Текст книги "Виктор Суворов врет! Потопить «Ледокол»"

Только одной этой земельной реформы было достаточно, чтобы превратить немецкого крестьянина в убежденного сторонника Советской власти. Однако, с точки зрения СВАГ, проведенных мер было недостаточно. Созданные хозяйства были маломощны, испытывали нехватку тяги и инвентаря, имелся большой дефицит жилья и сельхозпостроек. Последнее было особенно важным фактором, поскольку бывали случаи, что переселенцы или беженцы получали землю без каких-либо построек и не могли ее обрабатывать.

Потому с начала 1946 года началась целая программа поддержки крестьянских хозяйств. По приказу СВАГ № 62 от 25 февраля 1946 года было учреждено льготное кредитование крестьянских хозяйств под 3 % годовых на 57 лет, без какого-либо обеспечения. Сначала выдавали 1500 марок, потом увеличили сумму до 6000 марок, а в марте 1947 года ограничения были сняты и размер кредитов возрос до 11–12 тысяч марок[320]320
  Котов Г.Г. Аграрные отношения и земельная реформа в Германии. С. 241.


[Закрыть]. Кредиты выдавались на строительство, покупку сельхозинвентаря и скота. К 1950 году было распределено кредитов на 610,4 млн марок.

Идея была хорошая и многим помогла, но жилищную проблему в деревне не решила. Требовалось построить 145 тысяч жилых домов, тогда как в 1946 году было построено только 13,4 тысячи домов. Крестьяне просили разрешения разбирать постройки в помещичьих усадьбах, и в августе 1947 года СВАГ дала такое разрешение. Потом было решено строить в больших масштабах. По приказу СВАГ № 29 от 9 сентября 1947 года намечалось построить за год не менее 37 тысяч домов, для чего разрешалось разобрать на стройматериалы 15,2 тысячи построек в имениях, 1,6 тысячи неиспользуемых военных объектов.

Это решение вызывало крестьянский энтузиазм, и к 1 октября 1948 года было начато строительство 41,7 тысячи жилых домов, из которых 20,3 тысячи были готовы, а 12,3 тысячи находились в отделке[321]321
  Котов Г.Г. Аграрные отношения и земельная реформа в Германии. С. 249–250.


[Закрыть]. Впрочем, несмотря на все усилия, проблему нехватки жилья и помещений вплоть до 1953 года полностью разрешить не удалось. Из 145 тысяч домов было построено 94,6 тысячи, из 158 тысяч скотных помещений было построено 104,2 тысячи. Хотя при масштабах разрушений в Восточной Германии и всех трудностях послевоенного хозяйства это были весьма значительные достижения.

Помимо всех перечисленных реформ в восточногерманском сельском хозяйстве стали создавать и общественные хозяйства, которые стали управлять всеми лесами и большей частью садов. В 1949 году была создана целая сеть машинно-прокатных станций – немецкого варианта советских МТС. В 524 станциях было 7,8 тысячи тракторов. СССР поставил для укомплектования станций 1000 тракторов, по 500 тракторных сеялок и плугов и 800 тракторных культиваторов и дисковых борон[322]322
  Котов Г.Г. Аграрные отношения и земельная реформа в Германии. С. 354.


[Закрыть]. Для крестьянского хозяйства с площадью 6–8 гектаров тракторная обработка стоила 700 марок, что было вдвое дешевле конной обработки.

Хотя все проблемы сельского хозяйства разрешены не были, поскольку масштаб военного ущерба был очень велик, но все же основные проблемы немецкого крестьянства в Восточной Германии, при самом активном участии СВАГ и советской помощи, были решены. Крестьяне получили землю, получили скот, инвентарь и постройки, построили десятки тысяч новых жилых домов и построек и получили возможность обрабатывать свои поля машинами за умеренную плату.

Ну как, просматривается тут какое-либо «коммунистическое рабство»? Для особо упертых сторонников Виктора Суворова, кто даже после таких фактов будет говорить: «В главном-то он прав!», приведем некоторые сведения о том, какие «реформы» проводили немцы на оккупированных территориях СССР.

