Текст книги "Теорема Бога"

В этот момент ему растянули руки в стороны и привязали к двум столбам. Тогда Уолдо первый раз закричал. Он спрашивал, хотел узнать, что такого он сделал, но все лишь молча глазели на него. Когда Уолдо пересекался взглядами с горожанами, они тут же отворачивались от него. Он не переставал говорить с ними, но в ответ слышал лишь молчание и неразборчивый шёпот. Все непонятно почему ополчились против незнакомца.

– Всё хорошо, теперь тебя не убьют. Остальное зависит от тебя. – Грустно произнёс тот самый старейшина, с добрыми глазами.

– Я хочу домой. Отпустите меня, я больше не приду. – Просил он этого старейшину, пытаясь развязать руки.

– Боюсь, у меня нет такого права. – Произнёс он. – Теперь это твой дом.

«Почему он плачет?» – Спрашивал себя Уолдо.

Эта история не должна была его волновать, но почему-то он переживал даже больше Уолда. Как только ушли все старейшины, Уолдо снова переключился на людей. Он все пытался узнать у них, за что они так его ненавидят и, что он успел сделать меньше, чем за час. Но они молчали и смотрели. Они смотрели на Уолда, как на знакомого, который так презренно их предал, что прощения ему теперь не ведать. По глазам было не трудно догадаться, что все они, боятся его. Но почему, Уолдо не понимал.

Уолдо помнил, как его отец в один из праздников пару лет назад, название которого он не запомнил, купил барана и привязал его к дереву, рядом с домом. Он не знал, что они собрались сделать с ним и с далека смотрел на него. Баран смотрел в ответ непонятным взглядом, словно знал то, что Уолдо не понимал и надеялся, что он ему поможет. На следующий день, утром, его зарезали. И только сейчас Уолдо понял, каким взглядом он смотрел.

И так, привязанный, на этих столбах, Уолдо провёл пять месяцев, в молчании и одиночестве. Часто он плакал, но с каждым днём всё тише. Пока ему не удалось сбежать. Но эти месяцы, проведённые в центре всех этих глаз, научили Уолдо не замечать никого вокруг себя. Каждый решил сделать своей задачей – криво посмотреть на Уолда, проходя мимо. И это не одна тысяча взглядов в день. И как же ему было тяжело чувствовать их на себе первое время, знал только он. Попытки говорить с этими людьми, Уолдо бросил через два месяца молчания. В тот момент он стал твердеть и перестал плакать, зная, что ему никто не поможет. Он стал отпугивать всех своим взглядом, в котором не было и капли ненависти. Лишь терпение, лишь стойкость, постепенно убивавшая в нём ребёнка. Лишь сила.

За те дни его морили голодом и оставляли без воды на дни. И странно было то, что Уолду будто и не нужно было ни то, ни другое. За всё время, он ни разу не испытал чувство голода или жажды. Это ставило в недоумение всех старейшин и разводило разговоры в народе.

И всё же, когда Уолдо сбежал, домой он так и не попал, а скитался по этому мрачному миру, один. По миру, что над городом. Тогда и появился его воображаемый друг, Одлоу. Видимо, он был ответной реакцией на тишину. И так он стал бродить по миру, за пределами того злого города. Первый год был самым трудным, Уолдо никак не мог привыкнуть к такому мраку и часто плакал, вспоминая дом и семью. Не редко Уолдо убегал от животных, в панике, которые пытались убить его, будучи огромных размеров. Не редко он прятался от стражи, которая продолжала искать его. Но он не прекращал искать выход из этого гиблого, серого мира.

Время шло очень заметно. Проходили дни, месяцы, затем и годы, а Уолдо всё скитался. И лишь его друг не давал ему сойти с ума, и именно он подсказал, что выход наверняка находится там же, где и вход, то есть в городе. Но он понимал, что там его сразу поймают и отпор дать он не сможет. Он слишком слаб и ничего толкового не сделает. Ничтожен он против обученных воинов. Уолдо был в отчаянии, ничего не хотел предпринять, он уверовал, что теперь это, и правда, его дом. Были моменты, когда он вовсе хотел умереть, но каждый раз Одлоу убеждал его, что это высшая степень слабости. Уолдо просто существовал, и ничего ему не было в сладость.

