Текст книги "S-T-I-K-S. Везунчик из Пекла, или В поисках золотой жемчужины. Книга 2"

Дмитрий Шатров
Везунчик из Пекла, или В поисках золотой жемчужины
Книга 2

Глава 1

Кошмарное сафари закончилось победой, но победой Пирровой. Охотники полегли практически всем составом. Последние минуты боя были перенасыщены событиями. Действительность менялась настолько стремительно, что попытки за ней успеть перегревали мозг. Лёгкое отупение до сих пор не покинуло Ракшаса. Он воспринимал происходящее с ним словно сквозь плёнку толстого полиэтилена. Ощущения, как от надетого на голову пластикового пакета. Хотя, может быть, это нервная система так спасается от запредельных нагрузок.

Мутную пелену защитного торможения пробил золотой блик. Логическая цепочка выстроилась тут же, без деталей и лишних допущений. Гибель товарищей – Жемчужина Бога – шанс вернуть друзей. Пусть призрачный, но был. И тянуть с этим не стоило.

Борьба с нерешительностью заняла не больше секунды. Что ни говори, а страшновато. Неизвестно же, как проявят себя новые способности. Не исключён вариант перерождения, совсем не исключён. И ладно, если квазом станешь. С этим, как говорят, ещё можно бороться. А вот превратишься в шипастую членистоногую тварь, наподобие той, за которой недавно охотились. Бррр! Даже представлять такое не хочется. Тогда все Дары Улья нафиг будут не нужны. Но ради парней можно и рискнуть.

Ракшас положил один из золотистых шариков в рот, покатал его на языке, зажмурился и проглотил. Эффект наступил практически мгновенно. Волна жара взяла начало где-то в районе затылка и лавиной обрушилась вниз. Границы сознания растворились в ослепительной вспышке, и разум рванулся на волю, радуясь внезапному освобождению. Эйфория затопила каждую клетку организма. Реальность перестала существовать. Ощущение лёгкости и небывалой свободы. Испытываемые чувства не имеют даже приблизительных ассоциаций в нашем мире.

Способность выстраивать причинно-следственные связи вернулась лишь через несколько минут. Яркость бушующих эмоций поутихла и перед глазами поплыла картинка. Карьер и окружающая его местность с высоты птичьего полёта. Разбитая бронетехника, горящие автомобили в посадке, покорёженные коробки бронетранспортёров, жёлтая кабина экскаватора. Стоящий рядом рейдер, пошатывающийся, будто в трансе. Ракшас с трудом узнал в этом человеке себя. И везде тела рейдеров и бойцов. Тела, или то, что от них осталось.

Картинка моргнула, как будто перезагрузилась, и добавились новые детали. Над каждым человеком внизу, и живыми, и мёртвыми, начала расплываться дрожащая аура. И неожиданно пришло понимание, что это всё означает. Ракшас случайно коснулся мыслью первого попавшегося облачка. Серебристое марево вокруг одного из убитых уплотнилось и растянулось мерцающим куполом. Процесс был запущен, и вскоре целая плеяда таких полусфер подрагивала среди камней карьера. Над бронетранспортёрами колыхались огромные пузыри слившихся воедино человеческих аур. Переливы перламутровых бликов не позволяли рассмотреть, что происходит внутри.

Новый Дар Улья работал самостоятельно, без необходимости стороннего участия. Да Ракшас и не мог им управлять, если честно. Запустить по какому-то наитию смог, а контролировать – нет. Может быть, в дальнейшем у него появятся знания, позволяющие это осуществить. Даже наверняка появятся, глупо будет не поработать в этом направлении. Пока парню только и оставалось, что наблюдать и надеяться на положительный результат.

Вот один из пузырей лопнул, оставшаяся дымка втянулась в тело и, бывший минуту назад мертвее мёртвого, человек слабо шевельнулся. Ещё один. Ещё. Вот поднялся на ноги Халк и с потрясённым видом принялся себя ощупывать. Сейчас должен встать Седой, если здесь вообще присутствует хоть какая-то логика. Пузырь над ним дрогнул, как и все предыдущие. Но потом что-то засбоило. Многоцветье радужных переливов вдруг резко сместилось в красную зону. Спектр оттенков пробежал до багрового и остановился, лишь продолжая насыщаться. Полусфера превратилась в кровавый волдырь и взорвалась с громким хлопком, разбрызгивая далеко вокруг тягучие ошмётки.

