Текст книги "Любовь – лекарство от старости"

ГЛАВА 5

– Ба! – задохнулась от вопля Дашка бросившись в руки Наталье и крепко прижимаясь к ней. Бабуля, – плача и размазывая слезы по лицу, старалась выговорить непонятное слово. Баба Лариса сказала, что ты поскатушка, потаксушка, – заревела с новой силой Даша. А ты не покастушка а-а-а-а. Мама тоже сказала аааа, – плакала она, вздрагивала всем телом и набирала побольше воздуха в легкие.

– Дашенька ну что ты, успокойся. Даша всхлипывала, все сильней прижималась к Наталье, вспоминая обидное слово снова морщилась, собиралась заплакать. Но Наталья улыбалась и гладила внучку по голове. Не расстраивайся Дашенька, они так шутят.

– Они ругались на тебя, я знаю! – вскрикивала Даша, вновь начинала плакать.

– Бабуля, – Дима обнял за плечи, – они не шутют. Они бабуля плохо говорят.

– Ааа! – Даша заревела опять, после слов Димы.

– Так дело не пойдет, кто золотые у меня?

– Мы – сказала Даша, вытирая слезы.

– Мы, – улыбнулся Дима.

– А раз вы у меня золотые, то?

– Что? – оживились дети, слегка успокоившись.

– А раз мы все золотые, мы все хорошие, то к нам плохие слова не..

– Не пристанут! – хором закончили мысль дети.

– Значит у нас все в порядке?

– Да – сказала улыбаясь сквозь накатывающиеся слезы Дашка. И Дима согласно закивал.

Вот значит о чем они говорят дома, да еще при детях. Это обстоятельство неприятно задело. Не могла припомнить, когда дала такой повод, чтобы так огульно сделали выводы о ней как о женщине легкого поведения. Всегда жила затворницей. От Ларисы все можно ожидать, та первосортная сплетница, но от своей дочери обидно такое слышать. Пришел с работы Костя, копался в прихожей, снимал куртку и обувь, потом долго переодевался. Поздоровался, пряча глаза прошел в ванну мыться. Наталья колебалась, сразу собраться и уйти или дождаться Галину и поговорить с ней. Но поразмыслив решила при детях такой разговор не затевать. Дети накормлены, с Димой уроки сделаны. Они теперь сидят в гостиной и смотрят детский фильм. Костя плещется в ванной. Наталья надела плащ, взяла свою сумочку и вышла, тихо закрыв дверь. По дороге думала, как же так вышло что они с дочерью перестали понимать друг друга. У дочери характер Олега, это было видно с раннего детства. Но ведь он не принимал участия в воспитании, не виделся с ней и не мог на нее влиять. И тем не менее она точная его копия и не только внешне. Сама виновата, оберегала Галочку от всех невзгод и проблем. Не давала слезинке упасть, старалась дать все, что необходимо ребенку и за мать и за отца. В итоге вышло только хуже. Что заслужила, то и получай. Показалось, за деревьями мелькнула фигура Галины. -Галя!

Дочь дернулась, оглядываясь по сторонам. Потом увидела и повернула в ее сторону.

– Привет.

– Привет, – скромно ответила дочь.

Это даже хорошо, что встретились вот так в парке, на нейтральной территории.

– Присядь, поговорим, Наталья подошла к скамейке, но осталась стоять. Так как Галина не собиралась садиться, стояла в стороне, надув губы всем своим видом показывая что обижена на мать. -Галя, что случилось? -И ты еще спрашиваешь? Не понимаешь? Галина сунула руки поглубже в карманы, так она делала в детстве, когда упрямилась и не поддавалась разумным доводам. —Не понимаю, – Наталья подошла ближе к дочери. Объясни, может пойму. Узнала, что вы горячо осуждаете меня, а по какому поводу? -По какому поводу? – взорвалась Галка. Ну знаешь, у меня нет слов. А то что ты связалась с молодым? Он в сыновья тебе годится. Галка поджала губы, подбирая слова. Ты заболела, сошла с ума? Потаскухой стала или у тебя бешенство? Говорят под старость лет такое бывает.

