Текст книги "Приливы Темного кристалла. Книга третья"

Третья серебрянка, их матушка, была Аль-Модрой Мейрин. Судя по украшающей ее голову серебряной короне, это была именно она – с голосом, подобным снегу, умудренным и строгим лицом.

Они не обратили внимание на влетевшие с ветром лепестки, воспоминания которых в этом странном сновидении сейчас проживали Амри с его друзьями.

– Селадон, Брейя, от этого бесконечного спора проку нет! – отчитывала она дочерей. По крайней мере, тех двоих, которые там были. Ей было неведомо, что ее третья дочь, пропавшая с тех пор, как ее послали найти предателей Райана и Гурджина, однажды сможет это увидеть.

Младшая сестра сжала руки в кулаки.

– Я уже говорила! Я видела знак, в…

– Брейя, у меня нет на это времени! – Она произнесла это как любая мать, расстроенная поведением непослушной дочери. Наконец она заметила лепестки и горестно махнула на них рукой. – Скоро прибудут Мастер ритуалов и Генерал. Мне и так придется как-то объяснять слухи вокруг розовых лепестков, не хватало еще, чтобы ты бегала к сифанцам и отвлекала меня их далеко видящим колдовством!

– Но…

– Брейя, хватит! Никто тебе не поверит, – фыркнула Селадон. Ее жестокие слова эхом пронеслись по покоям, и даже Амри моргнул, хотя то, что они сейчас наблюдали, давно уже поглотила история. Брейя опустила взгляд, ее руки были сжаты в кулаки.

– Тавра поверила бы, – прошептала она, и видение улетучилось. Вернувшись в настоящий момент, Амри сильнее прежнего ощутил присутствие Тавры.

«В поисках ответов Брейя пошла к сифанцам, а не к собственной матушке?» – спросил Кайлан.

«Брейя юна, но не глупа. Если у нее нашлись причины сомневаться в моей матушке, то и у нас они должны быть. Возможно, Аль-Модра не готова незамедлительно вступить в войну со скексисами, как мы на то надеялись», – строго ответила Тавра голосом, по которому невозможно было определить ее эмоции.

Даже если бы Аль-Модра не была матушкой Брейи, она все-таки была ее модрой, главой ее клана. Странно, что Брейя не доверила свои проблемы матушке… однако, учитывая реакцию Аль-Модры, Амри подумал, что, может, Брейя правильно поступила, обратившись к сифанцам.

Он не особо удивился, но свое презрение оставил при себе. Вапра с их Аль-Модрой бросили клан гроттанов трайн за трайном вкалывать в пещерах. Конечно же, она побоится испачкать свои серебряные накидки ссорой со скексисами.

«Спрашивай».

Амри не понимал, к кому обратилась Оника, пока она не сжала его руку – его настоящую руку, но не сильно, так что его не выбросило из сновидения. Он вдохнул поглубже и попытался успокоить сердцебиение. Настал его черед.

«Как мы победим?»

Его голос раздался эхом в сновидении их объединенных умов, а вопрос прозвучал просто и дерзко. Ответа не последовало, и он попытался еще раз, стараясь, чтобы во тьме сновидения его слова прозвучали отчетливо:

«Пожалуйста, Тра, ответь: как нам победить скексисов?»

Ветер сновидения встряхнулся, словно к ним прижалась буря. Словно пробуждалось чудовище, словно из зари вырывалась песня. Амри задал вопрос, и они приготовились услышать ответ.

Глава 3

Ответом на вопрос Амри оказалась стена.

Просто стена посреди бездонной тьмы, подсвеченной светом сновидения. Не было ни огня, ни солнца. Можно было подумать, будто свет исходил из этой стены, хоть она и выглядела совершенно обычной стеной. Высокая плита из рыжевато-коричневого камня, шероховатая на ощупь – Амри прикоснулся к ней пальцами, хоть она и казалась фантастичной.

