Текст книги "Комната смерти"

Глава 20

Показалось ей или нет?

Нет.

Возвращаясь на Манхэттен в своем «торино-кобра», Сакс не сомневалась, что ее преследуют.

Судя по тому, что она видела в зеркале заднего вида, выезжая из туннеля Куинс—Мидтаун, за ней следовала машина неопределенной модели. Неприметная, серо-бело-серебристая. И здесь, и на улицах, ведших от дома Фарады.

Но как такое могло быть? Надсмотрщица заверяла их, что НРОС, Мецгер и снайпер ничего не знают о расследовании.

А даже если бы им стало что-то известно, как они могли опознать ее личный автомобиль и найти его?

И тем не менее после дела, которым они с Раймом занимались несколько лет назад, Сакс поняла, что любой специалист, располагающий даже самой примитивной системой поиска в базах данных, может достаточно легко отследить чье-то местонахождение. Видеоизображения номеров, распознавание лиц, телефонные звонки и кредитные карты, спутниковое слежение, транспондеры на платных дорогах, радиочастотные чипы. А в распоряжении НРОС наверняка имелись не просто базовые средства. Да, она соблюдала осторожность, но, возможно, в недостаточной степени.

Это легко было исправить.

Улыбнувшись, Сакс совершила ряд замысловатых, быстрых и крайне странных поворотов, большая часть которых сопровождалась дымом из-под шин и разгоном до шестидесяти миль в час на второй передаче.

Закончив последний маневр и выровняв свою изумительную «кобру», Амелия послала на обгоне извиняющуюся улыбку водителю-сикху. Она не сомневалась, что оторвалась от любого хвоста, который мог ехать следом.

По крайней мере, пока спецы по базам данных не отыщут ее снова.

И даже если в самом деле была слежка, представлял ли этот хвост реальную опасность?

НРОС могла искать о ней информацию и, возможно, пытаться сорвать или замедлить расследование, но вряд ли правительственная организация могла причинить физический вред офицеру нью-йоркской полиции.

Если только угроза исходила не от самого правительства, но от некоего охваченного яростью сумасшедшего, который работал на правительство, используя свою должность, чтобы осуществить бредовую мечту ликвидировать тех, кто, с его точки зрения, был недостаточно патриотичен.

С другой стороны, угроза могла не иметь никакого отношения к Морено. Амелия Сакс помогла посадить за решетку немало людей, и вряд ли кому-то из них это особо нравилось.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Припарковавшись на поперечной улице неподалеку от Сентрал-Парк-Уэст, Сакс бросила на приборную панель табличку Управления полиции Нью-Йорка. Выбравшись из машины, она дотронулась до рукоятки «глока», чтобы точно запомнить положение оружия. Казалось, в каждом окрестном автомобиле, сером и неприметном, сидел водитель-призрак, глядя ей вслед. Каждая антенна, водонапорная башня и труба на крыше любого здания на этом участке Верхнего Вест-Сайда походила на снайпера, наведшего перекрестие оптического прицела ей в спину.

Быстро подойдя к дому, Сакс скрылась внутри. Миновав гостиную, где Нэнс Лорел продолжала печатать точно так же, как и несколько часов назад, она прошла в реабилитационную комнату Райма – одну из спален на втором этаже, – где он тренировался.

Райм сидел под присмотром страховавшего его Тома, пристегнутый к замысловатому велотренажеру, игравшему роль электростимулятора. Устройство посылало электрические импульсы в мышцы, имитируя мозговые сигналы и заставляя ноги крутить педали, что Райм и проделывал с энтузиазмом участника гонки «Тур де Франс».

Улыбнувшись, Амелия поцеловала его.

– Я потный, – заявил он.

И был прав.

Она снова его поцеловала, на этот раз крепче.

