Текст книги "Скандальная история"

Глава 3

Кэтрин поплотнее запахнула на груди подбитую мехом накидку и, облокотившись о перила террасы, стала смотреть на зимний пейзаж, расстилавшийся перед ней. И равнина, и пологие холмы, и деревья – все было покрыто белым снежным одеялом. А в стылом воздухе – ни ветерка, повсюду царили мир и покой.

Ей было бы еще приятнее любоваться этим пейзажем если бы он не находился в таком несоответствии с терзавшими ее мыслями и чувствами. Она никак не могла прийти в себя после вчерашнего сообщения Коула. Неужели его жена действительно жива? И если она жива, то что теперь будет с ней, Кэтрин?

Хотя она сама же вчера утверждала обратное, в глубине души Кэтрин понимала: доля истины в трагических заявлениях ее опекунов все же есть. Когда подробности этого скандального происшествия станут достоянием гласности, ее положение в обществе действительно не улучшится. Возможно, репутация ее и в самом деле будет погублена.

– Как же здесь холодно, – проворчала Джулия Мэллори, закрывая за собой дверь на террасу. Застегнув свою длинную шерстяную накидку, она продолжала. – Ты даже в самую холодную погоду выходишь на террасу и подолгу стоишь здесь. Почему?

Кэтрин по-прежнему смотрела на засыпанные снегом просторы, протянувшиеся до самого горизонта.

– Это помогает мне думать. – Она вздохнула и повернувшись к Джулии, с улыбкой добавила: – В голове проясняется.

Джулия взглянула на нее с сочувствием и, протянув руку, коснулась ее плеча:

– Тебе есть о чем подумать. Мне очень жаль, что все так вышло. Мне очень хотелось, чтобы ты стала мне сестрой.

– Мне тоже.

Кэтрин увидела, что в глазах Джулии блеснули слезы. И у нее слезы наворачивались на глаза. Она была у родителей единственным ребенком, и дружба с Джулией помогла ей понять, как было бы замечательно, если бы у нее была старшая сестра. А теперь она и этого лишится. Несправедливо.

Джулия покачала головой и отвернулась.

– Эта женщина, которая утверждает, что она – Сара… Кажется, она приедет завтра.

Кэтрин пожала плечами.

– Похоже, Коулден нисколько не сомневается в том, что это его жена. Но все-таки я в душе еще надеюсь, что не сомневается он оттого, что принимает желаемое за действительное. – Она вздохнула. – А если это правда… Что ж, я буду только счастлива за него, хотя возвращение Сары действительно изменит всю мою жизнь. Но ведь он так любил ее…

К ее удивлению, Джулия при этих словах вздрогнула и, резко развернувшись, уставилась на нее широко раскрытыми глазами.

– Ну… в общем, да, их связывали довольно… сильные чувства. Но я бы не сказала… – Джулия внезапно умолкла. – Впрочем, не важно. Я вовсе не о моем брате тревожусь, а о тебе.

Кэтрин даже чуть отшатнулась – так ее ошеломили слова собеседницы. Конечно, они с Джулией очень сблизились в последние несколько месяцев, но все же ей было странно, что сестра Коула больше тревожится о ней, чем о родном брате. Все-таки Коул – член семьи.

– Что ты теперь будешь делать, Кэтрин? – спросила Джулия.

Кэтрин нервно сглотнула. Она задавала себе этот вопрос всю ночь, но так и не нашла на него ответа.

– Пока еще не знаю. Кажется, все сходятся во мнении, что моя репутация погублена. Погублена!.. – Она простерла вверх руки, передразнивая трагический жест Стивена Уолуорта, но вголосе ее не было насмешки.

– Ты же понимаешь, почему они все время это говорят. – Джулия посмотрела на нее с жалостью. – Они пытаются защитить тебя. Когда слухи об этой кошмарной истории просочатся, разразится ужасный скандал. И если не заткнуть сплетникам рты сразу же… – Джулия не договорила, но и без слов было ясно, о чем она думала.

