Текст книги "Око Дьявола"

Глава 8

Да, Колтон. Мы действительно наслаждаемся солнцем, которое освещает нашу жизнь и служит синонимом всего хорошего. Но реальность такова, что больше всего мы любим ночь. Именно тогда все женщины кажутся прекрасными, именно тогда можно дать волю воображению, именно тогда зарождаются сплетни и случаются ужасы. И по-другому просто не может быть.

Люблю тебя до смерти

Болдинай-Пойнт был известен в первую очередь благодаря своему кладбищу и без него, возможно, вообще не пользовался бы славой.

Он находился на большом острове, расстояние до которого составляло четверть окружности планеты. Вылетев утренним рейсом, три часа спустя мы приземлились в прибрежном городе. Оттуда мы поездом отправились вглубь континента – в Бораку, где переночевали, а утром взяли напрокат скиммер и поручили искину вести нас до самого Болдинай-Пойнта.

Под нами простиралась дикая местность – сухая песчаная равнина с множеством камней. На западе горизонт пересекала горная цепь. Сам Болдинай-Пойнт, городок с четырехтысячным населением, находился у черта на куличках.

У него, однако, имелась отличительная черта: это было одно из немногих мест, где люди во времена Бандариата чувствовали себя относительно свободно. Являясь частью владений Клива, он располагался вдалеке от центров власти и был настолько мал, что явно не вызывал ни у кого особого интереса. Именно здесь в течение трех веков находили убежище мятежники, недовольные и отступники-ученые. Впрочем, не исключено, что диктатора это вполне устраивало.

На Салуде Дальнем не было – и, насколько мне известно, нет до сих пор – системы минимальных пособий, позволяющей гражданам при желании предаваться безделью в течение всей жизни. Никому из властителей планеты эта идея не казалась удачной, и поэтому никто не пытался воплотить ее в жизнь. Здесь нужно было или работать, или зависеть от чужой благотворительности, или выживать за счет чего-то похуже. Снижаясь вместе с Алексом над этими глухими местами, я думала о том, как здешние жители зарабатывают на пропитание.

Болдинай-Пойнт представлял собой скопление потрепанных непогодой домов, стоящих вдоль нескольких продольных и поперечных улиц. Знаменитое кладбище располагалось к северу от города. С воздуха оно выглядело как любое другое – всего лишь набор могильных камней внутри железной ограды. За оградой до самого горизонта тянулась серая равнина.

В отеле и ресторане было полно народу.

– Похоже, они вполне процветают за счет туристов, – заметил Алекс.

– Я что-то пропустила? Или дело в кладбище?

– Думаю, в кладбище, – ответил он. – Что ты так удивляешься? Не в каждом городе найдется неспокойная могила.

Пожилой хозяин сувенирной лавки рассказал нам, что кладбище основал Питер Клив.

– Клив? – переспросил Алекс. – Один из диктаторов?

– Четыреста лет назад. Ему не нравилось, что его солдат убивают мятежники, и он запустил программу создания лучших солдат – таких, которых не убьешь парой выстрелов из скремблера. Ему нужны были бойцы, не чувствующие боли.

– Вы серьезно? – спросил Алекс.

– Я что, похож на лжеца? – Хозяин лавки рассмеялся и показал нам фотографию Питера Клива, высокого худого мужчины с острой бородкой и сатанинским взглядом, прямо-таки злобный император из дешевого видео. – Он не желал, чтобы это стало известно, ведь тогда его образ был бы разрушен. Кливы считали всех остальных полными дураками, хотя мы верили, что они милосердны и добродушны, думают только о благе своего народа. Именно потому они всегда окружали себя людьми, которые постоянно улыбались, – население под властью бандара должно было выглядеть абсолютно счастливым. А здесь он собрал команду, чтобы создать своих… – Он задумался, подбирая подходящее слово.

– Андроидов, – подсказал Алекс.

– Да, андроидов. И на глазах у горожан на шоссе номер один построили лабораторию и обслуживающий центр.

– Шоссе номер один? – переспросила я.

– Оно проходит через центр города.

– Единственное шоссе, которое здесь есть.

– Верно. Шоссе номер один. Послушайте, если вы будете перебивать…

– Нет, прошу вас, продолжайте.

