Текст книги "Квартира 203"

Квартира 203
Доктор Кауфман

© Доктор Кауфман, 2023

ISBN 978-5-0055-0857-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА 1: ВЗАПЕРТИ

1

На следующий день после новоселья, встав утром с постели, Даша обнаружила, что не может покинуть квартиру. Сказать, что она была в недоумении – не сказать ничего. Входная дверь буквально срослась со стеной, став её частью. Лишь в середине, вокруг глазка была видна железная поверхность двери, снизу выглядывала ручка, под которой виднелся отпечаток замочной скважины – всё остальное было глухой бетонной стеной, будто за ночь здесь незаметно поработали строители.

Даша слышала как выходили соседи, слышала звуки поворачивающихся ключей в замках, шаги и кабину лифта. Но как бы она не старалась кричать, звать на помощь, до боли надрывая связки, те, кто находился снаружи, не слышали её. Попытки позвать кого-нибудь с улицы тоже не увенчались успехом – ручки окон не двигались, застыв намертво. Как бы Даша не пыталась оторвать плотные пластиковые створки – всё тщетно. Разбить стёкла тоже не удалось, они оказались столь крепки, что стальной молоток для отбивных оставлял на них лишь мелкие, едва различимые царапины.

Мобильник не ловил сеть – как в подземке, а домашний телефон, стоявший на тумбочке в прихожей, и вовсе не подавал признаков жизни, молчал как муляж из магазина игрушек. Роутер не работал, даже не моргал лампочками, хоть он и был подключен в сеть. Телевизор демонстрировал одни лишь помехи. Только на кухне работал старый, висевший не стене круглый радиоприёмник, включаясь по своему усмотрению и транслируя местную радиостанцию.

Первый день заточения прошёл в тишине и долгих бесплодных раздумьях, за ним столь же похоже – второй. А вот на третий день начались ещё более пугающие вещи. Оказаться одной, запертой в жилище при столь странных и неподдающихся осмыслению обстоятельствах было жутко, но ещё страшнее было пришедшее после захода солнца ощущение, что Даша в квартире не одна. Сперва, это можно было списать на разыгравшееся воображение, когда она лишь мнила себе чьё-то присутствие. Ложась на диван спиною вниз, чтоб держать в поле зрения всю комнату, она боялась повернуться на бок, дабы некто (если он был в квартире) не подошёл к ней, не будучи замеченным.

– Здесь кто-то есть?! – грозно спросила Даша, испугавших звука собственных слов.

Дыхание её перехватило, она чувствовала и слышала каждый удар своего сердца. Ей казалось, что она может сойти с ума (если это уже не произошло) или вовсе умереть.

На вопрос её никто не ответил, но от того, тот некто, что прятался в полумраке, не становился менее реальным. Через отрытую дверь она разглядела силуэт и тень на свету, идущем из приоткрытой двери ванной. Некто невысокого роста смотрел на неё из коридора. Резко поднявшись и сев на диване, Даша вгляделась. Потом встала и подошла ближе. Никого. Померещилось, – думала она, – должно быть, мне это всего лишь померещилось.

Но потом она услышала звуки с кухни (дверь туда тоже была открыта). Кто-то находился там, лазил по ящикам и двигал стулья. Не желая более терпеть уже третий день терзавшее рассудок чувство неизвестности, Даша поднялась с дивана, глубоко вздохнула и медленным шагом, ступая босыми ногами по жёсткому паркету, направилась в кухню. В коридоре она щёлкнула выключателем, но свет не зажёгся. Она сделал это рефлекторно, но уже знала, что освещения в квартире нет. В розетках электричество было, так как работал холодильник и телевизор, а вот лампочки (за исключением той, что круглосуточно светила в ванной) будто все разом перегорели. Едва Даша переступила порог кухни, как источник звука переменился, он стал доноситься сквозь какую-то преграду, то ли из-за стены, то ли откуда-то издалека, а потом, спустя несколько секунд, вовсе растворился в глухой, непроницаемой тишине квартиры.

