Текст книги "Дом на окраине"

Дмитрий Суслин
Дом на окраине
повесть

1

Было три часа дня, когда к искривленному временем, непогодой и прочими невзгодами указателю на деревню Глуховка, подъехал видавший виды оранжевый жигуленок – шестая модель. Он весь был покрыт грязью, от чего казался каким-то жалким и убогим, особенно на фоне иномарок, мелькающих на трассе. Несколько секунд он не трогался с места, словно о чем-то раздумывал, затем неуверенно свернул на замызганную бетонную дорогу, которая убегала куда-то к горизонту, пропадая в сизой распутице залитых дождями полей, и неуверенно покатил вперед.

На трассе было на редкость интенсивное движение. Сновали в обе стороны тяжеловозы, автобусы и легковушки. Никому не было дела до того, куда отправился чахлый жигуленок. Только один пожилой водитель КАМАЗа, мимоходом заметил, что над ним словно зонтик нависла небольшая чуть видимая темно-серая тень, летевшая за ним словно шарик за Пятачком в детском мультфильме. Но дальнобойщик не успел даже удивиться. Только что прошел очередной дождь, и дорога была слишком скользкая, так что все внимание приходилось уделять вождению.

Жигуленок продолжал ехать по бетонке мимо почерневших столбов с электропроводами, и чем дальше он отдалялся от трассы, тем более уверенный и бравый вид принимал. Даже когда через полчаса бетонка самым неожиданным образом закончилась, а столбы стали еще чернее, он упрямо покатил по грязной и извилистой деревенской дороге.

Погода была отвратительная. Небо от горизонта до горизонта затянули черные тучи, и словно придавили его к самой земле. Где-то на западе сверкали отблески молний, и тяжелые гулкие раскаты грома то и дело доносились почему-то с востока. Все виделось словно через фиолетовое стекло. В воздухе сгущалось что-то гнетущее и зловещее. Но жигуленок смело продолжал катить мимо возвышавшегося стеной кукурузного поля с одной стороны и успевшего сникнуть и пожелтеть горохового с другой.

Вот, наконец, впереди показались первые избы Глуховки. Покатые и приземистые, они словно вросли в землю и напоминали всем своим видом дряхлых больных стариков.

Такой же оказалась и вся деревня. Бедная, и убогая. Наверно здесь ничего не менялось последние лет этак сто. Единственное, что радовало глаз, это обилие зелени. Глуховка буквально утопала в кронах высоких и раскидистых осин, тополей и рябин.

И полное отсутствие на единственной улице людей, животных или птиц. Непогода всех загнала под крыши. Лишь где-то на окраине кружила стая воронья, оглашающая окрестности неприятным карканьем.

Жигуленок с гордым видом проехал через всю Глуховку, затем свернул вправо, покатил вниз по косогору и остановился как раз на окраине у самого последнего крошечного домика, который и заметить то было трудно, так густо он зарос кустами и деревьями. Как оказалось, именно над ним и кружила воронья стая. Когда автомобиль остановился, из него один за другим вышли четверо прибывших: мужчина, женщина и двое девочек-подростков. Это была семья Карпухиных. С первого взгляда на них, было ясно, что это типичные представители городского населения, которых капризница судьба забросила в деревенскую глушь.

Старший Карпухин был высокого роста, отчего казался несколько худым, голубоглазый и светловолосый мужчина с тонкими чертами лица. Держался он прямо, и в каждом его движении был виден сильный независимый, и в тоже время добрый характер. Его жена наоборот была невысокой круглолицей брюнеткой, с хорошей фигурой и большими черными глазами. Лицо у нее было усталое, и несколько напряженное. Из всех троих она одна не светилась радостью.

Девочки, одна старшая, другая младшая, были соответственно похожи на родителей. Одна светленькая и худенькая была похожа на папу, другая черненькая и круглолицая на маму. Обе они улыбались во весь рот и с любопытством оглядывались вокруг.

Одеты Карпухины были ярко, если не сказать, пестро. И как-то не по погоде, что ли. Словно прибыли на курорт. У младшей из девочек в руке был даже пляжный зонтик, а старшая смотрела на мир сквозь темные очки.

