Текст книги "Закон Стрелка"

Бар «Сто БЭР»

– Как ты думаешь, почему бар назвали «Сто БЭР»?

Парень в рыжей толстовке задумался. Его сизый нос сосредоточенно уставился в стакан, на треть наполненный прозрачной жидкостью.

– Ответ ищешь? – ехидно поинтересовался неплохо экипированный сталкер, расположившийся рядом. – Как говорили древние, in vino veritas? Истина в вине?

– Отстал бы ты от человека, Репей, – посоветовал из-за соседнего стола боец в характерной черно-красной экипировке группировки «Борг». Одинокая сорокаваттная лампа, висящая над его головой, более-менее прилично освещала лишь вышитые погоны на плечах, квадратную челюсть да ручищи, смахивающие размерами на малые саперные лопаты, – остальное тонуло в тени. – Погоняло у тебя явно соответствующее. Не видишь, горе у него, ствол свой никак не найдет, душа не на месте. А сто БЭР – это та средняя доза, что ты за год в Зоне хапаешь – да и то если лазаешь по краешку Периметра, обходя аномалии за километр. Итого за четыре года безвылазно выходит сталкеру по-любому крышка, если он соответствующими артефактами не затарится и на радиопротекторы забьет. Критическая доза, острая лучевая болезнь – и привет родителям, отмучился, сердешный.

– Да я чо? Я ничо, – съехал с темы тот, кого назвали Репьем. – Я его отвлечь хотел, а то он по своему ружью тоскует, будто корову в карты проиграл. Эка невидаль. Ты давай к нам, чего в одну харю стол локтями давить?

«Борговец» недолго думая принял приглашение, захватив с собой наполовину опустошенную бутылку водки, стакан и стопку бутербродов на бумажной тарелочке.

– Угощайтесь, – произнес он, дополнив слова широким жестом.

– Вот это по-нашему, по сталкерски, – обрадовался Репей, разливая презент по стаканам.

– Не в ружье дело, – подал голос обладатель сизого носа, подняв на собутыльника напротив бессмысленный взгляд человека, всецело занятого вдумчивым лечением вчерашнего похмелья. – Скушно.

– Что есть – то есть, – согласился «борговец». – Выброс, сцуко, со дня на день саданет, а ты жди его как бомж поезда, когда же тебе благодать в кепку посыплется. Второй день здесь сидим, подмышки чешем. И в Зону не пойти – стрёмно, и тут сидеть тошно, уже сил никаких нет.

– Это точно, – согласился еще один сталкер, подойдя к компании из дальнего угла бара. – Примете четвертым? А то скучно в одну харю водку жрать, сил нет.

– Давай, Лысый, располагайся, мы тут как раз за скуку трём, – махнул рукой «борговец». – И бутыль общаковая кончается.

– Развеселить, что ль, вас, – задумчиво проговорил Репей.

– Ну, рискни здоровьем, – хмыкнул «борговец».

– Попробую, – кивнул сталкер. – Вот скажите, кто-нибудь из вас головорука видел?

– Я в-видел, – заплетающимся языком проговорил бедолага, горюющий об утрате ружья. – Он меня п-потом долго преследовал… по жидкому следу.

Репей хмыкнул.

– Так вот, прикиньте, научники доказали, что у головорука четыре руки! Ходит он на двух руках, еще две растут из плеч, а под хвостом растет недоразвитая нога.

– Весело, – кивнул «борговец». – Только я предполагаю, что у того головорука, которого яйцеголовые изучали, не нога из задницы росла, а непереваренный разведчик группировки «Воля» наружу лез.

– Или там п-прятался, – высказал свою версию безутешный владелец утерянного ружья, изучая на просвет содержимое пустого стакана на предмет, не осталось ли там чего. – Он же разведчик, ему положено.

– Или так, – согласился «борговец». – Под хвостом прятаться у того, кто посильнее, для «вольных» завсегда самое милое занятие.