И так блуждая, в полном отчаянии, Уолдо, однажды, стал случайным свидетелем одной сцены в месте, где взрастали вверх огромные валуны и водянистый песок лежал тонким слоем. Застал он только конец боя, так как подходил бесшумно и очень медленно. Одлоу наставлял его быть осторожней. Звуки драки прекратились и Уолдо замер, ведь если они закончили, то ему нужно срочно уходить. Напоследок он осмелился бросить лишь взгляд из валуна: юноша серой кожи стоял изрядно вымотанный. Уолдо вытянул голову дальше и побледнел, увидев противника серого юноши. Огромный змей, ненасытно шипящий, сверху готовился нанести последний удар. Змея загнала его в тупик. Ожидая, с мечом наготове, он стоял и стерёг удар противника. Юноша был измотан, но сдавать не стал. И чем дольше он ждал, тем тише становилось вокруг. Враг втрое превосходил его, но у воина не было и капли страха перед ним. И вот, как только воин чуть оступился, змей накинулся на него, раскрыв свою ядовитую пасть. Но мальчик серой кожи не шелохнулся и встретил его мечом прямо в голову, пронзив его насквозь и заточив остриё в каменную землю. Враг пал, не успев понять смерти.

Уолдо был рад и выдохнул спокойно. Первый раз он улыбнулся за всё время. И заметил он, что воин плачет, не признавая вкуса победы. Обессилив, юноша упал, пытаясь до чего-то дотянуться рукой. Уолдо прищурился и вытянул шею. Тихо, не спеша, он стал подходить всё ближе, прячась среди груды камней. И как только он взобрался на валун прямо над местом битвы, он присел и взглянул вниз, с радостным предвкушением увидеть этого воина. И с первой секунды лицо Уолда потеряло свет. На земле лежали змей, погибший от меча, воин и ещё три бездыханных серых тела. Юноша пытался дотянутся до девушки, лежавшем в метре от него, но он не мог. Сейчас он даже не мог поднять голову. Видимо, яд змея подействовал. Уолдо спустился и подошёл ближе.

– Я могу помочь? – Спросил Уолдо.

Не сразу он понял, насколько глупо было это спрашивать. Его родные мертвы, а он спросил может ли помочь…

И тогда воин заплакал ещё сильнее.

– Я проиграл, когда их убили.– Не сводил он, с умерших, глаз. – Я виноват.

Уолдо ничего не мог ответить на это. Не знал он, что сказать. Они молчали пару минут, а когда серый юноша решил что-то добавить, то язык его не выдавал внятных речей. Яд продолжал одолевать его.

Уолдо мог сделать лишь одно – положить их тела все рядом. Он аккуратно положил, тяжело дышащую голову воина на землю и подошёл к телу девушки. Едва ли Уолдо мог подумать час назад, что будет прикасаться к холодному телу незнакомого ему. Едва ли мог подумать, что победа может быть одновременно и проигрышем.

Сложив тела двух девушек и одного юноши рядом, Уолдо подошёл к воину и отнёс его к остальным. Безмолвно он плакал глядя на них, бесшумно кричал, закрывая глаза и без веры молил, подняв голову к небу. Уолдо безвластно сам стал плакать, словно, чувствуя на себе его боль.

Может он сделал воину больнее, положив тела его мёртвых родных рядом с ним, словно показывая воину – «вот, что ты наделал». Но его сомнения развеялись, когда воин взглядом поблагодарил его.

– Становись сильным сейчас, чтобы не быть слабым, когда это будет нужно больше всего на свете. – Взывал он к Уолду, не двигая губ.

Яд внутри воина постепенно набирал силы, заменяя плач, на шёпот, а шёпот на гробовую тишину. Воин затих. И затихло все разом.

Вот так, под дыханием смерти, Уолдо получил, пожалуй, свой главный урок. Дрожа. В слезах. В тишине.

