Текст книги "Мудрость"

А сейчас мы говорим об обычном среднестатистическом большинстве, которое вовсе не является патологически расчетливым. Заметьте, сколько людей, сетуя на свое печальное материальное положение, тем не менее почему-то не торопятся менять работу на более высокооплачиваемую. Да, они жалуются на жизнь, плачутся, они уверяют, что судьба к ним несправедлива, и постоянно предаются несбыточным мечтам, например таким: «Вот если бы я работал в банке…", или «Конечно, если бы я была не учителем в школе, а устроилась бы в какую-нибудь коммерческую фирму…»

Но вот что интересно: жалуясь на жизнь и произнося подобные речи, эти люди палец о палец не ударят для того, чтобы действительно сменить профессию и тем самым улучшить свое материальное положение! Вот ведь как! Казалось бы, чего проще – иди, трудись в банке, смени профессию учителя на другую…

АН нет! Они даже попыток таких не делают. В сослагательном наклонении выражается желание сменить работу – но фактически этого не делается. Все ограничивается этим сослагательным наклонением, да и оно не выходит за пределы чисто абстрактных теоретических размышлений, из которых не следует никакого действия. И, уверяю вас, не последует никогда.

Но почему? Да потому, что этим людям существующее положение дел на самом деле… нравится. Оно их устраивает, даже если они сами не отдают себе в этом отчета. В глубине подсознания несостоявшийся банкир прекрасно понимает, что никогда не почувствует себя на своем месте в банке. Не понравится смутам, и все! И учительнице, которая сетует на то, что угораздило её стать педагогом, тоже не понравится ни в каком другом месте, кроме школы. И в глубине души она тоже это прекрасно чувствует. Хотя она будет всем говорить, что жить так нельзя, что эта работа се сжирает живьем, что дети совершенно невозможны, а педагогический коллектив – просто кошмар, но при этом из школы не уйдет. А все потому, что у нее отсутствует эмоциональная заинтересованность в какой-либо другой работе. И у человека, который чисто теоретически завидует тем, кто работает в банке, тоже нет необходимого душевного и эмоционального содержания, чтобы работа в банке стала для него интересной.

Так что же важнее для нашего выбора – сухой расчет или интерес? Однозначно – интерес. Без интереса мы действительно палец о палец не ударим – чего бы это ни касаюсь. Если содержание привлекательной в материальном отношении работы не вызывает интереса, человек лучше будет терпеть скованные материальные условия, чем делать то, что совсем ему неинтересно, что является принципиально «не его» делом.

Получается любопытная вещь: человек, даже сознающий необходимость того или иного шага, практически не способен его предпринять, если этот шаг для него не окрашен никаким интересом, никакими эмоциями!

Если для того, чтобы получить даже что-то действительно необходимое для себя (разумом воспринимаемое как необходимое), предстоит сделать нечто, не обладающее эмоциональной привлекательностью, то человек, скорее всего, этого не сделает! Он даже не начнет движения к этой якобы необходимой цели – не сможет наметить своего пути даже в сознании, если не обнаружит на этом пути эмоциональных «зацепок». А ведь эти эмоциональные значимости у всех разные -для кого-то эмоционально привлекательна известность, популярность, поклонение большого количества людей, а кому-то, напротив, милее тишина, покой, домашний уют. Множество талантливых людей не реализовали себя только потому, что всеобщее внимание и известность для них были эмоционально не привлекательны. Я знал весьма одаренного молодого человека, который почувствовал, что может стать знаменитым певцом, – но тут же задал себе вопрос: «А зачем?» И не нашел на него ответа. Действительно – зачем, когда петь можно и просто так, для себя, для души, для друзей и близких? А слава, поклонники, гастроли – это только морока лишняя, суета нескончаемая. Нет уж, собственный душевный покой дороже…

Мы не будем обсуждать, прав он или нет, что лишил мир возможности лицезреть его талант. Мы сейчас говорим о другом: самые гениальные способности и самые небывалые возможности человека не реализуются, если у него нет эмоционального стимула к их реализации.

Предвижу возражения: ну как же так, скажете вы, ведь на свете сколько угодно людей, которые занимаются совершенно неинтересной для себя работой только для заработка, для выживания семьи… Разве не так?

