Текст книги "Панч и Джуди"

Дон Нигро
Панч и Джуди

Панч и Джуди/Punch and Judy / Дон Нигро

Важные примечания для не-кукол:

1. Пьеса определенно не рекомендуется для просмотра детям. Она, вероятно, не подходит и куклам. Написана с тем, чтобы ее сыграли живые, взрослые актеры, которые или очень смелые, или очень глупые.

2. В этой пьесе есть эпизод, в котором персонаж вешается прямо на сцене. Этого актера необходимо снабдить ремнями безопасности, которые возьмут на себя весь вес, сведя к нулю нагрузку на шею. Ни при каких обстоятельствах актер не должен висеть в петле, пусть даже самое короткое время, ни на репетициях, ни во время спектаклей, каким бы депрессивным он ни находил этот материал. Безопасность актеров НИКОГДА не должна ставиться под угрозу, и любая продюсерская организация, подвергающая актеров любой опасности, рискует незамедлительно лишиться разрешения на постановку этой пьесы.

3. Даже по ходу самого комичного попискивания одно остается совершенно ясным: французы любят обезьян.

Действие первое

1. Дом Панча

(Мелодия «Хоп! Идет ласка/Pop Goes the Weasel», которая играется на старой музыкальной шкатулке. Свет падает на МИСТЕРА ПАНЧА в пустынной комнате с окном посередине. У МИСТЕРА ПАНЧА огромный нос, пивной живот и горб. Если он волнуется, то взмахивает руками, как кукла-марионетка. Голос довольно писклявый, но слова он произносит отчетливо и ясно).

ПАНЧ. Привет, привет, привет, привет. Как поживаете, дамы и господа? Поцелуйте нас и покажите свои трусики. Как настроение, мадам? У вас закончилась вакса для усов? Я так рад вас видеть, что едва удерживаю брюки на месте. Ваш самый покорный, прилежный и исполнительный слуга, мистер Панч. Пришел с ведром помоев. Только для вас. Сковородой да по голове, раскаленной докрасна кочергой да в нос, петушиные перья на макушке и много-много веселого попискивания. Это мой тебе подарок, тупица. Куклы, куклы, куклы, куклы. Мы – всего лишь куклы, но я – кукла с ногами, а значит, высшее существо. Мамашу вырезали из корневища ореха, папаша был резиновым куренком. Едва увидел меня, сказал: «Если это мое отродье, пойду и скормлю свои яйца свиньям». Папаша завидовал моей красоте. Что это за шум, мистер Панч? Заткнись, а не то разбудишь ребенка. О, вы жестокий, ужасный человек. Это хорошо. Так гораздо лучше. Красавчик. Красавчик. Кто украл сосиски? Давно вы умерли, мистер Панч? Бла-бла-бла. Я одинокий, одинокий, одинокий. Сейчас позову жену, и мы потанцуем. Джуди, моя сладенькая, поднимайся наверх, дорогая моя. Я хочу с тобой поговорить. Джуди, моя милашка. Джуди, моя тыковка. Джуди. Джуди. Джуди. Где мой ужин?

ДЖУДИ (за сценой). Что?

ПАНЧ. Где мой ужин?

ДЖУДИ. Что?

ПАНЧ. Где мой ужин?

ДЖУДИ. Что? Что? Что?

ПАНЧ. Вот она идет. Я слышу шаги ее маленьких ножек. Она предугадывает каждое мое желание. Да благословит Господь ее мозг-горошинку.

ДЖУДИ (входит). Что? Что такое? Что? Что?

ПАНЧ. Где мой ужин? Где мой ужин? Где мой ужин?

ДЖУДИ. Где твой ужин?

ПАНЧ. Ужин. Ужин. Ужин. Ужин.

ДЖУДИ. Что ты хочешь?

ПАНЧ. Что?

ДЖУДИ. Что ты хочешь? Что ты хочешь? Что ты хочешь?

ПАНЧ. Что я хочу? Я хочу поужинать. Ты что, глухая?

ДЖУДИ. Что?

ПАНЧ. Глухая.

ДЖУДИ. Что?

ПАНЧ. Ужин.

ДЖУДИ. Но что ты хочешь?

ПАНЧ. Я хочу поужинать.