Целый день он потратил на то, чтобы закрыть камнями их тела в одну общую большую могилу. Сильно устав, Уолдо лёг рядом и заснул, свернувшись в клубок. Теперь он не знал, почему плачет. То ли ему было жалко воина, или он хотел вернуться к семье, увидеть родителей, сестру, а возможно, он просто устал. Устал от всего этого. Он не понимал этих слёз. Внутри него всё смешалось, и это было трудно описать. И когда Уолдо проснулся, в его голове звучали слова воина, которые и остались там навсегда. Его давняя цель – вернуться к семье возвратилась с новой силой, но для этого ему надо было стать намного сильнее и превзойти армию города.

Не так много времени понадобилось ему, чтобы понять, как он слаб. Его болевой порог был очень мал; сила, как у обычного ребёнка его лет. Он не знал никаких приёмов, даже бить нормально не умел, а уклоняться и тем более. Однако, это не смутило его. Он стал работать. Чем место было суровее, тем быстрее Уолдо нарекал его своим полигоном на ближайшее время: пока солдаты не разыщут его или пока существа не спугнут. Ему нечего было делать в этом мире, кроме как убивать себя. Боль стало его попутчиком. И из года в год маленький мальчик становился строже, твёрже, сильнее. До тех пор, пока не уничтожил в себе само понятие болевого порога. Он избивал себя, заставлял не чувствовать боль. Бил руками, камнями, падал о землю лицом.

Уолдо и не представлял, как много времени пройдёт. Каждый день Уолдо повторял у себя в голове число дней, сколько он там провёл, чтобы знать и не забыть. Свой день рождения он «отпраздновал» в этом мире уже пятнадцатый раз.

В боях с армией Уолдо оттачивал свои техники, в боях с животными он учился быть непредсказуемым, в боях с неизведанными ему чудовищами, его разум становился гибче. И недели не проходило без боёв. Хотел того Уолдо или нет, ему приходилось защищаться от неприятелей. Редко, но бывало и такое, что Уолдо сражался не в рукопашную, а с мечом. С мечом, которым давний воин убил своего последнего врага – змея. Этот меч спасал его не раз, не два, а десятки, а то и сотни раз. Вечерами Уолдо сидел у костра, один, брал в руки меч и, закрыв глаза, благодарил воина. Это единственно, что он мог сделать.

Иногда, этот мир не был таким уж суровым. Плюсы были и у него. Хоть Уолдо и не испытывал голода и жажды, он всё равно питался и пил, если была такая возможность. Редко в это мире, за пределами того города, можно было найти места с едой и водой. И когда Уолдо удавалось возможность, он наносил эти места на свою карту, которую взял у одного из побеждённых. Травы в таких местах просто клад, и со временем Уолдо стал сочетать их со скорпионами, красными и чёрными. Яд их на Уолда не действовал, если у них конечно был яд.

Время от времени, он стал посещать город. С каждым годом всё чаще и чаще. К сорокалетней годовщине он знал город, словно построил его сам. Было трудно скрываться, так как почти каждые знал его в лицо, а персону, лицо скрывающую заметить ещё легче. Основная задача Уолда – зайти в город через проход с одной стороны и пройти через город к противоположной части пещеры. После частых посещений стало ясно, что центр города охраняется так же, как и его края. Без разницы было, как идти. Освещался город всегда одинаково, а определить ночь можно было по количеству людей на улицах. Уолдо ждал, пока все они заснут и невыносимо осторожно прятался. Чуть что и его снова горожане сдадут. Он считал: стража находила его семнадцать раз, десять их них ловила, пятьдесят три раза сдавали горожане. Это всё напоминало игру, но каждый раз сложнее уровень. Триста шесть раз он пытался добраться до выхода, но каждый раз безуспешно.

За это время Уолдо разузнал многое. Стража, которую посылали искать его за пределы города в разы слабее здешних солдат, охраняющих замок и окраины города. Где чаще видели Уолда, тем больше народу ставили туда. Не все жители хотели вреда Уолду, некоторые его прятали и помогали. У замка солдат не так много, как у того места, откуда пришёл Уолдо. За его поимку обещана гигантская награда от короля. Уолдо узнал, что тут есть ещё и король, наверняка сидящий в замке. Старейшинам Уолдо нужен живой, но не целый. И ещё он узнал, что внешний мир воины знают намного лучше Уолда.

