Текст книги "Горько-сладкие шестнадцать"

К. Карасев, Дж. Каргман
Горько-сладкие шестнадцать

Знаете, какой день самый важный в жизни десятиклассницы, которая учится в частной школе, живет в роскошной квартире в центре Нью-Йорка, разъезжает на «бентли» с личным шофером и ужинает в дорогущем ресторане, где каждое блюдо стоит не меньше сотни долларов? Великий день ее шестнадцатилетия! Все девочки традиционно закатывают по этому поводу шикарную вечеринку.

Сентябрь, первый день в десятом классе. Мы все сгорали от нетерпения, и вовсе не потому, что впереди были бессонные ночи за тяжеленными учебниками, которые мы с трудом впихнули в наши дизайнерские сумочки от Марка Джейкобса. Нет, вовсе нет. Просто скоро начинались званые ужины по случаю шестнадцатилетия, и каждая девочка хотела, чтобы ее праздник был самый лучший. Борьба шла нешуточная, в сто раз серьезней, чем, скажем, за почетные значки.

Начну-ка я сначала. Зовут меня Лора Финниган, живу в Нью-Йорке. Наша школа вовсе не такая, как часто показывают в фильмах: футбол, веселье, суматоха, гонки, патриотизм и так далее. Всего этого у нас нет: ни футбольных матчей, ни наградных значков, ни короля бала, да и балов у нас тоже нет… Дело в том, что в моей школе имени Тейта учатся – только не падайте в обморок – одни девочки! Кошмар, правда? А знаете, какая у нас форма? Серые плиссированные юбки и белые блузки с пуговицами на воротничке. Хотя какая разница? Нам ведь даже не с кем пофлиртовать в раздевалке. Ах, ну да, нормальной раздевалки тоже нет. У каждой девочки своя комната для отдыха, в ней ковер, диванчики и личный шкаф.

Частная школа имени Тейта расположена в шикарнейшем районе Манхэттена – в Верхнем Ист-Сайде. Это учебное заведение высшего класса, оплот знаний и хороших манер, вот уже более двухсот лет в ней учатся девушки из привилегированных семей Нью-Йорка, а их фамилии то и дело мелькают на страницах журналов.

Моя семья – исключение. Нашу фамилию не печатают ни на акциях, ни в газетах, вообще нигде, если честно. Ну, может, только в каком-нибудь научном журнале, который выходит раз в три месяца. Но уж точно про нас ничего не пишут на глянцевых страницах «Вог», где я постоянно встречаю фотографии мам моих одноклассниц в платьях от кутюр.

К счастью, вся эта шумиха из-за лучшей вечеринки никак не коснется моего собственного дня рождения. Ведь речь идет не о посиделках в местном баре за пиццей и пепси. Вечеринки у моих одноклассниц проходят в танцевальных залах в отелях, повсюду цветы, иллюминация, гости одеты в вечерние костюмы, играет оркестр, и стоит подобное мероприятие как первый взнос за небольшой дом в Нью-Йорке. А мои родители – преподаватели в университете, и у нас с трудом хватит денег на простой семейный праздник в пиццерии. А уж о лучшей вечеринке даже и мечтать нечего. Поймите меня правильно, мы вовсе не бедствуем, но родители не могут даже заплатить 20 000 долларов в год за мое обучение в Тейте, и уж тем более у них нет полумиллиона на праздник, который продлится всего несколько часов. Если честно, иногда я мечтаю о дорогущем званом ужине, который бы организовала, будь у меня средства. Но с другой стороны, мои одноклассницы скоро сойдут с ума, пытаясь осуществить свои шикарные задумки, так что, может, быть бедной не так уж и плохо?

Когда осенью мы снова пошли в школу, я решила не обращать внимания на всю эту суматоху из-за вечеринок, погрузиться в учебники и постараться получить на экзаменах пару-тройку отличных отметок, чтобы уж наверняка поступить в университет. С утра в школьной гостиной было шумно. Девчонки болтали по мобильникам, вешали в шкафы плащи от «Гуччи» и выкладывали учебники из сумочек от «Габбана». Я здоровалась с одноклассницами, расспрашивала их о каникулах. В ответ начинался бесконечный рассказ о том, как потрясно они провели время и в каких чудесных местах побывали. Одна каталась на лыжах в Альпах, другая училась в швейцарской школе «Ле Розе», третья работала «с молодежью» в бедном районе Чикаго (и при этом ночевала в шикарном отеле «Дрейк»), четвертая летала над Скандинавией на воздушном шаре. А что же я? Я преподавала в Мэне шитье на факультете ручного ремесла, конечно, было весело, но домой вернулась с радостью, потому что соскучилась по подругам. Особенно по моей лучшей подруге Уитни.