Хотя тренировки на электростимуляторе не могли излечить паралич, они поддерживали мышцы и сосудистую систему в форме, а также улучшали состояние кожи, что помогало избежать язв, распространенных среди людей с серьезной инвалидностью. Как часто говорил Райм, иногда лишь затем, чтобы шокировать слушателей, «калеки кучу времени проводят на собственной заднице».

Тренировки также улучшали работу нервной системы. Особенно аэробные. Силовая часть занятий включала в себя развитие мышц шеи и плеч – именно им в основном предстояло управлять движениями левой руки Райма так же, как они сейчас управляли правой. После операции через несколько недель, если все пойдет хорошо.

Сакс предпочла бы не добавлять последней оговорки.

– Выяснила что-нибудь? – спросил он, тяжело дыша.

Она описала ему поездку с водителем, рассказав о гибели близкого друга детства Морено от рук американских солдат во время вторжения в Панаму.

– Злобу можно затаить надолго, – сказал Райм.

Впрочем, проблемы человеческой психики никогда его особо не интересовали. Куда интереснее было то, что Амелия выяснила насчет Лидии, закрытых банковских счетов, таинственной встречи, намеченного бегства Морено из Штатов – «ухода в заоблачную высь» – и возможной его связи со взрывами в Мехико тринадцатого мая.

– Фред намерен копать дальше. А у тебя что-нибудь вышло с Багамами?

– Ничего, – буркнул Райм, переводя дыхание. – Не знаю, чего тут больше – некомпетентности или политики. Но я звонил еще три раза, и мне каждый раз предлагали подождать, пока я не вешал трубку. Всего семь раз за сегодня. Ненавижу, когда меня просят ждать. Я уже собирался позвонить в посольство, или консульство, или еще куда-нибудь, чтобы они вмешались. Но Нэнс решила, что это не самая лучшая идея.

– Почему? НРОС может что-то узнать?

– Может. Пожалуй, я с ней согласен. Она уверена, что, как только им станет хоть что-то известно, доказательства начнут исчезать. Проблема в том, что… – он глубоко вздохнул и прибавил действующей правой рукой скорость велотренажера, – никаких доказательств нет вообще.

– Чуть помедленнее, пожалуйста, – сказал Том.

– Ты о чем – о моей обличительной речи или о моей тренировке? Довольно-таки поэтично, тебе не кажется?

– Линкольн…

Криминалист вызывающе покрутил педали еще полминуты и сбавил скорость.

– Три мили, – объявил он. – Немного в гору.

Сакс взяла полотенце и вытерла стекавший с его виска пот.

– Мне кажется, кто-то уже узнал о расследовании.

Он устремил на нее взгляд темных, похожих на радары глаз.

Амелия рассказала ему о машине, которая, по ее мнению, могла висеть на хвосте.

– То есть наш снайпер уже о нас знает? Ты сумела его опознать?

– Нет. Либо он в самом деле крайне опытен, либо у меня разыгралось воображение.

– Пожалуй, немного паранойи в данном случае не помешает. Тебе стоит рассказать об этом нашей подружке в гостиной. Ты уже говорила ей, что святой Морено, возможно, не такой уж и святой?

– Еще нет.

Сакс поняла, что Райм странно на нее смотрит, и спросила:

– Что такое?

– Почему Лорел тебе не нравится?

– Мы с ней несовместимы. Как масло и вода.

– Это всего лишь миф, Сакс! – усмехнулся Райм. – На самом деле они вполне взаимодействуют. Просто очисти воду от газов, и она прекрасно смешается с маслом.

– Совсем забыла, что в разговоре с ученым стоит тщательнее выбирать метафоры.

– Особенно когда они не дают ответа на вопрос.

Амелия секунд пять помедлила.

– Я не знаю, почему Лорел мне не нравится, – наконец сказала она. – Прежде всего, я не люблю, когда мною командуют. Тебя ведь она не трогает. Возможно, тут что-то женское.

– На этот счет у меня нет мнения.

Амелия вздохнула и поскребла макушку:

– Пойду скажу ей.

