Текст книги "Эпплдорн / Appledorn"
Автор книги: Дон Нигро
Жанр: Драматургия, Поэзия и Драматургия
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
Дон Нигро
Эпплдорн
Don Nigro
Appledorn/2011
Перевел с английского Виктор Вебер
* * *
Действующие лица:
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА ВОЛЬФ
БЛОССОМ ЭППЛДОРН ВОЛЬФ
ВОРОН/Т. Г. ГРИМ
КЭЛЛИ МЕРФИ ВОЛЬФ
МЭРИ-ЛУИЗА ФРОСТ ГРИМ
Роли ВОРОНА и Т. Г. ГРИМА должен исполнять один актер. Роли ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА и КЭЛЛИ, если необходимо, тоже может исполнить одна актриса. Еще она может исполнить и роль МЭРИ-ЛУИЗЫ. В любом случае, большую часть времени мы видим всех актеров, в тенях или под светом. Время и пространство в постановке должны быть очень подвижными и плавными.
Декорация:
Армитейдж, маленький город в восточной части Огайо, от начала девятнадцатого столетия до его конца. Несколько платформ, ступени, мебель. Круглый деревянный стол у авансцены справа.
(В темноте тихо поет ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА, тогда как свет падает на БЛОССОМ, женщину, которой 73 года в 1883 г., когда мы впервые видим ее, но она еще будет моложе и вновь станет старой по ходу пьесы).
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (тихо поет в тенях):
Au clair de la lune
mon ami Pierrot
prete-moi ta plume
pour écrire un mot.
Ma chandelle est morte
je na'ai plus de feu
ouvre-moi ta porte
pour l'amour de Dieu[1]1
Здесь и далее театр может сделать свой перевод:
При свете луны,
Друг мой, Пьеро,
Скорее одолжи перо,
Нужно мне слово записать.
Да только погасла свеча моя,
И нет у меня огня.
Открой мне дверь,
И поскорей.
[Закрыть].
БЛОССОМ. Эпплдорн – фамилия нашей семьи, но я также помню слова моей мамы о том, что так называлась восхитительная деревня, из которой мои родственники перебрались в Америку и осели в Огайо, полная яблонь, купающаяся в аромате яблочного цвета и запахе упавших яблок, но у меня от той деревни сохранилось только одно воспоминание: лестница, очень крутая, и мне казалось, что, упав с нее, я провалюсь к центру земли. И кто-то, возможно, мой отец, клал мне руку на плечо и предупреждал, не свались со ступенек, сладенькая.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Про меня говорили, что я милашка, но глуповатая. Так люди называют тех, кто не такие, как они. Причиной называли лихорадку 1815 года, которая забрала моих родителей. Мне тогда было пять лет, и ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА забрала меня к себе, в Индейские пещеры рядом с Грим-озером.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Она пела мне на французском, когда мне снились кошмары, держала на руках и покачивала, пока я не засыпала.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Ее муж, Джонас Грей Вольф говорил, что это к беде, брать в семью сироту, и, наверное, знал, о чем говорил, потому что ребенком его взяла к себе Сюзанна Роуз из харчевни «Красная роза», вместе с другими полукровками и захваченными детьми, которых делаверы оставили в пещере, но Джонасу определенно не нравилась его белая половина, и он перебрался в Индейские пещеры, как только подрос, и жил там один, пока туда не забрел старый, оборванный охотник, который привел Энни-Француженку. Увидев Джонаса, она решила, что именно он ей и нужен, а потому, когда охотник увел ее с собой, сбежала и вернулась к Индейским пещерам. Джонас велел ей уходить, но она не ушла, и охотник вернулся за ней, и Джонас наблюдал, как он ее бьет, а она только смотрела на Джонаса, когда охотник утаскивал ее в лес. Но в ту же ночь, когда охотник, напившись, заснул у костра, Джонас Вольф вынырнул из темноты, перерезал охотнику горло, вздернул на суку, чтобы вороны могли им полакомиться, и увел Энни-Француженку в свою пещеру. Это ошибка, сказал он. Но по тому, как он смотрел на нее, она могла определить, что он не сожалеет.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Она рассказывала мне эту историю и пела старинные французские песни, поэтому я выросла в полной уверенности, что любовь существует.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Вот так трое их детей стали моими братом и сестрами, Анни-Мари, Джон Пол и Флора, и с девочками я всегда ладила, а вот Джон Пол, с того момента, как мне исполнилось семь, а ему – двенадцать, не давал мне прохода, лапал меня, совал руки под платье, подглядывал, когда я мылась, терся об меня ночью, и его отец однажды поймал его, когда он лежал на мне, отвел в сарай, и как следует выпорол ремнем, но его это не остановило, ничто не могло его остановить, при каждом удобном случае он продолжал лапать мою грудь, проводить руками по бедрам. Если бы он делал это более нежно, мне могло это понравиться, потому что я жаждала любви, но он все делал так, что мне хотелось держаться от него подальше. В то лето, когда мне было шестнадцать, в сумрачный, дождливый день я пошла на Холм призраков, чтобы собрать чернику, и услышала чей-то шепот в своей голове.