– Да уж, повеселить не получилось, – с тоской протянул Репей, по-хозяйски забирая бутыль, которую принес Лысый. – Хоть бы подрался кто. Или девки приехали, что ли. Говорят, после того как у Всадников «Фотошоп» свистнули, их банда развалилась и многие из ихних телок с фенакодусов на нечто другое пересели. И красивые-е…

– Угу, – угрюмо отозвался «борговец», между делом считая «бульки», выплескивающиеся из узкого горлышка привнесенной в общак стеклотары. – Только после твоих всадниц многих сталкеров девки вообще потом не интересуют. Они ж фонят что твой Саркофаг. Вроде и облегчение почувствовал, и в то же время за час удовольствия те самые сто БЭР и хапнул. Может, потому бар так и называется, что они сюда частенько заглядывают.

– Не, сегодня не заглянут, – сказал парень в толстовке, смачно вгрызаясь в бутерброд с колбасой. – Они чо, блаженные перед… ык… выбросом по Зоне шататься?

– Ты или колбасу хавай, или говори, – посоветовал «борговец». – А насчет ста БЭР давай у бармена спросим, он уж точно знает, с чего евонный кабак так называется.

Но осуществить свой план воин «Борга» не успел. А Репей, перестав сцеживать из опустевшей бутылки в свой стакан последние капли, вдруг аккуратно отставил ее в сторону. Но не под стол, как принято, а именно в сторону, на край стола. При этом его расслабленный водкой взгляд вдруг резко обрел осмысленность и сфокусировался в районе лестницы.

Трое его приятелей, стоявшие у высокого столика спиной к лестнице, разом повернули головы.

Сегодня в баре народу было немного – лишь четверо завсегдатаев расслаблялись местным алкоголем и нехитрой закусью, стоя за столами, высота которых не предусматривала стульев. Да, как всегда, торчал у барной стойки неприятный тип с длинным погонялом Информатор, в своей черной хламиде, сильно смахивающей на облачение авторитетного бандита. Кстати, не исключено, что и был он когда-то тем бандитом, а может, оставался им и по сию пору. Бандюков не спросишь, скорее, пулю от них промеж глаз получишь, а информацию о самом себе Информатор не продавал ни под каким видом. Про других – завсегда пожалуйста. Причем откуда что узнавал – бес его знает, но пока еще ни разу не ошибался.

Но Репей глазел не на Информатора. И правильно, чего на него глазеть, уже третий месяц здесь торчит почти безвылазно. Считай, элемент интерьера, типа местной охраны заведения, братьев Димона и Коляна, не признающих зоновские погоняла. Хотя, может, «Димон-Колян» погоняла и есть. Тема, кстати, для обсуждения. Но эта тема уже и так была замусолена не хуже зеленых трешек и «деревянных» рублей в кассе бармена, что ходили туда-сюда, не покидая стен бара, в режиме поллитра-сдача-закусь-сдача-новая поллитра на сдачу – и всё по-новой.

А вот по лестнице неторопливой, пружинящей походкой спускалась абсолютно новая тема. Для обсуждения, разговора или разборки – это уж как получится. Новый человек в баре – это всегда или то, или другое, или третье.

– Хлор, ты его раньше видел? – негромко спросил Лысый.

– Не-а, – так же вполголоса отозвался «борговец».

– А ты, Хантер?

– В п-первый раз, – старательно выговорил парень в толстовке. – Н-новичков нынче в Зоне как котов недавленых, поди всех упомни.

«Борговец» показал Информатору глазами на нового посетителя, но тот из недр черного капюшона коротко мотнул головой, мол, нет, не знаю этого парня. И потер указательный палец о большой – типа, должен будешь. Хром кивнул – цена такой информации стакан, и то неполный – и повернулся к собутыльникам.

– Наш всезнайка его тоже впервые видит. Значит, точно баклан.

– Что-то он для баклана больно пружинисто ходит, – отметил Репей. – Может, это тело в Зоне и зеленое, но по жизни я б его запрессовывать не стал. Себе дороже.

– Вечно ты перестраховываешься, – поморщился Лысый. – Скушно же, сил нет, уже от водки мутит, куда это годится?

– А ты не пей, – посоветовал Репей.

– Может, еще и не дышать?

– Не дыши, – пожал плечами Репей. – Глядишь, тогда выпьем по-нормальному, без приключений.

– Ну уж нет, – произнес Лысый, отваливаясь от стола. – Вы как хотите, а я пойду разузнаю что это за баклан и какого ему в наших «Ста БЭРах» нужно.

