Текст книги "Древние японцы. Предки легендарных самураев"

Самый древний способ украшения керамики, в основном использовавшийся в южной части Японии, – это перекатывание резной деревянной палочки по поверхности сырого глиняного сосуда (рис. 10, поз. 1, 2). Мы будем называть это «рулеткой». Так украшали на острове Кюсю сосуды с острым дном, а после того как гончары освоили производство плоскодонных сосудов, так же стали декорировать и их. Однако в Кансае, центральных горах, в западных районах, а также в сравнительно небольшом количестве мест равнины Канто, где была обнаружена декорированная таким образом керамика, после начала производства сосудов с плоским дном от этого способа украшения отказались. Находка 1956 года на острове Хоккайдо, более поздние находки в Хатинохе, префектура Аомори, и в других районах Тохоку показали, что данная техника декорирования была распространена значительно шире. Из южной части Японии она проникла на равнину Канто и в глубь страны. Раньше всего появился и получил наибольшее распространение узор в виде зигзагов; кроме того, существовали узоры в виде овалов, ромбов, квадратов и других фигур. Одновременно со шнуровой керамикой южного типа на севере Хонсю существовала керамика, декорированная отпечатками раковин, и ранние формы шнуровой керамики. Керамика с отпечатками раковин была распространена довольно широко, особенно на юго-востоке острова Кюсю и в Кансае. Большинство ранних типов керамики равнины Канто, включая изделия периода Секияма – Курохава раннего периода Дзёмон, изготовлено из смеси глины с травой; на севере страны с началом производства сосудов цилиндрической формы (энто) вместо травы к глине стали подмешивать песок (фото 13).

В то время как на равнине Канто отпечатки веревок на керамике сменили отпечатки шнура, конусообразные изделия, декорированные линиями и желобками, уступили дорогу изделиям с закругленным дном (рис. 10, поз. 26, 27). Основные типы этих сосудов – Тадо и Каяма. С появлением Секиямы и все более широким использованием на нижних двух третях поверхности сосуда шнурового орнамента в форме птичьего пера развивался метод нанесения расщепленной бамбуковой палочкой по поверхности сосуда параллельных и волнообразных насечек (рис. 10, поз. 28). Это было преддверием керамики типа Мороисо, вариации которой можно наблюдать в южных районах Тохоку, в Тосане и Кансае, где они известны под названием Китасиракава – по названию археологического памятника в Киото, где она была обнаружена. Нанесение рисунка бамбуковой палочкой или, возможно, зачастую ногтем – это самая характерная черта керамики раннего Дзёмон, производившейся от Тюгоку до Тохоку. На побережье Внутреннего Японского моря было очень распространено декорирование керамики с помощью нанесения на сырую поверхность изделия вдавленных узоров, причем для данного региона вершиной развития этого вида техники стали серповидные орнаменты. Здесь же мы являемся свидетелями первых серьезных попыток украшать сосуды с помощью наложения на изделие отдельных полос глины. В керамике Мороисо этот способ декоративного оформления принимает более сложную форму: там используются полосы глины, скрученные в виде веревок (рис. 10, поз. 30).

На острове Кюсю в среднем периоде Дзёмон основным способом украшения керамики оставалось нанесение желобков. В раннем Дзёмон в керамике Собато такие желобки наносились в виде коротких параллельных линий (рис. 10, поз. 3). В керамике Атака они превратились в длинные и не обязательно параллельные линии, зачастую разбросанные по всей поверхности сосуда, а затем они стали больше концентрироваться в его верхней части, у ободка изделия (рис. 10, поз. 4, 5). Керамика Итики отличается большим количеством отпечатков раковин по ободку сосуда и желобками на его поверхности (рис. 10, поз. 6); в более удаленных от побережья районах ободки у нее декорированы уже отпечатками не раковин, а других предметов. В противоположность искусным произведениям мастеров равнины Канто и горных местностей, в Тюгоку и Кансае керамика среднего Дзёмон невыразительна. Отчасти это можно объяснить небольшим количеством обнаруженных изделий этого периода. Основные родственные группы керамики – это Кацусака и Убаяма (Касори Е), имеющие местные вариации и подтипы, известные под другими названиями. Ранняя керамика обычно украшена наложенными на сосуд полосами глины, которым придавалась различная форма, чаще всего украшения имели вид расположенного горизонтально овала (рис. 10, поз. 31). Верхняя часть сосуда, напоминающая чашку без дна со слегка загнутым внутрь краем, может быть простой, без всяких украшений, или же, как и большая часть поверхности изделия, она может быть покрыта довольно тесно уложенными параллельными полосками глины, часто перекрещивающимися и перекрывающими друг друга (фото 6, рис. 10, поз. 51). Появлению еще большего разнообразия форм сосудов способствуют различные формы ручек и декоративное оформление ободков изделий. На западном побережье, где отделку верхней части сосудов можно без преувеличения сравнить со скульптурой, асимметричные выступы фантастических очертаний полностью скрывают ободок сосуда (фото 7, рис. 10, поз. 50). Большие сосуды типа Кацусака могли при необходимости использоваться как для приготовления пищи, так и в качестве очагов. Изделия этого типа сделаны из красноватой грубой глины и отличаются толстыми стенками.