Помимо уничтожения колхозов и совхозов, реставрации помещичьих и кулацких хозяйств немцы разграбили весь машинный и сельскохозяйственный инвентарь оккупированных ими территорий. Гитлеровцы разграбили и уничтожили 27,9 тысячи колхозов, 929 совхозов и 1300 МТС на Украине, а также 10,2 тысячи колхозов, 92 совхоза и 316 МТС в Белоруссии. Было уничтожено, вывезено или повреждено 143,8 тысячи тракторов и 49,1 тысячи комбайнов. Крестьяне должны были делать работы вручную, и потому часто поля вскапывали лопатой или пахали на людях. В 1942 году из Германии на Украину прислали 1 млн серпов. Население, кроме поставок продовольствия для Вермахта (с июля 1941 года по март 1944 года для Вермахта было заготовлено 5,5 млн тонн зерна, 584 тысячи тонн мяса, 2,8 млн тонн картофеля – немецкая армия на Восточном фронте воевала в значительной степени на «подножном корму»), было обложено многочисленными налогами, начиная от подушного налога и заканчивая налогами на собак и кошек[323]323
  Синицына Н.И., Томин В.Р. Провал аграрной политики гитлеровцев на оккупированной территории СССР // Вопросы истории, 1965, № 6. С. 32–44.


[Закрыть]. Как результат разграбления сельского хозяйства, террора и принуждения, угона работников в Германию в 1942 году на Украине собрали урожай в 25 % от довоенного уровня.

Так вот, стоит повторить для особо упертых сторонников Виктора Суворова, что рабство – это то, что делали немцы на оккупированной территории СССР, и его характерными признаками является ограбление крестьян, принудительные работы, отъем продуктов, обложение налогами, с неизбежным падением производства. Когда немцы вывезли более 100 тысяч тракторов, а взамен прислали миллион серпов – это рабство, самое настоящее.

Когда же крестьянин получает землю, инвентарь, скот, постройки, денежные ссуды, как это было в Восточной Германии во время аграрных реформ, проводимых СВАГ в 1945–1949 годах, это называется развитие и улучшение жизни крестьян. Причем очень значительное и резко перекрывающее довоенный уровень. Советский Союз не только ничего не вывозил из немецкой деревни, но и прилагал немалые усилия для машинизации села, вплоть до присылки тракторов и прицепных орудий.

Кто из сторонников Суворова и после этого будет говорить о «коммунистическом рабстве», тот распишется в своем дремучем невежестве и непроходимой тупости.

Развитие промышленности

В широком обиходе почему-то доминирует представление о том, что СССР будто бы занимался массовым вывозом оборудования с немецких предприятий. Некоторые договариваются даже до утверждений, что по репарациям была вывезена чуть ли не вся промышленность из Восточной Германии, с превращением последней в «картофельное поле». Разумеется, что такое представление растет из полного невежества, незнания и нежелания узнать реальное положение дел. Коль скоро была затронута тема послевоенной хозяйственной политики в Германии, то стоит кратко остановиться и на этой теме.

Трофеями в СССР занялись еще в марте 1942 года. До конца войны трофейные команды собрали колоссальное количество оружия и техники: 24,6 тысячи танков и самоходных установок, 68 тысяч орудий, 30 тысяч минометов, 3 млн винтовок и 2 млрд патронов, 50 тысяч автомобилей[324]324
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. Политика и жизнь. С. 116.


[Закрыть]. После окончания боевых действий трофейные управления занимались сбором бесхозного имущества, которое частично вывозилось в СССР, частично использовалось для нужд Советской армии, а частично передавалось местным властям.

Из Германии было вывезено довольно много всевозможного имущества: 2 млн голов скота, 206 тысяч лошадей, 6370 вагонов бумаги, обувь, одежда, мебель, посуда и так далее. Многие считают это «грабежом Германии». Однако на фоне колоссального советского ущерба, оцениваемого в размере 2596 млрд рублей, в том числе 679 млрд рублей прямого ущерба от уничтожения имущества, потери 30 % национального достояния СССР (в Белоруссии – 50 %)[325]325
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 118.


[Закрыть], эти трофеи были буквально каплей в море. Получить всю сумму ущерба с Германии по репарациям было совершенно нереально. По решению Ялтинской конференции СССР с Польшей получал репарации в размере 53 млрд рублей (10 млрд долларов).

