Текст книги "Притворщица Вдова"

4

Тиндейл сначала очень удивился, а потом обрадовался, узнав очаровательную покупательницу из шляпного магазина. Ее присутствие здесь, на балу в Альмаке, подтверждало, что она не из простых горожанок, как заявляла Фелис.

Хотя сама Фелис вряд ли верила собственным заявлениям, просто ей хотелось думать, что эта женщина, победившая ее в словесной дуэли, по своему положению в обществе не более чем отщепенка.

Едва заметная улыбка, игравшая на губах лорда, не имела ничего общего с шутками друзей, отпускаемых по поводу его персоны. Он был заинтригован и внимательно изучал молодую женщину.

Она действительно потрясающе красива! Хотя раньше он сказал это, чтобы позлить Фелис. Тогда женщина сидела за столом перед зеркалом и примеряла шляпу. Сегодня вечером он видел ее в полный рост.

Она была высокая, с горделивой осанкой. Одета, как и тогда, скромно. Но с достоинством себя держит. Ее платье хорошо сшито, однако без причуд, которые отличают женщин, идущих впереди моды. Обычное платье, лилового цвета, подчеркивало линии ее фигуры от пояса и до колен, когда она шла по залу, направляясь от одной группы к другой. С такого расстояния, однако, было трудно различить детали. Да и декольте у нее на целых два дюйма выше, чем у Горации.

Лиловый цвет платья чудесно сочетался с удивительными волосами женщины. Но, опять же, тут не присутствовало желание акцентировать на себе внимание и произвести на окружающих и без того захватывающий эффект. Наоборот, волосы гладко зачесаны и завязаны в большой узел на затылке – скромно и никаких украшений. Ни тюрбана, ни перьев, ни цветов.

И еще одна странная вещь. В то время как на большинстве женщин, присутствующих здесь, было понавешано множество драгоценностей, на шее леди из шляпного магазина была только тоненькая цепочка, стоимость которой он не мог определить с такого расстояния. Даже у юных девушек были сережки и браслеты.

Столь явное пренебрежение к собственной внешности, – если так об этом судить, – это просто неслыханно среди женского пола.

К обычной мужской реакции на красивую женщину теперь добавился еще и элемент острого любопытства. Лорд Тиндейл только и думал о том, как бы познакомиться с этой леди.

Случилось так, что проблема эта разрешилась сама собой и почти мгновенно.

Граф все еще делил свое внимание между друзьями и неизвестной молодой женщиной, когда он заметил Филиппа, направляющегося прямо к ней под руку с обворожительной блондинкой.

В одну секунду, только взглянув на Филиппа и на красавицу рядом с ним, Тиндейл все понял. Он не сомневался, что потрясающая рыжеволосая леди и юная девушка с ангельским лицом и есть те самые искательницы приключении, о которых говорила ему Горация.

Значит, Фелис права? Ее оппонентка действительно оказалась замужней женщиной – или, по крайней мере, ею была. Тиндейл невольно отметил этот факт.

Он наблюдал, как Филипп разговаривает с рыжеволосой леди, которая вскоре оставила группу дам, с которыми беседовала до этого, и, пробормотав извинения, пошла с Филиппом.

Все было как в хорошо знакомой пьесе. Дальше следовала сцена, которую Тиндейл ждал с фатальным чувством.

Благодаря своему высокому росту он имел возможность наблюдать за происходящим. Вот Филипп, очень довольный, представляет сестер своей матери. Горация держится корректно и холодно. Ему даже показалось, что он уловил тихий вздох девушки, пытающейся сохранить улыбку. Наоборот, никаких признаков смущения не было заметно во внешнем облике старшей сестры. Та, похоже, взяла на себя всю тяжесть этой беседы, пока весь квартет находился вместе.

Тиндейл видел также, что Горация заметила его и глазами приглашала, чтобы он присоединился, в то время как Филипп подходил к ней с молодыми женщинами. Но у него не было такого желания, и он оставался на месте, наблюдая за разворачивающимися перед ним событиями.

Он мог точно сказать, когда Горация проинформировала Филиппа о его присутствии, как молодой человек сразу повернул голову и радостная широкая улыбка появилась на его лице.

Так же точно он знал, что Филипп сразу все понял. Улыбку сменило настороженное выражение.

В это время Филипп с двумя молодыми женщинами направился к своему кузену.

Тиндейл легко нашел ответ, когда Филипп подошел и сказал:

– Это для меня сюрприз, Кен. Я меньше всего ожидал тебя здесь увидеть.