ДЖУДИ. И что ты хочешь на ужин?

ПАНЧ. Что я хочу на ужин?

ДЖУДИ. Именно это я спрашиваю.

ПАНЧ. А что у тебя есть?

ДЖУДИ. Что у меня есть?

ПАНЧ. Я словно говорю с чертовой стеной.

ДЖУДИ. Ты знаешь, что у меня есть. Ты видел, что у меня есть. Ты видел все, что у меня есть.

ПАНЧ. У тебя есть вареники?

ДЖУДИ. Есть ли у меня вареники? Ты знаешь, у меня есть вареники. Ты видел мои вареники. У меня есть вареники, будь уверен.

ПАНЧ. Это то, что я хочу.

ДЖУДИ. Это, значит, ты хочешь. Вареники? Ты хочешь вареники?

ПАНЧ. Я хочу вареники.

ДЖУДИ. Я дам тебе вареники. Я дам тебе вареники.

ПАНЧ. Превосходно.

ДЖУДИ. Вареники.

ПАНЧ. Почему ты не уходишь?

ДЖУДИ. Ты хочешь, чтобы я ушла?

ПАНЧ. Чтобы приготовить вареники.

ДЖУДИ. Я приготовлю твои чертовы вареники.

ПАНЧ. Тогда почему ты здесь?

ДЖУДИ. Младенец.

ПАНЧ. Причем тут младенец?

ДЖУДИ. Именно!

ПАНЧ. Что именно?

ДЖУДИ. И как насчет младенца?

ПАНЧ. Что насчет младенца?

ДЖУДИ. Кто-то должен приглядывать за младенцем, пока я буду готовить вареники.

ПАНЧ. Разве ты не можешь одновременно приглядывать за младенцем и готовить вареники?

ДЖУДИ. Нет, не могу, потому что приготовление за варениками потребует все мое внимание. И приглядывание за младенцем требует все мое внимание. Я не могу одновременно приглядывать за младенцем и готовить вареники, готовить вареники и приглядывать за младенцем. Я сойду с ума. С ума. Я совершенно обезумею.

ПАНЧ. Я вижу.

ДЖУДИ. Ты не видишь. Не можешь видеть. Никогда не видел. Ты слепой. Ты только кричишь и помыкаешь мною. В этом моя трагедия. Если бы не мой милый, милый младенец, думаю, я бы пошла и повесилась на тутовом дереве у сортира. Почему ты такой бесчувственный? Разве ты не можешь быть более ласковым? Каким был во время ярмарки в зеркальном лабиринте, в дождь. Или у обезьянника.

ПАНЧ. Бла-бла-бла. Где сейчас младенец?

ДЖУДИ. Младенец на кухне.

ПАНЧ. Младенец на кухне? Почему ты не приглядываешь за ним?

ДЖУДИ. Потому что я здесь, говорю с тобой.

ПАНЧ. Ты не можешь говорить со мной и приглядывать за младенцем одновременно?

ДЖУДИ. Нет, не могу, когда младенец на чертовой кухне.

ПАНЧ. Так возьми младенца с этой чертовой кухни и принеси сюда. Я за ним пригляжу.

ДЖУДИ. Ты приглядишь за младенцем?

ПАНЧ. Я пригляжу за младенцем, пока ты будешь готовить вареники.

ДЖУДИ. Ты никогда не приглядывал за младенцем.

ПАНЧ. Я пригляжу за младенцем.

ДЖУДИ. Никогда не видела, чтобы ты приглядывал за младенцем.

ПАНЧ. Я пригляжу за младенцем. Я пригляжу за этим чертовым младенцем. Я буду приглядывать за этим чертовым младенцем, как ястреб приглядывает за воробьем. Просто пойди и приготовь мне эти чертовы вареники.

ДЖУДИ. Я приготовлю тебе эти чертовы вареники. Я приготовлю тебе эти чертовы вареники. Просто пригляди за этим чертовым младенцем.

ПАНЧ. Так пойди и принеси мне его, а я за ним пригляжу.

ДЖУДИ. Прекрасно. Я принесу младенца.

ПАНЧ. Прекрасно. Пойди и принеси.

ДЖУДИ (уходит). Я пошла за младенцем.