Уитни Блейк – просто чудо! Она без особых усилий всем нравится. Уитни – блондинка с голубыми глазами, у нее классическое английское лицо, которое оценил бы сам Микеланджело. Крестили Уитни в костюмчике от «Бейби Диор», лето она обычно проводила в Англии, в Саутгемптоне, а в семь лет впервые попробовала картофельные галеты с икрой. Уитни привыкла к роскошной жизни, но при этом ничего из себя не строит. Невероятно, правда? Хотя иначе я бы с ней не дружила. Во втором классе Уитни похвалила мою косу, и мы стали не разлей вода, просто как сестры, тем более что я – единственный ребенок, а у подруги хоть и есть старший брат, но видятся они редко. И пусть я из небогатой семьи – Уитни все равно. Она любит моих родителей, и дома у нас ей хорошо, уютно и весело. Мама и папа моей подруги, элита общества, все время в разъездах. Мои же любят спокойно полежать на диване, почитать, и обстановка у нас дома всегда ненапряжная. Мы с Уитни понимаем друг друга с полуслова, так бывает у старых друзей: она начинает что-то говорить, а я продолжаю, как будто у нас есть свой секретный код.

Конечно, мы тоже разные. Меня легко вывести из себя (бывает, раздражает школа, родители и жизнь вообще), а подруга обычно спокойная и уверенная в себе. Да и неудивительно, все всегда считали Уитни королевой, и никому бы никогда в голову не пришло свергнуть ее с престола. Вся эта шумиха из-за шестнадцатилетия? Подумаешь! Уитни, да и все остальные знают наверняка – вечеринка в январе по случаю ее дня рождения будет самой шикарной. И подруга вовсе не задирает по этому поводу нос. Уитни просто знает, что она лучше всех. И для парней тоже. Они ее обожают! Стоит Уитни поманить их наманикюренным пальчиком, и парни уже тут как тут. Слетаются как мухи на мед.

Мы с Уитни видимся каждый день и каждый вечер болтаем по телефону. И все же в школе мы всегда собираемся вместе с ней и нашими подругами Кейтлин и Авой и рассказываем друг другу последние сплетни, о которых узнали за те несколько часов, что не виделись.

Так что сегодня, осмотрев комнаты для десятиклассниц и найдя наши новые шкафчики, мы с Уитни встретились без десяти восемь в гостиной.

– Он звонил вчера вечером, – ликовала Уитни.

Я повернулась к ней и радостно вскрикнула, можно подумать, красавец парень звонил мне. Нет, я, конечно, встречалась с мальчиками, пусть и несерьезно, но все-таки. На Барби я похожа мало (кареглазая шатенка, слишком бледная, еще и формы подкачали), и ребята вовсе не мечтают со мной встречаться. Но я с удовольствием слушаю о романах Уитни. Мы с ней друг другу обо всем рассказываем: о мальчиках, об оценках (она о мальчиках, я об оценках – вот такой вот я «ботаник») – и всегда друг друга поддерживаем. В этот раз меня интересовало, сможет ли Уитни записать на свой счет еще одну победу. И вот он позвонил.

– Он такой обалденный, Лора! Такой красавчик! И еще хочет стать манекенщиком. По-моему, его приглашали работать в «Абикромби».

После летних пикников на берегу моря, занятий по теннису и жарких объятий с местным спасателем Уитни чувствовала себя абсолютно счастливой. Она хотела еще раз обо всем мне рассказать, но тут к нам подошли Кейтлин и Ава и по европейскому обычаю чмокнули в щеки – так в нашей школе принято здороваться по утрам.

– Привет, девчонки! – сказала Ава. – Я побежала! Меня внизу ждет новенькая, надо ей тут все показать. Так что до скорого! – И она умчалась.