При их появлении воронья стая буквально взбесилась. Птицы орали словно бешеные, и хаотично носились по воздуху. Удивительно, как все эти большие жирные крылатые бестии не сталкивались друг с другом. Еще полсотни черных как смоль птиц, раскачав ветки, покинули деревья, и шум от них стал просто невыносимым.

Карпухины даже несколько растерялись. Девочки так просто заткнули уши, а мама закричала:

– Коля, куда ты нас привез? Что это за безобразие?

Мужчина сделал успокаивающий знак и бодро закричал в ответ:

– Это всего лишь птицы, Галюша, дорогая. Наверно нашли помойку и решили попировать.

– Ты не говорил о таком неприятном соседстве, – с укором посмотрела на мужа мама Галя. – Что же они всегда будут так орать? Это и есть твоя благословенная деревенская тишина?

– Ничего! – бодро ответил папа. – Сейчас мы их прогоним. Теперь это наша территория, и мы ни с кем ее делить не собираемся. Верно, девчата?

Девочки, хоть и продолжали зажимать уши, но как-то умудрились услышать все, что сказал отец.

– Папа! – капризно в один голос затянули они. – Сделай же, что-нибудь!

Отец думал не долго. Вернулся в машину и надавил на клавишу сигнала. Жигуленок разразился таким гулом, которого от него трудно было ожидать. Звук был настолько мощный и неприятный, что девочки опять зажали уши, тоже нырнули в машину, плюхнулись на заднее сиденье и захлопнули за собой дверцы. То же самое сделала и мама.

Идея оказалась удачной. Птицы разом умолкли, затем разразились обиженным карканьем и полетели прочь. Вскоре их не стало видно в фиолетовом с черными прогалинами небе. Жигуленок еще некоторое время торжествующе погудел, затем замолк, и пассажиры вновь вылезли наружу.

– Ага! Улетели! – по мальчишески ликовал папа. – Будут теперь знать, кто здесь хозяин. А кто здесь хозяин? Ну-ка, угадайте!

– Мы! – восторженно запрыгали девочки.

– Ну и как вам здесь нравится?

– Супер! Пупер!

– Я тоже так думаю, – довольно согласился отец.

– А мне почему-то не по себе, – с сомнением, оглядываясь по сторонам, покачала головой мама.

– В чем дело, любовь моя? – удивленно уставился на нее отец. – Разве тебе здесь не нравится?

– Нравится, – не совсем уверенно, произнесла мама. – Но уж больно здесь…

– Что?

– Какая-то глухомань.

– Брось! В этом же и вся соль, – папа с упоением вдохнул полной грудью наполненным озоном воздух. – Полный отрыв от цивилизации. Ни тебе поездов, ни тебе машин. И даже соседей нет. Аня, Маша, разве это не рай?

– Рай, папуся! Самый настоящий! – взвизгнули сестры.

И тут грянул такой гром, что папа даже слегка присел и схватился за голову руками. Мама и дети замерли на месте. А потом небо рассекла надвое яркая молния, за ней еще одна, вторая, третья.

– Быстрее в дом! – закричал отец и бросился к багажнику.

Все вместе они стали доставать из машины чемоданы, корзины, сумки и пакеты. Трудно было предположить, что все это могло там уместиться. Семейство забегало взад и вперед, перенося вещи на крыльцо дома, к счастью для них закрытый козырьком.

А потом хлынул дождь, да такой сильный, что с крыльца даже невозможно стало разглядеть оставленную за калиткой машину.

– Дождь в день приезда, это хорошая примета, – уверенно сказал папа, доставая из кармана штанов ключи и открывая огромный висячий замок. – А теперь добро пожаловать в наш замок!

И все четверо скрылись за дверью.

Они еще не знали, что место это окажется для них вовсе не раем, скорее наоборот…

2

Тринадцатилетняя Аня и десятилетняя Маша давно мечтали поехать летом в деревню.

Все ребята уезжают летом в деревню, кто к бабушке, кто к дедушке, кто-то к дяде, кто-то к тете. Людка Вилкина из пятого подъезда, так та вообще, каждое лето отправляется к двоюродной сестре своего отчима. И ничего, довольна.

