Текст книги "Жду тебя"

У меня внутри все оборвалось, когда я посмотрела на него. Разлегшийся на земле, он выглядел таким самодовольным. Шутил ли он? Или говорил серьезно? Я убрала в сумку тетрадь и авторучку.

– Не понимаю, о чем ты.

Кэм лег на спину и вытянул руки над головой, от чего его рубашка задралась, обнажая полоску загорелой кожи плоского живота… о боже. Я отвернулась и глотнула воздух.

– Как правило, свидание – это встреча двух людей, которые вместе выходят куда-нибудь вечером, реже днем. На самом деле это может происходить в любое время суток. Чаще всего оно включает в себя ужин. Иногда кино или прогулку в парке. Хотя лично я не гуляю по паркам. По берегу моря еще куда ни шло, но, поскольку здесь такой возможности нет…

– Я в курсе, что такое свидание, – я резко прервала его и вскочила на ноги.

Он остался в той же позе и, похоже, пока не собирался двигаться. Надо было мне ехать на своей машине.

– Ты же сказала, что не понимаешь, – игриво произнес он. – Вот я тебе и объясняю, что такое свидание.

Меня взбесили… и невольно рассмешили его слова, и я воинственно скрестила на груди руки.

– Речь шла совсем не об этом, и ты это знаешь.

– Я просто хотел убедиться, что мы говорим на одном языке.

– Так вот, мы говорим на разных языках.

Кэм опустил руки, но полоска кожи между рубашкой и джинсами никуда не делась. Интересно, носит он нижнее белье, мелькнуло у меня в голове? Все, что я видела, так это кожаный ремень и джинсы. Ну, да ладно. Это не стоило моего внимания.

– Так что теперь, когда мы оба знаем, что такое свидание, нам надо его организовать, – сказал он.

– Э-э…

Кэм засмеялся, пружинистым движением оттолкнулся от земли и сел.

– Это не ответ, Эвери.

– Я…

Свидание? Свидание с Кэмероном Гамильтоном? Во мне тотчас проснулись два чувства: смущение и интерес. Я сделала шаг назад, словно устанавливая дистанцию между нами.

– Разве у тебя нет девушки?

Он удивленно вскинул брови.

– Девушки? Нет.

– Тогда кто же та брюнетка, что, спотыкаясь, выходила из твоей квартиры в среду ночью? – спросила я.

Его усмешка переросла в широкую улыбку.

– Так ты следила за мной, Эвери?

– Нет. Нет! Что? Я не следила за тобой. У меня своя жизнь.

– Тогда откуда ты знаешь про Стефани?

– Ее так зовут?

– Ну, да, у нее есть имя, и нет, она не моя девушка. – Он склонил голову набок, изучая меня. – И она не спотыкалась. Может быть, шаркала.

Я закатила глаза.

– И как же ты ее увидела, если не следила за мной? – спросил он, скрестив вытянутые ноги. – Собственно, я не против того, чтобы ты следила за мной. Мне это нравится, я уже говорил.

Я заставила себя сделать глубокий, медленный вдох, после чего подошла к нему и легонько пнула по ноге.

– Еще раз повторяю: я не следила за тобой. Просто мне не спалось, и я стояла у окна своей гостиной. Случайно я увидела, как ты провожаешь ее до машины.

– Что ж, тогда понятно. Конечно, это не так увлекательно, как если бы ты стояла у окна в надежде хоть мельком увидеть меня.

Я онемела от растерянности.

Он подмигнул мне, и, черт возьми, как же мастерски он это делал.

– Кстати, Стеф не моя девушка. У нас не такие отношения.

Видимо, это означало, что они просто трахаются, что было в порядке вещей. Возможно, и от меня он хотел того же, затевая всю эту кутерьму со свиданием. Джейкоб был бы в восторге, услышав мою историю. Надо взять на заметку: ничего ему не рассказывать.

– Я не такая.

– В каком смысле? – удивился он.

Выходит, он собирался заставить меня произнести это вслух. Конечно. Почему нет?

– Я не такая, как она.

– Ты ее знаешь?

Я сощурилась.

– Просто я не трахаюсь с парнями ради забавы, так понятно? Но не вижу ничего плохого в этом и не собираюсь никого осуждать. Просто ко мне это не относится. Меня это не интересует. Извини.