Отходил он от стола слегка покачиваясь, но к барной стойке подошел уже вполне контролируя себя в пространстве. Потому без приключений плюхнулся на круглый табурет, заказал себе «ерша» – двести водки плюс столько же пива сверху – и обратился в слух.

То, что пришлый сталкер новичок, ясно было каждому. Нулёвая камуфла, усиленная вшитыми бронепластинами, новые берцы, подошвы которых еще почти не ведали, что есть такое отравленная почва Зоны, парашютная сумка с барахлом через плечо – не иначе для понтов, нормальная тема для начинающего, который еще не в курсе, что лучше брезентового рюкзака в Зоне ничего нет – и, считай, только с завода малогабаритный автомат «Вихрь», небрежно болтающийся на ремне в районе подмышки как вещь абсолютно ненужная.

Все это выдавало в посетителе бара какого-нибудь богатенького легкоатлета, решившего со скуки пощекотать себе нервишки разрекламированным в СМИ экстримом. Зоной то есть. А богатенький спортсмен – это всегда деньги, особенно после того, как этот самый экстрим щелкнет его по носу корявой лапой квазимяса или зацепит краешком аномалии. И тогда ломанется тот искатель приключений в ближайший бар с воплями на тему «плачу́ любые деньги, только выведите меня отсюда, господа сталкеры». Плавали, знаем. Как раз для таких случаев полезно заранее заводить с новичками знакомства. Глядишь, еще и в проводники наймут – тогда вообще лафа. Покажешь ему тот экстрим в развернутом виде за энную сумму, а потом за удвоенную выведешь хнычущего и растерявшего самоуверенность хлыща за Кордон – вот, считай, не зря половину недели прожил.

Но на этот раз Лысый просчитался.

Новичок сел на табурет. Бармен смерил его равнодушным взглядом и спросил, протирая стакан:

– Что заказывать будете?

– Воды, – коротко ответил посетитель.

Бармен аж чуть стакан не выронил от неожиданности. Его брови встали «домиком» от удивления, рыбьи глаза, и без того слегка навыкате, округлились еще больше – того и гляди из орбит вывалятся.

– И… больше ничего? – уточнил он. – Может, желаете местных деликатесов отведать? Вот, например, буквально час назад доставили свежайший глаз квазимяса. В собственном соку да под майонезом просто исключительная вещь. Рекомендую, моё коронное блюдо. Под водочку, разумеется.

– Мне воды, пожалуйста, – вежливо повторил посетитель. – Без глаза.

Бармен пожал плечами, поставил стакан на стойку, свернул голову пластиковой бутыли и нацедил полстакана.

– Будьте любезны, – нарочито вежливо хмыкнул он, длинным отработанным жестом посылая заказ посетителю. Тема старая для «Ста БЭР»: не отловил стакан, пущенный по отполированной поверхности стойки, значит, хреново у тебя с реакцией. То есть хреновый ты сталкер. А хреновый сталкер платит и за разбитый стакан, и за то, что внутри него. Если же не уверен в себе, иди за стол, туда все принесут, но обслуживание оплачивается отдельно.

Стакан был намеренно пущен сильнее, чем обычно, – бармен для своих лет был еще тот кабан, не смотри, что брюхо через штаны переваливается. Но посетитель не моргнув глазом отловил заказ, ловко накрыв его ладонью сверху.

– Благодарю, – улыбнулся он нижней половиной лица. При этом глаза посетителя оставались бесстрастными, словно под веками у него были вживлены искусственные шарики. Неприятный такой взгляд, так и хочется влепить меж теми шариками пулю. Или просто перейти за соседний столик от греха подальше.

– С вас три рубля, – сказал бармен. И, перехватив недоуменный взгляд посетителя, пояснил: – Здесь бар, а не водопой. Самое дешевое, что мы наливаем в стаканы посетителей, это пиво. Потому чистая вода не в составе коктейля идет по цене пива.

Посетитель безропотно полез в карман, достал оттуда пачку хрустящих сотенных, отлистнул одну, подождал, пока бармен отсчитает сдачу, и не пересчитывая сунул бумажную кучу обратно в карман.

