Текст книги "Последний гамбит"

Глава 17

В туннелях под поместьем Хоторнов было меньше входов, чем в потайных коридорах Дома. Несколько лет назад Тобиас Хоторн показал их молодой Ребекке Лафлин. Старик видел, как девочка жила в тени своей болеющей старшей сестры. Он сказал Ребекке, что она заслуживала того, чтобы у нее было свое убежище.

Я нашла ее в туннеле под теннисным кортом. Освещая путь фонариком телефона, я направилась к ней. Туннель упирался в бетонную стену. Ребекка стояла и рассматривала ее, ее рыжие волосы были растрепаны, гибкое тело напряжено.

– Уходи, Ксандр, – сказала она.

Я остановилась в нескольких футах от нее.

– Это я.

Я услышала, как Ребекка прерывисто вздохнула.

– Уходи, Эйвери.

– Нет.

Ребекка отлично умела использовать тишину как оружие – или как щит. После смерти Эмили она изолировала себя с помощью молчания.

– Я никуда не тороплюсь, – сказала я.

Ребекка наконец обернулась и посмотрела на меня. Рыдания искажали ее красивое лицо.

– Я встретила Иви. Мы рассказали ей правду об усыновлении Тоби, – она всхлипнула. – Она хочет встретиться с моей мамой. Конечно, она хотела. Мама Ребекки была бабушкой Иви.

– Твоя мама сможет выдержать это? – спросила я.

Я встречала Мэллори Лафлин всего несколько раз, но я бы никак не назвала ее сильной. Будучи подростком, она отдала малыша Тоби на усыновление, не подозревая о том, что его взяли Хоторны. Ее ребенок был так близко от нее в течение многих лет, а она не знала. Два десятилетия спустя у нее наконец родился еще один ребенок – это была Эмили, и у нее от рождения было больное сердце.

А теперь Эмили мертва. И насколько Мэллори знала, Тоби тоже.

– Я не выдержу этого, – призналась Ребекка. – Она так похожа на нее, Эйвери. – Голос Ребекки звучал не просто сердито или опустошенно, он представлял собой мозаику из эмоций, которых было слишком много для одного человека. – Она даже говорит как Эмили.

Вся жизнь Ребекки, пока она росла, была посвящена ее сестре. Ее воспитали так, что она считала себя незначимой.

– Мне нужно сказать тебе, что Иви не Эмили? – спросила я.

Ребекка сглотнула.

– Что ж, кажется, она не ненавидит меня, поэтому…

– Ненавидит тебя? – переспросила я.

Ребекка села и прижала колени к груди.

– Мы с Эм поссорились перед ее смертью. Ты знаешь, как усердно она заставила бы меня зарабатывать это прощение? За то, что я оказалась права? – Они поссорились из-за планов Эмили на ту ночь – планов, которые привели ее к гибели. – Черт, – произнесла Ребекка, накручивая на палец локон коротких рыжих волос, – она бы ненавидела меня и за это.

Я села рядом с ней.

– За твои волосы?

Напряжение в мышцах Ребекки немного ослабло, и все ее тело содрогнулось.

– Эмили нравились наши длинные волосы.

Наши волосы. Тот факт, что Ребекка могла сказать это, даже сейчас не осознавая, насколько это было глупо, заставил меня захотеть ударить кое-кого от ее имени.

– Ты другой человек, Ребекка, – сказала я, желая, чтобы она поверила в это. – Ты всегда им была.

– Что, если у меня плохо получается быть другим человеком?

– Ребекка изменилась за последние три месяца. Она выглядела иначе, по-другому стала одеваться, добивалась того, чего хотела. Она позволила Тее вернуться.

– Что, если вселенная говорит мне, что я не смогу двигаться дальше? Никогда. – Челюсть Ребекки задрожала. – Может быть, я ужасный человек, раз хочу этого.