– Ладно. В общем, когда все построили, всю ночь горели огни, и в безымянных могилах позади кладбища начали что-то закапывать.

– Эксперименты не удались? – спросил Алекс.

Хозяин лавки с серьезным видом кивнул, словно правда не должна была распространиться дальше нас троих. Словно речь шла о том, к чему мир был еще не готов.

– Да, – ответил он. – Именно так. Ночью туда привозили заключенных и проделывали над ними эти чертовы опыты, а потом закапывали трупы. И так продолжалось, пока они не добились успеха – или решили, что добились успеха.

Форрест Барриман преподавал историю в средней школе. И вот его схватили и привезли сюда. Он что-то сказал на одном из своих уроков, или кому-то так показалось: этого было вполне достаточно. Его сделали неуязвимым против пуль, нечувствительным к боли. Но Форресту это не понравилось. Однажды ночью он вырвался на свободу и разнес на куски лабораторию, а заодно и нескольких своих мучителей. Потом он убил охранников и скрылся в лесах. К тому времени он уже сошел с ума. Однажды ночью он появился в городе и принялся буйствовать, душа и избивая всех, кто попадался ему на пути. Никто не мог его остановить. В конце концов разъяренная толпа сумела прогнать Форреста. Его выследили в близлежащих холмах – за это время он отправил на тот свет еще несколько человек – и наконец прикончили плазменным зарядом.

Его похоронили на кладбище вместе с другими погибшими. О похоронах сообщили родственникам Форреста, и некоторые из них пришли на кладбище. Узнав о случившемся, они пришли в ужас. Для всех Форрест попросту исчез: никто не знал, что с ним случилось. Когда об этом стало известно Кливу, он настолько испугался, что выступил перед публикой и объявил всю историю выдумкой, назвав виновниками предателей-ученых. Через неделю после похорон кто-то приземлился среди развалин лаборатории и уничтожил все, что говорило о ее связи с правительством.

– Господи, – сказала я. – Это правда? Все на самом деле было так?

У хозяина лавки были серые глаза, седые волосы и землистого цвета кожа. Помню, я подумала, что ему стоило бы убраться подальше от этого сувенирного магазина и вообще от кладбища.

– Все еще хуже, – ответил он.

– Что еще случилось? – спросил Алекс.

– Через несколько недель после уничтожения лаборатории на город снова напали. Кто это сделал – неизвестно, но горожане начали находить трупы: люди, забитые насмерть, с размозженными черепами, задушенные. Свидетели клялись, что это был Барриман. На кладбище отправился репортер.

– И могила оказалась пуста, – сказал Алекс.

– Да.

Эту часть истории я слышала еще до нашего отлета из Маринополиса.

– Жители города попросили помощи у властей, но чиновники лишь посмеялись – как и журналисты, которые в те времена и без того ни черта не стоили. Тогда горожане собрались сами, выследили его во второй раз и снова убили. Все признали, что это один и тот же человек. На этот раз, прежде чем закопать труп, его залили цементом, пригласили священника для совершения обряда экзорцизма и поставили на могиле камень, чтобы покойник не мог выбраться.

– Вы, случайно, не видели Викки Грин? Она действительно была в городе?

– Кого? – спросил он.

Мы двинулись дальше – в один из двух местных ресторанов. Хозяйка, высокая женщина, выглядела слишком здравомыслящей для того, чтобы жить в Болдинай-Пойнте. Я сомневалась, что у этого города вообще есть будущее. Когда мы сели, я спросила у хозяйки, верит ли она в историю Барримана, и она ответила: «Конечно, где вы были раньше?»

– Я вам еще кое-что скажу, – добавила она. – Это каким-то образом связано с Каллистрой.

– С Каллистрой?

– Обычно на кладбище все спокойно. Но стоит прийти туда ночью, когда звезда висит прямо над головой, то можно ощутить, как он пытается вылезти из могилы.

Добро пожаловать в Болдинай-Пойнт.

Мы выбрали отель, но там не оказалось мест.

– Попробуйте «Хэмел», – посоветовали нам.

«Хэмел» был не так уж плох, но не отличался роскошью, которую любил Алекс. Номеров люкс не нашлось, и мы поселились в двух отдельных комнатах. Между делом Алекс спросил искина, знает ли она, кто такая Викки Грин.