У двери она остановилась, глядя, как Райм трудится на велотренажере.

Сакс испытывала смешанные чувства по поводу его планов на предстоящую операцию. Риск был немалый, учитывая физиологические ограничения. Операция могла повлечь серьезные осложнения, которые не возникли бы у обычного человека.

Да, естественно, ей хотелось, чтобы партнер чувствовал себя хорошо. Но знал ли он правду, что главным в нем, как и в любом другом человеке, были разум и душа, а вовсе не тело? Знал ли, что наше телесное воплощение всегда нас так или иначе разочаровывает? Он привык к тому, что на него смотрят на улице. Но ведь глазели не только на него одного. Когда кто-то внимательно разглядывал саму Амелию, это, как правило, оказывался тип куда более неприятный, чем в случае Райма.

Она вспомнила времена, когда работала моделью и в ней зачастую не видели ничего, кроме приятной внешности, роста и пышных рыжих волос. Она злилась и даже обижалась, что ее воспринимают лишь как дорогую безделушку. Рискуя навлечь на себя гнев матери, она оставила профессию и пошла по стопам отца служить в полицию.

Во что ты веришь, что ты знаешь, как ты принимаешь решения, когда не сдаешься, – вот качества, которые определяют тебя как полицейского. А вовсе не то, как ты выглядишь.

Естественно, Линкольн Райм страдал от инвалидности. Кто в его состоянии не хотел бы лучше себя чувствовать, брать что-то обеими руками, ходить? Но порой у Сакс возникала мысль, что он намерен подвергнуться рискованной операции не ради себя, а ради нее. Разговор об этом заходил редко; и когда такое все же случалось, слова отскакивали от темы, будто пули от камня. Смысл был ясен: «Какого черта ты носишься с калекой, Сакс? Могла бы найти и кого-нибудь получше».

«Найти кого-нибудь получше» намекало на то, что она ищет некий идеал, чего на самом деле никогда не было. До этого у нее лишь однажды были серьезные отношения, с другим полицейским, и они закончились катастрофой (хотя Ник в конце концов вышел из тюрьмы). Обычно она встречалась с мужчинами просто чтобы убить время, пока не поняла, что быть с кем-то на порядок скучнее, чем скучать в одиночестве.

Ее вполне устраивала собственная независимость. Если бы не появился Райм, она прекрасно чувствовала бы себя одна, быть может, и до самой смерти.

«Поступай как хочешь, – подумала Амелия. – Можешь делать операцию или не делать, решай сам. Что бы ты ни решил, я буду рядом».

Она еще несколько мгновений наблюдала за ним, едва заметно улыбаясь. Но улыбка исчезла с лица, и Сакс направилась в гостиную, чтобы сообщить новости Надсмотрщице.

«Святой Морено, возможно, не такой уж и святой…»

Глава 21

Пока Сакс записывала на доске информацию, полученную во время поездки с Ташем Фарадой, Нэнс Лорел развернула к ней свое кресло. Она явно переваривала только что услышанный рассказ.

– Эскорт-девица? – спросила прокурор. – Вы уверены?

– Нет. Хотя вполне возможно. Я звонила Лону, и он послал людей Майерса, чтобы те попытались ее найти.

– Девушка по вызову, – ошеломленно проговорила Лорел.

Сакс вполне понимала причину ее замешательства. Вряд ли информация о том, что во время пребывания Морено в Нью-Йорке его, женатого человека, сопровождала проститутка, помогла бы завоевать симпатии присяжных.

К удивлению Амелии, зам окружного прокурора лишь небрежно бросила:

– Что ж, некоторые порой ходят на сторону. Это вполне можно обойти.

Вероятно, под «обойти» она имела в виду попытку собрать коллегию присяжных в основном из мужчин, которые могли не столь критично отнестись к неверности Морено.

«Но если ваш вопрос, детектив Сакс, состоит в том, выбираю ли я дела, которые, по моему мнению, могу выиграть, то ответ – да».