Наталья не ослышалась, она окаменела. Не предполагала и в страшном сне дожить до такого. Как могла такое подумать дочь? Это монолог бабы Ларисы один в один. Не нужно было приглашать к себе в квартиру Симона. -Ты Галя знаешь как я жила все эти годы, как живу, для тебя одной, для детей. Наталья расстроилась и почувствовала, слезы подступают к горлу. Она никогда не позволяла себе раскисать, не плакала в самые горькие минуты своей жизни. И тут сдержалась.

Галя стояла, поджав злобно губы. -Ты позоришь меня, – процедила она сквозь зубы.

– Как позорю? Что ты такое говоришь, остановись.

– Да позоришь и отец также думает!

– Какой отец? Откуда?

– Мы общаемся с папой.

– И ты что же, ты говоришь с ним обо мне?

– Рассказала, потому что мне было нестерпимо больно, мне не с кем посоветоваться.

– От чего тебе было нестерпимо больно?

Наталья пришла в себя. О моей жизни советуешься с человеком, который изменил мне с другой женщиной, предал нас, который ни дня не интересовался тобой. Не думал, что ты ешь, во что одета, здорова ли? Ты советуешься с предателем? А обо мне ты подумала хоть раз? О моей жизни, которой благодаря ему не было! Я осталась одна в двадцать лет. Галка растерялась.– Мама, – повторяла она, – мам. Она сморщилась и ее губы затряслись. Мама, я.

– Потом. Пощадите хотя бы детей.

Наталья повернулась и пошла прочь. Не оглядывалась и не хотела сейчас продолжения разговора. Нужно время, чтобы переосмыслить совершенное и сказанное. Постараться понять родных, ради которых жила все эти годы и многое терпела лишь бы им было хорошо. Сколько нас, я да Галка, и чему учат моих внуков?

Тыла оказывается нет. Трудно дышать, слезы застряли в горле, камнем давила обида в груди. Шла не разбирая дороги. Одно желание поскорее добраться домой, забиться в угол.

– Наташа! – на той стороне дороги махала рукой женщина, она торопилась перебраться на эту сторону. Наконец машины проехали, освободив проезжую часть и женщины смогли встретиться.

– Тома, Зимина? – воскликнула Наталья. Какими судьбами? Обнялись и обе прослезились.

– А я думаю ты или не ты – сообщила радостная Тамара, смахивая рукой слезы с глаз. Ната родная моя, ты ли это? Они снова обнялись. Наташа, ты все такая же элегантная, роскошная женщина!

– Скажешь тоже, роскошная. Томка, ты откуда? Ты же уехала! Спасибо конечно за комплименты.

– Расскажу, сейчас все расскажу. Пойдем присядем, – Тамара махнула рукой в сторону стеклянных дверей с вывеской Кафе – «Ландыш».

Окунулись в атмосферу праздно тусующихся людей, легкой музыки и гомона посетителей. Нашелся свободный столик в закутке у входа, где они расположились. Тамара сняла косынку, ее роскошные некогда волосы не поражали той буйностью и густотой, как во время учебы в институте. Седина блестела на висках и у корней.

– Юность пролетела Наташа. А ведь мы еще не старые. После института, может помнишь, дружила я с парнем из политеха, потом вышла за него замуж и уехала к нему в город Дмитров. Такой небольшой городок. Там вся моя жизнь и прошла.

– Помню. Сначала ты мне писала, у тебя тогда сын родился, Андрюшка, – вспоминала Наталья. Тамара закивала. Подошел официант.

– Что будете заказывать?

– Еще не знаем. Он предложил меню. Тамара пробежала глазами ассортимент. Давай винца по бокалу? – подмигнула Наталье.

– Давай, – согласилась Наталья, – уже забыла, когда последний раз пробовала вино.

– Тем более. Белого по бокалу и легкую закуску. И принесите виноград. Официант принял заказ и удалился.

– Ты никуда не торопишься? – спросила Тамара.

– Нет, я совершенно свободна, – произнесла Наталья и сама удивилась, раньше у нее никогда не было свободного времени, особенно для себя, непривычно.

– Ну давай отметим нашу встречу Наталочка.

– Давай Тома, если бы ты знала как ты во время. Они пригубили вино, отрывая виноградины, закусывали.

– Давай за нашу встречу по полной!

– Давай.