ПАНЧ. Чертово это и чертово то. От всей этой болтовни только пить захотелось. Она думает, я не смогу приглядеть за младенцем? Да кто не сможет приглядеть за младенцем? Кошка сможет приглядеть за младенцем. И я смогу сделать то, что по силам кошке.

ДЖУДИ (за сценой). Сможешь ты вылизать собственный зад?

ПАНЧ. Я смогу вылизать твой зад, мисс Острячка.

ДЖУДИ. Так вылижи мой зад.

ПАНЧ. Просто принеси мне этого чертова младенца.

ДЖУДИ (возвращается с младенцем, это кукла). Хорошо. Вот младенец. Будь с ним осторожнее.

ПАНЧ. Я буду с ним осторожнее.

ДЖУДИ (не хочет расставаться с младенцем). Береги его.

ПАНЧ (вырывает младенца из ее рук). Я его сберегу. Я все сберегаю. Это мой чертов девиз. Его выгравируют на моем надгробии. Тот, который сберегал. А теперь давай его сюда. Ты сейчас оторвешь его чертову голову.

ДЖУДИ (отпускает младенца). Помни. Это младенец, Панч.

ПАНЧ. Я знаю, что это младенец. Он надул мне в лицо. Пустил струю, как из брандспойта. Иди и приготовь мне эти чертовы вареники.

ДЖУДИ. Я приготовлю вареники. Ты приглядывай за младенцем.

ПАНЧ. Я пригляжу за этим чертовым младенцем.

ДЖУДИ. Что ж, пошла готовить вареники. (Колеблется). Я ухожу.

ПАНЧ. И чего ты ждешь? Армагеддона? Вареники, женщина. Вареники.

ДЖУДИ. Вареники так вареники. (Уходит).

ПАНЧ. Что за глупая женщина! Не голова у нее, а репа. Думает, я не смогу приглядеть за младенец? Это легко, все равно, что ковырять в носу. Это всего лишь младенец. Маленький уродец. Выглядит, как молочник. Гули-гули-гули.

МЛАДЕНЕЦ (на самом деле, голос за сценой). ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Нет, только не это. Мы этого совершенно не хотим, так, малышка.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Не надо, не надо.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Не надо нам этого. Не надо.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Ну, хватит, сладкая горошинка.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ДЖУДИ (кричит за сценой). ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ С МЛАДЕНЦЕМ?

ПАНЧ.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Я НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮ С ЭТИМ ЧЕРТОВЫМ ВЛАДЕНЦЕМ! ДЕЛАЙ СВОИ ЧЕРТОВЫ ВАРЕНИКИ ИЗАНИМАЙСЯ СВОИМ ЧЕРТОВЫМ ДЕЛОМ!

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Замолчи, тыквенная голова. Замолчи, лягушачья морда. Замолчи, маленькая обезьяна. Если ты закроешь пасть, я тебе спою.(Поет):

 
Вот качается малыш
На вершине дерева,
Перестанет враз кричать,
Если шею он свернет….
 

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ.

 
Тут лошадка вдруг
Прошлась по его по голове,
Очень, очень папка рад,
А младенец уже мертв.
 

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Заткнись, маленький ублюдок. Заткни свою пасть, говорю я, а не то я отправлю тебя на помойку с грудой пустых молочных бутылок!

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А! ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ (бьет младенца головой о стену). Угомонись.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А! ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ (вновь бьет младенца головой о стену). Угомонись, маленькая вонючая лужа козлиной блевотины.

МЛАДЕНЕЦ. ВА-А-А-А-А-А-А! ВА-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Ладно. Получай. (Пять раз бьет младенца головой о стену). Ну что, так лучше? (Смотрит на младенца). Эй, младенец. (Приглядывается к младенцу). У тебя голова плоская, как наковальня. На ней можно поджарить яйцо. (Дает младенцу тычка). Шевелись, маленькая помойная крыса. (Еще тычок). Тебе, значит, конец, жалкий, обосранный горгоныш? (Пауза). Что ж, попутного ветра. Бессмысленная жизнь завершилась логичным исходом. Уведомите прессу.

ДЖУДИ (за сценой). Младенец уснул?

ПАНЧ. Что?

ДЖУДИ. Младенец. Младенец уснул?

ПАНЧ. Спит, как убитый. Отплыл в страну сновидений, гребет маленькими ручками и ножками. И где мои чертовы вареники?