«Есть кто-нибудь?» – позвал он, но ему никто не ответил в отличие от предыдущих показанных Тра далеких воспоминаний. Далеких видений. На этот раз, кажется, Амри был один.

В отличие от предыдущих двух случаев в этом видении он был самим собой: гельфлингом, а не розовым лепестком. Он подумал, что это, возможно, потому, что он видит послание, а не воспоминание.

Он отошел назад, чтобы оценить высоту стены или увидеть, как далеко она простирается по сторонам. Но она оказалась бесконечно высокой. Бесконечно широкой и беспредельно уходящей в тени. Он снова прикоснулся к стене и попытался услышать ее скрытый голос, но не обнаружил ни колебаний, ни вибраций. В этом месте их не было. Здесь не было ничего, кроме стены.

Амри вздохнул. Разве могло быть иначе. Первым делом он спросил у Тра, как им победить скексисов. Если бы Тра беспокоилась о гельфлингах и знала, что нужно делать, разве она не сообщила бы им? Через сифанских видящих-далеко или через звезды. Через Кристалл. Или через Огру, Спиралерогую ведьму, жившую на Высокой Возвышенности. У Тра бесконечно много посредников, но стоило Амри задать прямой вопрос, как ответом стала вот эта безмолвная стена.

«И что мне с этим делать?» – обратился он к пустому видению.

Поверхность стены под его пальцами потеплела, и Амри отпрыгнул назад. Снизу вспыхнул огонь и засочился из-под основания стены, словно там была закрытая дверь в ад. Неуверенным шагом он попятился назад, а огонь рос, полыхая красным и золотым, обжигая глаза горячим светом, облизывающим стену жадными голодными языками. Он повернулся и бросился бежать прочь от вздымающегося вверх пламени, сжигающего жара, разносящегося по всему видению и отбрасывающего на тьму оранжевый свет.

Золотое свечение сменилось серебряным. Ощутив спад жара за своей спиной, Амри остановился и обернулся посмотреть, что произошло.

Огонь поглотил всю стену, но если ранее он был алчным и красным, то теперь стал синим, как полуночное небо. Изъеденная огнем стена местами осыпалась, и там, где отвалились камни, теперь сиял свет. По мере обвала стены постепенно обнажались белые, словно звездный свет, жилы кристалла. А в свете кристалла были слова… изображения… рисунки…

Как вдруг он снова оказался на корабле, где в холодном поту держал руки Оники и Найи.

– Что это было? – спросил он, едва не нарушив круг своим вопросом. Сновидение по-прежнему удерживало их вместе, укрывая словно одеяло. Несмотря на увиденное, он не спешил в это верить.

«Стена, – ответила Найя. – Ты тоже ее видел?»

«Думаю, мы все ее видели, – тихо ответил Кайлан. – И синее пламя… Что это значит?»

Ответа не нашлось ни у кого, даже у Оники. По крайней мере, Амри именно так истолковал повисшую тишину. Он почувствовал нерешительность Найи, пальцы которой напряглись в его руке и готовы были вырваться из нее. Она еще не задала свой вопрос, но после увиденного, которое едва ли имело какой-то смысл, Амри не винил ее за нерешительность.

Оника сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

«Спрашивай, Найя, – сказала она. – Задавай свой вопрос».

Нерешительность Найи тут же испарилась. Покрепче взявшись за руку Амри, она произнесла:

«Пожалуйста, скажи, где нам найти Райана».

Еще не увидев гор, Амри ощутил их прохладу. По заснеженному лесу неслась карета с впряженными в нее слизнями-армалигами. Это была конструкция скексисов: с заостренными контурами, угловатая, с почти гротескной лепниной по бокам и на крыше.

Амри выглянул из повозки на горы, которые находились по обе стороны дороги. Заснеженные каменистые хребты выглядели знакомо, словно он видел их совсем недавно. Словно он уже ощущал этот запах деревьев в тот же день. Обратив внимание на расположение трех солнц, он понял, что это видение не из далекого прошлого. То, что они наблюдали сейчас, не было памятью розового лепестка, как и не было странным и головоломным посланием. Это видение происходило в настоящем времени и где-то недалеко от них.

