Текст книги "Доктор Кто против Криккитян"
![](/books_files/covers/thumbs_150/doktor-kto-protiv-krikkityan-178214.jpg)
Автор книги: Дуглас Адамс
Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ничего удивительного. – Под полями шляпы Доктора расцвела хмурая ухмылка. – Им только что поручили упаковать целую планету вместе с солнцем в непроницаемый пакет. Когда еще выпадет такой шанс – наверняка уже мчатся туда на всех парах. Но что у них на уме, зачем проталкивать именно такое решение? Они что, хотят что-то припрятать на Крикките?
Романа задумалась.
– Можно отыскать этого Кардинала, Мелию, и спросить прямо.
– Можно, – согласился Доктор, – но есть один нюанс. Вскоре после конференции он исчез из всех слоев времени и пространства вместе со своей военной ТАРДИС. Исчез так, будто никогда его и не было.
Тут в их разговор вмешался К-9:
– С дальнего конца зала к нам стремительно приближается объект.
Романа огляделась.
Уверенной походкой навстречу им вышагивал криккитец.
Глава 9
Погоня на грани мыслимого
Криккитец стремительно приближался, минуя делегатов, коим почему-то было явно до лампочки, что по залу вышагивает смертельно опасный робот. В темных недрах шлема вспыхнул злобный алый огонек.
– Доктор?
– А? – Доктор, как обычно, в самый неподходящий момент витал в облаках.
– Бежим!!!
…Убегать от всевозможных монстров – сущее искусство, и Романа не спорила с тем, что Доктор порой в нем был весьма хорош (как и во множестве других вещей, за которые брался, не считая рыбалки). Впрочем, что еще ожидать от джентльмена, управляющего машиной времени, попирающего законы гравитации и всегда проверяющего, каков срок годности на крышечке йогурта, прежде чем этот самый йогурт съесть?
Сегодня, впрочем, Доктор был явно не в форме. Оказавшись пред лицом идеальной машины для убийства, которой, вдобавок, его стращали в детстве, он побежал прочь безо всякой грации, спотыкаясь и крича благим матом.
– Что за чертовщина? – прокричала несущаяся следом Романа, когда они проскочили под балконом, срезанным разрушительным залпом из биты. – Я думала, всех криккитцев деактивировали!
– Явно не всех! – вскрикнул Доктор, прячась за трибуну. – Есть такая поговорка – «индюк думал и в суп попал», только сейчас за того индюка сойдем мы!
– Почему на него никто больше не обращает внимания?
– Думаю, какая-то нейроизоляция! – предположил Доктор. – Странно то, что его мы волнуем, а не делегаты! А я-то считал, что всякое внимание – приятно…
Они обогнули колонну и поднялись по извилистому пандусу. К-9 старался от них не отставать.
– К-9! – в отчаянии воскликнул Доктор. – Не мог бы ты подстрелить этого дурацкого робота?
– Ответ отрицательный, хозяин. – В голосе пса читалась неподдельная печаль. – Я не обладаю достаточной огневой мощью для уничтожения данного объекта.
– Даже с краев обкорнать не получится? – Доктор прикрыл руками голову: прямо над ним разлетелось от прямого попадания витражное окно.
– Интересно, что мы будем делать, когда от этих стен ничего не останется? – Они нашли новое временное укрытие и прыгнули за него; Романа понимала, что и это – долго не простоит. – Надеюсь, крыша рухнет прямо на робота!
– Не самый худший наш план, не правда ли? – Доктор уклонился от свистнувшего над ухом куска штукатурки.
– Ответ отрицательный! – пролязгал взволнованно К-9.
Лавируя среди сидений, они добежали до узкого жестяного карниза высоко над залом заседаний. Внизу, нисколько не озабоченные взрывами и разрушениями, все еще толпились несколько тысяч делегатов. К-9 скользнул на карниз, просканировал его структуру, не нашел фатальных изъянов – и понесся вперед.
– Не ждите меня! – проскрипел Доктор, боязливо глядя вниз.
– Ты что, высоты боишься? Да брось! – Романа проворно запрыгнула на карниз.