– Постой-ка. Я что-то не догоняю. Ты не осуждаешь ее, но уже предположила, что она ходит по рукам? И что она моя партнерша по сексу? Не слишком ли быстро ты выносишь приговор, основываясь лишь на догадках?

Черт побери, кажется, я погорячилась.

– Ты прав. Я не знаю, что там между вами. Может, вы просто друзья детства или еще что.

– Мы не друзья детства. – Озорная улыбка вернулась. – Мы просто время от времени занимаемся сексом.

Я изумленно уставилась на него.

– Выходит, я была права! Тогда почему ты обвинил меня в несправедливой критике?

– Я лишь обратил на это внимание, – ответил он, и его глаза блеснули, как те чертовы звезды в небе. – И, к твоему сведению, в среду мы не трахались. Не потому, что она не пыталась меня соблазнить, просто мне не хотелось.

Я вспомнила, как сексуально выглядела девушка, и удивилась, как такому самцу не захотелось ею воспользоваться.

– Ну и ладно. Какой-то дурацкий разговор.

– А мне нравится.

Тряхнув головой, я наклонилась за сумкой, но Кэм резко вскочил и схватил ее первым. Я вздохнула и протянула руку.

– Отдай.

– Я пытаюсь это сделать.

Я недовольно посмотрела на него.

Ухмыльнувшись, он шагнул ко мне и накинул ремень сумки мне на плечо. Его пальцы коснулись моей шеи, и я не смогла совладать со своим телом, которое непроизвольно дернулось от этого легкого прикосновения. Он отступил назад и поднял фонарик.

– Видишь? Я веду себя, как джентльмен.

– Я не считаю тебя джентльменом, – проворчала я, впиваясь пальцами в ремень сумки. – Но все равно спасибо.

Он подхватил свой блокнот, и мы направились обратно к машине мимо опустевшей скамейки. Когда мы вышли на поле, он включил фонарик, освещая тропинку. Думаю, чтобы показать мне, насколько я ошибаюсь, он открыл передо мной пассажирскую дверцу.

– Миледи.

– Спасибо, – сказала я, и мой голос смягчился.

Вместо того чтобы закрыть дверцу, Кэм прислонился к ней, положа руку на раму.

– Так как насчет моего предложения?

– Какого предложения?

Он посмотрел на меня с тем же напряженным интересом, что и раньше.

– Пойти со мной на свидание.

Я напряглась.

– Зачем?

– А почему бы нет?

– Это не ответ. – Схватившись за ремень безопасности, я попыталась пристегнуться. Мои руки дрожали, и я никак не могла попасть в защелку.

– А в чем был вопрос? Как я… послушай, это всего лишь ремень безопасности. Не тяни так сильно. – Он наклонился, чтобы помочь. Его руки накрыли мои, и я дернулась назад, упираясь в спинку сиденья. Он замер и взглянул на меня, и уголки его губ, обычно изогнутых в улыбке, вдруг опустились. Что-то вспыхнуло в его глазах. Не знаю, что это было, но все улетучилось, как только он защелкнул ремень. Впрочем, даже после этого он не отодвинулся. – Почему бы нам не пойти на свидание?

Я вжалась в спинку сиденья, упираясь кулаками в колени. Меня смущала не его близость. Пугало то, как отзывалось мое тело на каждый его взгляд или прикосновение.

– Потому что… потому что мы не знаем друг друга.

Уголки рта снова поползли вверх. Я решила, что мне определенно нравится эта полуулыбка на хмуром лице.

– Так в том-то и весь смысл свидания. Познакомиться поближе. – Взгляд Кэма переместился на мои губы. – Сходи на свидание со мной.

– Ты не узнаешь ничего интересного обо мне. – Мои слова вырвались горячим шепотом, и я судорожно вздохнула.

Он склонил голову набок.

– Я уверен, что в тебе много чего скрыто.

– Ошибаешься.

– Хорошо, тогда буду говорить только я.

– Наверное, это будет очень весело.

– О, во всяком случае, веселее, чем наблюдать за переходом Рафаэля через дорогу.

– Ха-ха.

Он усмехнулся.

– Думаю, тебе понравилась моя идея.

Я почувствовала легкую вибрацию мобильника в боковом кармане сумки. Эсэмэска? Наверное, от Джейкоба. Я хотела потянуться за телефоном, но передумала – еще не хватало нам стукнуться лбами. Пожалуй, это было бы чересчур.

– Может, уже поедем?