– Муж мой всю жизнь гулял, оказался слаб до женского пола. Все бы ничего, но бывало бил и жили мы до тех пор пока мое терпение не кончилось, а потом просто существовали. Скрывала от всех свою горькую участь, чтобы сын рос в полной семье. Хоть и понимала, такой отец ровным счетом ничего не значил для ребенка. Но и когда общение кончилось не разошлась, не решилась, вырастила сына в полной семье, как то грустно произнесла Тома.

– У сына как жизнь сложилась?

– Сын женился, живут отдельно. Он со мной не общается. Не понравилась я невестке, – с отчаяньем в голосе произнесла Тамара. Не произвела впечатления, – горько усмехнулась она.

– Это ты то не понравилась? Томка да ты сама доброта! Помнишь как тебя на курсе прозвали?

– Помню, помню, – закивала улыбаясь Тамара. Сестра милосердия. Но я рада за сына, у них все хорошо. Он ведь сильно болел все детство, столько пришлось пережить. Но ничего, все трудности позади, – улыбнулась Тамара. Ну а как ты, как твой Олег, Галинка? У вас была такая любовь.

– С Олегом прожили ровно два года, половину из которых он находился в командировках, ну а потом нашел другую и уехал, Галина была совсем маленькая. С тех пор я одна.

Тамара понимающе кивала головой. – Надо же, все так похоже, а я не писала тебе, скрывала, думала кому нужны чужие проблемы. Хотелось написать о хорошем. Ты знаешь невестка так быстро настроила сына против меня, словно мы совсем чужие. И не было тех долгих лет, пока растила его, лечила, ночей не спала возле его кровати.

Наталья прекрасно понимала. – Такое может и с невесткой случиться, отвернутся дети от нее, поймет. А сын должен быть мужиком, мать и жена разные женщины, любят их по разному, не надо путать. Зря мы связь потеряли Тома. Да от того, что поливали свои письма слезами, не помогли бы ничем друг другу.

– Видимо надо было порознь пройти свои испытания. Зато теперь совершенно свободные Наталочка. Правда мы теперь никому не нужны, – засмеялась Тома. Пойдем ко мне – предложила она, – чайку попьем, посидим еще, поговорим. Живу на Площади, на автобусе минут пятнадцать отсюда. Поедем, переночуешь у меня. Муж никакой роли не играет. Живем как квартиранты, каждый в своей комнате сам по себе, не касаясь друг друга. Но лучше было сразу разъехаться по разным квартирам, чем так.

Наталья слушала подругу по институту, вспоминала студенческие веселые годы и двух заводил на курсе Тамару и Наташу, веселей наверное не было в их потоке студенток. И в активе курса, и стенгазету оформить, и кружок песни и танца организовать. Активистки еще те были. Недаром староста курса Тоня говорила, – в девках много смеетесь, замужем будете слезы лить. Напророчила.

ГЛАВА 6

Тамара терпела и сохранила семью ценой неимоверных усилий и ценой здоровья.

– Ты молодец. Вздохнула Наталья.

– Не уверена. Раньше думала поступаю правильно, тащу чемодан без ручки и выкинуть жалко и нести нет сил. Зато семья будет, так я думала Ната. С годами отдалились, чужим он был всегда, чужим и остался. А что сейчас? Словом и тем не каждый день перемолвимся. Его нужно кормить, обстирывать, убирать за ним, а силы не те. Нет я не про то что женатый мужчина должен сам себе готовить. Понимаешь важно другое, нет благодарности, ни теплого слова с его стороны. Кручусь, подрабатываю, а с работы иду радости нет, домой не хочется. Там он лежит на диване и телевизор смотрит. Он и спит на диване. А я в комнате. Никуда мы не ходим. Рутина и однообразие. Может не ценю что имею, как мне тут на работе заметили одинокие женщины. А разве такое оно, семейное счастье?

Наталья думала о словах Тамары. Она сожалела, что в свое время не сохранила семью, а Тамара сожалеет, что сохранила. Как правильно? Наталья решила, все индивидуально, как сложилось так и правильно. Человеку нужна семья, но хорошая семья, построенная на настоящей любви и взаимовыручке.

– Одиночество в личной жизни тоже ничего хорошего, – невыносимая череда одинаковых дней и ночей. Пустота в доме и в каждой комнате. Одиночество – как приговор. Ты можешь не вставать сегодня с постели, а можешь встать в пять утра – разницы нет. Поэтому силой воли сохранила нашу семью. Но я ему не нужна, неинтересна, – говорила Тамара промокая салфеткой глаза. Зато вроде муж в доме. Но ведь и свободы нет! Лучше одной, чем так.