Седой не встал. На месте его гибели осталась выжженная дочерна воронка. Следом лопнул пузырь Баламута. И снова чёрная проплешина. Череда багрового полыхания пробежала через расплющенные пикапы, но Ракшасу было не до них. Для него лопались не пузыри, лопнули его надежды вернуть друзей. Пусть безумные и невозможные, но абсолютно осуществимые с артефактами этого мира.

– Долбаный Улей! Клятая золотая жемчужина! – Ракшас завыл раненым волком и осел наземь. Сознание его покинуло.

Над первым бронетранспортёром вспухло облако очередного взрыва. Возможности Дара Жемчужины Бога и тут не справились. Обезглавленные тела не соединялись в одно целое. И не поймёшь, то ли у Дара такие ограничения, то ли носитель неопытен. Может быть, с дальнейшим прогрессом и станет возможным собирать тела в кучу из запасных частей, но сейчас точно нет. Да и кто скажет, случай-то уникальный, так получается.

Второй БТР, тот самый, который полностью накрыло умением скреббера, как будто впитал в себя кровавое сияние. Сфера втянулась внутрь, и через секунду боевая машина потеряла чёткость очертаний. Раздался протяжный стон, словно тысячи мучеников ада воззвали к милосердию, и броня деформировалась контурами множества человеческих лиц и рук. Кошмарное зрелище. Десять душ сделали отчаянную попытку выбраться наружу и замерли навеки. Человеческая плоть застыла в толще легированного металла.

Отголосок Дара золотой жемчужины сказался и на немногих выживших, затягивая раны и сращивая переломанные кости. Монгол, сплошь залепленный кровавой жижей, тяжело опёрся на колесо бронетранспортёра. Потеря бойцов в бессмысленной стычке не прошла для него просто так. По склону карьера спускался Бекон. Следом ковылял Ворот, придерживающий Мямлю за плечи. Парень с особенным Даром сенса, определяющий заражённых на большом расстоянии, шёл ломаными движениями механической куклы. В его глазах полыхали ужас и безумие, и неизвестно чего там было больше. Рассудок домашнего парня не выдержал таких передряг. Не был он для этого приспособлен.

Халк заботливой мамашей навис над потерявшим сознание товарищем и пытался привести его в чувство. Лёгкие пощёчины и ободряющее тормошение – не самое действенное средство, но другими Халк не владел. И что удивительно помогло. Ракшас ведь не кисейная барышня, такое лечение у нормальных парней вызывает лишь адекватную реакцию противодействия. А это всегда выброс адреналина, вот он и сработал. Веки Ракшаса задрожали и глаза открылись.

– Ну слава богу, очнулся, – облегчённо выдохнул Халк. – Что произошло, ты можешь объяснить?

Ракшас лишь слабо отмахнулся в ответ. Не до объяснений ему сейчас. Чувство вины грызло изнутри, сковывая сердце и мешая дышать. Он не смог вернуть парней. Не смог! Не утешало даже возвращение одного из них, что само по себе чудо из разряда невероятных.

Послышался звук приближающихся шагов. Халк стремительно развернулся, вскинул оружие. Бекон покачал головой и сделал успокаивающий жест рукой – «между нами нет войны». Халк его понял правильно и не стал стрелять. Вожак байкеров остановился около сидящего на земле Ракшаса.

– Держи, парень, это твоё, – с этими словами Бекон сунул ему в руку узел из банданы с черепами и тяжело зашагал дальше.

Ракшас проводил взглядом троих «Ангелов тёмного солнца», бредущих к выезду из карьера и опустил глаза. На зелёной ткани с чёрным принтом рисунка оранжевым пятном выделялся увесистый шмат монолитного янтаря, и белело двенадцать перламутровых шариков.