Ава у нас активистка. Она водит экскурсии по школе, встречает гостей в приемной, состоит в студенческом совете, ведет колонку «Беседа за капучино» в «Газете Тейта», а недавно стала председателем «Клуба любителей французского» (потому что обожала французского дизайнера Луи Вуиттона). У Авы огромные зеленые глаза и короткая модная стрижка от знаменитого стилиста – просто типичная представительница нашей школы. Наверно, поэтому ее имя постоянно мелькает на обложке школьной газеты, которая выходит раз в четверть.

– Я тут случайно услышала, что твой парень с пляжа собирается стать манекенщиком? – спросила Кейтлин, округляя глаза.

– И что теперь? – спросила в ответ Уитни. – Ничего в этом нет плохого. Он же потрясный!

– Хм! – Кейтлин пожала плечами и, взмахнув рыжеватыми волосами, направилась к своему шкафчику. Туда она запихнула сумку от «Шанель» и кашемировый свитер.

Уитни посмотрела на меня, удивленно приподняв бровки идеальной формы:

– А ты как считаешь, Лора? Ты всегда правду говоришь.

Уитни нагнулась ко мне поближе:

– В смысле, я, конечно, люблю Кейтлин, но вот вечно она так: скажет какую-нибудь гадость и уходит. И не поймешь, что она на самом деле думает.

– Уит, ну ты же неглупая, – начала я. – Парни-манекенщики, конечно, симпатяги, но как люди ничего из себя не представляют. Только самооценка до небес. Понятно, он старше, и фигура у него классная, но зачем тебе парень, который боится лишних калорий больше, чем ты? Глупей не придумаешь.

– Слушай, ты так права! – Уитни потрогала свое кольцо с печатью. – Такой парень быстро надоест. К тому же мне нравятся наши ребята из Брэдли. На меня совершенно точно запал Джейк Уоткинс, наверно, стоит замутить с ним в этом году, – задумчиво сказала она, накручивая локон на палец.

– Джейк Уоткинс?!

Вот это да! Не знала, что Уитни нравится Джейк. Я думала, она его даже не замечает. На самом деле он самый классный из всей их компании, но в прошлом году мы больше общались с парнями из школы Святого Петра и только недавно решили, что с ними все в прошлом, а нам интересней с ребятами из Брэдли. Я познакомилась с Джейком в школе бальных танцев, и мы часто с ним болтали на музыкальных вечерах, организованных движением «Молодежь против рака». То есть я, конечно, знала, что он летом тоже отдыхал в Саутгемптоне, но мне в голову не приходило, что Уитни могла его приметить.

– Просто, ну… не знала, что он тебе нравится.

– Да мы вместе развлекались в Саутгемптоне. Джейк так вырос за лето, Орландо Блум по сравнению с ним просто страшилище. Обязательно заполучу Джейка в этом году. Правда, ведь он лучше манекенщика? – серьезно спросила Уитни.

– Правда. Мозги всегда лучше, чем симпатичная мордашка, – поучала я Уитни. – Манекенщики похожи на шоколадные яйца от «Кэдбери». Оболочка вкусная, а начинка мерзкая.

Ну вот. Уит понравился еще один красавчик. Обычно я с ее парнями даже знакома не была. А тут вдруг Джейк…

Уитни рассмеялась:

– Как я соскучилась по твоим выраженьицам! – Уитни обняла меня. – Ты лучше всех, подружка!

И это правда. Во всяком случае, для Уитни я вправду самая лучшая. Мне кажется, мы так хорошо ладим, потому что я очень прямолинейная: всегда говорю то, что есть, а не то, что Уитни хочет услышать. Подруга, конечно, любит подхалимов, готовых целовать ее шикарные туфельки от «Прада», но все же понимает, что я ей нужна, потому что знаю Уитни как свои пять пальцев и спуска ей не дам. Мы прекрасно друг друга дополняем. И сейчас мне кажется, из них с Джейком получится отличная пара.

Уитни огляделась по сторонам, встряхнув волосами в свойственной ей манере.

– Чувствую, – сказала она и радостно улыбнулась, видимо представляя, как развлекается в своем поместье, – год у нас будет веселый.

И тут у входа в гостиную раздался чей-то смех – незнакомый и вроде естественный, но он сразу привлек к себе внимание. Девочки, как одна, обернулись, взмахнув идеально уложенными волосами.