Источником света была только луна, да горевшие вдоль дороги фонарные столбы. Контуры интерьера были вполне различимы, так как глаза уже пару часов как привыкли к темноте. На кухне всё, казалось, лежало на своих местах, начиная тостером и кофеваркой справа от газовой плиты и заканчивая ножом с доской на круглом, покрытом узорчатой скатертью обеденном столе. Все до единого ящики были закрыты, стулья стояли так же, как и стояли до этого.

Взяв доску и нож, Даша отнесла их к раковине. Стряхнуло с доски крошки и убрала её в висевшую на стене подставку. Потом открыла кран, чтобы сполоснуть нож, но вместо шума льющейся воды, она услышала какое-то странное шипение, что через несколько секунд переросло в подобие чьих-то голосов, доносившихся из глубин канализации. Голоса эти походили то на детский смех, то на крики, то на удушливый хрип – жутко и омерзительно. Даша быстро закрутила кран и оставила нож в раковине.

Подойдя к окну, Даша поглядела на улицу. Внизу, по дороге, близ тротуара проехала толкавшая впереди себя свет фар машина; она свернула на перекрёстке и скрылась за лесом. Потом Даша посмотрела в сторону и застыла в недоумении. За окном в полутьме что-то было. Было совсем близко, висело в воздухе в паре метров от стекла. Это что-то имело человеческие очертания, застыло в воздухе без движения на высоте пятого этажа, в нескольких десятков метров от земли. Даша смотрела на него в оцепенении, не понимая, взаправду всё это или просто иллюзия. Но когда этот некто стал приближаться, девушка испуганно бросилась в комнату и прыгнула на диван.

До слуха доносилось шипение, комнату озарял яркий свет. Прижав ноги к груди, Даша видела работающий телевизор и чёрно-белые помехи на экране. Выглядело всё это очень неприятно, от света слезились глаза, а шум помех казался каким-то странным, неестественным. Встав с дивана, Даша схватила с журнального столика пульт. Попыталась выключить телевизор, но это не удалось. Сколько не жала на кнопку, телевизор продолжал показывать помехи. Тогда она бросила пульт обратно на стол, подбежала к телевизору и выдернула штекер из розетки. И это тоже не оказало должного действия, телевизор оставался включен.

– Не может этого быть, – произнесла она, застыв со штекером в руках. Потом, кинув провод на паркет, она попятилась, чуть было не споткнулась о столик, обошла его и медленно опустилась на диван, – это какая-то чертовщина.

Помехи стали приобретать осмысленные очертания, но всё ещё оставались помехами, так что вырисовывающиеся на экране контуры казались поначалу лишь игрой воспалённого воображение. Но потом всё это стало выглядеть совсем иначе. Сотни, тысячи чёрно-белых точек помех стали сгущаться, приобретать объём и тянуться из экрана наружу. Появилось нечто похожее на лицо, потом обрамлявшие его длинные чёрные волосы, что свесившись, доставали до поблёскивающего паркета. Потом Даша увидела два больших глаза, смотревшие прямо на неё со злобно сморщенного лица. Потом появилась рука, за ней вторая, поочерёдно они стукнули ладонями об пол. Из телевизора выползала девушка в чёрном платье и двигалась к дивану.

– Нет, уйди! Брысь! – сказала Даша.

Девушка из телевизора подползла к ней и встала в полный рост. В правой руке появились ножницы, и она стала тыкать ими Даше в лицо. Боли не было, только неприятное чувство, едва ощутимые прикосновения холодного метала, казавшиеся совсем не настоящими, словно созданные воображением. Да и сама та черноволосая девушка не казалась реальной, будто видение, наблюдаемое сквозь туманную дымку.

– Нет, тебя не существует, – сказала Даша, держа себя в руках и сидя спокойно, неподвижно, как бы та девушка не старалась орудовать своими ножницами, – ты галлюцинация.