Видение внезапно прервалось, потому что Найя выдернула свою руку из его ладони, вскочила на ноги и схватилась за свой клинок, словно была готова убить скексиса, не сходя с места.

– Мы там были! – воскликнула она. – Это карета скексисов!

– Должно быть, Райан добрался до Ха’рара и попал в руки скексисов, – произнес Амри. – И что же нам делать? Если это карета скексисов, это значит…

– Это значит, нельзя терять время! Мы должны спасти его!

Найя выбралась из каюты и через палубу, не дожидаясь остальных, бросилась обратно к скалам.

Висящий на бедре меч показался Амри невыносимо тяжелым. Неужели они покинули Домрак, разрушенный скекЛи и паучьей расой, лишь для того, чтобы узнать, что скексисы по-прежнему опережают их? Чтобы после столько усилий, затраченных на путь в Ха’рар, выяснить, что Аль-Модре в Ха’раре нельзя доверять?

Сейчас это не имело значения. Если Райан в опасности, его нужно спасти. В конце концов, у него сосуд – доказательство переданного ими сообщения. Доказательство того, что это не они предали гельфлингов.

Тавра запрыгнула на рукав Амри, стоявшего рядом с Кайланом. Она взобралась вверх по руке, и он сдержал рефлекс отбросить ее подальше. Пусть в своем сознании она оставалась серебрянкой, но теперь она была в паучьем теле поющего кристалла.

– Найя права, – сказала она ему в самое ухо, взобравшись на плечо. – Поспешим. Оника, прошу, жди нас здесь. Если с Райаном что-то случилось, нам понадобится место, где можно будет его спрятать.

Оника вышла на палубу вслед за Амри и Кайланом. Найи, рванувшей вверх по обрыву, чтобы поскорее попасть на ту сторону горы, уже и след простыл. Кайлан высвободился из лямок тяжелого рюкзака, который замедлял бы его, и оставил на палубе. Сердце Амри колотилось от предвкушения предстоящего им забега.

– Будьте осторожны, – сказала им Оника. – Деревья, к которым, как мы видели, направлялась карета, – это трепещущие сосны.

Амри кивнул ей:

– Спасибо.

Они пробежали по берегу, стараясь по своим следам вернуться на извилистую тропу. Фонари мореходов указывали путь, но у скалы Амри понял, что подниматься тем же путем, которым они спустились, будет слишком долго.

– Ты иди по тропе, а я поднимусь иначе, – сказал Амри Кайлану. Не дожидаясь ответа, он помчал к отвесной скале, игнорируя тропу, и ухватился за первый каменный выступ. Не будь на ногах сандалий, было бы проще, но даже в них он за несколько мгновений обогнал Кайлана. В таком темпе, наверное, даже получится догнать Найю, подумал Амри.

Нога соскользнула, поскольку в сандалиях было невозможно ухватиться за выступ пальцами, но Амри лишь стиснул зубы и перебросил свое тело через последний выступ. Прямо перед ним находился переход между туманным берегом и заснеженным лесом. Ему даже показалось, что он заметил, как разлетается снег из-под ног Найи, пока она неслась к ущелью, в котором через видение они увидели карету скексисов. Он бросился вдогонку. Тавра, цепко и колко ухватившаяся ножками за его плечо, вдруг сказала:

– Трепещущие сосны. Беги туда. Вон там, на склоне!

Вправо, в сторону от остальной каменистой местности, которая дальше спускалась в ущелье, свернула неприметная дорога. Пробегая под заснеженными ветвями, Амри понял, что деревья были покрыты не только снегом: на изумрудных иголках сидели и перепархивали между плавно спускающимися с облаков снежинками трепещущие скопления юнамотов. Постепенно дорога превратилась в хребет над ущельем. Вскоре он заметил внизу Найю, бегущую с клинком в руке наготове. А дальше, там, где путь Найи переходил в ущелье, можно было разглядеть возмущающую снег карету скексисов.