– А что насчет свидания?

– О господи, ты не отстанешь.

– Не-а.

Я не смогла удержаться от смеха, и он откликнулся счастливой улыбкой.

– Я уверена, что многие девушки мечтают о свидании с тобой.

– Так и есть.

– Вау. От скромности не умрешь?

– А почему я должен скромничать? – возразил он. – И я хочу пойти на свидание с тобой. А не с ними.

– Я все-таки не понимаю почему.

Его темные брови взметнулись вверх.

– С ходу могу назвать несколько причин. Ты не такая, как все. И меня это интригует. Ты очаровательно застенчивая и неловкая. Ты умная. Мне продолжать?

– Нет. Достаточно, – поспешно произнесла я. Необходимо было пресечь это в зародыше. Даже если забыть о его репутации, он был просто мне не по зубам. Я не могла ему дать того, на что он рассчитывал. Иногда мне даже трудно было поддерживать с ним разговор. – Я не хочу встречаться с тобой.

Кэма как будто не удивил и не расстроил мой ответ.

– Я так и думал, что услышу именно это.

– Тогда почему пригласил?

Он наконец-то – слава богу! – сделал шаг назад и схватился за ручку двери.

– Потому что захотел.

– О. Что ж. Хорошо. Рада, что теперь ты выбросил это из головы.

Он сдвинул брови.

– Ничего я не выбрасывал.

О, нет, только не это.

– Ты шутишь?

– Не-а. – Он сверкнул очаровательной улыбкой. – Всегда остается завтра.

– А что будет завтра?

– Завтра я снова приглашу тебя.

Я покачала головой.

– Ответ будет тот же.

– Может быть. А может, и нет. – Он протянул руку и легко коснулся кончика моего носа. – И может быть, ты скажешь «да». Я терпеливый и, как ты верно заметила, легко не сдаюсь.

– Отлично, – пробормотала я, но… ой-ой-ой, что-то незнакомое шевельнулось в моей груди.

– Я рад, что ты это понимаешь. – Кэм снова потянулся к кончику моего носа, и я шлепнула его по руке. – Не волнуйся. Я знаю правду.

– Какую правду, о чем ты?

Кэм отступил назад.

– Ты хочешь сказать «да», просто еще не готова.

Я оторопела.

– Все хорошо, – с дерзкой улыбкой произнес он. – Меня трудно приручить, но, поверь, ты получишь удовольствие.

Прежде чем я смогла найти ответ, достойный этого наглого заявления, он снова коснулся кончика моего носа и хлопнул дверцей.

* * *

Переступив порог своей квартиры, я зашвырнула сумку на диван и рухнула рядом. Пойти на свидание с Кэмероном? Он точно сумасшедший. Должно быть, он пошутил или просто флиртовал. На обратном пути он больше ни словом не обмолвился о свидании, а вместо этого подробно расспрашивал о моем расписании. Вопрос за вопросом, он выведал у меня все детали. К тому времени, как мы подъехали к дому, я уже еле языком ворочала.

Откинув голову на подушку, я закрыла глаза. Мое сердце билось слишком сильно, хоть я и сидела. Не соврал ли он, когда говорил, что в среду у них со Стефани ничего не было? Мне казалось странным, что он не проявил к ней интереса, если она действительно была так настойчива.

Честно говоря, все это не имело значения.

Любые отношения были для меня сейчас невозможны. Может быть, когда-нибудь все изменится, надеялась я, не могла же всю жизнь так прозябать. Мне хотелось быть обычной девушкой, которая с восторгом принимает приглашение на свидание, а не возвращается домой одинокой и жалкой.

Открыв глаза, я застонала.

– О боже, сеньор Кретин это я. Вернее, сеньорита Кретинка.

Я встала с дивана и поплелась в спальню, но на полпути вспомнила про вибрировавший в сумке мобильник.

– Черт.

Кинувшись к сумке, я достала телефон из бокового кармана. Коснувшись пальцем дисплея, я ожидала увидеть эсэмэску от Джейкоба или Бриттани. Но обнаружила пропущенный вызов и голосовую почту.

– Какого черта?

Я пробежалась пальцами по боковой панели – оказывается, все это время телефон работал без звука. Я открыла папку входящих вызовов и увидела, что звонок поступил с НЕИЗВЕСТНОГО НОМЕРА.

Мое сердце пропустило удар.

