Текст книги "Я захватываю замок"

– Делать нечего. Управимся сами, – вздохнула я.

В вагоне стоял полумрак; еле отыскали наш багаж – Роуз приметила его в дальнем углу, за высокими бидонами с молоком. Пробираясь к чемоданам, под крошечным газовым фонарем мы увидели большой ящик с надписью: «Коттон, Скоутни, Саффолк».

Роуз ахнула. Спустя миг с перрона донеслись голоса – к вагону кто-то приближался. Мы бросились к выходу.

Поздно!

– Прячемся за чемоданы, – велела сестра. – Быстрее…

Будь у меня хоть немного времени, я бы попыталась ее отговорить – объяснила бы, как глупо выйдет, если нас обнаружат… Но она уже скрючилась за багажом. Пришлось скрючиться и мне.

– Тут нас не найдут, – шепнула Роуз.

И правда, может, обойдется? Чемоданы высокие, свет слабый, причем от нашего угла далеко.

– Только пригнись ниже, – посоветовала я. – Твой чемодан поменьше.

– Ну что вы, сэр, мы сами управимся! – сказал мужской голос – явно не начальника станции. Значит, возвращался караульный.

– Я помогу, – возразил Нейл, запрыгивая в вагон. – О господи!.. – внезапно закричал Коттон и выскочил обратно.

Двери с грохотом захлопнулись; от мощного удара газовая горелка разбилась, вагон окутала полная темнота.

– Что такое? В чем дело?! – закричал Саймон Коттон.

Ответ Нейла разобрать не удалось, донесся лишь громкий хохот караульного:

– Ха-ха-ха! Отличная шутка!

– Роуз, нас заметили! – в отчаянии прошептала я.

– Чепуха! Зачем ему нас запирать? – отозвалась сестра. – Нет, тут другое. Тихо! Слышишь?

Я осторожно приподняла голову. В сумраке тускло светился квадрат приоткрытого окна.

– Нейл, ты рехнулся! – воскликнул старший брат.

– Я уверен на все сто!

– Идемте, сэр… – встрял караульный. – Я всю дорогу сидел в этом вагоне!

– Но вы оставили дверь нараспашку.

В темноте шевельнулась смутная тень Роуз – сестра встревоженно выглянула из-за чемодана.

– Что здесь такое? – в отчаянии прошептала она.

– Ш-ш-ш, тише, – скомандовала я, напрягая слух.

Этот миг мне не забыть, наверное, до конца своих дней: звезды в проеме окна, бусинка света над разбитым плафоном газовой лампы, запах несвежего молока и рыбы…

Саймон тем временем объявил, что принесет из машины фонарь.

– Скажи матери, чтобы заперла двери и никуда не выходила! – прокричал вслед младший брат.

Роуз осторожно поползла к окну, но по пути зацепила бидон; тот глухо звякнул.

Караульный присвистнул:

– Похоже, вы правы, сэр!

– Еще бы не прав, – отозвался Нейл. – Сколько я их кормил в Йеллоустонском парке!

Тут меня озарило.

– Роуз! – прошептала я. – Тебя приняли за медведя.

Сестра охнула.

– Придурок, вот придурок!

Снова клацнул молочный бидон.

– Ну, на семь восьмых ты сейчас действительно медведь. А в Кингз-Крипте гастролирует цирк, палатки раскинуты неподалеку от железной дороги. Коттоны наверняка их заметили.

Меня разобрал смех. Услышав, как Роуз пытается открыть двери в дальнем конце вагона, я быстро умолкла. Створка отъехала в сторону, на фоне звездного неба возник черный силуэт сестры.

– Давай сюда! Быстрее, – позвала она меня и спрыгнула вниз.

Я бросилась к выходу; зазвенели, стукаясь друг о друга, бидоны. С другой стороны послышался топот: Нейл Коттон и начальник станции, мчась по перрону, что-то кричали машинисту.

– Роуз, не глупи, – воскликнула я, – нам придется все объяснить!

Но сестра схватила меня за руки и потянула вниз; пришлось спрыгнуть.

– Не пойдешь со мной – в жизни не прощу, – яростно прошипела она. – Лучше умереть, чем объясняться.

– Может, и умрешь! В деревнях у многих есть оружие…

Уговоры не подействовали. Роуз нырнула за хвост поезда и растворилась в ночи.