– Чуть дальше. Этот путь идет параллельно основной дороге внизу. У нас будет возможность спрыгнуть к ним… – И Тавра притихла. Верхний путь устроил бы крылатую девушку-гельфлинга, но ему этот вариант не подходил. Тавра выругалась: – Пернатый угорь! Мальчишка, который упадет как камень.

Амри махнул рукой вперед:

– Я вижу карету!

Они приблизились к краю хребта, чтобы получше рассмотреть бульбообразную, филигранно инкрустированную карету. По льду и снегу она двигалась не быстро, но вполне уверенно. Стоило остановиться хоть на мгновение, и они бы отстали от нее.

– Я вижу Найю!

Найя взобралась на хребет по другую сторону дороги, по которой катилась карета. Отбросив назад накидку, Найя стремительно прыгнула. Ее крылья расправились, и на черно-индиговом цвете заиграли радужные переливы; с потоком ветра она спланировала прямиком на карету, вскрыла тент ножом и рухнула внутрь.

– Помоги ей! – крикнула Тавра.

В воздухе застыл высокий и гнусавый визг скексиса. Мгновение спустя Найя вместе с другим гельфлингом вывалились их окна кареты. Карета накренилась, встревоженные помехой армалиги пронзительно закричали. От бега у Амри уже горели легкие, но он не останавливался.

– Если бы только у меня были крылья! – прокричал он.

– Впереди повалено дерево – по нему ты же сможешь перебраться?

Он заметил дерево, повалившееся со скалы вниз: корнями оно едва держалось за землю, а его верхушка смотрела вниз. В перевернутом виде оно походило на скоростной спуск в раскинувшееся внизу ущелье.

– Надеюсь, на моих похоронах Кайлан расскажет отличную песню!

Амри резво запрыгнул на дерево и понесся по нему вниз. Он поскользнулся и чуть не упал, но вместо этого снова прыгнул, метясь в сугроб, а в это время карета, бешено развернувшись, налетела на каменную стену ущелья. Амри плюхнулся в снежный нанос и сразу вскочил на ноги. Он отряхнулся от снега, а из соседнего сугроба показались Найя и гельфлинг-стоунвудец с темными каштановыми волосами. Вместе они наблюдали за тем, как армалиги тащили карету по беспощадному камню до тех пор, пока не сломалось дышло, в которое они были впряжены.

Испуганные звери бросили свое место в упряжи и покатились прочь по разлетающимся осколкам льда и снега.

– Сосуд, – произнес гельфлинг-стоунвудец. Амри узнал его по голубой пряди волос над глазом. – У него сосуд!

– Райан, постой! – Найя бросилась за ним, но он вырвался и помчался к карете.

– Кто? – с трудом переводя дыхание, спросил Амри.

Они готовы были последовать за Райаном, но дверь кареты распахнулась. Амри вмиг похолодел сродни окружавшим их деревьям и скалам.

Кашляя, ругаясь и плюясь, из кареты вылез скексис. Сначала появилась его рептильная морда, затем, словно черная птица из яйца, появился он сам, может быть, слишком большой для дверного проема. Увешанная перьями накидка сначала сжалась, протискиваясь в проем, а потом, когда он ступил на снег и выпрямился в полный рост, вздыбилась. Он посмотрел на них тлеющими глазками, размещенными под выступающим лиловым лбом, с крохотными черными, пропитанными яростью зрачками.

– Гельфлинги, – вымолвил он словно ругательство, брызжа слюной меж острых зубов. И тут он заметил Найю. – …дренчен. Одна из двух. Так ты живая. Хм-м-м-м-м.

– Отдай сосуд, Казначей, – сказал Райан. Уверенность в его голосе впечатляла; у Амри же от вида лорда скексиса нутро скрутилось в мелкий шарик. Стоунвудский воин шагнул вперед с протянутой рукой: – Сосуд!