– Нет, что ты! Это было бы смешно. Я просто боюсь навернуться отсюда! – Доктор ступил на узкую дорожку, не чувствуя себя в безопасности ни на йоту. В этом и крылась проблема с этими новыми сплавами – слишком легкие, чтобы им доверять, будто ходишь по картону. Нет, нужно было что-то весомое. Старый-добрый чугун. Доктор внимательно разглядывал маленький штамп производителя карнизов – это было куда интереснее, чем созерцать пол, оставшийся чертовски далеко внизу. Чеканка сообщала: «Мощнулон – Ваш легкий, ковкий и электропроводящий друг». Чего-то подобного Доктор и опасался. Сталь казалась не толще барабанной мембраны.
– Доктор, скорее к нам! – крикнула Романа. Она с К-9 каким-то чудом добралась до дальнего конца.
– Что-то не нравится мне этот новодел! – крикнул Доктор, немного продвигаясь по карнизу вперед и ненавидя себя за этот шатающийся из стороны в сторону шаг. – Поверь, Романа, нет смысла торопить события!
– Есть, да еще какой! – крикнула она в ответ.
– Враг в 30,3 метрах от вас, хозяин! – бодро отчитался К-9.
Романа прищурилась:
– Я бы сказала, там все 30,4 будут!
– Не суть! – крикнул Доктор, опасливо оглядываясь на криккитца, уже молниеносно сократившего означенное расстояние, ударив одной ногой с реактивным двигателем о другую и подлетев на реактивной тяге прямо к карнизу.
В прорези шлема робота-убийцы вспыхнул лукавый алый огонек.
– Кажется, я влип, – сообщил Доктор и застыл.
Криккитец топнул ногой по гибкой планке. Дрожь прошла по всему карнизу, ввергая Доктора в беспорядочное боязливое балансирование.
– Мощнулон, ты слишком легкий друг! – прокричал он, чувствуя подсознательно, что это еще не самая плохая часть. Вот только что именно было хуже, он не сразу осознал, слишком отвлеченный попытками не упасть. – Ах да, черт возьми, ты ведь еще и прово…
Криккитец сорвал с руки белую перчатку, обнажив контакты и проводки. На самых кончиках его пальцев плясали электрические искорки. Он ткнул ими в карниз, посылая мощный разряд вдоль всей его поверхности.
Доктор придушенно-удивленно вскрикнул и рухнул, как подрубленный. Конец его шарфа задымился.
– Доктор, да что там у вас? – взволнованно вскрикнула Романа.
Он попытался придумать остроумный ответ, но челюсти свело сильной судорогой, и его хватило только на:
– Мммыххх…
Что ж, раз уж это слово – последнее, почему бы ему не звучать загадочно?
Ну нет, так просто меня не возьмешь. Обмотав концы шарфа вокруг рук, он со всех сил вцепился в вибрирующий карниз. Забросил сначала одну ногу вверх, потом – вторую. И, пока робот-убийца не успел послать второй разряд, быстренько перебежал на другую сторону – прямо в объятия Романы.
Криккитец испустил зловещий скрежещущий визг.
Они нырнули в какое-то помещение, захлопнув за собой дверь. Оказалось, то была проекторская, откуда и демонстрировались визуальные материалы для конгресса.
И еще оказалось, что выхода из нее нет.
Кулак криккитца грохнул по двери.
– Итак, мы в запертой комнате, – провозгласил Доктор. – К-9, есть идеи?
– Хозяин…
– Может, сможешь пробить дыру в этой стене?
– Структурный анализ предполагает…
– Неважно. – Доктор вгрызся в кончик своего шарфа. Тот оказался поистине ужасен на вкус. Зато горечь помогла сконцентрироваться и худо-бедно отвлекла от ударов по металлической двери проекторской. И тут доктор просиял.
– У меня идея, – сообщил он, сверкая глазами.
– Неужели? – Романа улыбнулась.
…Дверь начала таять.
Перешагнув через лужицу расплавленного металла, криккитец протиснулся в тесную комнатушку. Они застыли с испуганными лицами. Спутница Доктора таращила глаза и прикрывала руками рот, глаза Доктора и вовсе закатились куда-то под шляпу. Более того, край его шарфа почему-то обвивался вокруг шеи спутницы.
Криккитец усмехнулся своей красной полоской света. Мелкого робота у них в ногах он оставит напоследок. Пусть увидит, как несладко придется хозяевам.
Бита свистнула в воздухе. Мяч с готовностью полетел вперед. В последний миг рука робота дрогнула – но было уже поздно что-то менять.