ВОРОН (мужской голос из темноты). Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. Я посмотрела вверх, увидела большого старого ворона, сидевшего на ветви дерева, и каким-то образом сразу поняла, что это он шепчет в моей голове.
ВОРОН. Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. А потом кожу словно принялись колоть тысячи крошечных иголок, внутри все затрепыхалось, волосики встали дыбом на руках и на загривке, огромная молния ударила с неба, а грохот едва не разорвал мои барабанные перепонки. (Яркая вспышка, темнота и оглушительный гром). Я лежала в траве и смотрела вверх, и видела Эпплдорн, маленькую деревню Эпплдорн с ее чистенькими мощеными улочками и домами на склонах холма, и ощущала запах яблок, потом – печеных яблок, наконец – горящей плоти, и осознала, что это моя плоть.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет в темноте, света все прибавляется):
БЛОССОМ. Очнувшись вновь, я поняла, что уже в пещере, и Энни-Француженка поет мне, как пела в детстве, когда я была маленькой, и мажет обожженные места самодельной мазью, которая пахла яблоками, и я слышала Джона Пола, рыдавшего, как ребенок. Он шел следом за мной, нашел меня, лежащую на земле, и отнес домой, рыдая всю дорогу, потому что по-своему он меня любил. Я не понимаю мужчин. Вот и Джонас Грей Вольф, который не хотел становиться моим отцом, сидел со мной всю ночь, пока Энни спала. Не сказал ни слова, но когда я открыла глаза, гладил меня по волосам и смотрел на меня.
ВОРОН. Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. Все думали, что я умру, но Энни-Француженка упрямо качала головой.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА. Нет, нет. Она – сильная девушка. Будет жить долго и сделает много хорошего. Ведь так, сладкая моя?
БЛОССОМ. И поскольку она так сказала, я ей поверила и выжила.
ЭННИ-ФРАНЦУЖЕНКА (поет):
БЛОССОМ. Когда я стала поправляться, шепот в моей голове слышался все чаще, разговаривали уже несколько голосов, иногда я слышала их в лесу, словно шептали птицы или другие существа, а потом меня начало рвать по утрам, живот становился все больше, и Энни-Француженка сказала мне, что я жду ребенка, и вот так я вышла за Джона Пола. Это правда, раз или два, в проливной дождь, за поленницей, я жалела Джона Пола, но я точно знала, что ребенок этот не его. Я узнала это от молнии. Это был ребенок Бога или, если не Бога, то кого-то еще, более древнего, чем Бог, живущего на Холме призраков. И Ворон, когда все это произошло, пытался сказать мне, кто отец ребенка.
ВОРОН. Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. Странное дело, но Джон Пол не хотел жениться на мне. Он стыдился того, что плакал из-за глуповатой девушки, у которой после удара молнии ум отшибло напрочь, но Джонас его заставил, вот Джон Пол и женился на мне, но потом из гордости никогда ко мне не прикасался. Я назвала ребенка Джеймс Джонас Вольф, и рос он крепким парнем, но держался отстраненно и, думаю, немного стеснялся своей безумной мамаши, хотя я любила его всей душой и сердцем. От любви мы все дуреем. Он вырос и женился на этой Мерфи, и у них родился мальчик, которого они назвали Джон Артур, а потом, когда началась война, мой сын ушел воевать с «Волонтерами Восточного Огайо» майора Пендрагона. Его жена Кэлли умоляла его остаться, но он ее не послушал, а она кричала на него, проклинала и сказала, что больше никогда ее не увидит. Потом, конечно, пожалела об этом, потому что так оно и вышло. Он ее не увидел, погибнув в мае 1864 года во время Битвы в Глуши.
ВОРОН. Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. Я горевала, и горевала, и горевала, и не могла есть, и уже думала, что умру сама, но как-то ночью мне приснился сон, в котором ворон прошептал мне что-то про дождевую бочку.
ВОРОН. Дождевая бочка.
БЛОССОМ. Что?
ВОРОН. Загляни в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Дождевую бочку?