Я понимала, что встреча с Иви ранит ее. Я понимала, что это всколыхнет прошлое, так же как это было с Джеймсоном, с Грэйсоном. Но Ребекку словно ударили ножом в сердце.

– Ты не ужасный человек, – произнесла я, неуверенная в том, что смогу заставить ее поверить в это. – Ты рассказала Тее об Иви?

Ребекка встала и вонзила сбитый носок своего армейского вида ботинка в землю.

– Зачем?

– Бекс.

– Не смотри на меня так, Эйвери.

Ей было больно. И эта боль не прекратится в ближайшее время.

– Что я могу для тебя сделать? – спросила я.

– Ничего, – ответила Ребекка, и я услышала надлом в ее голосе. – Потому что сейчас мне нужно уйти и понять, как рассказать маме, что у нее есть внучка, которая выглядит точь-в-точь как ее дочь, которую она бы оставила в живых, если бы вселенная дала ей выбор между мной и Эмили.

Ребекка была здесь. Она была жива. Она была хорошей дочерью. Но ее мать все еще могла смотреть прямо на нее и, всхлипывая, говорить, что все ее дети умерли.

– Ты хочешь, чтобы я была рядом с тобой во время разговора с твоей мамой? – спросила я.

Ребекка покачала головой, непослушные кончики ее волос разлетались от сквозняка.

– Теперь я лучше понимаю, чего хочу, Эйвери. – Она выпрямилась, словно невидимая стальная линия вытянулась вдоль ее позвоночника. – Но не могу просить тебя о таком.

Глава 18

После того как Ребекка ушла, я на некоторое время осталась в туннелях, погрузившись в раздумья, затем вернулась в Дом Хоторнов и поднялась по потайной лестнице в Большую залу. И сделала оттуда звонок.

– Чему я обязана этой довольно сомнительной честью? – Тея Каллигарис в совершенстве овладела искусством словесной ухмылки.

– И тебе привет, Тея.

– Дай угадаю, – дерзко сказала она. – Ты отчаянно нуждаешься в помощи стилиста? Или, может, у одного из Хоторнов нервный срыв? – Я не ответила, и она уточнила: – Не у одного?

Год назад я и представить не могла, что мы можем быть кем-то, даже отдаленно напоминающими друзей, но мы выросли, обе переросли тех себя – более или менее.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– Ладно, – манерно ответила Тея, – но я не могу потратить на разговор с тобой весь день. На случай, если ты забыла, мое время очень ценное. – За лето Тея стала популярной. Где-то между Сен-Бартом и Мальдивами она стала Инфлюенсером с большой буквы. Затем она вернулась к Ребекке.

Неважно, сколько времени потребуется, сказала мне однажды Тея. Я всегда буду выбирать ее.

Я рассказала ей обо всем.

– Когда ты говоришь, что эта девушка выглядит точь-в-точь как…

– Я имею в виду точь-в-точь, – повторила я.

– И Ребекка…

Ребекка убьет меня за это.

– Они только что встретились. Иви хочет поговорить с мамой Бекс.

На целых три секунды Тея погрузилась в нехарактерное для нее молчание.

– Ну вы наворотили, это слишком даже по стандартам Хоторна.

– Ты в порядке? – спросила я. Эмили была лучшей подругой Теи.

– Я не из ранимых, – возразила Тея. – Это противоречит моему стервозному образу. – Она на мгновение замолчала. – Бекс не хотела, чтобы ты рассказывала мне это, верно?

– Точно не хотела.

Я практически увидела, как Тея отмахивается от этого – или пытается это сделать.

– Просто из любопытства, – беспечно сказала она, – у скольких Хоторнов прямо сейчас нервный срыв?

– Тея.

– Это называется «злорадство», Эйвери. Хотя на самом деле людям следовало бы придумать слово, которое более точно отражает эмоцию получения жалкого удовлетворения от осознания того, что у самых высокомерных ублюдков в мире тоже есть чувства. – Тея не была такой холодной, какой ей нравилось притворяться, но я знала, что лучше не указывать ей на это, когда дело касалось Хоторнов.