Криккитец ошибся. Проектор был развернут к стене – и проецировал снимок Романы с Доктором и К-9; так как то был не какой-то там банальный земной проектор, а игрушка, придуманная очередной высокоразвитой цивилизацией, изображение вышло чертовски достоверным, почти что объемным.
Робот оглянулся в поисках жертв. Они стояли за дверью, далеко на стальном карнизе из «Мощнулона» и с интересом смотрели на него.
Мяч, отскочив от стены, упал роботу под ноги и оглушительно сдетонировал – тот даже не успел громко и угрожающе крикнуть напоследок.
По карнизу прошла дрожь, но они все-таки удержались. Доктор проводил взглядом рушащиеся вниз обломки проекторской будки.
– Нам лучше уйти поскорее, – подвел он черту. – Не думаю, что подрыв конгресса о мире во всем мире добавит мне народной любви.
Они спустились вниз. Оторвавшаяся от тела голова-шлем криккитца все еще слабо посверкивала алым. Доктор подобрал ее и, держа в отставленной руке, требовательно спросил:
– Бедный робот! Я не знал тебя, так что ответь: откуда и зачем ты взялся?
Тускневшее багряное свечение на миг усилилось.
– Чтобы… донести… сообщение, – лязгнула голова.
– Вот как! И какое же? – Доктора, похоже, всерьез заинтриговали ее слова.
– У калитки… три… опоры. Три… бога… хотят видеть тебя, – похоже, погибающий криккитец и сам удивился таким словам: голос машины обрел пораженные нотки. – Три… бога-держателя… всей Вселенной.
– Что, прости?!
– Три бога, – повторил криккитец, и свечение в шлеме погасло.
Доктор бросил голову на пол и, несколько озадаченный, побрел вместе с Романой и К-9 к спрятанной ТАРДИС.
На мгновение в разбомбленном конференц-зале воцарилась тишина. А потом шлем робота еще зацвыркал и загорелся снова. Робот, хоть и оставалось ему немного, все еще был активен – и у него было одно, последнее дело.
Полоска красного света сложилась в зловещую улыбку. Она-то и светилась какое-то время – до тех пор, пока остаточный заряд окончательно не угас.
Глава 10
Падение калитки
ТАРДИС преодолела небольшой отрезок времени и солидный – пространства.
– Сейчас мы так близко к Криккиту, как только возможно, – сообщил Доктор, выходя на поверхность безымянного планетоида. Он потоптался на месте. – Так, сейчас мне стоит подумать…
Романа не удержалась и захихикала.
– Да ладно тебе, я взаправду думаю! О множестве важных вещей!
– Я не сомневаюсь, доктор, – сказала она и прикрыла рот ладошкой.
– Вот прямо в этот момент я думаю, откуда тот криккитец взялся.
– Да, и раз уж он хотел передать сообщение, зачем пытался нас убить?
– Может, просто сбить с толку? – задумался Доктор. – Не переношу отвлекающие маневры, в ходе которых можно погибнуть.
– Значит, автору книги «Смертельно опасные отвлекающие маневры» ты не станешь на Рождество открытку слать?
– Что ты такое говоришь, нет у меня времени на какие-то рождественские открытки![14]14
Доктор прибедняется, когда дело доходит до поздравительных открыток, он действует едва ли не с промышленным размахом. Наполеон Бонапарт получил от него 75 штук, а Артур Веллингтон – столько, что из них можно было склеить пресс-папье. – Прим. авт.
[Закрыть]
Романа забралась на ближайший пригорок и указала на темную полосу в небе – что-то вроде размытого космического чернильного пятна:
– Сдается мне, вот оно, то облако мусора, что отрезало Криккит от жизни.
К-9 не преминул согласиться. Он выдал огромный список фактов о природе облака, и если бы его слушали повнимательнее, удалось бы избежать в будущем многих проблем. Вместо этого Романа с Доктором воодушевленно делились впечатлениями от зрелища:
– Похоже на старый черный бархатный занавес посреди бесконечности.
– Господи, как театрально звучит. Не говори больше так!
Планетоид – искусственный и вращающийся по столь же искусственной орбите, – задевал край злополучного облака. Сразу за ним начинался космос – глубокий, пустой и ничем не прореженный. И все же что-то в этом космосе было. Присутствие чего-то прямо-таки кожей чувствовалось.
