Текст книги "Прятки"

Дон Нигро
Прятки

Действующие лица:

ШЕРРИ, тридцать пять лет.

БЕН, тридцать пять лет.

Декорация:

Зал ожидания аэропорта.

(Зал ожидания кливлендского аэропорта имени Хопкинса. БЕН читает книгу. К нему подходит ШЕРРИ).

ШЕРРИ. Бен? Ты – Бен, так?

БЕН. Да.

ШЕРРИ. Ты знаешь, кто я?

БЕН. Лицо знакомое, но…

ШЕРРИ. Мы не виделись с детства. Я жила в соседнем доме.

БЕН. Шерри?

ШЕРРИ. Привет.

БЕН. Привет.

ШЕРРИ. Странно все это, ты согласен?

БЕН. Да. Присядь. Как ты меня узнала?

ШЕРРИ (садится рядом). Вообще-то я ездила домой на семейное торжество, и моя кузина показала мне тебя в почтовом отделении, но тогда застенчивость не позволила мне раскрыть рот. Не думала, что ты меня помнишь. А теперь увидела тебя здесь, в аэропорту, и решила, почему нет? Вполне могу подойти и поздороваться. Мы ведь дружили, так?

БЕН. Да. Дружили. Проводили вместе целый день, большинство дней.

ШЕРРИ. И ты какое-то время жил у нас, да?

БЕН. Твоя мать приглядывала за мной днем, после того, как моя мать[1]1
  Мать Бена, Бекки Армитейдж, персонаж многих произведений Дона Нигро. В частности, история ее появления на свет изложена в пьесе «Лестригоны», а знакомство с отцом Бена – в пьесе «Уехал цирк…»


[Закрыть] уехала. Пока отец был на работе. Так что мы все время были вместе.

ШЕРРИ. Моя мать обожала тебя. Думаю, хотела усыновить.

БЕН. Да. Хотела. Как она?

ШЕРРИ. В полном порядке. Она во Флориде. Туда мы переехали. Так что выросла я, по большей части, во Флориде.

БЕН. Я слышал, ты была тамбурмажореткой.

ШЕРРИ. Да. Всегда в центре внимания. Это я.

БЕН. Мой отец подсмеивался надо мной, говоря, что любое твое желание для меня – закон. И ты всегда ездила на том оранжевом автомобиле.

ШЕРРИ. Том маленьком педальном автомобиле. Я помню. Господи, как я любила тот автомобильчик. Поэтому ты приезжал домой? Чтобы навестить отца?

БЕН. Да.

ШЕРРИ. Я слышала, ты – писатель.

БЕН. Да.

ШЕРРИ. Женился?

БЕН. Пока нет.

ШЕРРИ. Но в отношениях?

БЕН. Время от времени.

ШЕРРИ. С другими людьми так сложно. Я только что прошла через развод. Просто кошмар.

БЕН. Сожалею.

ШЕРРИ. Нет, нет, это хорошо. Нам брак не был счастливым. Отчасти, по моей вине. Я – такая неугомонная личность. Никак не могу угомониться.

БЕН. Я помню.

ШЕРРИ. Плюс, мне нравится быть в центре внимания, ты знаешь?

БЕН. Знаю. Был на вечеринке по случаю твоего дня рождения.

ШЕРРИ. Моего дня рождения? Правда?

БЕН. Твоя мать позволила мне помогать ей в подготовке, пока ты была в школе. Мы заказали стулья. Разослали приглашения. Спекли торт. Она заставила меня поклясться, что я не скажу тебе ни слова. Я не сказал. Очень этим гордился.

ШЕРРИ. Я помню эту вечеринку. Мы танцевали хоки-поки в подвале. Не помню, чтобы ты там был.

БЕН. Наблюдал с лестницы.

ШЕРРИ. Мы вместе выпрашивали сласти на Хэллоуин.

БЕН. Это да.

ШЕРРИ. И один маленький мальчик, он меня оскорбил, так ты врезал ему по физиономии.

БЕН. Да. Мне потом за это влетело.

ШЕРРИ. Я подумала, что с твоей стороны это очень галантно. Мы играли в «Лондонский мост», «Хоровод вокруг розы», «Доктора». Лежали на траве с собаками и смотрели на небо. С твоим Орешком и моей Пенни. Она была большой, с множеством сосков, а он крошечным, но все ее щенки выглядели, как он.

БЕН. Он был очень страстным любовником.

ШЕРРИ. И я помню один вечер, когда нам следовало убрать велосипеды и все прочее со двора до наступления темноты, а мы забыли, стало темно, мы оба боялись темноты, но не хотели, чтобы нас ругали, вот и стояли в твоем гараже и собирались с духом, а потом взялись за руки и вместе вышли в темноту. Чтобы забрать велосипеды. Мы действительно были хорошими друзьями. Как брат с сестрой.

БЕН. Не совсем.

ШЕРРИ. Я помню, как моя мать однажды спросила тебя, хочешь ли ты, чтобы мы были братом и сестрой. Ты неопределенно кивнул, но радости по этому поводу не выказывал.

БЕН. Я не хотел, чтобы

...

конец ознакомительного фрагмента