Да, это так, но обратите внимание: в этом случае человек чаще всего воспринимает свою работу не просто как безразличную или неинтересную – а как неприятную. Он считает, что вынужден ради денег заниматься неприятным для себя делом. Но это не значит, что у него нет эмоциональной заинтересованности в том, чтобы заниматься неприятным делом. Эта эмоциональная заинтересованность, как ни парадоксально, тоже есть, хоть она лежит в другой, не профессиональной сфере: она связана с выживанием и благополучием его семьи. Благополучие семьи воспринимается как вещь, в эмоциональном отношении не просто важная, но приятная, вызывающая положительные эмоции. И эти положительные эмоции от обеспечения благополучия семьи сильнее, чем отрицательные эмоции от неприятной работы. То есть ради большей эмоциональной значимости человек жертвует меньшей, вот и все. В итоге даже неприятная работа приносит положительный – значимый в эмоциональном отношении – результат: благополучие семьи.

А мог бы человек заниматься чем-либо для себя безразличным ради чего-то, что для него опять-таки безразлично? Нет, и ещё раз нет. Например, и работа для него безразлична, и благополучие семьи его не волнует. Так зачем такая работа? Лучше поискать чего-то более интересного для себя – если, конечно, человек не совсем деградировал и не махнул на себя рукой. Но такой, скорее всего, работать вообще не будет.

Но допустим чисто теоретически, что человек все же оказался на безразличной ему работе и пытается её выполнять сам не зная чего ради. Что получится? Ничего. Потому что невозможно хорошо выполнить работу, которая вам безразлична и которая не сулит достижения каких-либо эмоционально значимых целей. Такого человека очень скоро уволят за профнепригодность, йот и все. Причем если даже эта работа привлекательная в глазах других людей, да хоть всего общества, если даже вам все завидуют и говорят, как вам повезло, что вас взяли на такую работу, а вы лично не видите в ней никакого интереса для себя и понятие престижа не является для вас эмоционально значимым, -то такой работой заниматься вы не сможете. Она для вас бессмысленна. И вы не задумываясь уйдете с престижной работы, являющейся предметом зависти окружающих, слыша вслед недоуменное шипенье этих самых окружающих и замечая, как они, глядя на вас, недвусмысленно крутят пальцем у виска. Ну что ж, у них своя правда – у вас своя, иначе и быть не может.

Имея любые способности и возможности, обладая всем необходимым для свершения самых передовых открытий в науке и технике, для созидания чего-то самого нового и небывалого, что никому до вас и в голову не приходило, – ничего вы не станете делать, если эмоциональная значимость как самого будущего творения, так и процесса его созидания равна для вас нулю.

Вывод: для того чтобы возникло движение, развитие, нужны два полюса: отрицательный и положительный, то есть вы должны воспринимать свое нынешнее положение как нежелательное, а будущую цель – как желательную и привлекательную в эмоциональном отношении. Движение возможно лишь между противоположными полюсами. Движение возможно только между двумя координатами: «приятно» -«неприятно». То есть начало и конец вашего пути должны иметь отчетливые эмоциональные различия. Без этого мир кажется скучным, однообразным, и нет никакой возможности проложить путь и вступить на него – потому что наше сознание вообще в данных обстоятельствах не может различить, где проходит этот путь и есть ли он вообще.

Только эмоции освещают путь человека, словно факел, и они же приводят человека в движение по этому пути.

Да, это так – все человечество развивается в поле мощных эмоциональных векторов, и именно они заставляют нас жить, бороться, достигать, свершать… При этом, как мы уже говорили, у каждого эти векторы свои: кого-то по пути действия заставляет двигаться вперед обещание известности, и именно это является эмоциональным стимулом, греет душу, что называется, кого-то отправляет в дорогу стремление к покою и благополучию, которые важны тоже исключительно потому, что вызывают приятные эмоции… Короче говоря, каждый стремится туда, где ему, предположительно, будет хорошо. А «хорошо» – это значит не что иное, что там ожидаются положительные эмоции. Но вот понятие об этом «хорошо», о том, что вызывает положительные эмоции, у разных людей может быть разное. И каждый стремится к своему «хорошо» изо всех сил.

Вот он, главный двигатель прогресса и вообще источник любого социального движения и развития – не расчет, не сухая логика, не коммерческий или иной холодный безразличный интерес -а только стремление к положительным эмоциям!