Всюду кричали, хлопая дверями, пассажиры – их было немного, но шум стоял адский; к счастью, люди сгрудились на перроне, за поездом. Внезапно мне в голову пришла блестящая мысль: если уговорить Роуз сбросить шубу, можно самим присоединиться к погоне! Вроде бы ничего общего мы с медведем не имеем. С трудом стряхнув с себя бобровое пальто, я швырнула его в вагон и припустила за сестрой. Не успела я пробежать и пары ярдов, как вспыхнувший луч фонаря высветил Роуз. Она как раз пыталась на четвереньках взобраться с края платформы на небольшую насыпь. И правда вылитый медведь, если смотреть издалека!

На перроне поднялся дикий гвалт. Вскарабкавшись на насыпь, Роуз скрылась из виду в полях.

– Там ведь ферма Фоксерт! – охнул в толпе женский голос. – А у них трое малышей!

По ту сторону поезда дробно загрохотали шаги бегущих.

– Скорее, скорее!.. – голосила женщина. – К Фоксерт!

Кто-то с глухим стуком спрыгнул рядом со мной на рельсы; через луч фонаря проскочил Стивен, блеснул металл. Вилы! Наверное, лежали в повозке мистера Стеббинса.

– Стивен, погоди! Стой! – завопила я.

Обернувшись, он крикнул:

– Я не причиню ему вреда, мисс Кассандра! Если не нападет!.. Загоню зверюгу в сарай!

Мимо промчался Нейл Коттон.

– Ага! Дайте-ка мне! – Он выхватил у Стивена вилы.

Следом пробежал, светя перед собой фонарем, Саймон. За ним с громким топотом пронеслись несколько пассажиров и караульный; кто-то сбил меня с ног. Фонарь замигал. Саймон похлопал по нему, и лампочка окончательно погасла.

– Принесите фонари со станции! – гаркнул караульный, взбираясь на перрон.

Пассажиры остались ждать света, а Стивен с Саймоном бросились за Нейлом в темноту.

Наверное, мне следовало все сразу объяснить, но вокруг стоял гвалт, да и падение меня немного оглушило. К тому же эта история скверно отразилась бы на Роуз: узнали бы не только Коттоны, но и толпа местных из поезда. В душе я почти не сомневалась, что сестре удастся благополучно убежать.

«В конце концов вблизи Нейл легко отличит ее от медведя», – успокоила я себя.

Тут снова промчалась толпа с фонарями во главе с начальником станции – он вооружился камнем и прихватил большую черную собаку. Дело принимало дурной оборот, молчать больше было нельзя. Я бросилась к людям, но из-за оглушительного собачьего лая моих объяснений никто не слышал.

Вскоре раздался пронзительный визг. Совсем ошалев от ужаса, я завопила:

– Это моя сестра! Он убивает мою сестру! – и бросилась бежать вдоль рельсов.

С громкими криками все кинулись следом; кто-то, споткнувшись о цепь-поводок, растянулся на земле и громко зачертыхался. Вскарабкавшись на насыпь, мы выбежали в поле, но сколько ни оглядывали окрестности, ни Роуз, ни Стивена, ни Коттонов так и не увидели. Куда же они подевались? Люди разом загалдели, строя разные предположения. Одна полная женщина предложила караульному спустить собаку, однако тот побоялся, что в зубы псу угодит не медведь, а Коттоны.

– Боже, боже… Зверюга их задушит! – причитала женщина. – Им не спастись!

Я уже открыла рот, собираясь объяснить, что никакого медведя нет, как вдруг в отдалении мелькнуло белое пятно. Мужчины с фонарями бросились вперед – навстречу свету вышел Нейл Коттон с Роуз на руках. Белел в темноте костюм сестры. Шуба исчезла.

– Роуз! Роуз! – Я помчалась за остальными.

– С ней все в порядке, – сказал Саймон, – но лучше отнести ее к нам в машину.

Забрав один из фонарей, он осветил брату дорогу, и оба невозмутимо зашагали прочь.

– А медведь, сэр… – растерянно протянул караульный.

– Мертв, – отозвался Саймон. – Мой брат его убил.

– Сэр, вы уверены? – настороженно спросил начальник станции.

– Нужно сходить проверить, – предложила полная женщина. – Собака быстро…

– Собака ничего не найдет, – бросил через плечо Саймон Коттон. – Зверь свалился в реку, и его унесло течение.