Ничего страшного. Возможно, кто-то ошибся или очередная реклама по телефону. Я зашла на страничку голосовой почты, и мой палец завис над кнопкой «Удалить». Прошлое вновь поднимало свою уродливую голову. Сколько таких телефонных розыгрышей мне пришлось пережить и потом заносить в черный список номера «шутников»! Много, и не сосчитать, но этот звонок не мог быть розыгрышем. У меня сменился телефонный номер, как и электронная почта…

Я снова чертыхнулась.

Глубоко вздохнув, я нажала на сообщение и поднесла трубку к уху, чтобы прослушать. Последовала пауза, а потом прорвался скрипучий, незнакомый голос: «Ты знаешь, что бывает с лживыми шлюхами? Они получают большой, жирный…»

Вскрикнув, я нажала кнопку «Удалить», не дослушав остальное. Я швырнула телефон на диван, вместо того чтобы разбить его об стену, и теперь он валялся на подушках, словно ядовитое существо.

Любой способ общения мог стать ядовитым. Неужели я забыла об этом? Сдавленный смех вырвался из моей груди. В самом деле, им что, больше нечем было заняться? Прошло пять лет. Пять лет! А они все жили прошлым.

И не отпускали его – как, впрочем, и я.

Глава 7

Я резко вскочила в постели, не соображая, где я и что со мной. Было уже около четырех утра, когда я наконец заснула, и непонятно, что разбудило меня. Я повернулась к будильнику и застонала, увидев, что на часах только восемь утра.

И это в воскресенье.

Плюхнувшись на спину, я уставилась в потолок. Раз уж я проснулась, не было никакой надежды на то, что удастся…

Бум. Бум. Бум.

Я снова вскочила, нахмурившись. Кто-то колотил в дверь – мою дверь. Какого черта? Откинув одеяло, я свесила ноги с кровати. Мой большой палец застрял в простынях, и я едва не грохнулась.

– Проклятье.

Чертыхаясь, я поспешила к двери, пока незваный гость не перебудил весь дом. Встав на цыпочки, я посмотрела в глазок. Все, что я разглядела, это темную копну вьющихся волос. Кэм?

Нет, определенно что-то случилось. Может быть, пожар, потому что я не могла придумать никакой другой причины для того, чтобы барабанить в мою дверь в такую рань.

– Все в порядке? – Я поморщилась от противного звука собственного голоса.

Кэм поднял голову. Кривая улыбка появилась на его лице, придавая ему божественную сексуальность.

– Нет, но будет минут через пятнадцать.

– Ч-ч-что? – Я отошла в сторону или, вернее, была вынуждена отойти, когда он ворвался в мою квартиру с чем-то завернутым в фольгу, коробкой яиц – хм? – и крошечной сковородой в руках. – Кэм, что ты делаешь? Восемь утра.

– Спасибо за подсказку. – Он направился прямиком на кухню. – Это единственное, что мне никак не дается: угадывать время.

Я хмуро поплелась за ним.

– Почему ты здесь?

– Готовлю завтрак.

– Ты не можешь это сделать у себя на кухне? – спросила я, протирая глаза. После домашнего задания по астрономии и телефонного звонка меньше всего мне хотелось видеть именно его.

– Моя кухня меня не вдохновляет так, как твоя. – Он разложил на кухонной стойке то, что принес, и повернулся ко мне. Его волосы были влажными и кудрявились больше, чем обычно. Как ему удавалось выглядеть таким огурчиком, едва встав с постели и приняв душ? На его гладких щеках не было и тени утренней щетины. И даже в спортивных штанах и старой футболке он смотрелся великолепно. – И к тому же Олли валяется на полу в гостиной.

– На полу?

– Да. Лицом вниз, храпит и пускает слюни. Не очень аппетитная атмосфера.

– Как и в моей квартире.

Он должен был уйти. Еще не хватало, чтобы он хозяйничал на моей кухне.

Кэм прислонился к стойке, сложив на груди руки.

– О, этого я не учел… – Его взгляд медленно переместился вниз – с макушки моей взлохмаченной головы до самых кончиков поджатых пальцев босых ног. Этот взгляд был подобен физическому прикосновению, и у меня перехватило дыхание. – Твоя кухня выглядит очень аппетитно.

Румянец разлился по моим щекам.

– Я не буду с тобой встречаться, Кэм.