ВОРОН. Встань и загляни в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Зачем?
ВОРОН. Если хочешь увидеть своего сына, встань и загляни в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Я встала, вышла из пещеры в лунный свет и посмотрела на воду в дождевой бочке. Сначала видела только отраженный лунный свет, но потом начала формироваться картинка. Это был мой сын. Он стрелял из-за каменной стены. Я хотела сказать ему, не высовывайся, не подставляйся под пули южан. А потом я все увидела, в воде. Я увидела, что его застрелил мужчина в синей форме, не южане, стрелял ему в спину, один из наших, и это не было несчастным случаем. Я увидела, как он умирает там, и закричала. Смотрела и смотрела в воду, пытаясь разглядеть мужчину, который его убил, но узнать не смогла, хотя что-то в нем показалось мне знакомым. Протянула руку, чтобы коснуться моего мальчика, но картинка исчезла. Вышел мой муж, попытался увести меня в дом, я же пыталась сказать ему, что наш сын, наш сын в дождевой бочке, и кто-то застрелил его, кто-то в синей форме, вырвалась из рук мужа, вернулась к дождевой бочке, но теперь в воде отражалась только луна. В ту ночь мой муж крепко прижимал меня к себе, хотя я чувствовала, что ему этого не хотелось, но он меня жалел и полагал, что лучше так, чем позволить мне кричать в дождевую бочку. Через какое-то время я уснула, а утром попыталась убедить себя, что это был сон. Из тех, когда человек ходит, не просыпаясь. Но я знала, что не было это сном. (Свет падает на КЭЛЛИ, которая лущит фасоль за столом). А потом я навестила вдову моего мальчика, Кэлли, и моего внука, Артура, и тут в дом вошел Т. Г. Грим. (Появляется Т. Г. ГРИМ). Он служил в одной роте с моим сыном, на войне, и именно он принес весть о его смерти. И после возвращения каждый день приходил к Кэлли, утешая вдову своего друга. А я, посмотрев на него, сразу все поняла. Сразу.
Т. Г. ГРИМ. Джейми умер у меня на руках. Меня самого ранило, и с последним вздохом он заставил меня поклясться, что я позабочусь о тебе, Кэлли. Он сказал: «Ти-Гэ, поклянись мне могилой своего отца, что позаботишься о моей Кэлли», – и я поклялся, что позабочусь. Он очень тебя любил, Кэлли. И мы стали очень близкими друзьями, на поле битвы. У тебя будет все, что тебе нужно, Кэлли. У тебя и твоего маленького мальчика. Что бы это ни было. Просто дай мне знать. Я не хочу, чтобы ты тревожилась о чем-либо. Никогда. Даю тебе слово. Ты не будешь голодать. У тебя всегда будет верный друг. И мальчик будет окружен заботой. Я всегда буду рядом с тобой.
КЭЛЛИ. Спасибо, Ти-Гэ. Для меня это так много значит.
БЛОССОМ. Увидев, как он смотрит на нее, я знала, что именно его расплывчатое лицо было в дождевой воде. Он убил своего друга выстрелом в спину на поле битвы, чтобы заполучить его жену. Я сидела, а меня трясло. Лишь собрав всю волю в кулак, я удержалась от того, чтобы не схватить нож для резки хлеба и не вонзить ему в шею. Но я знала, что должна сохранять спокойствие. Я знала, что никто мне не поверит, если я начну вести себя, как безумная.
Т.Г Грим. Вы в порядке, миссис Вольф?
БЛОССОМ. Я в порядке.
КЭЛЛИ. Хотите воды?
БЛОССОМ. Не хочу я воды.
КЭЛЛИ (встает и наливает кружку воды). Выпейте.
БЛОССОМ. Не нужна мне вода.
Т. Г. ГРИМ. Извините. Мне следовало знать, что я доставлю вам боль, заговорив о смерти вашего сына.
КЭЛЛИ (приносит кружку). Вот. Выпейте хоть немного.
БЛОССОМ. Но я не могла заставить себя взять кружку. Боялась, что увижу все вновь, как в дождевой бочке.
Т. Г. ГРИМ. Я, пожалуй, пойду.
КЭЛЛИ. Не обязательно тебе уходить.
Т. Г. ГРИМ. Я расстроил твою свекровь. Прости меня. Мне меньше всего на свете хотелось расстраивать ее. Я зайду завтра, если ты не возражаешь, Кэлли.
КЭЛЛИ. Спасибо Ти-Гэ. Буду тебе признательна.
Т. Г. ГРИМ. Хорошего вам дня, миссис Вольф. Надеюсь, вам скоро полегчает.