– Бедняжка, ох бедняжка! Он был обречен, – всхлипнула она. – Сперва убили, потом утопили… А он ведь, как пить дать, стоил кучу денег.

– Идите за Нейлом, присмотрите за сестрой, – велел мне Саймон.

Я только обрадовалась.

Старший Коттон передал фонарь Стивену, а сам остался уговаривать людей вернуться к поезду.

– Странное дело, очень странное… – задумчиво бормотал начальник станции.

Еще какое странное!

– Стивен, что стряслось? – вполголоса поинтересовалась я.

Внезапно приподняв голову, Роуз яростно прошептала:

– Замолчи! Лучше забери с поезда багаж.

Когда Нейл осторожно спускался с ней по насыпи, она ему негромко сказала, что можно пройти через поле позади станции. Туда он, перебравшись через пути, и двинулся; на станцию они не вернулись. Стивен немного подсветил им дорогу, а потом вернулся за мной и багажом.

– Пожалуйста, прошу вас, мисс Кассандра, ни о чем меня не спрашивайте, – быстро выпалил он, не успела я и рта открыть.

– Может, скажешь хотя бы, куда подевалась медвежья шуба… – начала я, сбрасывая на перрон бобровое пальто, накидку и жакет. Но тут вернулся караульный. Бедняга никак не мог взять в толк, как медведь выбрался из вагона. Я объяснила, что Роуз забралась в вагон за чемоданами, а Нейл Коттон вдруг захлопнул двери; услышав урчание животного, она открыла вход с другой стороны и выпрыгнула.

– Тут медведь и припустил за ней, – завершила я.

Вроде бы вышло складно.

Начальник станции помог нам загрузить чемоданы в повозку мистера Стеббинса. В стоявшем по соседству автомобиле я увидела Роуз – сестра разговаривала с миссис Коттон.

Со станции пришел Саймон.

– Мы отвезем вашу сестру. Поедете с нами? – спросил он меня.

Но я предпочла остаться со Стивеном. Отчасти мне было неловко, отчасти боялась ляпнуть не то – бог знает, что там произошло на самом деле!

Из Стивена за всю дорогу мне не удалось ничего вытянуть – бедняга твердил одно:

– Такой ужас, мисс Кассандра! Пусть лучше мисс Роуз объясняет. Я ничего не скажу.

Чтобы узнать подробности, пришлось дожидаться, пока мы уляжемся спать. Нет, дома сестра вкратце описала всем, что произошло, но самое интересное наверняка утаила. По ее словам, Нейл бросился за ней с вилами. Она закричала. Сообразив, в чем дело, он попросил подоспевших Стивена и Саймона поддержать версию с медведем.

– Коттоны даже матери не сказали правду, – добавила она. – Они были просто неподражаемы!

Никогда не слышала, чтобы отец так хохотал! Он не сомневался, что историю досочинят, нещадно приукрасят – и в результате пойдут слухи, будто Роуз спасалась от стада перепуганных слонов. Сообразительность и находчивость братьев его приятно удивили. В тот вечер Коттоны к нам не зашли, высадили сестру во дворе.

– Нейл счел, что мне лучше самой рассказать о нашем приключении, – улыбнулась она. – Вот я и рассказала. Придется вам теперь тоже до конца жизни уверять всех, будто за мной гнался медведь.

Роуз прямо раскраснелась от волнения, всеобщее внимание ее ничуть не огорчало. А вот я расстроилась. Не знаю почему – может, устала? Меня вдруг затрясло, на глаза навернулись слезы…

Топаз быстро отправила нас в спальню, а потом принесла какао и горячие кирпичи в ноги. Мне стало лучше. На прощание она обеих ласково, по-матерински поцеловала (Роуз, правда, этого не любит) и велела не увлекаться долгими разговорами. Думаю, мачехе хотелось с нами поболтать, но ее позвал отец.

– Давай допьем какао без света, – предложила я и задула свечу. В темноте Роуз обычно более откровенна.

– Что тебе рассказал Стивен по пути домой? – первым делом спросила она.

Я ответила, что он повторял, будто не может рассказать – все слишком ужасно.

– Интересно, он видел?.. – задумчиво проговорила сестра… и вдруг захихикала. Впервые за долгие месяцы! Хихиканье стало глуше – видимо, она зарылась лицом в подушку.