– Ты позвонишь Ребекке? – вместо этого спросила я.

– И позволить ей проигнорировать мой звонок? – раздраженно ответила Тея. Через мгновение: – Конечно я позвоню. – Однажды она отпустила Ребекку, но она не собирается делать это снова. – А теперь, если это все, то у меня есть империя, которую нужно построить, и девушка, которую нужно поймать.

– Тея, позаботься о ней, – попросила я.

– Конечно.

Глава 19

Когда я закончила говорить с Теей, в поле моего зрения появился Орен, который, видимо, ждал этого, и я заставила себя сосредоточиться.

– Что-то нашли? – спросила я его.

– Мне не удалось отследить курьерскую службу, но команда, которую я отправил на место, где Тоби должен был встретиться с Иви, доложила обстановку.

Воспоминание о двух словах зазвенело в моей голове: звук выстрелов.

– Вы выяснили, кто звонил в службу спасения? – спросила я, пытаясь сохранять спокойствие, как человек, висящий над сорокафутовым обрывом, держится за все, до чего может дотянуться.

– Звонок был совершен с соседнего склада. Мои люди нашли владельца. Он не знает, кто звонил, но у него было кое-что, что предназначалось нам.

Кое-что. То, как сказал это Орен, заставило мой желудок будто налиться свинцом.

– Что именно?

– Еще один конверт. – Орен подождал, пока я осознаю сказанное, и затем продолжил: – Курьер доставил его прошлой ночью, узнать отправителя невозможно. Владельцу склада заплатили наличными, чтобы он отдал конверт тому, кто придет с вопросом о звонке в девять-один-один. Деньги прилагались к конверту, поэтому по ним тоже никого не найти. – Орен протянул мне конверт. – Прежде чем вы откроете его…

Я вырвала конверт из его рук. Внутри была фотография Тоби с опухшим лицом, покрытым синяками, в руках он держал вчерашнюю газету. Доказательство, что он жив. Я сглотнула и перевернула фотографию. На обороте не было никаких подписей. В конверте также больше ничего не было.

Вчера он был жив.

– Никакого требования выкупа? – выдавила я.

– Нет.

Я вновь посмотрела на синяки на лице Тоби.

– Вы сможете найти что-нибудь о семье Дэвида Голдинга? – спросила я, пытаясь взять себя в руки.

– В настоящее время он за границей, – ответил Орен. – И в их финансовых отчетах все чисто.

– Что теперь? – произнесла я. – Мы знаем, где находятся Эли и Мелли? Что насчет Рики? Константин Каллигарис все еще в Греции? – Мне стало плохо от того, как безумно это звучало, и от того, как мой разум перескакивал от одной возможности к другой: сводные брат и сестра Иви, мой отец, недавно отдалившийся муж Зары, кто еще?

– Я следил за всеми, кого вы только что назвали, больше полугода, – сообщил Орен. – Ни один из них не находился в радиусе двухсот миль от интересующего нас места, когда был похищен Тоби, и у меня нет причин подозревать причастность кого-либо из них. – Орен выдержал паузу. – Я также навел кое-какие справки об Иви.

Я подумала о том, как Иви открылась в «Змеях и лестницах», о том, что Грэйсон сказал о ней в машине.

– И? – тихо спросила я.

– Все сходится с тем, что она рассказала, – сказал Орен. – Иви переехала, как только ей исполнилось восемнадцать, не поддерживала связь ни с кем из родственников. Это было два года назад. Работала официанткой и всегда приходила на работу, пока на прошлой неделе она и Тоби не стали скрываться. С восемнадцати лет она, пока не встретила Тоби пару месяцев назад, едва сводила концы с концами и жила с, похоже, действительно ужасными соседями по комнате. Копнув глубже и вернувшись еще на несколько лет назад, я нашел запись об инциденте в ее старшей школе с участием Иви и, по-видимому, ее возлюбленным учителем-мужчиной. Он сказал, что она его оклеветала. – Выражение лица Орена стало суровым. – У нее есть причины не доверять полиции.