– А разве я сейчас просил об этом? – Его губы слегка изогнулись. – Но со временем ты же изменишь свое решение?

– Зря надеешься, – предупредила его я.

– Я полон решимости.

– Надоедливой.

– Скорее, феноменальной.

Я закатила глаза.

– Это всего лишь твои фантазии.

– Фантазии есть воплощение наших истинных желаний, – ответил он, отворачиваясь к плите. – Я принес бананово-ореховый хлеб, который испек в собственной печке.

Я пробуравила его спину суровым взглядом.

– У меня аллергия на бананы.

Кэм резко повернулся, поднял брови в недоумении.

– Ты меня разыгрываешь?

– Нет. Нисколько. У меня аллергия на бананы.

– Черт, какая досада! Ты даже представить себе не можешь, что ты теряешь. Бананы украшают наш мир.

– Без понятия.

Он склонил голову набок.

– И на что еще у тебя аллергия?

– Кроме пенициллина и парней, которые врываются в мою квартиру? Больше ни на что.

– Ха-ха-ха, – ответил он и начал шарить по шкафам. – Сколько слабых, не таких самоуверенных парней погубил твой язычок?

– Видимо, недостаточно, – пробормотала я. Машинально потянувшись к запястью, чтобы поправить браслет, я обнаружила, что его нет на месте. Сердце ушло в пятки. – Я сейчас.

Напевая себе под нос, Кэм кивнул. Я бросилась обратно в спальню, схватила с тумбочки браслет и нацепила его. Облегчение сладкой дрожью пробежало по телу. Выходя из спальни, я взглянула на себя и снова чертыхнулась.

Я была без лифчика.

Тонкая ткань рубашки туго натянулась на груди, и соски призывно торчали.

– О боже.

Сбросив с себя рубашку, я схватила спортивный бюстгальтер из ящика комода.

– Эй! Ты что там, прячешься от меня? – громко крикнул Кэм. – Смотри, я ведь приду за тобой и притащу обратно.

Бюстгальтер застрял у меня на голове. От страха я с силой дернула его вниз, не щадя правую грудь. Ай!

– Даже не смей подходить сюда!

– Тогда поторопись. Мои яйца ждать никого не будут.

– Боже мой, – пробормотала я, спешно натягивая рубашку. Я вышла в коридор, и тут до меня дошло, что я и зубы не почистила. Кэму с его яйцами предстояло набраться терпения.

Когда я вернулась на кухню, на плите варилось несколько яиц, а на сковородке, которую он принес, золотилась красавица-яичница. Он нашел в моем холодильнике пакет тертого сыра и посыпал его сверху.

Видеть его на кухне, у плиты, было непривычно, и странное чувство охватило меня. Сладко потянуло низ живота, пока я смотрела, как ловко он расставляет тарелки и приборы. Я скрестила на груди руки, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Кэм, зачем ты пришел?

– Я уже все тебе объяснил. – Он выложил яичницу на тарелку и отнес к барной стойке. – Тост хочешь? Подожди. У тебя есть хлеб? Если нет, я могу…

– Нет. Я не хочу тост. – Подумать только, он уже чувствовал себя здесь как дома! – Тебе разве больше некого беспокоить по утрам?

– Есть масса людей, которых я мог бы осчастливить своим присутствием, но я выбрал тебя.

Пожалуй, это было самое безумное утро в моей жизни. Я внимательно посмотрела на Кэма. Отказавшись от дальнейших попыток выгнать его из своей квартиры, я уселась на стул, подтянув ноги к груди, и взялась за вилку.

– Спасибо.

– Смею надеяться, что это от души.

– Да!

Он улыбнулся.

– Что-то я в этом сомневаюсь.

Теперь я чувствовала себя самой настоящей мегерой.

– Мне очень понравилась яичница. Просто удивилась, увидев тебя здесь… в восемь утра.

– Честно говоря, я планировал завоевать тебя своим бананово-ореховым хлебом, но увы. Поэтому вся надежда на мою божественную яичницу.

Я положила в рот кусочек божества.

– И впрямь хороша, но этим ты меня не завоюешь.

– А я все-таки попытаюсь. – Он открыл холодильник и достал бутылку апельсинового сока. Наполнив два стакана, он поставил один передо мной. – Тут все дело в хитрости. Ты просто еще этого не понимаешь.

Оставив этот безнадежный разговор, я сменила тему:

– А сам ты есть не будешь?