Плотоядно облизнувшись, Лысый наблюдал, как новичок неторопливо выпил воду, поставил на стойку стакан и поднял глаза на бармена. Две-три секунды они изучающе смотрели друг на друга. Похоже, ничья – взгляда никто не отвел. Удовлетворившись осмотром оплывшей физиономии хозяина «Ста БЭР», посетитель еще раз улыбнулся и произнес:

– У меня к вам дело.

– Что за дело такое? – буркнул бармен, слегка обескураженный тем, что новичок под его немигающим рыбьим взглядом не опустил глаза.

– Мне рекомендовали вас как человека знающего и компетентного, для которого в Зоне нет секретов.

Бармен немного размяк.

– Ну, это громко сказано. Зона каждый день подкидывает новые сюрпризы. Но в старых я и вправду немного разбираюсь.

«Ведется старик на грубую лесть, – отметил про себя Лысый. – А зря. Баклан не так прост, как хочет казаться».

– Мне нужно найти несколько человек, – продолжал новичок, рассеянно вращая между пальцами пустой стакан. – Говорят, они где-то здесь, в Зоне. И если вы мне поможете, поверьте, я не останусь в долгу.

– Вам нужны конкретные люди? Или просто опытные сталкеры-проводники? – осведомился бармен, предвкушая наживу и в том, и в другом случае. Посредничество – хороший бизнес. Вложений ноль, трудозатрат – только языком почесать, а отдача бывает очень даже нехилой.

– Конкретные люди, – кивнул посетитель, вынимая из стаканчика салфетку. Бармен предупредительно протянул перспективному клиенту огрызок карандаша. Тот вторично кивнул в знак благодарности и, быстро нацарапав на салфетке несколько слов, пододвинул ее бармену.

Лысый наблюдал, как меняется физиономия хозяина «Ста БЭР». Вначале она слегка побледнела, словно кровь от нее отхлынула куда-то в недра бездонного брюха. Но потом та кровь вернулась в удвоенном количестве, отчего лицо хозяина бара стало напоминать перезревшую свеклу.

По опыту Лысый знал, что сейчас бармен сердит весьма и весьма. А когда он сердит, то может натворить нехорошее – силищей бог его не обидел. Если же сам не сдюжит, то Димон с Коляном подсобят, этим только свистни, а потом не забудь указать место, где закопать труп. Хотя с них станется и просто из бара мертвое тело выбросить на потеху «борговцам», которые в дела бармена никогда не суются. Только вот интересно, с чего это старика так расколбасило?

– А не мусорок ли ты часом? – спросил бармен, так, что услышали все посетители.

Мент что в Зоне Отчуждения, что в зоне строгого режима – тема одинаковая, так как контингент и там и там друг от друга отличается не особо. Разве что в зоне сидят уже отловленные преступники, а по Зоне шарятся те, кого правоохранительные органы поймать пока не смогли. Потому слова бармена были сигналом.

Самому ему как хозяину заведения валить вычисленного мента не с руки, его охране тоже. А вот посетителям бара это абсолютно не западло. За пятьдесят процентов денег и хабара, что будет снято с трупа ушлого ментёныша, вознамерившегося сделать из бармена стукача.

Всё это промелькнуло в голове Лысого за долю секунды, пока привычная ладонь принимала в себя рукоять тонкого стилета, от неуловимого движения скользнувшего из рукава в ладонь. Оставалось немногое – незаметно ткнуть мусорка под ребрышко, а потом сильно удивиться, мол, надо же, как человека со стакана воды развезло! Ох ты, батюшки, да он, похоже, помер! Ай-яй-яй, бывает же такое! Во цвете лет…

Лысый и ткнул, уже почти чувствуя, как игольчатый клинок легко проникает меж бронепластинами. Простое движение, туда-сюда, а полпачки сотенных, считай, уже в кармане.

Но, к большому удивлению убийцы, стилет проткнул пустоту. А потом Лысый увидел, как что-то полупрозрачное и круглое стремительно приближается к его лицу…

В тишине, повисшей в прокуренном воздухе бара, послышался отчетливый хруст, словно треснула очень сухая палка. Репей невольно поморщился и осторожно поставил под стол пустую бутылку, которую он, услышав слова бармена, уже ухватил было за горлышко чтобы превратить в «розочку». Лысый успел раньше – и сейчас он валялся около стойки бара со стаканом, вбитым в лицо по самое донышко. Репей увидел, как по граненому боку стакана медленно стекает содержимое глаза незадачливого убийцы, и как-то резко передумал бить пустую тару об край стола и идти вторым под раздачу.