Тихонько вздохнув, Кэтрин сказала:

– Уолуорты согласны с твоей матерью. Они так прямо и говорят: я должна выйти замуж за кого угодно, и как можно скорее. Юстасия уже составляет длинный список, озаглавленный: «Холостые джентльмены с подмоченной репутацией».

Кэтрин прикрыла ладонью глаза. Мысль о том, что ей и в самом деле придется выходить замуж за человека, соответствующего данному описанию, вгоняла ее в тоску. Она потратила три года на то, чтобы подыскать себе жениха, который бы полностью отвечал ее требованиям. Она хотела найти мужа, который не нуждался бы в ее приданом. И хотела, чтобы муж был ей другом, но не таким мужчиной, вкоторого можно влюбиться без памяти. Не следовало поддаваться искушениям и тешить себя пустыми мечтаниями и надеждами на любовь. Она уже имени возможность убедиться, каких бед могут натворить сильные чувства.

Коулден Мэллори был словно создан для нее. С того самого момента, как она впервые увидела его, он говорил и делал все безупречно правильно. И она не колеблясь приняла его предложение.

Но теперь все пошло прахом. Осталась одна тревожная неопределенность. Именно то состояние, которого она так стремилась избежать.

Кэтрин вздрогнула, сообразив, что Джулия снова заговорила.

– Поскорее выйти замуж – не такой плохой план.

У Кэтрин приоткрылся рот.

– Но, Джулия!..

Джулия подняла руку, чтобы пресечь дальнейшие возражения.

– Ты же не хочешь кончить так, как я. Одинокой. И если немедленно не предпринять мер, которые помогли бы смягчить последствия скандала, то именно так ты и закончишь.

– А я всегда думала, что жить самой по себе довольно приятно, – проговорила Кэтрин, снова повернувшись к заснеженным холмам. – Ты ни перед кем не отчитываешься, никого не разочаруешь…

– И никто не обнимет тебя, когда именно этого хочется больше всего. – Голос Джулии прозвучал совершенно бесстрастно, но Кэтрин, обернувшись, увидела боль в глазах подруги.

– Джулия… – Она шагнула к ней, собираясь сказать очень многое, но не успела – дверь на террасу растворилась, и Кэтрин замерла, затаив дыхание. Перед ней стоял Доминик Мэллори.

Шагнув на каменный пол террасы, присыпанный снегом, Доминик сразу же почувствовал: он прерывает какой-то очень серьезный и важный разговор. Однако он не стал возвращаться в зал. То, что ему сейчас предстояло сделать, было гораздо важнее, во всяком случае – для него. Возможно, это был один из самых ответственных моментов его жизни.

И тут его вновь стали одолевать сомнения. Да стоит ли дом такой жертвы? Дом – Нет. А его прошлое – стоит. Истина стоит любых жертв.

Растянув губы в фальшивой улыбке, Доминик приблизился к женщинам. Кэтрин тотчас же отступила на два шага, но в ее зеленых глазах вдруг что-то промелькнуло, вернее – вспыхнуло… И Доминик сразу отбросил все свои сомнения, он вновь ощутил влечение к этой девушке.

С трудом оторвав взгляд от глаз Кэтрин, он улыбнулся сестре. И тотчас же лицо Джулии словно осветилось – с него сбежала тень, омрачавшая его всего мгновение назад. Шагнув к брату, она обняла его, и Доминик прижал сестру к груди. После того как он стал жить отдельно от семьи единственное, что огорчало его, – это разлука с Джулией. Ее письма всегда были для него огромной радостью.

– Как хорошо, что ты приехал, Доминик, – прошептала Джулия. Отстранившись, она добавила: – Я знаю, что тебе это было ужасно трудно.

Да, Джулия знала. То, что происходило в доме, не прошло мимо ее внимания. Несколько раз она даже пыталась хоть как-то защитить младшего брата, и ей это дорого обошлось. Ах, как ему хотелось, чтобы и она обрела свое счастье! Почему-то Джулия так и не вышла замуж. Впрочем, несмотря на свой возраст, она была все так же красива.