БЛОССОМ. Я тоже надеюсь.
(Т. Г. ГРИМ уходит).
КЭЛЛИ. Удивительно добрый человек. Так меня поддерживает. Он любил вашего сына, как брата.
БЛОССОМ. Кэлли.
КЭЛЛИ. Фактически, я делюсь с вами секретом. Он попросил меня стать его женой.
БЛОССОМ. Его женой? Он попросил тебя стать его женой?
КЭЛЛИ. Я знаю, прошло слишком мало времени, это будет неуважением к вашему сыну. Просто без него мне очень одиноко.
БЛОССОМ. Кэлли, не можешь ты выйти за этого человека.
КЭЛЛИ. Вы хотите, чтобы я так и осталась одна? Этого вы хотите. А как же ваш внук? Ему только пойдет на пользу, если рядом будет мужчина.
БЛОССОМ. Я не про то, что ты не можешь выйти замуж. Выходи за кого-то еще, если хочешь. Но, ради Бога, только не за этого человека.
КЭЛЛИ. Почему я не могу выйти за него? Он так добр ко мне. Не знаю, что бы я без него делала.
БЛОССОМ. Он убил твоего мужа.
КЭЛЛИ. Что?
БЛОССОМ. Этот человек убил твоего мужа.
КЭЛЛИ. Джейми погиб на войне. Вы это знаете.
БЛОССОМ. Он погиб на войне, но его убили не южане. Этот человек выстрелил ему в спину.
КЭЛЛИ. Он был его другом. Как он мог выстрелить ему в спину?
БЛОССОМ. Чтобы заполучить тебя.
КЭЛЛИ. Это бред. Это абсолютный бред. Как вы можете говорить такое?
БЛОССОМ. Это правда. Клянусь, это правда.
КЭЛЛИ. Кто вам сказал?
БЛОССОМ. Никто мне не говорил. Я это видела.
КЭЛЛИ. Вы это видели? Как вы могли это видеть?
БЛОССОМ. Я видела это в дождевой воде. В дождевой бочке.
КЭЛЛИ. В дождевой бочке? Что вы видели в дождевой бочке? То, что вы говорите, не имеет смысла.
БЛОССОМ. Ворон, который шепчет в моей голове с тех пор, как в меня ударила молния, велел мне выйти из дома и заглянуть в дождевую бочку, и я увидела мужчину в синей форме, который выстрелил моему сыну в спину, но я не могла точно сказать, кто он, пока не увидела сегодня, как Ти-Гэ Грим смотрит на тебя, и у меня не осталось сомнений, что это был он. Ладно, я знаю, что со стороны это может показаться бредом, но ты должна мне верить, сладенькая. Я знаю, это правда.
КЭЛЛИ. Вы просто не хотите видеть меня счастливой. Вы хотите, чтобы я до конца жизни скорбела о вашем сыне. Вы хотите, чтобы я чувствовала себя виноватой за то, что хочу жить и любить кого-то еще.
БЛОССОМ. Нет, все совсем не так. Я лишь говорю тебе, что он – ужасный, ужасный человек.
КЭЛЛИ. Уходите из моего дома.
БЛОССОМ. Но я лишь хочу…
КЭЛЛИ. Уходите из моего дома и держитесь подальше от моего ребенка. Я не хочу, чтобы вы делились с моим сыном этими дикими идеями о смерти его отца. Держитесь подальше от моего сына.
БЛОССОМ. Кэлли, пожалуйста…
КЭЛЛИ. Как вам не стыдно! Как вам не стыдно! Вам надо запереть в дурдоме. (Уходит).
БЛОССОМ. Оглядываясь назад, я, разумеется, понимаю, почему она подумала, что я безумна. Любой бы подумал. Но что еще я могла ей сказать? Как могла убедить ее в собственной правоте? Я даже начала думать, а может, я безумна? Я, конечно, уверена, абсолютно уверена, но, может, эта уверенность – один из признаков безумия? И я была в ужасе, что она никогда больше не позволит мне увидеться с внуком. Так что я заставила себя держать рот на замке. И когда дошло до дела, она за него не вышла. Не знаю, послужили причиной мои слова или нет. Думаю, после нашего разговора, она просто не смогла заставить себя стать его женой. Но винила она за это меня. Должно быть, не выходило у нее из головы сказанное мной. И с внуком она видеться мне не позволяла. Я думала о том, чтобы пойти к шерифу и все ему рассказать, но понимала, что толку от этого не будет. И мой муж говорил всем, что не нужно обращать внимание на то, что я говорю. Что у меня всегда был непорядок с головой, даже до того, как в меня ударила молния, и проблемы эти только усугубились после смерти моего сына. Но Т. Г. Грим, он обратил внимание на то, как я на него смотрю, и однажды подошел ко мне.