ДЖУДИ. Минуточку.

ПАНЧ. Маленькой вонючке следовало заткнуться, как ему и говорили.

ДЖУДИ. Что?

ПАНЧ. Он на это напросился. А теперь от него надо избавиться. Иначе вонь только усилится Вот для чего Господь дал нам окна. Вперед и вверх. (Выбрасывает младенца в окно). Прощай, младенец. Младенцы умеют летать. Упс! Приземлился в овечье дерьмо. Увы и ах. Но я сожаления не испытываю. Ни малейшего. Старина Панч ни о чем не жалеет.

ДЖУДИ (возвращаясь). Что ты там бубнишь? Где младенец?

ПАНЧ. Какой младенец?

ДЖУДИ. Где младенец? Где младенец? Что ты сделал с младенцем?

ПАНЧ. О младенце я ничего не знаю.

ДЖУДИ. Панч, где младенец?

ПАНЧ. Нет никакого младенца. Ты его выдумала. Это был сон.

ДЖУДИ. Сон?

ПАНЧ. Тебе нужно перестать есть холодец и сладкую кукурузу перед тем, как лечь в постель.

ДЖУДИ. Мой младенец – не сон. Где мой младенец? Панч? Панч? Мой младенец. Мой младенец. Где мой младенец?

ПАНЧ. Хорошо. Перестань голосить, и я тебе скажу. (Пауза. ДЖУДИ закрывает руками рот). Со мной случилась беда. Я выбросил младенца в окно.

ДЖУДИ. Ты не выбросил младенца в окно, Панч.

ПАНЧ. Я выбросил младенца в окно, но волноваться тебе не о чем. Полет ему не повредил.

ДЖУДИ. Откуда ты знаешь?

ПАНЧ. Потому что я избавил этого маленького грязного ублюдка от страданий, шмякнув пара раз головой о стену до того, как выбросил в окно. Так что он ничего не почувствовал.

ДЖУДИ. Избавил? Избавил от страданий? (Идет к окну) Младенца? Моего младенца? Что это лежит в овечьем дерьме около тутового дерева? А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Хватит. Прекрати орать. Ты хуже этого чертова младенца.

ДЖУДИ. А-А-А-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Джуди, эти рвущие барабанные перепонки стенания в сложившейся ситуации совершенно неуместны.

ДЖУДИ. А-А-А-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Вина целиком и полностью лежит на этом маленьком сопляке. И почему бы тебе, наконец, не увидеть светлую сторону? Тебе больше не придется менять эти сраные подгузники. Я оказал нам всем услугу. Услугу всем людям земли, у которых есть нос. За это власти должны дать мне какую-нибудь медаль.

ДЖУДИ. Мой младенец! Мой младенец! Мой младенец!

ПАНЧ. Ну, хватит. Это не повод впадать в отчаяние. Вопрос пустячный. Взгляни, наконец, на картину в целом, Джуди.

ДЖУДИ. Картину в целом? Какую еще картину в целом?

ПАНЧ. Я, ты и эта маленькая несчастная фабрика дерьма – не настоящие люди. В конце концов, мы всего лишь куклы.

ДЖУДИ. Куклы? Куклы?

ПАНЧ. Они самые.

ДЖУДИ. О чем ты говоришь?

ПАНЧ. Ты знаешь, о чем я говорю. Это чертов кукольный спектакль. Чудовищно паршивое представление, вот что это такое. Не имеет значения, что мы делаем. Это не настоящий младенец. Это кукла. Смотри. (Высовывается из окна и достает младенца). Это кукла, и не самого высокого качества. Голова остается в руках. (Отвинчивает младенцу голову). Видишь?

ДЖУДИ. А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Посмотри на это, Джуди. Посмотри на это. (Стучит головой о стену). Она твердая, как чертов крокетный шар. Вот, попробуй сама. (Бросает голову ДЖУДИ).

ДЖУДИ (ловит голову). А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А! (Роняет голову на пол).

ПАНЧ. Будь осторожнее с головой младенца. В этом возрасте она у них хрупкая, знаешь ли.