Иногда верхний край сосуда украшало изображение головы животного. Такие изделия наиболее характерны для Тосана, однако встречаются они и на равнине Канто. Сейчас эти скульптурные изображения находят в основном отдельно от сосудов, но изредка попадаются и сохранившиеся целиком сосуды, по которым можно получить представление о первоначальном виде изделия (рис. 10, поз. 32). Позднее мы остановимся на этом более подробно, а также поговорим о значении скульптурных изображений в период среднего Дзёмон.

После того как всплеск художественной активности периода Кацусака сошел на нет, мастера вновь возвратились к шнуровому орнаменту, а излишества в украшении верхней части сосудов сократились до двух – четырех выступов. Наложенный узор в виде полос глины в основном сосредоточился на горле и ободке изделия, которые стали оформлять извилистыми, часто закрученными в виде спирали орнаментами (фото 8). Вариации такого декорирования сосудов типа Убаяма характерны для Тюбу и нижнего Тохоку, при этом необходимо отметить, что популярность такого вида украшения ближе к Кансаю и Тюгоку имеет сильную тенденцию к убыванию. Первые зональные орнаменты, выполненные в шнуровой технике, начинают появляться уже на керамике Убаяма, а своего полного расцвета эта техника достигла в сменившей Убаяму керамике Хоринути, производившейся на протяжении большей части позднего периода эпохи Дзёмон. Именно в этот период зональная шнуровая керамика распространилась по всей стране, от острова Хоккайдо до острова Кюсю. На острове Кюсю она появилась в момент, когда уже достигла достаточно высокой степени развития и когда было принято придавать зональному шнуровому орнаменту вид узких полос. В других регионах она достигла такого уровня лишь со временем, причем тогда она уже несколько модифицировалась, и зоны превратились в половинки листьев, повторявшиеся по всей поверхности изделия (фото 10). Одновременно с зональной шнуровой керамикой существовала техника декорирования параллельными линиями. Изделия, оформленные в такой технике, выглядят очень элегантно (фото 9, 10). Появляются сосуды с носиком; чаще всего они имеют верхнюю часть округлой формы и резко сужающуюся ко дну нижнюю. Довольно высокие дугообразные петли через седловидный изгиб соединены с горлом сосуда; вероятно, в большинстве случаев на них каким-то образом закреплялась съемная бамбуковая или плетеная ручка (фото 12). История вездесущего современного японского чайника насчитывает четыре тысячи лет.

К концу позднего периода Дзёмон технические усовершенствования привели к изменению внешнего вида керамических изделий – по крайней мере, в отдельных регионах. Вероятно, это было обусловлено началом обжига сосудов в частично закрытой камере при температуре, которая теперь достигала от 600 до 700 градусов по Цельсию. Эта керамика более тонкостенная, в результате нагрева такого типа она имеет одинаковый цвет поверхности: все оттенки черного, коричневого и серого; используемая глина, как правило, содержит меньше примесей; иногда изделия отполированы. В случае с керамикой типа Горио на острове Кюсю она отполирована до металлического блеска (рис. 10, поз. 9). Это характерно и для сосудов типа Камегаока. Изделия острова Кюсю, Тюгоку и Кансая по-прежнему имеют грубую неровную поверхность, и лишь в эпоху Яёй они становятся более ровными и гладкими. Изделия равнины Канто тоже довольно часто имеют неровную поверхность, но в северных районах керамика Камегаока компенсирует это искусным декорированием поверхности; можно сказать, что это очередная вершина мастерства гончаров эпохи неолита. В северных районах всегда широко использовалось декорирование шнуровым орнаментом. Местные типы керамики – такие, как Акагава, – по сравнению с типичными для раннего и среднего Дзёмон цилиндрическими сосудами, украшенными аккуратными шнуровыми орнаментами, выгладят несколько грубовато (фото 14). Свои особенности имеет и керамика севера: гончары Дайги преуспели в дизайне, мастера Ою изготавливали сосуды с длинными неуклюжими носиками (рис. 10, поз. 63), ваза периода позднего Дзёмон из современного города Хиросаки, префектура Аомори, украшена рельефным изображением человеческой фигуры: человек поднял руки и держит их параллельно земле, руки согнуты в локтях, кисти опущены вниз, ноги широко расставлены, ступни скрыты горизонтальным орнаментом (фото 16).