– Ава, с тобой так весело! – громко воскликнула незнакомка, казалось, у нее в горло вмонтирован микрофон. И тут она поняла, что в комнате стоит гробовая тишина. Девочка повернулась к Аве и прошептала: – Слушай, тут что, похороны? Почему все молчат?

Ава рассмеялась:

– Да ну что ты! Еще просто слишком рано. Мы пока не выпили наше латте.

– Хм… Надеюсь, только поэтому. А то прям кладбище какое-то, – фыркнула незнакомка.

– Пошли, покажу тебе твой шкафчик. – Ава повела девочку в угол гостиной.

Я повернулась к Уитни – она пожирала новенькую глазами и всем своим видом выражала презрение. Я перевела взгляд на незнакомку и почувствовала тревогу: похоже, у нас будут неприятности. Девочка была полной противоположностью Уитни. Правда, тоже блондинка, но гораздо ярче, волосы уложены неаккуратно, и видны непрокрашенные корни, хотя казалось, так оно и задумано. Новенькая постоянно смеялась, и улыбка у нее была шикарная: губы пухлые, а зубы белоснежные. Одета она была в школьную форму, с которой обошлась довольно вольно: юбка чересчур короткая, а блузка слишком облегающая. К тому же на запястьях у нее висела целая куча браслетов из фонда борьбы с раком. (Будь модной и побори рак!) Туфли – последняя разрекламированная модель от «Луи Вуиттона», а запонки – прямо как у Дженнифер Лопес на вручение «Золотого глобуса» – золотые с бриллиантами. Но вот что странно: девчонка, конечно, не красавица: глаза маловаты, да и фигуры бывают получше, и все-таки что-то в ней было, что-то, что сводит парней с ума. Она выглядела слегка неприлично. К тому же новенькая так эффектно появилась в нашей школе, что сразу стало понятно: она любит быть в центре внимания. Ой, дело плохо…

– Это еще кто? – с раздражением спросила Уитни.

– Ты еще не познакомилась с новенькой? – К нам подскочила Кейт. Она любила всегда быть в курсе всего, что происходит. – Мы с ней вместе в лифте ехали. Правда, прикольная?

– Я с ней не знакома, – сказала Уитни.

– Я тоже, – пробормотала я.

– Ой, она такая классная! Приехала из Лос-Анджелеса. Круто, правда? А то у нас новеньких уже сто лет не было! – Кейтлин довольно улыбнулась, глядя на девочку.

– И как ее зовут? – спросила я.

– Софи Митчем. Она дочка Марти Митчема, – со знанием дела ответила Кейтлин.

– А это еще кто такой? – спросила Уитни.

– Ну ты даешь! – сердито воскликнула Кейтлин. – Как можно его не знать? Он продюсировал все знаменитые фильмы последние десять лет. И Софи знает стооооолько звезд! – Кейтлин склонилась к нам с заговорщическим видом, чуть не попав мне по носу золотой цепочкой от «Эльзы Перетти». – У нее есть мобильник Кирстен Данст и пейджер Чада Майкла Мюррея.

Уитни округлила глаза:

– Она тебе уже и это рассказала? Не многовато ли так сразу?

– Уит, ну перестань! Добрей надо быть. Я лично мечтаю познакомиться с Майклом! Ладно, я тут обещала проводить ее в класс физики. Так что пока!

И Кейтлин убежала к Софи. Вокруг той уже столпились девчонки. Софи достала из дизайнерской сумочки фотоальбом от «Гуччи» и показывала всем фотографии своего дома в Беверли-Хиллз. Вот дела…

– Да у нас тут просто детский сад какой-то! – вздохнула Уитни. – Я уж успела от них отвыкнуть. Просто летом я со взрослыми гуляла…

– Ой, простите, пожалуйста, госпожа пенсионерка! – поддела я подругу в ответ. – По сравнению с вами мы – младенцы!

Уитни улыбнулась:

– Молчи уж. Знаешь ведь, что я не про тебя говорю. В этой школе только с тобой и можно общаться.

– Ладно, все. – Я взяла Уитни под руку. – Пошли лучше послушаем про отрубание голов во Франции.

И мы отправились на историю.

Все утро Уитни и Софи вели себя как две собаки – фыркали и следили друг за другом. Обе – красавицы, и обе хотели быть лидерами. Просто тупиковая ситуация: Уитни – собственница и не потерпит соперницу. К концу дня я поняла, что и Софи такая же. Вот вам теория Дарвина в действии: королевы две, а трон один – победит сильнейшая. И все сорок девочек в нашем классе понимали: конфликт между правительницами неизбежен.

