Текст книги "Снегопад в Берлине / A Snowfall in Berlin"

Дон Нигро
Снегопад в Берлине

Don Nigro

A Snowfall in Berlin/ 2016

Перевел с английского Виктор Вебер

* * *

Действующие лица:

НАТАША – русская, режиссер, 37 лет.

ЭМИЛИЯ – итальянка, ее ассистент, 42 года.

КОУТС – англичанин, сценарист, 43 года

РОЗА – мексиканка, актриса 25 лет.

МЕГАН – ирландка, ее подруга, 25 лет.

МУЛЛИГАН – полицейский детектив, 44 года.

Декорация:

Нью-Йорк в настоящем и Берлин несколькими годами раньше. Единая декорация, в которой присутствуют все места действия. Стол и несколько стульев. Ванна. Несколько ступеней и платформ. Ход спектакля плавный, как кошмар или смонтированный старый фильм. Если актеры непосредственно не участвуют в конкретной сцене, они наблюдают, общаются друг с другом, если только требует пьеса, комментируют. Они всегда в образе и никогда не застывают. Между картинами разрыва нет. Движение непрерывно.

Музыка – шопеновская Прелюдия № 4, опус 28, в тональности ми-минор, а также короткий музыкальный палимпсест из репетиционного зала из наложенных друг на друга фрагментов Бетховена, Баха, Вивальди, Верди, Пуччини, плюс крайне несчастливое пианино.

Авторское примечание: ни при каких обстоятельствах настоящему пианино не должен быть причинен урон при создании звука. Вещи живые. Во всех вещах живут боги. И особенно, в пианино.

Посвящается Татьяне Кот[1]1
  Татьяна Кот первой сыграла роль Наташи в нью-йоркской постановке на английском языке.


[Закрыть].

1
Бог сотрудничает

(Мы слушали шопеновскую Прелюдию № 4, опус 28, в тональности ми-минор, пока гас свет в зале, но теперь мы начинаем слышать, как на других инструментах играют Бетховена, Баха, Вивальди. Рояли, скрипки, виолончели, валторны, человеческие голоса, поющие Верди и Пуччини, вдруг на музыку и пение накладываются громкие удары топора, рубящего пианино, потом внезапная тишина, обрывающая все звуки, и мы слышим стрекот старого кинопроектора, и свет, мерцающий, как в немых фильмах, падает на НАТАШУ, по центру сцены. Справа стол, за ним сидят ЭМИЛИЯ, раскладывающая пасьянс, и КОУТС, он лицом к зрительному залу, что-то печатает на ноутбуке и пьет. В ванне, справа в глубине сцены, РОЗА. На ступеньках, в глубине сцены слева, МЕГАН. Слева на авансцене стоит МУЛЛИГАН, смотрит на НАТАШУ. Шуршание пленки в проекторе переходит в далекий шум поезда подземки).

НАТАША. В ночь, когда она умерла, шел снег. Большую часть дня мы провели на съемке в заброшенной станции метро.

РОЗА. Она спустилась в ад.

(Звуки капающей воды).

НАТАША. Где-то капала вода.

ЭМИЛИЯ. Офелия.

НАТАША. И подземный мир дрожал, когда по соседним тоннелям проносились поезда.

МЕГАН. Анна Каренина.

НАТАША. Вы находите вещи, вы их используете. Эдвард Мунк оставлял картины под дождем. Называл это сотрудничеством с Богом. Все имеет значение. Все символ чего-то. Все закономерно. Закономерности везде. Человек не знает, где и когда они проявятся, а потом внезапно их видит. Они всегда были, но не существуют, пока их не увидишь. Невозможно даже представить себе, какие могут быть связи. Что-то происходит в твоей голове, и ты видишь эти связи. Но всегда чего-то не хватает. И ты должен знать, что необходимо оставить за кадром. Или все должно выглядеть так, будто ты хотел оставить эти сцены за кадром. Бог сотрудничает. Ошибки там, где ты находишь истину.

КОУТС. Пальцы мертвецов. (Закрывает ноутбук и пьет).

МУЛЛИГАН. У нас мертвая женщина, утонувшая в ванне. Коронер говорит, что она пила, и приняла больше таблеток снотворного, чем следовало, но недостаточно для того, чтобы они послужили причиной смерти. Возможно, она потеряла сознание и утонула. Или собиралась свести счеты с жизнью.

РОЗА. Это жемчужины, которые были моими глазами.