Он повернулся к Кэтрин и увидел, что девушка пристально смотрит на него – смотрит как бы с изумлением, словно она не верила собственным глазам. Потом она потупилась и покраснела.

– Джулия, мне нужно поговорить с Кэтрин наедине.

Она вскинула на брата глаза, едва сдержав изумленное «ах». И очевидно, прочла все в его взгляде. А он понял по ее глазам, что она знает, зачем ему потребовалось поговорить с девушкой наедине.

– Д-да, конечно… – Джулия бросила взгляд в сторону Кэтрин: – Если хочешь, зайди потом ко мне, и мы поговорим.

Кэтрин кивнула и с улыбкой проговорила:

– Уж если ты не будешь мне сестрой, то останься, по крайней мере, моей подругой.

Джулия снова кивнула и, подобрав подол платья, поспешила удалиться. Когда дверь за ней закрылась, Доминик снова повернулся и увидел, что она уже успела отойти довольно далеко от него – до середины террасы. Он невольно усмехнулся – видимо, ему придется в буквальном смысле слова побегать за Кэтрин, прежде чем он сможет назвать ее своей.

И не сказать, что мысль об этом показалась ему такой уж неприятной.

Впрочем, не следовало забывать, что его брак – это всего-навсего сделка, коммерческое предприятие, не более того. Просто оно потребует некоторых ухищрений.

– Мне очень жаль, что я помешал вашему разговору, – сказал он, приблизившись к девушке. Он остановился на почтительном расстоянии, но, как ни странно, все равно почувствовал исходящий от Кэтрин запах лаванды. И еще удивительнее было то, как тело его среагировало на ее присутствие. Он был возбужден и напряжен даже сильнее, чем от прикосновения любовницы.

Она передернула плечами и искоса взглянула на него.

– Джулия не сказала мне ничего нового. То же самое твердили и мои опекуны – едва не ночь напролет.

Доминик улыбнулся и подошел к ней еще на несколько шагов. Она напряглась, заметив его маневр, но отстраняться не стала. Более того, теперь она смотрела прямо ему в глаза.

– Должно быть, вам сейчас нелегко, – продолжал Доминик.

Желание прикоснуться к ней оказалось настолько сильным, что он даже поднял руку, но тут же заставил себя опустить ее. Сейчас не время. Ну чего он добьется, дотронувшись до нее? Ведь он и так знал, вернее, чувствовал: кожа у нее гладкая как шелк.

По-прежнему глядя ему в глаза, Кэтрин тихо проговорила:

– Жаль, что вы не сказали мне вчера, кто вы такой.

«Что она имеет в виду?» – подумал Доминик.

– Вы тоже не сказали, – прошептал он.

Воцарилось молчание. Он смотрел в ее зеленые глаза, но никак не мог понять, какими чувствами они были наполнены в эти мгновения. Кажется, в них была боль, и был гнев, и еще что-то… Намек на пылкость и страстность натуры – он ощущал это, приближаясь к ней. Более того, он почувствовал это еще вчера, когда вышел…

Внезапный порыв холодного ветра вернул его к реальности, и он отступил на шаг. Затем откашлялся и проговорил:

– Похоже, вы оказались в довольно затруднительном положении. – Не дрогнул ли у него голос? Нет, кажется, это прозвучало вполне естественно, так что молено было надеяться, что девушка не заметила его волнения. Он еще не был готов признаться ей в своей слабости. Пока. – И не исключено, что я смогу вам помочь.

Что-то в ее лице изменилось, и зеленые глаза сверкнули гневом.

– Хотелось бы узнать, отчего все, в том числе и совершенно незнакомые мне люди, считают своим долгом объяснять мне, насколько тяжело положение, в котором я оказалась. Ведь не моя вина, что Сара Мэллори осталась в живых. Собственно говоря, я рада, что бедняжка не умерла и возвращается домой. Коул очень переживал из-за нее.

