие города растворялись, как миражи. Горы сдвигались с места, чтобы уступить дорогу Тебе, ибо Ты жил во мне. Ты раз за разом вытаскивал меня со дна морского и протягивал Свою спасительную руку, когда я был на краю гибели. Ты восставлял меня, принимая моё покаяние, и исцелял моё прошлое. Ты научил меня любить людей, Ты научил меня молиться за весь мир, Ты научил меня быть стойким во время скорбей. Ты даруешь Благодать свою всем, кто только попросит. Как долго я не знал, что ищу именно Тебя! Я искал славы, искал вечной жизни, искал победы над смертью, а нашёл Тебя, Господи Иисусе Христе! И Ты даровал мне всё, что я искал. Но оно не нужно мне более. А нужен мне только Ты! Красоту Твою возлюбил я, Господи, и желаю созерцать её без конца! Не отнимай у меня красоты Твоей, не отлучай от Себя за грехи мои, имже нет числа! Прости меня, отче, за всё и благослови, ибо в руки Твои предаю дух мой!

Было два часа ночи. Саша прилёг отдохнуть до рассвета и заснул с Иисусовой молитвой в уме.

* * *

Он почувствовал, что опять просыпается.

«Нет, Господи, нет! – взмолился Саша. – Я не хочу возвращаться в эту тупую, безрадостную, бесполезную жизнь, в которой ничего нельзя изменить! Не хочу созерцать эти потерянные годы, десятилетия пустоты! Вкушать бесконечную скуку, отъединённость от людей, замкнутость на самом себе! Не хочу войти с этим в вечность! Я хочу остаться в моём сне!»

Часть вторая
Оксана

Беременная Оксана развалилась на диване перед включённым телевизором. Токсикоз совсем её измучил – она не могла даже смотреть на пищу, особенно на мясо. Стоило только почувствовать запах чего-то скоромного, как она уже бежала в туалет с рвотными позывами. Саше приходилось готовить самому, а потом выносить всё на балкон. Когда она ждала Веру, было то же самое. Она знала, что уже через месяц начнёт трескать всё подряд и опять поправится килограммов на двадцать. Надо лишь немножко потерпеть. Плохо только, что такая скука. Делать совершенно нечего. По телику в будни одна ерунда, даже нормального фильма не посмотришь. Физический труд строго-настрого запрещён – ноги подкашиваются от слабости и тошноты, можно упасть и повредить будущему ребёнку. Остаётся только размышлять о жизни…

Жизнь как жизнь, не хуже, чем у других. Муж, дети, родители, друзья. Всё в норме. Стандарт. Дальнейший план жизни расписан на много лет вперёд – работа, отдых, новая машина, потом ещё одна получше, евроремонт, строительство дачи. Может, если повезёт, удастся пристроить детей в хороший институт. Неплохая перспектива, кто-то, может быть, даже позавидует. Ей не на что жаловаться. Муж практически непьющий, работает, кормит семью, не гуляет, не бьёт. Дочка славная, здоровая, с кудряшками. В общем, Оксану всё в жизни устраивает. Сашке, вот, снились какие-то странные сны про то, кем бы он мог стать, если бы всё у них пошло по-другому. Любопытно, может ли ей тоже такой сон присниться?

Оксана задремала под монотонное бормотание сериальных героинь…

* * *

Она идёт по дороге через лес. Зима, темнеет рано. Таинственно шумят деревья. Изредка темноту прорезывает свет фар проезжающей мимо машины. Она не боится споткнуться и упасть – она давно уже разучила «походку силы»: корпус наклонён вперёд, пальцы рук поджаты, колени при каждом шаге почти касаются груди. От станции до дома идти больше часа, плюс полтора часа езды на электричке, плюс полчаса на метро – итого три с лишним часа. Три часа туда и три обратно – итого шесть часов. И так почти каждый день. Когда они с Сашей решили жить на даче, они знали, что придётся часто мотаться в город, но от машины сознательно отказались. В деревню они перебрались недавно. Такое чувство, что их переезд был заранее кем-то спланирован, так всё получилось красиво. У них просто не было другого выхода – в съёмных квартирах ютиться надоело, а с Сашиным характером трудно ужиться с родственниками, даже с родителями. Он вечно норовит всех и вся контролировать, а сам не терпит ни малейшего вмешательства в свою жизнь.