И кто, спросила меня Иви, поверит такой, как я?

– Что еще? – надавила я на Орена. – Что вы не договариваете? – Я знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что было еще что-то.

– Про Иви все. – Орен долго смотрел на меня, затем полез в карман рубашки и протянул мне листок бумаги: – Это список членов вашей службы безопасности и приближенных лиц, которым поступали предложения о работе последние три недели.

Я быстро посчитала. Тринадцать. Это не было нормальным.

– От кого?

– В основном от частных охранных фирм, – ответил Орен. – Но их слишком много, чтобы оставаться спокойными. У всех этих компаний нет общего владельца, но что-то подобное не происходит просто так, только если кто-то организует это.

Кто-то хотел пробить брешь в моей безопасности.

– Вы думаете, это связано с нападением на Тоби? – уточнила я.

– Я не знаю. – Орен резко оборвал свою мысль. – Мои люди верны, и им хорошо платят, так что попытки провалились, но мне не нравится это, Эйвери, – ничего из этого. – Он многозначительно посмотрел на меня. – Завтра утром ваша подруга Макс должна вернуться в колледж. Я бы хотел отправить с ней охрану, но она, кажется… сопротивляется этой идее.

Я сглотнула.

– Вы думаете, Макс в опасности?

– Возможно. – Голос Орена был тверд. Он был тверд. – На данный момент я был бы халатен, если бы предположил, что не вы были целью концентрированной и комплексной атаки. Может быть, так оно и есть. А может, и нет. Но пока мы не знаем наверняка, у меня не остается другого выбора, кроме как действовать так, будто существует серьезная угроза, а это значит, что следующей целью может стать кто-то из ваших близких.

Глава 20

Я не знала, что будет сложнее: убедить Макс позволить Орену приставить к ней телохранителя или показать Иви ту фотографию Тоби. В итоге я решила отправиться на поиски Макс и нашла ее и Иви в боулинге с Ксандром, у которого в каждой руке было по шару.

– Я называю это движение вертолет, – произнес он нараспев, разводя руки в стороны.

Даже в самые темные времена Ксандр оставался Ксандром.

– Ты уронишь какой-нибудь себе на ногу, – сказала я.

– Ничего страшного, – весело ответил Ксандр. – У меня две ноги!

– Скай знает что-нибудь о диске? – Иви промчалась мимо Ксандра и Макс. – Она замешана в этом деле?

– На второй вопрос ответ «нет», – произнесла я. – А первый сейчас не так важен. – Я сглотнула, мой план сначала разобраться с Макс провалился. – Вот этот важен. – Я протянула Иви фотографию Тоби и отвернулась.

Я отвела взгляд, но при этом чувствовала, как Иви смотрела на фотографию. Ее дыхание стало громким и неровным. Она чувствовала то же, что и я.

– Убери ее. – Иви бросила фото на пол. Она повысила голос: – Убери ее отсюда.

Я наклонилась, чтобы взять фотографию, но Ксандр бросил шары для боулинга и опередил меня. Он вытащил телефон. Включил на нем фонарик и провел им по фото с обратной стороны.

– Что ты делаешь? – спросила Макс.

На вопрос ответила я:

– Проверяет, есть ли на бумаге сообщение. – Если бы некоторые части листка были плотнее остальных, свет не проникал бы так ровно. Я не хотела рассматривать фотографию, лицо Тоби, настолько пристально, но, когда Ксандр достал фонарик, мой мозг будто переключился. Что, если в этом фото есть что-то еще?

– Нам нужна ультрафиолетовая лампа, – сказала я. – И источник тепла. – Если мы имеем дело со знакомым с играми Тобиаса Хоторна, значит, нельзя исключать использование невидимых чернил.

– Понял! – воскликнул Ксандр. Он отдал мне фото и выскочил из комнаты.