НАТАША. Какая разница? Она ушла. Вернуть ее не удастся. Мы через это прошли. Я не понимаю, почему вы здесь.

МУЛЛИГАН. Полагаю, снимая фильмы, вы научились полагаться на интуицию.

НАТАША. Интуиция необходима в самом начале. Опыт помогает ее развивать. Но ты всегда, пусть и не полностью, бродишь в темноте.

ЭМИЛИЯ. Дьявол живет в чулане, в последнем кругу ада.

МУЛЛИГАН. В моей профессии та же история. Ты учишься доверять своим инстинктам. И мои подсказывают: здесь что-то не так.

НАТАША. Разумеется, здесь что-то не так. Милая, обаятельная женщина мертва. Но почему мы не можем оставить ее в покое?

МУЛЛИГАН. Полагаю, теперь вы остановите съемки?

НАТАША. Ничего мы не остановим. Будем двигаться дальше.

МЕГАН. Я знаю слова ее роли.

РОЗА. Меган знает слова моей роли.

НАТАШИ. Вы думаете, это бессердечно? У вас есть своя работа. У нас – своя.

МУЛЛИГАН. Не мне судить об этом.

НАТАША. Но вы судите. Думаете, кто-то убил ее. Один из нас. Вы думаете, ее убил кто-то из нас, так?

МУЛЛИГАН. Я думаю, здесь происходило что-то такое, чего я не понимаю. А мне нужно понять.

НАТАША. Знаете, детектив, иногда в поиске правды самое ужасное то, что ты ее находишь.

КОУТС. Или она находит тебя.

ЭМИЛИЯ. Все реки вины текут здесь.

РАЗА. Я – голая девушка, которая живет в твоей голове.

2
Я – голая девушка, которая живет в твоей голове

МУЛЛИГАН. Расскажите мне о том вечере, когда она умерла.

НАТАША. Я уже рассказывала.

МУЛЛИГАН. Расскажите еще раз.

ЭМИЛИЯ. Его стиль – множество дублей, как и у тебя. Он ждет чего-то спонтанного, магического инцидента, когда происходит что-то неожиданное.

РОЗА. Случай. Хаос.

НАТАША. Она должна была вернуться на съемочную площадку после короткого перерыва. Она задерживалась. Я пошла ее искать. И нашла в ванне, мертвой.

РОЗА. Смерть. Ничто.

МУЛЛИГАН. А что происходило до того, как она приняла ванну?

ЭМИЛИЯ. Она разделась. Роза предпочитала принимать ванну голой.

КОУТС. Голой она была такая красивая.

МУЛЛИГАН. Вы видели ее голой?

КОУТС. Мы все видели ее голой. На съемочной площадке. В фильме. Наташе нравится, когда все, кроме нее, голые. Это вопрос власти.

ЭМИЛИЯ. Она была очаровательный ребенком. Ее хотелось удочерить. Наташа хотела удочерить ее. Даже я хотела удочерить ее.

РОЗА. У меня нет матери. Нет отца. Нет детей. Я пришла сюда из воображаемого места.

ЭМИЛИЯ. Я детей иметь не могу. И не доверяю кошкам. Она знают все, но ничего не говорят.

НАТАША. У вас есть дети, детектив?

МУЛЛИГАН. У меня есть дочь.

ЭМИЛИЯ (переворачивает карту). Пиковая дама. К беде.

МУЛЛИГАН. Что произошло в тот день?

НАТАША. Мы начали съемку на заре. Она очень устала. Вернулась в наш дом, чтобы принять ванну.

МЕГАН. Она часто принимала ванну.

ЭМИЛИЯ. Была очень чистоплотной.

КОУТС. Он нее всегда пахло чистотой.

МУЛЛИГАН. То есть вы все жили вместе.

МЕГАН. Когда начались съемки, Наташа арендовала дом, и мы все там поселились. Можно сказать, одной семьей.

ЭМИЛИЯ. Семейка Аддамс. Борджа.

КОАТС. Мне предложили сняться в центральной роли похотливого отца.

НАТАША. Прояви уважение. Она мертва. Роза мертва.

РОЗА. Да. Я мертва. Прояви уважение.

МУЛЛИГАН. Она казалась расстроенной?

НАТАША. Не больше, чем всегда.

КОАТС. Она напоминала натянутую струну. И была такой хрупкой.

МЕГАН. Ему нравятся хрупкие. Сломанные. Сломанные нравятся ему еще больше. А если они не сломаны, он их ломает.

КОУТС. Сломанные думают, что ты сможешь их починить.

