Текст книги "Орден мантикоры"

Пулковская обсерватория. 00.51

– Какого дьявола?! Что значит исчез?

– Не могу объяснить! Мы вели объект в течение двух недель. Я регулярно вам докладывал Михаил Иванович. Вот траектория движения, взгляните! – полный лысеющий мужчина комкал в потных ладонях большой носовой платок. Он настойчиво двигал к собеседнику испещренную загадочными диаграммами бумагу, словно грамоту о помиловании.

– На кой леший мне сдались ваши загогулины?! – крепкий мужчина в черном костюме ударил по столу кулаком, задрожали цветные карандаши в стаканчике. – Слушайте, Райхель! Мне немалого труда стоило устроить вас на эту работу. Я закрывал глаза на ваши диссидентские настроения, и мне наплевать на то, что вы не любите мою страну!

– Я люблю! – лысый прижал ладони к груди. Грустные глаза под выпуклыми линзами очков наполнились влагой. Со стороны казалось, что мужчины репетируют сценку из любительского спектакля. Причем низенький толстяк признается в любви к высокому атлетически сложенному собеседнику.

– Бросьте этот цирк! Слушайте «вражьи голоса» на службе, черт с ними. Ведете переписку с родственниками за бугром, наплевать! Я ценю ваши деловые качества. И тут выясняется, что объект исчезает в сотне километрах от обсерватории!

– Именно так, именно так! Взгляните на графики! Я не спал почти двое суток!

Михаил Иванович смягчился. Он рассеянно посмотрел на кривые диаграммы.

– Тут у вас черт ногу сломит. Что вот это означает! – ткнул пальцем в прерывистую красную линию.

– Это объект. Мы думали, что это метеорит, пока не проследили его траекторию движения. Вот она! Синей полосой отмечена!

– Это волнистая линия!

– Вы совершенно правы, Михаил Иванович! – Райхель просиял. Он быстро снял очки, привычным движением протер стекла платком. – Небесное тело не может иметь хаотичную линию перемещения. ОНО как будто выбирает направление движения!

– Бред! – твердо сказал мужчина. – Такой техники не существует, ни у нас, ни у американцев.

– А в этой точке он исчез…

– Поясните.

– На расстоянии ста двадцати шести километрах от поверхности земли, мы перестали видеть объект в телескоп. Скорость его движения изменилась. Оно тормозило в верхних слоях атмосферы.

– Фокусники! – человек возмущенно пожал плечами. – И где теперь прикажете искать это чудо природы?!

– Мы высчитали, примерно в этом районе, учитывая скорость движения… – Райхель разложил на столе карту, и обвел карандашом жирный черный круг. Мужчина обреченно смотрел на художества астрофизика.

– Это сотня квадратных километров, вокруг сплошные болота! А какого размера эта игрушка?

– Трудно сказать наверняка. Обычно, большая часть метеоритов сгорает в плотных слоях атмосферы, хотя едва ли это метеорит…

– Короче, звездочет!

– Думаю, не более метра в диаметре.

– Успокоили! – Мужчина склонился над картой. Толстяк дружественно сопел над ухом.

– Там пустой массив, до городской черты пять, от силы шесть километров…

– Дач слава Богу нет. Местность изрядно заболочена. Эта зараза скорее всего потонула! – мужчина подошел к телефонному аппарату, набрал короткий номер. Зависла пауза. – Две вещи я вам могу обещать, дружище! Нобелевской премии мы с вами не получим… – он заглянул в микрофон, с таким выражением лица, будто там скрывался таракан.

– А вторая вещь какая? – искательно улыбнулся Райхель.

– Если когда-нибудь решите покинуть родину, шансов у вас нет.

– Это я знаю… – грустно вздохнул толстяк.

– Это Болдырев! – мужчина прокричал в трубку. – Да… побеспокоил ночью, у нас чрезвычайная ситуация. Объект упал в северо-западном районе, сорок пять минут назад. Уникальное явление, не отражается на радарах. Парни из ПВО докладывали, пришлось отслеживать объект в телескоп. Нет. Я так не думаю… Мои люди зафиксировали траекторию движения. Это не ракета… – он нахмурил густые брови. – Я за своих сотрудников ручаюсь! Как говориться, не взирая на лица!

Райхель печально покачал головой, мол де, отлично понимая о каких именно лицах ведет речь могущественный собеседник офицера.