– Томочка, а внуки? Внуки есть?

Тамара тяжко вздохнув отрицательно покачала головой.

– А если и будут, врядли невестка разрешит с ними видеться. У нее своя мать есть.

Наталья невольно вспомнила своих дорогих внучат. Вспомнила о размолвке с дочерью, о предательстве. Ну и пусть, все это ненужная шелуха. Главное они у меня есть, какие бы ни были. И это лучше, чем ничего, а разлад бывает у всех. Ни одна семья без этого не обходится. Я их очень люблю.

– Сын у тебя есть Тома, дорогая и он обязательно придет и не раз, вот погоди, только появятся детки, сразу вспомнит про маму.

– Дай то Бог, – улыбнулась Тамара и воспрянула духом. Вот и тебя встретила Ната это тоже большая радость, это хороший знак.

– Нам ли унывать Тамара, столько пережито, у людей бывает еще труднее. Будем радоваться тому, что есть. Главное себе быть интересной. Все в наших руках. В твоей голове твой мир, в какой цвет раскрасишь, таким он и будет.

– Да Наталочка, конечно. Выше голову. Нам ли жить в печали.

Обе понимали, что думают иначе, но стараются говорить и поступать так как надо, как принято в обществе.

Сегодня непогода разыгралась как никогда. Не видно ни зги, ни неба ни земли. Наталья шла сквозь сплошную стену дождя и мечтала лишь о том, чтобы очутится поскорее дома у себя на кухне, с удовольствием выпить горячего чая. Она уже давно выкинула из головы блажь, как она называла теперь свое увлечение. Зачем обманывать себя. Любовь какая то неистовая, огромная, всепоглощающая. Она и думать то ни о чем не могла. Но взглянула здраво на ситуацию со стороны, горько посмеялась над собой. Выкинула ненужное из головы, занялась текущими делами. Ей ли унывать, встретила подругу, дочь ждет ребенка. Внуки как бальзам на душу, вот где любовь для души и сердца, настоящая. Но чем больше приводила доводов, тем отчетливей понимала себя не обманешь. И сердцу не прикажешь. Любви хватало на расстоянии, знала, он есть на белом свете и о большем не мечтала. Решила так. Посмотри на возраст в паспорте и успокойся, вот и вся любовь.

ГЛАВА 7

Выходные удалось отстоять, необходим отдых, отдушина. Очень устала и на работе и дома. И вообще. Хочется закрыться дома, задернуть шторы, лечь и находится в горизонтальном положении. Ни о чем не думать, ничего не знать. Даже не мечтать. Переутомление вытеснило все на свете. Человек должен иметь личное пространство и личное время. Сначала лежала в теплой воде с розовой морской солью. После водных процедур улеглась на диване, укрылась мягким пледом и задремала. Было сумеречно и тихо дома. За окнами слышен перестук колес по железной дороге, стук колес всегда добавляет спокойствия и умиротворенности. Уснула и проспала непонятное количество времени. Разбудил телефонный звонок.

– Симон?

– Я тебя искал, звонил.

– Была у подруги. Не виделись давно.

– Понимаю. Сотовый был отключен?

– Разрядился.

– Поехали завтра на природу.

Отчетливо представила Симона. Его глаза излучающие чистый свет. Приятно слышать его голос. Он закрыл собой житейские невзгоды, отступило одиночество. По крайней мере не ощущалось. Сделать шаг навстречу, один только шаг. Вздрагивала каждый раз при таких мыслях, будущего нет и быть не может. Иллюзия. Расстаться нужно будет при любом раскладе.

– К десяти утра подъеду. Пожалуйста, не исчезай.

С утра солнце и синее небо. Наталья отдохнула и выглядела совершенно иначе, чем накануне. Собралась и была готова к походу. С самого раннего утра укладывала волосы. Настроение приподнятое, надела простенькое украшение, которое гармонировало с нарядом. Поглядывала через вымытые до блеска стекла во двор, напевая песню.