– Да, – ответила она. – В Пойнте она очень популярна.

– Не могли бы вы сказать, появлялась ли она здесь за последний год?

– Это частная информация, – последовал ответ. – Прошу прощения, но говорить на подобные темы я не имею права. Если хотите, могу проверить, не проживает ли она сейчас в нашем отеле.

Мы попытались позвонить в «Пойнт-Мен», местный журнал. Да, она была здесь, действительно останавливалась в «Хэмеле» и стала звездой вечера, на котором рассказывала, почему люди склонны верить в сверхъестественное. Она подписывала книги, в том числе коллекционные издания, и пригласила некоторых читателей на шумную вечеринку.

Викки также дала интервью, опубликованное в «Пойнт-Мене». Как и прежде, выглядела она прекрасно.

Вопрос: Госпожа Грин, с какой целью вы приехали в Пойнт?

Ответ: Это особенное место, Генри. Мне всегда хотелось здесь побывать.

В.: Вы работаете над очередной книгой?

О.: Я всегда работаю над очередной книгой. (Смеется.)

В.: Не могли бы вы рассказать, о чем она?

О.: Замысел еще не совсем оформился.

В.: А как книга будет называться?

О.: Рабочее название – «Око дьявола».

В.: Вы задержитесь в Пойнте?

О.: Да. Скорее всего, да.

В.: Дайте угадаю: вы пишете о Форресте Барримане?

О.: Если хотите, угадывайте.

В.: Я прав?

О. (с улыбкой): Честно говоря, Генри, идея носится в воздухе. Но я пока еще раздумываю.

– Она полна оптимизма, – сказала я.

Эта Викки мало походила на женщину, приславшую нам сообщение.

– В чем бы ни заключалась ее проблема, – заметил Алекс, – она еще не возникла.

Мы досмотрели интервью до конца. Когда ее спросили, чем она собирается заняться в городе, Викки ответила, что просто хочет осмотреться.

«Мне здесь нравится. Почему бы не расслабиться немного?»

«Вы намерены побывать на могиле?»

«Не думаю, Генри. Страшновато».

В городе имелись музей Барримана, книжный магазин «Кладбище», а также Оккультная транспортная компания, предлагавшая виртуальные путешествия в потусторонний мир. Можно было купить футболку с изображением чудовища или симуляцию с инсценировкой событий. Голограмма самого чудовища стояла перед входом в магазин сувениров. Когда мы пришли, рядом с ней фотографировалось семейство. Похоже, бизнес процветал.

Мы отправились на поиски тех, кто мог видеть Викки Грин. Казалось, все обитатели Пойнта – поклонники жанра ужасов. Большинство местных жителей отвечали нам: «Да, мы слышали, что она была в городе». Большинство утверждали, что видели ее, а некоторые даже заявляли, будто с ней разговаривали. Но по сути, мало кто мог нам помочь. Некоторые говорили, что она писала про чудовище Барримана. «Зачем еще ей было сюда приезжать?» – сказал кто-то. Слух о том, что Викки больше нет, уже успел разойтись, и поклонники с трудом могли поверить в случившееся.

Так или иначе, найти надежные источники оказалось непросто. Подробности не совпадали. Одежду Викки описывали по-разному, как и цвет ее волос. Иногда она говорила с акцентом, иногда без него.

Мы спрашивали, верят ли они, что история Барримана имеет под собой какие-либо основания? Я полагала, что местные относятся к ней несколько скептически, особенно дети. Но нет – конечно же, все случилось на самом деле. Спросите кого угодно. Или сходите на кладбище, когда Каллистра стоит высоко в небе.

Днем на могилу Барримана совершались экскурсии: туда ходил автобус на воздушной подушке с надписью «Лаборатория андроидов». Когда я спросила хозяина отеля, есть ли ночные экскурсии, он удивленно посмотрел на меня:

– Естественно, нет, леди. Никто не ходит туда ночью. Это запрещено.

Он с трудом сдержал улыбку.