– Ничего себе, – поперхнулся фразой потрясённый Халк, а Ракшас раскрыл вторую ладонь, позволяя товарищу увидеть две золотые жемчужины.

Слов для выражения нахлынувших чувств у здоровяка больше не нашлось. Всего и осталось, что хлопать глазами и хватать ртом воздух. Недолго, правда. Те, кто долго рефлексирует, в Улье не заживаются. Железное правило. Поэтому гигант довольно быстро пришёл в себя и стал помогать приятелю подняться на ноги.

– Я в порядке, – Ракшас благодарно хлопнул товарища по плечу. – Давай выбираться отсюда.

Голому собраться – только подпоясаться. Повесить на плечо оружие и узел с трофеями затянуть покрепче, вот и все сборы. Халк сейчас напоминал своего киношного прототипа после обратного перерождения. Вот только лохмотья камуфляжа в засохших потёках крови. Но это ничего, это можно перетерпеть. Доберутся до «Каймана», там и переоденется, тем более что запасная одежда есть.

Около ближайшей посадки переминались с ноги на ногу две группы людей. Четыре бойца с Монголом и пятеро «Ангелов» считая и Бекона. Те, кого смог вернуть и исцелить Дар Жемчужины. Особой враждебности не ощущалось, но и дружелюбной атмосферу было не назвать. Ракшас жестом остановил Халка.

После несложных манипуляций у рейдеров в руках оказалось три свёртка. Всё та же зелёная ткань с чёрными черепами. Трофеи поделены поровну. Ракшас подошёл ближе и молча отдал два из них Монголу и Бекону. Поочерёдно. Отдал и побрёл дальше, догонять товарища. Главный байкер с достоинством принял подарок, благодарно кивнув в ответ. Справедливое решение, уж «Ангелы» честно отработали свою долю добычи, хотя никто ни о чём не договаривался. И заплатили за это высокую цену. Брови на секунду взметнулись в удивлении, когда Бекон увидел золотой блеск среди белых шариков, но и только. Да и удивился он больше щедрости и честности незнакомого парня, нежели бесценному призу. А вот Монгол всех поразил.

– Я не возьму, – капитан нагнал рейдера и протянул узелок обратно. – Объяснять не буду, но не считаю это правильным.

Ракшас равнодушно пожал плечами и зашагал дальше. Вольному воля, спасённому рай. Каждый распоряжается своей жизнью сам. И собственными делами тоже, по мере имеющегося разумения. Тут собственных проблем и переживаний выше крыши. Да твою ж мать! Это, к слову, о правильности поступков. Он встал как вкопанный.

– Ты чего замер? – Халк обернулся.

Ракшас растерянно оглянулся на оставшийся возле посадки народ. Затем посмотрел другу в глаза. Гигант хмыкнул в ответ на невысказанный вопрос. Люди же всё-таки, не звери какие-нибудь. И делить особо теперь нечего, так выходит.

– Эй, – Халк пронзительно свистнул, привлекая к себе внимание, махнул рукой – айда за нами.

Ни Бекон, ни Монгол чиниться не стали. Дают – бери, бьют – беги. Ничего постыдного в этом принципе нет. Тем более на кластерах Улья. Подобные подарки здесь редко делают. А что касается неумной гордости и взаимных претензий, так с этим можно и позже разобраться, если появится такая нужда. Две группы бойцов рысью побежали вслед за друзьями, подгоняемые своими лидерами.

– Ну и как мы все на этом уедем? – Бекон скептически оглядел сначала «Кайман», а потом всех присутствующих.

Миниатюрностью комплекции никто и вправду похвастаться не мог. Разве что Мямля, но он был единственным исключением. Маленький рейдер стоял, вцепившись в локоть рослого Ворота мёртвой хваткой, дрожал и мелко стучал зубами. Пузо ещё был невелик, но этот любитель пива в ширину был за двоих. Так что скепсис Бекона был более чем оправдан. Это при том, что БРДМ, согласно тактико-технических характеристикам, рассчитан на шесть человек вместе с механиком-водителем.