Доминик покачал головой. Если бы она знала правду, если бы узнала, что ее обожаемый жених лгал ей. Трудно было даже вообразить, как отреагировала бы эта девушка, узнай она, что Коул стал ухаживать за ней, позарившись на ее деньги, в расчете на то, что сумеет поправить свои пошатнувшиеся дела с помощью ее приданого. К тому же он ухаживал за ней, зная, что его жена не умерла. «Едва ли Кэтрин пожалела бы Коула, если бы узнала о нем всю правду», – подумал Доминик.

Впрочем, он и сейчас не был уверен в том, что она сочувствовала Коулу. Конечно, она могла притворяться сколько угодно, но не могла же она искренне радоваться возвращению Сары. Ведь возвращение этой женщины грозило погубить ее собственное будущее. Во всяком случае, она лишится человека, который ей был настолько небезразличен, что она согласилась выйти за него замуж.

Тут Доминик вспомнил о своих «обязанностях» и, отбросив все посторонние мысли, вновь заговорил:

– Вы правы, во всей этой истории вашей вины нет. Но история эта все же произошла, и тревоги близких вам людей совсем не беспочвенны. Ведь пострадаете не вы одна, Кэтрин. Скандал отразится и на моей семье, если не принять должных мер.

Она склонила голову к плечу и внимательно посмотрела на него:

– У меня сложилось впечатление, что вы не слишком жалуете своих родственников.

Доминик замер на мгновение.

– Кто вам сказал это? Коул?

Она неожиданно рассмеялась, затем покачала головой:

– Нет, он мне ничего не говорил. Но я не настолько глупа, чтобы не догадаться… Боже мой, ведь Коул ухаживал за мной целый год, и мы помолвлены уже несколько месяцев. О вас упоминали очень редко, по пальцам можно пересчитать, сколько раз. Я почти не сознавала, что вы существуете, пока не столкнулась с вами вчера на террасе. Казалось, вы прятались здесь от кого-то, – добавила она, немного помолчав.

Доминик невольно улыбнулся. А она проницательна, эта девочка. Пожалуй, даже слишком проницательна, и очень может быть, что ее не удастся обвести вокруг пальца, хотя Коул и убеждал его в обратном. Впрочем, его старший брат не слишком хорошо видел достоинства других людей – он был мастер подмечать только слабости, которые использовал в своих целях.

Доминик не мог не признать: ему очень нравится, что Кэтрин умна, бесстрашна и не любит притворяться. И конечно же, необыкновенно хороша собой. Да, она настоящая красавица. А сейчас, на фоне заснеженных холмов, она казалась еще прекраснее, она походила на Снежную королеву, покинувшую свое королевство…

– Совершенно верно, я скрывался, – проговорил Доминик.

Она взглянула на него с удивлением:

– Простите, что вы сказали?

Он склонился к ней и снова ощутил запах лаванды.

– Я скрывался на террасе вчера вечером, а вы опять пытаетесь увести разговор в сторону.

И тут он увидел в ее глазах такое, чего никак не ожидал увидеть. Что-то вдруг изменилось в ее лице, и теперь в глазах вместо страха и гнева было желание. Да, пылкое желание – в этом не могло быть ни малейших сомнений. Доминик приблизился еще на шаг. Вот сейчас он прикоснется к ней, и она растает, эта Снежная королева.

Нет, не сейчас. Хотя ужасно хотелось. Он решил, что прикоснется к ней лишь тогда, когда придет время доказать серьезность своих намерений. Прикоснется, чтобы заявить свои права на нее, а не потому, что потерял самообладание.

– Мне кажется, Кэтрин, вы догадываетесь, что я собираюсь вам предложить.

Она судорожно сглотнула, и глаза ее расширились. Покачав головой, она тихо сказала:

– Нет. – И голос ее дрогнул.

– Уверен, что догадываетесь.

В глазах ее промелькнуло отчаяние.

