Текст книги "Лучший друг големов"

– Все, можете ехать.

Неохотно и как-то неуверенно воины все-таки последовали моему указанию. Через пять минут я остался один и, сидя на ступеньке у облюбованного дома, подводил итоги произошедшей встречи.

Прежде всего, самое последнее и интересное. Монеты. С одной стороны какая-то надпись, с другой – чей-то портрет. Точно не Аджита, так что есть надежда, что деньги тут хоть какую-то унификацию имеют. Серебряные, размером меньше царского рубля раза в полтора, но точно тяжелее десяти граммов.

Похоже, все-таки дешево этот барон меч сына оценил. Если со средневековыми ценами сравнивать, в Италии подобный меч таких монет полста потянул бы. Ну да ладно. Местных цен все равно не знаю, зато первые деньги в кармане появились.

Что я еще узнал?

Есть тут какое-то общее государство, но порядки, похоже, феодальные. Барон лично с отрядом дружинников едет по деревням дань собирать… Это что-то из времен Игоря Рюриковича.

Теперь о месте, откуда я пришел. Похоже, не случайно там все разрушено оказалось. И змея эта мерзкая была одним из стражей, поставленных древними магами никого оттуда не выпускать. Судя по всему, и не пускать туда никого тоже. Есть подозрение, что силпины, на которого я учусь, здесь персоны нон грата. Непонятно с чего. В упор не понимаю, чем големы могут быть хуже той гадости в виде анаконды, что я встретил в оазисе. И артефакты – вещь полезная. Но браслет, получается, лучше не показывать. Как это сделать? Например, надеть толстые напульсники. В глаза бросаться будут. Перчатки? Тоже заметно и неудобно. Просто рубашку с длинным рукавом? Манжета – штука ненадежная, может и не скрыть. Есть еще вариант какие-нибудь боевые наручи нацепить. Вроде были в Средние века подобные элементы доспеха. Но странно я буду смотреться только в них одних, а если к ним более полный доспех прилагать, будет тяжело и неудобно. Так что думать надо. Хорошо, магов я пока не встречал, и, похоже, они тут тоже изрядная редкость.

А вот мой знак на лбу, оказывается, виден всем. И легко прикрывается обычной тканью. Только надо ли это делать? Он показывает, что я дипломированный кират. Разве это плохо? Целитель – очень нужная профессия. Вот вторая половина знака вызывает некоторые сомнения, но она показывает, что я умею записывать звуки в артефакты, а не создавать их. Возможно, местные маги борются с артефактами, чтобы сохранить монополию? Глупо. Они же без магов только в местах силы работают, так что сильно потеснить их не могут. Гадать бесполезно. Но буду надеяться, что мои знания еще не криминал, ведь сами артефакты я изготавливать не умею. Но вести себя надо будет осторожно. Я сюда шел за новыми знаниями, а не с системой воевать.

Дальше я наконец погрузился в хлопоты по обеспечению себя любимого. Сходил к реке за сухими ветками. Небольшое количество таких же веток было сложено у печки, но я решил их пока не жечь. Приготовил кашу. Поел, сходил на речку – помыться самому и постирать уже изрядно запачканные вещи. В общем, день провел с толком.

Ближе к вечеру в деревне неожиданно появился мальчишка. Темнокожий, темноволосый. Лет десяти. Босой, в набедренной повязке и слегка грязноватый. На меня воззрился в изумлении, но сразу убегать не стал.

Языка Ушедших он не знал. Пришлось использовать «ментальное общение» – передавать свои мысли и «чтение мыслей» – для того, чтобы мальчишку понимать самому. Оказалось это совсем непросто. Особенно сложно было объяснить мальчику, что я от него хочу. «Произнеси мысленно…» Он, похоже, и слов-то таких не знает. Приходилось варианты пробовать «проговаривай про себя», «говори, только поняв, что ты хочешь сказать». Как ни странно, лучше всего сработал вариант «говори медленно». В общем, через пень-колоду, но мы друг друга понимали.