Софи довольно быстро поняла, что королевой у нас была Уитни. Мы играли в бадминтон, и Уитни рассказывала Аве про своего спасателя. Софи же стояла неподалеку, внимательно разглядывая соперницу: ее часики от «Картье» и украшения от «Тиффани». Думаю, Софи сразу смекнула, что законодательница мод у нас Уит.

Потом, на уроке физики, Уитни удивленно наблюдала за Софи: та вовсю флиртовала с мистером Эвервудом – самым симпатичным учителем в школе (говорят, что в прошлом году у него даже был роман со старшеклассницей).

На уроке английского Уитни передала мне записку: «Софи, может, и симпатичная, но меня от нее тошнит». Я осторожно прочитала послание и сочувственно кивнула, стараясь не отрывать взгляда от преподавателя английского мистера Хаусера, который долго и нудно рассказывал нам о достоинствах русской литературы девятнадцатого века. Софи старательно записывала его слова в тетрадку с гербом в кожаном переплете, а Уитни зло на нее смотрела. Я еще утром заметила, что у Софи все учебники и папки обклеены фотографиями со знаменитостями. Софи постоянно проводила пальцем по улыбающимся лицам Бреда Питта и Джессики Симпсон, привлекая тем самым всеобщее внимание и ужасно раздражая Уит. Подруга слала мне записку за запиской: «Она просто сдвинута на звездах!» Смешок. А у меня сердце в пятки уходило от страха перед преподавателем. У нас в Тейте с дисциплиной очень строго.

Мистер Хаусер наконец-то закончил свой рассказ о Достоевском, и Софи сразу же подняла руку.

– Да, мисс Митчем? – спросил мистер Хаусер. Он выглядел неприметно – неброский коричневый костюм и светло-каштановые усы – и всегда очень удивлялся, если кто-то обращал на него внимание.

– Я тут новенькая и не знаю, как обычно организовываются занятия, но мой папа, Марти Митчем, и Джулия Кристи – большие друзья. Кристи снималась в «Докторе Живаго», так что, если хотите, могу ее попросить прийти к нам на занятия. Ведь фильм снят по роману Достоевского.

– Конечно, большое спасибо, Софи, – удивленно сказал мистер Хаусер. – Но вообще-то «Доктора Живаго» написал Борис Пастернак, его мы будем проходить в следующем году.

На месте Софи я бы сгорела от стыда. Но не тут-то было.

– А, ну хорошо. Тогда позовем ее в следующем году. Или можем попить с ней где-нибудь чаю из русского самовара – его принесет Барышников. Он тоже хороший друг моего папы.

Я повернулась к Уитни: та с негодованием смотрела на Софи.

На перемене подруга дала волю своим чувствам:

– Вульгарная стерва!!!

– Тихо! Она тебя услышит.

– Ну и пусть! Она мне противна! Только и говорит, что о звездах! Ни разу с ней лично не разговаривала и уже все про нее знаю! «Кухня у нас размером с ресторан»! «Переехали мы потому, что папа снимает трилогию вместе с Марти Скорсезе». Не с Мартином, а с Марти! А в «На седьмом небе» отца играл ее крестный! Фу, так мерзко!

– Да уж, Софи – это нечто!

Я и сама не знала, как отношусь к Софи. Конечно, она меня тоже раздражала, но чем-то и нравилась. Она сыпала именами знаменитостей с таким наглым видом, что это даже забавляло. Гораздо сильнее злило, когда кто-то в Тейте шепотом рассказывал, что ужинал накануне с политиком Генри Киссинджером, а потом заявлял, что ему нет дела до знаменитостей. Да-да-да. Ну, конечно!

Как же все-таки быть с этой Митчем? Мы решили продолжить тему за обедом.

Столовая у нас тоже не такая, как в других школах: повариха в чепчике не накладывает на тарелки отвратительного вида мясо и разваренную картошку. У нас все по-другому: шведский стол, на нем в духе голландских натюрмортов – целая куча деликатесов из лучших гастрономов. Рядом итальянские аппараты с газировкой, горы горячих бубликов, свежевыжатые соки и огромный десятиметровый салат-бар с шестьюдесятью видами блюд. Две малазийки нарезают овощи, по-особенному раскладывают их в большие тарелки и заливают обезжиренной заправкой. Обои в столовой, как в Букингемском дворце: старинные, ручной работы в китайском стиле, с цветами и птицами.