– Хренасссе… – выдохнул парень в толстовке, из головы которого, похоже, моментом выветрился весь хмель. – Глянь, стакан даже не разбился.

Из глубины бара колыхнулась людская масса, не разобравшая, что к чему. Кто-то даже выкрикнул «наших бьют!», но благородный порыв масс был остановлен громовым окриком бармена:

– Прекратить свару! Тут у нас порядочное заведение! Кто махаться хочет – все на улицу!

Бармена можно было понять. Он ясно видел, как, вбив стакан в лицо Лысого, незнакомец быстро сунул руку в карман. И вытащил обратно. После чего кулак у него стал выглядеть гораздо более массивным. А из массивного кулака красноречиво торчал запал без чеки. Чеку незнакомец аккуратно положил на стойку – и когда только успел выдернуть?

– Давайте не будем ссориться, – примирительно сказал он. – Не хотите продать информацию – не надо, я ж не настаиваю.

Народ, подтянувшийся было к стойке, увидев такое дело, организованно направился к выходу. Не особо спеша – не такой дурак новичок, чтобы подрывать себя ни за хрен собачий. Но в то же время и не задерживаясь – вдруг всё-таки дурак, кого только в Зону не заносит.

– Да я и не собирался ссориться, – слегка дрогнувшим голосом произнес бармен. – Только это… шел бы ты отсюда, сталкер.

– Хорошо, – сказал незнакомец, аккуратно вставляя чеку обратно и кладя на стойку ребристую гранату. – А это вам на память.

И направился к лестнице.

Его никто не остановил – некому было. Димон с Коляном, справедливо решив, что жизнь дороже теплого места, покинули свои посты вместе с остальными. Хлопнула тяжелая дверь наверху.

– Ф-ффу, – произнес бармен, утирая пот со лба.

И тут до него дошло.

Граната была черного цвета.

– Вот гад, а! – восхитился хозяин «Ста БЭР». – Развел как пацанов.

– Ну да, – сказал Информатор, вылезая из-за стойки и беря в руки «эфку». – Учебная, блин. Только кто ж про ее цвет думает, когда кольцо видит. Значит, мусорок предвидел ситуацию.

– Далеко пойдет, – задумчиво проговорил бармен. – Если не остановят.

– Пойду-ка я остановлю, пока он далеко не ушел, – сказал торговец информацией, кладя гранату обратно на стойку и перешагивая через труп Лысого.

– Ну, сходи, сходи, – сказал бармен, глядя ему вслед. Потом его взгляд упал на салфетку, придавленную гранатой. Гранату он небрежно выбросил в мусорный ящик, а вот салфетку, напротив, очень аккуратно сложил вчетверо и спрятал во внутренний карман.

Снайпер

Я просто стоял и смотрел на нее. Этого у меня никто не отнимет. Просто стоять и смотреть. И надеяться, что она когда-нибудь всё-таки откроет глаза цвета единственного в мире артефакта.

Она лежала на койке, до подбородка накрытая снежно-белым одеялом. Рядом с койкой стояла капельница с трубкой, уходящей под одеяло. Я знал, что Болотник специально не показывает мне, что стало с ее телом. Но я и не настаивал. Болотник всяко знал, как будет лучше для меня и для нее. Например, вчера он сказал, что если б я не принес тот светящийся предмет из другого мира, сегодня бы ее уже не было на свете. Что ж, я сделал всё, что мог. И сделаю еще больше, если потребуется.