В мире социума с положительными эмоциями все более или менее понятно. То есть каждый человек может хотя бы приблизительно определить, что для него будет «хорошо», что вызывает эти положительные эмоции. Здесь, конечно, частенько случаются ошибки-люди путаются в ориентирах, принимают навязанные извне ценности за свои истинные и стремятся к ошибочным целям, которые в итоге, вопреки ожиданиям, никаких положительных эмоций не порождают. Но это уже другой разговор. Факт тот, что ошибочные они или нет – но в социуме эмоционально окрашенных целей хоть отбавляй, и каждый человек, не вышедший в своем развитии за пределы социального уровня, может выбрать эмоционально значимую цель по себе – по своим талантам, возможностям и интересам.

Иное дело – человек, вышедший в своем развитии в надсоциальные уровни. На этих уровнях уже незначимо все то, что было значимо на уровне социума. Известность, слава, власть, богатство? Нет, душу не греет. По-настоящему широкие запросы такими мелочами не удовлетворишь.

Да, мы научились обеспечивать себе достойный уровень жизни, получать все необходимое – но вот чтобы делать из этих обычных будничных материальных вещей какие-то эмоционально значимые цели? Мелко, смешно, глупо. В общем-то, детский сад.

Наши цели уже иные. Потому что мы сами – другие.

Да, нам сейчас непросто. Потому что мы находимся на том этапе, когда нас сплошь окружают вещи, не окрашенные эмоционально.

А с детства мы привыкли к другому: к наличию в нашей жизни вещей, уже имеющих эмоциональную окраску. Во всяком случае, мы привыкли инстинктивно выбирать из всех объектов мира и включать в круг своего восприятия именно такие вещи, которые имеют для нас эмоциональную ценность. Любимая мама, вкусная конфета, ласковое солнышко… Мы прокладываем свой путь именно среди таких эмоционально значимых объектов. И чем их больше -тем интереснее и насыщеннее наша жизнь.

При этом мы постепенно ориентируемся в том, как и почему, благодаря каким свойствам та или иная вещь становится для нас эмоционально привлекательной, – и ценность других, новых в нашей жизни вещей, привязываем к уже существующим эмоциональным ценностям, определяем ценность этих новых вещей в связи с ценностью знакомых. Например, покупка автомобиля не будет для нас эмоционально значимым событием, если у нас нет любимых эмоционально привлекательных мест, куда можно на этом автомобиле ездить, или если нет людей, вызывающих положительные эмоции, которых можно на этом автомобиле катать, или если нет возможности заниматься при помощи автомобиля другим эмоционально привлекательным делом – например, перевозить грузы, которые приносят очень даже эмоционально окрашенную прибыль.

Новые вещи, появляющиеся в нашей жизни, мы готовы впускать в нее и делать для себя эмоционально значимыми только в том случае, если они каким-то образом содействуют достижению других эмоционально значимых целей. То есть в нашей жизни в социуме возникает такая цепочка эмоционально значимых объектов, где каждое следующее звено цепляется за предыдущее и непосредственно вытекает из него.

Но если мы оказались в надсоциальной сфере, где изначально нет эмоционально значимых объектов, так что даже не к чему нанизывать звенья этой цепочки, нет того изначального звена, с которого может все начаться? Что делать тогда – если мы оказались на совсем не освоенной с эмоциональной точки зрения территории?

Ответ один: эмоциональные значимости нужно создавать. Создавать заново, потому что старых значений в осваиваемом мире уже нет, а новых ещё нет.

Но как это сделать?