На самом деле был, конечно, ещё один выход – устроиться на работу (желательно в какую-нибудь надёжную и растущую компанию) и купить квартиру в кредит. Но, поразмыслив, они с негодованием отринули этот вариант. Банковское рабство ещё похуже зависимости от родителей!

Подумать только – их чуть было не затянуло в обычную городскую суету! Хорошо, вовремя одумались. Саша уже почти согласился пойти работать в фирму, спекулирующую каким-то там оборудованием; на горизонте замаячила сытая обеспеченная жизнь. Сытая, но бесперспективная, обеспеченная, но безрадостная. Жизнь, в которой не может произойти ничего нового и чудесного. «Так что, шесть часов – тьфу! пустяки! – подумала Оксана. – Разве это цена за полученную свободу?!»

Совершенно неожиданно прямо перед собой она заметила фигуру человека – мужчины. Она почувствовала, что тот на неё охотится. Её выследил маньяк! Первая мысль была шмыгнуть в лес и затаиться. Вторая – убежать. Третья – завопить что есть мочи и упасть в обморок. Но тело отреагировало по-другому: Оксана заняла боевую боксёрскую стойку и стала скакать у противника перед носом, готовясь к удару ногой ему в пах. Насильник на секунду остановился, а потом вдруг засмеялся Сашиным отрывистым смехом.

– Дурак! Ты меня напугал до полусмерти! – Всё ещё бледная Оксана обнимала родного мужа.

– Надо было быть охотником! Сколько тебя ещё учить – будь всегда собрана, веди себя как охотник, а не как жертва! – отчитывал её Александр.

– А я и вела! – оправдывалась Оксана обиженным голосом. – Я защищаться, между прочим, собралась, если ты это успел заметить!

– Ага! Прыгала, как курица, по дороге! Клюнуть, что ли, меня собралась? – смеялся всю оставшуюся дорогу Саша.

Дома Оксана вдруг неожиданно стукнула кулаком по столу.

– Всё! Хватит!

– Что хватит? – Саша отставил чашку с чаем подальше от жены.

– Хватит тянуть с этим! Давно пора было решиться! – она уже натягивала купальник.

– А, так ты решила наконец в проруби искупаться! Поздравляю. Позволь поприсутствовать при сём удивительном зрелище!

– Разрешаю. Заодно и подстрахуешь, если что.

Перед аккуратной прорубью, заботливо выдолбленной Сашей в примыкающем к участку прудике, Оксана остановилась.

– В общем, я не только в прорубь залезть сегодня решила. Я воином стать хочу! Заявляю тебе и Силе, что отныне и навсегда я буду её служителем! Что бы ни случилось и где бы я ни оказалась – я буду поступать как воин! Надоело курицей по жизни скакать!

Три раза окунулась она с головой в холодную воду и пулей вылетела обратно на лёд.

– Уф! А всё не так страшно оказалось! – Она буквально повизгивала от восторга.

* * *

«Преступник вооружён и очень опасен!» – телевизор вывел Оксану из забытья. Плед сполз на пол, холодный осенний ветер распахнул форточку. Оксану немного знобило, как будто она и вправду только что вылезла из ледяной воды.

Какой удивительный сон! А она ещё над Шуриком смеялась. Кстати, рассказать ему или нет? Нет уж, дудки! Засмеёт, припомнит, как раньше сама его поддевала. Неужели и у неё альтер-эго проснулось? Параллельный мир, страна упущенных возможностей?! Ну и жизнь у них там – дикари, да и только! Даже туалета в доме нет. Воины, Сила, прорубь, курица! Причём здесь курица? Бред сумасшедшего! Она давала какой-то немыслимый обет. Было тяжело, приходилось буквально заставлять себя произносить слова – прорывать невидимую, но вполне ощутимую преграду. Как будто какой-то контракт подписываешь или в пропасть бросаешься, не зная наверняка, натянут ли внизу тент. В любом случае, пути назад больше не будет, и ты уже не властна над собой…

Скрипнула входная дверь, и на пороге появился Саша с букетом роз.

– Это тебе. Ну и холод ты здесь развела! – поёжился он. – Смотри не простудись!

– Сань!

– Что, родная?

– У нас ведь всё хорошо, правда?

– Ну конечно, глупая! Как же с вами трудно, с будущими мамашами! В прошлый раз, когда Верочку ждала, всё время плакала, а теперь что?

– А теперь я есть хочу! Тащи сюда свою курицу с балкона! Отъедаться буду. Что-то мой токсикоз как-то вдруг неожиданно прошёл! – Оксана нацепила тапки и пошла в ванную наливать воду для цветов.

