Текст книги "Путин и США. Вашингтонский дневник"

Противоречия путинизма: вертикаль или горизонталь власти?

В своем классическом исследовании городского политического устройства профессор Йельского университета Роберт Даль задает фундаментальный вопрос: «Кто управляет?». Отвечая на него, он говорит о том, что на политической арене конкурируют между собой различные группы интересов, а правительство играет роль посредника. Другой наблюдатель – Владимир Ленин – задал совершенно иной вопрос, касающийся политической власти: «Кто кого?» – кто над кем доминирует. С точки зрения Ленина, все взаимные компромиссы и обещания участников политического процесса – всего лишь средства, тактические маневры в борьбе за власть.

Сегодня Россией управляет гибридный политический режим, отличительные черты которого были бы понятны и Далю, и Ленину. Он характеризуется наличием слабых, формально представительных институтов, находящихся в постоянном конфликте с неформальной авторитарной политической системой и коррумпированными, дублирующими друг друга бюрократическими аппаратами, не поддающимися эффективному контролю. Для поддержания стабильности кто-то – обычно в этой роли выступает Владимир Путин – должен регулировать интересы и улаживать конфликты между различными группами, членами элиты и между элитой и обществом в целом. Это помогает избежать роста напряженности, которая, выплеснувшись наружу, потенциально может разрушить весь режим. И все же напряжение иногда возникает. Более того, такое управление можно сделать эффективным, только манипулируя противоречиями системы, что, в свою очередь, наносит ущерб легитимности режима. Например, фальсификация выборов 2011–2012 годов привела к массовым уличным протестам в Москве. Также очевидно, что силы вокруг Путина иногда ограничивают его способность выступать в роли арбитра.

В декабрьском исследовании Фонда Станислава Белковского (ФСБ) утверждается, что российская политическая система характеризуется наличием «горизонтали власти» – совокупности центров принятия решений, объединяющей критические финансовые и политические ресурсы, тогда как «вертикаль власти» с Путиным во главе – всего лишь миф. Россия живет в условиях монетократии, под которой авторы понимают материальную систему, где деньги обладают полнотой власти. В 2010 году авторы более раннего отчета ФСБ точно предсказали период политической нестабильности в России, спровоцированный охлаждением «активного меньшинства», то есть растущего среднего класса, особенно в Москве и Санкт-Петербурге, и разочарованием элитных групп в существующей системе. После уличных протестов 2011–2012 годов Кремль предпринял серию шагов, направленных на восстановление порядка и баланса и включавших такие уступки, как возвращение прямых выборов глав регионов и антикоррупционную кампанию, а также такие жесткие меры, как запрет на иностранное финансирование НПО, ограничительные нормы на владение ценными бумагами и подавление «несистемной оппозиции». Однако, как утверждают авторы доклада, эти шаги не удовлетворили активное меньшинство, и, следовательно, потенциал для нестабильности сохраняется.

В докладе говорится, что разногласия между элитными группами в последние месяцы стали более заметны. Так, некоторые игроки больше не следуют таким основным правилам лидерского поведения, развитым в эпоху правления Путина, как табу на вынос серьезных претензий на публику. Появились новые игроки, которые хотят участвовать в переделе власти, активов и сфер влияния. Однако сокращение активов и ресурсов для раздела, вызванное замедлением темпов экономического развития, приводит к обострению конфликтов. Конфликты также носят более открытый характер, что объясняется ослаблением режима, который больше не может поддерживать гибридный баланс, и падением авторитета Путина. Следовательно, риск нестабильности возрастает. Следует отметить, что основные разногласия между элитными группами наблюдались в политике Кремля еще в 2004–2005 годах, после ареста Михаила Ходорковского, и в 2008 году, когда Путин решил, что не пойдет на третий президентский срок, и потенциальные кандидаты выстроились в очередь на место его преемника.