Действительно, по репарации СССР имел право демонтировать и вывозить оборудование с немецких предприятий. Первоначально руководство СВАГ считало, что в соответствии с решениями союзнических конференций индустрия, за исключением отраслей, необходимых для обеспечения населения Германии, будет демонтирована и вывезена[326]326
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 80.


[Закрыть].

Однако практически сразу же было решено отказаться от демонтажа целого ряда предприятий, которые могли быть пущены в ход без особых капитальных затрат. 29 июля 1945 года был издан приказ СВАГ, обязывающий всех владельцев предприятий возобновить не позднее 15 августа 1945 года работу всех промышленных предприятий, которые по своему состоянию могли быть пущены в ход[327]327
  Герцович Г.Б. Развитие мирной экономики в Германской Демократической Республике. М.: Издательство АН СССР, 1954. С. 43.


[Закрыть]. Это решение было продиктовано необходимостью дать работу населению и обеспечить его средствами к существованию.

По мере решения многочисленных хозяйственных вопросов становилось понятно, что вывоз всей промышленности нецелесообразен. Во-первых, это сильнейшим образом скажется на жизненном уровне населения и ходе восстановительных работ. Германия нуждалась в большом количестве промышленной продукции. В Восточной Германии было разрушено 13 % всего квартирного фонда, и для его восстановления требовалось много строительных материалов, металла, транспорта. Во-вторых, даже отрасли, необходимые для самообеспечения Германии, составляли значительную часть немецкой промышленности. Потому Г.К. Жуков на конференции 13–14 ноября 1945 года заявил, что СССР оставляет несколько сот предприятий под советским флагом.

Крупный поворот в советской хозяйственной политике в Германии состоялся после того, как в западных оккупационных зонах стали создаваться государственные органы. После образования в мае 1947 года Экономического совета во Франкфурте-на-Майне СВАГ создала Немецкую Экономическую Комиссию (НЭК), а после начала сепаратного развития Западной Германии в феврале 1948 года СВАГ расширила компетенцию НЭК, превратив его в экономическое правительство Восточной Германии. В марте 1949 года НЭК подписал экономическое соглашение с Польшей. После окончательного раскола и образования ФРГ в мае 1949 года и советская сторона вынуждена была начать строительство восточногерманского государства, с провозглашением ГДР 7 октября 1949 года. Это обстоятельство заставляло сворачивать репарационный демонтаж и развивать немецкую промышленность.

В марте 1946 года в советской зоне насчитывалось 17 024 крупных и средних предприятий и 40 тысяч мелких предприятий. У крупных немецких концернов, которые занимались военным производством, было конфисковано 9281 предприятие, в том числе 3843 промышленных предприятия. Этот промышленный комплекс, который составлял всего 8 % от общего числа предприятий, давал 40 % промышленной продукции. По данным М.И. Семиряги, в пяти землях было секвестировано 7338 предприятий.

СВАГ распорядилась этим имуществом следующим образом. Во-первых, демонтировались и вывозились в СССР заводы, имеющие особую важность для оборонной промышленности, а также заводы и фабрики, которые были разрушены и не могли быть пущены в ход без длительного восстановления.

Демонтажу подлежало 4389 предприятий, в том числе 2885 в Германии, 1137 немецких предприятий в Польше, 206 в Австрии, 11 в Венгрии и 54 немецких предприятия в Чехословакии. К 1 июля 1948 года демонтаж был завершен и захватил 3474 предприятия, на которых было демонтировано 1,1 млн единиц оборудования, в том числе 339 тысяч станков – 16 % всего станочного парка Германии, имевшегося в 1944 году[328]328
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 124.


[Закрыть]. Демонтаж коснулся в первую очередь военных предприятий. Из 501 военного предприятия 443 были демонтированы, а 58 предприятий переведены на выпуск мирной продукции[329]329
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 103.


[Закрыть].