(Появляется Т. Г. ГРИМ).
Т. Г. ГРИМ. Почему вы так на меня смотрите?
БЛОССОМ. Ты знаешь, почему.
Т. Г. ГРИМ. Блоссом, что вы, по-вашему, делаете? Вы оболгали меня перед Кэлли? Поэтому она отказалась выйти за меня?
БЛОССОМ. Я рассказала ей о том, что увидела в дождевой бочке. Я рассказал ей, что увидела, как ты выстрелил моему сыну в спину, чтобы заполучить его жену. Это я увидела, и об этом ей рассказала.
Т. Г. ГРИМ. Вы знаете, что это бред. Ваш сын умер героем. Я застрелил южанина, который убил его. Меня самого ранило. Он умер на моих руках. Почему вы рассказываете людям эту ужасную ложь? Особенно Кэлли, на долю которой и так выпало столько страданий?
БЛОССОМ. Ей лучше узнать правду, чем выйти за убийцу ее мужа.
Т. Г. ГРИМ. С кем вы говорили? Бад Кейси, когда напьется, начинает рассказывать всякие небылицы о войне. Что-то дошло до вас, и вы все поставили с ног на голову? С этого все началось? Потому что пьяный Бад Кейси чего только не выдумывает, но я не могу поверить, что у Бада мог повернуться язык сказать такое.
БЛОССОМ. Ничего мне Бад Кейси не рассказывал. Никто не рассказывал. Я видела все в дождевой бочке.
Т. Г. ГРИМ. Что еще вы можете увидеть в дождевой бочке?
БЛОССОМ. Много чего. Прошлое. Будущее. Сны других людей.
Т. Г. ГРИМ. Можете вы увидеть, что случится с вами, если вы и дальше будете лгать насчет меня? Потому что если вы не прекратите, последствия буду серьезными.
БЛОССОМ. Ты убьешь меня выстрелом в спину, как убил моего сына?
Т. Г. ГРИМ. Вы попадете в дурдом, где и останетесь до конца жизни. Вот что может случиться. И, вероятно, вам там самое место. Вы думаете, кто-нибудь в здравом уме поверит тому, что вы видите, глядя в дождевую бочку? А теперь идите домой, миссис Вольф. Я не держу на вас зла. Действительно, не держу. Я знаю, что у вас душевная болезнь. И сожалею о вашей утрате. Ваш сын был моим лучшим другом. Я любил его, как брата. Скорблю о нем каждый день моей жизни. И я искренне люблю Кэлли. Но если она не выйдет за меня, значит, она не выйдет за меня. Заставить ее я не могу. Но вам лучше следить за тем, что вы говорите. Это все, что я хочу вам сказать. Следите за тем, что говорите.
БЛОССОМ. И убедившись, что Кэлли за него не выйдет, он сдался и через какое-то время начал оказывать знаки внимания Мэри-Луизе Фрост, чей отец владел землями, на которые он положил глаз, но отказывался ему продать. Старик Фрост не хотел такого зятя, но Мэри-Луиза, невинная и добрая девушка, попала под чары Т. Г. Грима, который, не буду кривить душой, умел располагать к себе людей, и решила, что выйдет за него, чтобы бы ни сказал ее отец. И старик Фрост сказал, что она, став женой Т. Г. Грима, не получит ни цента из его наследства, а вскоре после этого Фроста нашли на поле со сломанной шеей. Причиной смерти назвали падение с лошади, но я знала, что это не так. Для этого мне не требовалось смотреть в дождевую бочку. И еще я знала, что должна что-то сделать, чтобы спасти эту бедную дурочку Мэри-Луизу от такого мужа, как Т. Г. Грим. Но тут ко мне пришла Кэлли.
КЭЛЛИ. Мой сын скучает по вас.
БЛОССОМ. Я тоже скучаю по нему.
КЭЛЛИ. Я не хочу наказывать его из-за того, что мы разошлись во мнениях.
БЛОССОМ. Я просто старалась помочь тебе.
КЭЛЛИ. Я не хочу об этом говорить.
БЛОССОМ. Я просто не могла допустить, чтобы ты попала в руки…
КЭЛЛИ. Пожалуйста, выслушайте меня.
БЛОССОМ. Хорошо.