МУЛЛИАН. Почему она приняла снотворное, если в тот день вы не закончили съемку?

НАТАША. Она страдала бессонницей. Всегда была усталой.

ЭМИЛИЯ. Наташа работает, пока все не падают замертво. Девушке это давалось с трудом.

НАТАША. Если не работать, результата не будет.

ЭМИЛИЯ. И работа отвлекает от мыслей.

МУЛЛИГАН. Как давно у нее были проблемы со сном?

НАТАША. С самого начала нашего знакомства.

МЕГАН. Но в последнее время они усугубились.

МУЛЛИГАН. Ее тревожило что-то особенное?

МЕГАН. Съемки фильма это – удовольствие, которое таким, как она, не под силу.

МУДДИГАН. Значит, она была неуравновешенной личностью.

НАТАША. Многие люди не могут спать. Я не могу спать. Она была нервной, все тонко чувствовала. Иногда личностные особенности, которые помогают человека сосредотачиваться на фильма, также осложняют жизнь.

МУЛЛИГАН. У нее была трудная жизнь?

МЕГАН. Она была сиротой. Росла в приютах.

РОЗА. Ад – это неспособность любить.

МУЛЛИГАН. С кем она говорила последним?

ЭМИЛИЯ. Она кому-то позвонила. Или кто-то позвонил ей. Я слышала, как она разговаривала в ванной, когда пришла домой, чтобы переодеться.

МУЛЛИГАН. Вы не знаете, с кем она разговаривала?

КОУТС. Она могла разговаривать и сама с собой. Частенько это проделывала.

РОЗА. Мне холодно.

ЭМИЛИЯ. Иногда ночью она звонила людям. Я не знаю, кому, потому что друзей в городе у нее было немного. Может, звонила, набирая номер наобум. Я сама так поступала.

РОЗА. Наташа холодная.

НАТАША. Ей было одиноко. Она была ребенком. Боялась темноты.

РОЗА. Валентина холодная.

МЕГАН. Это была я. Она говорила со мной. В смысле, она звонила мне той ночью. Возможно, я не единственная, кому она звонила. Не знаю.

МУЛЛИГАН. И о чем вы говорили?

3
Неправильный номер. Извините

(Телефонный разговор).

МЕГАН. Алло?

РОЗА. Валентина?

МЕГАН. Роза?

РОЗА. Это ты?

МЕГАН. Это Меган. Кто еще может быть?

РОЗА. Не знаю. Это не я.

МЕГАН. Кто такая Валентина?

РОЗА. Кто это, все-таки?

МЕГАН. Это Меган.

РОЗА. Если ты – Меган, кто тогда я?

МЕГАН. Ты – Роза.

РОЗА. Я так не думаю.

МЕГАН. Ты пила?

РОЗА. Не помню. Ты уверена, что это я? Потому что на меня не похоже. Конечно, на меня никогда ничего не похоже. Так я узнаю, что меня здесь нет. Если похоже на меня, значит, это кто-то еще.

МЕГАН. Сладенькая, что-то не так?

РОЗА. Нет. Все прекрасно. Наташа говорит, что я сыграю изумительно. Я только не знаю, когда это случится. Не сегодня точно. Я думаю, она путает меня с кем-то еще, кто живет у нее в голове. И я не хочу жить в голове Наташи. Там очень страшно, в ее голове. Где-то капает вода, и ребенок кричит в другой комнате, и кто-то рубит пианино топором. Почему ты позвонила мне?

МЕГАН. Я тебе не звонила. Ты позвонила мне.

РОЗА. Извини. Я думала, у тебя другой номер. Я звонила Валентине.

МЕГАН. Я не знаю, кто это.

РОЗА. Я надеялась, ты мне скажешь. Хочешь пойти в кино?

МЕГАН. Нет, не хочу я идти в кино. Я и так в кино. И ты тоже.

РОЗА. Точно. Но сначала я должна принять ванну.

КОУТС. Не нужно тебе принимать ванну. Ты всегда очень чистая. Ты пахнешь выстиранным бельем. И ты пищишь, когда я растираю тебя пальцами. Мне нравится, когда пищат. Только не мыши. Мышей я не люблю.

МЕГАН. Кто это? С тобой кто-то еще?

РОЗА. Я ощущаю себя грязной. Благодаря Коутсу я всегда ощущаю себя грязной. Это один из его талантов. В Англии, должно быть, действительно грязно. Мне очень хочется оказаться там прямо сейчас. Но при условии, что Коутс будет где-то еще.