– Так или иначе, – сказала Амелия, – для нас это даже лучше. Возможно, они не все время провели в постели. Может, он брал ее с собой на какую-то встречу; может, она видела, как у них на хвосте висел кто-то из НРОС. А если она профессионал, у нас найдется рычаг, чтобы заставить ее говорить. Вряд ли ей захочется, чтобы кто-то чересчур пристально заглядывал в ее жизнь. Не исключено, что она вовсе не из эскорта, а участвовала в чем-то другом – может, даже преступном.

– Из-за тех денег? – кивнула Лорел на доску.

– Именно. Возможно, тут есть какая-то связь с террористами.

– Морено не был террористом. Мы это выяснили.

«Это ты выяснила, – подумала Сакс. – Вот только факты говорят иное».

– И тем не менее… – Она тоже кивнула на доску. – Намерение не возвращаться больше в Штаты, банковские переводы, уход в заоблачную высь… И упоминание о взрыве где-то в Мехико.

– Это может означать что угодно. Строительные работы, снос здания, например, для одной из компаний его «Движения за полномочия местных», – сказала Лорел, которую все же, видимо, беспокоили возможные последствия вновь появившихся сведений. – Водитель заметил какую-нибудь слежку?

Сакс рассказала, что, по словам Фарады, Морено все время неуверенно озирался.

– Он не говорил, что Морено заметил нечто конкретное?

– Нет.

Подкатив кресло ближе, Нэнс Лорел уставилась на доску. Поза ее казалась странно похожей на позу Райма, когда он останавливал перед графиками и таблицами «Штормовую стрелу».

– И ничего о благотворительности Морено? Ничего, что могло бы выставить его в лучшем свете?

– Водитель сказал, он вел себя как джентльмен. И заплатил хорошие чаевые.

– Понятно.

Лорел интересовало вовсе не это.

Взглянув на часы, она нахмурилась: не ожидала, что уже почти одиннадцать вечера. На мгновение Сакс поверила, что зампрокурора предпочтет остаться на ночь, но та начала собирать со стола бумаги.

– Поеду домой, – сказала Лорел. – Знаю, время позднее, но не могли бы вы просто объединить ваши заметки и то, что нашел агент Деллрей, а потом отправить их…

– Вам, на защищенный сервер?

– Если вас не затруднит.

Разъезжая туда-сюда перед исписанной доской, Райм слушал отрывистый стук клавиш компьютера Амелии Сакс.

Судя по звукам, она была совсем не рада.

Линкольн Райм точно не был рад. Он снова окинул взглядом доску. Проклятье…

Все дело состояло исключительно из двусмысленных слухов и умозрительных предположений.

У них не было ничего.

Не удалось собрать никаких доказательств, чтобы их проанализировать и сделать выводы. Райм разочарованно вздохнул.

Сто лет назад французский криминалист Эдмон Локар утверждал, что при любом преступлении злоумышленник всегда оставляет улики либо на месте преступления, либо на жертве. Порой их практически невозможно увидеть, но они есть… если знать, как искать, и при должном терпении и старании.

Принцип Локара был более чем верен и в деле об убийстве Морено. Стрельба всегда влечет за собой множество улик: пули, гильзы, отпечатки пальцев, остатки пороха, следы ног, микроследы веществ в укрытии снайпера.

Райм знал, что улики есть, но они оставались недосягаемы, и это его злило. И с каждым днем – да что там, с каждым часом – они утрачивали ценность, постепенно разлагаясь и загрязняясь, к тому же их могли элементарно украсть. Райму не терпелось проанализировать обнаруженные свидетельства самому, собственноручно, осматривая их, изучая… трогая. Невероятное наслаждение, которого он был лишен в течение стольких тяжких лет.

Но возможность эта выглядела все менее вероятной по мере того, как шло время, а с Багам ничего не было слышно.