Во-вторых, в мае 1948 года 1764 предприятий были переданы в состав 76 объединений народных предприятий и составили костяк немецкой государственной промышленности, которые в 1947 году производили 56 % промышленной продукции. Также, по подсчетам М.И. Семиряги, в пяти землях из 7338 секвестированных предприятий по приказу СВАГ № 61 от 17 апреля 1948 года 2509 предприятий (34,1 %) были возвращены прежним владельцам[330]330
  Семиряга М.И. Как мы управляли Германией. С. 105.


[Закрыть].

В-третьих, 202 предприятия было решено оставить на месте, восстановить и пустить в ход, временно преобразовав их в Советские акционерные общества[331]331
  ГДР: становление и рост. К истории Германской Демократической Республики // Под ред. А.Я. Богомолова. С. 79.


[Закрыть]. Ими управляли советские директора, которые считались арендаторами заводов. Это были самые крупные и важные заводы с основным капиталом в 3,7 млрд рублей. Они в 1948 году производили 22,6 % промышленной продукции.

В заводы Советских акционерных обществ были сделаны немалые вложения на восстановление и реконструкцию. К примеру, завод тяжелого машиностроения «Эрнст Тельманверке» в Магдебурге, который некогда был конфискован у концерна Круппа, производил в два раза больше продукции, чем до войны, и в него было вложено 62 млн марок[332]332
  Герцович Г.Б. Развитие мирной экономики в Германской Демократической Республике. С. 155.


[Закрыть]. Заводы из советской собственности постепенно передавались в собственность ГДР. Последние 33 предприятия, стоимостью в 3 млрд марок, были переданы ГДР 1 января 1954 года. После передачи их в собственность ГДР они резко укрепили народный сектор в промышленности.

Репарации в известной степени содействовали развитию немецкой промышленности, поскольку в ходе демонтажа и разрушения военных предприятий было ликвидировано много устаревших заводов. Кроме того, уже в первые годы промышленность Восточной Германии получила хорошие заказы сначала по репарационным поставкам, а потом и в рамках советско-германской торговли. СССР поставлял в ГДР большое количество разнообразного промышленного сырья, а ГДР поставляла машины и оборудование.

В результате репарационной политики и разнообразной помощи ГДР экономически развивалась быстрее, чем ФРГ. Так, в конце 1946 года уровень производства в ГДР составлял 52,8 % к уровню 1936 года, а в ФРГ – 42 %, через год уровень ГДР подрос до 61,9 %, а ФРГ до 49 %[333]333
  Герцович Г.Б. Развитие мирной экономики в Германской Демократической Республике. С. 47, 155.


[Закрыть]. СССР оказал очень серьезную помощь в развитии угольной промышленности Восточной Германии, поскольку на эту территорию приходилось только 2,7 % общегерманской добычи каменного угля. Уголь и металлургический кокс поставлялись из Польши с Силезского бассейна и из СССР с Донецкого бассейна.

Большое внимание уделялось развитию металлургии. На ГДР пришлось 15,1 % общегерманской металлургической и горнорудной промышленности. Между тем потребность в металле была очень высока для восстановительных работ, для производства, в том числе по репарационным поставкам. Были построены прокатные станы и мартеновские печи в Ризе, Хенигсдорфе, Максхютте, пущены в ход металлургические заводы в Бранденбурге, Гредице и Делене, которые занялись переработкой многочисленного лома.

Однако уже сразу же после завершения демонтажа и репараций стали строить новые металлургические предприятия. Сооружение металлургического завода в Бранденбурге было начато в 1949 году, и в июле 1950 года завод дал первую плавку стали[334]334
  Герцович Г.Б. Развитие мирной экономики в Германской Демократической Республике. С. 109.


[Закрыть]. В 1949 году также была начата первая большая стройка – металлургический завод в городке Фюрстенберг-на-Одере, на самой германско-польской границе, мощностью в 500 тысяч тонн чугуна в год.

Строительство консультировал знаменитый советский металлург И.П. Бардин, который в годы первой пятилетки был главным инженером на строительстве Кузнецкого металлургического комбината. Новый завод создавался в сельской местности, почти с голого места, и притом требовалось обучать бывших немецких крестьян работе на крупном предприятии.

Завод начали строить с мартеновских цехов, для переработки лома, однако в январе 1951 года была заложена первая доменная печь. Новый металлургический гигант строился быстро, советскими темпами. Уже летом 1952 года на нем работало шесть доменных печей общей мощностью в 1,5 млн тонн чугуна в год. Кокс поставлялся из Польши, железная руда из СССР, с Криворожского бассейна.