В целом в период Камегаока гончары северных районов стали делать сосуды меньшего объема. Они отдавали заметное предпочтение вертикальным линиям и двух– или трехсекционным сосудам самых разнообразных форм. Некоторые сосуды черные и хорошо отполированные; другие, особенно из Корекавы, окрашены в красный цвет – похоже, специально для того, чтобы походить на покрытые лаком изделия из этого места. За исключением нескольких сосудов, почти полностью декорированных диагональным шнуровым орнаментом, остальные украшает тонкий волнообразный, повторяющийся через определенные интервалы рисунок, который немного напоминает длинные кости и очень схематичные изображения птиц и зверей (рис. 10, поз. 69, 70). Когда рисунок не ограничен узкой декоративной полосой, как, например, на дне чаши, он может быть довольно сложным (фото 15). Весьма велика вероятность того, что эти орнаменты берут начало от изображений птиц и животных на китайских бронзовых зеркалах и, возможно, лакированных изделиях. Отметим, что в эпоху Яёй бронзовые зеркала в Японию уже завозились. Во всяком случае, проведенная недавно датировка керамики эпохи Яёй в южных районах Тохоку, похоже, указывает на то, что это происходило в один и тот же промежуток времени. Последние изменения в керамике Камегаока, выразившиеся в сокращении числа более сложных элементов рисунка, без сомнения, произошли в эпоху Яёй в результате сильного внешнего влияния.

На острове Хоккайдо керамика прошла те же стадии развития, что и в Тохоку: в ранний период ее украшали отпечатками раковин, позже появились сосуды цилиндрической формы, затем – зональная шнуровая керамика и керамика типа Камегаока. Тем не менее, особенности изделий Хоккайдо хорошо видны на примере типов керамики Дзенхоку и Кохоку, а также сосудов северных районов на побережье Охотского моря. Для керамики Дзенхоку характерны шнуровые орнаменты, часто с горизонтальными насечками, сделанными по сырой поверхности, а также овальные в сечении сосуды с небольшими выступами по ободу и гребнями из глины в средней части. В керамике Кохоку позднего периода заметно влияние металлических изделий – на сосудах Кохоку имеются швы, имитирующие стыки между пластинами металла. Ранняя керамика Охотского моря тоже иногда выполнена в технике шнурового орнамента; кроме того, на ней выдавлены различные небольшие, в том числе и графические, рисунки; часто она декорирована множеством наложенных сверху тонких горизонтальных полос глины. Эта керамика имеет характерный цвет: черный, серый или серо-коричневый. Найденные рядом с керамикой Охотского моря металлические мечи японского производства, датируемые VIII веком, свидетельствуют о том, что на побережье производство этого типа керамики продолжалось и по окончании доисторического периода.

Обычаи и символы

Желание человека украсить свое тело проявилось уже в самом раннем Дзёмон, когда ушные серьги делали из небольших раковин и клыков дикой свиньи. Для этих же целей использовались также глина, камень и зубы животных, причем постепенно доля украшений из глины увеличилась и они стали более искусными. Так продолжалось до периода Ангё, когда появились довольно крупные круглые серьги с красивым орнаментом (рис. 11, е – з). Возможно, подобно каменным и глиняным шарикам, временами их просто подвешивали к мочке; судя по фигуркам, относящимся к более позднему периоду, их также вставляли в мочку уха (фото 20).