– Звучит так, будто ты недоволен нашей встречей. Если я обидел тебя чем-нибудь, Филипп, уверяю, это не нарочно.

Молодой человек ухмыльнулся, уловив иронию в этой фразе.

– Я был уверен, что ты не упустишь случая пошутить, – сказал он. – Просто я удивлен, вот и все. Но я, кажется, забыл о хороших манерах. Миссис Робардс, мисс Леонард, позвольте мне представить вам моего кузена лорда Тиндейла. Миссис Робардс и мисс Леонард родные сестры, Кен. Они приехали в город на сезон.

Тиндейл отвесил свой самый изысканный поклон, получив в ответ скромный взгляд и реверанс от младшей сестры и вежливый кивок от старшей, которая посмотрела ему прямо в глаза, прежде чем подать свою руку.

– Очень приятно познакомиться, лорд Тиндейл.

Голос, рука, глаза были холодные и очень некоммуникабельные. Ни намека на то, что она его узнала. Хотя, конечно, у нее было время, чтобы замаскировать свои чувства, когда она заметила его, идя к нему через зал.

– Действительно очень приятно. Миссис Робардс… Мисс Леонард… – сказал он, не скрывая своего восхищения. – Надеюсь, вам понравился Лондон, мисс Леонард? – добавил он, улыбнувшись младшей сестре.

Девушка тоже улыбнулась, хотя ее глаза встретились с его только на мгновение, и она тут же смущенно опустила свои ресницы.

– Да… это так замечательно… и… интересно, – ответила она тихо.

– А где ваш дом? Откуда вы приехали?

– Я… мы… мы жили в Бате.

В ее глазах мелькнул испуг, и старшая сестра пришла ей на помощь.

– Раньше мы жили на севере, но последний год – в Бате. А где ваш дом, лорд Тиндейл?

– В Кембриджшире, – ответил он.

Тут Филипп как раз заметил, что музыканты готовы заиграть новую мелодию.

– Я танцую с мисс Леонард, Кен.

– Может быть, миссис Робардс окажет мне честь стать моей партнершей, – быстро произнес граф.

– Извините, сэр, но я не танцую, – учтиво ответила леди.

– Какая жалость! Однако я надеюсь, что мисс Леонард не отвергнет меня столь же скоропалительно. Вы не откажете мне в удовольствии потанцевать с вами этим вечером, мисс Леонард?

Девушке явно было жаль его. И она сомневалась только секунду, прежде чем ответить:

– Я раздала уже все танцы, сэр. Остался вальс, но мне пока не разрешается танцевать вальс.

В ее последних словах звучала вопросительная интонация.

Тиндейл поспешил заверить, что он будет делать все за нее во время вальса.

Услышав такой нонсенс, она смущенно улыбнулась, а затем Филипп нежно потянул ее за собой на танцплощадку.

Тогда Тиндейл повернулся к миссис Робардс. Она же смотрела, как юная пара заняла свое место в кругу танцующих.

– Прекрасная пара, – заметил он лениво.

Улыбка мелькнула в продолговатых янтарных глазах миссис Робардс.

– Надо быть чурбаном, чтобы не выглядеть красивым рядом с моей сестрой. Но ваш кузен, конечно, не такой. Он очень привлекательный молодой человек.

– Да, действительно. – Тиндейл не собирался обсуждать все прелести юной пары. – Могу я познакомиться с мистером Робардсом? – спросил он как ни в чем не бывало.

– К сожалению, это невозможно, сэр. Мистер Робардс умер.

– О, простите!

– Вы очень любезны, – сказала она, заметив симпатию в его глазах. – Не думаю, что я видела здесь леди Тиндейл.

– Вы и не увидите, – протянул он, по достоинству оценив ее ответный ход. – Моя мать не покидает свое имение последние пять лет. – Он чуть склонил свою темную голову: – Мы будем и дальше рассыпаться в любезностях или, может быть, где-нибудь с вами присядем?

– Собственно говоря, – сказала миссис Робардс, игнорируя первую часть вопроса, – я как раз увидела свою подругу, вместе с которой приехала на бал. И она сидит сейчас одна в углу, так что… если вы извините меня, сэр, я…

– Сюда? – прервал он ее.

Граф взял ее под локоть и повел через зал. Хотя в лице миссис Робардс явно читалось раздражение, она не протестовала.