Мы положили еду на фарфоровые тарелки и уселись за столик с белоснежной скатертью – как всегда в левом углу, как можно дальше от преподавателей. Только мы принялись за завтрак, как вдруг Уитни подняла глаза и молча уставилась на проход. Ой-ой… Под происходящее очень подошла бы мелодия из «Челюстей». К нам шла Софи с тарелкой… винограда. И все! И она искала, куда бы присесть. Вдруг Ава помахала ей рукой.

– Ава, не смей! – прошипела Уитни. – Не нужна здесь эта стерва!

– Уит, она очень хорошая! Правда! – ответила Ава и улыбнулась Софи, которая была уже почти у нашего столика.

– Супер! – сказала Уитни, глядя на меня.

Софи подошла к нам и радостно улыбнулась. Ну как ненавидеть такую дружелюбную девчонку?

– Привет! С вами я пока еще не знакома. Меня зовут Софи Митчем.

– Привет! Приятно познакомиться! Я – Лора Финниган.

Небольшая пауза.

– А это Уитни Блейк, – продолжила я.

– Привет, – холодно сказала Уитни.

Так холодно, что мурашки по коже побежали. Но Софи осталась невозмутима.

– Так рада с тобой познакомиться! Можно с вами сесть?

– Да, да! Конечно! – тут же ответили я, Ава и Кейтлин. Уит продолжала молча есть тонизирующий салат с цикорием.

– Твое ожерелье от «Тиффани» такооое красивое! – сказала Софи, глядя на Уитни.

– Спасибо.

Подруга пнула меня под столом. Это наш тайный язык. Правда, от острого мыска ее туфель уже вся нога в синяках.

– Как-то в примерочной одного классного магазина в Лос-Анджелесе, – продолжала Софи, – я столкнулась с Линдсей Лохан. Так вот, на ней было точно такое же ожерелье. Очень стильно смотрится. Эх, я скучаю по Лос-Анджелесу! А вы мне покажете хорошие магазины в Нью-Йорке? А то у меня из зимней одежды только лыжный костюм.

– Уит у нас знает все классные магазины, – ответила я, стараясь вовлечь в разговор мою неприступную лучшую подругу. Уит боялась и поэтому вела себя невежливо. А ведь Софи так старается! Надо дать ей шанс. – Она могла бы вести передачи про моду вместо Роберта Верди.

– Да брось! – Уитни шутливо шлепнула меня по руке. – Верди слишком много выпендривается. Ему можно присудить звание «Мистер Безвкусица». И к тому же, – она впервые посмотрела Софи в глаза, – законодательница мод у нас тут Лора.

– Точно, – согласилась Кейтлин. – Она за секунду из убогого платья сварганит писк сезона.

– Ну что вы, девчонки, – смутилась я, хотя было очень приятно.

Оглядев меня, Софи кивнула:

– Да, Лора, у тебя правда потрясающий стиль! – Она повернулась к Уитни – видно, уже догадалась, что поладить с той будет тяжелей всего. – А ты… Ты просто как модель Миша Бартон! Наверно, вы разлученные сестры!

Дамы и господа, один – ноль в пользу мисс Митчем. Уит точно оценила комплимент. Она считает Мишу Бартон образцом элегантности, потрясающей женщиной и к тому же единственной, с которой стоит брать пример (грудь закрыта, одежда скромная). Уитни покраснела. И все же так быстро она не смягчится. Уитни у нас максималистка – делит мир на черное и белое. Она человека или любит, или ненавидит. Для нее он либо «совсем свой», либо «такооой чужой!». Пока Уитни не причислит Софи к своим, с ней будет очень и очень нелегко.

– Ну все-таки мы не так уж похожи. – Подруга пока не собиралась сдаваться. – Миша, конечно, очень стильная, но, к сожалению, сразу видно, что она из Калифорнии. Только не обижайся! – Уитни загадочно улыбнулась Софи. Да… Новенькой придется попотеть, чтобы завоевать доверие моей подруги. Софи должна раз и навсегда уяснить, кто правит в нашем маленьком королевстве. (Себя я в нем считала кем-то вроде советницы, и меня эта роль вполне устраивала.)