ДЖУДИ. Будь осторожнее с его головой? Будь осторожнее с его головой? Где дубинка? Где дубинка? (Находит приличных размеров дубинку). Я размозжу тебе голову твоей же дубинкой. (Бьет ПАНЧА по голове, сопровождая ударом каждое слово). Монстр. Монстр. Кукла. Кукла.

ПАНЧ. Тихо. Тихо. Порядок в суде. Ты не можешь разбить мне голову дубинкой. Здесь такое противозаконно. Это моя работа. (Отбирает дубинку у ДЖУДИ). Смотри, как это делается.

(Бьет ДЖУДИ по голове дубинкой).

ДЖУДИ. А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А!

ПАНЧ. Видишь? Все дело в гибкости запястья.

ДЖУДИ. Я сейчас приведу судебного пристава.

ПАНЧ. Кого?

ДЖУДИ. Судебного пристава. Судебного пристава. Судебного пристава. Хочу увидеть тебя, болтающимся на веревке.

(Убегает).

ПАНЧ. Тогда иди к дьяволу. Или иди в Питерхед, это определенно ближе. Мне без разницы, куда ты пойдешь. Но до ухода ты могла бы принести эти чертовы вареники. (Поднимает голову младенца). Твердая, как гайка. Совсем, как у мамаши. Интересно, обратно она ввернется. Эти женщины. (Пытается ввернуть голову на место). Услышав все эти крики, можно подумать, что наступил конец света. Я бы использовал эту голову вместо мячика для моего песика Тоби, да только он умер. Нет времени для стенаний и сожалений. Жизнь – это кукольное шоу. Зрелая вишня – это все. Зрелая вишня и девичьи буфера. Губы – вишни и соски – вишенки. Долгие, сладкие поцелуи. Увы, все в прошлом. Для старого Панча все в прошлом. Больше никаких поцелуев для мистера Панча. И никаких вареников. Помолчим, и я погрущу. (Пауза. Карканье ворон). Полетели вороны. Видать, завидели труп. Умные, однако.

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (входит). Привет, мой мальчик.

ПАНЧ. И кто это говорит «привет»? Кто в моем доме?

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Я – судебный пристав, сэр, и пришел сюда с предписанием о вашей незамедлительной явке в суд.

ПАНЧ. С какой стати?

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Предписание выдано по жалобе вашей жены, сэр, некой Джуди, которая пришла с большущей шишкой на голосе, сэр, и в пугающем состоянии истерики, заявляя, что вы грубо вышвырнули младенца из окна, сэр, и убили его до такой степени, что, используя юридическую терминологию, он умер на веки вечные.

ПАНЧ. Неужели вы все такие слабоумные, что верите всему сказанному вам этой глупой женщиной?

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Мне хватает ума, чтобы выполнять мою работу, сэр. И не могу не заметить, сэр, что вы держите в руке, сэр, и едва ли я ошибаюсь, пусть и не надел очки, вроде бы голову младенца, сэр.

ПАНЧ. Где?

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Здесь, сэр, в вашей руке. А в другой руке, и тут тоже ошибки быть не может, недостающая часть, от шеи и ниже, того же несчастного существа.

ПАНЧ. Что, это? (Поднимает тело младенца. Маленькие ручки и ножки болтаются из стороны в сторону). Это не младенец. Это чертова жукобойка[1]1
  Судебный пристав на английском – beadle, жучок – beetle. Произносятся почти одинаково.


[Закрыть].

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. Кто, сэр?

ПАНЧ. Жукобойка, сэр. Очень удобный инструмент моего собственного изобретения, сэр, совершенно необходимый, когда требуется изгнать из дома надоедливого паразита. (Бьет младенцем СУДЕБНОГО ПРИСТАВА по голове).

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ. А-А-А-А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А-А-А! Я нахожу сие крайне неприятным, сэр. А вы, сэр, просто смердящий грубиян.

ПАНЧ (бьет еще раз). Сам такой.

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (бьет ПАНЧА дубинкой). Вот тебе.

ПАНЧ (бьет младенцем). И тебе.

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (бьет дубинкой изо всей силы). Это тебя успокоит.