– Вы знакомы с леди Генри Элиот, сэр? – спросила она вежливо.

Они приблизились к молодой леди с жизнерадостной улыбкой на лице и массой кудрявых волос.

– Да, хотя должен сказать, что я лучше знаком с ее мужем.

Чарити села на стул рядом со своей подругой, а граф поклонился очаровательной блондинке.

– Я безмерно счастлив видеть вас снова, леди Генри. Кажется, этой весной мы встречаемся с вами впервые.

– Совершенно верно. И особенно в этом месте. Вы, должно быть, отдаете себе отчет, сэр, что ваше присутствие – главная тема для разговоров этим вечером. Все сейчас только и гадают о причинах вашего визита, – ответила леди, в то время как он склонился над ее рукой.

– Разве существует причина большая, чем желание увидеть вас такой цветущей и удивительно прекрасной в этом платье, да еще моего любимого цвета?

– Восхитительные комплименты, – сказала иронично леди Генри, – но боюсь, что я была бы глупа, принимая их всерьез. Тем более я скоро узнаю, к моему великому сожалению, что в точности такие же комплименты вы уже успели сказать дюжине других женщин.

– Дюжине! Я думаю, что это вы делаете мне комплимент, леди Генри. А если это обвинение, то как я должен защищаться? Ведь настоящая леди никогда не будет хвастаться своей победой, не так ли?

– И я, конечно, не стану, – парировала она. – Но знаете, я попрошу Чарити выяснить все это для меня. Она умеет хранить секреты.

– Готов вам верить, – согласился Тиндейл и взглянул искоса на рыжую особу, глаза которой вспыхнули в этот момент золотистыми искорками. – Но не думаете ли вы, что маневр этот, хм-м… не очень спортивный, может быть?

– Фи! Спортивное поведение это исключительно для мужчин, – заявила она, махнув рукой. – Только Чарити единственная из всех женщин, которая придерживается этих правил – независимо от того, что болтают сплетницы. Как слабый пол, мы не можем позволить себе такую роскошь. Когда имеешь дело с мужчинами, годится любое оружие.

– И тут у вас полный арсенал, – ответил он, галантно поклонившись. – Это очень интересная тема, убежден, что ее можно было бы с успехом развить, но, боже мой, я вижу, как моим вниманием хочет завладеть моя кузина, а потому, к великому сожалению, я должен отложить на время это удовольствие, откланяться и уйти. Ваш покорный слуга, леди Генри. И ваш тоже, миссис Робардс. Передайте Гарри, что я обязательно разузнаю об этом коне, который ему очень нравится, и скоро зайду поговорить.

Чарити проводила взглядом стройную высокую фигуру лорда Тиндейла.

Он направлялся к леди в красном. Затем Чарити посмотрела на свою подругу.

Леди Генри спросила:

– Не правда ли, Тиндейл самый восхитительный и опасный мужчина?

– Собственно, должна признаться, что ни одно из этих определений не пришло мне в голову при нашей встрече с ним. У него прекрасная речь, конечно. И он, возможно, даже провоцирует иногда. Но эта его ленивая манера указывает скорее… э-э… на шутливый характер, чем на что-либо действительно угрожающее.

– Я не имела в виду такую угрозу, дурочка. Хотя Гарри утверждает, что Тиндейл самый грозный боксер. Но я имела в виду, что он обладает тем особенным шармом, который так опасен для женщин.

– Я бы не говорила в данном случае о «шарме». Согласна, что лорд Тиндейл законченный ловелас. Но уверена, любая женщина распознает флирт, и это будет предупреждением для нее, чтобы призвать свой здравый смысл и защититься от такого мужчины.

– Поэтому я и употребила также слово – «особенный»! Женщины не могут устоять против него. Гарри тридцать один год, а Тиндейл немного старше, и все женщины охотятся за ним с тех пор, как он закончил Оксфорд. Однако он тщательно избегает все ловушки, которые расставляют ему вдовы, заботливые мамаши и первые красавицы всех сезонов.

– Скорее всего, он из тех мужчин, которые ненавидят женщин, – небрежно сказала Чарити.

Хотя она знала, что это неправда.

Присцила даже подняла удивленно брови и ответила на это так:

– Если бы я поверила, что ты сама не отрицаешь такую глупую версию, то сказала бы тогда, что тебе пора в Бедлам, моя милая.

– Ну хватит! – засмеялась Чарити, махнув рукой и показывая, что она сдается. – Должна сознаться, что я просто искала легкое объяснение.