КОУТС. Я где-то еще. И всегда был где-то еще. Я целиком и полностью фрагмент твоего воображения.

РОЗА. Не входи.

МЕГАН. С кем ты разговариваешь?

РОЗА. Я думала, с Валентиной, но оказывается, с тобой. Ты говоришь не так, как она. Если только я не Валентина. Может, причина в том, что у меня простуда. По какому номеру я звонила?

МЕГАН. Ты звонила мне.

РОЗА. Да, как скажешь. Позже я попробую еще раз.

МЕГАН. Роза, я иду к тебе, хорошо?

РОЗА. Нет. Сюда не приходи. Потому что меня здесь нет. Плюс я голая. И мокрая. Я встречусь с тобой там.

МЕГАН. Где?

РОЗА. Я не знаю. Ты узнаешь меня, когда не увидишь. Я буду девушкой, которой там нет. Только будь осторожна. У меня было предчувствие, что произойдет что-то ужасное. Я на минутку задремала в ванной и увидела это во сне. Мужчину с обезьяной.

КОУТС. Зеленый чай. Существо следует за мной по верху стены, еще и улыбается.

РОЗА. И когда принимаешь ванну, тщательно мой каждую часть своего тела. Потому что мужчины – враг, и мужчины – отвратительно грязные существа, как обезьяны, но если мы тоже будем грязные, тогда как Бог сможет различить нас, чтобы отправить всех мужчин в ад. Хотя, у мужчин есть пенисы. По крайней мере, у тех, кто встречался мне до сих пор.

НАТАША. Стоп.

РОЗА. У Коутса есть пенис.

МЕГАН. Коутс – просто пенис.

ЭМИЛИЯ. У Леонардо да Винчи был пенис. Он им рисовал.

НАТАША. СТОП!

РОЗА. У Наташи пениса нет. Я это точно знаю, потому что одной ночью, когда разразилась гроза, я…

НАТАША. Я сказала: «СТОП!» – черт побери. И вы все должны выполнять мою команду, когда я говорю: «Стоп!»

РОЗА. Мы сожалеем. Мы не можем соединить вас с нужным вам абонентом, потому что вы набрали неправильный номер. Извините. Попробуйте еще раз после того, как умрете.

4
Детектив, хотите копченых сосисок?

МЕГАН. Когда я пришла туда, у дома уже стояла «скорая» и несколько патрульных автомобилей. Она сказали мне, что она мертва.

МУЛЛИГАН. Вам часто приходили от нее такие странные телефонные звонки?

МЕГАН. Не такие странные, как этот.

МУЛЛИГАН. Кто такая Валентина, которую она упоминала.

МЕГАН. Понятия не имею.

МУЛЛИГАН. И вы слышали, как она говорила с кем-то еще?

ЭМИЛИЯ. Детектив, хотите копченых сосисок?

НАТАША. Почему ты предлагаешь ему копченые сосиски?

ЭМИЛИЯ. Я подумала, что это тот самый момент, когда я должна предложить ему конченых сосисок.

КОУТС. Пальцы мертвецов.

НАТАША. Сколько ты выпила?

ЭМИЛИЯ. Мы вырезали копченые сосиски?

НАТАША. Не было там никаких копченых сосисок.

ЭМИЛИЯ (показывает сценарий). Но тут так написано. Черным по белому. Посмотри. «Детектив, хотите копченых сосисок?»

НАТАША. Дай взглянуть.

ЭМИЛИЯ. Я знаю, потому что помню сосиски.

НАТАША. Я такого не писала.

КОУТС. Сценарий писала не ты. Я.

НАТАША. Мы сотрудничали.

КОУТС. Может, ты. Я – нет.

ЭМИЛИЯ. Но она – великий режиссер. Она создает фильм, как Бог создавал Нью-Джерси. Если ты действительно нацарапал несколько слов до съемок, они – всего лишь заготовка для ее творческого процесса, растворяются в нем, едва только она и ее возлюбленная, камера, берутся за дело. Не могу представить тебя автором этого фильма только потому, что ты написал сценарий.

КОУТС. Что ж, я – не автор реплики: «Детектив, хотите копченых сосисок?»

НАТАША. Если ты этого не писал, и я не писала, тогда кто?

ЭМИЛИЯ. Должно быть, сотрудничающий с нами Бог. Мы должны остановить его, прежде чем он посотрудничает вновь. Всякий раз, когда Бог сотрудничает, кто-то умирает.