ПАНЧ (бьет от души). Покой ждет тебя. (СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ валится на пол). Что такое, сэр? И кто у нас грубиян? Кто? Кто? (Громкий стук в дверь). Приехали. Кто стучит? Кто стучит? Есть там кто-нибудь? Есть кто-нибудь? (Снова стук). Ко мне пришел незнамо кто. А я здесь, с головой младенца в одной руке и отжившим свой век судебным приставом на полу. Боюсь, власти неправильно истолкуют сложившуюся трагическую ситуацию. (Стук-стук-стук). Да. Да. Минуточку. Не выпрыгивайте из своих чертовых штанов. (Стук-стук-стук). Думайте, мистер Панч. Думайте головой. (Сжимает голову руками, пытается думать). Гр-р-р. Гр-р-р. О, как же больно думать. Я знаю. Эврика! Нет, не складывается. Да! Я все спрячу в сундук! (Вытаскивает на сцену сундук). Запихнуть их в сундук и отправить на барже в Питерхед. Вот что сделает старина Панч. Панч, мальчик мой, да ты у нас гений мысли. Твой мозг следует показывать в бутылке в цирке. (Открывает сундук. Из него вылетают воображаемые летучие мыши). А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! (Отмахивается от них, плюхается на зад). Летучие мыши. Летучие мыши в сундуке. Летучие мыши. (Стук-стук-стук). Обожди долбаную минуту, стучальщик. (Бросает в сундук тело младенца). Прощай, детка. В сундук тебе дорога. Мне следовало положить тебя туда еще во вторник. А где эта чертова голова? Ага, и ты здесь. (Бросает голову в сундук). ОН бросает. Он попадает. Толпа уписывается от восторга. Теперь этот паршивый пристав (Тащит СУДЕБНОГО ПРИСТАВА к сундуку). Теперь твоя очередь, старина. Ну ты и разжирел. А сколько дерьма в кишках. (Стук-стук-стук). Ничего, справимся, пусть ты и тяжелее старой леди Вулитзер, которая упала на свою кошку. (Засовывает СУДЕБНОГО ПРИСТАВА в сундук, захлопывает крышку. Стук-стук-стук). Хорошо. Хорошо. Хорошо. Ты сведешь меня с ума своим стуком. Заходи. Дверь не запрета. (Дверь открывается, скрипят петли). Нужно смазать эти чертовы петли. Не забыть бы.

(Входит ПРИЗРАК ДЖУДИ, она в белом и бледная).

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Привет, Панч, мой мальчик.

ПАНЧ. Джуди. Ну ты меня и напугала. Что, скажи на милость, побудило тебя стучаться? Ты никогда не стучишься, даже в домах других людей.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Таковы режиссерские указания, Панч. Мертвых нужно пригласить, прежде чем они переступят порог.

ПАНЧ. Режиссерские указания? Да кто их читает? У где у нас мертвец? Кто умер? Почему ты такая бледная, Джуди? Ты очень бледная. И вся в белом, как в саване.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Я – призрак, дружище. Или ты не видишь?

ПАНЧ. Призрак? Моя жена – призрак? Я спал с мертвой женщиной? Что ж, тогда понятно, почему она лежит, как бревно, когда меня вдруг тянет на любовь.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Тогда я не была мертвой, Панч. Просто старалась имитировать кому. Теперь я официально умерла.

ПАНЧ. Но как ты дошла до жизни такой? Конечно же, я не убил тебя, любовно погладив по голове, когда ты устроила истерику из-за умершего младенца. Это были невинные шалости, ты знаешь, Джуди. И потом тебе вполне хватило сил, чтобы сбегать за этим судебным приставом, так?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Да, но после этого, оглянувшись на прожитую жизнь, я повесилась на ближайшем уличном фонаре.

ПАНЧ. Уличном фонаре? Но почему ты повесилась на уличном фонаре, Джуди?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Потому что не нашла дерево.

ПАНЧ. Ты не нашла дерево? Да что это за причина? В Англии полно деревьев. Куда ни пойдешь, обязательно наткнешься на какое-нибудь чертово дерево. Даже на болотах деревьев так много, что лягушкам сложно найти место для нормального совокупления. Но ты, крепкая, здоровая молодая женщина, идешь и вешаешься на фонарном столбе, как какая-то чертова рождественская гусыня. Это просто стыд, вот как я это называю. Где твое самоуважение, Джуди? В следующий раз пойди и найди дерево, как добропорядочная личность.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Иногда я пытаюсь вспомнить, всегда ли ты был таким отвратительным, или ты стал отвратительным только по прошествии времени.