Потом, она просто закрыла глаза и легла на диване. Больше она не ощущала прикосновений ножниц к лицу, но поднять веки боялась, так как ей думалось, что если сделает это, то вновь увидит возле себя это чудовище из фильма ужасов. Немного погодя она повернулась на бок, чтоб свет от телевизора не проникал сквозь веки. Прошло ещё немного времени, и Даша заснула.

2

Ночью ей приснился кошмар. Будто бы она лежала на диване, пропитанном густой бурой ржавчиной. Вся комната была покрыта ржавчиной, воздух густой, давящий. Она лежала неподвижно, в том состоянии, что по ощущениям походило на сонный паралич. На стене, возле дивана росла густая чёрная плесень, становясь всё больше и больше, как лужа из-под пробитой картонной упаковки. Слух резал мерзкий отвратительный скрежет – медленно рвалась какая-то плоть. Из плесени возникла рука, бледная и скрюченная, за ней лысая облезлая голова мертвеца, потом вторая рука, плечи… Покойник лез из стены, нависая над Дашей, и издавал протяжный загробный стон. Девушка смотрела на него, по-прежнему не в силах пошевелиться. Появившись из стены по пояс, покойник свесился и потянулся к Даше. Она не чувствовала его прикосновения, только видела его безжизненные глаза, пугающее бледное лицо, слышала загробный стон…

Проснулась она с жуткой головной болью, которая, правда, быстро поутихла. Из комнаты в свете утреннего солнца была видна всё так же вмурованную в стену дверь. Смотрела на неё с чувством нереальности происходящего. Каждое утро, когда она, просыпаясь, видела это, ей с трудом верилось (если верилось вообще), что всё это происходит взаправду. Когда она посмотрела в сторону телевизора, то увидела валявшийся на паркете штекер. Сам же телевизор был выключен, в квартире царила тишина, и было стойкое ощущение, что кроме неё (Даши) здесь никого больше нет.

– Бред, – тихо произнесла она.

Снаружи послышался звук открывающейся двери, кто-то выходил из квартиры на лестничную клетку. Даша, внезапно охваченная призрачной надеждой, быстро вскочила с дивана и бросилась к коридор. Посмотрев в глазок, она увидела свою соседку, квартира которой находилась прямо рядом с её квартирой. Это была молодая девушка (примерно её сверстница, может чуть старше) с крашенными в пепельный цвет волосами, что ходила во всём чёрном, но совсем не походила на неформалку, хоть вид её был несколько необычный, какая-то сумасшедшинка сквозила в её взгляде, когда Даша увидела её первый раз, несколько дней назад, при переезде. Они даже успели мельком познакомиться, звали её Оля.

– Эй! Стой! Ты меня слышишь! – кричала Даша во всё горло, продолжая глядеть в глазок. Она пыталась барабанить в дверь, но стук ладонями об бетон оставлял лишь боль, звуки от ударов были глухи и неразличимы, – пожалуйста! Ты меня слышишь! Я не могу выйти отсюда!

И… Оля, уже собиравшаяся шагать к лифту, вдруг остановилась и обернулась, посмотрев на дверь Дашиной квартиры. Держа руки в карманах распахнутой чёрной куртки, в обе стороны оттопыривая её полы, она с любопытством вгляделась, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.

– Я здесь! Помоги мне! Пожалуйста! – снова крикнула Даша, но теперь уже с меньшим усилием.

Она продолжала глядеть на соседку, видя, как её приближающееся к двери лицо становится больше от преломления света в линзах глазка.

– Я точно слышала что-то странное, – сказала Оля, – или у меня опять глюки.

– Помоги мне! Я заперта здесь! – кричала Даша ей в ответ.

Она отчётливо слышала Олю, и та, стало быть, тоже должна была её слышать, и слышать гораздо лучше, так как это был крик. Соседка протянула руку в сторону, и Даша услышала над собой звук дверного звонка. Оля позвонила несколько раз и поглядела вверх, явно прислушиваясь.