– Да ну что ты! – воскликнула Софи. – У нас, жителей побережья, свой собственный стиль. Не все его понимают. Разве что только Донателла Версаче. Она рассказывала, что черпает вдохновение в Лос-Анджелесе. – Казалось, язвительный ответ Уитни совсем не рассердил новенькую.

– Ну, не скажу, что мне сильно нравится Донателла… – начала Уитни.

– Ты права, Софи, – прервала я не успевший начаться спор о стиле. – Для нас ваш стиль – почти марсианский. Такие вот мы в Нью-Йорке консервативные.

– Я уже успела это заметить. Директриса чуть не взорвалась от злости, когда увидела мою обтягивающую кофточку. Учителя, наверно, хотят, чтобы мы забыли, что у нас есть грудь. Может, просто перетянем ее чем-нибудь? А сами нарядимся как монашки.

– Ага, как девчонки из католической школы, – засмеялась Ава.

– Такая грешница, как я, не переступит порог монастыря, – захихикала Софи.

Пока новенькой вроде удавалось потихоньку завоевывать Уитни. Под конец перемены подруга даже начала улыбаться шуткам Софи.

После школы я сильно задержалась, так как встречалась с нашей учительницей русского языка миссис Федоровой. Мы обсуждали создание клуба любителей русского языка. После разговора я пришла в гостиную и стала складывать учебники в огромную сумку. И тут из кабинета мадам Херли выскочила Софи. Она была чем-то расстроена. О-о… Мадам Херли, куратор старших классов, – страшный человек! Увидев меня, Софи улыбнулась.

– Привет, – довольно бодро сказала она. Но видно было, что ей совсем не весело, да и от самоуверенности не осталось и следа.

– Привет, Софи. Как дела? – спросила я.

– Просто чудесно! Спасибо. – Софи нагнулась поближе к шкафу, стараясь скрыть от меня следы слез.

Я подошла к ней. Помню, как мне было плохо, когда я впервые попала в эту школу: все чужие… Тяжело быть новенькой, это уж точно.

– Сменить школу, да и всю свою жизнь… Тебе, наверно, ужасно трудно.

Софи посмотрела на меня и очень искренне улыбнулась:

– Просто… Все так сильно отличается от моей школы в Лос-Анджелесе. Там мы, скажем, всех преподавателей называли просто по имени. И учились вместе с мальчиками!!! Жили как в шикарном фильме. А здесь…

– Понимаю, учеба в Тейте далеко не праздник, – ответила я с улыбкой. – Но ты привыкнешь, Софи, не бойся. Главное – разобраться что да как.

– Надеюсь, – вздохнула новенькая.

– Да точно! – сказала я и неожиданно для себя обняла Софи. Хотелось ее подбодрить.

– Спасибо, Лора.

Домой мы шли вместе, и я подробно рассказала Софи про всех наших учителей: от кого нужно держаться подальше, кого лучше выбрать в качестве научного руководителя и что произошло с нашим учителем музыки в прошлом году. Софи даже немного развеселилась, а перед тем как разойтись, мы снова обнялись.

– Еще один вопрос, – сказала Софи напоследок. – Как достучаться до королевы?

– До Уитни? – удивленно спросила я.

– Да. Я понимаю, у вас она главная. В своей старой школе я тоже была лидером. Но, по-моему, мы могли бы подружиться. Так что пусть она не боится, я не претендую на ее место.

Я улыбнулась. Все-таки Софи сообразительная – за один день просекла, что Уитни за человек.

– Хм… Может, что-нибудь ей подарить? – предложила я.

– Заметано, – улыбнулась Софи.

Она мне нравилась. Вульгарная, наглая, но в ней чувствовался стержень. Хотелось надеяться, что мы подружимся.

Вечером по телефону мы с Уитни подводили итоги дня.

– Итак, какого мы мнения об этой девице из Лос-Анджелеса? – спросила Уитни. Я представила, как она накручивает волосы на палец – типичный для подруги жест. Означает: «Я очень напряженно думаю».

Я решила не рассказывать подруге о признании и слезах Софи. Не знаю почему, просто, по-моему, это было что-то очень личное, то, что не стоило обсуждать с Уитни.