– Готов поспорить на шарф, этот пространственно-временной конверт, куда засунули Криккит, прямо перед нами. Планетоид отмечает его край.
– Утверждение верное, – подтвердил его слова К-9.
– И что, если кто-то наведается в эту часть космоса, он в него тоже угодит? – задала вопрос Романа.
– Нет, он устроен иначе. Когда что-то достигает его границ, он телепортирует это на другой свой край. Обычно никто ничего не чувствует – процесс занимает долю секунды. Вот, смотри. – Доктор извлек из кармана мелкую монетку, взобрался на пик, с которого они с Романой следили за космическим облаком, и, тщательно прицелившись, метнул в какую-то одну ему видимую точку. Монетка поразила незримую цель в воздухе… и тут же исчезла.
– Эх, это был мой талисман на удачу. – Доктор почесал в затылке.
Пройдя еще немного по планетоиду, они набрели на большуюю крикетную калитку. Пережившее криккитскую зачистку содружество решило вновь восстановить ее. Только теперь это был не символ мира во всем мире, а ключ к замку, запечатывающему конверт замедленного времени.
– Насколько мне известно, – рассудил Доктор, – никто в здравом уме не станет ключ вот так вот на виду оставлять. Выглядит, не спорю, здорово, но прямо-таки напрашивается на неприятности. Да еще и вон там, – он указал на рассчитанные на работы при нулевой гравитации строительные краны, маячившие вдали, – кто-то уже строит отель, ну только взгляните.
У Доктора всегда было какое-то необъяснимое предубеждение к отелям.
Романа окинула взглядом воссозданную калитку. Три длинные стойки – из дерева, стали и перспекса. Две перекладины-бейла[15]15
Бейлами, собственно, называются две незакрепленные перемычки на столбцах калитки. Калитка по правилам игры в крикет считается разрушенной, когда хотя бы один из бейлов падает. Если матч проходит в ветреную погоду, судья может принять решение «играть без бейлов».
[Закрыть] – золотая и серебряная.
– Если я прав, – сказал Доктор, – то в любой момент эту штуку попытаются разбить. В итоге ее части рассеются в пространстве и времени – и всплывут в самых неожиданных местах.
Романа наморщила нос.
– Так тот кубок и пепел, из-за которого мы попали на Лордс-Крикет-Граунд…
– Кубок содержит пепел деревянной стойки этой калитки, – кивнул Доктор. – Всего лишь пепел – дерево, увы, можно сжечь, – но технологии криккитов достаточно развиты, чтобы воссоздать элемент заново, в первозданной целостности и с первично заложенными в него свойствами.
Буквально из ниоткуда на них вылетел космический корабль.
Не думая, Доктор, вскрикнув, сгреб Роману в охапку и отпрыгнул в сторону. Романа же, закрыв глаза, умножила в уме несколько шестизначных чисел, дабы не думать о самом худшем.
В ореоле пламени космический корабль пронесся мимо них и врезался в Калитку. В ней он и умудрился как-то застрять – одновременно жалкий и зловещий на вид.
– Что ж, этого в официальной истории не было, – сказала Романа.
Доктор отмахнулся с улыбкой.
– Ныне мы вдали от исторических путей, идем по черному следу запретного знания.
– Не нравится мне, когда твои метафоры обрастают тщеславием. – Романа подошла к месту крушения поближе, осторожничая. – К-9, можешь опознать этот борт?
– Это разведывательный корабль криккитцев, – бодро прожужжал пес.
– Он выглядит точно так же, как тот, что был на Лордс-Крикет-Граунд. – У Доктора зародилось ужасное подозрение. – Должно быть, он улизнул от всеобщего внимания и затаился, избежав гибели. Здесь криккитцы попытались вызволить из заточения родной мир. Но что-то пошло не так, сработал некий защитный механизм… Да, я думаю, то, что случилось дальше, выставило обе стороны в неловком свете. Вот почему, сдается мне, этот исторический факт опустили.
Построение накренилось под неуютным углом, оторвалось от тверди планетоида – и стало распадаться. Пока автоматические краны вдалеке невозмутимо возводили отель, оно вдруг провалилось в развершийся темпоральный вихрь – и исчезло, не произведя шума.
Вместе с кораблем.