Рис. 11. Серьги эпохи Дзёмон: а – д – из камня, е – к – из глины: а, в – Ко, префектура Осака; б – Тидорикубо, префектура Токио; г – Такаги, префектура Нагано; д — Ябасэ, префектура Тоттори; е – парк Симидзу, префектура Тиба; ж — место обнаружения неизвестно; з – Хумадзу, префектура Мияги; и – Икавацу, префектура Айти; к – Фукуда, префектура Ибараки

Небольшие серьги, предназначенные для ношения в мочке, были в моде со времен среднего Дзёмон (рис. 11, к). Жители периода Мороисо придумали плоские подвесные серьги из камня. Если такие серьги ломались, в обеих частях изделия просверливали дырочки и вновь соединяли разбитое (рис. 11, а). Волосы украшали шпильками и гребнями из кости.

Рис. 12. Украшения и амулеты эпохи Дзёмон: а – Асо, префектура Акита; б — Хосогоэ, префектура Аомори; в – Седзава, префектура Мияги; г — Корекава, префектура Аомори; д, ж, к, м, н – Нумадзу, префектура Мияги; е – Итинохе, префектура Акита; з – Симпукудзи, префектура Сайтама; и — Тодороки, префектура Кумамото; л, о – Цугумо, префектура Окаяма

Существовало множество амулетов, украшений для одежды и тела. Особенно часто они встречаются при раскопках на севере страны, где к тому же большое количество украшений покрыто красной краской. Коготь или зуб с дырочкой на конце выполнял функции магатамы, которые позже перешли к драгоценному камню – знаку верховной власти правителя. Тем не менее, на севере еще на завершающих стадиях эпохи Дзёмон магатаму по-прежнему вырезали из камня. К тому времени это украшение уже приобрело свой окончательный вид – форму запятой с насечками в верхней части (рис. 12, я, б). Некоторые изделия имеют настолько затейливый вид, что забываешь об их основном предназначении – выполнять функции пряжки или крючка, скрепляющего части одежды. В захоронениях на запястьях покойников часто попадаются браслеты из раковин – мода на них была более характерна для южных районов Японии. По подобию браслетов на равнине Канто стали делать серьги из раковин, так как серьги из глины, как правило, были очень хрупкими и недолговечными.

Судя по фигуркам, людьми неолита практиковалось нанесение на тело татуировок и других «украшений», однако по облику этих причудливых и в чем-то даже фантастических существ о внешнем виде людей того времени буквально судить нельзя. С другой стороны, приблизительно по достижении совершеннолетия (в данном случае 17–18 лет) в некоторых племенах было принято проводить обряд, составной частью которого было вырывание у человека определенных зубов и, возможно, подпиливание других. Через этот ритуал проходили молодые люди обоего пола. Следует отметить, что некоторые находки указывают на то, что у юношей и девушек вырывали разные зубы. Из обнаруженных К. Кийоно в кьёккенмёдинге Йосиго, префектура Айти, 121 черепа в 114 случаях клыки и резцы были удалены из обеих челюстей. При этом необходимо заметить, что не во всех случаях были удалены одни и те же зубы. В результате последующих раскопок этого кьёккенмёдинга, проводившихся Комиссией по охране культурного наследия, были найдены 12 черепов, у 11 из которых тоже отсутствовали зубы. Из тех 121 черепа только 4 имели V-образные выпилы в 4 передних зубах, причем два из этих черепов были мужскими, а два – женскими. В Цугу-мо, префектура Окаяма, зубы почти всех 83 черепов имели искусственные повреждения. Этот обычай зародился на юге страны и, похоже, распространился по остальной территории еще до начала позднего Дзёмон, хотя с полной определенностью говорить о времени его распространения нельзя, так как черепов, относящихся к более ранним периодам, сохранилось очень мало. Практика искусственного повреждения зубов в конце концов пришла и на север острова Хонсю, подтверждением чего являются останки людей, живших в период Камегаока. От данной традиции люди не отказались и в эпоху Яёй.

Глиняные фигурки божков имелись во многих домах. Вероятно, они особо почитались женщинами, для которых они были символами плодородия и плодовитости и защитниками во время родов. Внутри одной фигурки из Накаясики, префектура Канагава, находилась детская кость – трогательный знак того, что мать просила божество даровать ей еще одного ребенка. В жилище в Тогарути обнаружен круг диаметром примерно 30 сантиметров, выложенный мелкими камушками по контуру и с фигуркой божка внутри; в Косиго, тоже в префектуре Нагано, в напоминающем гробницу сооружении из камней были найдены две такие фигурки. В Суги-саве, префектура Ямагата, в неглубокой ямке обнаружили фигурку из керамики типа Камегаока: вокруг ее головы и плеч находились три камня, которые сверху были прикрыты еще одним камнем, только большего размера. Голова божка была обращена на север. Несмотря на то что перечисленное относится лишь к незначительной части из более чем тысячи известных на данный момент фигурок, тем не менее, это помогает понять значение, которое они имели для людей эпохи Дзёмон.