В ее глазах мелькнуло любопытство, и она спросила у своей подруги:

– А почему он не женится? Может, в его жизни была какая-нибудь несчастная любовь?

– Несчастной она была только у женщин, судя по многочисленным рассказам.

– Это не очень похвально, конечно, – заметила Чарити. – Тот, кто играет на искренних чувствах людей, заслуживает порицания.

Леди Генри немного смутилась.

– Конечно, если делать это специально. Но Гарри говорит, что Тиндейл никогда не давал женщинам обещаний. Он мужчина, а большинству мужчин нравятся приглашения пофлиртовать, которые, надо сказать, многие женщины дают весьма охотно. Но, по моему мнению, такие женщины получают то, что заслуживают. У него было несколько связей с женщинами легкого поведения, и вряд ли хоть одна из этих дамочек надеялась на что-то серьезное с его стороны. Его теперешняя любовница Фелис Денби уверена, что ей повезет больше, чем остальным. Она называет себя баронессой и ее принимают почти во всех гостиных, но ходят сплетни, что баронет раскусил, кто она такая на самом деле.

– Наверное, она очень красивая? – спросила Чарити, вроде бы просто из любопытства.

– Разумеется, она себя считает красавицей. А мне кажется, что она вовсе не красавица. Симпатичная, может быть. Хорошеньких, как она, пруд пруди. Конечно, у нее красивые волосы, почти такие же золотистые, как у твоей сестры. И еще она очень самоуверенная, до того, что даже противно. Но умна и говорлива. Все находят ее очаровательной.

– Но не ты? – улыбнулась Чарити.

– Она из тех женщин, которых интересует только мнение мужчин. Если все-таки она поймает Тиндейла, который, я считаю, заслуживает лучшей доли, мне будет очень жаль, а его мать точно хватит удар.

– Леди Тиндейл имеет что-то против леди Денби?

– Леди Тиндейл старается женить своего сына с тех пор, как умер его отец, лет двенадцать назад. Тиндейл ее единственный ребенок, и она мечтает увидеть внуков. Она добрая женщина, но считает, что их род очень знаменитый, и ее ужасает мысль, что Фелис Денби однажды может стать членом их семьи. Каждый год, летом, на две недели, леди Тиндейл приглашает несколько девушек в Глендейл, место графской резиденции, в надежде, что одна из них заинтересует ее сына. С первого раза граф раскусил ее уловку и стал на то же самое время приглашать своих друзей. Он оказался лучшей свахой, чем его мать, потому что девять браков были результатом этих домашних вечеров за последние годы. Я и Гарри тоже познакомились там.

Леди Генри рассмеялась, увидев изумленное выражение на лице своей подруги.

Затем она продолжала:

– Шесть лет назад я была среди приглашенных кандидаток в Глендейле. Но я уже успела полюбить Гарри, который до тех пор меня не замечал. Когда Тиндейл спросил меня, кого бы я хотела видеть среди приглашенных, я не стала смущаться и назвала имя. Он все понял и сделал так, чтобы мы с Гарри встречались как можно чаще. И это сработало. Мы обручились в эти две недели. Еще две пары обручились в том году. После этого леди Тиндейл отчаялась, забросила идею с летними вечеринками и несколько лет не показывается в Лондоне.

– Можно ее только пожалеть. Я не одобряю, когда молодых людей силой заставляют жениться. Однако неудачные браки случаются все равно, даже и без участия родителей и, уж конечно, без их вины, – сказала Чарити.

– О, конечно, – согласилась леди Генри. – Люди каждый день сходят с ума от любви.

И, проследив за направлением взгляда Чарити, она добавила:

– Миссис Марш что-то уж слишком долго говорит с Тиндейлом, а тот, хотя и слушает внимательно, но, похоже, изнывает от скуки. Я видела, как молодой Марш представлял тебя и Пруденс своей матери. Ну и что скажешь? – спросила леди Генри. – Как прошло знакомство?

– Холодное снисхождение – вот слова, которыми можно это определить.

– У Горации Марш тоже большие амбиции. Не меньше, чем у леди Тиндейл, – пояснила леди Генри. – Боже мой, а тебе не кажется…

Леди Генри вдруг замолчала и посмотрела прямо в лицо своей подруге.

– О, да, я не сомневаюсь теперь, – сказала Чарити, – что причина, по которой лорд Тиндейл находится здесь сегодня вечером, это просьба миссис Марш взглянуть на нас. Ясно, что мы ее не устраиваем.