Оказалось, сбежал весь народ не от приехавшего за данью барона (они об этом просто не знали), а из-за моего строительства моста. Увидели, что все кусты вокруг засохли, и решили, что на том берегу демон-змея махорага. Там, где они появляются, все умирает. Раньше они далеко от этих мест обитали, но, когда там все в пустыню превратилось, стали все дальше от своего начального положения забираться. Все деревни за рекой уже погибли. Или жители сами сбежали, но мальчик был уверен, что погибли. Здесь пока еще не появлялись, но общий страх присутствовал. Вот все в лесу и спрятались.

Сознаваться, что порча кустов – моя работа, мне не захотелось. Сказал, что прогнал змею. Она обещала сюда не возвращаться, так что можно жить спокойно. В качестве доказательства предъявил метку на лбу и залечил ему имевшиеся ссадины.

Так что через час началось возвращение беженцев обратно по домам. Довольно бестолковое занятие, растянувшееся на добрую половину ночи.

Самым неприятным в этой истории было то, что в этом бардаке я был совершенно лишним, инородным элементом. Я непроизвольно хмыкнул. Инородным я тут был не только иносказательно.

Меня откровенно побаивались и, если бы я стал распоряжаться, выполнили бы любой мой приказ. Но всем было не до меня, а мешать людям мне не хотелось. Но и проблему ночлега надо было как-то решить. Не под открытым небом же это делать, раз до деревни добрался.

Дом, у которого я обосновался, принадлежал кому-то вроде местного старосты. У них в ходу свои названия, но функции похожи, так что буду называть его так. Звали его Рагу. С названием мясного блюда созвучность случайна, но был этот господин довольно упитан для крестьянина, которому самому в поле работать приходится. Никаким «господином» он, понятное дело, не являлся, но был довольно зажиточным, так как мог позволить себе жить сразу с двумя женщинами и иметь полдюжины еще довольно маленьких детей. Как я понял, многоженство официально не разрешено, но в деревнях проблемами нравственности никто не заморачивается. Как староста решает свои проблемы, меня не волновало, но вот подселяться в дом из одной комнаты десятым меня не устраивало категорически. Выселять столь многочисленное семейство на улицу тоже было жалко.

В конце концов попросил Рагу решить эту проблему. Решил. Выселив семью буквально из соседнего дома, кстати, тоже немаленькую, и распихав ее по другим домам. Было неловко. Впрочем, чего я еще мог ожидать? Лишних домов в деревне нет. Решил здесь долго не задерживаться.

Улегся спать фактически уже утром.

Мне-то времени на сон много не надо, но, когда я встал, все жители деревни были уже на ногах. Совсем не ложились?

Разговора ни с Рагу, ни с другими жителями деревни у меня не получилось. Только в одностороннем порядке. Каждую мою фразу воспринимали как приказ. Предложил вылечить болящих, через пять минут ко мне согнали всех, у кого хотя бы одна царапина была. Серьезно больных было несколько стариков. У двоих – воспаление легких, у одного – что-то с кишечником (язва?). Вылечил всех. Одному мужику напрягся и даже новую кисть вырастил. Устал, но был доволен. Серьезную практику получил.

За труды попросил продуктов в дорогу. Тут Рагу впервые заговорил, преимущественно причитая. С грехом пополам я понял, что бедные они все, данью их душат, нет у них ничего. Это что же такое?!

Староста меня специально повел по «элеваторам», показывая, что зерна́ всюду на самом дне. Если все действительно так, то до нового урожая продуктов им не хватит. Только я не верю. Страх в эмоциях есть, но именно что передо мной, а не от перспективы голода. Небось где-то основные запасы припрятали. Кстати, скота тоже что-то не видно, несколько жалких кляч и тощих коров. Похоже, эти крестьяне не только демона-змеи испугались, но и к приезду барона с дружиной подготовились.

Объяснил, что барон Аджит уже приезжал, но я его обратно отправил. Староста долго кланялся, но пластинку не сменил. Пришлось на него рыкнуть и пообещать привести назад змею-демона. Сначала не поверил, но, когда я напялил на себя рюкзак и, высказав ему все, что думаю о неблагодарных скотах, отправился к мосту, за мной скоро прибежала целая делегация.