Позвонил сотрудник информационной службы. Он сообщил, что, хотя в базах данных многократно встречаются упоминания имени «Дон Брунс» или «Дональд Брунс», ни одно из них не отнесено алгоритмом поиска скрытых зависимостей к сколько-нибудь существенным. Алгоритм собирал не связанные между собой сведения, такие как имена, адреса, организации и деятельность, и с помощью суперкомпьютеров искал взаимосвязи, которые могли не найтись в процессе традиционного расследования. Райма не особо разочаровал отрицательный результат. Слишком многого он все равно не ожидал; правительственные агенты такого уровня, особенно снайперы, наверняка часто меняли прикрытие, расплачивались наличными за большинство покупок и старались по возможности не пользоваться связью.

Он взглянул на Сакс, которая сосредоточилась на ноутбуке, печатая записку для Лорел. Работала она быстро и точно – болезнь, от которой страдали ее бедра и колени, пощадила пальцы. Казалось, Амелия ни разу не нажимала клавишу исправления ошибок. Райм вспомнил, что, когда он начинал службу в полиции много лет назад, женщины-офицеры не признавались, что умеют печатать. Боялись быть задвинутыми на роль административного персонала. Теперь все изменилось – те, кто быстро стучал по клавиатуре, могли быстрее получить информацию, что влияло на эффективность расследования.

У Сакс, однако, был вид измученной секретарши.

– Может, принести?.. – послышался голос Тома.

– Нет, – буркнул Райм.

– Поскольку мой вопрос был обращен к Амелии, – возразил помощник, – почему бы не позволить ответить ей самой? Принести тебе чего-нибудь поесть или выпить?

– Нет, спасибо, Том.

Райм с некоторым удовлетворением тоже отказался от предложения Тома и снова погрузился в размышления.

У Сакс зазвонил телефон. Райм услышал мелодию и понял, кто звонит. Амелия нажала кнопку громкой связи.

– Что там у тебя, Родни? – спросил Райм.

– Привет, Линкольн. Дела идут медленно, но я отследил путь письма информатора из Румынии в Швецию.

Райм взглянул на часы. В Стокгольме было раннее утро. Он предположил, что биологические часы компьютерщиков работают в собственном, только им присущем ритме.

– Я даже знаком с тем парнем, который обслуживает прокси-сервер, – сказал полицейский из отдела по борьбе с киберпреступностью. – Год назад мы с ним спорили о «Девушке с татуировкой дракона» и в шутку пытались взломать друг друга. Он хороший спец, хотя и не столь хороший, как я. В общем, я призвал на помощь все свое обаяние и уговорил его нам помочь, при условии, что ему не придется выступать свидетелем.

Несмотря на мрачное настроение, Райм не удержался от смеха.

– Вижу, сеть у парня вполне жива-здорова – и сеть знакомств в том числе.

Шарнек, возможно, рассмеялся в ответ, хотя понять было сложно из-за музыки, заполнявшей паузы между его словами.

– Так вот, ему точно известно, что письмо было отправлено из Нью-Йорка или окрестностей и что никакие правительственные серверы в маршрутизации не участвовали. Информатор воспользовался общедоступным каналом. Возможно, подключился к чьему-то аккаунту или бесплатному вай-фаю в каком-нибудь кафе или отеле.

– Сколько таких точек? – спросила Сакс.

– В Нью-Йорке около семи миллионов незащищенных аккаунтов. Плюс-минус.

– Ого…

– Но один я сумел исключить.

– Только один? Какой?

– Мой собственный! – Шарнек рассмеялся над своей шуткой. – Но не беспокойтесь, мы достаточно быстро сумеем сократить это число. Есть некий код, который придется взломать. Я арендую время на суперкомпьютере в Колумбии. Как только что-то найду, сразу же сообщу.

Они поблагодарили полицейского. Тот вернулся к чудовищной музыке и любимым тачкам, Сакс – к яростному печатанию на клавиатуре, а Райм – к анемичной доске.

