Текст книги "Все средства хороши"

Глава 13

7:05

Балтимор, Мэриленд – Южная часть туннеля Форт МакГенри

Элдрик Томас очнулся.

Во сне он находился в маленьком коттедже где-то высоко в горах. Воздух был чистым и морозным. Он понимал, что спит потому, что он никогда раньше не бывал в коттеджах. В комнате пылал каменный камин, от которого исходило приятное тепло. Элдрик поднес руки к огню. Он слышал прекрасный голос бабушки, доносящийся из соседней комнаты. Она напевала какую-то старую церковную мелодию.

Он открыл глаза солнечному свету.

Все болело. Он дотронулся до своей груди, которая оказалась липкой от крови, но пули не убили его. Элдрик вспомнил, что он был облучен. Он оглянулся и увидел, что лежит в какой-то грязи, окруженный высоким кустарником. Слева был большой водоем, то ли река, то ли какая-то гавань. Где-то рядом раздавались звуки шоссе.

Изатуллах преследовал его. Но это было…очень давно. Скорее всего, он ушел.

– Давай, парень, – прохрипел он. – Ты должен двигаться.

Было бы легче просто остаться здесь, но так он бы точно погиб. Он не хотел умирать, не хотел больше быть джихада, он просто хотел жить. Даже, если он проведет оставшуюся жизнь в тюрьме, это все равно лучше, чем погибнуть вот так. Тюрьма? Ну, и ладно, он много раз уже был там. Она не так уж и плоха, как многие жалуются.

Он попытался встать, но не чувствовал ног. Такое ощущение, что их и не было. Элдрик перевернулся на живот. Боль пронзила все его тело, словно ударом тока. Он отполз в более темное место. Прошло какое-то время. Вскоре он вернулся обратно.

Он начал ползти, хватая руками грязь и подтягивая тело вперед. Он заставил себя подняться на холм, тот самый, с которого упал этой ночью, и который, возможно, спас ему жизнь. Элдрик рыдал от боли, но продолжал ползти. Он пытался не обращать на нее внимания, стараясь подняться.

Прошло достаточно много времени. Он лежал лицом в грязи. Кусты здесь были менее плотными. Элдрик оглянулся и увидел, что он был над рекой. Отверстие в заборе находилось прямо перед ним. Он подполз к нему. Зацепившись за нижнюю часть забора, он попытался пролезть сквозь дыру. Боль заставила его закричать.

Недалеко два старых афроамериканца сидели на белых ведрах. Элдрик смотрел на них с сюрреалистической четкостью. Никогда еще он не видел никого так четко. У них были удочки, снасти, большое белое ведро, а также кулер на колесах. Рядом стояли белые бумажные коробки с завтраками из Макдональдса. Позади стоял старый ржавый Олдсмобайл.

Их жизнь казалась раем.

Боже, пожалуйста, я так хочу попасть на их место.

Когда Элдрик закричал, люди бросились к нему.

– Не дотрагивайтесь! – прохрипел он. – Я заражен.

Глава 14

7:09

Белый дом – Вашингтон

Томас Хайес, президент США, стоял в брюках и рубашке у стойки на кухне Белого дома. Он чистил банан и ждал, пока сварится кофе. Когда он оставался один, ему нравилось приходить сюда и спокойно готовить себе обычный завтрак. Он стоял босиком, еще даже не надев галстук. В голове крутились нехорошие мысли.

«Эти люди хотят сожрать меня заживо».

Эта идея ему абсолютно не нравилась, но все чаще и чаще посещала его в последние дни. Когда-то давно он был самым оптимистичным человеком из всех, кого сам знал. С раннего детства он занимал главные роли, находил себя буквально во всем. В средней школе он произносил прощальную речь, был капитаном команды по академической гребле. Затем стал президентом студенческого городка. Получил диплом с отличием Йельского университета, диплом с отличием Стэнфорда. Стал стипендиатом программы Фулбрайт, Сенатором штата Пенсильвания и, наконец, губернатором штата Пенсильвания.