– Хм… я вроде давно не пила эти таблеточки, – сказала соседка, – с чего бы вдруг у меня такое, – потом она отошла назад и встала вполоборота к двери, – а ещё, Оля, тебе пора завязывать говорить самой с собой, а то опять загремишь в психушку.

Она постояла с пол минуты, подождала, потом, развернувшись, зашагала к лифту. Даша смотрела на неё и тщетно пыталась звать. Дверцы открылись и соседка исчезла внутри лифта. Кабина опустилась на первый этаж, снова донёсся звук открывавшихся и закрывшихся дверц. Потом закрылась подъездная дверь, и воздух вновь наполнила тишина.

Даша апатично сползла по вмурованной в стену двери, глядя в окно комнаты, за которым вдаль стлалось пасмурное небо. Может быть это у меня глюки, – подумала она. События вчерашнего вечера вполне наводили на такую мысль, даже более чем. Даша была студенткой медицинского колледжа и кое-что знала об этом. Она мысленно перечислила семь дней недели, с понедельника по воскресенье. Потом проделала по же самое, но только в обратном порядке, начав с воскресенья. На это не потребовалось больших усилий. Затем она умножила в уме одиннадцать на двенадцать, получилось это не сразу, но всё же после небольших усилий она смогла назвать себе ответ.

– Теперь от ста отнимаем по семь, – сказала она и стала мысленно считать: девяносто три, восемьдесят шесть, семьдесят девять, шестьдесят… нет, семьдесят два. Семью четыре двадцать восемь, сто минус двадцать восемь… точно семьдесят два. Всё верно.

Она вспомнила пару пациентов с расстройством мышления, что видела, когда её группу водили на практику, и, сравнивая себя с ними, чувствовала себя вполне нормальным человеком.

3

Даша провела рукой по татуировке на правом предплечье, потом отдёрнула короткий рукав белой футболки и убрала за плечи свои длинные фиолетовые волосы. Она уже давно хотела остричь их, сделать деловитое каре и покраситься в какой-нибудь жёлтый или рыжий, но всё никак не доходили руки. Лицо было бледное, не накрашенное. Даша редко выходила из дому без макияжа, и в такое время (одиннадцать утра) на ней уже был хоть какой-то минимум косметики. Уж брови и ресницы она подводили всегда.

Она осторожно подняла ручку крана. Помня события прошлой ночи, она опасалась, что опять услышит какие-нибудь голоса. Но этого не случилось. Из крана с привычным звуком полилась вода. Тёплая. Даша повернула кран, сделал похолоднее и умылась. Вновь глянула на своё отражение, сделала воду совсем холодной, так что от прикосновения к струе начало сводить руки, и парой пригоршней хорошенько себя взбодрила. С влажным лицом она вышла из ванной и направилась в кухню. Единственное, что она могла сейчас сделать, это приготовить себе завтрак. Раз уж она находится взаперти и нет ни единого основания полагать, что кто-то или что-то, проделывающее с ней это, выпустит её на волю в ближайшие часы, то можно не торопиться. Например, сварить себе овсяную кашу.

Налив воду из-под крана (питьевая в пятилитровке уже закончилась), Даша поставила кастрюлю на огонь и достала из верхнего шкафа ещё запакованный геркулес. В корзине на подоконнике лежали кое-какие фрукты и орехи – это послужит неплохой приправой к сваренным на воде хлопьям. И ещё в холодильнике оставался клубничный сироп. Аппетита особо не было, так что говядина осталась лежать в морозилке.

Пока овсянка медленно томилась в закрытой кастрюле на малом огне, Даша смотрела в окно. Пешеходы послушно дожидались зелёного сигнала светофора, чтоб перейти пустую дорогу. Машины были редки. На другой стороне дороги, Даша видела свою соседку. Та стояла и явно кого-то ждала. Наконец, к ней подошёл какой-то рыжеволосый коротко стриженный парень и попытался её обнять, но она воспротивилась. Потом они пошли куда-то вдоль леса.

