Текст книги "Музыкант (отрывки)"

Музыкант (отрывки)
Дмитрий Вечер

Я забыл, зачем это пробую

Ах, да, кажется, от этого я улыбаюсь.

Мне казалось, это непросто. Непросто это достать.

Да ладно, в любом случае, плевать.

«Smells Like Teen Spirit»

© Дмитрий Вечер, 2017

ISBN 978-5-4485-3529-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Yesterdays (отрывок)

Играть на гитаре я начал в четырнадцать лет. В школе была девочка… Совсем на меня не смотрела… Я любил ее с третьего класса. Я подумал, если научусь на гитаре – она заметит! Как-то на улице мы столкнулись… Я с гитарой ехал на занятия. Она удивилась, но это было все… Хреново я тогда общался с дамами. Сестра бомбила мне мозги шизофренией, и я боялся женщин. Да и сейчас боюсь… Я даже, когда с Таней первый раз лежал в постели, с подружкой Волосатого, у меня прямо сердце выскакивало из груди. Она заметила и улыбнулась: «Все будет хорошо…» Она была настоящей трахальщицей от бога. После секса с ней уже не было смысла жить. Я жил потом по инерции и думал: «Почему так не может быть всегда?»

Вообще, гитаристом на пьянке быть хреново. Ты играешь, а все подкатывают к бабам. Это мне доказала Таня на первой совместной пьянке. Она мне сказала: «Дымка! Играй…» Она меня называла Дымка. Я затянул: «Голуби летят над нашей зоной. Голубям нигде преграды нет.» Таня легла на колени к Шурику. Я смотрю – они уже сосутся вовсю! Через полчаса он ее уже трахал у Волосатого в зале. А я сидел на окне, повернувшись спиной, и слушал «Yesterday». Потом Шурик пошел курить… Она позвала меня: «Дымка, иди ко мне!» Я ответил: «Хер тебе!» И ушел… Вот такой я был гордый… Если бы сейчас это случилось – кинул бы ей палку без базара! А тогда я был чистый и непорочный. И думал: если девушка трахнулась при мне с другим – значит она конченая сука и заслуживает только смерти.

А Шурик тогда триппером болел. И как последний урод оттрахал Таню без презерватива. «Сори, пацаны! Я ей три палки кинул, все презики порвал. А она еще хотела… Ненасытная! Но сладкая – очуметь… Так что смотрите, без гондонов не вставляйте! Я триппер только завтра хотел лечить. Знал бы, больше презиков купил. Не планировал я такой оттяг.» Таня, наверное, долго потом не понимала, почему мы все ее обходим за километр? И соглашаемся с ней «просто дружить»… Вообще прямо влет… Шурик подложил нам всем огромную свинью… Спасибо, чувак! Шикарное западло.

Однажды Волосатый слушал песню группы «Guns’n’Roses» – «Yesterdays». И вдруг его торкнуло, он понял что по-русски это значит: «Вчерась». Когда он поделился с нами – мы охренели! Как глубоко в бездонные дебри лингвистики проник его гениальный ум… Еще блистательнее Волосатый перевел название легендарного альбома «Нирваны» – «Neverminde». Оказывается, на русском оно звучало: «Похрен!» Это было жизненное кредо красноярских неформалов. Да и, наверное, всех неформалов вообще… Многие события этой книги происходили еще в конце прошлого века. Двадцать лет назад…. А для меня это словно было вчера… Yesterdays… Жизнь пролетела как странный сон. Я что-то искал… Зачем-то жил… И оказалось, то больное время было таким классным! Когда мы встревали с Волосатым и Бесом… Я трахал их подруг, и они, наверное, так мечтали меня убить! Но я был умен и не попался… Сори, пацаны! Ведь было весело… Разве нет?