С каждой новой попыткой выбраться, он узнавал что-то новое. Уходил из города и продолжал тренироваться. От живых он перешёл к мёртвым. Его противниками стали валуны, камни, небольшие горы. Руки его выли в крови, а ноги падали в дрожи. Для него всё это был лишь сон, и он хотел выбраться из него. А чтобы выбраться, Уолдо должен был достичь своего предела. Чтобы не сойти с ума он тренировался больше. Именно в тот момент появления его друга, Одлоу, уже не зависело от него.

После ещё десяти лет скитаний для Уолдо больше не существовало понятие боли. Его кости стали стальными, кожа грубой. Странным казало то, что за все эти годы он ничуть не изменился. За более чем двадцать пять лет его тело лишь окрепло, но не изменилось. Только разум его постарел. Глаза стали понимать и видеть то, чего он раньше не замечал. Он стал спокойным, тихим и постоянно ждал. Ждал момента, шанса, который на этот раз от него не ускользнёт. Он ждал шанса выбраться от сюда к своей семье, лица которых, он уже много лет назад забыл. Но продолжал верить, надеяться, что в один, последний день, он вернётся к ним и услышит их потерянные голоса. Он представлял, как погуляет с сестрой, увидит друзей и расскажет им эту историю. Каждый день он представлял тысячи вариантов этих событий и иногда они сводили его с ума. В такие моменты появлялся Одлоу и неким образом заставлял забывать об угнетающих мыслей у него в голове. Его голос всегда звучал так по родному и успокаивал. Когда он был рядом, у Уолдо было странное ощущение, что он снова становился тем безмятежным ребёнок, каким был раньше.

Однако, когда не было Одлоу, в обычные дни, Уолдо был смесью. Его сила превосходила любого воина во всём королевстве, удары его было сравнимы в ударом здешнего разъярённого быка, с которым он не раз сталкивался и не уступал. Его ловкость, точно, скорость давно превзошла порог, подвластный противникам. Его удары точны и плавны. Никто не мог нанести по нему стоящего удара, ведь он всё видел. Он видел, куда они ударят. И со всей этой силой, Уолдо покорит тишину и стал полностью спокоен. Он стал ей наслаждаться и понимать.

***

Встреча сердца.

После своего двадцать третьего дня рождения в сером аду Уолдо уже понимал, какой он человек. Так ему казалось до одной встречи.

В последние месяцы двадцатитрехлетнего заточения Уолдо часто тянуло в одно место, чья безопасность оправдана годами. Его никто и не искал там – на упавшем огромном сталактите на краю города. Он часто морально уставал в сером аду и приходил сюда спать и слушать музыку из дальнего дома пожилой пары. Это была одна причина находиться там.

Вторая была его капризом – находиться в городе, кто его пленил, чтобы показать не им, а себе, что он не боится. В первые месяца он не мог сомкнуть здесь глаз, убегал от туда. Это было, можно сказать, часть его самовоспитания: не бояться их, не смотря на то, что они с ним делали. Главное убедить себя, что ты не боишься, тогда и они поверят.

По подсчётам Уолда, сегодня 17 октября.

Уолдо проспал больше суток на сталактите, пока капли, падающие о нос и лоб, не разбудили его. Красная пыль поднялась, когда он ступил на землю, и на его шум выглянула девушка.

– Не думала, что тут кто-то будет. – Произнесла она, в недоумении улыбаясь.

Уолдо смотрел на неё, не отрываясь, не двигаясь, словно он открыл комнату, в которую не должен был заглядывать.

– Привет. – Ответил он не скоро. – Тебе может помочь?

Она улыбнулась.

– Если хочешь.

Её красивый наряд не внушал ему доверие, но она притягивала. Уолдо оглянулся, не ловушка ли это, и только потом подошёл.

Она чувствовала, что он её боится и это умиляло её ещё больше.

– Не могу разобраться. – Она держала бумаги, сидя на земле и что-то чёркала, оперившись о камень. – Не буду говорить, в чём тут дело, но мне нужно наказать одного человека за проступок, но по нашему условию я должна была его предупредить об этом за пять дней, иначе не считается, а сегодня уже седьмой день.

Уолдо, не понимал, шутит ли она, потому как несла какую-то ересь.