– Что ты делаешь? – бесцветным голосом спросила Иви.

Я рассматривала фотографию, но на этот раз старалась не обращать внимания на синяки Тоби.

– Газета, – внезапно произнесла я. – В руках Тоби. – Я сфотографировала портрет Тоби на свой телефон, чтобы приблизить картинку. – Первая полоса. – По венам хлынул адреналин. – Некоторые буквы замазаны. Видишь слово? По контексту понятно, что тут написано «девальвация», но буква «В» замазана. То же самое с «К» в этом слове. А здесь «О», «Н», затем «Ц».

Подойдя к сенсорному экрану боулинга, я нажала кнопку, чтобы ввести нового игрока, и напечатала пять букв, которые уже обнаружила, затем продолжила. В общей сложности в статье было замазано двадцать семь букв.

«Ю». Я ввела последнюю букву, а затем добавила пробелы. Над головой на экране подсчета очков вспыхнуло сообщение.

В КОНЦЕ КОНЦОВ Я ВСЕГДА ПОБЕЖДАЮ

Я знала, что кто-то играет с нами, со мной. Но теперь стало понятно, что похитители Тоби играют не просто со мной. Они играют против меня.

Когда Ксандр вернулся, держа в одной руке ультрафиолетовую лампу, а в другой лампу Тиффани, он бросил взгляд на слова на экране и опустил лампы.

– Смелый выбор имени, – отметил он и с надеждой посмотрел на меня: – Твой?

– Нет. – Я отказывалась сдаваться тьме, которая расползалась вокруг, и вместо этого повернулась к Макс: – Мне нужно, чтобы ты согласилась завтра на телохранителя.

Макс открыла рот, вероятно, чтобы возразить, но Ксандр толкнул ее в плечо:

– Что, если мы сможем найти тебе кого-нибудь темного и таинственного с трагической предысторией и слабостью к щенкам? – вкрадчивым тоном спросил он.

Через одно долгое мгновение Макс толкнула его ответ:

– Беру.

Когда все немного уляжется, мы с ней будем долго разговаривать о чпокинге, тумбочках и ее дружбе с Ксандром Хоторном. Но сейчас…

Я повернулась к Орену, и тут на меня накатил новый страх.

– А что с Джеймсоном и Грэйсоном? Они все еще не вернулись. – Если кто-то из моих близких может быть целью, то…

– За каждым из них следит мой человек, – ответил Орен. – Последнее, что я слышал: мальчики все еще вместе, и дела идут ужасно. По-хоторновски, – объяснил он. – Никаких внешних угроз.

Учитывая их эмоциональное состояние после разговора со Скай, ужасно по-хоторновски, вероятно, было лучшим, на что мы могли надеяться.

Они в безопасности. Пока что. Почувствовав новую волну страха, я повернулась к словам на экране. В КОНЦЕ КОНЦОВ Я ВСЕГДА ПОБЕЖДАЮ.

– Местоимение первого лица единственного числа, – отметила я, потому что легче было проанализировать сообщение, чем задаваться вопросом, как выглядела победа для человека, который схватил Тоби. – Можно предположить, что мы имеем дело с одним человеком, а не с группой лиц. И слова «в конце концов», похоже, подразумевают, что на этом пути могли быть потери. – Я дышала, думала, заставила себя увидеть в словах больше. – Что еще?

* * *

Через два с половиной часа Джеймсон и Грэйсон все еще не вернулись домой, а я продолжала топтаться на месте. Снова и снова я изучала сообщение, фотографию и конверт. Но что бы я ни делала, это не приносило результата.

Отомстить. Мстительность. Мститель. В конце концов я всегда побеждаю.

– Ненавижу все, – тихим, но пронзительным голосом произнесла Иви. – Ненавижу чувствовать себя беспомощной.

– Я тоже.

Ксандр перевел взгляд с Иви на меня.

– Вы вдвоем хандрите? – спросил он. – Эйвери, я твой ЛДХН, и ты знаешь, какое наказание назначается за хандру.