Он всегда считал, что сможет найти решение любой проблемы и доверял своим лидерским качествам. А самое главное, он всегда верил в присущую людям доброту. И все это сейчас кануло в лету. Пять лет офисной работы выбили из него весь оптимизм.

Он мог работать очень долго. Он мог возиться со всей этой бюрократией и различными агентствами. До недавнего времени у него были прекрасные отношения с Пентагоном. Он мог находиться в окружении Секретной Службы, которая вторгалась во все аспекты его жизни, двадцать четыре часа в сутки.

Он легко справлялся с журналистами, даже когда они нападали на него с кучей вопросов. Он стойко переносил, когда они смеялись над его воспитанием и называли его богатеньким либералом, который якобы был недосягаем для обычного общества. Проблемой было далеко не СМИ.

Проблемой была Палата представителей. Они были слишком юны, слишком глупы, слишком любили издеваться. Это была кучка вандалов, пытавшаяся вывести его из себя и, тем самым, убрать с поста. Ощущение, что Палата была съездом ребятишек из средней школы, куда исключительно набирали несовершеннолетних преступников.

Основная часть республиканцев состояла из каких-то средневековых варваров, а политическое движение “чаепития” – из анархистов, готовых метать бомбы в свой народ. Между тем, лидер меньшинств в Палате представителей присматривался к Овальному кабинету и не скрывал, что готов бросить нынешнего президента под поезд. “Синие демократы” были двуличными предателями – добродушными кузенами сейчас и злобными людьми, ругающими арабов и иммигрантов, а также кричащими о преступлениях в центре города, уже через минуту. Каждое утро Томас Хайес просыпался с мыслью о том, что круг его друзей и союзников сужается с каждым часом.

– Ты здесь, Томас?

Хайес посмотрел наверх.

Дэвид Хальстрам, начальник штаба, стоял напротив него, одетый, как с иголочки. Он выглядел, как и всегда – выспавшимся, энергичным, наполненным жизнью, готовым ко всему. Дэвиду было 34 года и он работал здесь только девять месяцев. Надо дать парню время.

– Когда появилась эта статья? – спросил Хайес.

– Минут двадцать назад, – ответил Дэвид. – Она уже в топе новостей всех СМИ, а телевидение собирает гостей к эфиру в 8 утра. Мы выяснили, откуда растут ноги, и стоит сказать, что мы находимся не в лучшем положении между Спикером Райаном, иранскими погромами и террористами Нью-Йорка.

Хайес сжал кулак. За всю свою жизнь он ударил только двоих и то, это было еще в школе, когда он был ребенком. Сейчас ему хотелось сделать это в третий раз, хорошенько вмазать представителю Палаты Биллу Райану.

– На завтра у нас был запланирован ланч, – произнес Томас. – Я надеялся это как-то сгладит ситуацию, не то, чтобы за раз, но все же…

Дэвид махнул рукой:

– Он застал нас врасплох. Стоит признать, что это был довольно продуманный ход. Он призывает к Вашему свержению потому, что Вы не хотите начинать Третью Мировую. Он сделал это через безобидного репортера “Ньюсмакс”, журнала, где не появится критика. Статья наберет множество твитов и ему не надо что-либо добавлять. Информация уже живет своей жизнью. Тем не менее, стоит вести себя обдуманно. Надо назначить пресс-конференцию, чтобы как-то отреагировать на пересуды о возможной террористической атаке и о том, что, возможно, это дело рук Ирана. Мы должны ответить на вопрос импичмента и сообщить, что мы собираемся предпринять для защиты от радиации.

– Что мы планируем делать?

– По поводу радиоактивных материалов?

– Да.