Я не мог объяснить самому себе, почему мне так дорога эта девушка. Мы всего-то обменялись лишь парой фраз, но иногда десяток слов может быть дороже миллиона других, бесполезных и ненужных. Дороже собственной жизни. Раньше бы я счел такие слова высокопарными и напыщенными. Сегодня, когда Болотник наконец снял с меня повязки, он сказал, что если б штык прошел на волосок правее, я был бы уже мертв. Значит, это не просто высокие слова насчет того, чтобы пойти за край земли или отдать жизнь за того, кто тебе действительно дорог. Только ради того, чтобы этот человек остался в живых…

Когда я пришел сюда, я ничего не знал о Зоне. И о себе тоже. Ученые за Периметром заблокировали мои воспоминания о прошлой жизни для того, чтобы сделать из меня машину убийства без чувств и эмоций. И снабдили меня заданием – найти Директора комплекса подземных лабораторий, что было фактически равносильно приказу уничтожить Монумент.

Я шел через Зону, уничтожая всё, что мешало мне на пути к цели. Но на том пути я встретил эту девушку – и, возможно, в тот самый момент в моей голове начался возврат к прошлой жизни. До цели я дошел и выполнил задание. Прежде чем погибнуть, Директор подземных лабораторий вернул мне память, а Монумент отдал свое сердце – артефакт «Чистое небо», излечивающий любые болезни, отклоняющий пули и заодно позволяющий проникать через границу между мирами[3]3
  Подробно эти события описаны в романе Дмитрия Силлова «Закон Зоны».


[Закрыть].

Я выполнил задание, получил бесценный приз, вернул себе память… но потерял любимую. Вернее, почти потерял.

Её грозная банда, лишенная артефакта «Фотошоп», а значит, и львиной доли доходов, распалась, а остатки банды были уничтожены группировкой «Воля». Возможно, этой девушке повезло, а может, было б лучше, чтобы ее настигли пули «вольных» – по крайней мере она умерла бы быстро и без мучений. Но немногим раньше она покинула банду, обнаружив у себя признаки острой лучевой болезни, которая в половине случаев начинала развиваться у человека после обработки «Фотошопом». Страшная расплата за неземную красоту.

Когда я отыскал Сорок пятую, как звали ее в группировке Всадников, ей было уже очень плохо. Она не узнала меня. Она уже не узнавала никого, стоя на границе между жизнью и смертью. Тогда я взял ее на руки и отнес к Болотнику.

Как сейчас помню – старик покачал головой и испытующе посмотрел на меня.

– Что ты готов сделать, Перехожий, для того, чтобы она осталась в живых?

Это был очень странный вопрос. И я пожал плечами.

– Всё. Например, обменять её жизнь на свою.

Похоже, Болотник слегка удивился.

– Странные слова ты говоришь, сталкер. Здесь каждый цепляется за жизнь, а ты предлагаешь ее к обмену, словно недорогой артефакт.

– Зачем мне жизнь? – улыбнулся я тогда. – Есть, спать и убивать для того, чтобы было что поесть и где поспать? Это скучно и бессмысленно. А эта девушка поет так, что душа плачет одновременно от радости и печали. И еще у нее самые красивые в мире глаза. Так что, думаю, это справедливый обмен отдать то, что тебе не особенно нужно, за то, что тебе просто необходимо.

Тогда Болотник задумался ненадолго, почесывая коротко стриженную бородку. А потом сказал:

– Я могу отсрочить её смерть на несколько дней. На большее у меня, увы, не хватит ни знаний, ни способностей. И того и другого должно быть с избытком, когда ты пытаешься не вылечить человека, а отнять у смерти её законную добычу. Но я знаю точно, что в будущем ОЛБ будет лечиться относительно легко, как сейчас пневмония, от которой еще сто лет назад не было лекарства. У тебя на поясе висит ключ от междумирья. И если ты действительно хочешь её спасти, ты должен отправиться в другую вселенную, будущее отражение нашего мира. Предупреждаю сразу – это очень страшное будущее, пожалуй, пострашнее Зоны. Там ад, сталкер, настоящий ад…

– Что я должен найти в том аду? – спросил я.

– Базу данных всех достижений человечества того мира. Погибшего мира. Она была создана перед войной в научно-технологическом комплексе по разработке новых технологий «Сколково». Тогда же был разработан препарат, излечивающий любую стадию лучевой болезни и одновременно регенерирующий поврежденные ткани. Уверен, что сведения о нем также хранятся в той базе.

– На что похожа та база? И где мне его искать?