Наконец, немного успокоившись, Роуз сказала:

– Я дала Нейлу Коттону пощечину.

– Роуз! – ахнула я. – За что?

– В поле я оглянулась. Смотрю – мчится Нейл Коттон. А над ним на фоне неба чернеют длинные-предлинные зубцы вил! Ну я и завизжала, как вы слышали. Хочу скинуть шубу, а пуговицы нашарить не могу! Кинулась бежать. Он кричит: «Стой, стой!» Видимо, рассмотрел, что это не медведь. Догнал, схватил меня за руку. Я говорю: «Пустите, черт вас возьми!» Мой голос узнал Стивен. Крикнул Нейлу: «Это же мисс Роуз!» Тот удивился: «Почему вы убегаете?!» Я в ответ: «Потому что не желаю вас видеть, и брата вашего тоже. Проваливайте оба к дьяволу!» И залепила пощечину.

– Ох, Роуз… – Я расстроилась, что ужасное происшествие еще больше осложнило ситуацию. – А он?

– Он? Воскликнул: «Боже всемогущий!» Тут подбежали Стивен с Саймоном. Стивен сказал, что следом несется толпа пассажиров с поезда. «Это вы виноваты! – бросила я Нейлу Коттону. – Выставили меня посмешищем на всю округу!» Тогда он велел мне успокоиться и попросил остальных поддержать версию с медведем, как я уже объясняла.

– Очень великодушно с его стороны! – заметила я. – Согласись.

– Н-ну… в некотором роде… – Она умолкла, видимо, что-то обдумывая, потом снова заговорила: – Просто он не воспринимает нас всерьез, потому так и поступил. Я имею в виду не именно нас, а Англию целиком. Голову дам на отсечение, в Америке он не стал бы выдумывать подобные глупости. Англия для него – сплошной анекдот. Забавная игрушка! Игрушечные паровозики, кукольные деревеньки… Я поняла это из его разговоров по пути домой.

Тут наши мысли полностью совпадали – то же самое мне почудилось еще при первой встрече. Не по Саймону, конечно! Да и Нейл, я уверена, не имеет в виду ничего плохого.

Я спросила мнение Роуз об их матери.

– Красивая. Трещит без умолку. Отцу через минуту захочется ее прибить.

– Если они встретятся…

– Встретятся, будь покойна. Мы перевидаем целую толпу Коттонов.

Говорила она убежденно, почти самонадеянно. Я даже встревожилась.

– Только теперь, Роуз, не наделай, пожалуйста, глупостей! – забывшись, воскликнула я.

Сестра так и подпрыгнула.

– Ты о чем?! Топаз обо мне говорила?

Я промямлила, что это лишь предположение, но Роуз не отставала, настойчиво забрасывала меня вопросами. К сожалению, выдержки мне не хватило: сказались усталость и желание защитить мачеху. Да и Топаз говорила, что Роуз лучше знать правду, если вновь доведется встретиться с Коттонами.

И все-таки после рассказа на душе стало гадко; я чувствовала, что поступила подло по отношению к сестре и Коттонам. Ладно, пусть… Если это пойдет ей на пользу… Тем более акцент я сделала на словах о моей сознательной наивности. И упоминание об отце опустила.

Роуз захотелось узнать, кто из братьев говорил самое неприятное. Я кое-как восстановила в памяти диалог.

– По крайней мере, Саймон меня пожалел, – заметила я.

– Значит, Нейл предложил с нами не связываться. Ну, я им отомщу! Они еще поплатятся…

– Не нужно винить их за это. Вспомни, сегодня они были очень добры! – взмолилась я. – А если ты уверена, что теперь они не против подружиться…

– Больше чем уверена.

– Они предлагали встретиться?

– Неважно, что они предлагали.

К моему удивлению, она вновь захихикала, но так и не объяснила, по какому поводу. Отсмеявшись, сестра сказала, что ее клонит в сон.

Я попыталась разговорить ее через мисс Блоссом.

– Так, Роузи, ты что-то скрываешь, а? Признавайся, негодница!

Но Роуз заверила, будто ничего не скрывает.

– А если и есть секрет, то секретом и останется, – ответила она. – Давайте засыпайте с мисс Блоссом.

Но мне еще долго не спалось…

* * *

Часы на церкви пробили четыре. С ума сойти! Неужели я просидела с дневником на насыпи шесть часов?