Бес (отрывок)

Бес был старым идейным неформалом. Когда-то он учился в ПТУ, но это было словно в другой жизни. Сначала он играл на басу, потом пересел на барабаны. Он тусовался, наверное, с детского сада! Перепробовал всю наркоту, глотал любые колеса, какие только видел, нюхал клей, краску, пил растворитель, кидал в себя все, как Оззи Осборн, словно в мусорный бак… Однажды ночью мы джемовали в подвале на гитарах, Волосатый на басу, Бес за ударной установкой. Я смотрел на Беса – он творил чудеса. Потом я ему сказал: «Наверное, так мощно долбить можно только по пьяни!» Бес ответил: «Я сюда трезвый вообще не сажусь!» Бес был первый человек, которого я ни разу не видел трезвым. Руки у него тряслись – последствия психушки. У Беса был «белый билет». Когда пришла пора идти в армейку, он курнул травы, одел шорты, пионерский галстук, взял барабан и сам пришел в военкомат… «Я Мальчиш-Кибальчиш. Запишите меня в отряд Буденного!» «Окей…» Его отправили в дурку и держали там три месяца, накачивая всем подряд. Он вышел оттуда конченым торчком. Зато его отмазали от службы… Для неформала это было счастье! Куча моих знакомых бегала от армии… Волосатый, Крис, Витя Бачер… Мне повезло, я учился в универе. Из него тогда не забирали. Для музыканта попасть в армейку – это смерть… Потерять два года! Все, кто приходил из армии, завязывали со всем… С музыкой, с тусовками. Становились обычными людьми… А по стране каталась куча музыкантов и неформалов в бегах.

Первой девушкой Беса была известная хиппушка. Они уже ехали в ЗАГС, но по дороге жутко посрались и разошлись. С тех пор Бес ненавидел хиппи. Умный парень, в электронике разбирался охренеть… Один раз мы сидели в его гостинке в Черемушках. Я, Волосатый и Бес, пьяные в дым. Мы слушали старенький магнитофончик Беса, который он собрал из каких-то кусков… Вместо изоляции между платами были трусы… «Пацаны, они чистые!» Два бумажных динамика на проводках без корпусов лежали отдельно – это типа было стерео. «Сейчас вам будет „долби-сурраунд“!» Бес положил один динамик в кастрюлю, другой в ведро… Высокие и низкие… Звук пошел… Однажды он сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь: «У каждого своя тема. Тебе никто не поможет. Ты все должен делать сам.»

Жанна (отрывок)

Жанна была немного младше меня… Кареглазая… Жгучая брюнетка с роскошными волосами. Она их подкрашивала слегка в каштан. И всегда одну прядь заплетала в косичку около лица. Она говорила, что у нее в жилах много всякой крови, но цыганская – точно есть! И всплеснув руками добавляла: «У меня нет отца! Я незаконная дочь!» Отец у нее конечно был – райкомовский чиновник. Мать с ним не жила, была его любовницей. К тому времени они уже расстались. Мать запретила Жанне упоминать имя отца. Резную доску с его портретом отдала дочери кататься с горки… Ну а чего она ждала? Что он на ней женится? Охрененный бонза?

Жанна жила в пяти минутах ходьбы от нашего подвала. И однажды кто-то привел ее к нам. Я увидел ее – и был сражен наповал! Она меня зацепила… Не знаю чем… Она была такая свободная! Независимая… Мы познакомились на пьянке у Волосатого, где Шурик трахал Таню. Потом он трахнул танину подругу. Таня трахнула Волосатого… И только Жанна никому не дала… Мы оказались в одной постели. Она лежала, я прилег рядом с ней и хотел… Понятно, что я хотел! Она сказала: «Хрен тебе! Я буду кусать!» Я протянул ей ладонь: «Кусай!» И она укусила… Прямо до мяса. И не отпускала… Сучка… Я лежал и молча терпел. Минут через пять она разжала зубы… Я обнял ее – она лежала ко мне спиной, так мы с ней и уснули обнявшись… Романтика…

В ту ночь я снял с ее запястья феньку. Плоский обруч, обтянутый черной кожей… Она пыталась вернуть, кусалась, таскала меня за волосы, но я не отдал. Жанна сказала, что не отпустит мой хайр. Так мы и шли с ней по улице! Я с фенькой, она – с моим хайром в руке. Прохожие оглядывались… Она смеялась! Ну как было не влюбиться в нее? Дикое цыганское чудо.