В отчете Белковского перечислены четыре основных внутриэлитных конфликта, развернувшихся за последний год. Во-первых, конфликт вокруг правительства Медведева и начало схватки за позицию потенциального преемника Путина на президентских выборах 2018 года. Отставка Сердюкова и Суркова, а также дело «Сколково» и ликвидация «РИА Новости», главным редактором которого была союзница Медведева Светлана Миронюк, были ударами, направленными против Медведева его соперниками. Сергей Иванов, которому Путин предпочел Медведева в качестве своего преемника на выборах 2008 года, также несомненно заинтересован в уходе нынешнего премьер-министра. В своем Послании Федеральному собранию Путин дал правительству дополнительные задания, таким образом дав понять, что на этот раз правительство не будет отправлено в отставку. Согласно отчету Белковского, назначение нового премьер-министра также могло бы стать ранним политическим сигналом того, что в 2018 году Путин, возможно, покинет политическую сцену. Путин не хочет, чтобы его воспринимали как «хромую утку».

Во-вторых, конфликт вокруг судьбы бывшего министра обороны РФ Анатолия Сердюкова. Будучи лицом, не входящим в сильную бюрократию Министерства обороны, Сердюков был подходящей кандидатурой для реализации планов Путина по реформированию Вооруженных сил. Однако, занимаясь этим, Сердюков нажил себе много врагов. Сергей Иванов хочет использовать обвинения в коррупции против Сердюкова в качестве подтверждения серьезности антикоррупционной кампании, а также чтобы отвлечь внимание от других примеров коррумпированности элиты.

В-третьих, попытка сместить давнего союзника Путина Владимира Якунина с поста главы «Российских железных дорог». Опубликованное прошлым летом распоряжение Медведева об увольнении Якунина было опровергнуто в тот же день. Однако в исследовании ФСБ утверждается, что за этим распоряжением стояли деловые конкуренты Якунина и борьба, скорее всего, продолжится, так как контракт Якунина истекает осенью 2014 года, а его могущественные соперники хотят получить кусок РЖД-сектора.

И наконец, разногласия вокруг фигуры Навального и выборов московского мэра. В исследовании Белковского говорится о том, что Медведев не хотел, чтобы Собянин, одержав убедительную победу над слабыми противниками, укрепил свои позиции в качестве политика федерального уровня и потенциального претендента на пост президента. Так, Медведев способствовал освобождению Навального после вынесения последнему обвинительного приговора, чтобы оппозиционер смог участвовать в гонке за пост мэра Москвы и уменьшил эффект, который принесла бы Собянину решающая победа. Авторы исследования утверждают, что причиной сумбурного ареста Навального и его быстрого освобождения послужили разногласия между Следственным комитетом и лагерем Медведева. Как бы то ни было, согласно отчету Белковского, хитрость Медведева удалась: мэр отказался от своих амбиций стать преемником Путина и сконцентрировался на проблемах Москвы.

В заключение отчета говорится, что, хотя Путин остается самым влиятельным лидером, он не всемогущ и во многом является заложником существующей системы. С каждым днем способность Путина контролировать ситуацию в стране и между элитными группами снижается. Такого мнения придерживаются не только аналитики Фонда Белковского. Так, в недавно опубликованной статье, которая, по слухам, была удалена с сайта ura.ru по требованию администрации президента, утверждалось, что Путин теряет свой статус главного посредника в соперничестве между кремлевскими кланами. Однако с лета прошлого года Путин старается укрепить свою роль арбитра для поддержания системного баланса сил. Российский президент пытается убедить системных либералов, что с тех пор, как он вернулся в Кремль, он не полностью разделяет позицию «ястребов». Так, он «сбалансировал» бескомпромиссного председателя Следственного комитета Александра Бастрыкина и освободил Михаила Ходорковского. Более того, Путин пытается укрепить легитимность системы посредством либерализации правил регистрации партий, что несколько расширяет политическую конкуренцию, и антикоррупционной кампании, при этом не выходя за пределы узких рамок, призванных сохранять баланс власти внутри режима.