– В тесноте, да не в обиде. Ты добрые сказки в детстве читал? – Халк уже успел переодеться в запасной комплект камуфляжа и подгонял разгрузку. – Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Нет?

– С этим, пожалуй, соглашусь, – с добродушной усмешкой прогудел Бекон. – Я же не в претензии, я практические варианты ищу.

Поразительно, но ни у прожжённых рейдеров, ни у натасканных бойцов не возникло даже намёка на мысль отжать единственное средство передвижения для себя. Тут собрались парни битые, просто так не сдадутся и от своего не откажутся. А лишний раз рисковать жизнью ради ничтожного шанса не хотелось. Особенно тем, кто уже недавно умирал. Кроме того, общая опасность сплачивает и объединяет, как правило. И этот случай не исключение.

– А раз принципиальных возражений не осталось, тогда и придумывать особенно нечего, – Халк взял инициативу в свои руки. – Сколько поместится – внутри поедут, остальные на броне. Живой техники больше нет, уж очень качественно повоевали. Капитан, как ты считаешь?

– Ваша территория, вы и командуйте, – Монгол вскинул руки, как бы стараясь отгородится от лишней ответственности. – Рекомендую только моего стрелка за пульт управления бортовым вооружением посадить, но это в плане совета. Решать вам.

– Похоже на план, – Бекон одобрительно кивнул и оценивающе оглядел машину. – Колёса есть, боевой модуль – не самый плохой. Наш Мямля в придачу, парень пока не в себе, но способности-то его никуда ведь не делись. Да ещё вот он, Ракшас, вроде, да? Ну и имечко у тебя. Я думаю, тоже козырь не из последних. Прорвёмся, где наша не пропадала! И ещё вот что, парень, – широкая ладонь легла на плечо Ракшасу, – ты не журись. Большего никто сделать и не смог бы. Ты семь жизней вернул с того света. В том, что друзей своих не выручил, вины твоей нет. Они уже там, где идёт вечная охота. Им сейчас хорошо.

Интонации Бекона зарокотали отголосками приближающейся грозы. Лидер «Ангелов» расправил плечи, окинул всех суровым взглядом, заглянув в глаза каждому. Бог войны, ни больше, ни меньше.

– Не нужно горевать о товарищах. Наши соратники погибли, выполняя свой долг или осуществляя мечту. Мы помянем их, как до́лжно, но всему своё время. Но вот чему они точно не обрадуются, так это если мы раскиснем и не сможем отсюда выбраться. Поэтому соберитесь и утрите ненужные сопли. У нас сейчас один путь и от каждого многое зависит.

Зажигающая речь предводителя «Ангелов» зажгла потухшие взоры. Оцепенение спало, мозги заработали в нужном направлении. Даже безумный Мямля перестал трястись и отпустил спасительную руку Ворота. Ракшас кивком головы поблагодарил за нежданную поддержку.

– Тебе замполитом служить, – усмехнулся Монгол, но было видно, что проняло даже его.

Утробно замолотил двигатель «Каймана» – это Халк, убедившись, что Ракшас немного пришёл в себя, залез на водительское место. Он тоже скорбел о Баламуте и Седом, но душевная организация здоровяка была не настолько тонкая, поэтому ему было легче справиться с горем. Да и в Улье он жил гораздо дольше, чем его друг. Навидался всякого и в огромном количестве, очерствел душой.

– Соляры меньше полбака, – его зычный голос донёсся из открытого люка, перекрывая рычание мотора. – До Перевалка не хватит.

– Незадача, – Бекон в задумчивости потёр заросший щетиной подбородок и тут же просветлел лицом. – А и не надо до Перевалка. У нас же база подскока меньше чем в дне пути отсюда. Там и снаряга, и припасы есть. Главное, туда добраться. Дотянем, здоровила?

– Должны, – Халк был лаконичен.

– Я сейчас, – вдруг вскинулся Ворот. – Пузо, присмотри за малышом.

– Ты куда собрался? – обеспокоенно нахмурился Бекон.