Каша доварилась. Даша, выложив её на тарелку, заправила сиропом, орехами и фруктами, налила из кофеварки порцию кофе и села за стол. Ела медленно без аппетита. Обстановка сводила с ума, но всё же девушка старалась убедить себя в лучшем. Всё будет хорошо, – думала она про себя, – скоро родители заподозрят, что что-то не так, приедут сюда, вызовут спасателей и откупорят эту чёртову дверь.

После обеда она приняла душ и переоделась в чистое, жёлтую майку с длинным рукавом (на улице холодало, а отопительный сезон ещё не начался) и чёрные обтягивающие джинсы. Потом накинула куртку (Даша всегда была мёрзлой и порой даже летними вечерами надевала кофту), села на кухне и от нечего делать приготовила себе ещё кружку кофе.

Включился радиоприёмник. Диктор местной радиостанции рассказывал о том, что в городском Тольяттинском зоопарке моржиха родила детёныша, и глава местной администрации поздравил с этим событием директора, сорока восьмилетнего Андрея Прохорова. Потом шла сводка погоды – по-прежнему облачно, но без осадков, к ночи ожидается похолодание до десяти градусов. Ветер западный, один метр в секунду, влажность – 89 процентов.

День прошёл, близился вечер, и вновь чувство чьего-то присутствия стало тревожить Дашу. Она закрыла дверь в кухню, и стала сидеть там с включенным фонариком на мобильнике, предварительно поставив телефон на зарядку. Было тихо и страшно. Она думала дождаться, пока сон не начнёт рубить её, и только потом, пойти в спальню и сразу заснуть. Когда стемнело, она уставилась в тёмный угол, дыба не смотреть в окно, за которым её мог поджидать летающий мертвец.

Вдруг Даша вскочила от ужасного грохота, что донёсся из-за стены. Она схватила свой телефон и устремила луч фонарика на дверь. Штекер вылетел из зарядного гнезда и скользнул по ноге, заставив испугаться её во второй раз – будто до ноги коснулся чей-то палец. Сердце бешено колотилось, а отзвук от грохота всё ещё стоял в ушах. Казалось, где-то обвалилась стена.

«Тебе нужно пойти туда» – услышала она чей-то голос. Тембром он несколько походил на голос подростка.

– Что? – переспросила она, но оглядываться не стала, так как поняла наверняка, что голос этот прозвучал у неё в голове.

«Иди туда, не бойся» – повторил голос.

– Я точно поехавшая, – сказала Даша, – уже слышу голоса.

Понемногу придя в себя, она шагнула к порогу кухни и потянула ручку двери.

ГЛАВА 2: ДЫРА В СТЕНЕ

1

В уборной за ванной было большое круглое отверстие, диаметром чуть менее метра. Внутри неё зияла густая, уходящая далеко вглубь темнота. По краям оно было ровным, как будто вырезанное каким-нибудь аккуратным бурильным устройством. В ванной валялась плитка и красный кирпичный мусор, наводя на мысль, что дыру эту выломали изнутри. Куда вело это отверстие, для Даши было загадкой. Она мысленно представила себе расположение квартир на этаже, и была уверенная, что за этой стеной должна была находиться соседская ванна. В первый день прибывания в этой квартире, она даже слышала звуки льющейся там воды. Дыра тянулась на видимых метров пять по прямой, а дальше – густая бездна мрака, из которой доносились призрачные детские голоса, чем-то похожие на смех. Если это и был действительно смех, то совсем не весёлый, а скорее загробный. Даша посветила фонариком телефона вглубь, разглядев дыру ещё на пару метров, но так и не увидев её конца.

«Лезь внутрь» – сказал голос в голове.

– Нет, – воспротивилась Даша, – тебя не существует. Ты всего-навсего моя галлюцинация.

«Ты ошибаешься, – сказал голос, – я существую. У меня даже имя есть. Меня зовут Ангелина».

– Приятно познакомиться, – сказала Даша голосу в голове, чувствуя себя всё более безумной, – я точно спятила.

«Не бойся. Просто лезь в дыру».