ПАНЧ. Время никуда не шло. Время никогда не идет. Нет такого понятия, как время. Есть только часы. Разве вы, покойники, ничего не знаете?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Да. Мы ничего не знаем. Но нам не приходится так часто отливать.

ПАНЧ. Что ты здесь делаешь? Пришла доставать меня? Потому что я скажу тебе прямо сейчас: я – кукла, которая ни о чем не сожалеет. Я ужасный, потому что я всегда был ужасным, а ты хотела ужасного, поскольку женщины только мучают хороших парней, а отдаются ужасным. Так что не жди от меня крокодильих слез, ты получила именно то, за что заплатила, и разумеется, решила, что этого недостаточно, вот и повесилась на фонарном столбе. Что ж, будь мертвой, если тебе того хочется. Но что ты делаешь здесь, пугая меня до полусмерти своими чертовыми адскими стуками?

ПРИЗРАК ДЖУДИ.Я пришла, чтобы приготовить вареники.

ПАНЧ. Ты вернулась из мертвых, чтобы приготовить вареники?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Похоже на то, да.

ПАНЧ. Что ж, давно пора. Мне недостает твоих вареников. Готов это признать.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Они не для тебя.

ПАНЧ. Что?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Вареники не для тебя.

ПАНЧ. Не для меня? Твои вареники не для меня?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Да. Они для младенца.

ПАНЧ. Для младенца? Ты вернулась из мертвых, чтобы приготовить вареники для младенца?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Тебя это тревожит?

ПАНЧ. Нет, меня это не тревожит, разве что тот факт, что младенец мертв. Младенец – кукла. Младенец – мертвая кукла. За каким чертом мертвой кукле могут понадобиться твои долбаные вареники?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Это загадка?

ПАНЧ. Конечно, это загадка. А что не загадка? Моя жизнь – одна гигантская загадка, измазанная конским навозом. Почему бы тебе не вернуться к уличному столбу и не повеситься вновь? Если ты не можешь приготовить мне вареники, какая от тебя польза? Совершенно никакой.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Ты не испытываешь чувства вины из-за младенца, Панч?

ПАНЧ. Вины? Что есть вина? Не чувствую я никакой вины. В чем я виноват? Я невинный, как новорожденная креветка. Да, конечно, я бы огорчился, если бы размазал мозги настоящего младенца по стене, испортив эти прекрасные, со вкусом подобранные обои. А кто бы не огорчился? Что же касается тебя и твоего нелепого повешения на фонарном столбе, могу предположить, что это результат угрызений совести, которая замучила тебя, потому что ты не приготовила мне вареники.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Иногда я думаю, что ты – не человек.

ПАНЧ. Разумеется, я – не человек. Все мы не человеки. Я – кукла. Мы – куклы. Мы не испытываем чувства вины. Нет никакой вины. Есть только чертов кукольный спектакль. Разумеется, полагаю, можно представить себе кукольный спектакль о чувстве вины, или, скорее, об иллюзии чувства вины у того, кто размазал мозги младенца по стене или довел идиотку-жену до того, что она повесилась на уличном столбе, как рождественская гусыня…Это может быть сюжет кукольного спектакля, но играть его все равно будут куклы, так? Твоя голова остается деревянной, как по время спектакля, так и после него.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Пожалуй, мне бы тебя пожалеть, но, чувствую, что не могу. Слишком ты гротескный.

ПАНЧ. Гротескный? Гротескный? Я не гротескный. Как ты смеешь называть меня гротескным? Ты хочешь увидеть гротеск? Я покажу тебе гротеск. (Корчит отвратительную рожу). И это тоже гротеск. (Еще более отвратительная рожа). И это. (Поворачивается к ней спиной, нагибается, смотрит между ног высовывает язык). Это гротеск. И ты гротеск. Мертвые – гротеск. Говоришь, тебе следует меня пожалеть? Жалость. И что это такое?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Что такое жалость?

ПАНЧ. Нет, глупая шлюха. Я знаю, что такое жалость? Я про этот странный шум.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Это ты, Панч, скрипишь, как филин при ректальном обследовании.

ПАНЧ. Не я, голова садовая. Не слышишь этот шум?