– Так не наказывай, если уже опоздала.

– Нельзя, я хочу.

Он неосознанно улыбнулся на её слова. Её наглость была милой, детской, но уверенной.

– А человек доверчивый? Ему можно внушить что-то?

– Он? Да.

– Ну, сделай вид, что ты предупредила, ходи с довольным лицом и накажи.

– Он такой, что будет возникать.

– Накричи на него, напугай, а затем сделай вид, что делаешь ему одолжение и перенести наказание на пару дней, чтобы подготовился.

– Какие мы с тобой жестокие. – Улыбка была до ушей. – Так и сделаю.

Она записала себе план и захлопнула её в восторге.

– Я пошёл, ещё увидимся. – Попрощался Уолдо.

– Приятно слышать, пока. – Догнала она его взглядом.

Кто она такая, он так и не спросил, кто он такой она не понимала. Однако, при следующей их встречи кое-кто узнал ответ на одну недосказанность.

***

– Знаешь, что мне кажется? – Спросил Уолдо.

Он лежал со своей новой знакомой на том же сталактите. Поднял её наверх на спине, пока та смеялась, волоча уставшими ножками по воздуху.

– Что? – Спросила она.

Уолдо повернулся к ней.

– Всё чаще мне кажется, что я живу в этом мире первый раз. Ничего не знаю, ничего не понимаю, а если и понимаю, то неправильно. Кажется, что многие уже проживали жизнь и поэтому знают, что делать и куда им идти. Их ведёт не интуиция, а дорога прошлой жизни, но обходя старые ошибки в виде ям. Кажется, что все знаю всё лучше, чем я.

Она заулыбалась. И сердце подскочило Уолда от искренности её глаз. Никто никогда так на него не смотрел.

– Тогда, привет новенький. – Протянула она ему руку.

Её пальчики ухватили его запястье и словно поглаживали, а глаза не отрывались. Нельзя было так смотреть на человека – так пронзительно, так искушающе, так по родному. Такой взгляд бесценен и нельзя смотреть так на того, кого не любишь. Уолда это и останавливало, чтобы не протянуть её руку к губам и не поцеловать: останавливала мысль, что он ошибается во взгляде. Но он не отрывался.

– Что у тебя за цвет глаз? – Смотрел пристально на завитки её глаз.

– Зелёные. – Улыбнулась она. – С серыми полосками.

– Очень красивые. А у меня обычные, карие.

– Поверь, если бы у меня были обычные карие глаза, ты бы смотрел на меня так же.

Уолдо оскалился в улыбке.

– Спорить не буду.

Она развернулась и облокотила голову о руку. Её грудь, замеченная Уолдом, упруго подпрыгнула, казалось больше и он смущённо покраснел.

– Мне кажется, я знаю, как провести тебя в город. – Не сразу сказала она, дав ему время остыть, а себе умилиться такой детской реакции.

Уолдо привстал.

– Знаешь?

– Да, знаю. Меняй свои планы, и я жду тебя тут через две недели. – Начала она вставать.

– Две недели?

– Да, через две недели начнётся двухдневный праздник в честь дня рождения дочери короля. Все будут в масках, в нелепых нарядах, как раз для тебя.

– Король разрешит, что все были в масках и нелепо одеты? Но это идиотизм с его стороны. Ведь я могу пробраться туда и они не заметят.

– А король довольно своеобразная особа, да и дочь его так захотела, а ей он перечить не станет.

– И старейшины ему ничего не скажут? Сама подумай…

– Господи, тебе то какая разница? – Повысила она на него голос. – Что ж ты за создание такое. Эта избалованная девка первый раз подобное заказала, радуйся. Я буду с тобой, знаю, как себя вести, чтобы нас не узнали.

Уолдо это не нравилось. Теперь он смотрел с недоверием. Слишком она навязывалась ему, и его это пугало. Она говорила, словно уже давно придумала план и всё в её голове складывалось идеально, но что-то его отталкивало,… какая-то недосказанность.

– Если нам повезёт, её встретим, вот ты видел её хоть раз? – Спросила она Уолда, подойдя ближе.

– Короля видел, дочь нет. Правда слышал о ней, что она безумно красива и глаза у неё розовые.