МУЛЛИГАН. Мне без разницы, кто вставил эти сосиски. Речь сейчас не о сосисках.

ЭМИЛИЯ. Все у нас о сосисках.

НАТАША. Эмилия слишком много выпила. Она не знает, что говорит.

КОУТС. Она не знает, что говорит, и когда трезвая.

ЭМИЛИЯ. Я точно знаю, что говорю. И трезвой никогда не бываю. Так что я говорю?

МУЛЛИГАН. Я просто хочу понять, что произошло с этой девушкой.

КОУТС. Правда в том, что у Розы какое-то время были эмоциональные проблемы. Но некоторые не хотели этого замечать.

МЕГАН. Но ты замечал, так? Именно это ты ищешь в женщине, потому что можешь наброситься на нее, как гиена.

КОУТС. Гиены – важный элемент в пищевой цепочке. Стервятники необходимы, чтобы пожирать маленьких и слабых. Это называется прореживать стадо. Я направляю тебя к странице шестьдесят десять «Руководства хищника», где ясно и понятно объясняется, что у каждой потенциальной жертвы есть зона особой уязвимости, и фокус в том, чтобы найти ее, придержать эту информацию до нужного момента, а потом воспользоваться ею. Изъян возлюбленной – твой союзник. Твой путь в крепость. Именно благодаря этому изъяну она начинает обожать в тебе то, что менее всего достойно любви. И когда ты придавливаешь его пальцем, она беспомощно трепещет под твоей рукой. И она трепетала.

МУЛЛИГАН. У вас были отношения с умершей девушкой?

КОУТС. В свое оправдание скажу, что тогда она была жива.

МУЛЛИГАН. Остальные знали о том, что происходит?

ЭМИЛИЯ. Я ничего не знала. Я – итальянка.

НАТАША. Я не слежу за тем, кто с кем спит. Мои отношения со съемочной группой чисто профессиональные. К ней я питала самые теплые чувства. Она была очаровательной девушкой, но потерянной.

5
Город жестокой ночи

РОЗА. Я приехала в Нью-Йорк учиться актерскому мастерству. Выросла в приютах. Была никем. Хотела начать все с чистого листа. Когда впервые оказалась здесь, меня переполняли надежды. Но я возненавидела актерскую школу. Играть нужно так. Нет, играть нужно этак. Это система. Нет, то – система. Этот учитель – Бог. Нет, тот учитель – Бог, а этот – дьявол. Поклоняйся мне. Нет, поклоняйся мне. Они улыбались и резали тебе глотку. Все это совершенно меня не устраивало. Я подумала, что все наладится, если я уйду оттуда и начну работать. Поэтому я бросила школу и начала ходить на актерские пробы. Но на многие роли меня даже не рассматривали из-за моего акцента.

КОУТС. У американцев нет вкуса и очень маленькие мозги. Они верят, что на земле только они одни говорят без акцента. Когда американцы говорят на английском, создается полное ощущение, что лают собаки.

РОЗА. И мои волосы. В американской культурной традиции не существует испаноязычных блондинок. Я не получала англо-саксонские роли из-за испанского акцента, и не получала роли испаноязычных из-за цвета волос. В итоге я покрасила волосы, и стала девушкой с крашеными волосами и акцентом. Деньги заканчивались. Не хватало даже на еду. Я стояла на краю пропасти и смотрела на воду. Поздно вечером пошла в столовую и заказала суп. Заплатить не могла, но там работала моя подруга Меган, и обычно ей удавалось накормить меня без денег.

МЕГАН. Я – всегда лучная подруга.

РОЗА. Но в тот вечер у Меган был выходной, и управляющий, поняв, что денег у меня нет, сказал, что вызывает полицию. Я начала плакать. В двух столиках от меня сидела эта красивая русская женщина и о чем-то спорила с итальянкой. Подняла голову, увидела, что я плачу, увидела, как груб со мной управляющий, тут же вскочила и бросилась ко мне как львица, защищающая своего детеныша. Она до смерти напугала управляющего, купила мне обед, выслушала мою историю. Она была так добра ко мне. И она сказала Эмилии, прямо там, за столиком…

НАТАША. Это она. Это девушка в ванне. Ты видишь? Случайные события. Бог сотрудничает.

РОЗА. Я понятия не имела, о чем она говорила, и в голове мелькнула мысль, что я попала в руки опасной маньячки, но меня это не волновало. Она была такой восхитительной. И они забрали меня к себе. Оставили переночевать. А на следующий день мы уже снимали кино. Все было, как сон. Наташа – это сон.