Топаз не стала меня звать колокольчиком к обеду – просто принесла молоко, два больших бутерброда с сыром да наказ от отца писать сколько хочется, в свое удовольствие. Мне немного совестно. Бездельничаю тут, а другие не покладая рук разбирают вещи тетушки Миллисенты. Но что поделаешь? Утром при виде вороха одежды меня буквально затрясло. Я объяснила все Топаз, а она посоветовала выплеснуть свои страхи на бумагу. По-моему, подействовало – теперь я без ужаса смотрю, как сохнущие юбки-платья трепещут на ветру; правда, в отличие от мехов, они мне по-прежнему несимпатичны.

Перед работой Стивен съездил на велосипеде на станцию за медвежьей шубой – Роуз припрятала ее в канаве.

В детстве отец что-то слышал об этой шубе. По его словам, кучерам в те времена на зиму в лучшем случае перепадала короткая накидка из козлика; однако прабабушка считала, что раз ее муж, сидя внутри экипажа, закутан в пальто на бобровом меху, то правящему снаружи кучеру полагается не менее теплая одежда. Кучер медвежьей шубе обрадовался, но страшно конфузился, когда мальчишки, насмехаясь, просили его сплясать. Котиковый жакет носила тетушка Миллисента – в девяностые годы девятнадцатого века она еще не возражала против мехов. Отец полагает, семейные вещи она хранила из сентиментальных соображений. Возможно, в память о счастливом детстве.

Непостижимо! Старую леди в черном армейском плаще когда-то звали Милли и возили на уроки танцев! Какой же в старости стану я?..

Рука устала, а хочется писать и писать. Я откладываю дневник. Задумываюсь. Сегодня во мне будто два человека: узник вчерашнего дня и человек нынешний, сидящий на насыпи. А сейчас проклевывается третий – участник событий будущего.

Интересно, пригласят нас Коттоны в Скоутни? Топаз уверена, что пригласят. По ее мнению, фантастическая история с медведем их заинтригует – заинтриговал же братьев замок и наше странное семейство в ночь, когда они впервые сюда заглянули. Да и побег Роуз удачно компенсировал ее излишнюю откровенность во время прошлой встречи. Только бы она в этот раз не переусердствовала! Топаз похвалила меня за то, что я открыла сестре нашу тайну, и утром сама поговорила с Роуз; та неожиданно внимательно ее выслушала.

– Держись спокойно. В разговоры не вступай, пока не почувствуешь себя совсем свободно, – наставляла мачеха. – И умоляю, не кокетничай! Положись на свою красоту.

Обожаю приступы практичности у Топаз!

Не ужасно ли строить подобные планы? Будто выставляем сестру на продажу… Чепуха! Конечно, Роуз влюбится в Коттонов. То есть в того, кто полюбит ее. Надеюсь, ею заинтересуется Нейл, Саймон меня несколько пугает. Только ведь именно Нейл не воспринимает Англию всерьез…

* * *

Отдыхаю. Просто сижу, рассматривая замок. До чего он великолепен в лучах полуденного солнца! Какими же словами его описать? Слова нужны красивые, значительные… Чем усердней я напрягаю мозг, тем скорее разлетаются мои мысли. Как запечатлеть на бумаге паутинку солнечного света, опутывающую двор? Золотистые окна? Причудливые, пропитанные духом прошлого стены, точно сошедшие со старых полотен? На ум приходит лишь выражение «отсвет далеких дней», и это не фантазия…

* * *

Ой! Автомобиль Коттонов! Проехал через перекресток на возвышенности (оттуда впервые открывается вид на замок). Мчат сюда!

Что же делать? Снова ждать и наблюдать? Ну уж нет!

Спускаюсь!

VII

Нас пригласили на ужин в Скоутни! Ровно через неделю!

Еще хочу написать о личном… Ох, даже не знаю, с чего начать.

С насыпи я спустилась вовремя – как раз успела предупредить Роуз и Топаз: они наглаживали стираные вещи. Сестра тут же переоделась в свежеотутюженную блузку; мачеха, быстро приведя себя в порядок, бросилась заваривать чай. Я умылась. Теперь оставалось либо причесаться, либо бежать за отцом. В результате я просто захватила гребень со щеткой в караульню. Узнав о гостях, отец подскочил как ужаленный; я испугалась: ну все, убежит! Однако он вырвал у меня щетку и начал старательно чистить пальто. Действительно, лучше не суетиться.