КЭЛЛИ. Я предлагаю вам сделку. Вы сможете видеться с вашим внуком. Но при одном условии. Я не хочу, чтобы вы рассказали ему эту безумную историю о том, что его отца убил выстрелом в спину Ти-Гэ Грим.
БЛОССОМ. Я не скажу ему об этом ни слова. Клянусь.
КЭЛЛИ. И не только ему. Я не хочу, чтобы вы делились этим бредом с кем-либо в городе. Я серьезно. Держите при себе то, что, по-вашему, вы видели в этой чертовой дождевой бочке, и можете вновь проводить время с вашим внуком. Но чтобы никаких безумных историй?
БЛОССОМ. Но я это видела.
КЭЛЛИ. Мне без разницы, что вы видели. Если я услышу, что вы это говорите в присутствии моего сына или кого-то еще, я больше не разрешу вас с ним видеться. Никогда. Это понятно?
БЛОССОМ. Я не хотела на это соглашаться. Но что я могла поделать? Никто бы мне не поверил. И я очень скучала по моему маленькому внуку Артуру. Кроме него, у меня никого не осталось. Я держала рот на замке. Молчала, даже когда этот человек женился на бедной Мэри-Луизе Фрост, чтобы украсть земли ее отца. Меня это совсем не радовало. Все время, пока Артур был ребенком, я не раскрывала рта. Это было нелегко. Если кто-либо упоминал Т. Г. Грима, я просто стискивала зубы и улыбалась, затем выходила через заднее крыльцо и плевала в кусты. Я не нарушала мою сделку с Кэлли. Исходила из того, что мой сын мертв, а внук жив, и я ему нужна, вот я никому ничего не говорила. Но постоянно наблюдала за Т. Г. Гримом. Просто наблюдала. Когда он заходил в церковь и выходил из нее. Когда заходил в магазины и выходил из них. Он поднимал голову и видел меня, наблюдающую за ним. Но пришел день, когда больше терпеть я не смогла. Мой внук Артур уже вырос и женился на дочери Мейсона Лава, Евангелине, и у нее была кузина Мона, которой только-только исполнилось восемнадцать, и однажды я поймала Т. Г. Грима, заглядывающимся на нее. Ему к тому времени было уже не меньше шестидесяти, но выглядел он по-прежнему хорошо, денег хватало, обаяние никуда не делось, и он катал девушку на двуколке, и дарил подарки, и смотрел на нее так же, как в свое время на Кэлли, а вот на Мэри-Луизу он смотрел совсем по-другому, и однажды ночью ворон зашептал в моей голове, когда я уже проваливалась в сон.
ВОРОН. Пойди и посмотри в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Не хочу я смотреть в дождевую бочку.
ВОРОН. Посмотри в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Я боялась смотреть в дождевую бочку. Боялась того, что могу там увидеть. Боялась, что увиденное приведет к тому, что я окончательно свихнусь и обратного пути не будет.
ВОРОН. Пойди и посмотри в дождевую бочку.
БЛОССОМ. Спорить с этим чертовым вороном толку не было, и я это знала. Поэтому встала, вышла и посмотрела в дождевую бочку, и увидела Т-Г. Грима с этой бедной, глупой Моной Лав, увидела, что он проделывал с ней в лесу у Ведьминой пустоши, увидела, как глубокой ночью он стоял у кровати жены, глядя на нее, и поняла, что он собирается убить ее, чтобы жениться на этой девчонке.
ВОРОН. Не свались со ступенек, сладенькая.
БЛОССОМ. Я отчаянно боролась с собой, никто не знает, сколь отчаянно я боролась с собой, пыталась удержать все в себе. Лет мне хватало. Я устала. Мне не хотелось вступать в схватку с этим хладнокровным убийцей, которому уже принадлежала немалая часть округа. Я не знала, выйду ли я из нее живой. Но однажды, проходя мимо него по улице, я допустила ошибку. Не посмотрела на него.
Т. Г. ГРИМ. В чем дело, миссис Вольф? Вы не посмотрели на меня сегодня. Вы всегда смотрите на меня. Увидели что-то в дождевой бочке? Это были цирковые животные? Или воздушные шары?
БЛОССОМ. Не надо на меня давить. Я знаю, кто ты.
Т. Г. ГРИМ. Блоссом, вы даже не знаете, кто вы.
БЛОССОМ. После чего улыбнулся, повернулся ко мне спиной и ушел. Я могла стереть эту мерзкую улыбку с его лица, описав в мельчайших подробностях, что он проделывал с этой бедной девушкой Моной Лав, раздетой догола, в лесу у Ведьминой пустоши, но я сказала себя, Блоссом, ты же не хочешь давать дьяволу лишний повод поквитаться с тобой. Не провоцируй его. Ты только будешь выглядеть еще более безумной. Пусть ухмыляется, если хочет. Пусть думает, что знает то, чего не знаешь ты. Вот я и наблюдала, как он уходит, и у меня просто чесались руки запустить кирпичом ему в затылок. Но вместо этого я пошла к его жене, Мэри-Луизе.