Автобус забрал нас у отеля, сделал еще одну остановку, а затем направился на север, в сторону кладбища. На экскурсию поехало человек пятнадцать, половина из них – дети. Все весело смеялись, и я услышала, как какая-то девочка спросила:

– Это в самом деле правда, мама?

– Нет, милая, – ответила мама. – Призраков не бывает.

Алекс показал гиду фотографию Викки:

– Не помните ее? Может, она ездила с вами?

– Вы представляете, сколько народу туда ездит? – ответил тот.

Мы проехали через город, затем еще километра три по прямой ровной дороге, после чего свернули к железным воротам, которые распахнулись перед нами. Эффективность их с точки зрения безопасности казалась сомнительной, поскольку ограда в нескольких местах была проломана.

Кладбище было старым. Надгробные памятники относились к временам более чем шестисотлетней давности – к началу эпохи Бандариата. Гид, мужчина средних лет, изо всех сил изображая волнение, рассказал нам, что городской совет рассматривает вопрос о запрете посещения кладбища туристами, поскольку никто не знает, когда Форрест Барриман вылезет из могилы и что он тогда станет делать. Гид посмотрел на детей: некоторые из них хихикали, другие жались к матерям.

– Конечно, большинство жителей Пойнта считают, что беспокоиться не о чем, – невозмутимо заметил он. – Но вы же знаете людей. Хватит одной неспокойной могилы, чтобы город снискал дурную славу.

Алекс наклонился ко мне:

– Ты что, нервничаешь, Чейз?

Что угодно, лишь бы меня задеть. Я улыбнулась и промолчала.

Кладбище, пыльное и сухое, нисколько не походило на поросшее пышной зеленью место упокоения возле загородного дома Алекса на Окраине. Повсюду стояли таблички: «После наступления темноты не подходить!»

– Пожалуй, я не стала бы хоронить здесь того, кто был мне дорог, – заметила я.

Алекс смотрел куда-то в сторону. Его ответ я угадала заранее:

– Не думаю, что в конечном счете это важно.

Автобус качнулся под порывом ветра.

– Днем Форрест ведет себя тихо, – сказал гид. – Беспокоиться не о чем.

Автобус проехал среди надгробий. Наконец мы поднялись на пологий холм, и перед нами появился тот самый камень – выше моего роста и длиной в пол-автобуса. Мы свернули на парковку. Двери открылись. Гид вышел первым. Он помог сойти женщинам, подавал руку детям, постоянно повторяя, что нам ничто не угрожает и днем можно ничего не опасаться: мол, чудовище проявляет активность лишь тогда, когда на небе светит Каллистра. Слово «Каллистра» он произнес, перекатывая во рту согласные и растягивая гласные. Ему по-настоящему нравилась его работа.

– Отличное шоу, – прошептал Алекс.

Естественно, первым, что я увидела, была надпись «Лежи тихо». На обратной стороне камня имелась еще одна – три ряда незнакомых символов.

– Это буквы арракешского языка, – объяснил гид. – На нем написана «Энкомия», древний текст, почитаемый некоторыми в качестве священного. Первая строка – имя, «Форрест Барриман». Вторая – дата его первых похорон. А нижняя означает «Покойся с миром». – Он осторожно дотронулся до камня и добавил: – На что все мы надеемся.

– Почему на чужом языке? – спросила я.

– Считается, что это надежнее удержит его под землей, – ответил гид. – Большинство людей, живших здесь в те времена, были Путешественниками, ибо, согласно их вере, жизнь представляет собой путешествие от нечестивого мира к спасению. Если вы оглядитесь вокруг, то заметите на многих могилах звезду. Это Путешественники.

– Каллистра, – заметила женщина рядом со мной.

– Совершенно верно. Путешественники верили, что Каллистра – звезда Господа, которую тот поместил на небесах как знак Его присутствия.

Конечно, звезда являлась основным символом для многих религий мира, но тогда я этого еще не знала.

Могила выглядела достаточно мирно. Чтобы сдвинуть с места камень, требовался солидных размеров антиграв.

– На самом деле он так и не упокоился до конца, – продолжал гид, явно не желая оставлять животрепещущую тему. – Если прийти сюда ветреной ночью – кстати, это строго запрещено, – так вот, если все-таки прийти, когда Каллистра висит прямо над головой, можно услышать, как он ворочается там, внизу, пытаясь освободиться.