А как возникли у нас в свое время привычные для нас в социуме эмоциональные ценности? Как возникли те первые звенья этих ценностей, на которые мы потом нанизали всю последующую цепочку наших ценностей? Да, в общем, они возникли самопроизвольно. И, в общем, с точки зрения человеческой они достаточно случайны. Почему для нас так привлекательно Солнце, а не какая-то другая звезда? Да так уж получилось, что мы живем под Солнцем -само как-то получилось, во всяком случае, человек к этому руку не прикладывал, это томно. Почему так получилось, что люди пользуются совершенно определенным способом размножения (данный процесс, кстати, для большинства людей относится к первостепенным эмоциональным ценностям)? Почему не каким-нибудь другим – как, например, в известном анекдоте, где дама, почувствовав в толпе, что кто-то ей тычет пальцем в спину, увидела инопланетянина, от которого узнала, что они именно вот так размножаются? Да тоже потому, что так уж получилось – как-то без нас решили… Так что изначальные эмоциональные ценности возникли как-то произвольно, условно скажем – случайно. Но вот после они потянули за собой другие звенья цепи -и в результате создалась целая система эмоциональных значимостей, которые, в общем, и определяют эмоциональную структуру нашей жизни. То есть эмоциональные ценности взаимосвязаны, они складываются в некую систему, которая, собственно, ведет нас по жизненному пути и обеспечивает наше развитие.

Вы чувствуете, мы уже потихоньку постигаем природу возникновения и существования эмоциональных ценностей? И делаем мы это для того, чтобы научиться создавать их на нашем новом этапе развития.

Итак, идем дальше, делаем первый вывод: поскольку эмоциональные ценности обязательно создают взаимоувязанную структуру, то и нам нужно создавать не какие попало ценности, а такие, которые будут увязываться в определенные правила, то есть смогут организоваться в развивающуюся систему. Это раз.

Второй вывод связан с тем фактом, что изначальные эмоциональные ценности имеют обыкновение возникать самопроизвольно, без нашего сознательного участия. Как быть с этим? Значит ли это, что нет привычного и освоенного способа осознанного сознания таких ценностей? Да, значит. Но это значит ещё и то, что для создания эмоциональных ценностей нового уровня нам придется таким способом овладеть. Это два.

И третий вывод связан с не менее важным вопросом: как бытье прежними значениями, которыми наделены вещи, нас окружающие, – со значениями, важными для нас на уровне социума? Эти эмоциональные значения, с одной стороны, нельзя просто так взять и отбросить, а с другой, согласитесь, очень трудно одновременно рассматривать явление, предмет или человека и как элемент одного мира ценностей, и как элемент другого. То есть если мы будем по-прежнему цепляться за ценности социального уровня, это будет сильно мешать нашему движению вперед на новых уровнях.

Это все равно что пытаться одну и ту же вещь использовать одновременно в двух взаимоисключающих целях. Например, мы купили автомобиль и хотим, чтобы он нам служил и в качестве сухого хранилища овощей на даче, и в качестве средства передвижения для поездки на юг. Что в итоге будет, если выбора в пользу одного решения так и не сделать? Да ничего не будет: и овощи не сохраним, и не уедем никуда.

Люди, которые останавливаются в своем движении, получая вместо радости жизни серую рутину, потому что не видят в ней иных смыслов, кроме как поесть и поспать (подчеркиваю: не то что не хотят видеть – а действительно не видят, у них нет этого в культуре), похожи на новый современный автомобиль, который почему-то используется как склад овощей. Люди, которые уже знают, что на автомобиле можно поехать на юг и вообще открыть для себя целый мир, но боятся, что потеряют прежнюю растительную жизнь, похожи на автомобиль, который ржавеет вообще безо всякого применения, потому что хозяин никак не может решить, как его лучше использовать. Так уж лучше бы он в нем овощи хранил!

Вы, мой дорогой читатель, раз уж мы с вами встретились здесь и сейчас, уже готовы открыть для себя жизнь без границ, потому что в прежнем теплом хлеву неинтересно, скучно, туда возврата нет ни в каком виде. А значит – вперед, используйте все свои возможности (которые гораздо больше, объемнее и необозримее, чем у самой современной техники) для прорыва в этот новый бескрайний мир, который уже открыл перед вами свои двери.

Следовательно, нам с вами необходимо научиться разделять эмоциональные значимости между миром социума, который нами уже пройден, и миром, который мы творим в настоящий момент. В этом нет ничего необычного. Прежние значимости никуда не делись – но остались в прошлом. А ныне нас интересуют другие вещи. Так, наш любимый с детства плюшевый мишка вовсе не изменился сам по себе и не утратил своей способности быть товарищем в детских играх. Но мы выросли – и прежнее его эмоциональное содержание осталось в прошлом. А сегодня мы видим в нем лишь некий предмет, сентиментально украшающий комнату (и ещё – потенциально опасное гнездо моли).