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Нет.

ПАНЧ. У тебя в ушах воск, женщина. Прислушайся. Словно кто-то что-то шепчет в миске овсянки. Да что это, черт побери? Неужели не слышишь? Что? Что?

ПРИЗРАК ДЖУДИ.Я ничего не говорила.

ПАНЧ. Нет ты, потаскуха. Заткнись и слушай, понятно? Кто это? Говори. Что? Из-за тебя у меня болит голова. Просто раскалывается.

ПРИЗРАК ДЖУДИ. Чувство вины начинает терзать твой разум.

ПАНЧ. Мочет, перестанешь поминать это чувство вины? Нет у меня чувства вины. Нет у меня разума. Я – кукла-марионетка, тупица. Кукла, кукла, кукла. Что? Что это? Чего ты хочешь? Это сцена безумия? Я могу сыграть тебе сцену безумия, если ты хочешь. О, Горе! О, Вина! О, жестокие Угрызения Совести! Вы уже грызете мои яйца. Ох! Ох! Ох! Ох! Как так? Как так? Чувство вины за тебя, невежественная, мертвая шлюха? (Зажимает уши). Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись. Кто это? Кто шепчет? Что ты говоришь? Что? Что? Говори громче, черт бы тебя побрал! Где? Кто ты? Ты – Ганс Маринованная Селедка? Ты – Джек Сосиска? Нет, нет, ты… Подожди, подожди. Я почти разбираю твои слова. Ты говоришь, ты говоришь… Я – крок… Я крок… Ты – крок? А… Крокодил. Ты – крокодил? Со мной говорит черный сатанинский крокодил? И где ты, крокодил? Ты у меня в голове? Ты у меня в голове? Где ты?

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (откидывает крышку сундука, встает). Я ЗДЕСЬ!

ПАНЧ (отскакивает, в ужасе). А-А-А-А-А-А-А!

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (вылезает из сундука). Что ж, сэр, теперь вам прямая дорога в тюрьму, сэр. (Хватает ПАНЧА за руку) Уходим, сэр. Уходим.

ПАНЧ. Отпусти меня. Отпусти мою руку. Отпусти мою худую кукольную руку. Это был не я. Это был крокодил. Шепот крокодила заставил меня все это сделать.

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (бьет ПАНЧА по голове дубинкой, один удар после каждого предложения). Как скажете, сэр. (Хрясть). Очень хорошо, сэр. (Хрясть). А теперь, пошли, сэр. (Хрясть). Смотрите под ноги, сэр. (Хрясть).

ПАНЧ (уже на полу, плохо соображая, пытается уползти). А-А-А-А-А-А! Крокодил! Крокодил! А-А-А-А-А-А-А!

СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ (тащит ПАНЧА за ногу). Какой вы хороший человек, сэр. Пойдемте, сэр.

ПАНЧ (кричит ПРИЗРАКУ ДЖУДИ, когда СУДЕБНЫЙ ПРИСТАВ утаскивает его). Тебе нужен гротеск? Тебе нужен гротеск? Не приходи с этим ко мне. Поговори с крокодилом. Спроси долбаного крокодила.

ПРИЗРИК ДЖУДИ (одна на сцене, смотрит им вслед). Опять я совсем одна. Увы. Мне нужно забрать младенца. Эй, младенец. Где ты, крошка. (Наклоняется над сундуком, достает тело младенца). Бедняжка. Ты наверняка голоден. Хочешь пососать? Младенец хочет пососать? Ох, дорогой. А где твоя голова? Без головы не пососешь. (Кладет тело младенца на пол). Только не убегай, хорошо. Эй, голова. Голова, где ты? (Замечает голову в сундуке). Вот ты где. (Достает голову из сундука). Непослушная голова младенца. Непослушная. (Садится, приставляет голову к груди под белым одеянием). Здесь, младенец. Соси, не торопись. Здесь, здесь, здесь. Но где это здесь? Никто не знает. Хей-хо… (Внезапно вскакивает). Ох! Не кусай мамочкины соски, сладенький. Жестокий, как твой папка. Жестокий, жестокий, жестокий.

(Музыкальная шкатулка играет ту же мелодию, что и в начале. Падающий на нее свет меркнет и гаснет полностью).