Некоторые фигурки были покрашены красной краской; многие – например плоские фигурки – отшлифованы до такой степени, что верхние слои декоративной отделки стерты (фото 20). Довольно часто в руках и ушах божков просверлены дырочки – вероятно, для того, чтобы подвешивать фигурки где-то в доме. Не вызывает сомнения, что для людей эпохи Дзёмон они имели особую важность, что они были их пенатами. Возможно, позднее их функции взяла на себя богиня домашнего очага, и поныне существующая в мифологии айнов.

Несмотря на то что жилище Н в Хираиде – единственное в деревне, где были найдены фигурки, нельзя утверждать, что в нем жил шаман. А исходя из того, что фигурки сильно различаются по стилю исполнения, не стоит делать вывод о том, что данная постройка играла роль мастерской. Скорее всего, это стоявшее на некотором отдалении от других здание имело особое предназначение – это был родильный дом, а пожар, в котором оно погибло, вероятно, был устроен специально с целью очищения от какой-то напасти. В ранней японской литературе есть упоминания о существовании родильных домов.

Самый древний известный божок – это небольшая плоская фигурка периода самого раннего Дзёмон. Она была найдена в кьёккенмёдинге Ханавадаи, префектура Ибараки (рис. 13, а). Фигурок, датируемых другими периодами до периода Кацусака среднего Дзёмон до нас почти не дошло, и может сложиться впечатление, что до этого времени их просто не делали. В динамично развивавшемся центре страны в это время особый интерес проявляли к производству сосудов с лепными изображениями человеческих лиц и голов зверей (фото 18). Впервые такие изображения появляются в керамике Мороисо – как правило, это головы кошек и грызунов, хотя иногда также встречаются головы собак.

Рис. 13. Фигурки божков эпохи Дзёмон: а – кьёккенмёдинг Ханавадаи, префектура Ибараки; б — Маруко, префектура Нагано; в – место обнаружения неизвестно; г – Токомак, префектура Аомори

По-видимому, эти существа, характерные отличительные черты которых представлены древними мастерами, были тотемными. В нескольких фигурках периода Кацусака достаточно отчетливо просматриваются очертания человеческих тел; тем не менее, явное предпочтение в этом типе керамики отдается изображениям животных. Возможно, это объясняется тем, что люди глубоко почитали и боялись духов, воплощением которых они считали животных. Отдельные детали фигурки из Мисаки (раньше она носила название Курокама), префектура Яманаси, напоминают кошку, другие – зайца, однако в сочетании они создают странный и довольно зловещий образ (фото 17). Фигурка слишком крупная, едва ли она могла украшать горло даже самого большого сосуда.

Следующий важный этап в изготовлении фигурок божков отличался созданием хорошо узнаваемых изображений человека. Форма этих фигурок часто близка к прямоугольной, они сделаны довольно просто; первичные половые признаки, как правило, обозначены очень схематично (фото 21). На севере Японии этот тип фигурок представлен изображением только торса человека. В центральных горах фигурки могут иметь удлиненные пропорции; иногда они расширены книзу наподобие колокола и могут стоять без опоры (рис. 13, 6); встречаются и фигурки с большими отвислыми грудями. У фигурки из Сатохары, префектура Гумма, лицо выполнено в форме сердца, голова немного отклонена назад, ноги расставлены, а узкая талия напоминает осиную (фото 22). К концу позднего Дзёмон, сразу по окончании периода Хоринути, происходят разительные перемены – появляются фигурки беременных женщин с большим животом и крупными грудями (рис. 13, в). У этих фигурок сходящиеся у переносицы брови тоже обозначены валиком глины, а глаза – кружочками из глины; рот изображен в виде углубления, вокруг которого в технике шнурового декорирования нанесено несколько линий, вероятно означающих татуировку; часто от уха до уха идет длинная выступающая полоса, обозначающая границу нижней челюсти.