Заснуть, похоже, так и не удастся! Оксана уже в который раз больно ткнула мужа локтём. Тот перевернулся на другой бок, но храпеть не перестал.

Саша уже давно к ней охладел, выполняет свой супружеский долг чисто механически, по привычке, потом чмокает в губы и тут же вырубается. Она знала, что до неё у него было много женщин, но знала и то, что теперь он образумился и вряд ли ей изменяет. Ну и что с того? Может, и лучше было бы, если бы он завёл любовницу, не приходилось бы терпеть его потное тело, елозящее на ней, и заставлять себя представлять на его месте подтянутого красавца, чтобы хоть немного возбудиться. Когда-то его запах был Оксане приятен, они даже шутили, что «снюхались» друг с другом. Но влюблённость проходит быстро, а за ней тянутся годы привычки и обязанностей. Если бы он ей изменял, это хоть немного освежило бы их отношения. Она бы его ревновала, закатывала сцены; он бы дарил ей цветы, просил на коленях прощения; помучив немного, она бы его прощала; они бы мирились, клялись друг другу в вечной любви, потом отсылали дочек к бабушкам и всю ночь не могли бы оторваться друг от друга… У всех нормальных людей так. Ну что он за мужик, что даже любовницу завести не может?!

Один раз она попыталась ему изменить. Познакомилась в кафе с каким-то бизнесменом, представившимся как Вадик. Не Ален Делон, конечно, но костюм приличный, перстень на пальце, галстук не без вкуса подобран. Посидели, выпили вина, он пригласил её в ночной клуб (пришлось сказать мужу, что ночует у подруги). Там было шумно, они танцевали, он клал ей руку на задницу, потом повёз на такси к себе домой. Там ещё раз выпили, поцеловались. Ей вдруг стало до тошноты противно – запах его разгорячённого тела её добил. Ну не её запах, и всё тут! Пришлось в спешном порядке вырываться из его цепких объятий и удирать из квартиры. Остаток ночи Оксана провела у подруги, заливаясь слезами и заглушая стыд и тоску ирландским ликёром. Весь следующий день она любила мужа. Она вдыхала его аромат и вспоминала молодость. Потом всё прошло, но больше свой опыт она повторять не рискнула.

Саша тихонько застонал во сне. Оксана поджала под себя ноги и попыталась заснуть.

* * *

Она сидит на кровати и читает «Карлсона, который живёт на крыше». Саша рядом читает «Незнайку на Луне».

– Пошли «менять направление» жизни! – сказал он, отрываясь от книги и глядя на часы.

– Куда? На поляну?

– Точно. Будем на «месте силы» костёр жечь.

Костёр развели с трудом – газеты взяли мало, а хворост, который они насобирали в лесу, оказался сырым. Положение спасла прошлогодняя малина, которую Оксана наломала в овраге.

– Ты взяла? – поправляя костёр, спросил Саша.

– Конечно, как я могла забыть! Вот они! – Оксана достала что-то, завёрнутое в бумажку, и протянула мужу.

– Давно пора от похоти избавиться! – решительно заявил он. – Молодец, что сообразила срезать волосы с лобков! Надо дать Силе какой-то знак, символ того, что мы хотим завязать с половой жизнью. Сейчас мы их сожжём и попросим Силу помочь нам освободиться от этой зависимости. Дон Хуан сказал, что можно в одно мгновение выкинуть всё что угодно из своей жизни. Надо только захотеть!

Оксана кивнула:

– Лишние привязанности к этому миру нам ни к чему. Если будем жить как все, нам никогда не сдвинуть «точку сборки» и не «увидеть» эманации Орла. Да ещё дети могут появиться – тогда нам совсем труба!

Она хорошо усвоила, что ребёнок, даже если отдать его в детдом, ворует энергию своих родителей. Однажды она созерцала светимости людей, у которых есть дети. Страшное зрелище! Огромные чёрные дыры в области живота! Дети забирают «остриё» родителей, и те постепенно превращаются в вялых безжизненных развалюх. Они решили раз и навсегда – детей у них никогда не будет!

От привязанности к слабым наркотикам – табаку и кофеину – они уже избавились. Для этого понадобилось всего лишь выпить на двоих банку кофе зараз и выкурить пачку «Беломора». Саша объяснял свой план так: «Когда употребляешь всё это в маленьких количествах, трудно понять, какая это дрянь. А так всё сразу встанет на свои места!»