С начала своего третьего президентского срока Путин находится в поиске оптимальной модели управления. Но пространство для его свободного маневрирования заметно сужается. Сегодняшняя власть подрывается не только претензиями конкурирующих кланов, но и отсутствием стратегического видения будущего страны. По мере того как один из основных инструментов влияния Путина – лояльность его подчиненных – теряет эффективность, он все больше склоняется к «ручному управлению», то есть к личному контролю за деятельностью правительства. В последнее время Путин де-факто играл роль премьер-министра, лично проводя правительственные совещания и, судя по всему, отказавшись от давней привычки бесконечно критиковать кабинет, несмотря на свою неготовность отправлять в отставку министров. Хотя этот новый подход, возможно, обеспечит более эффективную реализацию ряда указов, навряд ли он сможет компенсировать фундаментальные недостатки системы.

2014 г.

Путинская клептократия

В вашингтонском Институте Кеннана прошло обсуждение новой книги профессора Карен Давиша «Клептократия Путина – кто владеет Россией». В книге рассматривается внезапный взлет российского президента во власть и исследуется группа людей, которая приобретала властные полномочия и обогащалась вместе с ним. Автор анализирует происхождение путинской «команды», судьбу «денег партии» (тайных активов КПСС) в период распада Советского Союза, а также роль Путина в мэрии Санкт-Петербурга, который в ту пору считался «гангстерским раем».

Давиша рассказывает историю грабежей, мошенничеств и незаконных обогащений в России. Не оставлен без внимания и Запад, который лишь на словах осуждал коррупцию в России, в то же время давая возможность хранить у себя незаконно полученные российские деньги, предоставлял российским олигархам возможность скупать роскошную недвижимость, а их детям – возможность учиться в элитных частных учебных заведениях.

Слабостью предыдущих исследований была недостаточная серьезность доказательств прямой связи между властью и деньгами в России. Однако Давиша крайне тщательно и придирчиво подходит к используемым фактам.

В одной из наиболее противоречивых частей книги Давиши говорится о том, что Путин и его команда с самого начала хотели установить «режим, который будет контролировать приватизацию, ограничивать демократию и вернет Россию к статусу великой державы». «Мы никогда точно не узнаем, когда нынешний режим решил сделать то, что сделал, – добавляет автор, – но сложная и умная система была построена благодаря этим намерениям Путина».

Как отмечает Давиша, Путин «с самого начала хотел установить авторитарный режим в России, возможно, не только ради самого себя, но потому что контроль над политическим и социальным развитием страны был для его команды большей целью, чем строительство любой демократии».

Это заявление автора, если оно и верно, сложно доказать. Путин, без сомнения, был заинтересован в авторитарном режиме, однако реальность более сложна. Скорее всего, он и его приспешники не решили в один момент использовать авторитарный путь правления – в большей степени они унаследовали от Бориса Ельцина систему, которая уже имела авторитарные черты и при Путине только еще больше укрепилась.

Постоянно задаваемым вопросом во время правления Путина был следующий: в какой степени принятие внешнеполитических решений зависит от коррупционных интересов? Проще говоря: кто кого контролирует – держит ли «Газпром» в своей власти российское государство или же российское государство контролирует «Газпром»?

Давиша считает, что ключевую роль в данном случае играют деньги. По ее мнению, защита интересов бизнеса российской элиты в южной и восточной Украине было главной причиной российской интервенции.

Если эту отличную книгу прочитает большое количество людей, определяющих политику Запада, она может существенно обогатить дискуссии о том, стали ли западные санкции адекватным ответом на агрессию Москвы и каким образом добиться их большей эффективности.

2014 г.

Путин навсегда?