– Буду. Я люблю вареные яйца. – Кэм кивнул на плиту и подвинул себе стул, усаживаясь напротив меня. Подперев кулаком подбородок, он смотрел, как я ем, и мне пришлось уткнуться в тарелку. Нет, этот сукин сын был само обаяние. – Что ж, Эвери Морганстен, я весь твой.

Я чуть не подавилась.

– Но я не хочу тебя.

– Это плохо, – ухмыльнулся он. – Расскажи о себе.

Ну уж нет, этого ты от меня не дождешься, подумала я.

– И часто ты выкидываешь такие фортели? Вламываешься в квартиры к случайным знакомым и готовишь им яичницу?

– Во-первых, ты не случайная знакомая, поэтому мой ответ «нет». – Он встал и подошел к плите проверить, готовы ли яйца. – А вообще-то я люблю делать сюрпризы, и некоторым счастливицам везет.

– Серьезно? Я имею в виду, для тебя это в порядке вещей?

Кэм взглянул на меня через плечо.

– С друзьями – да, а мы ведь с тобой друзья, Эвери?

Я открыла рот от удивления. Друзья ли мы? Наверное, да, но все-таки… Неужели с друзьями допустимы подобные вольности? Или Кэм был настолько уверен в себе? Он устраивал такие сюрпризы, потому что знал, что никто не посмеет его прогнать. Да большинство девчонок, вероятно, и не хотели его прогонять. Что там говорить – я ведь тоже могла послать его к черту, если б захотела. Но Кэм был из тех, кто, видимо, привык получать все, что хотел.

Совсем как Блейн.

При мысли о нем яичница встала колом у меня в желудке, и я отложила вилку.

– Да, мы друзья.

– Наконец-то! – крикнул он так громко, что я аж подпрыгнула. – Наконец-то ты призналась, что мы друзья. Не прошло и недели.

– Но мы и знакомы всего-то неделю.

– Целую неделю, – поправил он, подставляя кастрюлю с яйцами под струю холодной воды.

Я размазала остатки яичницы по тарелке.

– И что? Обычно тебе требуется один час, чтобы кто-то объявил, что вы лучшие друзья?

– Нет. – Он выложил яйца в миску, после чего вернулся к столу и сел. Его глаза снова смотрели на меня, и было трудно выдержать их взгляд – лазурный, пронзительный, чистый. В этих глазах можно было утонуть. – Обычно мне хватает пяти минут, чтобы перейти в статус лучшего друга.

Я не смогла сдержать улыбку и покачала головой.

– Выходит, я действительно какая-то странная.

– Может быть. – Его ресницы опустились, когда он принялся ковырять скорлупу.

Я глотнула сока.

– Думаю, для тебя все это непривычно.

– В смысле?

– Девчонки гроздьями виснут у тебя на шее. Многие, наверное, дорого бы заплатили, чтобы оказаться на моем месте, а тут я, с аллергией на твой хлеб.

Он посмотрел на меня.

– Почему ты так решила? Это из-за моей почти неземной красоты?

Я расхохоталась.

– Ну, уж это ты загнул.

Кэм усмехнулся и пожал плечами.

– Не знаю. Как-то не задумывался об этом.

– Ты предпочитаешь вообще не думать?

– Не-а. – Он засунул дрожащее яйцо в рот прямо целиком. В дополнение ко всем прочим достоинствам у него были безупречные манеры поведения за столом. Он не чавкал, пользовался салфеткой, не разговаривал с набитым ртом. – Я думаю только о том, что имеет значение.

Наши взгляды столкнулись, и меня обдало жаром. Я пробежала пальцем по ободку стакана.

– Так ты перевоспитавшийся плейбой?

Он замолчал, поднося очередное яйцо ко рту.

– С чего ты взяла?

– Наслышана о твоих подвигах в старшей школе.

– Серьезно? И от кого же ты это слышала?

– Не твое дело.

Он удивленно повел бровью.

– С таким языком ты вряд ли нажила много друзей, я угадал?

Я вздрогнула. Он попал в точку.

– Да, – услышала я собственный голос. – Я была не очень популярна в старшей школе.

Кэм вернул яйцо на тарелку и откинулся на спинку стула.

– Черт. Извини. Я глупость сморозил.

Я отмахнулась, но все равно было больно.

Он смотрел на меня сквозь густые ресницы.