– Так точно! – продолжал Болдырев. – Могу быть в районе поиска через тридцать минут. Не помешает вызвать кинологов. До связи! – он положил трубку. – Вот так, Семен Моисеевич! Говорят, что вы проморгали стратегический вражий объект. Не исключен зловредный умысел, дружище!

Райхель побледнел и схватился за сердце.

– Михаил Иванович! Вы ведь меня знаете столько лет…

– Пошутил… – мужчина усмехнулся. – Я не верю в фантастику, и привык рассматривать факты. А они таковы. У нас под носом, в тридцати километрах от центра города находится космическое тело. Быть может это новое оружие. Возможно бактериологическое. И случилось это не в Урюпинске, а в городе трех революций! Город Ленина, понимаете?!

Толстяк вытянулся по стойке смирно, в такт словам кивал плешивой головой. Болдырев пожал ему руку, и быстро вышел из кабинета. Несколько минут ученый стоял на месте неподвижно, слыша удаляющиеся шаги, затем подошел к телефонному аппарату и набрал номер. Стекла очков запотели, он комкал платок в потной ладони.

– Юля? Не разбудил… ну конечно, какой тут сон! Слушай меня внимательно. Немедленно звони маме в Киев, и предупреди, что мы скоро приедем… как скоро? Чем быстрее, тем лучше. Нет… сейчас не могу говорить, – он прикрыл ладонью трубку, оглянулся на закрытую дверь, и округлил глаза. – Это военная тайна! Все… Буду утром. Отбой!

Он глубоко вздохнул, покрутил колесико радиостанции. Сквозь треск и шум помех прорвались звуки рок музыки, женский голос с чуть заметным акцентом вещал в эфир.

– Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона! Говорит Тамара Домбровская!

– И вовсе не слушаю я «вражьи голоса!» – Райхель нарочито громко выкрикнул в закрытую дверь, еще раз вздохнул, и направился в обсерваторию. Настроение у него было отвратительное.

03.25. Северо-западный район пригорода Ленинграда

Люди в военной форме медленно продвигались по заболоченной местности. Свет от фонарей пронизывал ночной воздух. В серебристых лучах вился рой мотыльков. Над почвой поднимались рваные хлопья тумана. С самого начала поисков собаки повели себя странно. Опытный следопыт Вулкан опустил нос, долго нюхал влажный воздух, чихнул, отвернулся и жалобно заскулил. Его примеру последовали остальные псы. Приходилось прочесывать огромную территорию вслепую, наощупь. Солдаты шли цепочкой, сапоги увязали в вязкой почве.

– Хоть бы сказали, что ищем? – зевнул худенький сержант. Он часто сплевывал на землю, по верблюжьи выпячивая пухлые губы.

– Говорят, все, что покажется странным, товарищ сержант! – бодро отрапортовал румяный солдатик.

– Мне рожа твоя, военный, кажется странной! – процедил сквозь зубы командир. – Надо докладывать лейтенанту?

Люди негромко засмеялись.

– В этих болотах ни черта не найдешь! – пробурчал широкоплечий ефрейтор. – Здесь и днем-то ничего не видать. Вон, все травой заросло по пояс…

– Курить нельзя, дембелей среди ночи подняли… – ворчал сержант. Он в очередной раз сплюнул себе под ноги, ступня коснулась чего– то твердого. Направил луч фонарика, поднял кривую железяку. – Это что такое?

Румяный солдатик тотчас оказался рядом, со знанием дела ощупал кусок металла, покрытый шершавой коррозией.

– Это форсунка от трактора! – даже в темноте было видно, что лицо первогодка сияет от щенячьего восторга.

– Поздравляю! – усмехнулся ефрейтор. – Выбирай! Звезду героя, или внеочередной отпуск на родину?

– Иди к лейтенанту, раз ты такой умный! – сержант ткнул железкой в грудь солдатику.

– Слушаюсь! – мальчишка бодро вскинул ладонь к виску, бережно схватил находку, и держа ее на вытянутых руках, как мину, зашагал по направлению палатки.