– Но ведь они едва знакомы… В голосе леди Генри был вопрос.

– Верно. И Пруденс не уделяет ему больше внимания, чем дюжине других кавалеров. Но я думаю, что Филипп Марш влюбился в мою сестру с первого взгляда. Достаточно увидеть, с какой нежностью он смотрит на нее, чтобы понять, что он влюблен. Не знаю, как еще можно объяснить происходящее здесь этим вечером.

– Ты, наверное, права. Филипп Марш будет счастлив поймать Пруденс навсегда. Но не забывай, что он наследник Тиндейла и один из богатейших людей в стране.

Для Чарити это была неожиданная новость.

– О Боже! Мне жаль Пруденс. Она теперь окажется между миссис Марш и леди Тиндейл, как между двух огней. Хорошо, если она не влюбится в Филиппа!

Леди Генри возмутилась.

– Почему же нет, если он ее любит? Пруденс такая милая девушка! Такая замечательная, скромная! Любой мужчина был бы счастлив с ней. Мне надоели все эти рассуждения, когда один человек считает себя выше другого, лишь потому, что он сумел проследить свой род до какого-то там колена. В большинстве случаев эти люди ничем не лучше банды наемных грабителей, я полагаю.

– Дело не только в этом, Присцилла. Ведь Пруденс лишена своей доли в наследстве. Не каждый мужчина может себе позволить жениться на ней при подобных обстоятельствах. Я ищу для нее не выгодный брак, а человека, который будет любить ее всю жизнь.

– Это не проблема в случае с твоей сестрой, – сказала, кашлянув, леди Генри. – Она такая красавица, что любой мужчина влюбится в нее с первого взгляда.

– Такая любовь не длится долго, после того как новизна чувства обладания проходит.

– К сожалению, ты права.

Леди Генри посмотрела искоса на свою серьезную подругу и решила не продолжать эту тему, хотя и любила поболтать.

Да и музыка уже стихла. В большом зале стали слышны отчетливо голоса и звуки шагов.

Когда под конец вечера подошло время танца с Пруденс, лорд Тиндейл страстно хотел очутиться где-нибудь в другом месте. Ему было не то чтобы скучно, но утомительно сверх всякого ожидания. Он выдержал вопросы друзей и постарался удовлетворить любопытство знакомых дам. Но вдова его кузена была просто невыносима. Горация не могла дождаться, когда они окажутся наедине в карете, чтобы расспросить его о юной мисс Леонард и ее старшей сестре.

А также Горация решительно не хотела принимать его объяснение, что он не готов пока, после столь короткой встречи, дать ей полный отчет и может лишь поделиться своими впечатлениями о их внешности и манерах. Однако вдову это объяснение не устраивало. И тогда граф просто сказал, что сестры, похоже, именно те, за кого себя выдают. По крайней мере, у него было такое ощущение.

Разумеется, это не понравилось Горации. Она собиралась с ним активно спорить, но он оставил ее и старался весь вечер держаться от нее подальше.

Вежливость не позволила ему уйти с бала совсем. Из той же необходимости – быть вежливым – он танцевал несколько раз с дамами, которых никто не приглашал. Собственно, из-за этой необходимости он и старался избегать балы.

Граф не замечал, что с его лица не сходит сардоническая ухмылка.

Ведь всем этим девушкам не больше чем по восемнадцать лет. Он старше их почти вдвое!

Итак, осознав этот факт, лорд Тиндейл изобразил приятную улыбочку и двинулся в направлении сестер. Теперь ему хотелось пригласить на танец именно старшую из них, а не младшую.

Он вспомнил, что этим вечером единственные счастливые минуты он провел, беседуя с миссис Робардс и флиртуя с веселой женой Гарри Элиота.

Мисс Леонард еще не получила, кстати, разрешения у патронесс бала танцевать вальс. Так что, возможно, он проведет следующую музыкальную паузу в компании двух сестер. И Тиндейл ускорил свои шаги.

Однако он ошибался. Миссис Робардс неожиданно встала, когда он остановился перед сестрами. Она улыбнулась ему и, поведя бровями, сказала:

– Поскольку Пруденс будет с вами, сэр, я воспользуюсь возможностью и переговорю с миссис Норстед, которая вот уже пятнадцать минут сидит в полном одиночестве без своей внучки.

Мисс Леонард тоже не очень обрадовалась, узнав, что сестра ее уходит.