В общем, мне все-таки выдали небольшой мешок-сумку через плечо с лепешками неизвестно из какого теста, кусок плотной ткани на эрзац-палатку, мешок, наверное, овса (плохо я в зерне разбираюсь) и старого осла (точнее, ослицу). Возможно, ослицу отдавать и не собирались, просто использовали в качестве транспорта донести мне зерно. Но я забрал их вместе. К моему грузу только мешка зерна и не хватало…

Посещение деревни оставило неприятное чувство. Неправильные какие-то отношения у меня с крестьянами сложились. Я собирался их лечить и получить продукты в качестве платы, а вышло, что я вроде как дань с них собрал зерном, ослом и натурой. Ибо мое лечение, похоже, восприняли именно за оброк натурой. Жуть. И как себя в следующих деревнях вести?

Двинулся я, естественно, не обратно в пустыню, а в сторону столицы. По все той же древней дороге. Рюкзак нес сам, так как испугался, что от дополнительного веса транспорт копыта откинет. Отойдя километров пять, увидел сбоку от дороги крохотный ручеек, остановился и занялся делами. Разгрузил бедную животину и пустил пастись. Убежать не пыталась, уже хорошо. Срезал пару жердин, заточил несколько колышков и соорудил примитивную тент-палатку. От ткани – только боковые стенки, но какая-никакая крыша будет. Запалил костерок, приготовил себе ужин. Потом занялся ослицей.

Во-первых, решил дать ей имя. Особо не мудрствовал. Помню, что Шурик в «Кавказской пленнице» ездил как раз на ослице и звали ее Люся. Пусть и эта Люсей будет.

«Во-вторых» было сложнее, и занялся я им после еды и медитации. Сосредоточился я на Люсе и стал ей исполнять «расцвет сил». Играл с перерывами, ибо, хотя облезлая шкура у ослицы на глазах пришла в порядок, ребра через нее скоро стали торчать совершенно неприлично. Видимо, у бедняги на такую перестройку ресурсов не хватало.

Так что завел я Люсю в кусты и стал ей играть «превращение в хищника». Пусть ее организм сам доберет недостающее. Через час лесок вокруг метров на тридцать превратился в сухостой, а пара деревьев даже свалилась. Но вроде процесс уничтожения природы прекратился. Возобновил «расцвет сил». Потом повел в сторону – еще кусок леса портить.

Через три таких захода и пять часов времени был я дико уставшим, но при молодой и бодрой ослице. Соорудил из отобранного у крестьян мешка из-под лепешек торбу и засыпал Люсе овса. А сам лег спать.

Проснулся с первыми лучами солнца, но, как всегда, выспавшимся. И обнаружил, что ослица далеко не дура. Не сбежала, но торбу сняла с себя сама. Теперь травку пощипывала. Похвалил за правильное поведение и промузицировал «идеальное самочувствие» уже нам обоим. Поделился с ней заваренной еще вечером кашей и трофейной лепешкой.

Потом не спеша собрал лагерь, на сей раз нагрузив на Люсю не только мешок, но и свой рюкзак. Перенесла стоически. Похоже, за время крестьянской жизни ее не баловали.

А потом на нас напали.

Со стороны дороги на нас неожиданно бросилась довольно крупная собака. Точнее, на меня. Без звука, но очень решительно. И «паралич» на нее не подействовал. Так как никакого магического щита на мне в это время не было, запустил в нее каменным ядром. Полетело как… именно как ядро. И я даже попал. Ее отбросило, приложило не только об землю, но и о дерево. И прилично поломало. Не совсем затихла, но атаковать меня с такими переломами, надеюсь, не сможет. Кстати, крови не вытекло совсем.

Проверил «определением жизни» и выругался. Судя по всему, это еще одна магическая хрень по типу демона-змеи. Меньше и слабее, но эта собака – неживая.