Уолдо смотрел на неё, открыв рот, но не от изумления, а от непонимания, что его пугает.

– Ты ведь мне не доверяешь? – Поняла она, посмотрев на его изменившееся лицо.

Уолдо молчал. Опустил глаза.

– Опусти меня вниз. – Приказала она, отойдя от него.

Уолдо взглотнул и не хотел этого делать.

– Ты хочешь, чтобы я спрыгнула? Опусти меня! – Сказала она громче, уставившись вниз.

Уолдо взял её руку и та взобралась на его спину. Пару секунд постояв в молчании, он всё же спустился с ней, повредив при этом ладонь.

Она оттряхнула своё платье и встала, смотря на Уолда. Он смотрел на неё.

– Я тебе не доверяю. – Голос его был уверен. – Хочу, но не доверяю.

Назло ему или под слово гордости своей, она сделала вид, что ей всё равно. Платье от лежания на камне впитало пыль и сколько бы она не дёргала его, только злилась.

– Знаешь что, если усмиришь свою паранойю за это время, приходи. Я не собираюсь тебя тут уговаривать. Не хочешь не надо. – На уверенность Уолда она отвечала ею же.

Отвечала настолько властно, что ему стало не по себе. Уолдо, считавший верным решением ответить ей твёрдо о недоверии к ней, сейчас испытывал стыд. Она словно леской ухватила его уверенность и оторвала, сделав все один лёгкий рывок.

– Захочешь меня увидеть, приходи сюда же через две недели. – Смотрела она на него боком, выставив руки на боках. – Не доверяет он мне… была бы причина. – Разозлилась она.

Уолдо продолжал смотреть уверенно и твёрдо, но уже молча.

– Буду ждать. – Ушла она.

Уолдо проводил её взглядом и ещё долго стоял там, не понимая, правильно ли он всё сделал. Чувство было, что он облажался.

Как бы он не надеялся, она так и не обернулась.

Теперь Уолдо понял, что при встрече очень важно, как закончилась встреча – на какой ноте вы расстались. Потому что именно прощание он запомнил ярче всего.

Уолдо пока не понимал, что он влюбился. Она представилась Таленной, но просила называть её сокращённо, Тен.

***

Из всех порочащих сознание мыслей – зависть и ревность поедают с большей яростью. Они чаще будоражат разум, и если истоки их не сказаны, то свободное время пожирается ими, оставляя после, огромную яму в событиях накрученных, которые, по ненавистному остатку, кажется, уже произошли. Меняется отношение к человеку, к ситуации, хотя повода не было.

Уолдо, удивлённый такому к себе вниманию со стороны Тен, всё думал, чем он ее привлёк. Он не видел ничего особенного в себе. Если бы был талантлив, то сбежал бы оттуда, был бы силен, умен, хитёр,… а по сути, он всего лишь имеет цель. Без таланта. Да и не считал себя красивым. Поэтому и не понимал, что она увидела в нём.

– Не дуй. – Указал ему старик.

Двадцать четвертого числа одного из месяцев, один раз в четыре месяца Уолдо навещал старика, к которому его отводила единственная, кому Уолдо доверял в сером аду. Ева сидела рядом и пила кофе вместе с ним и стариком.

– Когда помешиваешь, не проливай, аккуратней. – Старик глядел в маленькую чашку Уолда, больше, чем в свою, проливая чёрные капли на камень.

Уолдо допил половину и теперь помешивая, надо было допивать гущу, но не всю.

– Всё, помешай, подожди пока немного успокоится и выпивай. – Ждал старик. – Переворачивай.

Уолдо перевернул чашку от себя и положил ее на край блюдца, чтобы всё стекло.

– Замечательно. – Старик взял чашку Уолда и положил на ткань рядом с собой, чтобы чашка отдала всю жидкость.

Старик брался за дело. Ева всегда боялась его в такие моменты, в тот период, когда не моргая, старик не замечал за собой раскрытых жёлтых от болезни глаз, бешено читающих черную гущу. Как и не давал себе отчёт, что моментами, думая, что рассматривает чащу, он пристально глядел на Еву. Словно сейчас побежит за ней, но по пустому и безумному взгляду никто не хочет представлять зачем. Уолдо просто выставляет руку так, что в момент встать перед ним. В момент гадания он не отрывает глаз от старика.