У Оли и Маши дедушки и бабушки жили в городе. Все четверо. И это было крайне досадно. Все остальные родственники, тоже коренные горожане. Ну совершенно не к кому поехать, чтобы отдохнуть на лоне природы.

Конечно, в выходные дни они ездили с родителями на дачу, но это не то. Совершенно не то. Во-первых, их дача находится всего в четырех километрах от города, да еще рядом не только автотрасса, но еще и птицефабрика и железная дорога, по которой непрерывно снуют поезда. И шум от них невыносимый, и неприятный запах. Никакого раздолья там в помине нет. Только соседние дачи, на которых трудятся хмурые молчаливые соседи. К тому же, все как на подбор, старики, у которых даже внуки давно взрослые. Так что поиграть там совершенно не с кем. Во-вторых, дачка, больше похожая на скворечник, была маленькая, тесная, как и сам участок. Так что девочки особого удовольствия от дачи не испытывали, и обе к великому огорчению родителей не питали пристрастия к садоводству и огородничеству.

– И чего тут такого? – каждый раз говорила Аня, когда мама восхищалась выращенным огурцом или кабачком.

– В магазине продаются точно такие же, – пожимала плечами Маша.

– Глупые вы девочки, – говорила мама. – Разве можно сравнить те жалкие создания, которые продаются в магазинах или на лотках, с тем, что выращено своими руками. Ведь в этих огурцах часть нашей души. Скажи ведь, Коля!

Папа, который на даче всегда занимался только одним делом, а именно копался в своей машине и вечно что-то в ней менял или протирал, угрюмо что-то пробурчал, так что было непонятно, согласен он с мамой или имеет по этому вопросу собственное мнение.

– Может быть твоей часть, – отвечали девочки. – Но только не нашей.

– Ничего вы не понимаете, – вздыхала мама и с тоской смотрела на плывущие по небу облака.

– Куда уж нам!

В общем, дача радости не доставляла. То ли дело, деревня! Настоящая деревня. Где в печках пекут пироги, утром кричат петухи, а по улицам гуляют разные там домашние животные: коровы, овцы, куры и гуси, может быть даже индюки. А еще есть лес с грибами и ягодами, полянами и родниками, река с рыбалкой и купанием, а главное, друзья товарищи и бесконечные игры и веселье. Обо всем этом девочки с завистью слушали каждую осень, когда их дворовые ребята возвращались в душный и пропахший пылью город, загоревшие и с выцветшими под солнцем волосами.

И вдруг в этом году, их мечта неожиданно осуществилась. Можно сказать, самым невероятным образом.

Папа получил наследство. Настоящее наследство. Целый дом. Дом в деревне. Когда Аня и Маша об этом узнали, то чуть с ума не сошли от радости.

Только мама была не в восторге.

– Я что-то не пойму, – сказала она папе, когда тот сообщил ей радостную весть. – Как это так получилось, что дом достался именно тебе?

И папа, слегка путаясь, начинал объяснять:

– Тут дело, значит такое. У сестры моего отца есть сводный брат, так что мне он даже и не кровный родственник и давно уехал куда-то в Среднюю Азию и там погиб в горах. Так вот его мать, старая деревенская женщина, завещала свой дом мне. И ты еще скажешь, что мне не повезло?

– Странное дело. У нее что, не было своих родственников, кровных? Почему она оставила дом именно тебе?

– Значит, не было. Нотариус что-то такое говорил. Да и какая разница?

– Как это какая разница? Ты хоть с ней общался? Помогал ей или хотя бы писал письма?

– Да вроде нет. Если честно сказать, то я вообще про нее не знал никогда.

– Вот в том то и дело! – вздохнула мама. – Странно все это.

Папа махнул рукой:

– Да ладно тебе! Тут такая удача, а ты со своими сомнениями.

– Ну и что мы будем делать с этим домом?

– Как что? Конечно мы его продадим. Он же за двести километров от города. Глухомань полная. Там даже телевизор не работает. Только радио. Нет, в качестве дачи, он мало подходит. Продадим. А на вырученные деньги купим Волгу. Как вам эта идейка?

Аня и Маша, при которых был весь этот разговор, в один голос не согласились с отцом.