– Сейчас хохма будет! – без улыбки сказал сержант. Он зашагал дальше, беспрестанно сплевывая на землю, и разглядывая звездное небо. Оно было сегодня удивительно звездное, словно в планетарии. Парень засмотрелся, и не обратил внимания на розовый свет обагривший землю возле кустарника. Казалось, земля источает из своих недр потоки алого пламени. Вот он стал бледнее, чуть заметное красное свечение, дважды моргнул и совсем погас. Сержант направил в ту сторону луч фонарика, свет приобрел туманное бордовое свечение. Но тут же все исчезло. Лишь всполохи оранжевых зарниц мелькают в тумане. Парень топтался на месте, не решаясь сообщить о находке офицеру. Прибежал запыхавшийся солдатик. На румяном лице была написана гамма чувств, обида, разочарование, праведный гнев.

– Ну шо?! – спросил ефрейтор с характерным украинским акцентом. – Наградили?!

– Два наряда на службу… – мальчишка готов был немедленно расплакаться, на злосчастную форсунку смотрел с отвращением.

– Поздравляю! – Сержант хмуро взглянул в сторону офицерской палатки. Было слышно, как ругается лейтенант. Тонкий голос далеко разносился над болотами. – К черту! – Он сплюнул, и зашагал дальше. А в том месте, куда упала слюна, яростно зашипела почва, словно рассерженная гадюка, земля покрылась сухой окалиной. Цепочка людей скрылась за редкими стволами высоких сосен.

На востоке занималась молодая заря. Тихо гасли яркие звезды. Начинался новый день. Первые солнечные лучи крыли золотой сепию верхушки сосен. Хрипло, будто прочищая голос, запела робкая птичка, к ней присоединились остальные. Бледный месяц таял в голубизне неба. А промеж кустов зияло черное пятно, два на три метра. Лысая проплешина. Как будто почва лишилась защитного слоя. Серая птица подошла к пятну, неуверенно потопталась на месте, и улетела прочь. Солнце уверенно двигалось по небосклону. Новый летний день вступал в свои права.

Часть 1
Пришельцы

Санкт-Петербург. Невский проспект 28. «Дом Книги»

Это здание, построенное в лучших традициях стиля «ар-нуво», с первого дня своего существования пользовалось дурной славой. В годы первой мировой войны здесь находилось посольство Соединенных Штатов Америки. Посол Джордж Мэри, имел скверную репутацию в дипломатических кругах, обладал вспыльчивым нравом и мстительным характером. Его отставка случилась накануне заключения позорного для Антанты Брестского мира, с тех пор он как сквозь землю провалился. Доподлинно известен факт, что сей джентльмен приобрел билет первого класса до Парижа, горожане могли видеть как консульский кортеж отъехал от Екатерининского канала, и скрылся за поворотом у храма Спаса на Крови. С тех пор, господина Мэри никто не видел. Из Вашингтона летели тревожные телеграммы, градоначальник поручил полицейским службам во что бы то ни стало, разыскать злосчастного дипломата. К делу был подключен лучший сыщик своего времени Аркадий Францевич Кошко, но несмотря на кипучую энергию криминалистов, американца на удалось найти. А через восемь месяцев случился Октябрьский переворот, Кошко эмигрировал во Францию, и про Джорджа Мэри все думать позабыли. С двадцатых годов в здании работали издательские службы, а перед войной там удобно обосновался «Дом Книги».

Архитектор Павел Сюзор был новатором в градостроительстве. Над шестью этажами с мансардой он возвел стеклянный шар в виде глобуса. Диаметр шара около трех метров, к нему ведут настроенные лестницы. Недобрую славу архитектурный шедевр снискал именно благодаря злосчастному куполу. Существует старая открыта 1904, запечатлевшая Дом компании «Зингера». При помощи увеличительного стекла можно разглядеть туманные тени в куполе, так похожие на очертания человеческих фигур. Впоследствии стильное здание снимали многократно, но только на этой букинистической открытке сохранился фотографический феномен. На антикварном рынке, старые, пожелтевшие от времени карточки с явственно различимыми силуэтами людей в стеклянном глобусе, ценятся чрезвычайно высоко. Архитектурный шедевр гениального француза начал будоражить сознание горожан во второй половине двадцатого века. На дворе стояла хрущевская «оттепель», время физиков и лириков. Прагматичный век отважный романтиков. Личность канувшего в небытие американского посланника обросла бородатыми анекдотами, его считали кем-то вроде местного домового. Ночные сторожа единодушно утверждали, что сторожевые собаки по ночам воют, подняв морды к куполу, а местные коты, которым положено по штату охранять библиотеку от нашествия крыс, предпочитают сваливать из подвала подобру-поздорову. Человеческая слава недолговечна. Горожанам быстро надоели байки в жанре мистического триллера. Мало кому были интересны призраки, живущие в историческом центре Ленинграда, пока не новый виток истории не вернул магическое очарование каменного исполина.