Рослый лысый мужчина попросил его прекратить.

– Вы пугаете детей, – сказал он.

После кладбища автобус повез нас в лабораторию андроидов – скопление небольших зданий со столами для образцов, ваннами и оборудованием экзотического вида. Как объяснил гид, это была не настоящая лаборатория, разрушенная столетия назад, а ее точная копия.

– Более того, – добавил он, – она находилась именно здесь.

Он продолжал объяснять – так, как будто все по-прежнему оставалось на своих местах. Вот здесь и вон там – жилища ученых, справа от вас – столовая. Дальше направо – главный корпус, одноэтажное белое здание. Автобус остановился прямо перед ним.

– Часть разрушений произошла по вине правительства, когда пытались установить связь между лабораторией и чудовищем. Однако мы считаем, что именно оно сровняло лабораторию с землей.

– Похоже, они думают, будто мы все идиоты, – сказала я Алексу.

– Вовсе нет. Это лишь шоу-бизнес. Они прекрасно понимают, что никто в это не поверит, но хотят создать соответствующую атмосферу. Как в симуляции – расслабься и наслаждайся, Чейз.

– Ладно.

– Впрочем, кто знает?

– О таких вещах? Может, хватит уже? Опять начитался книжек Грин? – (Алекс улыбнулся. Мы оба рассмеялись.) – Впрочем, если серьезно, я хотела бы выяснить, есть ли реальная подоплека у этой истории. Действительно ли здесь пытались создавать андроидов?

Алекс пожал плечами:

– Почему бы и нет? Не исключено, что они пытались создать лучшего полицейского. При диктатуре такого вполне можно ожидать. Именно это и пугает в современных технологиях, Чейз. Порой их используют не те, кому следовало бы.

– Думаешь, Викки была на этой экскурсии?

– Какова, по-твоему, вероятность того, что она проделала такой путь и не побывала на экскурсии?

С минуту я молчала, потом спросила:

– Как насчет того, чтобы вернуться ночью?

– Куда? Сюда?

– Да, сюда.

– Зачем?

– Потому что именно так, скорее всего, поступила Викки. Ей наверняка хотелось полностью прочувствовать историю об андроиде. А где это еще можно сделать, как не ночью у могилы? Сомневаюсь, что она удержалась.

– Пожалуй, ты права, Чейз. Но я не вижу в этом никакого смысла. Наша задача – выяснить, куда она отправилась дальше.

– Мне кажется, ты сам себя пытаешься обмануть. Думаю, нам стоит повторить ее опыт.

– Тебе в самом деле этого хочется?

– Да, – ответила я. – Мне хочется прийти в это место, когда над головой светит звезда. Так же как сделала она.

– Чейз…

– Мы прилетели сюда, чтобы повторить ее опыт. Сделать то, что сделала она. Мне кажется, в этом суть всего.

– Ладно, – обреченно вздохнул Алекс. – Если ты настаиваешь…

– Нет. – Я покачала головой.

– Что – нет?

– Я пойду одна.

– Почему?

– Она тоже пошла одна.

– Чейз, тебе никого не удастся одурачить.

– Ты о чем, Алекс?

– Ты до сих пор ведешь себя как ребенок.

Идея Алексу не понравилась. Это опасно, сказал он. Там не место женщине. Почем знать, кто бродит там по ночам? Может, в тех краях даже есть хищники. Я ответила, что волноваться не о чем: я позвоню ему, если случится непредвиденное событие. В любом случае я была вооружена. Я купила скремблер, который собиралась взять с собой.

– Но советую иметь наготове плазменное ружье, на случай если чудовище действительно рыщет на свободе, – сказала я.

Алекс что-то пробормотал: мол, мне нужно поработать над своим чувством юмора.

Когда на небе взошла Каллистра, я выслушала еще одну серию предостережений от Алекса, поднялась на крышу и полетела на скиммере назад к кладбищу.

Ночью оно выглядело еще более уныло. Света не было, не считая голубого сияния одинокой звезды, освещавшего надгробия и памятники. Я приземлилась на парковке, метрах в тридцати от могилы. С запада дул сильный ветер, поднимая клубы пыли. Выбравшись наружу, я включила фонарь и подошла к могиле. Справа, на краю поля зрения, я заметила какое-то движение – двое подростков пытались одновременно гулять и заниматься любовью. Они скрылись за каким-то склепом.