В конце концов мы даже немного поболтали, так как Коттоны высадились на годсендской дороге: по засохшим глубоким колеям в земле автомобиль не проехал бы.

– С ними миссис Коттон! – закричала я, когда гости вышли из-за поворота.

Отец решил встретить их под аркой, у подъемного моста.

– Если теперь что-то пойдет не так, то уж не по моей вине. Я обещал Топаз. – Слегка помрачнев, он добавил: – Слава богу, тебе пока рано на рынок невест.

Я стрелой помчалась в дом.

Роуз с Топаз разожгли в гостиной камин и расставили букеты нарциссов. Весело потрескивающий огонь придавал комнате еще более весенний вид. Под распахнутые окна в надежде на корм подплыли лебеди.

Мне вдруг вспомнился наш первый весенний день в гостиной: Роуз играет на рояле, мать склоняется через подоконник надо рвом… Я отчетливо видела ее серое платье, а лицо… Лицо – нет. «Мамочка, сделай так, чтобы у Роуз все сложилось хорошо!» – неожиданно произнес голос внутри меня… и легкий призрак сорвался с небес, спеша на помощь дочери. Куда только не заведут фантазию открытые окна!

В гостиную вошел отец с гостями.

Роуз назвала миссис Коттон красавицей, но я бы описала ее иначе. Красива, например, Топаз – необыкновенным лицом особой сверхбелейшей расы. Красива Роуз – очаровательным румянцем, выразительными, сияющими глазами. Миссис Коттон женщина видная. Нет, не то слово – получается, будто она крупная. Скажем, она очень приятная, с внешностью у нее полный порядок. В меру румяная. Черные волосы тронуты сединой, но не полосатые: седых волосков ровно столько, сколько нужно, причем каждый на своем месте. И локонов завито ровно столько, сколько нужно. Фигура превосходна. Наряд идеален: простой, но элегантный твидовый костюм. Я и представить не могла, что такие бывают! Голубые оттенки ткани подчеркивали цвет ее глаз. Стыдно признаться, но таращилась я на миссис Коттон самым неприличным образом. Надеюсь, она догадалась, что это от восхищения.

Учитывая возраст Саймона, ей не меньше пятидесяти. Хотя не верится. Нет, пожалуй, на пятьдесят она и выглядит – просто подобный типаж пятидесятилетних женщин мне раньше не встречался.

Речь миссис Коттон лилась сплошным потоком. Точно! Выражение «сплошной поток» очень верно описывает ее манеру говорить. Сразу представляешь бескрайнюю длиннющую реку. Зато произношение у нее красивое, точь-в-точь как у Саймона; сыновья постоянно ее перебивают, но она не обижается. Вскоре и отец освоил их способ разговора.

Да, больше всего миссис Коттон общалась с отцом. Он представил ей меня, Топаз, мы обменялись рукопожатиями. Гостья выразила надежду, что Роуз оправилась от пережитого потрясения, затем воскликнула: «Ах, какие лебеди!» – и завела беседу о романе и знаменитых лекциях отца в Америке. Пока они с оживленным удовольствием друг друга перебивали, Роуз, усевшись на подоконник, разговаривала с Саймоном. Мы с Топаз выскользнули в кухню за чаем, а Нейл любезно вызвался отнести чашки в гостиную.

Мы стояли у очага, ждали, когда закипит чайник.

– Так ваша мать не знает, что Роуз и есть тот злополучный медведь? – спросила я.

– Черт, нет, конечно! И не узнает! – воскликнул он. – Подобные шуточки не в ее вкусе. К тому же это было бы нехорошо по отношению к вашей сестре.

Да уж, могу представить! Миссис Коттон явно не поняла бы, с какой радости Роуз припустила прочь. (Нейл наверняка считает, будто сестра обиделась за то, что нами пренебрегли. Боже, какой стыд!)

– Странно, почему люди вам поверили? Как можно убить медведя вилами? – сказала я.

– А я не убивал. Только тяжело ранил. Но рана зверюгу не остановила! Покачиваясь, он двинулся на меня. Я отскочил в сторону – и медведь кувыркнулся вниз головой в реку. Он шумно барахтался, пытался выбраться. И тогда я метнул в темноту булыжник… Бедный мишка! Не хотелось его убивать, но куда деваться? Издав напоследок жалобный стон, зверь камнем пошел ко дну. Я поднял фонарь выше. По воде расходились крути, а вниз по течению уплывало темное пятно…

– Но у вас же не было фонаря! – удивилась я.