Казначей свирепо посмотрел на него, затем распушил лапой обрамляющий шею черный воротник, чтобы подчеркнуть свое лицо.

– Сосуд? Сосуд? После того как вы сломали нашу карету – МОЮ карету? Глупые гельфлинги. Глупый Райан. После всего, что мы для вас сделали, вы еще смеете демонстрировать неповиновение нам. Неповиновение мне.

Протянутая рука Райана дрогнула, но он не отступил. Найя топнула ногой, за ее спиной резко затрепетали крылья так, что разлетелся снег, и встала рядом с ним.

– Отдай, – сказала она, – или мы заберем его силой.

Амри переступил с ноги на ногу и крепче сжал рукоять меча Тавры, когда Казначей сделал резкое движение лапищей, но оказалось, всего лишь поправил рукав. Он засунул ее в недра своей накидки и медленно, словно поддразнивая, вытащил миниатюрный сосуд с голубой жидкостью.

– Сосуд… этот сосуд? – спросил он.

Амри еще никогда не видел этот сосуд своими глазами. Лишь слышал о нем от Найи и видел в сновидении, которое Кайлан вшил в лепесток. Миниатюрная вещица, в которой содержалось доказательство того, что Райан увидел в лаборатории Ученого. То, что мог дать только гельфлинг, и то, ради чего их предали скексисы. Жизненная эссенция.

Эссенция гельфлинга.

– Отдай! – повторил Райан дрожащим голосом. Он двинулся вперед, но Казначей с тошнотворным и мокрым щелчком вынул из сосуда пробку.

– Ни с места.

В его голосе уже не было ничего писклявого или гнусавого. Команда прозвучала тяжело и с напором, и внутри нее бушевала затаенная ярость. Казначей осматривал всех троих, и мешки вокруг его, похожих на бусинки, глаз наполняла тьма. Он держал сосуд так, словно вот-вот прольет его содержимое на томящийся жаждой снег, и Райан сразу остановился.

– Думаешь, ты можешь приказывать мне? – спросил Казначей, утробно урча глубиной своего горла. – Ты, ничтожный гельфлинг? Ты даешь мне приказы? Скексису? Одному из дважды-девяти? Ты смеешь командовать мной?

– Скексисы больше не будут править гельфлингами, мы всем докажем ваше преступление, – выпалила Найя, размахивая своим клинком. – За Кристалл и за наш народ!

– Отдай нам сосуд, пока ты не пострадал, – произнес Райан.

Он посмотрел в глаза Казначею. Наступила тяжелая тишина. Из щелей между неровными зубами Казначея, оценивающего всех троих и сжимающего в когтях открытый сосуд, вырывались горячие облачка воздуха. Он метал взгляд с одного гельфлинга на другого, и Амри попытался унять в себе тревожный страх.

– Мне давно интересно, – заговорил Казначей, – какой вкус у вапры.

Он запрокинул голову назад и вылил содержимое сосуда в свою зубастую пасть.

– Нет! – вскричал Райан. – Мира!

– Райан, не надо!

Найя схватила Райана, который попытался наброситься на Казначея. Они укатились в снег, откуда вместе с Амри с ужасом наблюдали за происходящим дальше.

Скексис неподвижно замер, раскинув руки и закрыв глаза, и втянул в себя длинный и глубокий вдох. Он неистово вздрогнул от лысеющей макушки до кончиков когтей и уронил пустой сосуд в снег.

– О ДА. СЛАДКИЙ И СОЧНЫЙ, КАК ВЕСЕННИЙ СИРОП! МММ – ММММ!

Жуткие слова эхом прокатились по холодным скалам. Спина Казначея выпрямилась, а остатки перьев и шипов на его змеистой шее наполнились давно забытым блеском. Он наклонил голову вперед, и, когда снова посмотрел на них, в его древних желтых глазах вспыхнула искра.

– Итак, – он отбросил назад накидку и, улыбаясь во все свои острые зубы, достал короткий острый клинок, – что вы говорили насчет моего наказания?