– Папа, да ты что, с ума сошел? – наперебой закричали они. – Дом в деревне, в котором можно жить целое лето, и ты его хочешь продать! Но это же глупо! Мы всю жизнь мечтаем о доме в деревне. Ну пожалуйста не продавай его. Скоро начнутся каникулы, мы хотим там жить!

В тот раз папа не согласился.

– Девчата, я конечно вас понимаю, но и вы поймите меня. Наша шестерка чуть живая. Еле на ходу. Неужели вам не хочется ездить на солидной машине?

– Не хочется. Мама, ну скажи ты ему!

Мама встала на сторону папы.

– Вы просто не знаете, что такое деревенская жизнь. Это каторга и бесконечный труд. У меня и в городе дел хватает, чтобы еще и в деревне воду из колодца таскать.

– Воду будем таскать мы!

– И не уговаривайте! Машина нам нужнее. Здесь я солидарна с папой.

Но вышло так, как хотели Аня и Маша.

Когда отец стал входить в права наследования, а на это потребовался целый месяц, то оказалось, что он может получить дом без права продажи его в течении пяти лет.

– Ну все, Машка, – узнав эту новость, радостно объявила Аня и хлопнула сестру по плечу. – На нашу с тобой молодость вполне хватит.

Маша, несмотря на свои десять с половиной лет, в жизни очень хорошо разбиралась, поэтому не согласилась:

– Ага, тебе конечно хватит. Через пять лет ты уже будешь взрослая. Тебе никакой дом в деревне уже нужен не будет. А мне будет только пятнадцать, когда в деревне самый кайф.

– Не дрейфь, сестренка! За пять лет предки успеют так привязаться к этому дому, что ни за какие деньги с ним не расстанутся.

Аня тоже считала что разбирается в жизни. Обе девочки были весьма сообразительные и в школе получали только пятерки, а это в наши дни большая редкость.

Как ни странно папа ни сколько не расстроился из-за того, что не сможет купить Волгу. Он вообще был человеком веселым и редко расстраивался. Только если кто-либо из семьи заболевал. Он быстро загорелся идеей проводить лето в деревне и перешел в лагерь дочерей. Так что маму убеждали теперь все вместе, а когда трое наседают на одного, тот обычно сдается. И мама сдалась. Через месяц, когда лето уже было в самом разгаре.

– В конце концов, мне тоже нужен свежий воздух, – вздохнула она. – Хотя, на мой взгляд Черное море, куда заманчивее, чем эта ваша Глуховка.

3

И вот наступил долгожданный момент знакомства с домом. Карпухины протопали через тесные с низким потолком сени и проникли через маленькую дверцу в горницу. И сразу же наступило первое разочарование.

В доме была всего лишь одна комната с тремя окнами, большая русская печь в левом углу, а от нее загороженная занавеской кухня. Все здесь, и стены и пол и потолок и стекла в окнах, и даже свисающая с потолка на шнуре одинокая лампа без абажура, были покрыты толстым слоем серой мохнатой пыли. В углах колыхалась густая как вата паутина.

– Это что, дом Бабы Яги? – растерянно воскликнула Маша, оглядываясь по сторонам.

– Можно сказать и так, – усмехнулась мама.

– Как вы можете говорить так, про мою родственницу? – пробормотал папа и громко чихнул, от чего паутина заколыхалась еще сильнее.

– Фу, как здесь пахнет! – не выдержала Аня.

– Это от сырости, – поспешил успокоить их папа и чихнул еще раз. – Ничего, вот пройдет дождь, выглянет солнце, мы откроем окна, проветрим тут как следует, затем протопим печку и заживем по царски.

Говоря эти слова, папа понижал голос, так что последняя фраза прозвучала, чуть ли не шепотом. В нее с трудом верилось. Разве такая она, царская жизнь? Всем стало как-то не по себе, и семейство притихло. Никто не решался пройти от порога дальше, чем стоял.

Вдруг тишину нарушил какой-то непонятный звук, похожий на скрежет и щелканье. Все так и замерли от неожиданности и устремили свои взоры в простенок между окнами. Там висели древние часы, именно они и заскрежетали и защелкали, после чего вдруг открылись верхние дверцы над треугольной крышей, и показалась маленькая медная кукушка.