– Но мы ведь еще не убедились в том, что эта женщина самозванка.

Она произнесла это шепотом, словно умоляя кого-то о чем-то, и сердце Доминика дрогнуло. Да, его брат ужасно обошелся с этой девушкой. Он воспользовался неопытностью Кэтрин и жадностью ее опекунов. И теперь он, Доминик, должен был как-то загладить вину брата. Он сам не понимал почему, но чувствовал, что должен.

Однако он знал, что мог сделать для нее только одно – избавить ее от напрасных надежд.

– Коул уверен, что это именно она. Для него приезд Сары – просто событие, а не возможность убедиться в том, что она жива. И мы должны быть готовы к тому, что Сара, скорее всего и в самом деле жива.

Он осмелился наконец протянуть руку и получить награду, которой так долго желал. Он коснулся тыльной стороной ладони ее щеки, затем взял ее за подбородок и чуть приподнял его. Она помедлила несколько мгновений, затем отступила на шаг и, покачав головой, прошептала:

– Н-нет. Вы не должны… Я невеста вашего брата.

Губы ее шептали возражения, но глаза говорили совсем другое. Ей нравилось, когда он дотрагивался до нее, нравилось, что он находился так близко. Возможно, Кэтрин этого не сознавала, но она желала его – теперь уже Доминик нисколько в этом не сомневался.

Он улыбнулся и вновь приблизился к ней. Он наслаждался ситуацией, хотя раньше ему не нравилось загонять в угол свою жертву.

– Женатый мужчина не может иметь невесту, Кэт.

Тут она поняла, что он совсем рядом. Она отвернулась к перилам террасы, но не отодвинулась.

– Вам не следует так меня называть. – Голос ее дрожал, руки тоже.

– Но почему? Мне нравится это имя. Оно тебе идет. – Он снова коснулся ее щеки, и на сей раз она приникла к его ладони с тихим, едва слышным стоном. – Но обещаю, что стану звать тебя Кэт, только когда рядом никого не будет. То есть в постели.

Губы ее чуть приоткрылись, и она прошептала:

– Мы никогда не окажемся с вами в одной постели.

Доминик снова улыбнулся.

– Почему же?

Он медленно склонился к ней и прижался губами к ее губам. Она не отстранилась, но словно окаменела. И не ответила на поцелуй. Но Доминика это нисколько не смутило – напротив, он только вошел в азарт и принялся легонько покусывать ее нижнюю губу. Тут Кэтрин наконец не выдержала и, тихонько ахнув, приоткрыла губы. Доминик тотчас воспользовался этим и снова ее поцеловал – на сей раз со страстью.

В следующее мгновение из груди Кэтрин вырвался стон, руки ее легли ему на плечи, и она попыталась ответить на поцелуй. Доминик невольно вздрогнул; желание тотчас же захлестнуло его, захлестнуло с такой силой, что он почти испугался. Неужели он не смог совладать со своими чувствами?

Ему пришлось сделать отчаянное усилие, чтобы отстраниться от Кэтрин.

– А все-таки ты станешь моей женой, – прошептал он, глядя ей в лицо.

Она подняла на него свои чудесные зеленые глаза, затуманенные страстью и навернувшимися слезами.

– Нет.

– Уверен, что станешь.

– Я не могу, – шепнула она, вернее – почти всхлипнула.

– Почему не можешь?

– Потому что ты… Ты не… – Она вдруг задрожала всем телом.

Понимание забрезжило, а потом пронзило его. И желание мгновенно погасло – будто его окатили ведром холодной воды.

– Потому что я не… – Он провел пятерней по волосам. – Потому что я не Коул?

Она отшатнулась, напуганная резкостью его тона. А уже в следующую секунду дверь на террасу распахнулась, и перед ними появился тот, кем Доминик никак не мог стать.