Дэвид пожал плечами:

– Зависит от того, что Вы имеете в виду. Считается, что радиоактивные отходы всегда надежно охраняются, но это не так. Подавляющее большинство, конечно, хранится под замком. Некоторые места, и Медицинский Центр, кстати, не исключение, довольно серьезно относятся к хранению и отправке их в специализированные места для утилизации. Но даже они отгружают отходы в грузовиках без охраны, которые передвигаются по дорогам общего пользования. Также есть больницы, которые хранят радиоактивные материалы вместе с биологическими. Есть даже те, кто выбрасывает их вместе с бытовым мусором. Я не шучу. Давайте не будем касаться уничтожения ядерного оружия. Изначально предполагалось, что все использованные топливные стержни будут перемещаться в надежные хранилища, но этого ни разу не произошло. Сами хранилища так и не были подготовлены. Подавляющее большинство этих стержней в США, начиная с 1970-х годов, хранится возле реакторов, в которых они были использованы. И есть основания полагать, что почти девяносто процентов реакторов в нашей стране протекают, некоторые из них сбрасывают отходы в подземные воды.

Президент Хайес посмотрел на начальника штаба:

– Почему я не в курсе подобных вещей?

– Ну, технически Вы о них знаете. Вас информировали, но это никогда не было первоочередной задачей.

– Когда мне сообщали об этом?

– Вам назвать точные даты?

– Да, я хочу знать дату, докладчика и содержание брифинга.

Плечи Дэвида поникли. Он остановился:

– Томас, я могу это сделать. Но что потом? Вы собираетесь перечитывать доклад Комиссии по ядерному регулированию, который был представлен три года назад? Думаю, у нас сейчас есть дела поважнее. Мы имеем продолжительный кризис на Ближнем Востоке и попытки спровоцировать войну в СМИ и зале Конгресса. Похищены радиоактивные материалы и существует угроза террористической атаки в Нью-Йорке. Мы теряем защитников в собственной партии. Они вполне могут массово перейти на другую сторону уже после полудня. И второй по влиянию человек в Вашингтоне призывает к импичменту. Мы находимся на островке, вокруг которого поднимается вода. Нужно действовать и делать это нужно сегодня.

Хайес никогда не чувствовал себя настолько потерянным. Слишком много для одного дня. Его жена и дочери были на Гавайях. Хорошо им. Он хотел бы быть сейчас с ними.

Он потянулся к Дэвиду Хальстраму, как к спасательному кругу, брошенному ему в разбушевавшееся море.

– Что мы предпринимаем?

– Мы заняли круговую оборону, – ответил Дэвид. – Кабинет министров все еще придерживается твердой позиции. Они поддерживают Вас. Я взял на себя ответственность собрать совещание сегодня утром. Вся элита соберется здесь, чтобы создать единый фронт. Кейт Хоилшер из Министерства финансов, Маркус Джонс из Госдепартамента и другие. Дэйв Деллиджер из Министерства обороны не сможет приехать по понятным причинам, но он хочет подсоединиться к совещанию по безопасной линии. Также с Западного побережья прилетит Сьюзен Хопкинс.

– Сьюзен… – начал было Хайес.

Он не мог пропустить это имя. За более, чем пять лет, он сделал все возможное, чтобы держаться как можно дальше от этой коллеги, по совместительству вице-президента. Вся ситуация со Сьюзен, впрочем, как и она сама, смущала его. Она начала самостоятельную жизнь в качестве фотомодели. Затем, в возрасте двадцати четырех лет, она ушла из этого бизнеса и вышла замуж за миллиардера в области современных технологий. Как только ее дети достигли школьного возраста, она ударилась в политику, используя деньги мужа.

Люди любили ее потому, что она была красива. В тридцать с небольшим она оставалась здоровой и полной энтузиазма. Женский журнал не так давно сфотографировал ее во время пробежки в ярко-оранжевых штанах и майке для йоги. Она также была достойным оратором. Она обожала церемонии открытия и разрезания ленточек так же, как и кулинарные конкурсы. Ее заботили такие вопросы, как предупреждение рака молочной железы (как будто люди еще не были в курсе его существования), физические упражнения и детское ожирение.