Волосатый (отрывок)

Шурик Длинный решил жениться. Не тот Шурик, который под триппером трахнул Таню, а другой… Длинный… Парень с остановки «Торговый центр». Длинным его называли за высокий рост. Хотя он это прозвище не очень любил. Длинный был младше нас на пару лет. Вместе с Волосатым они тусовались с братвой молодых гопов. Потом Волосатый начал играть на басу с Даймондом и Бачером в металической группе «Властители». Он стал борзеть, и гопники подписали его на бабло… Своего же друга! Охренеть… Он даже не обиделся. Он сам был гопник и понимал: «ничего личного – это просто бизнес!» Волосатый потом рассказывал об этом деле: «Они меня на счетчик поставили! Каждый день долг вырастал. Пару недель – и мне пришлось бы отдать им ключи от хаты… Хорошо, что у друга были связи. Он тусовался с отморозками – спортсменами, которые занимались реальным рэкетом. Один из них пришел на стрелку… Здоровый! Шея – как моя талия. Руки – как ноги! Мои кореша по братве притихли. Один из наших присел на корточки и стал тереть, что вот… Я пробил стрелу, поэтому долг мой вырос… Всякую, короче, муть… Я сам так лохов грузил и разводил на деньги. А теперь и меня подписали! Он что-то говорил-говорил… Спортсмен улыбнулся и задал один вопрос: «Что такое стрелка?»… Все… Тишина… Никто не рискнул отвечать! Они были гопники, а он – бандит. Ребята встали и ушли.» Так его отмазали! После этого Длинный с Волосатым ушли из братвы.

Витя (отрывок)

Витя Бачер был старше нас на два года. Для меня он был стариком. Двадцать один год! Считай, вся жизнь прошла. Я не верил, что когда-нибудь мне стукнет столько лет… Витя приехал из Томска. Он бегал от армии, жил где придется… То у сестры. То у Беса в гостинке… Одно время он ночевал в подвале… Мне казалось – это так мощно! Чувак забил на все… Вся его жизнь – один сплошной рок-н-ролл. У него были классные предки… Отец – балетмейстер томского театра. Творческий человек… Родители понимали сына и поддерживали во всем. Даже когда Витек ушел из универа, они сказали: «Плевать, сынок!» Витя был маленький компьютерный гений. В школе на олимпиадах отрывал призы. В универ поступил без экзаменов на программиста… Все было клево… И тут им с батей попалась в руки кассета группы «Ария»… И все… Они убились этой группой по самые гланды! Купили другие записи… Через неделю папа и сын фанатели от «Арии» так, что только в путь. Они ходили на все металические концерты… Вдвоем… Его друзья балдели… Отец купил Витьку электрогитару и сказал: «Играй!» И Витя стал играть… Втянулся так мощно, что бросил универ. Нашел себе trash-группу, все шло зашибись… Предки на него не гнали. Даже наоборот… Если Витя пару дней не брал гитару, они говорили: «Что-то давно ты не репетировал!» Это был настоящий рай… Все сдохло в один момент. Пришла повестка в армию… Витек забил… Тогда менты приехали к нему домой! И парень встал на лыжи. Сначала жил по впискам, а потом уехал к сестре в Красноярск.

У нас он мощно затусил с металистами. В Томске Витя был обычный нефор, а здесь – герой! Всю жизнь посвятил металу… Сбежал от армии… Он стал как гуру. Даже Эд-Лобода Старый считал его крутым. И обещал собрать ему метал-бэнд. Но пока он колупался, на горизонте появился Даймонд в кирзачах и черной телогрейке. Тогда все так ходили… Цивильные ватные телогрейки с нашивками, булавками, цепями. Я помню, так мечтал об этом ватнике! Я бегал в балоневой куртке, а реальные пацаны жгли в фуфайках и формовках из норки… Да это еще херня! Я помню время, мне лет двенадцать было, все гопники ходили с распущенными хайрами до задниц… Я клянусь…

Даймонд увез Витю Бачера к себе домой в Черемушки… Витя зашел в комнату и охренел! На полу стояли два комбаря. А рядом с ними в футлярах лежали сокровища… Две гитары… «Diamond» и «Lead Star». Это были классные тачки! Так мы называли гитары. Эд Старый пролетел, и Витя Бачер влился в ряды «Властителей». Он стал моим первым учителем. По сути, Витек научил меня всему! Играть на драйве соло и риффы… И главное – ИГРАТЬ СТОЯ. А не сидя как лох. «Ты для чего играешь?… Чтобы дома на диванчике потренькать? Под пивас?… Или ты играешь, чтобы выйти на сцену и ПОРВАТЬ ВЕСЬ МИР? Per aspera ad astra… А если нет – то НАХРЕН ЖИТЬ?»