Фигурки завершающих этапов неолита обнаружены в ряде поселений на острове Кюсю, в Касиваре в Кансае, а фигурки периода Ангё – на равнине Канто и на севере Японии. Для фигурок периода Ангё характерны небольшая высота и достаточно сложные очертания; крупные головы увенчаны выступами, напоминающими спирально закрученные рога. Глаза, уши и рот сделаны из налепленных сверху кусочков глины (фото 20). Тела фигурок, изготовленных в более южных районах, лишены всяких украшений, что, вероятно, в соответствии с климатом этих мест, означает наготу.

Фигурки периода Камегаока пустотелые и часто имеют плоские «подошвы ног», которые позволяют им стоять без опоры. Это изображения широколицых и широкоплечих существ с толстыми шеями, одетых в богатые наряды; на головах у них налеплены кусочки глины, глаза напоминают очки горнолыжников; ожерелье и одежда, закатанная у колен, выполнены в технике шнурового орнамента (рис. 13, г). Много лет назад ученые пришли к выводу, что предмет, похожий на очки горнолыжника, в реальности делали из вставленной в оправу кожи. Однако на севере острова Хонсю такие «очки» – совершенно ненужная вещь, хотя, надо признать, что теплый толстый костюм там совсем не лишний. Скорее всего, такое изображение глаз свидетельствует об убежденности древних в том, что глаз человека напрямую связан с его душой. Если говорить об одежде и наготе, то нет сомнения, что они имеют одновременно как вполне реальный, так и символический смысл. Поэтому вполне естественно, что наличие или отсутствие одежды на фигурке в каких-то случаях в большей мере отражает действительность, а в каких-то имеет символическое значение.

Пустотелые фигурки с «коронами» на голове не всегда имеют неправдоподобно большие глаза, а вот толстые руки и ноги, наоборот, являются их характерной отличительной особенностью. Представляет интерес техника декорирования этих изделий с помощью нанесения углублений на поверхность изделия (фото 19). Лица фигурок похожи на маски; у многих из них голова немного откинута назад, нос поднят вверх, а глаза полуприкрыты – зритель видит лицо одновременно как бы и анфас и снизу. Все вместе придает фигурке несколько высокомерный вид (фото 23). Возможно, это объясняется тем, что божков не подвешивали, а ставили непосредственно на землю или на какую-то низкую подставку. На это указывает наличие у фигурок толстых ног, придающих им устойчивость. Кроме того, некоторые фигурки слишком велики для того, чтобы их можно было постоянно носить с собой. Фигурки и другие керамические изделия типа Камегаока имели широкое распространение, по их образцу создавались артефакты во многих регионах страны: фигурки находят даже в префектуре Сидзуока, а в декоративном оформлении керамических изделий Кансая отчетливо просматриваются характерные детали керамики Камегаока.

Одновременно с этими фигурками существовали примитивные плоские предметы – нечто среднее между фигурками и пластинами (фото 24). Эти предметы – назовем их плоскими фигурками, – как правило, не имеют головы и ног, вместо рук у них короткие толстые завитки, а снизу тело заканчивается стилизованным закатанным краем одежды. Овальные и прямоугольные плоские фигурки из глины или камня встречаются при раскопках многих археологических памятников позднего Дзёмон в долине Канто и на севере страны, в других местах их находят значительно реже. Возможно, им придавалось то же магическое значение, что и обычным объемным фигуркам. Однако, в отличие от последних, плоские фигурки обычно лишены любых женских половых признаков. В некоторых из них сделаны отверстия для того, чтобы их можно было подвешивать. Создатели этих изделий сочли необходимым лишь весьма условно обозначить голову и чисто символически – позвоночник. Обратная сторона фигурки обычно украшена криволинейным или спиральным орнаментом. У плоских фигурок, датируемых более поздними периодами, даже на лицевой стороне отсутствуют какие-либо признаки сходства с телом человека, а декоративное оформление ограничивается множеством параллельных линий (фото 25).

Археологи обнаружили несколько масок из глины. Они очень различаются по размерам; небольшие маски с дырочками на висках могли служить лицами кукол или божков, тела которых могли быть сделаны из дерева или травы. Много лет назад в Асо, префектура Акита, была найдена, пожалуй, самая интересная маска из терракоты (фото 26). Очертания глаз и рта выполнены в шнуровой технике, а по контуру лица и на щеках сделан орнамент в лучших традициях керамики Камегаока.