В одном Даша была уверена наверняка, что слушаться этого голоса было опрометчивым делом. Выйдя из ванной, она закрыла дверь, чтоб не слышать этих неприятных звуков, ушла в комнату и легла на диван.

«Подумай сама, – продолжал звучать голос, – даже если я не существую, то как ты ещё можешь выбраться отсюда. Дыра в ванной единственный проход наружу. Другого пути у тебя просто нет. Можешь считать меня галлюцинацией, – голос стал звучать неловко, заминаясь и снижая темп речи, – но другого пути из квартиры нет. Доверься мне. На худой конец, ты можешь считать меня голосом своего подсознания».

– Нет, замолчи, – отрезала Даша и закрыла глаза, – замолчи. Мне не нужно тебя слушать. Мне нужны таблетки. Ничего страшного. Наверно, у меня просто шизофрения.

В комнате стало светлее, послышался шум. Даша догадалась, что включился телевизор, но глаза открывать не стала. Ощущения чьего-то присутствия усилилось. Она повернулась набок, закрыла лицо краем куртки и стала мысленное считать овец, представляя их прыгающими через маленькую оградку в нарисованном мультяшном мире. Это продолжалось несколько минут. Даша насчитала двести, но сон не шёл. Жаль, что не было никакого снотворного, в аптечке лежал только анальгин с аспирином, ещё бинты и йод. Не было даже корвалола, хотя использовать барбитураты для сна – не очень-то хорошая идея.

– Двести один, двести два, двести три… галлюцинация уйди, – шёпотом соскочила с губ спонтанная рифма.

«Сейчас только полночь, – снова прозвучал голос в голове, – а прошлый раз ты проспала до одиннадцати. Тебе нужно ещё пару часов, не меньше, чтоб пришёл сон».

Даша вынула мобильник из кармана, поднесла его к лицу и, приоткрыв глаза, щурясь, взглянула на время – действительно, на часах была полночь. Убрала мобильник обратно и, используя куртку вместо одеяла, свернулась калачиком.

«Она не хочет, чтобы ты выходила отсюда, поэтому и внушает тебе страх. Эти звуки снаружи её рук дело».

– О ком ты говоришь? – спросила Даша.

«Её зовут Наташа. Она всё время молчит, но я знаю, что она есть, и знаю её имя. Иногда она берёт под контроль моё тело и заставляет делать ужасные вещи. Пожалуйста, послушай меня. Сделай как я говорю».

– Замолчи, тебя не существует.

2

Ночью Даша опять увидела кошмар с тем же мертвецом, вылезавшем из стены. Он казался ещё реальнее, чем прежде, хоть в этот раз она ещё до пробуждения знала, что это сон. Проснулась она когда уже было светло. Первые несколько секунд голова раскалывалась, но боль быстро прошла. Первым делом Даша взглянула на замурованную дверь, на этот раз никаких звуков снаружи слышно не было. Потом она посмотрела на телевизор (провод валялся в прежнем положении). Затем вынула из кармана мобильник, машинально, узнать время – без пяти минут одиннадцать.

Дыра в ванной – вспомнила она. Поднявшись с дивана, накинула на плечи куртку и вышла в коридор. Дверь в уборную была закрыта, но сквозь узкие щели можно было разглядеть горящий свет. Перед тем как повернуть ручку, Даша застыла не сколько секунд, мысленно оценивая своё состояние – сознание было ясным, кругом тишина и никаких посторонних призрачных звуков.

– Я надеюсь это когда-нибудь закончится, – сказала она и открыла дверь ванной.

Только она это сделал, как до слуха стали доносится детские голоса. Раз, два, три, Фреди в гости жди – мелькнула в голове ассоциация. Заглянув внутрь, Даша увидела дыру. Источник голосов был явно внутри неё, доносился эхом, как из огромной сточной трубы длинною в десятки метров. Она ждала, что эти звуки превратятся в поток воды, но иллюзия не развеялась – звуки по-прежнему остались голосами.