«Поглощать жизнь» у этой мерзости мне не хотелось совершенно. Помню, как от змеи чуть не помер. Сейчас зверь меньше и не столь интенсивно поглощает жизненные силы у растений вокруг, но лучше попробовать по-другому.

Подойдя поближе, я стал раз за разом кидать в него каменным ядром, стараясь «проутюжить» это подобие собаки до состояния коврика. Вроде получалось. Потом попробую это сжечь.

Вдруг со стороны дороги раздался злобный и одновременно испуганный крик. Похоже, детский. Но у меня хватило ума не нестись посмотреть, что случилось, а быстро юркнуть за дерево, около которого я производил расправу над собачьим монстром.

Вовремя. Раздалось несколько выстрелов. В дерево, возможно, и попали, в меня нет. Срочно заиграл «застывшую ауру». Однако, прикрывшись щитом, вылезать на всеобщее обозрение не стал. Пусть лучше сами подъедут. Раз эти граждане сразу стали стрелять, убеждать их в том, что я хороший, бесполезно. А если я к ним сейчас просто пойду (причем весьма небыстро, щит не позволит), велика вероятность, что они сбегут. И потом мне уже не отмыться от их свидетельских показаний.

Так что я лег скрючившись за деревом, прижимая руки к животу, как будто бы зажимал рану, а ноги выставил на всеобщее обозрение.

Заодно сыграл себе «остроту чувств». «Определением жизни» до дороги мне отсюда не дотянуться, а так я их хотя бы слышать буду.

Моя хитрость подействовала. В мою сторону двинулись всадники. Похоже, все. Даже тот, кто вначале кричал, если я правильно голос определил.

Выстрелов больше не было, видимо, патроны тут тратить зря не принято. Ну, давайте!

Вот они уже въехали в радиус действия «определения жизни». Их всего шестеро. Тем лучше. Еще чуть-чуть поближе… Зачем встали?

Кажется, ко мне решили послать одного – проверить мое состояние. Мысленно сосредоточившись, с максимальной громкостью врубил в сторону этой компании «железные мышцы» («паралич»). После чего поднялся, как мог быстро, и двинулся в их сторону. С коней свалились все. Сами кони упали не все, только трое. Это хорошо. Животные ни в чем не виноваты.

Однако не на всех мое заклинание подействовало. Один на вид совсем молодой человек, почти мальчишка. Его конь был одним из упавших, и сейчас он, сжав зубы, вытаскивал из-под коня ногу.

Раз на него ментальное заклинание не подействовало, нацеливаю на него «извлечение жизни». Не убьет, но вырубить должно. Так и получилось.

Напавшие на меня по одежде оказались похожи на барона Аджита и его отряд. Только их много меньше. К счастью для меня. Только с чего это они на меня напали?

Вариантов, собственно, два, и оба мне совершенно не нравятся. Во-первых, может быть, что все бароны тут на голову отмороженные и без переговоров кидаются резать и грабить всех, с кого можно поживиться. Аджит и его люди меня тоже ограбить хотели. А молодой барон меня даже убить пытался. Но второе нападение от первого существенно отличалось. Там был стандартный вариант «лорд беспредельничает на своих землях». И этот лорд сразу сдал назад, как только признал во мне мага. Здесь было по-другому. Так что второй вариант – меня за кого-то приняли, и этого кого-то им нужно было убить. Они поняли, что я маг, но это их не остановило. Скверно. Выяснить причину нападения для меня жизненно важно. Парализованных не спросишь, а вот юношу – можно попытаться.

Я вернулся к своим вещам и вытащил из рюкзака артефакт «истины». Молодой человек был в сознании (живуч, однако) и слабо попытался сопротивляться, что-то подвывая, но я защелкнул у него на шее этот обруч.

Да, но как его спрашивать? На языке Ушедших? Нет. Наверное, пора местный язык выучить. Вот на нем и попробуем. Есть же у меня заклинание «чтение памяти». Как раз для этого, только ни разу не опробованное.