27 июня украинский президент Петр Порошенко подписал Соглашение об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Таким образом, Владимиру Путину, с прошлого года препятствовавшему этому событию, не удалось достичь поставленной цели. Однако агрессивное вмешательство России в дела Украины помогло ему добиться иных целей, подняв рейтинги до рекордных высот и значительно изменив российскую политику.

Последние события показали, что Украина неумолимо движется на Запад, и это де-факто – поражение политики российского президента. Однако, с другой стороны, в России окончательно прекратились публичные дискуссии об альтернативных путях развития страны или возможном появлении новых национальных лидеров. Как отмечает колумнист The Moscow Times Владимир Фролов, незаконное присоединение Крыма и война, которую Россия развязывает на Украине при помощи третьих лиц, превратили политическую дискуссию в стране «из здоровых дебатов о президентской деятельности Путина в ядовитое обсуждение войны и врагов России». Путин утверждает, что на Украине Россия борется с «нацистами» и «фашистами». Следуя этой логике, любой несогласный с его точкой зрения может подпасть под определение «нациста» или «фашиста» и стать врагом России. Подобная позиция российского лидера полностью закрывает политическое пространство для сторонников иных точек зрения. Любая критика путинской политики рассматривается как антироссийская позиция, а не часть нормального политического процесса. Фролов задается вопросом: «Кого будет волновать пенсионная реформа, когда враг стоит у ворот?»

Согласно данным опроса «Левада-центра», опубликованного в конце мая, сегодня более 80 % россиян, включая многих представителей либеральной оппозиции, одобряют деятельность Путина на посту президента. Этот показатель на 18 % превышает рейтинг Путина на начало 2014 года и всего на 8 % отстает от исторического максимума (88 %), зафиксированного в сентябре 2008 года после войны России с Грузией. Еще в январе текущего года, до падения правительства Януковича, общественное мнение о российской власти было весьма негативным: ее описывали как корыстную, нечестную, некомпетентную, игнорирующую закон и безразличную к собственным гражданам. Коррупция чиновников виделась как одна из наиболее серьезных проблем.

Всплеск патриотизма традиционно сопровождает военную кампанию в любой стране, однако существует ряд специфических российских факторов, объясняющих бум популярности Путина. Предлагаемая президентом великодержавная идеология позволяет россиянам в некотором смысле избавиться от комплекса неполноценности в отношении Запада и создает иллюзию меньшей зависимости от произвола государственной власти. Агрессивная риторика Путина в отношении Запада и Украины повышает их самооценку как граждан сильного государства.

По мнению социолога Алексея Левинсона, нынешняя ненависть россиян к Украине на самом деле является отражением их тайной зависти к революции Майдана, поскольку подобное событие не может произойти в России. Кроме того, в конспирологический образ мышления многих россиян прекрасно укладываются насаждаемые Кремлем идеи о «фашистах у власти» в Киеве и об управлении украинской революцией из США. Советское наследие уничтожило идеалистические представления в обществе, посеяв цинизм, из-за чего россияне склонны кругом видеть врагов. Подобное отношение закрепилось в 1990-е, когда вместо проведения реальных реформ марионеточные политические партии занимались созданием фальшивых институтов гражданского общества. На сегодняшний день Кремль накопил достаточный опыт, чтобы направить общественный скептицизм в нужное русло.

Впрочем, путинская кампания на Украине вряд ли принесет реальную поддержку власти среди россиян. В отсутствие реальных боевых действий невозможно бесконечно поддерживать состояние военной мобилизации, даже силами умелых кремлевских политтехнологов. Без постоянного нагнетания страстей общественное одобрение политики Кремля исчезнет в условиях роста цен, обесценивания рубля и замедления экономического роста. Кроме того, поддержка вторжения на Украину вовсе не обязательно означает поддержку конкретно Путина. И даже если представить, что Путин действительно отвечает за все в стране, это лишь означает, что иллюзии населения по поводу его способностей рано или поздно сменятся раздражением.