– Ку-ку! – сказала она и повторила. – Ку-ку!

Все четверо не просто вздрогнули, а прямо подпрыгнули от неожиданности. Кукушка скрылась, часы немного заскрежетали, затем затихли. Только мирно стал покачиваться маятник, отстукивая время.

– Тик-так. Тик-так.

– Вот видите! – обрадовался папа. – Дом нас поприветствовал. Дал знать, что рад нам. До нас здесь стояло время, а теперь оно вновь побежало по своим делам.

И сразу общее напряжение спало. Семейство зашевелилось и разбрелось по комнате. Да и что толку стоять в оцепенении. От этого ведь ничего само собой не сделается. Мама сразу стала руководить:

– Так, прежде всего мы должны вымыть полы, стены, потолок и конечно же смахнуть эту ужасную паутину.

– Этим займутся женщины, – сразу же сказал папа. – А я попробую растопить печь. Там под крыльцом, я заметил, лежат несколько поленьев. Думаю, для начала сгодится.

– Ну, уж нет, – не согласилась мама. – Прежде всего, принеси воды. Вон около печки стоят два ведра. Они очень кстати.

– Воды? – папа раскрыл глаза от ужаса. – Ты посмотри, что на улице делается. Там же всемирный потоп! Неужели ты заставишь меня бежать к колодцу? Да меня же громом убьет!

Словно в подтверждении его слов, снаружи грохнуло там сильно, что даже зазвенели стекла в окнах.

– К тому же я не знаю, где здесь колодец, – добавил папа. – Так как, бежать мне испытывать судьбу?

Мама задумалась.

– Зачем бежать к колодцу? – удивилась Аня. – Можно поставить ведра на улицу, и дождь моментально их наполнит.

– Девочка, ты гений! – воскликнул папа.

– Я всегда это знала, – старшая дочь была довольна, что ее похвалили.

Папа схватил ведра и выскочил в сени, там обо что-то стукнулся, грохнул пустым ведром и очень неприлично выругался. Иногда, правда очень редко, с ним такое случалось.

Мама заглянула за занавеску:

– Ого, здесь еще два ведра. Нам просто везет. Давайте, и их на улицу.

В этот раз ведра схватила Аня, но Маша тут же завопила:

– Я тоже хочу!

– На! – Аня знала, что сестра не отстанет, пока не добьется своего, поэтому поспешила отдать ей одно ведро.

Вдвоем они последовали за отцом. Тот стоял на крыльце, и внимательно смотрел, как ливень наполняет ведра. Аня и Маша молча протянули ему свои ведра.

– Ого! Еще два? Давайте их сюда. Сейчас они голубчики наполнятся. Смотрите, как льет. Как из ведра. Вот мои уже и полные. Несите их маме.

Девочки взяли ведра и вернулись к матери. Та уже вовсю работала веником, сгребая в кучу мусор. Паутины в углах уже не было. Увидев девочек, она сразу распределила между ними обязанности.

– Аня, ты моешь правую стену, Маша левую. Я мою пол.

Они развели в ведре порошок «Миф Универсал» и с жаром принялись за работу. Девочки старались и работали так, как никогда дома. Еще бы… ведь они собственными руками осуществляли свою давнюю мечту.

Работали до вечера. Папа выносил ведра с грязной водой и приносил чистую. Через час дождь стал утихать, ведра уже не наполнялись водой так быстро как прежде, но папа обнаружил, что за углом стоит здоровая деревянная врытая в землю кадка, из которой вода лилась через край. Так что проблема с водой тут же отпала, и не надо было отправляться на поиски колодца. Дом стремительно обретал жилой вид. К вечеру дождь совсем прекратился. Тучи еще некоторое время висели над землей, но уже не были такими тяжелыми и мрачными. Появился легкий свежий ветерок, он быстро разогнал тучи, превратил остатки в пушистые розовые облака, и небо поголубело, а затем показалось оранжевое вечернее солнышко, ласковое и веселое. Оно заглянуло в горницу уже через чистые блестящие стекла и его лучи забегали по чистым тщательно вымытым стенам.

– Откройте окна! – велела мама. – Здесь надо все тщательно проветрить, или мы ночью задохнемся.