Выключив фонарь, я остановилась. Тишину нарушало лишь жужжание насекомых. Камень блестел передо мной в свете звезды. Я ожидала, что увижу огни города, но разглядела лишь слабое свечение на юге, за деревьями. Теплый ветер усилился.

Я представила, как Викки стояла здесь и вслушивалась в темноту. Наверняка она думала о том, как воссоздать это место в своей книге и как его использовать. В интервью «Пойнт-Мэну» она упомянула рабочее название романа – «Око дьявола». Я посмотрела на голубую звезду. Неподходящий цвет. Но в эту ночь, рядом с гигантским могильным камнем, цвет не имел никакого значения.

Я подумала о том, нервничала Викки или, напротив, наслаждалась моментом. Может, поэтому она сюда и пришла? Может, запланированный роман вовсе ни при чем? Может, ей просто нравилось ощущать пробегающий по спине холодок, стоя рядом с могилой, которую местные считали неспокойной?

На северо-западе появились огни. Пролетев у меня над головой, они стали снижаться там, где сияние обозначало город.

Снова включив фонарь, я взглянула на символы на камне.

«Форрест Барриман. Покойся с миром».

Сам камень и арракешские символы наверняка были чистейшим шоу. Кто знал, что на самом деле означала надпись? И означала ли что-нибудь вообще? Весь город был предприятием, основанным на фантазии. Наподобие Западного Кобаля на… – как его там? – Черном Адриане, где периодически сообщали о появлении морского чудища с гигантскими щупальцами. Или Бисмут на Волчках, где будто бы потерпел аварию корабль пришельцев из другой галактики. (Трупы и обломки корабля похитило правительство, но оно все отрицало.)

Существует даже место, где якобы есть проход в иное измерение. Вам покажут дверь, вырубленную в сплошном камне на склоне горы, но для прохода через нее требуются определенные условия, которые, конечно же, никогда не складываются. Впрочем, как утверждают местные, никто еще не вернулся оттуда, правда они клянутся, что с той стороны открывается потрясающий вид.

Я без труда представила себе, как Викки Грин стояла на этом же месте, думая о том же, о чем и я, – возможно, она пришла к выводу, что ответ не имеет значения. Главное – неопределенность.

В ту ночь я понемногу начала ее понимать. До этого она казалась мне конъюнктурщицей, делающей деньги на книгах о том, чего не может быть и что меня мало интересовало. Но сейчас я поняла, что вампиры, Форрест Барриман и все остальное – не просто плоды воображения, выдуманные для вытягивания денег у идиотов, что это позволяет заглянуть в самые темные уголки нашей души. В конце концов, были времена, когда мы не могли постичь мир природы и не понимали царящего в нем порядка. Существовал лишь мрак, мир, в котором никто не знал правил: чудовища подстерегали в нем неосторожных путников, ангелы двигали звезды, а боги летали по небу на солнце.

Земля под моими ногами зашевелилась – не задрожала, а, скорее, чуть заметно запульсировала.

Наверное, мне просто показалось.

Земля зашевелилась снова.

Вокруг ничего не было видно, но я достала из кармана скремблер и огляделась.

Я была одна. Подростки, похоже, куда-то исчезли.

Камень сдвинулся с места и начал подниматься.

Я тряхнула головой, глядя, как движется вверх его передний, ближний ко мне, край.

Признаюсь, смелости мне не хватило. Я сразу же поняла, что передо мной лишь искусная иллюзия для туристов, отважившихся прийти сюда ночью, – но значения это уже не имело. Волосы мои встали дыбом, сердце отчаянно забилось. Нижняя часть камня приподнялась над землей, и я увидела: что-то поддерживает его, приподнимая снизу. Появилась огромная, синюшного цвета пятерня, которая отталкивалась от земли. Камень продолжал подниматься.

Я повернулась и бросилась бежать. Еще на бегу я велела искину открыть люк и запустить двигатель. Сердце рвалось прочь из груди. Скиммер уже оторвался от земли, когда я вскочила в него.