– Я не буду играть в салки Ксандра, – отрезала я.

– Что такое салки Ксандра? – спросила Макс.

– А что не салки Ксандра? – философски задал встречный вопрос Ксандр.

– Для тебя это все шутка? – резко спросила Иви.

– Нет, – с внезапной серьезностью ответил Ксандр. – Но иногда мозг человека начинает протестовать. Независимо от того, что ты делаешь, в голове крутятся одни и те же мысли. Ты застреваешь в петле, и пока ты в этой петле, не увидишь ничего за ее пределами. Ты раз за разом приходишь к одним и тем же выводам, потому что нужные тебе ответы за пределами петли. Отвлечения – не просто отвлечения. Иногда они могут вытянуть тебя из петли, и как только ты выйдешь из нее, твой мозг перестанет протестовать…

– Увидишь то, что не замечал раньше. – Иви на мгновение уставилась на Ксандра. – Хорошо, – наконец сказала она. – Развлеки нас, Ксандр Хоторн.

– Это, – предупредила я ее, – очень опасные слова.

– Не обращай внимания на Эйвери! – воскликнул Ксандр. – Она просто стала пугливой из-за Инцидента.

Макс фыркнула.

– Какого инцидента?

– Это неважно, – ответил Ксандр, – и в свою защиту хочу сказать, что я не ожидал, что зоопарк пришлет настоящего тигра. А теперь… – Он постучал себя по подбородку. – К чему у нас душа лежит? Пол – лава? Войны скульптур? Желеобразные убийцы?

– Прости, – натянутым голосом произнесла Иви. Она повернулась к двери. – Я не могу.

– Подожди! – крикнул ей вслед Ксандр. – Как насчет фондю?

Глава 21

В Доме Хоторнов под фондю подразумевалось двенадцать фондюшниц и три шоколадных фонтана. За час миссис Лафлин приготовила все на их суперкухне.

Отвлечения – не просто отвлечения, напомнила я себе. Иногда они необходимы, чтобы вырваться из петли.

– Итак, сырное фондю, – объявил Ксандр, – у нас есть грюйер, гауда, чеддер, фонтина, шелерхоккер…

– Стоп, – прервала его Макс. – Ты начал выдумывать слова.

– Разве? – дерзко спросил Ксандр. – Для макания у нас есть багеты, хлеб на закваске, хлебные палочки, гренки, бекон, прошутто, салями, сопрессата, яблоки, груши и разные овощи-гриль и сырые. А еще десертный фондю! Для приверженцев чистоты вкуса здесь фонтаны из темного, молочного и белого шоколада. В ковшах – более затейливые сочетания. Я очень рекомендую двойной шоколад с соленой карамелью.

Рассматривая десертные ковшики, Макс взяла клубнику в одну руку и крекер в другую.

– Бросай! – закричал Ксандр, отбегая. – Я тут!

Макс метнула крекер. Ксандр поймал его ртом. Ухмыльнувшись, Макс опустила клубнику в один из горшочков, откусила ягоду и застонала.

– Охурметь как вкусно.

Выбраться из петли, подумала я и присоединилась к пиру, умирая от наслаждения. Иви, сидящая рядом со мной, взяла пример с меня.

С полным ртом бекона Ксандр взял запасную вилку для фондю и взмахнул ею, как мечом.

– К бою!

Макс тоже вооружилась. Результатом стал хаос. Того типа, что Макс и Ксандр измазались в фонтанах, а Иви получила в грудь бананом в темном шоколаде.

– Я прошу у тебя шоколадное прощение, – сказал Ксандр. Макс замахнулась на него хлебной палочкой.

Иви посмотрела на то, что стало с ее рубашкой.

– Это был мой единственный верх.

Я взглянула на Макс. Мы поговорим уже очень скоро. Затем я повернулась к Иви.

– Пойдем, – сказала я, – я дам тебе новую.