Гитлеровцы хотели захватить Польшу и Украину, чтобы обеспечить себя углем и железной рудой. Однако в реальности немцы получили и то, и другое только при советской помощи в рамках системы социалистического экономического сотрудничества.

Таким образом, даже в поверженной и оккупированной Германии Советский Союз не устанавливал никакого «коммунистического рабства». Репарации оказались весьма умеренными, а советская помощь в восстановлении, в развитии сельского хозяйства и промышленности была большой и очень значимой. ЦК СЕПГ докладывал V съезду партии в июле 1958 года: «Без братской помощи Советского Союза, без поддержки во всех областях нашего хозяйства было бы невозможно обеспечить такое развитие нашей республики, которое позволило ей занять сегодня пятое место в Европе по объему промышленной продукции»[335]335
  Народное хозяйство ГДР: 15 лет мирного развития. М.: Издательство иностранной литературы, 1961. С. 69.


[Закрыть].

Советскую политику в Германии после войны можно сравнить с гитлеровским грабежом хоть Польши, хоть оккупированных территорий СССР, хоть Бельгии и Франции. Вот гитлеровцы устанавливали именно рабство, совершенно неприкрытое, с самой разнузданной эксплуатацией, грабежом и террором. Советская политика в послевоенной Германии ни с какой стороны на это совершенно не похожа.

Так что тему «коммунистического рабства» можно закрыть. Она представляет собой плод воспаленной фантазии Виктора Суворова. Напротив, СССР мог предложить народам всего мира куда более лучший уровень жизни, чем они реально имели, намного более быстрый рост и развитие хозяйства, намного более справедливое устройство общества. Советский опыт был привлекателен и для европейских народов, а для населения многочисленных колониальных владений он был пределом самых радужных мечтаний.

Глава восьмая

Потопление «Ледокола»

Спорам вокруг «Ледокола» и других книг Виктора Суворова скоро уже будет 25 лет. Против него выступало такое количество историков и любителей истории, научных сотрудников и добровольцев, что, казалось бы, он давно должен быть размазан по стенке, а его «Ледокол» потоплен. Однако годы идут, автор «Ледокола» чувствует себя прекрасно и выпускает все новые книги. Правда, в последние годы он стал сворачивать со своей обычной темы.

Это обстоятельство, что за столь долгий срок при многочисленных попытках «Ледокол» не удалось потопить, говорит о том, что критика была неудачной. Она не достигла успеха, она не заставила автора «Ледокола» заткнуться, она не заставила его сторонников изменить свое мнение. Если этого не произошло, значит, критика книг Суворова была именно неудачной, неверной, неправильной, и никаких оправданий этому нет.

Когда у меня возникла идея написать эту книгу, многие меня пытались отговорить, утверждая, что Виктор Суворов давно опровергнут. Ссылались на критические работы, в которых утверждения «капитана Ледокола» подвергались самой скрупулезной критике. В ходе подготовки работы я прочитал большую часть из этой критической литературы. В ней есть немало полезного, есть остроумная критика и неплохая эрудиция в малоизвестных теперь вещах.

Например, в сборнике «Неправда Виктора Суворова» 2007 года была хорошая статья Григория Пернавского «О самом заветном»[336]336
  Неправда Виктора Суворова. М.: Яуза, 2007.


[Закрыть], в которой он довольно ловко разоблачил выдумки Виктора Суворова о горах сапог, в которые якобы переобували Красную Армию. Автор статьи напоминает, что основной летней обувью в РККА были кожаные ботинки с обмотками, хорошо известные по кадрам кинохроники и фотографиям. А потом он привел цитату из воспоминаний генерала Н.А. Антипенко, который начинал войну бригвоенинтендантом и описывал, как он приказал после получения 25 июня 1941 года приказа об эвакуации Львовского окружного склада вывезти кожаную обувь и летнее обмундирование и раздать отступающим через город войскам. Вывезти Антипенко склад не мог из-за отсутствия транспорта, летнее обмундирование и обувь раздали, а зимнее обмундирование пришлось сжечь.