Это все же была не Элеонора Рузвельт.

Дэвид поднял руку:

– Знаю, знаю. Вы считаете Сьюзен легкомысленной, но Вы никогда не давали ей шанса доказать обратное. Томас, она была сенатором от Калифорнии целых два срока. Она – первая женщина вице-президент в истории США. Это немалое достижение. Она умна и легко находит общий язык с людьми. А главное, она находится на нашей стороне. Сейчас нам нужны абсолютно все и я верю, она поможет.

– Да что она может сделать? Мы не проводим конкурсы красоты.

Дэвид пожал плечами:

– Ваш текущий рейтинг составляет 12 %. Эта цифра получена три дня назад, еще до похищения. К следующей неделе цифра может опуститься к единичному значению. Показатели Билла Райана не намного лучше. У него 17 %, скорее всего, из-за того, что он не смог протолкнуть свою декларацию объявления войны. Возможно, его рейтинг слегка упадет за счет угроз в адрес президента.

– Да, люди недовольны правительством.

Дэвид поднял палец:

– В основном, но Сьюзен является исключением. Ситуация с Ираном никак не коснулась ее. Рейтинг составляет 62 % и она абсолютно несокрушима, не считая религии. Люди обожают ее. Она самый популярный политик Америки и вполне возможно, что она сможет одолжить Вам немного славы.

– Каким образом?

– Находясь здесь, в Белом доме, работая бок о бок с президентом по наиболее актуальным вопросам в стране, публично выступая с Вами, и, в буквальном смысле, глядя на Вас на вершине славы, будто Вы – герой.

– Боже, Дэвид.

– Сделайте это на свой страх и риск, Томас. У нас нет выбора. Я разговаривал с ней, пока она летела в самолете, когда шел сюда. Она прекрасно понимает, что поставлено на карту, и готова помочь. Она также готова к любым нашим заявлениям и сможет вынести их на основные ток-шоу.

Хайес тронул подбородок:

– Мне нужно решить, могу ли я пойти на это.

Дэвид покачал головой:

– Время для принятия решений по поводу Сьюзен уже прошло. Она нужна нам и Вы действительно относились к ней не лучшим образом. Честно говоря, мы должны радоваться, что она все еще готова к диалогу.

Глава 15

7:12

Апартаменты Али Нассара – Манхэттен

– На пол! Лежать!

Люка бросили лицом на каменный пол кабинета Нассара. Копы вытащили его пистолет из наплечной кобуры. Один из них уперся ботинком в шею. Он был довольно крупный, весом явно более двухста фунтов. Своей массой он запросто мог сломать Люку шею, если бы захотел.

Свободной рукой Стоун поднял свой жетон над головой.

– Федеральные агенты! – громко сказал он, стараясь перекричать копов.

– ФБР! ФБР! – орал Эд, лежавший за ним.

Это был опасный момент, когда одни хорошие парни могут пристрелить других по ошибке.

Кто-то выхватил жетон из рук Люка и, грубо заведя руки за спину, надел наручники. Он, не став сопротивляться, почувствовал, как холод железа врезается в запястья. Копы все еще проверяли остальные комнаты, вламываясь туда с криками.

– Стоун, что ты делаешь?

Люк узнал этот голос, но все же поднял голову, чтобы удостовериться. Над ним, в окружении полицейских, стоял Рон Бегли из агентства Национальной безопасности. Он уставился на Люка с выражением лица больше похожим на отвращение, хотя, возможно, это была жалость. Бегли был в длинном плаще. В этом обличии, учитывая его огромный живот, он напоминал телевизионный образ ирландского детектива-алкоголика. Рядом с ним стоял Тройка, тот самый сотрудник контртеррористического отдела Управления, которого они встретили этим утром, и именно тот, кто пожаловался на то, что Люк обращался с ним, как с собственным подчиненным. Пришлось немного напрячься, вспоминая имя. Майерсон, Курт Майерсон.