Зазвонил мобильник. Схватив аппарат, Райм увидел на экране код: 242[5]5
  Код Багамских островов.


[Закрыть].

«Интересно», – подумал он и принял звонок.

Глава 22

– Алло, это вы, капрал?

– Да-да, капитан, – ответил офицер Королевской полиции Багамских островов Михал Пуатье и издал легкий смешок. – Вы удивлены? Наверное, уже не думали, что я перезвоню?

– Нет, не думал.

– Я не поздно? Может, сейчас неудачное время?

– Нет, я рад вас слышать.

Вдали раздался звон. Где сейчас находился Пуатье? Время действительно было позднее, но до Райма доносился гул и гомон довольно большой толпы.

– Когда мы говорили в прошлый раз, я был не один. Некоторые мои ответы могли показаться странными.

– У меня были такие мысли.

– Возможно, вы поняли, что я не слишком склонен сотрудничать. – Он сделал паузу, будто размышляя, подходящее ли слово выбрал.

– Да, именно так я и понял.

Послышалась громкая, напоминающая паровой орган музыка – классическая цирковая тема.

– И вам, наверное, любопытно, почему молодому полицейскому вроде меня поручили столь важное дело, хотя я никогда прежде не занимался убийствами? – продолжил Пуатье.

– Насколько вы молоды? – спросил Райм.

– Мне двадцать шесть лет.

В некоторых обстоятельствах подобный возраст можно было счесть молодым, в некоторых – не слишком. Но для расследования дела об убийстве – в самом деле желторотый новичок.

Трубка издала громкие лязгающие звуки.

– Я не у себя в кабинете, – сказал капрал.

– Это я тоже понял, – рассмеялся Райм. – Вы на улице?

– Нет-нет, я работаю по вечерам. Охранником в казино на курорте, на острове Парадайз. Возле знаменитого «Атлантиса». Знаете?

Райм не знал. Он ни разу в жизни не бывал на пляжных курортах.

– Вашим полицейским тоже приходится подрабатывать? – спросил Пуатье.

– Да, бывает. В органах правопорядка трудно иметь хороший достаток.

– Ох как верно! Впрочем, мне вовсе не хотелось сюда идти, я предпочел бы заняться делом пропавшей студентки, но мне нужны деньги… Ладно, у меня мало времени. Я купил телефонную карточку на десять минут. Сейчас объясню, какое отношение имею к делу Морено. Я в списке кандидатов на перевод в наш центральный детективный отдел. Мне всегда хотелось быть детективом. Так вот, на прошлой неделе начальник сказал, что меня выбрали на младшую должность в ЦДО. И что еще удивительнее – сказал, мне дадут вести дело об убийстве Морено. Я считал, что пройдет еще год или даже больше. А чтобы мне самому дали вести дело? Невероятно. Но я, естественно, был только рад. Потом мне сообщили, что меня выбрали из-за того, что в данный момент дело носит чисто административный характер. Как я вам уже говорил, за его смертью стоял некий наркокартель. Вероятно, из той страны, откуда родом сеньор Морено, – из Венесуэлы. Наверняка снайпер уже покинул Багамы и вернулся в Каракас. Мне поручили собрать улики, взять показания в отеле, где убили сеньора Морено, и отправить документы в национальную полицию Венесуэлы. Я должен был с ними сотрудничать, если бы они захотели прилететь в Нассау, чтобы продолжить расследование. А затем мне поручили помогать другим детективам вести дело о другом убийстве, о котором я упоминал.

«Известного адвоката…»

Снова раздался лязг, затем крики. Что там – кто-то выиграл у однорукого бандита?