А если будут скверные последствия? Для меня? Нет, ничего летального быть не должно, но вырублюсь я почти наверняка, не может такое надругательство над собственным мозгом пройти без последствий. Был бы опыт, качал бы мелкими партиями, но я даже не представляю, как это сделать. И если я за десять минут не оправлюсь, эти парализованные раньше, чем я, в себя придут. Тот, что с ошейником, не опасен, а вот другие…

Прогнать их всех раньше? Могут вернуться. И даже если этого не сделают, похоже, они опознали во мне кого-то, кого надо обязательно убивать, и теперь растрезвонят об этом на весь мир. За мной же все королевство (или что у них тут?) гоняться будет! Очень большой риск.

Как ни противно, но иного выхода, похоже, нет. Случай такой, что даже стирание им памяти не поможет. Чтобы выжить в этом мире, придется всех убить. А я смогу? Хотя…

Я подошел к своему пленнику и стал командовать ему ментально:

«Сними все щиты и не вздумай больше их ставить!»

После чего добавил ему «силу жизни».

«Вставай, обыщи всех воинов, собери их оружие, деньги, все ценное и неси сюда!»

Выполнение команды заняло некоторое время, но я стал богаче на два десятка серебряных монет вроде тех, что уже получил от барона Аджита, столько же медных и даже парочку золотых. Забавно, но все монеты были примерно одного размера и веса, граммов по десять, я бы сказал.

Ружья были явно промышленного производства, внешне напоминали те, которыми в вестернах вооружены ковбои. Плюс один автомат, похожий на ППШ, но не он. Патронов для ружей оказалось всего около сотни. К автомату (вроде как пистолетные) – столько же.

Я еще раз прошел по лежащим и сыграл для каждого «паралич» индивидуально. Не надо, чтобы в себя приходили.

Теперь самое неприятное. Чувствуя себя последней сволочью, я резко скомандовал:

«Бери ружье и убей всех этих воинов. Только аккуратно. Не надо доспехи портить».

Я не отворачивался. На трупы в Запорталье успел насмотреться, даже сам по людям стрелял. Но одно дело – в бою, и совсем другое – вот так перебить обездвиженных. Сам бы, наверное, не смог. А может, и смог бы. После переселения с Земли я сильно изменился. Но чужими руками все равно проще.

Вот и все. Стрелять этот юноша, надеюсь, умел. По крайней мере в каждого выстрелил только по одному разу. В голову. Предварительно снимая с воинов шлемы. Мелькнула мысль, что надо бы и броню с них снять. Вдруг на меня какая подойдет. Хотя зачем она мне? Для веса? «Застывшая аура» много надежнее. Да и нет здесь на меня ничего подходящего. Все убитые были значительно ниже меня ростом.

– Н-да. Цинизм крепчал, – пробормотал я, оценивая свои мысли и действия.

Затем снова обратился к пленному:

«Теперь садись. Расслабься. Не вздумай закрываться. И сиди спокойно, что бы ни происходило».

Я подошел к юноше сзади, зачем-то положил руки ему на виски и стал наигрывать «чтение памяти».

Глава 3
Ну и мир…

Однако сразу же пришлось прерваться, так и не начав. Стали приходить в себя лошади. Две из упавших просто встали, а вот у одной оказалась сломана нога, и она теперь жутко билась. Бросился к ней бегом, на ходу наигрывая «здоровый сон». Затем кое-как выпрямил сломанную ногу (какие же у лошадей ноги огромные!) и запустил проигрыш «среднего восстановления». Интересно было смотреть, как нога сама приняла правильную форму, торчащие обломки кости сначала собрались вместе, а потом покрылись шкурой. Как результат – от недавнего жуткого открытого перелома остались только следы пролившейся крови. На всякий случай еще раз «среднее исцеление» наложил. Подумал и сыграл это же заклинание всем остальным лошадям. Хуже не будет. После чего всех в «здоровый сон» погрузил. У меня дела, а они ведь разбежаться могут.