Гена (отрывок)

Гена Боляев был злобным циничным трахалем. Почти маньяком… Девчонки отдавались ему со скоростью света… Но больше от страха… Такого сладкого, который сосет под ложечкой у каждой бабы. Когда она лежит под парнем и думает: «СЕЙЧАС ТРАХНУТ!» Гена успел отпереть половину машиных подруг… Его козырная фраза: «Нам только койки не хватало!» Он влюбился в Фенечку, худенькую стройную первокурсницу, сестру машиной лучшей подруги, и летом целый месяц прожил с ней в одной палатке.

– Я был распределяющим на раскопках. Записывал, кто с кем будет жить. Лукошкина не поехала, и я поселил Фенечку к себе.

– Ты ее трахнул?

– Увы… Но нет… Она все делала, только не давала. Телки, когда влюбляются, такие дуры! Они лучше левому челу дадут, вообще любому, только не тому, кого любят… Потом я ее трахнул, через полгода. Подошел к ней на ист-факе и говорю: «Поехали ко мне?» И она аж с радостью закивала: «Да-а-а-а!» Увез ее домой в Сосняк и отжарил от души… Всю ночь кувыркались, а утром она мне говорит: «У меня все парни какие-то педики!» Я подумал – ах ты, сучка! И спрятал ее трусы… Она долго искала! Так и уехала без стрингов. Маша их потом нашла! Случайно… Закатила скандал… Я ей говорю: «Так это же твои!» Она мне: «Ты охренел? Это не мой размер.» А Фенечка и правда – стройная как тростинка. Маша тоже классная, но у нее попа повесомей будет… Брат меня спас! Сказал, что это трусы его подруги.

Тайна (отрывок)

Тайне было почти восемнадцать лет… Брюнетка, невысокая стройная. Короткая стрижка, длинные прядки на висках. Она была близорука, носила маленькие аккуратные очки. Ходила по универу в узких, расклешенных до безумия джинсах и бордовом свитере с рукавами до колен… Все угорали над ней… Только не я… Мне было двадцать два. Мы жили в Красноярске и учились на ист-факе. Она шпили-вилила мой мозг. У нас был виртуальный роман в реале. Я приходил к ней в гости, садился на пол, а она – в любимое кресло. Так мы сидели… Однажды я пришел, дверь открыла сестра и сказала: «Она у себя!» Так странно сказала… Я зашел в комнату, в кресле сидел паренек, и она у него на коленях… Б-р-р… Вот так все кончилось.

Пацанчик был ее одногруппник. Из породы псевдо-интеллектуалов. Это такие челы, которые начитаются умных книжек и херачат мыслями, выдавая их за свои… Ну и Тайна была такой же… Меня от этих эрудитов блевать тянуло. Что не помешало сохнуть по ней два года… И охрененно любить.

Когда я перестал общаться с Тайной, в душе накопилась такая злость, что первым делом я разобрался с долбанутой сестрой. Она жила с неучтенным диагнозом «шизофрения» и превращала мою жизнь в кромешный ад… Каждый день. И каждую ночь… Я терпел… Меня так приучили предки. Сестра больная – надо терпеть… Но после Тайны мне стало плевать. Она для меня стала просто еще одна тупая тварь. И я оторвался! Я проорал ей все, что думаю, в ее прекрасные безумные глаза… Она слетела с катушек… Через несколько дней мы жутко подрались. И я ушел из дома… Стоял 2000-й год.

Потом я узнал, что Тайна трахалась с кем хотела. Она любила занятых парней. А у меня другая девушка никак не заводилась… Я же любил Тайну… И она была холодна… Ее приятель Пепелац, у которого была подружка, однажды встретил меня на стриту. Мы забухали в летнем кафе, и он спросил:

– Ты помнишь Тайну?

– Помню. Я ее любил.

– Ну ты ее трахнул?

– Нет. Не трахнул.

– Странно… Я когда ей палку кинул, еле отвязался! Она прохода не давала. Видно хотела еще… Но что-то меня не перло. Она какая-то стремная.