Действительно, как можно было забыть такую очевидную и общеизвестную вещь, как солдатские ботинки и обмотки в июне 1941 года!

Неплохие разоблачения выдумок и фальшивок «капитана Ледокола» были у Алексея Исаева. Например, в своей книге «Антисуворов»[337]337
  Исаев А.В. Антисуворов. М.: Эксмо, Яуза, 2004.


[Закрыть] в главе 10 он показал, что Днепровско-Бугский канал вовсе не был «построен зэками», как утверждает Суворов, а был построен еще в Польше в 1775–1785 годах по указанию польского короля Августа Понятовского. В 1940 году он был реконструирован для пропуска судов класса «река – море», а также активно использовался в хозяйственных целях и после войны. В 2010 году канал стал частью трансъевропейского водного пути Днепр – Висла – Одер. В этой же главе Исаев показал, что Виктор Суворов полностью сфальсифицировал историю Дунайской и Пинской флотилий.

Стоит выделить также статью к.и.н. Сергея Случа, который убедительно показал, что «речь Сталина» на Политбюро 19 августа 1939 года является фальшивкой, изготовленной в недрах французских спецслужб для целей борьбы с деятельностью Коминтерна[338]338
  Случ С.З. Речь Сталина, который не было // Отечественная история, № 1, 2004.


[Закрыть].

Подобных примеров можно привести еще. Остроумных и дельных критиков, которые разоблачали выдумки и фальсификации чуть ли не в каждом абзаце книг Виктора Суворова, было немало.

Однако критика не достигала цели и не приводила к сокрушению вообще всей «концепции» и не привела к полной и безоговорочной капитуляции его сторонников. Это отмечали и сами критики: «Несмотря на то что цель статьи была указана явно, я получил множество отзывов от сторонников его «теорий», которые можно свести к нескольким основным: «Да, но в главном он прав!», «Ты придираешься к мелочам, в некоторых цифрах Суворов может и ошибаться», и тому подобное», – писал Василий Чобиток в статье «Кое-что о волшебных танках»[339]339
  Неправда Виктора Суворова. С. 95.


[Закрыть].

Тут-то надо было и задуматься, почему дело обстоит именно таким образом. Однако большинство критиков занималось лишь опровержением многочисленных частностей, совершенно не задумываясь о «концепции» Виктора Суворова в целом, даже более того, категорически отрицая такую необходимость. Тот же Василий Чобиток весьма откровенно написал: «Впрочем, я сам точно не знаю, в чем заключаются теории Резуна, поскольку его книг не читал… На самом деле, я и не стал бы читать его книг, но постоянные идиотские, непонятно каким образом всплывающие у некоторых собеседников вопросы, которые мне задавали относительно танков БТ (А зачем сбрасывали гусеницы? А зачем был нужен танк, не годящийся для нашей территории? А как же ограничитель мощности?), автострадных танков (А зачем коммунякам понадобился автострадный А-20?), порядком надоели и пришлось-таки поднять главу «Ледокола», посвященную танкам, чтобы разобрать этот бред по косточкам»[340]340
  Неправда Виктора Суворова. С. 97.


[Закрыть].

Вот в этом и было все дело. Основная причина провала противников Виктора Суворова состояла в том, что их критика не уделяла никакого внимания разбору и анализу критикуемой «концепции». Все внимание сосредоточилось на деталях, на частностях, а главное ушло из поля зрения. Спорили о броне и гусеницах, о калибрах и запасе хода, о бомбовой нагрузке и тому подобных мельчайших деталях. Споры эти в печатной литературе были велики, а в Интернете необозримы.

Потому-то критика, даже выполненная с большим прилежанием, с большой эрудицией и с большим талантом, била мимо цели и не наносила никакого вреда ни самому Суворову, ни его сторонникам. Даже напротив, Суворов, как весьма талантливый полемист, использовал критику для укрепления своих позиций, причем использовал оригинально и смело.

Мало, мало показать, что Виктор Суворов лжет и искажает факты. Для полной и окончательной победы над ним надо сломить всю его «концепцию» в целом, так ударить торпедами в борта его «Ледокола», чтобы у него переломился хребет и он пошел ко дну.