– Знаешь, – сказала я, – а мне она нравится. Вначале я еще сомневалась. Она казалась какой-то недалекой. Но сейчас я уже так не думаю. Софи прикольная!

– Это мне уже говорили, – сказала Уитни, обдумывая мои слова. – Не уверена. Либо она станет нашей лучшей подругой, либо самым заклятым врагом. Я пока не решила.

Вот-вот, как я и говорила. Опять крайности.

На следующий день уже перед первым уроком стало понятно, что в черно-белом мире Уитни Софи попадет на белую сторону. В гостиную она зашла с четырьмя сумочками для покупок с полосатыми лентами из магазина «Оливия и Бетти».

– Привет, девчонки! – окликнула она нас. Мы в это время выкладывали в шкафы учебники. – Подарочки для моих новых друзей! – сказала она, отдавая нам сумки.

Внутри лежали завернутые в ткань маленькие кожаные сумочки, на которых розовым были написаны наши инициалы. Такие милые подарки! Я посмотрела на Софи, а она подмигнула мне в ответ.

– Увидела и не смогла удержаться.

– Это просто чудо! – завизжала Ава, обнимая Софи. – Спасибо тебе огромнейшее!!!

Мы с Кейтлин тоже поблагодарили новенькую и повернулись к Уитни: что же скажет она?

Уитни посмотрела на милую вышитую «У», потом на сияющую Софи.

– Я сама чуть такую не купила, но уже все продали. Их так тяжело достать! – сказала она с благодарностью. – Необыкновенный подарок!

Мы все восхищались нашими новыми наборчиками, и я поняла, что Уитни оттаяла, а в нашей компании стало на одного человека больше.

– Софи, а пойдем после бадминтона погуляем по Мэдисон-авеню? – сказала Уитни. – Поищем для тебя симпатичное меховое пальтишко.

– Супер! – просияла Софи.

Софи в темно-коричневом пальто с мехом выпорхнула из примерочной.

– Снимай! – вздохнула Уитни. – А ты, Лора, что думаешь?

Софи покрутилась. Я подошла к ней сзади и подтянула пояс.

– Сшито оно не очень хорошо – слишком прямой покрой. Оно тебя полнит, а ты ведь стройная как Линдсей Лохан. Померь лучше другое.

– Может, просто купить норковую шубку? Я в такой на курорт в Колорадо ездила. Сейчас она мне, правда, мала, но ведь можно взять на размер больше…

– Нет, нет, нет! – хором воскликнули мы с Уитни.

– Подросткам не положено носить мех, – многозначительно добавила подруга.

– А пальто, по-вашему, не с мехом? – спросила Софи.

– И да, и нет, – ответила я.

– Носить норку неприлично, – объяснила Уитни. – Она слишком бросается в глаза.

– Хорошо, девчонки, положусь на вас, – согласилась Софи. – Но правила здесь какие-то странные. Главное ведь в одежде что? Она должна быть теплой и при этом классно выглядеть.

Софи ушла обратно в примерочную, чтобы примерить другое пальто. Мы с Уитни заулыбались. Нашей новой подруге не обойтись без помощи, а для Уитни это очень важно. Она, конечно, понимала, что у себя в школе Софи была далеко не серой мышкой, но сейчас, в нашем мире, ей необходима помощь. А главной у нас была Уитни.

– Смотрите все!!! – Софи в бежевом пальто выскочила из примерочной.

– Сидит идеально, – сказала Уитни.

Я оглядела Софи со всех сторон, немного подтянула рукава, завязала пояс и кивнула:

– Да, это тебе очень идет.

– Ну, наконец-то! – радостно воскликнула Софи. – А сейчас надо решить, сколько пальто покупать. Три хватит? Может, черное, темно-коричневое и бежевое?

– Стой, стой, стой, – перебила ее Уитни. От удивления у нее чуть глаза из орбит не вылезли. – Тебе нужно только одно.

– Одно? Я что, должна каждый день в одном и том же пальто ходить? – потрясенно спросила Софи.

– Да, если оно тебе подходит, – ответила я.

– Ничего себе… И так все делают? – Софи все еще не могла прийти в себя.

– Ты выходишь из дома и садишься в машину. Потом выходишь из машины и сразу же заходишь в школу. Никто и не заметит, в каком ты пальто, – сказала я.