Так, мартовские опросы общественного мнения, опубликованные до кульминации украинского кризиса, показали, что Путин утратил «тефлоновый» эффект. Россияне стали более склонны видеть в нем не «отца нации», а лидера коррумпированного клана, сосредоточившего свое внимание лишь на удержании власти и личном обогащении.

Для политической линии Путина не меньшее значение, чем рост рейтинга, имеет поддержка элиты. Сегодня те представители элит, кто не согласен с агрессией на Украине и недовольны западными санкциями, слишком запуганы, чтобы озвучивать свою позицию. Тем не менее, несмотря на свое доминирование на политической арене, российский президент не может чувствовать себя в полной безопасности. Он вынужден лавировать между интересами нескольких конкурирующих внутриэлитных групп. Националисты и представители служб безопасности, воодушевленные присоединением Крыма, заинтересованы в том, чтобы Путин усилил свое вмешательство в дела Украины и вступил в более глубокую конфронтацию с Западом. Более умеренные силы, в том числе крупный бизнес, представители среднего класса и дипломаты, поддерживая аннексию Крыма в целом, хотели бы, чтобы Россия не порывала с Западом и избежала введения более серьезных санкций (которые последуют, если Москва открыто признает украинских сепаратистов или начнет широкое вторжение на территорию Украины).

До настоящего момента Путин придерживался срединного курса. С одной стороны, за последние недели он вел переговоры с Украиной и призвал к мирному урегулированию конфликта. С другой – российский президент продолжил снабжать украинских повстанцев тяжелым вооружением, отменил отвод российских войск от границы с Украиной и выступил против сотрудничества Украины с Евросоюзом и НАТО. Однако действуя подобным образом, Путин загнал себя в политический угол. Ряд российских националистов раздражен нежеланием Путина проводить более агрессивную политику по Украине. Крупные бизнесмены, имеющие активы за рубежом, все больше ропщут о последствиях экономических санкций. Как пишет The Wall Street Journal, некоторые представители российского бизнеса стали наведываться в западные посольства, пытаясь предупредить появление своих имен в будущих санкционных списках.

С момента прихода к власти в 2000 году Путин неизменно выступал гарантом интересов элиты, занимаясь урегулированием конфликтов между различными кланами и общественными группами в целом. Он также гарантировал легализацию российской элиты и ее активов на Западе. В роли третейского судьи Путин, по сути, модерировал систему, нивелируя напряженности и предотвращая появление разрушительных взрывов. Тем не менее время от времени сбои возникали. В своей недавней провокационной статье «Если не Путин – то кто?» политолог Станислав Белковский пишет, что с началом кризиса на Украине и введением санкций Западом Путин перестал быть гарантом интересов людей, приведших его к власти. Это означает, что внутри элит назревает возможность переворота, который может быть осуществлен либо националистическими силами, разочарованными провалом российского имперского проекта, либо олигархами, не желающими разрывать отношения с Западом.

Слухи о том, что элиты могут попытаться сместить Путина, возникали и раньше. Они, например, активно циркулировали в период протестного движения 2011–2012 годов, когда предметом обсуждений стала сама способность Путина защищать элиты и обеспечивать легитимность системы. Тем не менее, несмотря на сегодняшнее напряжение системы, Путин сохраняет ряд преимуществ, которые пока позволяют ему справляться с ситуацией. Среди них общественная апатия, аморфность гражданского общества, широко распространенное мнение об отсутствии альтернативы Путину, а также умение Кремля манипулировать общественным мнением. Согласно последним социологическим данным, вероятность того, что российский средний класс выйдет на улицы в знак протеста, значительно ниже, чем показатели для аналогичных групп в западных сообществах. Российский средний класс слишком зависим от своего нынешнего уровня жизни. И все же не стоит забывать, что, когда общественная эйфория от украинских событий угаснет, Путину придется искать новые способы, чтобы разжечь патриотический угар, – либо путем изобретения новых врагов за рубежом, либо «обнаружив» угрозу внутри страны.

2014 г.