Краем сознания отметил, что валяющиеся вокруг трупы мне совершенно не мешают. Просто не обращаю на них внимания, ну, есть они и есть. Лежат, и пусть себе лежат. Впрочем, это вообще мое свойство. Я по темпераменту флегматик. И очень спокойно отключаюсь от любых внешних факторов. Мне никогда не мешали шум под окном, чужие разговоры в комнате, наваленные и даже переносимые вокруг предметы и тому подобное. Мне для работы нужно совсем небольшое личное пространство, буквально квадратный метр. Если внутри него меня не беспокоят, то все в порядке.

Ладно, это так, к слову. Меня пленник ждет. Как сказал ему тихо сидеть, так и сидит. Ждет, когда я его память прочитаю.

Главная проблема в том, что я представляю процесс чтения памяти очень приблизительно. При этом не уверен – это представление у меня появилось от Ушедших вместе с изучением бусины или я сам так нафантазировал.

Брать всю память целиком мне не нужно, да это и чревато нехорошими последствиями. Как она еще с моей совместится? Не дай Ушедшие, раздвоение личности схвачу. Так что нужен мне от этого парня только язык. Нет, не только. Знания об этом мире тоже очень пригодятся. Но к знаниям надо подходить осторожно. Без критического отсева как бы мне не стать уверенным, что земля – плоская и плавает на трех китах, или во что там местные верят. Лучше не надо.

А как фильтр поставить? Без понятия. Но ведь не идти же на попятный.

Продолжая наигрывать заклинание, я постарался очень четко представить, что же именно я хочу узнать. Именно представить, а не сформулировать. Ведь «язык» – это просто слово, как говорится, «звук пустой». Кстати, а кто это первый сказал? Знаю, что есть такой стих у Арсения Тарковского, но был ли он первым? Опять меня куда-то не туда понесло. Не отвлекаться!

В общем, музыка играла, процесс как-то шел. Что я там конкретно принимал, сказать не берусь. Может, язык уже давно закончился, а я все о нем думаю? Может, пора думать об этом мире? Что о нем знал мой источник?..

Так и сидел, пока не отрубился. Очнулся, валяясь на траве. Сколько провалялся, не знаю, но лошади стали просыпаться. А пленник так и сидит. Обратился к нему мысленно:

«Скажи вслух: «Хорошо живет на свете Винни-Пух!»

Почему я такую фразу вспомнил? Потому что он тоже песни вслух поет? Не важно. Мне, главное, местную речь услышать.

Пленник выдал фразу на своем языке. И я ее понял! Ура! Сработало.

«А теперь: «Вокруг растут деревья».

Похоже, язык я уже знаю. Можно и некоторые вопросы задать:

«Почему вы на меня напали?»

Стоп! Я ведь знаю ответ. Потому, что я големом бил его собачьего кадавра, или, как их тут называют, маакару. Слово, кстати, из словаря Ушедших. Как раз что-то вроде «немертвый» означает.

Големы тут, как я и опасался, под строжайшим табу. Даже если бы я камень просто как сувенир вез, и то проблемы могли быть. А раз я им управляю, значит, я сектант, чернокнижник, враг рода человеческого и все тому подобное, подлежащее немедленному уничтожению. Во всех магов это вбито на уровне рефлексов.

Что там стал говорить пленный, я уже не слушал. Не скажет он мне ничего нового, надо будет только самому в своей (уже своей) памяти покопаться. Разобраться, что же я узнал. А лишнее общение с этим юношей мне ни к чему. Нельзя мне его живым оставлять. Враг он. Водить его за собой в ошейнике чревато, противно, да и смысла не имеет. Не нужен мне раб. Который к тому же будет думать только о том, как бы меня убить.

Сыграл ему «железные мышцы» и снял с него ошейник. Артефакт «истины» слишком ценен, чтобы с ним какие-нибудь ненужные эксперименты проводить. Вдруг сломается?

С сомнением поднял ружье. Парень лежал неподвижно. Выстрелить? Нет, магией мне как-то проще. Сыграл «поглощение жизни». Невесело усмехнулся:

«Мало того что человека убил, так еще и жизненной силой от него зарядился. Зачем, мол, добру пропадать? Совсем циником стал».