В восточной, центральной и северной Японии было обнаружено несколько глиняных фигурок животных. Это небольшие, хорошо узнаваемые изображения медведей, обезьян, собак, кабанов и черепах. Интересно, что в среднем Дзёмон совсем перестали делать фигурки с характерными чертами кошек и грызунов, был забыт и прием стилизации, придававший им таинственность. Фигурки среднего Дзёмон более реалистичны, это животные, встреча с которыми не была редкостью. Тем не менее, археологи пришли к единому мнению, что эти фигурки, являвшиеся символическим воплощением духа данных животных, изготавливали и использовали в целях отправления религиозного культа.

Среди артефактов среднего Дзёмон очень много таких, которые символизируют плодородие и плодовитость. К этому времени помимо символов женского начала появились и символы мужского: большие каменные дубинки фаллической формы, каменные фаллосы, установленные вертикально столбы в жилищах, а также другие предметы, не имеющие столь явно выраженного символического значения. Все это свидетельствует о том, что древние жители Японии наделяли мужской детородный орган магической силой. Возможно, переход на долговечный материал – камень – вместо использовавшихся прежде при изготовлении таких изделий глины и других плохо сохраняющихся материалов стал результатом стремления иметь более постоянные символы. Однако вполне реально и другое объяснение: благодаря какому-то внешнему фактору жители гор могли воспринять новые идеи и выразить их с помощью новых символов. Безусловно, очень сложно доказать, что данные символы появились именно в горных регионах, однако следует принять во внимание то, что один из центров производства таких изделий находился на западе страны (для которого были характерны отход от реализма и стилизация), а также то, что, скорее всего, из Тосана мода на них распространилась в другие поселения на западе и востоке, а позже пришла и в Тохоку.

Навершия каменных дубинок претерпели ряд стадий развития: сначала они имели вполне подходящий для практического применения вид, затем их начали украшать графическими орнаментами, а в итоге на севере Хонсю они превратились в произведения искусства, причем иногда их стали покрывать красной краской (рис. 14, в – з). Тело дубинки, длина которого доходила до 30,5 сантиметра, полировали; иногда ее делали изогнутой, а в отдельных случаях ей придавали форму кинжала. Дубинки с длинной частью в виде кинжала украшали волнообразным орнаментом – таким же, как и керамические изделия.

Рис. 14. Отшлифованные и украшенные рисунком артефакты позднего периода эпохи Дзёмон: а – в, д — Корекава, префектура Аомори, длина а) около 37,5 см; г, е – Кукидзаки, префектура Ибараки; ж — место обнаружения неизвестно; з — Бумма, префектура Ибараки

В кьёккенмёдинге Камегаока в слое раковин вместе с керамикой одноименного типа периода позднего Дзёмон была обнаружена дубинка из хлорита, навершие которой было обмотано полосками коры глицинии. Возможно, нам никогда не удастся узнать, было ли так принято делать всегда или же навершия дубинок обматывали корой только в каких-то особых случаях, но это сильно напоминает инао – очищенную от коры ивовую палку, которую айны, чтобы задобрить богов, устанавливали с восточной стороны жилища. Однако доказать наличие какой-либо связи между ними невозможно, и их происхождение может сильно различаться по времени и по идее, которую они воплощали.

В Нисимуре, деревня Оцука, префектура Яманаси, археологи раскопали большую каменную дубинку; она по-прежнему находилась в вертикальном положении. Подобные находки были сделаны в Мурамитакадане, префектура Сидзуока, и Тераяме, префектура Канагава. Хотя обе эти префектуры расположены на побережье, они удалены друг от друга на довольно значительное расстояние. Это наводит на мысль, что вертикальная установка дубинок была связана с каким-то обычаем и что этот обычай был довольно распространенным. Без сомнения, самые крупные дубинки играли роль магического символа продолжения рода; их устанавливали внутри жилища и, возможно, за его пределами. Дубинки меньшего размера более поздних периодов установить в земле было несложно: они имели одно навершие и часто заостренный противоположный конец (рис. 14, в). Эти находки вызывают много вопросов: судя по всему, такие дубинки были не в каждом доме и, похоже, даже далеко не в каждой общине; однако не исключено, что в каких-то домах они были сделаны из дерева, скрученной коры или других материалов. Может быть, некоторые семьи, как и в настоящее время, меньше верили в магическую силу таких символов.