(Появляется МЭРИ-ЛУИЗА).
МЭРИ-ЛУИЗА (ей немного не по себе, все-таки в гости пожаловала безумная женщина, но держится дружелюбно). Добрый день, миссис Вольф. Какой приятный сюрприз. Не припоминаю, чтобы вы заходили к нам.
БЛОССОМ. Нет у меня времени болтать о пустяках, Мэри-Луиза. Я прибежала сюда, пока он в банке. Он собирается тебя убить.
МЭРИ-ЛУИЗА. Что?
БЛОССОМ. Твой муж собирается тебя убить. Беги из этого дома, пока жива.
МЭРИ-ЛУИЗА. Успокойтесь, миссис Вольф. Никто никого убивать не собирается.
БЛОССОМ. Не будь дурой. Ты живешь с чертовым маньяком. Я давно наблюдаю за тобой. Даже в отличном настроении, если рядом никого нет, он относится к тебе, как к пустому месту. А в другое время – еще хуже.
МЭРИ-ЛУИЗА. Откуда вы знаете, как относится ко мне мой муж?
БЛОССОМ. Смотрю в окна, при каждом удобном случае.
МЭРИ-ЛУИЗА. Вы смотрите в наши окна?
БЛОССОМ. Только по вечерам. И в последнее время он относится к тебе лучше, так?
МЭРИ-ЛУИЗА. Да. Но я не понимаю, что…
БЛОССОМ. На то есть причина. Он не хочет, чтобы ты заподозрила.
МЭРИ-ЛУИЗА. Заподозрила что?
БЛОССОМ. Заподозрила, что он собирается тебя убить. Или ты меня не слушаешь?
МЭРИ-ЛУИЗА. На с чего моему мужу убивать меня?
БЛОССОМ. Из-за этой девчонки.
МЭРИ-ЛУИЗА. Какой девчонки?
БЛОССОМ. Моны Лав.
МЭРИ-ЛУИЗА. Моны Лав? Она тут причем?
БЛОССОМ. Он хочет убить тебя и жениться на Моне Лав.
МЭРИ-ЛУИЗА. Мона Лав ему во внучки годится.
БЛОССОМ. Поэтому ему нужна она, а не ты.
МЭРИ-ЛУИЗА. Блоссом, я не хочу показаться грубой. Я знаю, что вам пришлось многое пережить, да еще эти проблемы с головой, но знаете…
БЛОССОМ. Он убил твоего отца.
МЭРИ-ЛУИЗА. Моего отца?
БЛОССОМ. Ти-Гэ Грим убил твоего отца, потому что твой отец не доверял ему и не хотел, чтобы ты выходила за него. Вот Ти-Гэ его и убил.
МЭРИ-ЛУИЗА. Мой отец упал с лошади и сломал шею.
БЛОССОМ. Он не сломал себе шею. Шею ему сломал твой муж, потому что хотел заполучить ту землю. И я практически уверена, что он убил своих родителей, хотя в дождевой воде картинка расплывалась, чтобы их деньги поскорее достались ему. И он убил моего сына, потому что положил глаз на его жену, но когда Кэлли не вышла за него, убил твоего отца и женился на тебе. А теперь Мона Лав в лесу делает для него такое, что заставило бы покраснеть шлюху, и я видела, как он смотрел на тебя, стоя у кровати, когда ты спала. Он собирается убить и тебя.
МЭРИ-ЛУИЗА. Вы безумная.
БЛОССОМ. Речь не об этом. Он обставит все, как несчастный случай. Он – маньяк-убийца, но далеко не глупец. А по части убийств просто гений. Все будут ему сочувствовать, и он женится на Моне Лав, а когда она ему надоест, скорее всего, убьет и ее, чтобы найти кого-то еще. Твой муж – мерзкий сукин сын, и если ты не послушаешь меня, на следующей неделе на кладбище поставят твое надгробие, и ты будешь лежать рядом со своим отцом, и его родителями, и моим сыном, и еще Бог знает с кем, кого он убил, потому что они встали у него на пути. Ты знаешь, что это правда. Ты знаешь, что он такой. Он из тех людей, которые будут улыбаться тебе, одновременно, вычерпывая твои внутренности суповой ложкой. Ты прожила с ним много лет. Ты знаешь, кто он. В сердце ты знаешь. Кто следующий? Твои дети? Если они встанут у него на пути, думаешь, он остановится?