Итак, нам нужно научиться проводить границу между мирами: миром прежних эмоциональных значений и миром значений новых. Это три.

И всему этому нам предстоит научиться на втором этапе пятой ступени.

Но и это ещё не все.

Мы с вами живем в огромном и загадочном мире. На крохотной планете – пылинке, затерянной в Космосе. И у нас есть разум, даже больше – у нас есть загадочная до сих пор вещь -сознание. И наше сознание несводимо к простой активности мозга – наука очень хорошо объясняет, как мозг работает, но она не в силах объяснить, отчего наш мозг ОЩУЩАЕТ, создает внутренний мир, океан субъективной реальности, в которой мы существуем, – откуда в мозге взялось сознание как явление совершенно иного порядка.

Наше сознание построено по информационным принципам. Поэтому мы способны не только фиксировать, какие факты и события происходят вокруг нас, – мы способны улавливать логику этих событий, их значение, их смысл. Благодаря этому человек живет как бы в двух мирах одновременно: один мир -это мир фактов и событий, и другой мир -это мир значений и смыслов этих событий. Нетрудно понять, что над первым миром человек давно уже поднялся. Он попросту его перерос. Ведь на самом деле восприятие всего окружающего лишь как мира фактов и событий – это восприятие, свойственное животным. Да, это животный уровень, который есть и в человеке, но который, повторяю, в процессе эволюции уже пройден, оставлен позади. Вот, например, дикий зверь -допустим, волк– встречает охотника в тайге. Он воспринимает это лишь как факт: вот опасность, и с ней надо бороться. Он либо убегает, либо защищается, либо нападает – справляется тем или иным способом с обнаружившимся фактом. Если на следующий день он встретит ещё одного охотника, он будет делать то же самое: защищать себя тем или иным способом. Но он никаким образом не сможет поразмышлять над смыслом этих фактов и сделать выводы: что-то сюда зачастили охотники – видимо, открылся охотничий сезон, и не исключено, что целая компания этих живодеров расположилась где-то неподалеку, в ближайшем населенном пункте… Не сделать ли ноги отсюда, пока шкура цела?

Да, животное не способно вникнуть в смысл и логику встречающихся ему фактов и событий. Потому что мир смыслов и значений фактов и событий открыт только для существа разумного – человека.

Поскольку мы с вами – существа (я надеюсь) разумные, то мы и выбираем свои пути в мире не столько исходя из обстоятельств, фактов и событий окружающей действительности, сколько исходя из значения и смысла для нас этих обстоятельств, фактов и событий. Мы ориентируемся только на те обстоятельства, которые имеют для нас смысл и значение, – так магнит выбирает из кучи мусора железо; так человек, решивший собрать какую-то вещь, к примеру радиоприемник, выбирает из кучи деталей и ненужного хлама именно те детали, которые логически связаны между собой, которые имеют значение именно для создания приемника, которые упорядочены с точки зрения той цели, которую поставил перед собой человек.

Но по какому принципу мы выбираем из бескрайнего окружающего мира только определенный набор смыслов и значений? Почему мы ориентируемся на одни факты и не ориентируемся на другие? Это зависит от нашей собственной цели и от нашей собственной логики. Это очень просто. Ну, например, мы собираемся поехать отдохнуть на юг. При этом мы будем интересоваться ценой билетов в выбранном нами направлении, погодой на юге и температурой воды в южном море. В зависимости от наших собственных целей значения этих фактов могут нами оцениваться как «хорошо» или «плохо». При этом нам будет абсолютно безразлично, какая температура воды в северном море, какая погода на севере и сколько стоят билеты на поезд, идущий за полярный круг. То есть эти факты тоже существуют в мире – но для нас они в данном случае не имеют значения. Нет значения – следовательно, и самих фактов тоже как бы и нет. Для нас, для нашего внутреннего мира, в данном контекстном случае их и нет!