Прошло пятнадцать лет, на смену «оттепели» пришла эпоха застоя. Согласно инструкции, раз в квартал требовалось подниматься по стропилам, и производить внутри купола профилактические работы. Все началось с того, что в семьдесят третьем году рабочий поднялся в купол, и не вернулся оттуда назад. Дом Книги закрывался в семь вечера, пропажу хватились уже после закрытия. Все видели, как белобрысый паренек весело насвистывая, поднимается по лестнице. На его плече болтался моток веревки, из кармана рабочих штанов высовывался газетный лоскут, издающий соблазнительный аромат докторской колбасы. Молодой рабочий вызывал симпатию у сотрудников «Дом Книги». Весельчак и балагур, в свободное время он играл в народном театр. Говорил, что мечтает сыграть Д'Артаньяна, а режиссер всучивает ему роль Петрушки или в крайнем случае безликого Планше – слуги великого романтика. В тот злополучный день, он явился на работу с репетиции в мушкетерском облачении. Парень комично выглядел в длинном плаще, шляпе и бутафорской шпагой на кожаном поясе. И вместе с тем это был вдумчивый и серьезный мальчишка. Он заочно учился на историческом факультете в Ленинградском университете, и жадно поглощал специальную литературу. Рабочего все любили, и искренне обеспокоились, когда по истечении часа он не вернулся. В срочном порядке вызвали с городской квартиры инженера по технике безопасности. Дело было в пятничный вечер, тот примчался взъерошенный, с воспаленными глазами. От него сладко пахло водкой и салатом «оливье». Пришлось обратиться к помощи верхолазов. В просторном глобусе было холодно и неуютно. Сквозь щели завывал ледяной ветер, свинцовые лунные блики зловеще блестели на стекле. На земле лежал обрывок промасленной газеты, к черным буквам типографского шрифта прилипли колбасные обрезки. Было заведено уголовное дело по факту исчезновения человека, которое спустя три дня, дело поспешно закрыли, а всех свидетелей пропажи рабочего, вызвали в Большой Дом. О чем там с ними толковали, осталось за пологом тайны, но шутки на тему дипломата-призрака как то исподволь исчезли из местного фольклора, а про поклонника французского романиста девочки из отдела беллетристики вздыхали молча и многозначительно.

Наблюдательные бездельники впрочем, отметили одно обстоятельство. С той злополучной ноябрьской пятницы на противоположной стороне канала Грибоедова, у ворот ресторана «Чайка» навечно обосновалась машина «Волга» со спец. номерами.

Питер – магический город! Новая волна интереса к таинственному куполу появилась после перестройки, на стыке тысячелетий. Трое молодых спортивных мужчин, облаченных в спортивные костюмы, и с толстенными золотыми ошейниками поверх свитеров, забрались на верхотуру здания. Что им там могло понадобиться, так и осталось загадкой. Двое вернулись назад трезвые, перепуганные насмерть, как нашкодившие котята. Дальнейшая судьба этих искателей приключений оказалась незавидной. Одного обнаружили с пулевым отверстием в голове, а его товарищ умел в больнице от острого приступа панкреатита. В девяностые годы страна была наводнена алкогольным фальсификатом, и смерть от опоя превратилась в норму. А вот третий молодец разделил судьбу рабочего. В глобусе обнаружили толстую золотую цепь, типа «бисмарк» и радиотелефон. Цепь исчезла необъяснимым образом, а исходящие звонки с телефона в течении двух недель скрупулезно изучали сотрудники внутренних органов.

Здание Дома Книги и сейчас возвышается над каналом Грибоедова гордым исполином. Скульптора Адамсона воздевает крылья к глобусу, словно летящему в бесконечность. По вечерам купол освещен изнутри мягким розовым светом, что придает архитектурному сооружению фантасмагорический облик. Туристы любят снимать купол на вершине здания. Цифровая техника коренным образом отличается от скудного арсенала фотографов прошлого столетия. Большинство видео изображений сухо регистрирует стекло, оплетенное металлическим каркасом, но изредка попадаются снимки, на которых отчетливо просматриваются очертания человеческих фигур. Компьютерная оцифровка позволяет разглядеть мельчайшие детали, но по необъяснимой причине пятна на съемках так и остаются пятнами, больше похожими на бледные тени призраков, что в свою очередь породило очередную версию в отношении «зингеровской» аномалии. Скептики полагают, что слухи нарочно распускаются городскими властями для привлечения инвестиций. Эта версия была взята на вооружение, и властвовала над умами десяток лет до тех пор, пока новые события не заставили призадуматься самых убежденных материалистов…

Находка

– Спорим, я ударом кулака выбью из стены кирпич?!