Аня и Маша бросились к окнам, но тут же выяснилось, что окна не открываются. Створки словно вросли в рамы и никак не хотели открываться даже после того, как щеколды, тоже не без труда, были отодвинуты. Пришлось звать папу, но и тому удалось их открыть не сразу. Пришлось попотеть. Но победа любит упорных, и окна наконец поддались напору новых жильцов и распахнулись, впуская в дом чистый прохладный воздух, побеждающий затхлость прежнего запустения и густой убойный запах стирального порошка.

После этого все четверо расселись на табуретках и стали смотреть в сад, куда выглядывали оба окна.

– Да, здесь работы еще непочатый край, – оглядывая убогое жилище, вздохнула мама.

– Зато это теперь наш дом! – сказала Маша.

– Папа, а сад тоже наш? – спросила Ана.

– Конечно. И сад, и огород. Двадцать соток. Это вам не наша дача. Тут можно такое хозяйство наладить! Огурчики, помидорчика! Картошечка.

– Молчи уж, хозяйство, – махнула рукой мама.

Но тут Аня вскочил с места:

– А можно мы с Машей погуляем и все тут осмотрим? Мам, пап?

– Ой, правда! – обрадовалась младшая сестра и от радости даже захлопала в ладоши. – Мы же еще ничего не видели. Мама, папа!

– Не знаю, – сразу засомневалась мама, – место незнакомое. Мы еще никого здесь не знаем. Мало ли что?

Но девочек поддержал папа.

– Да что тут с ними может случиться? – махнул он рукой. – Пусть погуляют. Осмотрят, так сказать, наши новые владения.

– Но ведь ужин пора готовить, все еще не сдавалась мама.

– Мы немножечко! – хором взмолились девочки. – Только обойдем сад и огород и сразу вернемся.

Мама сдалась.

– Ладно, идите. Но чтобы через двадцать минут были здесь. Мы вас проводим.

– Что мы маленькие что ли? – обиделась Маша. Но Аня тут же толкнула ее в бок: не спорь, мол.

Все вместе они вышли на улицу. Под окошками стояла кривая скамеечка. Родители застелили ее пластиковыми пакетами, которые папа принес из машины, и сели отдыхать, а девочки отправились на обход своих новых владений.

Было ужасно интересно. Всю жизнь прожившие в городе, Аня и Маша словно оказались в другом мире, где все было незнакомо, если не сказать таинственно.

Сначала они осмотрели двор. К сожалению, все дворовые постройки, были заперты, а когда девочки спросили отца, может ли он их открыть, тот сказал, что может, но сейчас его никакая сила не сможет поднять с лавки, так что пусть они лучше осмотрят огород.

Аня и Маша не обиделись и послушно, взявшись за руки, прошли под навесом, который соединял дом и сарай, отворили скрипучую дверцу и отправились в сад.

– Вот это да! – Маша даже рот открыла от удивления. – Вот это да!

– Отпад! – сказал Аня.

Сад был огромен. Высокие кудрявые яблони, которых было наверно полтора десятка, не меньше, были окружены кустами малины и вишневыми деревьями. Плодов на них пока еще не было видно, но ясно было, что через месяц ветви деревьев будут сгибаться под их тяжестью. Девочки стали бродить по саду, продираясь сквозь заросли кустарников, и делились впечатлениями.

– Здесь можно играть в Тарзана, – сказала Маша.

– И в Робина Гуда!

– И в прятки! А так же в догонялки, в футбол и в войнушку!

– А на ветвях вон того дуба, – Аня указала на дерево, растущее в самом конце сада, прямо у забора, – можно построить шалаш и ночевать в нем.

– Ночевать? – Маша засомневалась. – Прямо всю ночь?

Аня посмотрела на нее насмешливо:

– Конечно, а ты что, боишься?

Она захотела раззадорить сестру, но та неожиданно не поддалась и быстро согласилась:

– Боюсь. А ты разве нет?

Аня была вынуждена признаться, что тоже боится. Они обе никогда не ночевали за пределами своего дома, да еще и без родителей. Но шалаш все же решено было построить.

За садом был огород. Вернее, когда-то может быть, он и был огородом. Сейчас же это был заросший бурьяном пустырь. Около прогнувшегося серого никогда не крашенного забора возвышались заросли лопухов.