– Она похоже на обычную гранату без запала. Я сброшу тебе на наладонник краткую историю войны, в которой погибло то отражение нашего мира, а также карту и ключ от того места, где может храниться этот бесценный артефакт. Но еще раз подумай, готов ли ты отправиться туда?

Вместо ответа я потянул Болотнику свой КПК…

Я вернулся из-за границы миров и принес Болотнику требуемое, несмотря на колотое ранение в легком и практически сожженную левую руку[4]4
  Приключения Снайпера в мире-отражении описываются в романе Дмитрия Силлова «Юг» литературной серии «Кремль 2222».


[Закрыть].

Болотник сдержал свое слово. Она была жива, её раны быстро заживали… но из комы она так и не вышла. И в принесенной мной базе данных не было сведений о том, как вернуть её обратно к жизни…

Он всегда ходил по своему маленькому стационару абсолютно неслышно. То ли его мягкие бахилы были тому причиной, то ли еще что, но я обернулся, лишь услышав негромкое деликатное покашливание за спиной.

– Возможно, это специфические последствия обработки «Фотошопом», – сказал Болотник, подойдя ко мне. – Обычные методы возврата из комы не действуют.

Я кивнул. Это было понятно и без дополнительных разъяснений.

– Она останется здесь, пока я что-нибудь не придумаю, – продолжил старик. – Или…

– Или пока она не умрет, – сказал я.

– Или так. Но я сделаю всё, чтобы этого не произошло.

– Знаю, – сказал я. – Ни вы, ни она ни в чем не будете нуждаться. Я об этом позабочусь.

– Пока что, парень, лучше позаботься о себе, – заметил Болотник. – По-хорошему тебе бы неплохо отлежаться здесь еще с недельку.

– Я уже достаточно отлеживал бока и надоедал вам своим присутствием, – улыбнулся я. – Пора и честь знать.

– И почему я догадался, что ты ответишь именно так? – покачал головой старик. – Что ж, тогда иди, проветрись. К тебе там посетитель пришел.

Очень интересно, кто бы это мог быть. О том, что я нахожусь здесь, не знал никто, а мой КПК остался слишком далеко для того, чтобы можно было за ним вернуться. Я бросил взгляд на дверь – там, за ней, была моя палата с койкой, под которой в моем рюкзаке лежал ВСК-94.

– Не надо, – сказал Болотник. – Это Меченый по твою душу.

Честно говоря, я бы все-таки сходил за своим снайперским комплексом – в Зоне далеко не все помнят о Долге жизни, не говоря уж о более мелких долгах. Но если Болотник сказал не надо, вряд ли кто в его доме посмел бы ослушаться хозяина.

Я прошел коридорчик, повернул налево и открыл входную дверь.

На крыльце дома спиной ко мне сидел коротко стриженный парень. Слегка оттопыренные уши, большие залысины, капюшон куртки, откинутый назад, АКС-74У, прислонившийся к ноге словно верный пес. И не скажешь, что живая Легенда Зоны. Интересно, а есть ли еще в Зоне дверь, к которой этот тип спокойно сидел бы спиной?

– Здорово, стрелок, – сказал я, присаживаясь рядом.

– Слушай, сколько раз я тебе говорил, не называй меня так, – поморщился он. – Не люблю. Стрелков здесь в Зоне как собак нерезаных.

– Тогда здоро́во, Меченый, – равнодушно сказал я. Мне и вправду было всё равно, как его называть, сути это не меняло.

– Я тоже рад тебя видеть, – криво ухмыльнулся Меченый. – Держи, это тебе, болезный.

Жестом фокусника он извлек из-за пазухи целлофановый пакет, в котором лежали два желтых шара. Обалдеть… Свежие апельсины в Зоне – это что-то с чем-то.

– Спасибо, – хмыкнул я, принимая подарок. – Ты только за этим тащился через болота, чтоб меня фруктами подкормить? И, кстати, как ты меня вообще нашел?

– Элементарно, Ватсон, – прищурился Меченый. – Не люблю я, знаешь ли, когда за мной долги водятся. Тем более Долги жизни. Вот и оказался твой пеленг у меня в КПК приоритетным. И когда он пропал, я просто сопоставил последний сигнал с координатами местности.

– Всё гениальное просто, – покачал я головой.