– Амри, подними меч.

Голос Тавры подействовал, словно снежинка на ухе Амри. Он выполнил ее просьбу. Он не умел пользоваться мечом, но не мог стоять и ничего не делать, пока Найя поднимала Райана на ноги. Трясущийся и напряженный от ярости стоунвудец едва ли мог стоять.

– Райан, нам надо уходить, – торопила его Найя. – Нужно уходить.

– Нет… сосуд… Мира…

Амри подошел к Казначею. Ему пришлось напрячь каждый мускул, чтобы не дать своему телу рассыпаться под тяжелым ужасающим взглядом скексиса.

– Расставь ноги шире, – спокойно приказала Тавра. – Не отводи взгляда от его глаз…

Его глаза.

Амри опустил меч и залез рукой в поясную сумку.

– Что у тебя там, малыш вапра?

Когда Казначей приблизился, Амри бросил в него саше с огненной пылью. Миниатюрный мешочек попал в морду скексиса и взорвался облаком красных специй. От последовавшего визга с деревьев и вершин гор сорвался снег.

– МОИ ГЛАЗА! А-А-А-А!

– И я не вапра! – прокричал Амри. Затем он повернулся к Найе и Райану: – Бегите!

Несмотря на возрождение после вливания жизненной эссенции гельфлинга, Казначей рухнул на колени и, загребая снег когтями, запихивал его в пораженные жжением глаза и нос. Амри и его друзья не стали дожидаться, чтобы выяснить, как долго продержится этот эффект, и бросились бежать, оставив клокочущие визги скексиса далеко позади себя.

– Что мы будем делать без сосуда? – произнес он, тяжело дыша. – Он был нашим доказательством!

– Об этом сейчас не думай, – ответила ему Тавра, – беги!

От холодного воздуха у Амри закружилась голова. Он попытался стряхнуть головокружение в надежде, что им удастся скрыться от Казначея до того, как он оправится от воздействия жгучего порошка.

Они пробежали через бело-серебристый лес. Вдруг повалил снег, словно небеса решили им помочь. Амри прошептал слова благодарности, полагая, что пушистые снежинки скроют следы их побега. Они продолжали взбираться по предгорью до тех пор, пока не перестали слышать завывания Казначея, и в этих местах уже почти пахло океаном.

У Амри снова закружилась голова, ноги ослабли, и он прислонился к дереву, ощущая вращение мира. В каждом кружении снежинки, в каждой тени он видел лица скексисов. Фантомы вылезали из его самых кошмарных страхов. Он ощутил, как сдавило горло и в легкие перестал поступать воздух.

– Мне нехорошо, – с трудом сообщил он.

– Что случилось? Что…

Голос Тавры уплыл куда-то далеко, и теперь Амри слышал лишь… жужжание. Интенсивное гудение, пение, исходящее одновременно из земных глубин и небесных высот.

Райан прижал руки к ушам:

– Что это за звук?

Если кто и ответил, то Амри ответ не услышал. Ослепленный блестящим снегом, оглушенный пульсирующим в его голове циклическим пением, Амри с трудом передвигал ноги. Что происходит? Может, это какое-то заклинание или колдовство – может, злая магия скексисов? Он подумал о том, куда подевался Кайлан, и о том, смог ли он взобраться по скале. Он надеялся, что сказитель песен сейчас в безопасности.

Все трое едва передвигались, но Найя старалась продолжать идти.

– Он приближается… Нам нужно идти…

Гудение усилилось, и Амри услышал слова… исходящие от земли, от звезд, от солнц и лун. Они заглушали собой и холод, и яркий свет. Их пение совпадало с ритмом сердцебиения Амри, с ритмом пульса мира. И Тра.

Деатеа. Дератеа. Кидакида. Аругару.

Голос был знакомым. Этот голос присутствовал во всех преданиях и песнях расы гельфлингов. Его ум вдруг озарила ясность, и он узнал этот голос…

В это мгновение мир исчез.