– И медведя тоже не было, – заметила Топаз.

Смешно, но я сама чуть не поверила в его историю!

И медведя стало жалко до слез. Вот и миссис Коттон купилась на обман.

– Сегодня утром мать отправила нас к владельцу цирка выплатить компенсацию, – с улыбкой сказал он. – А цирк-то крошечный. И медведей хозяин никогда не держал. Наша история ему понравилась, он с удовольствием согласился подтвердить слух о сбежавшем звере – в надежде на рекламу. Я хотел купить одного льва, но владелец не согласился.

– Зачем вам лев? – удивилась я.

– Просто так… Интересные животные, – неопределенно ответил Коттон.

Тут закипел чайник, и мы понесли еду в гостиную.

Нейл помог раздать чашки, а потом уселся рядом с Роуз на подоконник. Саймон завел светскую беседу с Топаз. Отец и миссис Коттон по-прежнему радостно друг друга перебивали. Одно удовольствие было на них смотреть! Вникнуть в суть всех разговоров мне не удалось – слишком разнились темы.

Меня тревожило поведение Роуз. Вести беседу она предоставила Нейлу (тем лучше), но почти его не слушала: свесилась себе за окно и кормит лебедей! Младшего Коттона это явно озадачило. За ними издалека наблюдал Саймон. Встретившись глазами со старшим братом, Роуз улыбнулась. Нейл метнул на нее короткий взгляд и, поднявшись, попросил Топаз налить ему еще чаю (а сам не отпил ни глотка). Саймон тем временем подошел к сестре. Тут она тоже больше помалкивала, но смотрела на него с таким видом, будто ничего интереснее в жизни не слышала. Иногда мне удавалось разобрать то одно слово, то другое: речь шла о Скоутни-Холле.

– Нет, внутри я не бывала, – донесся до меня голос Роуз.

– Вы непременно должны его осмотреть, – ответил Коттон. – Мы надеемся, вы как-нибудь заглянете к нам вечером на следующей неделе.

Развернувшись, он заговорил с матерью, и та пригласила всех на ужин. Правда, вышла неприятная заминка.

– А Кассандре уже можно ходить на званые обеды? – уточнила миссис Коттон.

Я похолодела: неужели меня оставят дома?

– Ну разумеется! – отозвался Нейл, и вопрос благополучно разрешился.

Обожаю младшего Коттона!

Провожая гостей, мы разбились на пары: я общалась с Нейлом, отец – с миссис Коттон, а Роуз – с Саймоном. Нейл спросил, как мы доберемся до Скоутни. Я ответила, что придется это обдумать, и он предложил послать за нами автомобиль! Он очень добрый! При виде сарая я, правда, вспомнила, как недобро отозвался Нейл о Роуз… Впрочем, стоит ли принимать во внимание подслушанные разговоры? В конце концов, Саймон назвал меня сознательно наивной, а Нейл – интересной девчушкой. Не совсем согласна с его характеристикой, но смысл явно вложен хороший.

На обратном пути к замку отец довольно заметил, что Коттоны – очень милые люди, а потом спросил, есть ли у нас платья для ужина. Интересный вопрос…

– Топаз что-нибудь придумает! – беспечно ответила я.

– А тетушкины наряды можно перешить? Если нет… Черт, наверняка у нас есть что продать… – Он смотрел на меня смущенно, почти умоляюще.

Подхватив его под руку, я быстро сказала:

– Ничего, выкрутимся.

Он настороженно взглянул на Роуз. Та задумчиво улыбалась самой себе. Кажется, она вообще не слышала нашего диалога.

Мы вошли в кухню.

– Мортмейн, тебе полагается орден! – развернувшись от раковины, весело сказала Топаз.

– За что? – удивился отец. – А-а! За беседу с миссис Коттон? Ничего, мне понравилось.

Мачеха удивленно округлила глаза.

– Я привык к энергичности американок, – объяснил он.

– А они все трещат без умолку? – поинтересовалась я.