– Трудно поверить. Ты можешь быть смешной и милой, когда не обзываешь меня, и ты симпатичная. Да что там, настоящая красотка.

– Э… спасибо. – Я смутилась и спрятала лицо за стенкой стакана.

– Нет, я серьезно. Ты говорила, что твои родители были очень строгими. Держали тебя в ежовых рукавицах? – Я кивнула, и он отправил в рот недоеденное яйцо. – Я все-таки не могу поверить, что ты не пользовалась популярностью в школе. В тебе сразу три составляющие успеха: умная, веселая, сексуальная.

– Я не пользовалась успехом. На этом все, ладно? – Я поставила стакан и принялась наматывать на палец нитку, торчавшую из шорт. – Скорее, я была белой вороной.

Кэм начал чистить еще одно яйцо. Интересно, сколько же он их съел?

– Извини, Эвери. По мне, так это… несправедливо. Знаю, в старшей школе всякое бывает.

– Да, пожалуй. – Я нервно облизала губы. – У тебя было много друзей?

Он кивнул.

– До сих пор общаешься с ними?

– С некоторыми. Мы с Олли вместе учились в школе, но он провел первые два года в университете Западной Вирджинии, а потом перевелся сюда. Кое-кого встречаю здесь, в кампусе, и когда приезжаю домой.

Обхватив ноги руками, чтобы не ерзать на месте, я положила подбородок на колени.

– У тебя есть братья или сестры?

– Сестра, – ответил он, принимаясь за последнее яйцо, четвертое. На его лице появилась трогательная улыбка. – Она младше меня. Ей только исполнилось восемнадцать. Заканчивает школу в этом году.

– Вы с ней близки? – Я не могла себе представить такого брата, как Кэм.

– Да. – Тень пробежала по его лицу, и я засомневалась в том, что они так уж близки. – Она очень много значит для меня. А у тебя? Нет старшего брата, который явится и надерет мне задницу?

– Нет. Я единственный ребенок в семье. Есть двоюродный брат, он старше, но его можно не опасаться.

– Это хорошо. – Доев яйцо, он развалился на стуле и, довольный, похлопал себя по животу. – Откуда ты приехала?

Я сжала губы, пытаясь решить для себя, стоит ли соврать.

– Ладно. – Он убрал руку со спинки стула. – Ты уже, наверное, знаешь, откуда я, раз тебе известно о моем школьном прошлом, так что мне остается лишь подтвердить это. Я из Форт-Хилла. Никогда не слышала? Ну, это неудивительно, о нем мало кто знает. Это рядом с Моргантауном. Почему я не стал поступать в университет Западной Вирджинии? Вопрос, который всех волнует. – Он пожал плечами. – Просто хотел уехать, но уж не совсем отрываться от своих. И да, у меня были… очень бурные школьные годы.

– А что теперь? – спросила я, и не потому, что хотела услышать ответ – в конце концов, это было не мое дело, – просто, пока говорил он, я могла молчать.

Впрочем, тут я лукавила… мне было интересно узнать о нем больше, потому что Кэм был незаурядным. Да, он был типичным плейбоем, гиперпопулярным, сексуальным, но он не был придурком. И это уже было достойно внимания. Да и в любом случае проводить время с ним было куда приятнее, чем сидеть в одиночестве и думать о телефонных звонках и письмах.

– Это как посмотреть. – Он рассмеялся. – На самом деле, я не знаю. Когда учился на первом курсе, особенно первые пару месяцев глаза разбегались – столько новых девчонок, старшекурсниц. Наверное, на них я тратил больше сил, чем на занятия.

Я усмехнулась, легко представив себе эту картину.

– Неужели теперь все иначе?

Он покачал головой.

– Так откуда же ты приехала?

Что ж. Похоже, он не хотел говорить о том, что погубило в нем плейбоя. Почему-то сразу вспомнились страшилки про беременных.

– Я из Техаса.

– Из Техаса? – Он подался вперед. – Серьезно? У тебя нет акцента.

– Я родилась не в Техасе. Вообще-то моя семья родом из Огайо. Мы переехали в Техас, когда мне было одиннадцать, и акцент ко мне не прицепился.

– Из Техаса в Западную Вирджинию? Это же как в другой мир.

Спустив ноги на пол, я встала и собрала тарелки.

– Я жила в промышленной части Техаса, но в любом случае здесь примерно то же самое.