«Снова ветка под птицей качнулась и защелкал в кустах соловей, как от тяжкого сна ты очнулась, от любви несчастливой своей. Ты увидела вечер весенний, ты заметила в небе звезду, а в душе никаких сожалений, в ней светло как весною в саду. А черемуха белая тает, осыпаясь летят лепестки и немножко душе не хватает той недавней щемящей тоски».

Когда то Анна Герман исполняла эту песню по радио.

«Но я знаю минует и это и привыкнет к свободе душа, а когда разгуляется лето ты поверишь что жизнь хороша. И другие свиданья начнутся и другой запоет соловей, только во время надо очнутся от любви несчастливой своей.»

Ночью прошел небольшой весенний дождь. Очистил от пыли дороги и свежую молодую листву.

В дверь постучали. Наталья поспешила в прихожую. Симон стоял на пороге в отличном настроении, радостный. Дверь распахнулась и он вошел. Вместе с ним появилось настроение и ощущение счастья.

Город сверкал и переливался в витринах магазинов и стеклах авто. День промелькнул в мгновение ока, он был запоминающимся. Видели облака, плывущие по небу, радостные глаза друг друга. Бродили по городским аллеям сада, совершили прогулку на катере. Казалось были одни на белом свете. Не замечали людей. Никого. Ее рука была в его руке. Осталось ощущение горячей ладони, это счастье. Сердце волновалось. Многое показалось странным например, что так не должно быть. Ну а если есть, то совсем не надолго. Поэтому лучше ни о чем не думать. Прикрывала глаза, грелась на солнце и приятное тепло его руки наполняло тело энергией, становилось жарко. На катере играла негромкая музыка про море. Гомон от людских разговоров глухо доносился, перекрываемый плеском волн за бортом.

Теперь поздний вечер, она лежала в постели с закрытыми глазами и вспоминала весь сегодняшний день с утра и до самого вечера. Симон проводил домой и долго стоял с ней возле подъезда. Он не хотел уходить, а она не приглашала, не решилась. Попрощалась быстро, не дала сказать ни слова. Потом стояла у окна за занавеской, провожала взглядом. Он уходил не оглядываясь, шел через двор и скрылся в переулке между домами. Расставаться было тяжело, ощущалась недосказанность. Ночь за окном, зажглись фонари. Хорошо что он позвонил. Едва телефон подал сигнал, тут же ответила без промедления, ждала и боялась, что не позвонит. Готовилась к тому дню, когда больше не позвонит, исчезнет из ее жизни навсегда. Слышала его дыхание и спокойный уверенный голос.

– Наталья, не разбудил?

– Нет. Я думала.

– О чем?

– О нас с тобой.

– Мы с тобой. Он помолчал. Приеду сейчас к тебе.

– Не надо. Отдыхай Симон. Спокойной ночи.

Она положила трубку и уткнулась носом в подушку. Зачем люблю, зачем надеюсь. Это безумие и это неправильно неразумно. Почему так сильно болит сердце. Почему так мучительно досадно внутри от ощущения неправильности происходящего. Но ведь ничего между ними не было и нет! И быть не может. Она не допустит этого. А платоническую любовь еще никто не отменял. Уснула под ночной стрекот уличного сверчка. Тень от занавесок кружевом ложилась на пол и на стены. Специально не затягивала шторы.

Утром была счастлива. Каждый день теперь счастлива. Начинается день с мыслей о нем и заканчивается также. Перед сном представляет его глаза, фигуру, голос и горячие ладони. Закутывается пледом и мысленно витает в облаках, в мечтах. И так хорошо и радостно. Ее устраивает тихое счастье, на расстоянии. Когда то он женится. Не хочется думать о грустном, но это случится. Так надо. Это должно случится, иначе нельзя. Он будет женат и у него будут дети. У молодого здорового парня обязательно должны быть дети. Хорошо что есть работа и можно отвлечься. Мысли о нем ни на минуту не отпускают.

– Ната ты помолодела. Подскажи рецептик.

– Зиночка, какой рецептик?

– Ну заметно же, аж светишься, вся переливаешься.

– Радуюсь жизни Зинуль и ты радуйся.

– А чему радоваться Наташенька? Одна я как перст, дома хожу слоняюсь по углам, а ночью постылая постель. Стараюсь на работе упахаться, чтобы вечером упасть в нее без задних ног. Иначе разревусь, мужчину рядом хочется, я бы к нему под бочок погреться.