Ничьё будущее из тех, кто сейчас в городе его не интересовало так, как будущее Уолда. Старик иной раз сам не понимал, что он видел, от того и ждал встречи сильнее гадуемого.

Старику сообщала Ева, что Уолдо в городе и хочет встречи, а старик выбирал новое место и звал туда отвести Уолда Еве.

– Она тебя любит, это видно. – Глядел старик на Еву, после долгого молчания.

Та в знак согласия опустила голову на колени Уолда и улыбнулась.

– Вы словно родственники, дальние. – Прищурился старик и Уолдо ощутил, как Ева сильнее сжала его ногу.

Окрестности этого самодельного каменного дома ещё часа два не будут проверяться, но Уолдо что-то напрягала. Один раз старик ему нагадал, что пристанищем его тела будет каменное место. Без пояснения, Уолдо представил, что умрёт в подобном месте и ему было не по себе в таких «домах». Вариантов пророчества старика много – ведь Уолдо живёт и обитает постоянно среди камней.

Однако, Уолдо успокаивала мысль, что «каменная матерь» не стала бы уделять внимание тому, кто и так умрёт здесь.

– Так вот, что должно было случится, чтобы ты открылся. – Улыбнулся старик. – Ты влюблён, мальчик.

Уолдо нахмурился, но с другой стороны на его лице промелькнула улыбка у самого края лица.

– Я… ну, пожалуй, да, а что, это сейчас поможет вам? – Он сделал непринуждённый вид, хоть и был рад, что не ошибается в своих чувствах.

– Поможет,… но не завидую тебе.

– Почему?

– … Узнаешь сам. Я бы конечно сказал, но приятно осознавать, что моё невмешательство будет сводить тебя с ума.

– Понять вас не могу. Вы меня спасали уже несколько раз, можно сказать, уберегали, а сейчас не хотите вмешиваться? Если увидели – скажите мне. Не для развлечения я к вам хожу, и вы это знаете. Влюблённость – это пока не любовь, и она проходит, поэтому говорите, пока есть шанс.

– Шанс говоришь? Или ты так угрожаешь? – Старик рассмеялся. – У тебя не будет шанса, если я расскажу, мальчик! И не нужно мне указывать! Я знаю всё получше твоего, сопляк. Ещё будет он мне тут про любовь рассказывать! Что, книжек начитался краденых?

Уолдо сразу поменялся в лице.

– Да, я знаю. Не умничай и не нужно строить из себя принца, они очень часто мрут тут. – Улыбнулся старик ехидно-мерзким оскалом.

– Я просто хочу выбраться от сюда, и вы сказали, что поможете.

– Не придумывай, я говорил другое!

Уолдо притих.

– Если бы я вас не знал, то подумал, что вы специально орёте, чтобы нас услышали.

Старик обернулся, положив чашку на каменный «стол», тяжело дыша.

– Я повышаю голос, потому ты ещё глуп и тебя надо ставить на место, когда считаешь себя умнее старших. – Старик снова устремился в кофейную гущу. – Когда тебе тоже самое скажет другой, более важный для тебя человек, тогда ты поймёшь, что нужно вырасти. А сейчас тебе всё равно, это видно.

Уолдо устал уже от этой болтовни и каждый раз, находя ответы на нападки этого старика, он прогонял их через диалоги, которые составлял сам, в голове. Наставления ему были не нужны – старик не был ему приятен, чтобы прислушиваться. Ему нужно, чтобы он увидел, когда и как он может выбраться от сюда.

И че дольше они молчали, тем более странно стал вести себя старик.

– Мальчик…

Лицо старика застыло в открытом недопонимании.

– Ты разочаруешься придя домой, ты слишком много пробыл здесь, чтобы возвращаться. – Разочарован был и сам старик, не говоря уже об Уолдо. – За тобой всё равно придут, где бы ты ни был.

Уолдо совсем не этого ждал. И руки остановились на плече Евы, которая тоже замерла, не моргая глядя в сторону. И взгляд его не отрывался от старики. Его дыхание то замирало, то навзрыд не утихало. Он тихо слушал и молчал.