Но особых душевных терзаний при этом не испытывал. Скорее факт констатировал. Да, я совершил ошибку. Не в том, что перебил весь этот отряд, а в том, что раскрылся перед посторонними людьми как идущий путем силпина. Первое – только следствие второго. Впредь о том, что я учусь делать големов, никто не должен даже заподозрить.

И… наверное, надо будет чаще «гимн Света» исполнять. Хотя логичное объяснение своему поведению я нашел и даже обосновал, почему оно было единственно правильным, все-таки внутри царапает, что это был не я. Какая-то во мне внутренняя злоба появилась, которой раньше никогда не было. Есть подозрение, что это остаточные явления поглощения демона-змеи. Вот уж в ком ничего, кроме злобы, не было! Убить ей меня не удалось, но какой-то след во мне остался. Ведь перебить всех заподозривших меня в работе с големами – самый простой путь сохранить это в тайне, но ведь никаких других путей я особо и не искал! Дать им шанс, подтерев им память. Всех не только парализовать, но и усыпить. Связать, лишить сил, по головам настучать, наконец. А самому с пленником уехать и проводить чтение памяти где-нибудь в отдалении. Конечно, ситуация была стрессовая, но спешить с решением было необязательно. Я обычно сначала думаю, потом делаю. А тут единственная мысль: «Они враги, врагов нельзя оставлять за спиной, их надо убивать!» Никогда раньше так не думал. Так что возьму за правило погружаться в «гимн Света» не реже раза в день. Не факт, что полностью поможет, но другого средства очищаться от яда маакары я не знаю.

Вроде бы сам себя оправдал. «Это не я, это у меня от дедушки», – или как там говорил Король из «Обыкновенного чуда» Е.Шварца? В данном случае не дедушка, а маакара, но сути не меняет. Сейчас уже ничего не поправишь, но надо будет не только «чиститься», но и за собой следить.

Тут я заметил, что проснувшиеся лошади опасливо косятся куда-то на край поляны и начинают пятиться. Кажется, пора их снова в сон погружать. Или хотя бы стреножить. Я вроде учился это делать. Но в сон – быстрее и проще.

Что же их напугало? У дерева, где я превращал немертвую собаку в коврик, этот «коврик» стал слабо шевелиться. А вокруг него вся трава засохла. Он что, восстанавливается потихоньку? Так как же его добить?

Заранее давясь от отвращения, все-таки сыграл ему «поглощение жизни». После чего сел на землю, где стоял, и стал играть «гимн Света». Что за невезуха! Не успел от змеиного яда отойти, как новую порцию от собаки получил. Скверно.

Я даже с каким-то надрывом растворился в синем пламени. Реальность исчезла, ушли все чувства. Осталась только одна мысль, которую я повторял раз за разом: «Яд уходит, я становлюсь чище».

Отвлекло меня от этого занятия внезапное осознание чьего-то постороннего присутствия. И не просто присутствия: меня что-то под ребра колет! Сразу же сменил мелодию на «застывшую ауру».

Дежавю, однако. Опять молодой барон с застрявшим в моей ауре мечом. А если серьезно, то мне крупно повезло, что этот молодой человек растерялся. В состоянии Света на мне щита точно не было. А если бы он меня, как давеча, сильно рубанул? Не прав я совсем. Похоже, в этом мире совсем расслабляться нельзя. Это только кажется, что он слабо заселен, а стоило мне на этой поляне лагерь разбить, как тут прямо-таки проходной двор случился.

Ладно, как безопасно входить в состояние Света – буду думать потом. Сейчас обошлось.

– Совсем вы, юноша, свой меч не жалеете, – обратился я к барону уже на местном языке, – уже второй раз им в меня ткнуть пытаетесь. А если я рассержусь?

Говорил медленно, подбирая слова, как если бы перевод делал. Но ведь получалось! И чем дальше, тем легче.