6
Леди из Шанхая

НАТАША. Все – кино. Ты – звезда в собственном фильме, исполнитель одной из главных ролей в некоторых фильмах других людей и участник массовки в большинстве. Но если принять за реальность ситуацию, в которой все – кино, тогда любые страдания и унижения имеют значение. Все необходимо для кино, которое ставит Бог. И тот факт, что Бог воображаемый, уже не проблема, потому что он – персонаж в чьем-то еще кино, которое ставит другой Бог, который, в свою очередь, персонаж еще в одном кино. Все это кино, бесконечная череда пребывающих друг в друге фильмов, на манер матрешек, один в другом, зеркала, отражающие другие зеркала. Главное – понять, в каком ты кино. Если думать, что ты в одном кино, а на самом деле ты в другом, человек может погибнуть.

МУЛЛИГАН. Это произошло с Розой? Она оказалась не в том кино?

НАТАША. Роза приняла слишком много таблеток снотворного и утонула.

МУЛЛИГАН. То есть вы думаете, что она пыталась покончить с собой?

НАТАША. Нет. Я не думаю, что она предприняла такую попытку. Я думаю, это был несчастный случай. Она потеряла счет принятым таблеткам. Девушка она была очень обаятельная, но неорганизованная. Я старалась научить ее осторожности. По части налаживания жизни. Приоритетов. Мужчин. Она совершенно не разбиралась в мужчинах.

КОУТС. За это, от имени моей половины человечества, я хочу выразить благодарность.

МУЛЛИГАН. Как я понимаю, ваша жизнь организована очень хорошо. Вы осторожная. Вы обращаете внимание на малейшие подробности в вашей работе.

НАТАША. Если не будешь острожной, то умрешь. Человек все равно умрет. Но если не быть осторожным, умрешь быстрее.

МУЛЛИГАН. А вы в мужчинах разбираетесь?

НАТАША. Нет.

КОУТС. Бойся смерти от воды.

НАТАША. У вас близкие отношения с вашей дочерью, детектив?

МУЛЛИГАН. Нет.

НАТАША. А вы хотите, чтобы они были близкими?

МУЛЛИГАН. Что я хочу, значения не имеет. Маленькой девочкой она любила меня. Теперь никогда мне не звонит. Не отвечает на мои письма. Не говорит мне, почему. Наверное, я сделал что-то не так, но понятия не имею, что именно.

НАТАША. Вы провели жизнь, разгадывая загадки, но эту загадку не разгадать никому: почему люди перестают тебя любить?

МУЛЛИГАН. Мой повторяющийся кошмар. Я разыскиваю пропавшего человека. Расследование в самом разгаре, и тут я обнаруживаю, что это моя дочь. Я следую за ней в комнату, полную зеркал. Похожую на комнату смеха, с миллионом отражений. И я не могу сказать, где она настоящая.

МЕГАН. Фильм «Леди из Шанхая». Эпизод с зеркалами в конце. Он стреляет в зеркала.

НАТАША. Вы нравитесь мне больше, чем я могла ожидать. Но это один из ваших приемчиков, так? Вы рассказываете мне очень личную историю, хотя, возможно, придуманную прямо сейчас, чтобы я в ответ открылась перед вами.

МУЛЛИГАН. Вы думаете, все – чьи-то приемчики?

НАТАШИ. Я думаю, что значимое зависит от того, куда поставить камеру. Что значимое для вас? Кого вы ищите?

МУЛЛИГАН. Женщину с секретом.

НАТАША. Замысел многих и многих фильмов, по большей части, плохих.

МУЛЛИГАН. Но это не кино.

НАТАША. Вы абсолютно уверены? Такое свойственно только дураку, что в жизни, что в искусстве. Некоторые люди требуют определенности в искусстве, потому что в малой степени находят ее в своей жизни, за исключением смерти, которая кажется нереальной до того, как является человеку, а потом становится реальной, как ничто другое. Может, это фильм о полицейском детективе, который не осознает, что это кино. Мы думаем, что хотим определенности, но это ложь. Едва ли не всю нашу жизнь мы барахтаемся в море сомнений. Мы совершенно не знаем людей, которых думаем, что любим. Мы не можем доверять людям, которые, как мы думаем, любят нас. Они постоянно меняются. Их лица постоянно меняются. Но фильм продолжается, мы не можем его остановить.

ЭМИЛИЯ. Мы всегда можем сжечь кинотеатр. (Пьет).