Зато за забором открывался замечательный вид на извилистую с пологими берегами реку и лес, тянущийся с того берега до самого горизонта.

– Класс! – в один голос сказали сестры и решили, что отправятся на реку завтра же, если конечно удастся уговорить маму.

Вдоволь налюбовавшись замечательным пейзажем, и запланировав множество интересных мероприятий связанных с рекой и лесом, девочки собрались было отправиться обратно домой, как Маша вдруг с испугом глянула за спину сестре, не в силах произнести ни слова.

– Что ты там такое увидела? – Аня тоже замерла и сразу же перешла на шепот.

– Там, там, – прошептала в ответ Маша, – сама погляди.

Аня с трудом повернулась и увидела, как из густых зарослей высоченных лопухов на них с сестрой маленькими любопытными глазками смотрит странное существо.

– Я боюсь! – пискнула Маша.

– Дурочка, чего ты испугалась! – деланно, хотя у самой мурашки забегали по спине, засмеялась Аня. – Это же свинья! Ты что свиней никогда не видала?

– Не видала. Вживую никогда не видала, – призналась Маша. – Только в книжках и в кино. А скажешь, ты нет?

Аня вынуждена была признаться, что тоже никогда не видела живых свиней.

– Ну, конечно же, это свинья, – уверенно прошептала она, не отрывая взгляда от животного, которое в свою очередь, тоже замерло, и не двигалась с места. – Видишь, у нее пятачок и уши?

– Да, тогда почему же она черная? Разве свиньи бывают черные?

– А разве нет?

– Конечно, нет. Они все розовые.

И действительно свинья в лопухах была черная, словно уголь.

– Может она грязная? – сделала предположение Аня.

– Если бы она была грязная, то у нее хоть что-то но было чистое, – не согласилась Маша, – а у этой нет ни единого светлого пятнышка. Значит это не свинья.

– Свинья, – стала спорить Аня. – Только она это, как ее, свинья-негр. Вот!

– Что ты несешь? Какая еще свинья негр?

– Ну, люди же бывают, белые и черные. Почему свиньи не могут? Может это африканская свинья?

– Ты еще скажи, что есть китайские свиньи, которые желтые!

Весь этот разговор происходил шепотом. Девочки испуганно прижались друг к другу и не сводили с животного глаз.

– А может это волк? – вдруг ахнула Маша и попыталась бежать, но ноги ее тут же приросли к земле и не сдвинулись с места.

– Это с пятачком-то? – усомнилась старшая сестра и удерживая сестру за руку. – Разве бывают волки с пятачками?

В этот момент таинственная черная свинья хрюкнула и скрылась в лопухах. Девочки от неожиданности вздрогнули и чуть не бросились наутек. Но что-то их удержало. Некоторое время они не двигались с места, затем пошушукались и решили проверить, ушла свинья, или прячется в лопухах. Их разобрало любопытство.

– В конце концов, – сказала Аня, – свиньи на людей не бросаются.

– А вдруг бросаются? – Маша все-таки немного сомневалась.

– Боишься? – тут же поддела ее Аня.

– А вот и не капельки.

– Тогда пойдем, посмотрим.

– Хорошо, только ты иди первая.

– Это еще почему?

– Потому что ты это придумала, и еще ты старшая.

– Ладно.

И Аня направилась в лопухи. Маша за ней, при чем шла она так медленно, что сильно отстала от Ани, и вскрикнула от ужаса, когда та неожиданно исчезла из виду. Именно исчезла. Только что она была перед ней, раздвигала толстые лопуховые стебли, и вдруг совершенно неожиданно ее не стало. Словно сквозь землю провалилась.

– Аня! Анечка! – в ужасе закричала девочка. – Где ты? Что с тобой?

Никто не отзывался. Маша почувствовала, что ее начинает бить дрожь. Ноги просто отказывались ее держать.

– Аня! Где ты? – бормотала она. – Аня!