– На что?

– На сотку баксов!

– Откуда у тебя сто долларов? – невысокий мужчина смерил скептическим взглядом собеседника. Крепыш, рост метр восемьдесят, нос словно кувалдой расплющен, непонятно, как он им дышит.

– Не важно! – горячился парень, – дело не в деньгах.

– А в чем тогда?!

– Дело в принципе!

– Леха, успокойся… – симпатичный парень, тянул за рукав товарища. – Он специально заводит тебя!

– Дело в принципе, Костя! – упрямо повторял Леха. У него надулись вены на шее, скуластое лицо покрылось багровыми пятнами.

– Да ну тебя к черту, Ермаков! – отмахнулся прораб.

«Такой и правда может по стене долбануть!» – подумал он, глядя на разгорячившегося спорщика. «Руку сломает, как пить дать!», а вслух ответил. – Ты клешню себе расшибешь, а бригадир с меня спросит! Кто был старший в смене? Клименко… Кто помощник бригадира? Опять таки, Клименко Сергей Иванович. Почему, скажет он, господин Клименко, во время обеденного перерыва ваш тракторист повредил себе конечность?!

– Дурак ты – Сергей Иванович! – беззлобно огрызнулся Алексей. Пятна на скулах исчезали, уступая место здоровому румянцу. Он не мог долго злиться. Обида, вспышки ярости, которые мгновенно проходили, не успев переродится во что-то серьезное, но не злоба. Тренер говорил, что по этой причине ему не стать чемпионом. И еще конечно, он неуклюжий. Чудовищная физическая сила, сокрушительный свинг слева, и полное неумение двигаться по рингу. Товарищи по секции собирались в зале, когда он бил по мешку. Жалобно стонали цепи, и на коже тренировочного мешка оставались глубокие вмятины. Магия исчезала, стоило ему выйти на ринг. Движение становились неловкими, медленными, как у гуттаперчевой куклы. Противники быстро изучили манеру опасного боксера, порхали вокруг, как те самые пчелы, и жалили длинными джебами.

«Может быть, тебе в борьбу пойти, Леша!» – Говорил тренер. – «Координации у тебя плохая, реакция не очень. Голова железобетонная, и ты – панчер. В девяностых годах выступал такой замечательный панчер Дэвид Туа. Вы с ним чем-то похожи по манере боя. Но у того злость была спортивная. А ты противников жалеешь, как девочка, ей Богу!»

Алексей заливался краской, и уходил в душ. Скулы горели от ударов спарринг партнеров. Подрастающие чемпионы отрабатывали на неуклюжем парне удары, как на груше. Вот и сейчас, весельчак Клименко нарочно завел его, рассказывая небылицы про одного знакомого, который якобы ударом кулака выбил кирпич из стены. И после этого стал знаменитым чемпионом. Врет как обычно! Ермаков зачастую приходил на работу с синяками под глазами. Это было обиднее всего.

Костя обнял товарища за плечи.

– Не обращай внимания, Леша! Ты – классный боксер!

– Спасибо, дружище. Мы с тобой оба знаем, что это не правда.

– А ты и правда думал, что сможешь выломать кирпич ударом?

– Черт его знает?! – мужчина тоскливо посмотрел на свежую кладку. – В кино видел…

– Обед закончился! За работу, хлопчики! – раздался с улицы гнусавый крик помощника бригадира. Друзья вышли на улицу. В этом году весна пришла поздно. На обочине размытой от дождей дороги ютились ноздреватые кучки талого снега. Ветви деревьев только начинали покрываться нежной листвой, но солнце грело жарко, как летом. Ермаков стянул куртку, оставшись в узкой майке, плотно обтягивавшей его могучий торс. Клименко настороженно покосился на рабочего, и залез в экскаватор.