– Нет, конечно. Но ее тип женщин мне там часто встречался. Такие обычно и ходят на лекции. А потом зовут к себе, иногда даже предлагают заночевать. Они очень, очень гостеприимны. – Отец уселся на стол и поболтал ногами, как мальчишка. – Да, на редкость энергичные дамы, – продолжал он. – Они превосходно управляются с тремя-четырьмя детьми, с домом, притом успевают следить за новыми тенденциями в живописи, литературе и музыке. Поверхностно, разумеется, но все равно кое-что! И почти все работают. Чтобы избежать застоя, некоторые меняют мужей. Раза два-три.

– Да уж, такое ни один мужчина больше пары лет не выдержит, – заметила Топаз.

– Мне тоже поначалу так казалось. Их напор и говорливость выматывали меня до умопомрачения. А затем привык. Общение с американками напоминает боксерские тренировки с грушей: ты толкаешь их, они тебя… Очень бодрит!

– Пока тебя не нокаутировали, – сухо обронила мачеха.

– И такое бывает, – согласился отец. – Многие мужчины-американцы на удивление молчаливы.

– Миссис Коттон хорошо знает твой роман, – сказала я.

– Наверное, прочитала перед визитом. Это как раз в их духе. По-моему, очень любезно. Странно, почему большинство американок рано седеют. Но им идет. До чего приятно видеть хорошо одетую, элегантную женщину!

Он вдруг словно забыл о нашем существовании и, рассеянно замурлыкав себе под нос, отправился в караульню.

Так и залепила бы ему пощечину за «хорошо одетую, элегантную женщину»! Ведь Топаз выглядела далеко не хорошо и не элегантно: ее самодельное вязаное платье напоминало мешок! А роскошные волосы мачехе пришлось уложить в старую рваную сеточку (она не успела их вымыть).

– Может, мне тоже надо больше разговаривать, чтобы он оживился? – медленно произнесла Топаз.

– Не надо, – отозвалась я.

Честно говоря, миссис Коттон даже на меня подействовала ободряюще. Но не признаваться же!

– Топаз, а папины костюмы моль не поела? В последний раз он надевал их на званые ужины у тетушки Миллисенты.

Однако мачеха заверила, что все это время заботилась об одежде.

– Только нужно достать запонки, хорошие он продал. Нет, Кассандра, просто невероятно! Гений, человек, которым восхищаются американские критики, не имеет приличных запонок!

Я заметила, что у некоторых гениев даже рубашек не было, чтобы вставить в них запонки. И разговор плавно перетек к нашим нарядам.

Со мной все ясно – я надену белое выпускное платье. По словам Топаз, для столь юной особы сойдет. Себе она переделает одно из старых вечерних платьев. Главная загвоздка в Роуз.

– Ни один из нарядов тетушки на нее не перешьешь, – вздохнула она, – и у меня ничего подходящего. Ей нужно что-то броское. Выветрить из ее головы ранневикторианские ужимки нам не удастся, значит, нужно обратить их в свою пользу. Подчеркнуть.

Роуз тем временем наигрывала на рояле пьесы. Предусмотрительно закрыв дверь в кухню, я спросила:

– Как тебе ее сегодняшнее поведение?

– Ничего, более сдержанное. Хотя она снова строила глазки. Впрочем, это уже неважно. – Заметив мой удивленный взгляд, Топаз объяснила: – Саймон Коттон увлекся Роуз. Всерьез. Ты разве не заметила? А когда мужчина очарован, девушка может вытворять любые глупости – поклонник сочтет это милым.

– Нейл тоже ею увлекся?

– Вряд ли, – ответила она. – По-моему, Нейл видит Роуз насквозь. Я заметила, как пристально он на нее взглянул. Ох, как же ее одеть, Кассандра? У нее ведь есть шанс с Саймоном. Правда-правда, я вижу…

Мне вспомнилось лицо старшего брата: бледный лоб, щеки, темная борода.

– Топаз, тебе в самом деле хочется, чтобы она вышла за него замуж? – поинтересовалась я.

– Я хочу, чтобы она использовала хорошую возможность, – твердо ответила мачеха.

Тут приехала мисс Марси – разумеется, с книгой для отца. Буквально с порога она сообщила, что викарий тоже приглашен на ужин к Коттонам. Так сказала его экономка.

– Обычно они приглашают гостей на обед, – щебетала она. – Но ужин-то намного, намного великолепнее!

Мы поделились с ней нашей бедой – отсутствием подходящего платья для Роуз.