Понятно? Человек как существо, обладающее разумом, способен вылавливать из окружающего мира явления, порожденные процессами, по внутренней структурной логике сходными с логикой самого человека. Это очень важно -то, что мы с вами можем опираться и опираемся только на такие процессы и закономерности, которые в соответствии с нашей внутренней логикой имеют для нас значение, а также на те, которые мы способны понять. А те процессы и закономерности, которые мы способны понять, поддаются прогнозированию. То есть если нам понятен процесс, то мы можем даже предсказать, как он будет развиваться. Ну, например, мы узнали, что на юге, куда мы собираемся ехать, сейчас циклон и идут дожди – но к нашему приезду ожидается антициклон. Мы это можем понять, это имеет для нас значение – значение это «хорошо»: мы можем предсказать, что к нашему приезду погода улучшится. (Пример весьма условный, так как погода – вещь довольно непредсказуемая для обычного человеческого уровня восприятия, но в тех процессах и явлениях, которые целиком связаны только с людьми, предсказания такого рода может давать даже обычный средний человек, и они срабатывают обычно почти на сто процентов.)

А это значит, что мир для нас – разумен. Наш разум взаимодействует с миром, ориентируясь на те его проявления, которые имеют значение и смысл, которые обладают внутренней логикой, которые образуют структуру. Цепочка событий, фактов, имеющая внутреннюю логику, складывающаяся в закономерный процесс, обладает всеми свойствами, присущими разуму. В самом деле, если понаблюдать за некоторыми закономерными процессами, можно подумать, что ими руководит разумное существо, какой-то гигантский разумный компьютер ведет и направляет логику событий по разумному закономерному руслу.

Происходит это потому, что человек в каждом своем движении, в поступке, в попытке преобразить мир словно продолжает свой разум вовне, распространяет его вокруг, пропитывая своей логикой окружающее пространство и запуская в нем закономерные процессы. Человек приносит в мир соответствующий ему самому порядок. Тем самым он упорядочивает мир вокруг себя.

Но существует и другой уровень упорядоченности мира – уровень, уже существующий независимо от человека. Но с этим уже существующим уровнем упорядоченности может взаимодействовать лишь человек достаточно высокой степени развития. Обычно человек взаимодействует лишь с упорядоченностью, созданной человеком. Закономерности же более высокого порядка он даже не воспринимает, не видит их.

У людей есть слово для обозначения этого высшего порядка, проявляющего себя во всем, окружающем нас, – Бог. Человеческие поиски божественного в мире – это и есть не что иное, как наша повседневная активность по познанию и преображению мира.

Конечно, даже выйдя на высокие уровни развития, даже сделав доступными для своего восприятия закономерности высшего порядка, мы все равно не можем прямо сейчас познать весь мир и начать взаимодействовать со всеми его закономерностями. Нам доступна только небольшая его часть – ведь событий в мире намного больше, чем укладывается в наш ограниченный набор значений.

Но ничего страшного в этом нет. Ведь в систему значений первобытного человека их входило намного меньше, чем в систему значений человека современного. Но человек развивал свою систему внутренней логики так, что она постепенно стала охватывать все больше значений мира. И стало быть, развитие нашего набора значимостей позволяет пользоваться все большим количеством закономерностей мира. А что нам позволяет включать в сферу своего восприятия все больше и больше знамений? Эмоциональное восприятие тех или иных фактов, обстоятельств и событий. Чтобы факт приобрел значение, он должен для нас что-то значить в эмоциональном плане. Он должен быть для нас «хорошим» или «плохим». Когда факт нам безразличен – он для нас не существует, мы его не воспринимаем, и он ничего в нашей жизни не меняет, никуда двигаться не заставляет. Как только что-то для нас стало «плохо», а что-то – «хорошо», так сразу же началась жизнь, началось движение, ибо, как мы уже говорили, любое движение возможно только между двумя противоположными полюсами, и вся человеческая жизнь есть не что иное, как движение между «плохо» и «хорошо». И счастлив тот, кто может быстро и безошибочно определить, что для него действительно плохо, а что хорошо!

Итак, чтобы начать воспринимать закономерности мира, в том числе и закономерности высшего порядка, мы должны обнаружить факты, которые имеют для нас значение, значение отрицательное или положительное. То есть мы должны окрасить эмоциями факты нового уровня – только так мы можем расширить набор потенциальных значимостей.

А освоение новых значимостей – это и есть, по сути, познание Бога.

Не очень понятно, а возможно, и трудно осознать, поверить, что все так просто? Сейчас объясню на примере.