Кэтрин молча смотрела на Коулдена, и на сердце у нее тяжестью лежало сознание ее вины. Она только что целовалась с братом своего жениха! Хуже того, ей нравилось с ним целоваться. Впрочем, «нравилось» – мягко сказано, она упивалась этим поцелуем и наслаждалась странным, щекочущим ощущением, возникавшим от его прикосновений. Даже сейчас она вся изнывала от желания продолжить то, что у них началось.

Коул улыбнулся, но это была многозначительная улыбка, а совсем не та нежная и исполненная доброты улыбка, к которой она привыкла. Кэтрин отступила на шаг. Доминик был прав. Они с Коулденом уже не жених и невеста. Это было ясно как день.

Более того, похоже, Коулден был прекрасно осведомлен о том, что Доминик предложил ей заменить его. Может, Коул все это и придумал?

Хотя сомнительно, что он «придумал» и греховный поцелуй своего младшего брата.

Она взглянула на Доминика, вернее – на его губы.

Неужели эти губы, вполне невинные на вид, заставили ее испытывать такое… безнравственное наслаждение? Впрочем, эти губы… они довольно красивые.

Красивы и густые черные волосы – пусть даже они чуть длиннее, чем предписывают приличия, – а также пронзительные серые глаза… Да, Доминик Мэллори был весьма привлекательным мужчиной.

– Так вы поговорили? – спросил Коул, приблизившись к ним; он по-прежнему улыбался.

– Да, поговорили. – Доминик покосился на Кэтрин, и она поспешно отвела глаза.

– Не может быть, чтобы вы затеяли такое всерьез… – сказала она, немного помедлив. – Откровенно говоря, даже не верится…

Улыбка Коула мгновенно сменилась гримасой.

– Кэтрин, я и в самом деле считаю, что так будет лучше. Лучше для всех, кого затрагивает эта история.

Последние сомнения исчезли, и на их место пришло разочарование. Почему-то она очень надеялась, что Коул, ее друг, человек, которому она привыкла доверять, сумеет ее понять. Да, она надеялась, что он поймет, почему ей так не хочется выходить замуж за первого встречного. И конечно же, ей не верилось что Коул сам станет устраивать ее брак. К тому же за ее спиной.

– Значит, это ты подослал ко мне своего брата. Ты хочешь, чтобы я вышла за него?

– Нет. – Коулден подошел к ней и взял ее за руку. Но теперь у нее не возникло чувства уверенности и безопасности при его прикосновении. – У меня только одно желание – чтобы всего этого вообще не было. Но это уже случилось, и я хочу защитить тебя. И хочу выполнить свой долг по отношению к семье.

– Каким же образом ты собираешься меня защитить?! – Она высвободила свою руку. Гнев и горечь вновь овладели ею. – Ведь объявление о нашей помолвке было напечатано в «Таймс», и нас после этого много раз приглашали на званые вечера вдвоем – уже как жениха и невесту. А теперь все узнают, что твоя жена воскресла из мертвых и меня навязали твоему брату.

Доминик улыбнулся ей, и она вдруг почувствовала, что от этой его улыбки у нее подогнулись колени.

– Никто никому никого не навязывает. И у меня есть имя – Доминик.

Неужели она еще ни разу не назвала его по имени. Она еще вчера вечером узнала, как его зовут, и потом вспоминала это имя, вспоминала его самого, хотя прекрасно понимала, что ей не следует думать об этом мужчине.

Доминик же тем временем продолжал:

– И можете поверить мне, миледи, тот факт, что я являюсь братом Коулдена, – это всего лишь одна грань моей необычайно многогранной личности.

Кэтрин было совсем не до смеха, однако она с трудом подавила улыбку. Да, этот человек не только внешне привлекателен, он еще и очень непрост. Конечно, у него довольно странные представления о приличиях… Разве подходящий сейчас момент для того, чтобы отпускать остроумные замечания? Но все же…

Коул нахмурился и взглянул на брата. Затем снова повернулся к своей бывшей невесте:

– Мы придумаем какое-нибудь объяснение. Можно сделать вид, что ты собиралась замуж за Доминика с самого начала. Мы можем сказать, что нас неверно поняли, что сообщение о нашей с тобой помолвке просто недоразумение.