– Ещё один козырь нам добуду. Верёвки пока найдите, или что-то вроде, – загадочно усмехнулся байкер и хлопнул одного из вояк Монгола по плечу. – Пойдём, молодой, поможешь.

Тот самый оператор дрона, уцелевший в перестрелке с тыловым заслоном «Ангелов» и благополучно избежавший всех ужасов схватки с высшей сущностью Улья, дождался одобрительного кивка капитана и побежал догонять Ворота. А того уже и след простыл, только ветки кустов колыхались. Куда полетел? Остаётся догадываться. Но Ворот – рейдер опытный, наверное, знает, что делать.

Мямлю усадили в боевой отсек, опять поручив его Пузу. Байкеру строго-настрого наказали следить за реакциями сенса, за малейшими изменениями его эмоций. Здоровенный кулак главаря банды у его носа и сам по себе был достаточной аргументацией. Кроме всего прочего, Бекон ещё пообещал попросить Ракшаса больше не воскрешать Пузо, если что случится. Поэтому любитель пива сидел рядом с Мямлей, замотивированный по самые уши, и глаз с него не спускал. «Ангелу» по имени Голый было поручено показывать дорогу.

Стрелок Монгола осваивался с пультом управления. В принципе знакомо, но всё-таки. Техника новая, путь неблизкий, лишняя подготовка не помешает. Да ещё не надо забывать, что на броне будут находиться люди. Неосторожное движение, и посыплются на землю, как переспелые яблоки. Остальные готовили личное оружие и занимали места, согласно указаниям капитана. С ним и спорить никто не стал. У Монгола боевого опыта на десятерых, если не больше. Даже Ракшас полез в нутро «Каймана», под защиту брони, исполняя его распоряжение. Ругаясь и матерясь под нос, конечно, но всё же полез. Ну да, надо быть законченным идиотом, чтобы не оберегать ценные ресурсы. А Ракшас как раз таким ресурсом и был. С недавнего времени.

– Да куда они запропастились, черти! – громогласно выругался Бекон. – Уже ехать пора, а их нет.

– Не пыли, – капитан вернул былое спокойствие и расчётливость. Ещё бы, обстановка, приближённая к боевой, мобилизует дальше некуда. – Две минуты ждём, потом принимаем решение.

Двух минут не понадобилось. Кусты снова колыхнулись, расступаясь ветвями, и к БРДМ вывалились Ворот и молодой боец, согнувшиеся под тяжестью своей ноши. Бекон и Монгол выматерились в голос, причём одинаковыми словами.

– Во! – Ворот сиял как новый пятак.

Парень, пришедший с ним, не разделял его радости и был несколько зеленоват лицом. Сразу, как только они ступили на поляну, воин бросил то, что нёс и снова пропал в кустах. Звуки, сопровождающие неудержимую рвоту, сообщили, чем он там занимался. А причина его состояния была достаточно проста. Вон, лежит у переднего колеса «Каймана». Голова скреббера с уродливыми жвалами, вся перемазанная белой субстанцией.

– Слабенький какой-то попался, – поделился своими наблюдениями довольный байкер, – пока тащили, три раза блевал.

– Ты на кой эту хрень сюда приволок, – вызверился Бекон на своего подчинённого.

– Босс, ты чего? На самом деле не рассекаешь, что ли? – обида в голосе Ворота была яркой и не прикрытой. – Мы её сейчас на броню примотаем, и нас ни одна тварь не тронет. Побоится потому что.

– Слушай, а в его словах есть здравое зерно, – Монгол встал на защиту «Ангела». – Я про такое слышал даже как-то, в восточных кластерах. Там рейдеры для подобных целей используют головы заражённых. Принцип такой: те твари, которые ниже по шкале, чуют более развитого хищника и не суются. А у нас – высшая сущность Улья, мы всю шкалу сразу отсекаем. Я не знаю, насколько это сработает и как долго, но попробовать стоит.

– А ты могёшь, – Бекон сменил гнев на милость под напором аргументированных доводов и снизошёл до похвалы: – Я до такого недопетрил, признаю́. Давайте, крепите.