Почему я не разбил ему лицо? Не знаю… Я был пьяный и пресыщенный жизнью. У меня тогда всего хватало. Деньги, женщины, впечатления… Через край… Защищать ее?… Зачем?… Она об меня вытирала ноги, и ей было хорошо… Два года улетело к звездунам. Спасибо тебе, родная… За все… Помню, я пел под гитару на вокзале в переходе, а потом пошел домой. И увидел, как она со своим чувачком стритует. Играет на флейте, а он на гитаре. Как я с ней всегда хотел! Но она со мной вообще никуда не ходила. Я сделал вид, что не заметил, продефилировал мимо… Она играла и аж поперхнулась блок-флейтой! Значит любила?… А-ха-ха… Дурачок…

Стрит (отрывок)

Что такое стрит?… Парень берет гитару или флейту… Или девушка… И идет играть на улицу. По-английски «street». Вот так красиво в Красноярске называли это дело… Стрит… Классное было время… Мост – это было все! Мои владения… Мой манор… Пешеходный виадук в центре города между театром оперы и балета и зданием администрации. Он был словно создан для того, чтобы я им владел! Я пришел туда с черной гитарой. Прямо как в песне Башлачева. Гитара была не моя, но черная – как смоль. На мосту играли какие-то нефоры, но они были «нищие духом». Они жили по своим лоховским законам и не ждали меня. Я вынырнул к ним из гопомира. Я не стригся с восемнадцати лет! Меня гопники били толпой. По одному никто не лез… У меня в универе все друзья были гопники. Они стебались: «Дима, иди подстригись!» «Нет…» «Ну ты кадр…» Я даже не наехал на них. Я просто выдавил их с моста! Они поняли, что рядом со мной им нечего ловить, и ушли. Так я стал королем виадука… И был им два года… Потом пришли менты и запретили играть. Но я уже тогда собирался в Питер. В последний день, перед отъездом, пришел на мост. Ко мне подходит знакомый мент… Мы все там друг друга знали. Он говорит, что играть тут больше нельзя. И кидает в шляпу мелочь… Вдруг подходит мужик и дает мне сотню. Просто так… Увидел, что я с гитарой! Вот таким я был королем.

Саша (отрывок)

Одна из клиенток спалила меня на мосту. И сдала владелице салона. Хозяйка была классной теткой, она не стала меня увольнять, а предложила выбор: парикмахерская или гитара. Салон – это была работа, перспектива, уверенность в завтрашнем дне… А стрит… Это была ЖИЗНЬ… Я решил больше не играть, стать цивильным челом. Я знал, что я правильно поступил. Но радости не было нихрена! Я ходил по улицам как зомби и распевал стритовые песни… «Чайф», «ДДТ», «Наутилус», Цой, «Гражданка»… Я пел русский рок. И одну великую песню Бори Моисеева: «Где же ты, где?» Я работал всю неделю, а потом мне дали два выходных… Конечно, зря… Полдня я маялся с тоски, а вечером взял гитару и поехал на стрит. И выпал из реальности на сутки! Я ститовал, общался с людьми, бухал как бог. Или как дьявол? Как оба вместе… В понедельник надо было на работу. Я не спал всю ночь. Под утро вернулся к челу в гостинку. Опохмелился последним пивом и поехал в салон… Мне было так плохо! Я не хотел возращаться туда. По законам Фрейда я сел не в тот автобус, он завез меня хрен знает в какую даль! Я уже опаздывал… Я вышел на конечной, чтобы пересесть на другой маршрут… И тут мне захотелось срать… Так жестоко… Я чувствовал, что сейчас все будет в штанах. Начало трудового дня! Я даже не знаю, что меня спасло. Какое-то шестое чувство подсказало, куда идти. Профессиональная интуиция стритчика. Я всегда знал, куда нужно залезть, чтобы справить нужду. И не ошибался… В этот раз я нашел столовую, повариха пустила меня в сортир… Это был кайф неземной! Когда я просрался, я понял, что не поеду ни в какой салон… Пошло все нахрен! Я вернулся в гостинку, рухнул на кровать и уснул. На другой день я поехал на мост… И встретил Сашу.

Мы пропали в омуте наших чувств. Мы падали друг в друга и не могли коснуться дна. Потому что не было его… Тогда… И сейчас…

Она заботилась обо мне. Она мне даже новую бабу нашла. Взамен себя… Вот это была жесть… Познакомила с подружкой… Жгучей такой брюнеткой, в готичном стиле. По красоте она даже Сашу обскакала.

– Нравится Аня?

– Да…

– Ну вот… Когда меня не будет… Можешь с ней… Подружить.