– Эй, там кто-нибудь есть? – крикнула Даша в пол голоса. Затем шагнула ближе, наклонилась к дыре, уперев руку в край ванной, и снова крикнула, теперь уже немногим громче, – эй, кто-нибудь!

…кто-нибудь… – донеслось эхом вобратку.

– Интересно, куда ведёт это отверстие? – спросила Даша сама у себя, – может, следовало поинтересоваться об этом у голоса в голове… Сейчас он чё-то умолк.

От нескольких дней уединения, она уже совсем не стеснялась озвучивать свои мысли вслух. Говорят, в таких ситуациях это происходит рефлекторно, спасает психику. Если абсолютно здорового человека, не имеющего и намёка на патологию, поместить в одиночную камеру, то, спустя некоторое время, он, говоря сам с собой, будет слышать звуки, те что не слышат другие, затем голоса, ну а после он увидит людей, которые в его восприятии нисколечко не будут отличаться от реальных. Мозг боится скуки, оттого при отсутствии стимуляции, сам начинает создавать себе стимулы для работы нейронов. Но то годы в одиночестве, а Даша находилась здесь всего несколько дней. Хотя, откуда ей знать это наверняка – в догадках ею не исключались и провалы в памяти.

Умываясь, Даша стояла у раковины в пол оборота, дабы держать дыру в поле зрения. Страха не было, но всё же, стоять с спиной к этому отверстию было совсем не уютно. На завтрак она снова сварила себе овсяные хлопья, приправленные орехом, яблоками и клубничным сиропом. Пожарила кусочек говядины, чтоб придать себе большем сил.

После обеда, что был в три часа дня и состоял из макарон, пары кусочков жаренной говядины и кружки крепкого кофе, заработало радио. Диктор рассказал о серийном убийце, что неделю назад оставил в Тольяттинском лесу, расположенном на окраине старого города, очередной труп двадцативосьмилетнего мужчины, личность которого не была установлена. По признакам погибшим был бродяга, живший в местной канализации и любивший пригубить спиртное с излишком. На теле жертвы обнаружено множество резанных ран, живот спорот, а шея перерезана. Обычно дикторы опускали такие подробности, но этот совсем не стеснялся. За этим выпуском последовал прогноз погоды, мало чем отличавшийся от вчерашнего, а потом приёмник отключился, и квартира вновь погрузилась в мёртвую тишину.

Доев обед, Даша оставила посуду на столу, подошла к окну и окинула взглядом тот самый лес, о котором говорилось в новостном выпуске. Край зрения уловил что-то движущееся, совсем близко от окна. Даша подняла взгляд и замерла от увиденного. Днём такое не наводило паники, но всё же выглядело жутко. Человек (в том, что он мёртв, не было никаких сомнений) медленно опускался вниз в нескольких метрах от стены дома. Руки его и голова безвольно висели, с виду – бомж (драная куртка, чёрные замызганные штаны и потемневшее от грязи лицо). Пролетев мимо окна, он сменил траекторию и стал двигаться вдоль здания, пока не исчез из поля зрения.

– У меня точно глюки, – сказала Даша и влепила сама себе звучную пощёчину.

3

Голос дал о себе знать ещё до заката. Было около половины шестого, за конами смеркалось. Закат был алый и, на фоне леса, довольно красивый. «Зайди в ванну, – говорил голос, сначала тихо, будто его и не было вовсе, а потом всё громче и отчётливее, – зайди в ванну».

– О'кей, – сказала Даша и, оторвав взгляд от окна, вышла с кухни.

По телу пробежали мурашки. Она вновь ощутила чьё-то присутствие.

Зайдя таки в ванную, Даша стала слышать неразборчивые голоса, доносившиеся из отверстия в стене, ей казалось, что звуки эти стали громче, а дыра немногим увеличилась в размерах.

«Лезь туда, – говорил голос, – лезь».

– А что там? – спросила Даша.

«Увидишь».