Такие вещи происходят, что и говорить, не каждый день.
Когда темпоральный вихрь разбросал пять рассоединившихся частей Калитки и покусившийся на нее корабль по неизвестным временам и мирам, ответы на вопросы, почему пепел деревянной опоры покоился во врученном на Лордс-Крикет-Граунд кубке, и с какой целью там же нарисовался корабль криккитцев, вырисовались чуть яснее.
– Так и знал, – вздохнул Доктор. – Теперь нужно узнать, куда попали куски Калитки – и заполучить их раньше криккитцев. Что ж, у нас новая миссия.
Глава 11
Частная жизнь самого занятого типа во Вселенной
Дым стелился над землей, дрейфовал в свете заходящего солнца, разверстой раной алевшего на небе в западной стороне.
После битвы наступила звенящая тишина, и затихающие крики уже не реяли поверх усыпанного обломками и останками поля брани.
Ошеломленные ужасом, призрачные фигуры покинули укрытие леса, а потом, плача и спотыкаясь, побежали вперед. То были женщины, ищущие мужей, братьев, отцов, даже просто любимых – сперва среди умирающих, потом среди мертвых.
Там, далеко-далеко, за завесой дыма, тысячи всадников возвращались в свой лагерь. Крича, грохоча и перебраниваясь, они спешились и сразу же принялись за дешевое вино и прогорклый козий жир.
Весь в крови и пыли, уставший Великий Хан спрыгнул на землю перед шатром из дорогой ткани. Сражение оторвало его от трапезы, и ему не терпелось вернуться к оной.
– А что это была за битва? – спросил он своего визиря, скакавшего бок о бок. Визирь Бастрабон был молод и честолюбив, его живейшим образом интересовали злодейства и их свершение. Он надеялся улучшить свой пангалактический рекорд по количеству крестьян, единовременно насаженных на копье с одного удара, и в эту ночь ему перепал прекрасный шанс попрактиковаться.
Он подошел к своему господину.
– Это была битва за Лузерваль, о Великий Хан! – провозгласил он и отсалютовал ему мечом из ножен.
Хан сложил руки на груди и, опершись на коня, бросил взгляд в сторону сечи.
– Теперь я уже одну от другой не отличаю, – вздохнул он. – Так мы победили?
– О да! Да! Да! – воскликнул визирь с гневной гордостью. – Вышла великая победа! Клянусь! – добавил он на всякий случай и еще раз взмахнул мечом.
В сгущающихся сумерках Хан прищурился и прошел мимо выкопанной в земле ямы с кострищем, над которым поджаривали Доктора.
Как заметил Доктор, обычно злодеи были кошатниками. Сам он предпочитал скорее собак, и поэтому такое пристрастие его удивляло, но кое-какие зачатки логики отыскать в наклонностях злодеев все-таки было можно. Когда вы постоянно заняты, продумывая план мирового господства в своем тайном логове, у вас нет времени на выгул собаки. А вот кошку на время тестирования смертоносного гиперболоида можно и препоручить со спокойной душой самой себе – справится, не пропадет.
Великий Хан однозначно был кошатником. В нем самом было достаточно много от льва, как плохого (агрессивность, неприятный запах изо рта, когти), так и очень хорошего (смелое сердце, плюшевая грива, прекрасный певческий голос). В настоящее время Хан собирал останки своего канцлера-ренегата.
– Прошу прощения! – обратился к нему Доктор как можно более бодрым голосом, вися над огнем вниз головой.
Великий Хан оторвал взгляд от ушедшего в расход канцлера и хмыкнул. Если таким вот банальным образом Доктор надеялся завязать разговор, то это никуда не годилось.
Великий Хан рыгнул.
– Забавная вещь произошла со мной по дороге сюда… – неустрашимо продолжал Доктор.
Облизав остатки мяса с кости канцлера, Великий Хан разломал ее пополам и глянул многозначительно на острый ее конец.
– Короче говоря, – продолжал доктор, – я ищу что-то вроде тотемного столба. Знаете, это не такая длинная история. – Он собирался сказать больше, но тут метко брошенный кусок черепа ударил его по голове.
Вознагражденный наконец молчанием, Великий Хан сосредоточился на том, чтобы вылакать костный мозг из локтя канцлера. Вкус его в итоге разочаровал.