Это было роскошно! Я сказал, что не хочу… Я только ее люблю… Сашу… Мою блондиночку с глазами цвета неба… Она была счастлива.

Когда мы расставались, обещали писать каждый день. В первый же вечер я сел писать… И не знал, о чем! Мне нужно было видеть ее, целовать, погружаться языком в ее сладкие губы… Прижимать к себе… Она написала только одно письмо… И я обалдел! «Я не знаю, что писать, мне нужно видеть тебя. Обнимать, касаться губами. Я скучаю, Дима… Я очень тебя люблю.»

Трасса (отрывок)

В конце июля я шел по трассе Абакан-Красноярск… Машины пролетали мимо… Кому нужен подозрительный волосатый парень в десять утра? Неожиданно рядом со мной тормознулся старый «жигуль». За рулем сидел чувак постарше меня. Такой же помятый, как и его тачила, со следами усталости и плохого сна на смуглом от загара лице.

– Куда едешь? В Красноярск? И я туда же… Правда, не сильно тебе повезло! Водила из меня хреновый. Так спать хочу, что мочи нет. Садись, браток… Подвезу, куда смогу. А там еще кого-нибудь поймаешь. Я Колян.

Я сел в машину. Мы тронулись. Первое, что бросилось в глаза – ключ зажигания! Вернее, его отсутствие… Вместо него висели скрученные между собой провода. Я посмотрел на рулевого… Господи… Да он же убитый в хлам! Это была жестокая жесть… Одиссея до первого ментовского патруля… Колян повернулся ко мне и забормотал, словно в тумане:

– Послушай, братишка… Помоги! Я у друзей отдыхал в Шушенском. Кореш позвал на свадьбу – я приехал… Неделю гуляли… А сегодня утром такая тоска взяла! Соскучился по жене – сил нет! Вчера всю ночь бухали… Только под утро поспал пару часов. Проснулся – и сразу в путь. К Наташке в Красноярск… А друганы на дорожку накурили меня, чтоб мозги прочистить… Сначала все нормально было. А как подъехал к Абакану… Тут меня и накрыло! Я сейчас в параллельных мирах тусуюсь. Одна нога здесь – другая там… Не знаю, в каком я виде к моей Наташе приеду?… И сколько моих частей привезут на опознание?… Я срубаюсь через каждые пять минут! И постоянно на встречную полосу выезжаю. Одна надежда на тебя, брат.

– Я не умею водить.

– Жаль… Но ты можешь просто не давать мне спать! Говори, что угодно… Главное – не молчи. И следи, чтобы я на встречку не выезжал… Поможешь?

Я набрал в легкие побольше воздуха… Открыл рот… И не закрывал его в течении следующих трех часов! Я рассказал ему про всю свою жизнь… Про предков… Про сестру… Про Абакан… Про стрит… Про все…

Несколько раз водила отключался. Тогда я тряс его изо всех сил и кричал в самое ухо: «Не спи – замерзнешь!», или: «Вставай, на том свете отоспишься!» Пару раз бедную колымагу буквально выносило под колеса встречных машин… Но бог в тот день тусовался на нашей стороне. А может наоборот – мы были ему на хер не нужны! Так или иначе, наш лимузин благополучно мчал по трассе… Под конец Колян не выдержал, свернул на обочину, упал на руль и уснул… Я достал из рюкзака любимую «Кэрри» Стивена Кинга. Открыл наугад… И погрузился в мир безжалостных молодых янки, которые с упоением дрочили несчастную девочку-экстрасенса… Как оказалось… Зря…

Через пару часов мой новый друг продрал глаза… Огляделся, пытаясь вспомнить: кто он, откуда, как здесь оказался, и кто этот волосатый чувак с книгой в руках?… Вспомнил… Протянул мне руку и крепко пожал:

– Спасибо, Димон… Без тебя я бы здесь погиб… Теперь домчим до 1Красноярска с ветерком.

«Жигули» рванули в галоп… Мы летели по трассе! Хрустели шушенскими огурцами, которых Коляну наложили целое ведро. Трепались «за жизнь». И все нам было нипочем… Тачка… Скорость… Верный друг… И красавица-жена в конце пути! Ведро огурцов в багажнике, и ни одного мента на дороге… Что еще нужно для счастья?… Ничего…