Всю ночь Оксана с Сашей не могли заснуть. Сердце колотилось с бешеной скоростью, а беспрерывные приступы кашля, казалось, выворачивали лёгкие наизнанку. Но результат был достигнут – у них выработался устойчивый рвотный рефлекс на сигареты и взбадривающие напитки.

Телевизор они давно уже оттащили на чердак и поломали все диски с компьютерными играми – у Саши чуть было не начала вырабатываться зависимость от «стратегий». Из книг оставили только детские сказки (посчитав, что от них почти нет вреда) и Карлоса Кастанеду.

– Слушай! Мы избавляемся от привязанностей тела, но совершенно забыли о привязанностях к людям! – воскликнула Оксана, кидая последнюю веточку в огонь.

– Ты намекаешь на «сталкинг»? Я давно уже об этом думаю.

– Люди своими «кольцами силы» тянут нас к земле – так у Карлоса написано. А мы продолжаем ходить в гости к соседям и распивать с ними чаи, весело болтаем с родителями о всяких глупостях – так не должно больше продолжаться! Надо что-то делать!

– Ты права. Надо их отпугнуть. Нагнать вокруг себя тумана, чтобы никто не знал, что мы из себя представляем. Пусть считают нас психами, дебилами, чудаками – кем угодно, лишь бы не конформистами, которые и слова не могут сказать им поперёк!

– Давай я стану стервой, а ты моим забитым мужем! Это разрушит их представления о нас. Я буду у всех на виду давать тебе оплеухи, орать на тебя, запрещать тебе разговаривать с людьми. Ты будешь несчастным подкаблучником, который до безумия боится своей грозной супруги!

– Ты думаешь, они поверят в этот маскарад? – Саша с сомнением покачал головой.

– Поверят, можешь не сомневаться! Людей убедить очень просто – они всегда охотнее верят внешнему, чем внутреннему. Потом надо сделать так, чтобы кто-нибудь как будто случайно подслушал наш с тобой разговор, который убедит их, что мы не притворяемся. Слухи быстро разлетятся по округе – и дело в шляпе!

– Ну хорошо, попробуем. Хоть повеселимся от души! – Он по-братски поцеловал Оксану в щёку, покраснел и отсел подальше.

* * *

Внезапно она почувствовала, как кто-то стаскивает с неё одеяло.

– Оксан, ты храпишь, как мужик! Спать невозможно! – Всклокоченный Саша стоял перед ней во всей своей утренней красе, выпятив вперёд своё импозантное брюшко («сокровище Будды», как она называла его жиры, когда хотела подольститься).

– Кто? Я? – от возмущения Оксана не нашлась сразу, что ответить. – Вот за это вот, Саш, будешь сам себе завтрак готовить!

– Идёт! – невозмутимо ответил он. – Но ванная моя! – И он тут же устремился в совмещённый санузел.

«Ну и прыть! Для такого жирдяя просто феноменальная!» – проворчала Оксана и вновь натянула на себя одеяло. Она знала, что ещё полчаса доступ в ванную будет закрыт. Значит, у неё есть время, чтобы поваляться и подумать о том о сём…

Опять этот смешной сон! А она уж думала, больше ей эта чепуха не приснится. Такое нарочно не придумаешь: это надо же было додуматься волосы с лобка жечь и «Беломор» пачками курить! А может, и не смешной, а может, и страшный! Чёрные дыры в животе! Оксану передёрнуло от одного воспоминания об этом. «Дети – цветы жизни!» – отчаянно завопило что-то внутри неё. Уж кто-кто, а она это знает не понаслышке. В дочках для неё заключён весь смысл существования. Она всё для них делает – готовит, стирает, убирает, учит с ними уроки, покупает шмотки, с мужем до сих пор не развелась. «Мои кровинки! – повторяла она себе в самые тяжёлые минуты жизни. – Когда стану старухой, будет, кому подать мне стакан воды!» К абортам она всегда относилась резко отрицательно – гнусно избавляться от собственного ребёнка, даже если тебя припёрло к стенке…

Ерунда все эти сны! Долой навязчивый кошмар! Она потянулась до хруста в костях и встала с постели.

– Ксан! У тебя пижама грязная! – Саша уже закончил плескаться и вынимал из шкафа свежую рубашку и носки.

– Где же это? Только вчера постирала!

– «Где, где»?! На брюхе два здоровенных чёрных пятна!