МЭРИ-ЛУИЗА. Миссис Вольф, я должна попросить вас уйти.
БЛОССОМ. Посмотри мне в глаза и скажи, что насчет него я неправа. Скажи мне, что на самом деле он – хороший человек, а я – безумная старуха.
МЭРИ-ЛУИЗА. Вы – безумная старуха.
БЛОССОМ. Но его хорошим не назвать, так? Он хороший с тобой? Хороший с детьми?
МЭРИ-ЛУИЗА. Нет, но он мужчина. Мужчины хорошими не бывают.
БЛОССОМ. Некоторые бывают. Большинство – нет. Но я не об этом. Этот мужчина – хладнокровный, безжалостный убийца. Душа его мертва и сострадания к живым существам в нем нет.
МЭРИ-ЛУИЗА. Вы это все узнали, подглядывая в наши окна по вечерам? Из увиденного в окнах вы сделали вывод, что он убил всех этих людей?
БЛОССОМ. Я увидела это не в окнах. Я увидела это в дождевой бочке. Его и Мону Лав, прелюбодействующих голыми в лесу у Ведьминой пустоши. Если не веришь мне, в следующий раз, когда он уйдет вечером, последуй за ним. Он встретится с ней у Ведьминой пустоши, рядом с кустами бузины под сумаховым деревом. Не туда ли он приводил тебя?
МЭРИ-ЛУИЗА. Откуда вы знаете о том месте? Вы шпионили за нами все эти годы? Да что с вами такое?
БЛОССОМ. Я смотрела в дождевую бочку. Ворон велит мне посмотреть в дождевую бочку, я смотрю в дождевую бочку и вижу все, как наяву. Трудно поверить, что мужчина в его возрасте занимается этим с таким энтузиазмом. Он набрасывается на бедную девушку, как хищный зверь.
МЭРИ-ЛУИЗА. Это отвратительно, и вы совершенно рехнулись.
БЛОССОМ. Я, возможно, рехнулась, но говорю правду. Если хочешь убедиться, что я не ошибаюсь, пойди за ним этим вечером. Готова поспорить на любую сумму, Мона Лав будет под сумаховым деревом. Если ты придешь туда чуть позже, то засвидетельствуешь совокупление, какого никогда раньше не видела. А потом скажешь мне, какая я безумная.
МЭРИ-ЛУИЗА. Убирайтесь из моего дома, а не то, клянусь, я пойду за топором.
БЛОССОМ. Я уйду, если ты пообещаешь мне пойти этим вечером в Ведьмину пустошь и увидеть все своими глазами.
МЭРИ-ЛУИЗА. Ничего я вам не обещаю. Просто вышвырну из своего дома.
БЛОССОМ. Что бы ты ни сделала, не требуй от него объяснений. Он может тут же тебя убить. Единственный способ справиться с таким человеком – раздобыть крысиный яд, добавить его в картофельное пюре и залить все действительно хорошей подливой.
МЭРИ-ЛУИЗА. ВОН! ВОН! УБИРАЙТЕСЬ! А НЕ ТО Я ВЫЗОВУ ПОЛИЦИЮ!
БЛОССОМ. Полиция тебе не поможет. Меня они считают безумной. Тебе придется все сделать самой.
МЭРИ-ЛУИЗА. ВОН! ВОН! ВОН!
(Уходит, очень расстроенная).
БЛОССОМ. Почему-то всегда виноватым оказывается гонец. Но я могла сказать, что какая-то часть ее разума знала, что я говорю правду. И тем же вечером я все увидела в дождевой бочке. Она пошла за ним к Ведьминой пустоши. Было темно, но найти их ей труда не составило. Надо было лишь идти на дикие крики, которые издавала эта бедная девушка. Словно убивали какое-то животное. А потом она увидела их за кустами бузины. Сломя голову, сквозь кусты, помчалась домой, но они были так заняты друг дружкой, что не обратили внимания на шум. Всю дорогу она думала о том, как умерли его родители. Как умер ее отец. О том, как Т.Г. всегда смотрел на Кэлли. О смерти моего сына. И сладострастные крики девушки звучали у нее в голове, и два сплетенных обнаженных тела стояли перед глазами, молодой девушки, заходящейся криком от страсти, и злобного, маниакального старика с красным лицом и глазами дьявола. Придя домой, она достала бутылку и начала пить, но остановилась после первого стакана. Потом принялась чистить картошку.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