На помощь Вороту подоспели ещё люди и шипастую голову скреббера привязали на носу БРДМ в считанные минуты. Даже некоторый художественный вкус наличествовал, такая замечательная инсталляция получилась.

– Боец, на броню, – Монгол скомандовал уже сверху, сидя рядом с орудийным модулем. – Халк, поехали.

По другую сторону орудия взгромоздился Бекон, остальные расселись кто где смог. Незадачливый воин, всё ещё сохраняющий зелёный оттенок лица, выскочил из кустов, догоняя уже начавший движение броневик. Незлобивый Ворот протянул парню руку, помогая взобраться наверх, и подвинулся, освобождая тому место рядом с собой.

– Ничего, молодой, с каждым бывает – приободрил байкер парня, улыбаясь во все имеющиеся зубы и по-отечески похлопывая его по плечу. – Не переживай, привыкнешь. Потрёшься с нами с месячишко и привыкнешь. Даже и не к такому, поверь мне.

Боец судорожно сглотнул, борясь с очередным приступом тошноты. Уж очень зловеще прозвучал конец фразы.

Глава 2

Франт, как всегда шикарно одетый, мерил пол своего рабочего кабинета нервными шагами. Четыре до двери, четыре обратно. Он давно не испытывал такого бешенства. Выволочка от вышестоящего начальства была унизительна до невозможности. Его отчитывали как нашкодившего школьника в течение пятнадцати минут, причём нимало не стесняясь в выражениях. А он даже адекватно ответить не мог. Стоял, вытянувшись во фрунт и играл желваками, борясь с желанием придушить ублюдка. Институт со своими порядками, чтоб его. Дисциплина, субординация и вертикаль управления. Чёрт, как же ему это всё надоело! Надоело подчиняться, выслуживаться, притворяться лояльным. Надоело строить из себя эффективного менеджера и аскетичного стоика. Франту нравились красивые добротные и дорогие вещи. Спартанская обстановка кабинета сидела у него уже в печёнках. После крайне неприятного разговора прошло больше суток, а Франт всё не мог успокоиться.

Плюнуть и всё бросить? Можно конечно, но пока не время. Во-первых, не для того он отдал четыре года жизни, выстраивая карьеру и добираясь до занимаемого сейчас места. Во-вторых, ему просто не дадут уйти. Слишком много он знает секретов. В Институте начиная с определённого уровня допуска, выход один – через трубу крематория. Образно конечно, но смысл тот же. В реальности будет совсем по-другому. У организации возможностей много. Его, скорее всего, даже не найдут. А если и найдут, то спишут на какую-нибудь случайность и забудут. Кому надо разбираться? В Улье смерть – обыденная вещь.

А вот если дело, которое затеял Франт, выгорит, тогда все расклады поменяются. И поменяются кардинальным образом. Тогда он сможет поставить раком очень многих. Причём месть – это даже не самоцель. Всего лишь сопутствующий фактор. Мелочная мстительность вообще не в его характере. Да, есть целый список, кого надо будет обязательно нагнуть. Франт никому и ничего не собирался спускать. Но задача стояла другая. Его единственным стремлением была власть. Власть абсолютная, не опосредованная и ни от чего не зависящая. Власть, проистекающая от личного могущества.

Даже сейчас, будучи координатором исследовательских групп Института, у Франта в руках находились колоссальные возможности. Он, впрочем, не любил это длинное и чересчур официальное название, предпочитая более короткое слово – куратор. На визитках, по крайней мере, было написано именно так. Если проводить аналогии, то этот пост сравним с должностью топ-менеджера крупной добывающей компании в обычной реальности. С элементами силовых структур. Со всеми вытекающими бонусами. Полезные связи, специальные, практически ничем не ограниченные фонды, огромные человеческие ресурсы. Про личные материальные блага и упоминать бессмысленно. Это, само собой разумеется. И ведь никто тут не думает, что, контролируя поток информации о тайнах Улья, такой человек, как куратор, не нашёл способа применить что-нибудь в личных целях. Если кто-то так считает, то это глубокое заблуждение. Подобный подход можно встретить лишь у учёных и фанатеющих изыскателей. Наука ради науки. Да ему одних артефактов к рукам столько прилипло, что страшно представить.