* * *

– Это твоя гардеробная? – Иви замерла. Стеллажи, шкафы и полки тянулись на двенадцать футов над головой и все были заполнены одеждой.

– Я знаю, – ответила я, вспоминая, что чувствовала, когда они принесли сюда все эти вещи. – Тебе стоит посмотреть на гардеробную в спальне Скай. Тысяча девятьсот квадратных футов, высотой в два этажа, а еще там есть личный бар с шампанским.

Иви уставилась на одежду.

– Выбирай, – сказала я, но она не шелохнулась. – Серьезно. Бери что хочешь.

Она потянулась к светло-зеленой рубашке, но замерла, когда коснулась ткани. Я не была модницей, но невероятная мягкость дорогой одежды меня все еще поражала, как и Иви.

– Тоби не хотел, чтобы я была частью этого. – Иви смотрела на рубашку. – Поместье. Еда. Одежда. – Она громко и резко втянула воздух. – Он ненавидел это место. Ненавидел. И когда я спросила почему, он сказал лишь то, что семья Хоторнов была не такой, какой казалась, что у этой семьи были секреты. – Она наконец стянула зеленую рубашку с вешалки. – Темные секреты. Может быть, даже опасные.

Я подумала обо всех секретах Хоторнов, о которых я узнала, – не только об усыновлении Тоби или его роли в пожаре на острове Хоторнов, но и обо всем остальном.

Прабабушка убила своего мужа. Зара изменяла обоим мужьям. Скай назвала своих сыновей в честь их отцов, и по крайней мере один из них был опасным человеком. Тобиас Хоторн подкупил отца Нэша, чтобы тот держался подальше от их семьи. Джеймсон смотрел, как умирала Эмили Лафлин.

И это еще не говоря о тех секретах, к появлению которых я приложила руку с того момента, как попала сюда. Я позволила Грэйсону скрыть причастность его матери к покушению на мою жизнь, свалить всю вину на жестокого бывшего Либби. Я отвернулась, когда Тоби и Орен решили, что тело Шеффилда Грэйсона должно исчезнуть.

Иви все еще ждала, когда я что-нибудь скажу в ответ.

– Я выйду, чтобы ты могла переодеться.

Вернувшись в свою комнату, я задалась вопросом, какие еще секреты Хоторнов мне неизвестны. Я снова рассмотрела фото Тоби, но в этот раз я заглянула ему в глаза. Дело в тебе, во мне или же в этой семье? Как много у нас врагов?

Стук прервал мои мысли. Я открыла дверь и увидела мистера Лафлина, в конце коридора стояли Орен и телохранитель Иви.

– Простите за беспокойство, Эйвери. У меня для вас кое-что есть. – Старый смотритель привез с собой тележку с длинными рулонами бумаги.

Еще одна доставка? Мое сердцебиение участилось.

– Это привез курьер?

– Я сам откопал это. – Каким бы грубым ни был мистер Лафлин, в его глазах цвета мха было что-то почти нежное. – У вас недавно был день рождения. Каждый год после своего дня рождения мистер Хоторн составлял планы последующего расширения дома.

Тобиас Хоторн никак не мог закончить строительство Дома Хоторнов. Каждый год он что-то добавлял.

– Это чертежи. – Мистер Лафлин подбородком указал на тележку и завез ее в комнату. – По одному на каждый год с тех пор, как мы начали строительство Дома. Подумал, что вы, возможно, захотите их увидеть, если планируете пристроить что-то свое.

– Я? – удивилась я. – Пристроить что-то к Дому Хоторнов?

Иви вошла в комнату, одетая в зеленую шелковую рубашку, и на мгновение она уставилась на чертежи так же, как смотрела на одежду в моем шкафу. Затем кто-то появился в дверях.

Джеймсон. Он был весь в грязи. Его рубашка была порвана, на плече кровь.

Мистер Лафлин положил руку на плечо Иви.

– Пойдем, дорогуша. Нам лучше уйти.