Из клетки за ним наблюдала маленькая птичка. Почувствовав, что его осуждают, Хан вынул ее из клетки и швырнул в огонь – уж это научит ее быть порядочной птицей! Затем он подошел к своему любимому креслу и сел в него, расположив ноги поближе к огню.
Он наслаждался минутами тишины, а их всегда было мало, и они были столь хрупки.
Визирь Бастрабон попятился, наблюдая, как последний из его кузенов исчезает у Хана в горле. Кузена он любил, но сейчас был явно неподходящий момент, чтобы об этом Хану напоминать, ибо тиран был не в настроении. Тоска бесконечных побед в завоевании чего бы то ни было, равно как и несварение желудка, вызывали у него хандру.
– Бог ты мой! – Хан снова рыгнул. – Двадцать лет кряду побеждаю – и вот теперь начинаю думать, что в жизни должно быть что-то еще. – Он повернулся на бок, приподнял разорванную и окровавленную тунику, расшитую золотом, и уставился на свой мохнатый животик. – Вот, потрогай, – сказал он визирю. – Как думаешь, не шибко ли отрос? Может, мне спортом заняться?
Визирь уставился на брюхо Великого Хана со смесью благоговения и нетерпения.
– Не думаю, – протянул он. – Нет-нет, это вам совсем ни к чему. – Взмахнув лапой, Бастрабон подозвал слугу и велел тому принести карты. Слуга справился, правда, упав на бегу, и визирь, хмыкнув, вырвал планы великого похода из трясущихся рук подносилы.
– Теперь, о Великий Хан, – молвил он, расстилая карту на спине другого своего раба, специально склонившегося для этой цели, – мы должны продвигаться к островам. Если закрепимся там и уничтожим тот тотем – вскоре завоюем весь мир!
– Нет, ну ты только глянь, – не унимался Хан, зажимая жировую складку меж двух когтей. – Как думаешь…
– Великий Хан! – прервал его визирь. – Мы находимся на пороге захвата мира! – Он ударил по карте ножом, нечаянно проткнув слуге-столику левое легкое.
– И когда захватываем? – спросил Великий Хан, нахмурившись.
– Завтра! – Бастрабон раздраженно вскинул лапы. – Мы начинаем уже завтра!
– Видишь ли, завтра будет трудновато, – протянул Хан. Он надул щеки и задумался. – Дело в том, что на следующей неделе у меня лекция по технике бойни в Зумаре, и я тут подумал, что завтрашний день потрачу на подготовку к ней…
Визирь удивленно уставился себе под ноги, когда слуга, на котором лежала карта, вдруг медленно осел наземь без признаков жизни.
– А отложить никак нельзя? – воскликнул он.
– Ну, мне за эту лекцию уже заплатили, причем немало, так что не выйдет.
– А в среду?
Великий Хан вытащил из-под туники свиток и, покачивая головой, проглядел его.
– Насчет среды тоже не уверен…
– Четверг?
– В четверг точно не получится. Бастрабон с женой придут на ужин, и я обещал…
– Но ведь я – Бастрабон! – возразил визирь, не в силах скрыть раздражения.
– Ну вот видишь! Сам же понимаешь, что не получится, так зачем спрашиваешь?
Молчание визиря нарушали лишь отзвуки творящегося где-то вдалеке мародерства.
– Послушайте, Великий Хан, – вымолвил, наконец, визирь. – А в пятницу-то мы мир завоевать сможем?
Великий Хан вздохнул:
– Ну, в пятницу приходит секретарь…
– Неужели?
– Да-да. Столько бумажной работы с жалобами! Ты бы поседел, узнав, какие нынче требования выдвигает народ. – Он угрюмо прислонился к лошади. – Подпишу ли я это, появлюсь ли я там-то? Могу ли учинить спонсированную резню в благотворительных, не к ночи будет помянуто, целях? Я с этим сижу обычно до трех часов, даже на выходных иногда – ни минуты покоя. Так, а что у нас в понедельник? В понедельник…
В этот момент Доктор снова очнулся.
– Мне нужно с вами поговорить! – воодушевленно возопил он. Визирь бил его, пока путешественник во времени снова не ушел в глубокую отключку.
Великий Хан сверился со свитком, пробуя привести мысли в порядок.
– Слушай, а в понедельник-то тоже не выйдет – он уже прошел! Дай мне хоть чуть-чуть передохнуть. Так, а вторник?..