– Дураков работа любит! – Усмехнулся Костя. Громко заревел мотор, ковш зачерпнул тяжелую глинистую землю, со стальных пальцев отпадали комья серой глины. Алексей неторопливо шагал к своему трактору. На душе было паршиво. Клименко задел больную струну. Двадцать девять лет. Пик формы для боксера. А на нем отрабатывают серии молодые спортсмены. Им его вовсе не жаль. Он знает, что за глаза в секции его дразнят «Чугунная башка». Через три дня юбилей, а у него даже нет девушки. Кому нужен боксер неудачник, работающий на стройке. К тому же приезжий. Хотя и это не важно. Главное – успех! Он глубоко вздохнул, и легко вскочил на подножку трактора.

– Е-мое! – громко закричал Клименко. Захлебнулся рыком, и умолк экскаватор. Ковш беспомощно завис над землей, сквозь забрало стекала густая жижа. – Леха! Иди сюда!

– Придурок! – равнодушно буркнул себе под нос мужчина. – Что у тебя случилось? Приступ геморроя скрутил?

Острый на язык прораб проигнорировал шутку. Он высунулся из кабины, и пристально разглядывал что-то на дне котлована.

– Клад нашел! – усмехнулся Костя.

– Вон там, смотрите! – Клименко снял кепку, обнажив просвечивающую плешь. Алексей автоматически отметил, что впервые увидел экскаваторщика без кепки. Длинные редкие пряди старательно ретушировали яйцевидный череп. Он присел на корточки на краю котлована. Среди комьев земли, на дне, в лужице серой воды искрилось багровое зарево.

– Интересно… – задумчиво произнес Костя. – Будто костер под землей полыхает.

Ермаков медленно спускался по склону.

– Леха! Ты имей в виду, что я эту штуковину первый нашел! – нервничал Клименко.

– Получишь грамоту от строительной компании!

– Весельчаки! – прораб быстро набирал номер телефона. – Алексей Павлович! Это Клименко… Какой? Помощник бригадира на пятой площадке. У нас тут ЧП! Я обнаружил в котловане необычную находку! Да… интересный предмет! Куда засунуть?!

Костя приглушенно рассмеялся, мужчина ожег его гневным взглядом.

– Это необычная находка! Не знаю, что– то удивительное, может быть даже клад. На что похоже? Красный шар здоровенный такой! – он растерянно посмотрел на трубку. – Разъединили…

– Быть тебе Серега, партнером в фирме! – крикнул Алексей. Он добрался до дна котлована, и изучал необычную находку.

– Ты пока лучше не трогай ничего…

– Слушаюсь, господин директор! – Ермаков протянул пальцы, и вскрикнул от неожиданности.

– Что там такое?!

Наверху было по-летнему тепло, а здесь, на дне глубокого котлована царила студеная прохлада. Из стен сочилась грязная вода, местность была заболочена, грузовики завозили строительный мусор, песок и щебень.

– От этой штуки исходит вибрация. И тепло. – Алексей приблизил лицу к находке. Оно напоминало жидкий металл, ртутный шарик красного цвета, мужчина увидел на поверхности свое искаженное отражение. У него закружилась голова, котлован погрузился в сумерки, кривое отражение медленно втекло вовнутрь шара. Ермаков инстинктивно выставил руку, и его пальцы коснулись предмета. Странное ощущение. Будто он дотронулся до сухого льда. Холодно, сухо и горячо одновременно. Шар вспыхнул ярким светом, словно внутри зажгли лампочку. Указательный палец погрузился в текучую жидкость, сквозь поры кожи впилась тоненькая иголка. Так бывает, когда берут анализ крови, только ощущения едва уловимы.

– Леха! У тебя там все в порядке? – Костя топтался на краю котлована. – Помощь не требуется?!

– Все нормально. Я поднимаюсь! – он тряхнул головой. Она была легкой и звонкой, как после бокала шампанского. Он медленно карабкался наверх по гладкому склону.

– Ну, что это такое?!

– Черт ее разберет. Эта штука меня вроде меня укусила! – он внимательно осмотрел палец. На коже выступила алая капелька крови, вздулся небольшой желвак. Будто след от ожога.

Через ворота проехал лоснящийся черный джип, распахнулась дверь, выскочил широкоплечий парень в костюме, предупредительно открыл заднюю дверцу. Из салона машины вышел пожилой мужчина. Клименко дернул с низкого старта, как спринтер ветеран.

– Учись, как надо грамотно рвать задницу! – шепнул Костя. – Сейчас сфинктер треснет!

– Алексей Палыч! Я – Клименко Сергей Иванович. Работаю в вашей фирме уже третий год. Это я вам звонил… – протянутая рука безответно повисла в воздухе.