Наталья работала и улыбалась. Думала о нем. Вот он у нее вроде есть и нет. Под бочок к нему не ляжешь. Смена кончилась.

– Ну ладно девчонки по коням! Ольга ждала Зину идти домой.

– А у меня кобыла!

– Кобыла не кобыла, а команда была!

Шутили и придурялись девчонки.

За воротами фабрики все распрощались. Наталью ждали две женщины. Одна была та самая девушка из кафешки, что общалась с Симоном. А вторая постарше, скорее всего его мама. Выследили. Понятно, разговор будет о нем. Дождалась. Девушка окинула Наталью безразличным взглядом с ног до головы.

– Ну ладно я пойду, – развернулась и пошла прочь. А вы поговорите, – крикнула она, не поворачивая головы.

– Вы наверное понимаете? – начала женщина издалека. Достала платок из кармана, вытерла лоб, нос и смяла его в кулаке. Симон мой единственный сын, он молод. А с Эллочкой у них разлад, временный. Прошу вас, умоляю, отпустите его. Зачем он вам, ведь вы не сможете дать ему необходимое для семейной жизни, ребенка. Вы понимаете о чем я. Словом прошу вас. Женщина помолчала немного, затем продолжила. Он словно с ума сошел, он перестал звонить Эллочке, не бывает у нее. Учеба занимает много времени безусловно. Но о личной жизни нельзя забывать. Впрочем он еще молод и если с Эллочкой они расстанутся, он встретит другую девушку. Молодую или ровесницу. Она замолчала и растерянно смотрела на Наталью.

– Да, конечно. Понимаю, я не держу его. Наталья искала подходящие слова, а они все не находились. Ей хотелось сказать решительно и отчаянно, – я люблю его! Но она молчала.

– Не считайте меня бестактной, скажите, вы любите его? Впрочем как его можно не любить. Что между вами было? Насколько вы близки с моим сыном? Простите за вопросы.

– Мы общаемся. Наталья чувствовала себя не в своей тарелке, ей претило продолжать этот разговор. Мне нужно идти. Не могу вам ничего обещать и вы меня поймите. Не от меня одной все зависит.

– Да, конечно. Подумайте, прошу вас. Пожалуйста ничего не говорите Симону. Самое обидное, что он влюбился по настоящему. Женщина помедлив сказала. Дайте мне ваш телефон, если можно.

– Не надо. Наталья не хотела слушать по телефону упреки и наставления. Понимаю вас, поверьте, но ничего не могу обещать. Наталья сказала это искренне. Она не могла и не хотела обманывать.

Женщина покачала головой осознавая серьезность положения. Ситуация непредсказуемая и решить ее нелегко, советов никто слушать не будет. Остается надеяться на чудо.

– Мне не следовало с вами встречаться и тем более говорить на эту тему. У меня у самой душа болит, ведь я хочу счастья своему сыну. И поступаю возможно неправильно, но все мы ошибаемся. Поймите, со временем вам будет только больнее, ведь он уйдет, рано или поздно, вы сами понимаете это. Прощайте.

Наталья смотрела вслед удаляющейся женщине, маме Симона. Смешанное чувство вызвал разговор, вроде ничего особенного, а совестно, ведь правильные слова сказаны. Мать хочет счастья для своего сына. Что может дать ему Наталья. Семья – это дети. Автобус проехал мимо, опоздала, на остановке стоять не хотелось и она пошла не торопясь пешком до следующей остановки.

На ум вдруг пришли рассуждения Раскольникова.

«вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею»

«Преступление и наказание» (1866) Достоевский

Нужно мысли в голове упорядочить. Принять единственно правильное решение. В постели с ним невозможно себя представить. Обойтись без интима она может легко, ее все устраивает. А он мужчина молодой. Ему главное любовь и ощущения, наслаждение с женщиной. Не бери ношу не по плечу. Порадовалась и достаточно, не надо травить душу. В голове созрел план. Хватит разводить бадягу, точка. Подошел автобус к следующей остановке и Наталья села в него. Завтра на работу. Еще нужно заскочить в магазин и в аптеку. Снять с балкона белье и перегладить его. Да мало ли дел, дома работы всегда хватает. А про любовь придется забыть, решено.