– Давай помою посуду. – Он приподнялся со стула. – Я тут развез такую грязь.

– Нет. – Я подошла к раковине. – Ты готовил. Я убираю.

Он уступил и развернул завернутый в фольгу хлеб. Запах действительно был обалденный.

– И что заставило тебя выбрать именно это место?

Я вымыла посуду и его сковородку, медля с ответом.

– Просто хотела сбежать, как и ты.

– Наверное, чертовски трудно было решиться.

– Нет. – Я взялась за мытье кастрюли. – Это было самое легкое.

Он как будто задумался, разламывая хлеб пополам.

– Ты загадка, Эвери Морганстен.

Я повернулась, с ужасом наблюдая за тем, как он уминает половину буханки.

– Не больше, чем ты.

– В каком смысле?

– Ты только что съел четыре яйца вкрутую, вот-вот прикончишь буханку хлеба, а твой брюшной пресс прямо-таки просится в рекламу гантелей.

Кэм пришел в восторг.

– Ты все-таки наводила обо мне справки? В перерывах между нападками на меня? Я чрезвычайно польщен.

– Заткнись, – рассмеялась я.

– Просто у меня растущий организм.

Я удивленно вскинула брови, и Кэм захохотал. Расправившись с половиной батона, он немного рассказал о своих родителях. Я вернулась за стол и слушала его с нескрываемым интересом. Отец Кэма владел юридической фирмой, а мать была врачом. Семья была вполне обеспеченной. Они, конечно, не купались в деньгах, как мои родители, но средств определенно хватало, чтобы снимать ему квартиру. Было очевидно, что у Кэма доверительные отношения с родителями, и в этом я ему очень завидовала. Чем старше я становилась, тем больше мне хотелось, чтобы родители были рядом со мной, но они были так увлечены своими делами, путешествиями и светскими раутами, что их никогда не было дома. И после всего, что случилось, в те редкие дни, когда отец и мать все-таки появлялись, никто из них даже не смотрел в мою сторону.

– Так ты полетишь в Техас на осенние каникулы или День благодарения? – спросил он.

Я фыркнула.

– Вряд ли.

Он склонил голову набок.

– Есть другие планы?

Я пожала плечами.

Кэм не стал развивать эту тему, и было уже около полудня, когда он ушел. Остановившись у двери, он повернулся ко мне, с крошечной сковородкой в одной руке и остатками хлеба в другой.

– Что ж, Эвери…

– Что ж, Кэм…

– Что ты делаешь во вторник вечером?

– Не знаю. – Я слегка нахмурилась. – А что?

– Как насчет свидания со мной?

– Кэм, – вздохнула я.

Он прижался к косяку.

– Это не ответ.

– Нет.

– Значит, нет.

– Да, это «нет». – Я взялась за ручку двери. – Спасибо за яичницу.

Кэм вышел за порог, и на его лице снова была кривоватая усмешка.

– Как насчет вечера в среду?

– Пока, Кэм. – Я закрыла дверь и улыбнулась. Он был совершенно невыносим, но, как и прошлой ночью, я испытала невероятное удовольствие от общения с ним. Может, эту волшебную ауру создавали наши словесные дуэли, но, что бы это ни было, рядом с ним я чувствовала себя… прежней.

О-хо-хо.

После душа я какое-то время слонялась по квартире, раздумывая, стоит ли отправить эсэмэски Джейкобу и Бриттани, поинтересоваться их планами на день. Но в конце концов бросила мобильник на диван и достала лэптоп. Нельзя же было вечно избегать почтового ящика.

В папке нежелательной почты я обнаружила несколько подозрительных писем. В двух из них мое имя значилось как тема. Но я уже была научена горьким опытом, поэтому не без злорадства удалила их.

Почему я получаю такие письма сейчас. Одно дело – в старшей школе, когда мы были детьми, но теперь, после того как все разъехались по колледжам? Было в этом что-то странное. Неужели им больше нечем заняться? Я не думала, что письма отправляет Блейн – каким бы уродом он ни был, он старался держаться от меня подальше. А телефонный звонок? Я не стала менять свой номер телефона. Еще тогда, в самый разгар травли, я получала по три-четыре звонка в день и постоянно меняла номер, но они все равно меня находили.

Собравшись с духом, я открыла почтовый ящик и обнаружила очередное письмо от кузена. Что это его прорвало? Был соблазн не открывать сообщение, но я все-таки рискнула.