– Но, как ты верно заметил, пёрся я через болота не только для того, чтоб ты от авитаминоза не загнулся. Посмотри, это мне передал бармен из «Ста БЭР».

Я взглянул на то, что протягивал мне Меченый. Обычная салфетка, на которой четким почерком выведены в столбик четыре слова:

Снайпер

Меченый

Призрак

Клык

Причем «Снайпер» обведено дважды.

– Ну и что? – спросил я, возвращая салфетку.

– Ни хрена хорошего, – сказал Меченый. – Ищут тебя вояки.

– Ну, положим, ищут они всех сталкеров, шарящихся по Зоне, – хмыкнул я. – Список далеко не полон. И, кстати, ты тоже в том списке. Не заметил?

Но Меченый шутки не принял.

– Бармен рассказал мне, как к нему попала эта салфетка. У него в баре вчера какой-то залетный баклан убил Лысого. Просто всадил стакан по самое донышко в рожу этому придурку, который попытался его ножом пырнуть, и даже стекло не разбилось. Так вот, это он списочек искомых лиц составил. Знаешь, немного я знаю народу, кто бы мог убить человека стаканом. К тому же бармен говорит, что баклан точно то ли из военных, то ли из мусоров, у него на эту публику нюх волчий. При этом убийца Лысого, похоже, серьезно напугал бармена, иначе бы он с меня за эту информацию содрал кругленькую сумму, а не отдал бесплатно. А я, знаешь ли, не много знаю людей, способных напугать бармена из «Ста БЭР».

Я задумался. В рукопашке и анатомии человека я кое-что смыслил. Удар, нанесенный с такой силой и скоростью, – это нечто из области фантастики.

– Краповый берет? Или армейский спецназ? – предположил я.

Меченый покачал головой.

– Нет. Это вообще другой уровень подготовки. Вообще другое что-то, чего мы не знаем. И это мне не нравится. Ясно, что мы ему нужны не в качестве проводников, таким напарники и партнеры только в тягость. Он пришел сюда убивать.

Я улыбнулся.

– Не, Меченый, не пойдет. Не за тем ты сюда пришел, чтобы рассказать мне об очередном охотнике за головами. После того, как в Зоне узнали про артефакт «Чистое небо», почти каждый мечтает его заполучить. Так что одним больше или одним меньше не имеет значения.

– Так я еще не все рассказал, – хмыкнул сталкер. – Насчет выбросов слыхал?

– А что с ними?

– Вот что бывает, когда человек теряет свой КПК, – вздохнул Меченый. – Вся Зона на ушах стоит, а он – «что с ними?». Хреново с ними. Усилились они. Теперь «имущество Зоны» не всегда панацея от выброса. То есть не получится теперь как раньше – сложил себе будку из четырех фанерок, пятой прикрылся и выброс пересидел. А ближе к центру Зоны, начиная от Заполья и дальше, теперь только ниже уровня земли и желательно в бетонном подвале схорониться можно. И еще. Слепой сталкер недавно до бара добрел и рассказал, что после последнего выброса видел над Припятью кровавую радугу, после чего остался без глаз – под веками у него не глазные яблоки, а шарики цвета запекшейся крови. И мутанты уже не волнами накатывают, а целыми цунами. Сталкеры по ночам вообще в Зону не суются и днем уже по одному не ходят, минимум по трое-четверо. Потому что иначе не отбиться. Не было такого раньше.

Я пожал плечами.

– Это ж Зона, тебе ли не знать. Тут всякое случается. Короче, спасибо за новости. Но, может, ты все-таки скажешь, зачем пришел?

– Да не за что, – пожал плечами Меченый. – Это тебе так, к сведению. А пришел я заказ тебе предложить. Серьезный заказ. Изменениями в Зоне обеспокоены все группировки, и решено собрать внеочередную Большую Сходку. Соберутся главы всех кланов, по слухам, даже от фанатиков Монумента кто-то должен прийти, чего раньше не бывало. Потому имеется подозрение, что военные предпримут диверсию, несмотря на строжайшую секретность, – даже я пока не знаю место и время сходки. А заказ самый простой. Главари кланов хотят, чтобы самые лучшие стрелки Зоны охраняли место сходки, пока они там совещаться будут. По десятке каждому отваливают за день работы. Как тебе?