Тогда лорд Тиндейл сел на свободный стул и сказал:

– Не печальтесь. Скоро вам разрешат вальсировать, и вы не обязаны будете занимать приятными беседами пожилых мужчин, мисс Леонард.

Он тут же пожалел о своей циничной ремарке, заметив, как легкая тень легла на лицо девушки.

– Извините, – сказал он ласково. – Это очень плохо с моей стороны так говорить. Может быть, мы начнем наш разговор сначала?

Она собрала всю свою смелость и выдержала его взгляд.

– Все в порядке, – сказала она. – Я еще плохо умею беседовать. Но Чарити говорит, что это дело практики. Только я не такая остроумная, как она. Конечно, если требуется что-нибудь такое сказать, то я сумею. А в остальных случаях я стараюсь давать слово другим.

– Значит, успех в обществе вам гарантирован, дитя мое. Потому что хорошего слушателя найти всегда очень трудно, особенно здесь. Вы не желаете немного пройтись? Таким образом вы продемонстрируете всем свой талант слушателя и на вас меньше будут поглядывать с превосходством те счастливые девушки, которые кружатся сейчас в танце.

Пруденс улыбнулась ему своей самой ослепительной и самой естественной улыбкой. И лорд Тиндейл даже откровенно пожалел своего младшего кузена. Как Филипп еще окончательно не потерял голову, когда столь прелестное создание одаривает его такими улыбками!

Но он-то все равно уже не будет молодым, даже за все сокровища Востока…

– Вы не такой уж и старый, сэр, – продолжила тему мисс Леонард. – По крайней мере, вы не выглядите таким стариком.

– Между «не такой уж старый» и просто «старый» нет большой разницы, но все равно спасибо на добром слове, – поблагодарил он ее шутливо. – Кстати, поздравляю вас с днем рождения!

– С-спасибо, сэр, – ответила Пруденс удивленно и заикаясь.

– Вам понравилась шляпа с розами?

– Изумительная шляпа! Но как вы про нее узнали? Она была явно шокирована. Большие глаза ее широко распахнулись, и две розовые губки приоткрылись в изумлении.

Глядя на нее из-под полуопущенных век, граф сказал безразличным тоном:

– Возможно, я получил информацию от моего молодого кузена.

Она покачала головой.

– Мистер Марш не знал.

– Вы были с Филиппом и ничего не сказали ему об этом? Но почему?

Девушка сразу приняла очень горделивую осанку.

– Я знакома с мистером Маршем всего две недели, сэр. Трудно даже предположить, что я буду рассказывать почти постороннему человеку о чем-то совершенно личном. Кроме того, я знала, что он будет здесь сегодня вечером, и я…

– Вы боялись, что он воспримет ваши слова так, будто вы клянчите у него подарок?

Лорд Тиндейл ласково улыбнулся. Но девушка даже не заметила этой улыбки, пораженная его удивительной проницательностью.

– Наверное, это Чарити сказала вам про шляпу, хотя это так не похоже на нее, чтобы она…

– Нет, ваша сестра мне ничего не говорила. Но если вы спросите ее, то она, возможно, расскажет, откуда мне это все известно.

Тиндейл наконец сжалился над несчастной озадаченной девушкой. Он начал неспешный монолог, посвященный истории возникновения особняка Альмак, пока они проходили через анфилады комнат.

От Пруденс ничего не требовалось, кроме внимания, на которое она и не скупилась. Она смотрела на него, не отрываясь, и будто не замечала восхищенных взглядов, которые бросали на нее со всех сторон нарядные юнцы.

К тому времени, когда граф вернул свою партнершу ее сестре, у него сформировалось прекрасное мнение о девушке и о ее манерах. Она была начисто лишена жеманства и тщеславия, что сразу выделяло ее из большинства аккредитованных здесь красоток, с которыми он был знаком.

Как он и предполагал, Горация была не в восторге от его рассказа о безупречном поведении мисс Леонард. Хотя, конечно, вдова ничем не выдала своих чувств и заявила, что в молодости сама являлась такой же идеальной, когда искала себе хорошего партнера.

Горация настаивала, чтобы он по-прежнему пристально наблюдал за этими сестрами. Она хотела докопаться до их прошлого.

Он согласился, нарочно поупрямившись, чтобы скрыть свое настоящее желание окунуться в это дело поглубже, и, надо сказать, по причине еще не вполне ясной для него самого, но явно не имеющей ничего общего с Филиппом.