Последовала пауза, после чего Пуатье крикнул кому-то неподалеку:

– Нет-нет, они пьяные! Просто присмотри за ними. Я занят, мне нужно закончить разговор. Если начнут буйствовать – выпроводи их. Позвони Большому Сэму. – Он снова обратился к Райму: – Вы подозреваете некий заговор наверху, некие интриги с целью помешать расследованию убийства Морено. В каком-то смысле так оно и есть. Первое, о чем следует спросить: зачем наркокартелям было его убивать? Сеньор Морено пользовался уважением в Латинской Америке. Главы картелей – в первую очередь бизнесмены. Они не стали бы отвращать от себя народ, который нужен им в качестве рабочих и контрабандистов, убив популярного активиста. Судя по тому, что мне удалось выяснить, у меня сложилось впечатление, что наркокартели и Морено относились друг к другу вполне терпимо.

– Как я вам уже говорил, мы считаем точно так же, – сказал Райм.

Пуатье помедлил.

– Сеньор Морено весьма откровенно высказывался против Америки. «Движение за полномочия местных», с его антиамериканской направленностью, набирало популярность. Знаете об этом?

– Да, знаю.

– И у него имелись связи с организациями, склонными к терроризму. Наверняка для вас это тоже не новость.

– Об этом нам тоже известно.

– Так вот, мне пришло в голову, – понизил голос полицейский, – что, возможно, его смерти хотело ваше правительство.

Райм понял, что недооценивал капрала.

– Теперь вам ясно, в какой ситуации оказалось мое начальство – по сути, все министерство национальной безопасности и наш парламент. – Пуатье перешел почти на шепот. – А если в результате нашего расследования выяснится, что это правда? Что ЦРУ или Пентагон послали сюда снайпера, чтобы застрелить сеньора Морено? А если полиция найдет этого человека и определит, на какую организацию он работает? Последствия могут быть страшными. В отместку за столь компрометирующее их разоблачение Штаты могут принять решение изменить иммиграционную политику в отношении Багам. Или таможенную политику. Для нас это будет крайне тяжело. С экономикой тут дела обстоят нелучшим образом. Нам нужны американцы. Нам нужны семьи, которые приезжают сюда, чтобы их дети могли поиграть с дельфинами, бабушка могла заняться аэробикой в бассейне, а муж и жена – ускользнуть к себе в номер, чтобы впервые за много месяцев закрутить роман. Мы не можем потерять туристов. Никоим образом. А это значит, что мы не можем раздражать Вашингтон.

– По-вашему, если бы провели более тщательное расследование, могли бы быть приняты столь радикальные меры?

– Вполне разумное объяснение никак иначе не объяснимого факта, что ведущий следователь по делу Морено – то есть я – всего две недели назад проверял, что в новых зданиях есть работающие пожарные выходы и что компании по прокату водных лыж вовремя вносят всю причитающуюся с них плату. – Голос Пуатье стал громче, и в нем послышались стальные нотки. – Но должен сказать вам, капитан: может, я и работал в отделе надзора и лицензирования, но любой вопрос с инспекциями и лицензиями я решал вовремя, тщательно и честно.

– Нисколько не сомневаюсь, капрал.

– Так что я оказался в двусмысленном положении, получив это дело и в то же время его не получив, – если вы понимаете, о чем я.

Наступила тишина, которую нарушал лишь громкий лязг игрового автомата.

– У нас дело Морено отложено в долгий ящик, капитан, – прошептал Михал Пуатье, когда шум смолк. – Но полагаю, у вас оно идет полным ходом.

– Верно.

– И вы, полагаю, выдвигаете обвинение в преступном сговоре.

Райм и впрямь недооценил капрала.

– Именно так.

– Я поискал то имя, Дон Брунс. Вы говорили, это прикрытие?

– Да.

– У нас нет о нем никаких сведений – ни на таможне, ни на паспортном контроле, ни в реестрах отелей. Однако он с легкостью мог незаметно проникнуть на остров. Это несложно. Но есть кое-что, что может вам помочь. Должен сказать, я не стал полностью пренебрегать этим делом. Как я уже говорил, я расспросил свидетелей. Администратор из «Саут-Коув инн» сообщил, что кто-то звонил в отель за два дня до приезда Роберта Морено с просьбой подтвердить бронирование. Мужчина, с американским акцентом. Администратору это показалось странным, поскольку примерно за час до этого звонил охранник Морено, с той же просьбой. Кем был второй звонивший, из Америки, и почему он так интересовался прибытием Морено?