– Не уходи от судьбы, Уолдо, приходи на ту встречу, ты должен прийти. – Старик отвернулся и схватился за сердце под плащом. Его было слышно хуже и пришлось прислушиваться. – Наслаждайся настоящим,… пока есть возможность,… и… не забывай слова серого мальчика! – Старик крикнул в конце так истошно и громко, что зазвенело в ушах. Через секунду он уже побежал на Уолда с ножом, размахнувшись от плеча.

– Стой. – Закричал Уолдо.

И секунды после крика не прошло, как Уолдо оттолкнул Еву в сторону, в каменную стену, сам схватившись за его руку и ударив ногой в живой. Уолдо не понимал, что происходит. Глаза старика были сумасшедшими и все в слезах. Уолдо побежал схватив Еву. Старик поймал ее за ногу и потянул к себе, снова размахнувшись ножом. Уолдо отпустил её и на прыгнул на старика, сбив его с ног. Схватив Еву, старик вдогонку швырнул рукой с ножом куда попадёт и порезал Еве плечо глубоко. И заорал, как бешенный, и побежал следом, как монстр, гремя ногами. В тот момент у старика появилась огромная сила.

Уолдо выбежал из дома и что-то в голове ёкнуло. Он откинул Еву с силой в сторону, что она покатилась кубарем по пыльной земле. И как только Уолдо увидел выбегающего из угла комнаты старика, он размахом ноги разбил крепление одной каменной стены и та порушилась огромными валунами, завалив кричащего старика волной камней. Уолдо отбежал и Еву чуть не задело. Последнее, что увидел Уолдо – это бешенное лицо старика.

– Только предав, ты сможешь выбраться, только…, только ослабнув, ты… – Издались последние истошные слова старика.

Уолдо стоял и не понимал эту минуту. В онемении и дрожи, поступок мгновение назад казавшийся ему единственно верным, сейчас обрёл очертание неизгладимой ошибки… и устоялся в своей правоте. Он не мог понять, что это было. Он не мог поверить, что сделал это.

Ева лежа на боку плакала, держась о кровавое плечо, в то время как он, не замечая её крики, стоял в пустоте своих мыслей.

Лишь через некоторое время он очнулся, понял, что кто-то вдалеке бежит в этому месту. Уолдо схватил плачущую Еву и в страхе закрыл ей рот рукой. Умолял её помолчать, успокоится, но та была в полнейшем ужасе и не могла остановится. Уолдо понимал, что если его сейчас схватят, в таком состоянии, он проиграет.

В полном непонимании, куда он бежит и что делать, Уолдо закончил этот день. С окровавленной Евой на руках. Он оставил её у ближайшего дома, там ей сразу помогли, а сам ушёл, когда за окном крик стал просто тяжёлым дыханием испуганного ребёнка.

***

Он так верил в любовь, что упустил её, просто не заметил. Довольствуется тем, с кем просто хорошо.

Уолдо всегда боялся эти слов, как как его фантазия многое вложила в их смысл. Настолько был не уверен, что не пришёл на встречу с Тен. И лучше бы он пришёл, ведь после корил себя за свой поступок. Представлял, как она ждала его там с одеждой в руках для него, а он не пришёл. Как она оглядывалась, рассматривая его среди камней, и с глубокой обидой ушла прочь. И чем больше он себе представлял подобное, тем хуже ему было. Он стал реже тренироваться, больше отвлекаться, зацикливался в себе и перестал быть осторожным. Хоть со страхом, но приходил чаще в то место, где они встретились. В общем, Уолдо накручивал себя от того, что влюбился, и ему было не всё равно. В редкий раз.

Он решил проведать Еву в городе в один из дней и пробрался в дом, где её оставил.

В том доме были ещё дети и Ева сидела с ними. Уолдо забрался с крыши. Не разговаривала, но на вид ей было хорошо. Лучше, чем раньше. Она вроде бы была счастлива,… Уолду вдруг стало так грустно. Помня, как она его обнимала, как радовалась ему, он надеялся, что она хотя бы иногда думает о нём после того, что было. Он не мог оторваться, глядя на её редкую улыбку.