Сначала она хотела побежать обратно и позвать родителей, но потом ей вдруг стало стыдно, что она бросает сестру в беде, вдруг, пока она будет бегать, лишенная в нужный момент ее помощи Аня погибнет, и ее гибель будет на ее совести. Так что она все-таки набралась храбрости и тоже полезла в лопухи. Сердце ее при этом колотилось как бешенное. Девочка подумала, что еще немного, и оно просто не выдержит и разорвется.

– Аня! Анечка! – сквозь всхлипывания бормотала она.

И вдруг она радостно ахнула, потому что увидела сестру. Та спокойно смотрела на нее из ямы, и Маша поняла, что вела себя как последняя дура и трусиха.

– Анька! Подлая! – радостно воскликнула она. – Разыграла? Спряталась? А где хрюшка? Чего ты молчишь?

И тут она испугалась, а вдруг Аня не разыграла ее, а в самом деле свалилась в яму и сломала ногу или руку, и от боли не может и слова сказать.

– Ой! С тобой все в порядке? Я сейчас за папой сбегаю, мы тебе вытащим! – затараторила она и уже хотела повернуться, но Аня остановила ее.

– Заткнись! – закричала она. – Чего расхныкалась?

– Ты, – растерянно залепетала в ответ Маша, – ты ничего не сломала?

– Не бойся, ничего я не сломала. Просто здесь скользко, вот я и съехала, как с горки. Немного испугалась, правда. Интересно, а куда же подевалась эта свинья? Осторожнее! Тоже не свались.

– Вылезай, – жалобно взмолилась Маша. – А то мне страшно.

– А чего это тебе страшно? – усмехнулась Аня. – Это ведь я свалилась, а не ты.

– Все равно страшно. А вдруг ты не сможешь отсюда вылезти?

– Конечно не смогу, если ты мне не поможешь. Тут очень скользко.

– А как же я тебе помогу?

– Дай руку!

Маша хотела подать сестре руку, но увидела, что рядом с ямой земля действительно глинистая мокрая и скользкая и сразу же сделала шаг назад.

– Так нельзя, – сказала она. – У меня сил не хватит, тебя вытащить.

– Это верно, – вздохнула Аня. – Я тебя еще сюда уволоку. Тогда найди что-нибудь.

– Что?

– Что-нибудь!

– А что что-нибудь?

– Ну, лестницу, что ли, или какую доску. Корягу, наконец.

– Где же я тебе все это найду?

Аня разозлилась:

– Ну уж поищи где-нибудь! Давай быстрее, пока предки панику не подняли. Шевелись! А не то, они нас фигушки куда одних пустят.

Маша поняла, что ситуация действительно серьезная и побежала на поиски подручных средств для спасения сестры.

Аня осталась в яме одна – злая и раздосадованная. Она сердилась, в первую очередь на себя, за то что так глупо угодила в яму, на свинью, которая неизвестно, что здесь делает.

И тут вдруг объявилась сама виновница создавшегося положения. Черная свинья с тихим удовлетворенным хрюканьем вылезла из лопухов и встала на том самом месте, где только что стояла Маша. Она уставилась на Аню, как-то недобро склонив голову набок. Казалось, что она усмехается.

– Чего тебе надо? – зло спросила девочка. – Видишь, что натворила? Рада теперь, небось, что я из-за тебя страдаю?

Свинья открыла рот, ну точно улыбнулась, и закивала головой, так что черные уши ее мотнулись, словно пожухлые лопухи.

– Ой, – произнесла Аня. – Ты что же меня понимаешь?

Свинья снова хрюкнула, затем повернулась к девочке задом и вдруг по собачьи заработала задними ногами. Из-под ее копыт в яму полетели комья склизкой глины.

– Что ты делаешь? – чуть не со слезами закричала Аня. – Я же вся перепачкаюсь! Думаешь, мне хочется быть такой как ты?

Но свинья в этот раз не стала хрюкать в ответ, а отчаянно продолжала работать. Земля фонтаном летела в Аню, и та не успела опомниться, как ее ноги по колено были засыпаны тяжелой мокрой глиной. Она попыталась выдернуть ногу из земли, но та застряла и не хотела вылезать. Аня испугалась.

– Мамочка! – жалобно закричала она. – Помогите!

Свинья, не прекращая работать, удовлетворенно что-то прорычала. Аня внезапно поняла, что мерзкая тварь хочет ее закопать.