В некотором смысле, Люк даже был рад видеть их.

– Человек, сидящий на стуле, работает с террористами, находящимися в Нью-Йорке. У нас есть доказательства того, что он причастен к краже радиоактивных материалов из больницы минувшей ночью.

Бегли присел возле Люка:

– Он больше не сидит на стуле, мы освободили его. Я надеюсь, вы в курсе, что это дипломат, работающий в ООН в качестве представителя Ирана?

– Он пользуется дипломатической неприкосновенностью, – сказал Люк. – Она позволяет ему…

– Мы на грани войны с Ираном, Стоун. Это правда, но объявление войны не входит в круг ваших обязанностей, – ответил Бегли. Сидение на корточках мешало ему дышать, но он оставался в таком положении.

– Вы даже не представляете сколько дерьма выльется из этого. США придется публично извиняться перед Ираном лишь потому, что вы ворвались в дом дипломата, раздели его и подвергли допросу, что полностью соответствует международному определению пыток. Президенту захочется повеситься на собственном галстуке, когда он услышит об этом. Агент ФБР из секретного отдела, о котором никто и никогда не слышал, будет присутствовать в двадцатичетырехчасовом выпуске новостей на случай, если в стране остается еще кто-то, думающий, что государственные шпионы вышли из-под контроля.

– Рон, послушай.

– Я устал слушать тебя, Стоун. Из этого ничего хорошего не выходит. Ты сошел с ума. Сейчас мои люди пытаются связаться с Доном Моррисом. Так как он единственный, кого вы более-менее слушаете, то он лично освободит вас от должностей. В этом случае лучше позаботьтесь о наличии работы. Человек, который находится в соседней комнате, скорее всего, предъявит обвинения и, если он сделает это, тюрьма станет вашим новым домом. Никто не будет защищать вас. Никто не постоит за вас.

Бегли понизил голос:

– Я буду честен с тобой. Дона уже допрашивают на предмет того, каким образом вы здесь очутились. Ведь группа особого реагирования является его любимым проектом, так? Все это теперь может развалиться даже быстрее, чем я предполагал. Сегодня вы сделали мне одолжение.

Бегли поднялся с корточек:

– Снимите с них наручники и выпроводите отсюда, – сказал он кому-то. – Доведите прямо до лифта и проследите, чтобы они вышли из здания. Никаких промедлений, никаких разговоров, не спускать с них глаз. Если они попытаются бежать, пристрелить обоих.

– Сэр?

Бегли пожал плечами:

– Больше юмора.

Двое мужчин вытащили Люка за ноги. Он мельком увидел Бегли и Майерсона, выходящих из комнаты. Полицейские сняли с него наручники, затем передали пистолет и жетон. Слева стоял Эд Ньюсэм, проходящий ту же процедуру.

Люк взглянул на компьютер, жесткий диск все еще был вставлен. Линия загрузки дошла практически до конца, передача файлов была почти завершена. Люк быстрым взглядом указал на это Эду. Тот на секунду поднял брови, задумавшись.

– Давайте, – сказал полицейский. – Выходим.

Эд вышел первым, Люк за ним. Широкая спина напарника закрывала Люку весь обзор. Они сделали два шага из комнаты. Справа, в антикварном кресле, сидел Али Нассар. Он снова надел свой банный халат и разговаривал по телефону. Женщина-полицейский вколола ему местное обезболивающее и тут же принялась накладывать временные шины. Нассар приувеличено наморщился от боли.

Вдруг Эд упал на землю. Голова ударилась о пол с глухим звуком, глаза закатились, обнажив белки. Сильная дрожь прошлась по всему тела, голова и руки затряслись. Через несколько секунд изо рта показалась струйка белой пены.