Несшийся издалека странный пронзительный шум напоминал ежедневный женский и детский плач над убитыми мужчинами, и потому Хан не обратил на него внимания. Но на горизонте вдруг забрезжил огонек.
– Во вторник… Слушай, я свободен утром… а, нет, подожди минутку, я вроде как назначил встречу тому ужасно интересному парню, который знает абсолютно все о сути вещей, в чем я как раз-таки ужасно плох. Жаль, потому что это был мой единственный свободный день на следующей неделе. Теперь, в следующий вторник, мы могли бы с пользой подумать о… Так, или это тот день, когда я…
Луна той ночью светила ярко, затмевая маленький приближающийся огонек. Да и приближался тот скрытно, раз уж на то пошло.
– Так, боюсь, март у нас весь закончился, – все прикидывал и прикидывал Хан.
– А апрель? – устало спросил визирь. Он лениво вырвал у проходящего крестьянина печень, но радости расправа не принесла, и вялым пинком он отправил орган в темноту. На подачку прыгнула гончая, за годы сильно раздобревшая от простой необходимости все время находиться рядом с визирем. Смутное время, что и говорить.
– Нет, только не апрель, – замотал головой Великий Хан. – В апреле я покидаю этот прекрасный мир – я себе пообещал.
Огонек, снисходящий к ним с ночного неба, наконец привлек внимание пары-тройки приближенных Хана, которые до того удивились, что даже перестали колотить друг друга и потрошить случайных крестьян.
– Послушайте, – сказал Бастрабон, сам еще не зная, что происходит, – можем ли мы, прошу вас, сойтись на том, что мир будет захвачен в мае?
Великий Хан с сомнением облизнулся.
– Ну, я не люблю брать на себя такие серьезные обязательства. Если чья-то жизнь до минуты расписана заранее, так и помешаться недалеко. Я должен больше читать, каким-то саморазвитием заниматься – где ж я время найду? В любом случае… – он вздохнул и почесал свитком живот, – когда-нибудь мир мы все-таки захватим. Вы работайте в этом направлении, главное, набрасывайте план… посмотрим, что из этого выйдет. Кстати, а это еще что такое?
По поляне у шатра Великого Хана неспешно расплылось пятно рассеянного света. Женщина поразительной красоты выступила из темноты, держа в одной руке – фонарь, а в другой – планшет. Она, не торопясь, подступила к Хану и визирю, и лицо ее скривилось от отвращения.
На ее пути темной грудой лежал и тихо плакал несчастный крестьянин, чью печень у него же на глазах съела собака визиря. Он знал, что теперь никак не сможет ее вернуть, и раз за разом спрашивал себя, как примет его теперь бедная жена. А ведь совсем недавно все было так хорошо!
Красивая женщина, с жалостью глянув на страдальца, подошла вплотную к Хану. Давненько никто, не считая визиря, не смотрел ему столь нагло в глаза, и Хан даже слегка вздрогнул.
– Кто ты такая?
Как раз в этот момент Доктор снова очнулся.
– О, привет, Романа! – Он помахал ей головой.
Позже Доктор так и не смог сказать, что вырубило его в который уж раз: ледяной тяжелый взгляд Романы, рукоять отвратительно липкого меча Великого Хана или псина с раздувшимися боками, влетевшая прямо в лицо. Скорее всего, псина. Остаток разговора Доктор воспринимал уже сугубо на подкорке, без задействования слухового восприятия.
– Добрый вечер, меня зовут Леди Романадворатрелундар. – Она сверилась со своей планшеткой. – Я из «Деспот Эвордс». Внезапная проверка, понимаете?
– Ох, – всполошился Великий Хан и торопливо поправил галстук. – Проходите тогда, садитесь. – Он сделал знак визирю, и тот, подняв труп слуги, коему не посчастливилось стать подставкой для зловещих планов, приспособил его в подобие пуфа.
– Я предпочту стоять, – покачала головой Романа и медленно, с нажимом, вывела на листе в планшетке галочку.
– Ну, не смею возражать! – Хан потер одну когтистую лапу о другую. – А можно у вас поинтересоваться, как обстоят у меня дела с наградами за этот год? Я вот к чему иду – если вы пришли сюда, это же значит, что я попал в диктаторский шорт-лист, верно?