Голос был настойчивый. На некоторое время Дашей даже овладело лёгкое любопытство – не каждый день оказываешься в запертой квартире, где единственный возможный выход вёл чёрт-те знает куда. Но больше ею овладевала тревога и гнетущий мистический страх.

– Нет, не нужно слушать этот голос, – сказала Даша.

Постояв ещё немного в ванной и бездумно поглядев на себя в зеркало, она вышла в коридор. Комнату освещал телевизор, возле дивана стояла черноволосая девушка в платье, держа в руках поднятые к плечу ножницами. Стояла и пялилась на Дашу. Слышался звук рвущейся плоти, как во сне. И ещё, подле порога комнаты, рядом с шифоньером, был заметен чей-то незримый силуэт. Тень от него тянулась через весь коридор и падала к ногам Даши.

– Ну, подойдите ближе. Я посмотрю на вас, – сказала Даша.

Ни силуэт, ни девушка с ножом не двинулись с места.

– Ну, как знаете, – сказала Даша и повернула голову внутрь ванной.

«Лезь туда, – повторил голос, – лезь».

Даша надела стоявшие в прихожей сапожки и шагнула обратно ванную, закрыв за собой дверь, чтоб не слышать отвратительный звук рвущейся плоти. Голоса из дыры были куда менее неприятными.

– Ладно, – сказала она и сунул руки в рукава куртки. Одёрнула полы, вынула из бокового кармана мобильник и включила фонарик, – надеюсь, так я выберусь на улицу и сразу пойду к доктору.

«Иди» – подтолкнул её голос.

И Даша пошла. Ступила в ванну и посветила фонариком в дыру – бескрайняя бездна мрака ожидала её впереди. Даша залезла внутрь и поползла на коленка всё дальше и дальше. Глянув за спину, она увидела удалившийся на несколько десятков метров свет в ванной, уменьшившийся до круга размером с апельсин. Становилось страшно, но Даша таки переборола себя. Раз уж решилась, то иди до конца, – мысленно сказала она себе, но в тоже самое время не была уверена в правильности того, что делает.

Стало холодать, пахло колотым кирпичом и строительной пылью, как на какой-нибудь старой заброшке. Даша проползла вперёд ещё на более длинное расстояние, что было больше первого отрезка в несколько раз, и теперь уже, оборачиваясь назад, видела точку света размером с горошину, так что приходилось закрывать фонарик рукой, чтоб вообще можно было разглядеть горевший в ванной свет.

Даша начала понимать, что чувствуют люди, страдающий клаустрофобией, и ощущение это, надо сказать, не из приятных – закричи во всё горло и никто тебя здесь не услышит. Узкий тоннель, истинная длина которого одному лишь богу известна, уже должно быть вышел за приделы дома, но всё так и не желал кончаться, свет от фонарика таял во мраке. Потом тоннель стал идти под углом, и Даше стало поистине страшно.

– Нет, нет, – сказала она, – туда я не полезу. Так мы не договаривались.

Голос в голове молчал, а в теле нарастал страх, страх жуткой и неминуемой смерти. Мышцы тряслись, тряслось всё тело, но не от холода, хотя, в это тоннеле было едва ли теплее, чем сейчас на улице.

Даша поглядела вдаль и, убедившись, что луч фонарика не видит конца этому безобразию, развернулась (в столь узком пространстве это было не так просто сделать) и поползла назад в ускоренном темпе. Но что-то потянуло её вниз, что невидимое и не осязаемое, какая-то волна выталкивала её ногами вперёд. Угол наклона внезапно стал круче, и Даша перепугалась до чёртиков.

– Мамочки, что происходит! – скулила она, цепляясь пальцами за поверхность, но тщетно.

Она отчётливо ощущала, что её тянет вниз. Голос сорвался на визг, эхом несущийся по тоннелю. Сознание помутилось, превратив происходящее в подобие полусна и не дав Даше лишиться рассудка.

Сначала она продолжала ощущать падение, а потом будто бы стала парить в невесомости. А дальше всё окутал мрак небытия…