– О, Боже! – вскрикнул Люк, упав на колени возле Эда.

Бегли обернулся:

– Хватит, Стоун, идите отсюда!

Люк встал и двинулся назад, подняв руки. Копы двинулись навстречу.

– Что с ним? – спросил Бегли.

– У него эпилепсия. Во время службы в Афганистане он получил серьезную травму головы. Небольшое повреждение головного мозга, изменение его нервных волокон. Я не совсем уверен, что именно. Нужно лержать его так, чтобы он не задохнулся. Через несколько минут приступ пройдет.

– У вас в отделе работает агент, страдающий эпилепсией?

– Не я принимаю решения, Рон.

– Ок, отойди. Ребята займутся им, они знают, что делают.

Люк отшагнул назад. Затем еще раз. Полицейские окружили лежащего Эда. Через несколько секунд Бегли вернулся к разговору с Майерсоном. Люк продвигался назад настолько незаметно, что казалось он стоит на месте. Он отступил в кабинет, затем бросился к компьютеру, отключил жесткий диск и засунул его в карман штанов, захватив со стола синюю ручку.

Он повернулся. В дверном проеме стоял полицейский.

Люк поднял ручку:

– Чуть не забыл.

Коп указал на дверь:

– Выходи.

Эд продолжал лежать с пеной у рта в основной комнате. Он переместился на бок, едва шевелясь. Глаза закрывались, затем медленно открывались. Пара полицейских помогли ему сесть. Он снова моргнул. Эд был похож на человека, который не понимал, где находится.

– Вы в порядке? – послышался голос. – Вы сильно ударились головой.

Эд глубоко вздохнул. Он был явно смущен тем, что выглядел так уязвимо перед всеми этими мачо-копами:

– Я не знаю. Стресс, отсутствие сна. Это происходит только когда я переутомляюсь.

Люк огляделся. Справа Нассар уже перестал говорить по телефону. Он общался с полицейским, которая занималась его пальцами. Люк направился прямиком к нему.

– Стоун!

Люк протянул левую руку Нассару так, словно хотел поздороваться. Нассар настороженно проигнорировал жест. Тогда он потянулся, схватил его за одежду и притянул к себе. Они стояли лицом к лицу, настолько близко, что могли бы поцеловаться.

– Я знаю, что ты сделал, – сказал Люк. – Тебе это не сойдет с рук.

– Ты останешься безработным уже к обеду, – ответил Нассар. – Я лично проверю.

Копы бросились разнимать их. Огромный полицейский захватил Люка в двойной нельсон и быстро повернул.

– Хватит! – закричал Бегли. – Уберите этих клоунов отсюда!

В лифте, спускающемся вниз, они были окружены копами. Стояла тишина, все смотрели на то, как мелькают цифры на экране.

– Ты в порядке? – спросил Люк.

Эд пожал плечами:

– Я устал. У меня не было приступов последние пару лет. Все еще трясет.

На улице их, наконец, отпустили. Они шли рядом, по засаженной деревьями улице, в сторону ожидающего их внедорожника. Люк молчал, пока они не отошли от полиции на пятьдесят ярдов.

– Эпилепсия? – удивился он. – У тебя в жизни ее не было.

Эд улыбнулся:

– Приступы – это мое спасение. Но, чтобы это сработало, надо уметь правильно преподнести.

– И ты сделал это. Я и сам не был до конца уверен в правдивости происходящего, когда я услышал, как ты ударился головой о землю. Клянусь, я почувствовал вибрацию от пола в ногах.

– Правильно. Хорошо, что у меня крепкая голова. И я всегда держу пару пенных капсул под рукой, чтобы удвоить эффект. Тебе, кстати, удалось?

Люк пожал плечами:

– Я забрал жесткий диск. Это же было быстро? Или ты о ссоре с Нассаром? Старый приемчик, – он выложил из кармана новенький смартфон в белом пластиковом чехле. – Я достал его телефон.