Она в изумлении уставилась на Коула. Неужели он считает се настолько глупой? Видимо, да если вообразил, что она способна проглотить подобное объяснение.

– Ха! – вырвалось у нее, только это она и сумела ответить.

Доминик в раздражении поморщился:

– Право, Коул, ты все испортить своими глупостями. – Оттолкнув старшего брата, он взял девушку за плечи и привлек к себе: – Ты права, Кэтрин разумеется, в свете все равно узнают правду. Но если ты выйдешь за меня, то окажешься под защитой имени Мэллори. Под моей защитой. Мы сможем все обернуть в свою пользу. Уверен, что мои родственники нас поддержат, и самое главное, нам помогут те, кто в долгу передо мной, – добавил Доминик с усмешкой.

Тут он отступил от нее на шаг, и его руки больше не удерживали ее. Как ни странно, она вдруг почувствовала, что чего-то лишилась, хотя, казалось бы, следовало испытывать облегчение.

Взъерошив пятерней свои итак взъерошенные волосы, Доминик продолжал:

– Если мы возьмемся за дело как следует, то выйдем из этого скандала хотя и потрепанными, но живыми.

Она обернулась к Коулу и вопросительно посмотрела на него в надежде, что он передумает. Вот сейчас он спасет ее – скажет, что есть и другой выход. Но на лице бывшего жениха было написано такое облегчение, что ей стало ясно: спасать ее он не намерен. Собственно, это был наилучший выход для него самого. Все, что от него, Коула, теперь требовалось, – это передать бывшую невесту своему младшему брату. А после этого он сможет спокойно готовиться к приезду жены.

Сообразив, что Кэтрин ждет от него каких-то слов, Коул пожал плечами:

– Мне очень нелегко отказываться от тебя в пользу брата. Да, мне очень больно…

Кэтрин невольно вздрогнула. И это все, что ее бывший жених мог сказать ей? Какая гнусная ложь! У них с Коулом были совсем не те отношения, чтобы теперь заявлять, что ему «очень больно». За время помолвки они обменялись несколькими поцелуями, но Кэтрин понимала, что поцелуи его были вполне целомудренными. Она понимала это даже до того, как повстречала Доминика, – до того, как он заключил ее в объятия и показал, что такое настоящий поцелуй.

В этом-то и состояла проблема. Она не хотела, чтобы в ее жизнь вошла такая страсть.

– Так будет лучше, – раздался хрипловатый голос Доминика, и она невольно вскинула на него взгляд. Его серые глаза смотрели на нее с сочувствием, и почему-то это тронуло ее до глубины души. – Лучше для всех.

Какое-то время она вглядывалась в его лицо, потом спросила:

– Ведь на самом-то деле моего согласия далее не спрашивают, верно? Мое согласие вам обоим совершенно не требуется.

К ее ужасу, оба утвердительно закивали. Кэтрин поджала губы и проговорила:

– Тогда какой же смысл делать вид, что меня о чем-то спрашивают? – Пожав плечами, она продолжала: – Сами всем этим занимайтесь. Ваша идея, вы и решайте. Как вы найдете нужным, так я и поступлю.

С этими словами она прошла мимо мужчин и направилась к двери. Но перед тем как переступить порог, она имела неосторожность оглянуться напоследок. Доминик смотрел ей вслед с таким напряженным выражением, что взгляд его едва не пригвоздил ее к месту. Но Кэтрин все же заставила себя уйти. Оказавшись в зале, в безопасности, она прислонилась спиной к двери и содрогнулась всем телом.

Теперь, когда решение принято, стало ясно главное: ей придется собрать все свои силы, чтобы защитить свое сердце. Доминик Мэллори был именно такой мужчина, который мог вскружить ей голову, разбудить в ней всепоглощающую страсть, разбить ей сердце… и стать для нее источником бесконечных горестей. Но она ему этого не позволит. Потому что не может позволить.