– Неверно, – холодно сказала Романа и сделала еще одну пометку. – У меня для вас припасено несколько щекотливых вопросов.
– Я весь внимание, весь-весь! – Хан проявлял чудеса радушия.
Романа прищурилась на планшетку, наморщила лоб.
– По дороге сюда я заметила, что вы сожгли несколько больниц.
Хан просиял.
– Есть такое, – пропел он елейным голоском. – Когда я объявляю очередной планете войну, эта война – тотальная! Я враждую даже с местной медициной. – Он окинул взором пустоши кругом. – Таковая моя политика чистого листа.
– Со школами тоже враждуете?
– Конечно. Народ вечно укрывает в их стенах детей. Знаете, как я это зову? – Хан явно вскочил на любимого конька. – Я зову это актом ужасной жестокости. – Подавшись вперед, деспот скорчил предельно серьезную мину. – В конце концов, какая жизнь была бы у бедняг без родителей? Гораздо справедливее просто отправить всех в один конец, не кажется ли вам?
Романа смолчала, поставив еще одну галочку.
Хан вдруг прыгнул вперед. Будь на его месте кто-то другой, вы бы поклялись, что он пытается заглянуть в планшетку, но к Великому Хану подобная ересь была неприменима.
Романа провела ногтем по распечатанному списку пунктов.
– Я заметила, что вы немного отстаете от графика в вопросе завоевания планеты…
– Эге-ге! – воскликнул Великий Хан голосом утомленного циника. – Снова победят эти несносные Нагибаторы. Говорю вам, леди, лучше делать все как следует. Завоевания – это тоже искусство. Всякое разорение говорит само за себя. Одно дело – стоять на холме с видом на идиллическую долину, с лугами и ветряными мельницами, домами с идущим от труб дымком, детьми и курочками, носящимися по двору. И совсем другое – точно знать, когда приходит надобность все снести, разровнять и опустошить. Не хочется показаться слишком нетерпеливым, но и в стороне оставаться – не вариант. Вот взгляните-ка на этого парня, – Хан от души дернул за веревку, которой был примотан Доктор. – Накинулся на меня, нес какую-то чушь. Я ведь мог просто прикончить его на месте. Но вместо этого я его поджариваю. Да, времени это занимает больше, но в итоге он станет восхитительным на вкус. Если, конечно… – тут Хан с видом заботливого папаши подался вперед. – Леди, вы, часом, не голодны? А то, если что, прикажу подать его в один миг…
– Нет-нет, – открестилась Романа. – Я поела перед тем, как явиться.
– Очень разумно. – Хан задумчиво потеребил мех на животе. – Я вот всегда хочу есть – думаю, только еда мной и движет. Еда и крики моих жертв!
Романа, внеся последнюю пометку, открепила верхние два листа от планшетки и передала их Хану со словами:
– Хочу, чтобы вы заполнили пару анкет. Это все, конечно, необязательно, но в нашем судействе они учитываются. Мы просто хотели бы получить опись того, что осталось тут, прежде чем вы это сметете.
– О, хорошо! – Хан просмотрел анкеты, а потом ленивым жестом передал их визирю. – У нас остались небольшой рыбацкий городок, маленький остров и тотемный столб.
– Тотемный столб?
– О да, – кивнул Хан. – Непростая такая штуковина из стали. Говорят, что она – как метафора мощи мира, который невозможно победить. Вообще, я, конечно, преувеличиваю – но за ее снос мне насчитают дополнительные баллы, правда ведь? – Глаза у Хана были как у маленького зануды с синдромом отличника. – А он вот, – Хан показал пальцем на визиря, который даже сейчас возился с бумагами, – хотел, чтобы я пошел и снес его сразу. Но мне это сейчас не видится хорошим предложением. Хочу, чтобы выжившие надеялись, что в последнюю минуту тотемный столб спасет их. А потом – я возьму и взорву его ко всем чертям! – Хан устало вздохнул. – Так мало времени, так много миров, которые надо бы сокрушить, я ведь прав?
– Еще бы, – кивнула Романа, закладывая ручку для пометок за ухо. – Что ж, опросом я довольна. Мне пора идти. – Она уже было повернулась, но вдруг помедлила. – О, знаете, Великий Хан, я хотела бы попросить вас об одной вещи… – Романа захлопала ресницами.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?