Мужчина поднял глаза на солнце, прищурился, внимательно осмотрел стены котлована.

– Вы туда спускались? – голос у него был под стать фигуре, сочный, крепкий, будто вытесанный из камня.

– Нет… ни в коем случае! Я бы не посмел…

– Откуда следы?!

– Это он спускался! – Клименко предательски ткнул пальцем в сторону Алексея. – А я его предупреждал!

Мужчина перевел взгляд на Ермакова.

– Ты кто?!

Алексей ощутил, как горячий жар заливает лицо.

– А ты кто такой?!

Помощник бригадира пискнул словно крыса, которой прищемили хвост.

– Он у нас временно работает, Алексей Палыч! Случайный человек, вы уж извините, парень молодой совсем…

– Заткнись! – мужчина пристально взглянул в лицо Ермакову. Возле глаз собрались веселые морщинки. – Я вообще-то здесь главный!

– А я здесь работаю трактористом.

– Работал… – как эхо за спиной прошелестел Костя.

Алексей Павлович бегло осмотрел коренастую фигуру рабочего.

– Спортсмен?

– Боксом занимаюсь…

– Это хорошо, я и сам в молодости баловался. За «Динамо» выступал, – он достал из нагрудного кармана золоченую визитку. – Позвони мне в понедельник. Придумаем что-нибудь! – повернулся к помощнику бригадира. – Все свободны. За сегодняшний день получите двойную оплату. А за две последующие смены тоже. Все! – он отвернулся, давая понять, что разговор закончен, извлек из кармана плоский телефон.

Рабочие не заставили себя просить дважды, зашли в вагончик, переоделись, и зашагали к выходу. Пока они собирались на площадке возникли новые персонажи. Вдоль периметра выстроились люди в военной форме, возле котлована стоял микроавтобус. Любопытный Костя заглянул вовнутрь машины, там стояла замысловатая аппаратура, мелькали цветные лампочки. Худощавый парень поспешно задвинул дверцу микроавтобус, офицер нетерпеливо махнул рукой.

– Проходите! Нечего здесь глазеть!

Алексей Павлович стоял на краю котлована, разговаривал по телефону. Донеслись обрывки фраз.

– Быстро твои хлопцы прилетели, генерал, лихо работаете! Мне нельзя остаться по старой памяти? – он рассмеялся. – Да не тушуйся, братишка! Шучу! Долго платежом красен. Чудеса бывают! Конечно, почитай больше тридцати лет прошло. – он прикрыл трубку ладонью. – В понедельник жду звонка, боксер!

– А ты – счастливчик! – завистливо проворчал Клименко. – Я на этой стройке уже два года горбачусь, а он без году неделя, сразу в дамки!

– Не обижайся, Серега! Пойдем, махнем по маленькой по случаю трех оплаченных выходных!

– Причем оплаченных по двойному тарифу! – подхватил Костя. – И все благодаря твоей находке, Сергей Иванович! А Леха про тебя словечко замолвит у шефа!

– Это правда? – мужчина неуверенно смотрел на молодых людей.

– Если примешь на слово, что могу кулаком стену сломать.

– Да я и не спорю! Я ведь за тебя переживал, Леша! – горячился Клименко. – Вы ведь мне оба как братья младшие!

– Ладно, брательник! Пошли в шалман! – мужчины весело переговариваясь, двинулись по направлению к ближайшему кафе.

День катился к закату. Долгий весенний день. Солнечный диск окрасился багровой каймой, на горизонте сгущались пурпурные облака – завтрашнее утро обещало быть ветреным. Косые лучи заходящего солнца нырнули в котлован, и отразились на поверхности объекта. В яме копошились люди. Они были одеты в серебристые мешковатые костюмы, делающие их похожими на космонавтов. Люди накрыли объект стеклянным колпаком, увешанным многочисленными присосками и проводами. После недолго совещания, было принято решение ждать комиссию из Москвы. Котлован покрыли защитной сетью, по периметру выставлены часовые. На яму нацелились мощные прожектора. Здесь же, наскоро разбили штаб в строительном вагончике. Медленно пришла ночь. На небе объявились колкие звезды, неторопливо выплыл из-за облаков выщербленный месяц. Пришелец неподвижно лежал на дне котлована, алый свет мягко освещал изнутри стеклянную колбу. Так закончился этот весенний день, 21 апреля.