Тот выпустил меч и попятился:

– Тут… свет… меч насквозь проходил… и тут вы…

Ничего себе! Я в состоянии Света действительно в Свет превращаюсь?! Обалдеть. Похоже, этот молодой вояка тоже растерялся, так что я одной царапиной на ребрах отделался. Кстати, залечить надо. Я скастовал «малое исцеление». После чего обратился уже к старшему барону:

– Вы за данью во второй раз заехать решили? Правильно. Вернулись ваши крестьяне. – И, вспомнив, как они меня продуктами обеспечивали, мстительно добавил: – Я бы на вашем месте не только в деревню заглянул, но и в окрестные леса разведку выслал. Они там много чего попрятали.

– Знаю, – буркнул Аджит. – Ничего, сами принесут. Высеку самых наглых, враз все найдется. А что здесь случилось? – спросил он после небольшой паузы. Видно было, что вопросов ко мне у него много. Например, почему я в прошлый раз заставил его на языке Ушедших говорить. Но, видимо, решил, что это не главное.

– Так напали на меня какие-то самоубийцы. Я отдохнуть остановился, сижу, никого не трогаю, – чуть было не добавил «примус починяю»… – Налетели какие-то с дороги, стали в меня стрелять без предупреждения. Вот теперь не знаю, что с конями и оружием делать. Не купите?

Барон слез с коня и с некоторой опаской подошел, осматривая трупы. Наверное, со стороны место смотрелось жутковато. Засохший кусок леса, где я Люсю омолаживал, вокруг меня черное, выжженное пятно (дрянь, полученную от собаки, из себя Светом выгонял), шесть трупов, один из которых в виде мумии, я сам, который недавно горел синим пламенем, и в довершение всего шестеро спящих коней по краю поляны. Не был бы я виновником всего этого безобразия – сам бы испугался. И это называется маг жизни? Целитель?!

– Это патим Джей, – сказал Аджит, остановившись около одного из трупов: – Но он же всегда с магом ездит…

Я махнул рукой в сторону мумии:

– Этот?

– О, сильно могучий Екасьми! – потрясенно выговорил барон.

До меня не сразу дошло, что это он так мою фамилию переделал. На языке Ушедших екасьми означает «единственный». Это, случайно, не титул бога? Даже если нет, как-то очень претенциозно звучит.

– Раз тебе трудно произнести мое имя полностью, зови меня кратко – Кока.

– Коканда? Хорошо, сильно могучий.

Я срочно зарылся в прочитанную память. Коканда означает «красный лотос». Надеюсь, это не женское имя? Нет, кажется, просто «лотосом» девочек не называют. Могут «цветком лотоса» назвать, но это звучит как «падма». Так что Аджит решил, что меня зовут Красный Лотос. Не буду спорить. По-русски, например, многие китайские имена как матерные слова звучат…

– А где же его маакара?

Я показал на оставшуюся от собачьего монстра кучку пепла:

– Я так и не понял, почему они на меня напали.

– Джей был дурной и жадный, – откликнулся Аджит, в голосе которого ничего, кроме удовлетворения, не звучало. В эмоциях, впрочем, тоже, я их проверяю уже автоматически: – Он в мою деревню ехал, хотел с них дань собрать. Знал, что это мои люди, но раз они далеко от моего замка, считал возможным заявлять на них права. Увидел одинокого путника на моих землях, почему не ограбить? Это хорошо, что он на тебя напал. Если бы со мной встретился, маакара много бед мог бы натворить.

Ну и хорошо. Нравы тут простые. Еще проще, чем в Запорталье. Из той серии, когда простота хуже воровства. Или примерно то же самое. Сильный имеет право сильного. Зато я сам стал много сильнее себя прежнего, каким пришел в Запорталье с Земли. Так что шансы остаться живым и не быть ограбленным у меня определенно есть. Если сохранять бдительность и хранить в тайне свою магическую направленность.

А здесь какая направленность у магов? Судя по всему – некромантия. Я тут переживал по поводу завядшего леса, а он, похоже, очень даже к месту получился. И труп-мумия. Теперь Аджит и не усомнится в том, что я некромант.

– Я повторю: коней и оружие этого Джея ты купить не хочешь? Мне оружие ни к чему. Я сам оружие.

Заявление наглое и не соответствующее действительности, но пусть лучше боится, чем попытается спящим зарезать.