– Вы узнали номер?

– Мне сказали, что код был американский, но полный номер не назвали. Или, если честно, мне посоветовали не пытаться выяснить этот номер. И второе: накануне убийства кто-то приходил в отель и расспрашивал горничную об апартаментах, где остановился Морено, насколько регулярно приходят садовники, есть ли в номере занавески, где остановился его охранник, когда они обычно бывают в номере. Возможно, это тот самый, который звонил, хотя точно, естественно, не знаю.

– У вас есть описание его внешности?

– Мужчина, белый, лет тридцати с небольшим, светло-каштановые, коротко подстриженные волосы. Тоже американский акцент. Худощавый, но атлетического телосложения. И еще горничная сказала, он был похож на военного.

– Это наверняка тот, кто нам нужен. Сначала он позвонил, чтобы убедиться, что Морено действительно приедет. Потом появился накануне убийства, чтобы взглянуть на место покушения. Какая-нибудь машина? Другие подробности?

– Боюсь, что нет.

В трубке послышался короткий писк – бип!

«Вот как! – подумал Райм. – НРОС нас прослушивает».

Однако Пуатье сказал:

– У меня осталась всего пара минут. Это сигнал, который предупреждает, что на карточке заканчивается время.

– Я вам перезвоню…

– Мне в любом случае пора идти. Надеюсь, это…

– Погодите, – поспешно прервал его Райм. – Расскажите мне о месте преступления. Я вас уже спрашивал о пуле.

«Это ключ ко всему…»

Последовала пауза.

– Снайпер стрелял трижды с очень большого расстояния, больше мили. Два выстрела прошли мимо, и пули разрушились о бетонную стену внутри комнаты. Пулю, убившую Морено, удалось извлечь почти неповрежденной.

– Одну пулю? – в замешательстве спросил Райм. – А другие жертвы?

– Их не застрелили. Заряд был очень мощный. Он разбил окна и засыпал всех осколками стекла. Охранник и репортер, бравший интервью у Морено, получили множество порезов и истекли кровью до того, как их успели привезти в больницу.

«Пуля на миллион долларов…»

– А гильзы?

– Я просил криминалистов поискать, откуда стрелял снайпер. Но… – Голос его помрачнел. – Меня, естественно, сочли самым младшим и сказали, что не хотят впустую тратить время.

– Впустую тратить время?

– Они сказали, что там труднопроходимая местность, каменистый берег, где очень тяжело что-либо искать. Я пытался возражать, но затем было принято решение приостановить расследование.

– Вы сами можете там поискать, капрал. Могу подсказать, как найти место, откуда он стрелял, – произнес Райм.

– Ну… я ведь уже говорил, дело приостановили.

Бип!

– Искать нужно самое простое. Снайперы оставляют множество следов, сколь бы тщательны они ни были. Много времени это не займет.

Бип, бип…

– Не могу, капитан. Пропавшую студентку все еще не нашли…

– Ладно, капрал, – бросил Райм. – Но прошу вас – пришлите мне отчет, фотографии, результаты вскрытия. И сообщите, могу ли я получить одежду убитого. Особенно обувь. И… пулю. Мне в самом деле нужна та пуля. Сохранность мы обеспечим.

Снова пауза.

– Нет, капитан… извините. Мне нужно идти.

Бип, бип, бип…

Последним, что услышал Райм, прежде чем в трубке наступила тишина, был лязг игрального автомата и голос какого-то пьяного туриста:

– Круто, ничего не скажешь. Потратить две сотни баксов, чтобы выиграть долбаные тридцать девять.