В зависимости от того, что именно для человека имеет эмоциональное значение, мы можем сказать, какого уровня развития этот человек. Если для человека имеет эмоциональное значение лишь стоимость водки в магазине и наличие закуски в холодильнике – это человек одного уровня. Ну вот больше ничто в мире его не колышет, не волнует, и все остальное ему «по барабану». В этом состоянии для него практически нет доступа на те уровни, где существует любовь, творчество, не говоря уже о Боге. Вот другой человек – для него имеет эмоциональное значение то, как относится к нему любимая девушка, как она на него смотрит, как улыбается. Также для него имеет эмоциональное значение его внутреннее душевное состояние, когда он читает любимые книги и слушает музыку. Это его радует, это ему приятно, это вызывает у него положительные эмоции. Это человек уже другого, более высокого уровня. И есть третий человек, который испытывает небывалый эмоциональный подъем от ощущения своего единства со всем миром, с природой, с Вселенной, он не просто ощущает это – он радуется этому, это состояние имеет для него эмоциональное значение, и эти эмоции по своей силе и насыщенности намного превосходят и приятное волнение от встреч с любимой, и удовольствие от чтения книг, и радость во время пирушки с друзьями. То есть все это тоже ему не чуждо и очень хорошо знакомо – но он через это прошел и вышел на более высокий уровень восприятия, он уже воспринимает красоту мира непосредственно, а не только через любовь к женщине или через книги и музыку-и это непосредственное восприятие дает во много раз более сильные эмоции.

Значит, чем на более высокие уровни реальности мы можем распространить свое эмоциональное восприятие – тем более высокие уровни мы постигаем, тем к более высокому уровню развития принадлежим мы сами.

Значит, для дальнейшего продвижения нам понадобятся навыки работы с эмоциями, позволяющие расширять набор потенциальных значимостей.

Когда-нибудь человек совместит свои наборы значений со всеми процессами мира, познав его целиком, собственно, слившись с этим миром воедино, став им, освоив высший разум нашей Вселенной. Но это, конечно, долгий и огромный по своей сложности процесс – хоть мы с вами ещё и будем говорить о нем на страницах наших пособий. А сейчас для нас гораздо важнее другое. Важнее начать этот процесс в себе, расширяя уже имеющийся у нас набор эмоциональных значимостей.

Итак, мы с вами не можем взаимодействовать с событиями, не имеющими для нас эмоционального значения, то есть не укладывающимися в нашу картину мира. Такие события и факты мы не воспринимаем, не можем иметь с ними никакого дела – а значит, мы не можем и изменять их. Если событие или факт нам неинтересны – их нет в системе наших значений, они для нас незначимы. Но как только мы заинтересовались каким-либо событием или фактом – это событие или факт занимает свое место в нашей картине мира и в результате попадает в систему наших значений.

Сам наш интерес к факту как бы выводит его из темноты, где этот факт был лишен значения, и вводит его в круг света – света нашего интереса и понимания. И только после этого мы можем совершить относительно этого факта какое-то осмысленное действие. Относительно факта, который пребывает где-то там, в темноте, то есть не окрашен светом наших эмоций, мы не можем предпринять никакого действия.

Но тут пора вспомнить о том, как формируется цепочка эмоциональных значимостей, в которой каждое последующее звено нанизывается на предыдущее. То есть ни один факт, предмет или явление из находящихся для нас «в темноте» не заинтересует нас, если этот интерес не возникнет в связи с уже существующими у нас эмоциональными значимостями. То есть чтобы ввести в круг своих эмоциональных значимостей новый предмет, надо применить к нему правила, действующие в отношении уже существующих у нас эмоциональных значимостей. То есть наше эмоциональное отношение к новому, пока ещё темному для нас объекту должно быть похоже на эмоциональное отношение к какому-то другому, уже интересному, уже эмоционально значимому для нас объекту. Пример: не случайно в религии Бога часто именуют Отцом. Для чего? Для того, чтобы человеку легче было сделать Бога эмоционально значимым для себя объектом. Что такое любовь к отцу – большинству людей понятно. Религия как бы предлагает распространить это же самое чувство на Бога. То есть отталкиваясь от уже известной ему эмоциональной значимости, человек может нанизать на эту цепочку следующее звено – «правила» любви к отцу распространить и на Бога и таким образом сделать Бога эмоционально значимым для себя объектом.