Предел желаний большей части людей Франт расценивал всего лишь как очередной этап в осуществлении своего плана. И, похоже, его замысел начал трещать по швам. Особенно обидно, что именно сейчас, когда до финальной стадии осталось всего чуть-чуть. Эх! А ведь так здорово всё было придумано. Придумано, продумано и запущено к исполнению.

Системный анализ, управление и планирование вообще сильная сторона куратора. А ещё он очень ловко умел манипулировать людьми. Всего три месяца ему понадобилось для того, чтобы вывести поиск золотой жемчужины в приоритетные задачи Института. И получить контроль над её осуществлением. Иначе для чего бы это затевать. Тогда Жемчужина Бога относилась к разряду легенд Улья и воспринималась многими как очередная байка рейдеров. Многими, но не Франтом. В каждой сказке ведь только доля сказки. Он сразу прикинул шансы и вытекающие из них возможности, и результат его устроил. Вероятность успеха минимальная, всего несколько процентов. Но даже если ничего не выгорит, то Франт как минимум ничего не теряет. Сколько людских жизней придётся на это положить и институтских финансов потратить, его не сильно интересовало. Люди – всего лишь ресурс. Они сотнями каждый день проваливаются, наберём столько, сколько нужно. Естественно, сам предмет поисков Франт никому не планировал отдавать. Как раз через золотую жемчужину он и хотел получить то самое могущество, которое наделило бы его желанной властью. Но это пока секрет.

Был у куратора ещё одна тайна. Дар Улья. Дар, тщательно скрываемый и заботливо взращиваемый. Стикс наделил Франта способностью гасить электричество. Это совершенно не значит, что куратор раньше не знал, как управляться с выключателями и выкручивать лампочки, и вдруг раз и научился. Было бы смешно, конечно, но нет. Его дар останавливал само течение тока, прерывал малейшие импульсы. Останавливалось ли при этом движение электронов, или ещё что, с этим пусть учёные разбираются, если им представится такой шанс. Франт даже расстроился поначалу, не найдя вновь обретённому дару практического применения. А как не расстроиться человеку с такими амбициями? В Улье не каждый стаб электрифицирован. А рубильник на расстоянии выключить, так с этим и самый обычный кинетик справится. Ну, или диверсанта можно заслать на худой конец, когда дело касается специальных операций. Но Франт не был бы Франтом, если не смог обратить эту способность себе на пользу.

В тот, самый первый раз всё получилось немного спонтанно. Куратор тогда только начинал двигаться по карьерной лестнице и состоял в рабочей группе одного из институтских проектов. В приёмной руководителя направления проходила очередная планёрка. Обсуждения были очень бурными. В какой-то момент эмоции перехлестнули через край, и Франц не заметил, как случайно активировал свой Дар, направляя его на оппонента. Заведующий лабораторией вдруг замолчал на середине фразы, схватился за сердце и осел на стуле. Списали на инфаркт. Учёный был почтенного возраста, а Стикс – это территория постоянного стресса. Никто и не удивился, а тем более не связал случайную смерть с Франтом. Естественные причины, ничего нового.

Сколько таких естественных причин устроил куратор, устраняя людей, стоявших у него на пути, только он и знает. Но цель оправдывает средства. Так вроде иезуиты поговаривали. Но это всё – события прошлых дней, а сейчас Франт соображал, что ему делать дальше.

Можно, конечно, признать провал операции и попробовать затеять новую. Но риск, что направление свернут как затратное и неперспективное, был слишком велик. Да и когда найдётся ещё один носитель золотого жемчуга? Редчайший артефакт Улья, как ни крути. Эх, если бы не чистоплюйство этого армейского капитана, всё было бы проще и быстрее. Верно говорят: хочешь сделать хорошо – сделай сам. И придётся же выезжать самому в поля. Чёрт, как Франт это не любил.

Пока хозяин кабинета изображал из себя хищного зверя в клетке, на гостевом стуле терпеливо сидел посетитель. Он удобно развалился на своём месте и равнодушно наблюдал за перемещениями куратора. Франт ходил, посетитель смотрел, воплощая собой олицетворение терпения. Вот только на обладателя многих добродетелей этот человек не тянул совсем. Одежда и снаряжение выдавали в нём опытного рейдера. Можно было сказать и так, но это будет слишком бледная характеристика. В гости к Франту заглянул самый настоящий, битый Ульем волк. Опасный и жадный до добычи наёмник. Застарелый шрам перечёркивал левую половину лица от глаза к верхней губе наискось, отчего нижнее веко было оттянуто вниз, а рот кривился в постоянном оскале. Короткая причёска бобриком, трёхдневная щетина на щеках и колючий взгляд исподлобья. Неприятный типаж. Отзывался он на имя Фома, а как его звали раньше, уже и не помнит никто. Наконец, ему надоело это слабое подобие медитации.

– Слышь, Франт, ты скажешь, зачем звал? Я уже двадцать минут тут сижу, – изящностью манер рейдер не страдал.

– Будешь сидеть столько, сколько нужно, – жёстко оборвал его куратор. – Не забывай, с кем разговариваешь.

Тонкие губы растянулись в кривой, не обещающей ничего хорошего улыбке, но взгляд Фома отвёл. Он уже год шустрил на куратора, выполняя его, скажем так, несколько щепетильные поручения. И рейдер был одним из немногих людей, которых не обманывал холёный вид завзятого мажора. Одним из немногих, оставшихся в живых.

– Собирай своих отморозков дуй в Перевалок, и будь на связи. Я тебя найду, когда нужно будет – распорядился Франт. – И смотри мне!

Чего смотреть или куда, куратор не уточнил, но рейдер заметно побледнел. От вальяжной расслабленной позы наёмника не осталось и следа. Он подобрался, всем своим видом показывая готовность к выполнению любых заданий.

– Я могу идти? – на этот раз вполне корректно спросил Фома, решив лишний раз не будить демона.

Дождавшись разрешения, рейдер выкатился из кабинета со всей возможной скоростью. Показав закрывшейся двери неприличный жест, наёмник быстрым шагом пошёл прочь. У выхода он недобро зыркнул на охранника и вышел на улицу.

Хватит раздумывать, надо действовать. И без того период размышлений непростительно затянулся. Инициативу необходимо перехватить, иначе успеха не видать.

Франт нажал кнопку интеркома.

– Дежурный, – прохрипел динамик.

– Вызовите ко мне Давильщика, и побыстрее, – не стал церемониться куратор.

Через пять минут в дверь постучали и в кабинет ввалился коренастый мужик лет сорока. На чёрной форме – знаки отличия майора. Кондиционированный воздух кабинета пронизали специфические запахи казармы. Франт досадливо поморщился. Офицер вытянулся по стойке смирно в ожидании приказа.

– Майор, готовьте автомобиль для меня и машины сопровождения. Четыре человека отрядите в моё личное подчинение, – куратор говорил быстрее, чем обычно, стараясь свести общение к минимуму. – Людей возьмите, сколько посчитаете нужным. Из тех, что не рассуждают при выполнении приказов. Намечается дальний рейд, так что возможно всякое. Выдвигаемся в направлении Перевалка. Остальные распоряжения получите непосредственно перед выездом. Выполняйте.

Давильщик коснулся пальцами края берета, по-уставному развернулся и скрылся за дверью. Что тут непонятного? Майор был из той категории военных, которые стараются лишний раз не отягощать работой мозг. Есть верхнее начальство, оно пусть и думает. А наше дело телячье – обосрались и стоим. Что скажут, то и сделаем. Была бы команда, а результат гарантирован. Элиту ли добыть, отряд рейдеров в засаду заманить или стаб зачистить, всё едино. И совесть потом не мучила. Совесть для Давильщика – всего лишь набор букв. Каратель, как есть. И бойцов себе в штат он подбирал таких же. Без особых моральных принципов, то есть. Глупо было бы предполагать, что все военные похожи на Монгола. Разные они, как и все люди, впрочем.