Текст книги "Как в первый раз"

Чувствуя необходимость хоть чем-то заняться, Эван вскочил на ноги и крикнул:

– Я открою!

– Спасибо, – сказал Джеймс.

Эван подошел к парадной двери, распахнул ее – и замер в изумлении. Перед ним стояла Пенелопа.

Глава седьмая

– Ты?.. – Пенелопа тоже замерла. Она никак не ожидала увидеть в дверях Эвана. И ей вдруг почудилось, что она задыхается.

А он кивнул и пробормотал:

– Да, я… А кто же еще?..

– Но что ты тут делаешь? – Она никак не могла взять себя в руки. Ох, как ей ужасно не повезло.

Проигнорировав ее вопрос, он прислонился плечом к дверному косяку и заявил:

– В отличие от тебя, меня сюда пригласили.

Тут самообладание наконец-то вернулось к Пенелопе, и она, придав лицу официально-вежливое выражение, указала на папку, которую держала в руке.

– Прошу прощения, я буквально на минутку. Это нужно отдать Грейси. Вот я и подумала, что заскочу к ней по дороге домой.

На Эване были джинсы и темно-синяя рубашка «хенли», натянувшаяся на широкой груди. И выглядел он потрясающе… Пенелопа с трудом сдерживалась – ужасно хотелось полюбоваться его фигурой, а не только смотреть в лицо. «Немедленно прекрати, – сказала она себе. – Ведь ты – взрослая женщина, и тебе давно уже пора образумиться. Ты должна быть вежливой, холодной и равнодушной…»

Вскинув подбородок, Пенелопа спросила:

– Могу я войти?

Ярко-зеленые глаза прищурились, и он, выпрямившись, отступил на несколько шагов, пропуская ее. Пенелопа взглянула на него и сказала:

– Я только отдам Грейси кое-что и сразу уйду.

Он указал в сторону коридора.

– Они в кухне.

– Отлично, – кивнула Пенелопа, переступая порог. «Только бы не прикоснуться к нему», – подумала она.

Она уже проходила мимо него, когда он вдруг спросил:

– Тебе кто-нибудь говорил, что такие платья носят роковые женщины?

Пенелопа остановилась в удивлении. Чуть повернув голову, сказала:

– Не болтай глупости. – И действительно, она ведь никогда ничего подобного не носит! А сейчас на ней был темно-серый костюм классического покроя с юбкой-карандашом и широким черным ремнем. Правда, сегодня она пригладила волосы в стиле сороковых, но это – вид деловой женщины, а вовсе не роковой.

Он ничего не ответил, а щелчок закрывшейся за ее спиной двери показался Пенелопе слишком громким. Ладно, черт с ним, с этим Эваном! Она шагала по коридору, мысленно набрасывая пункты плана. Чтобы успокоиться, ей срочно требовался план действий. Например, такой:

1. Улыбка. Пенелопа изобразила радостную улыбку.

2. Осанка. Она сильно расправила плечи – в точности, как учила мама; юные леди не должны сутулиться.

3. Объяснить цель визита. Она крепче сжала папку.

4. Быть краткой. Нет никаких причин тут задерживаться.

5. Быстрый уход. Следовало придумать предлог.

6. Отправиться домой и выпить вина. Она мысленно перечислила все имевшиеся у нее марки вин.

7. Не думай об Эване. Позже следовало составить список того, о чем думать можно.

8. Пораньше лечь спать. На завтра действительно назначено раннее совещание, и очень важно уделить сну обязательные восемь часов.

Добравшись до кухни, Пенелопа заметно приободрилась. Она видела Эвана миллион раз и до конца жизни увидит еще столько же раз. Так что ничего страшного. Ничего, абсолютно ничего не изменилось.

Джеймс и Грейси обернулись к ней.

– Эй, вот так сюрприз! – воскликнула Грейси с улыбкой.

Пенелопа им кивнула. Пункт третий: объяснить цель своего визита.

– Прошу прощения за вторжение, но я принесла договор поставок, который необходимо отдать в место проведения благотворительного вечера. Я подумала, что ты его быстренько подпишешь, а завтра я им его передам.

Грейси вытерла руки полотенцем.

– Совсем необязательно было специально для этого приходить. Послала бы им электронное письмо, а я бы завтра заскочила к ним в офис.

Пункт четвертый: быть краткой.

– Нет-нет, ты и так делаешь одолжение. Не хочу доставлять тебе лишние неудобства. – Так, вроде бы объяснила все правильно. Пенелопа подошла к стойке и положила на нее папку. – Я еще и распечатала схему помещения, чтобы ты выбрала для себя самое удобное место. Только дай мне знать, где хочешь расположиться, а уж я позабочусь, чтобы это место досталось тебе.

Поставив кастрюлю на плиту, Джеймс воскликнул:

– Пен, я тебя обожаю! Ты самая толковая женщина на планете! Прекрасный организатор…

Что ж, талант организатора – это как раз то, что нужно, чтобы свести мужчину с ума. А вот у женщин, с которыми Эван встречается, наверняка нет ни намека на деловую косточку. Да и откуда?.. Ведь они даже чикагскими зимами практически не носят одежду.

Стоп! Не ее забота! Она, Пенелопа, – деловая женщина, и в списке ее приоритетов эффективность стоит первым пунктом. А свести мужчину с ума – такой пункт вообще отсутствует. Ей следует придерживаться списка – и точка.

Пенелопа старалась не смотреть на Эвана, но все равно ощущала его присутствие. Она уже собиралась попрощаться, как вдруг Грейси, подбоченившись, выставила вперед свою великолепную грудь и заявила:

– Эй, Джеймс!.. Я тоже организованная и деловая!

Джеймс ухмыльнулся, подумав о том, что эту женщину следовало бы запретить законом. Грейси превращала эротику в вид искусства.

Пенелопа же прикусила губу. Разумеется, ее вовсе не волновали подобные вещи. И она не думала о Грейси плохо даже тогда, когда Эван бесстыдно флиртовал с ней. А уж теперь-то…

– Я никогда и не говорил, что это не так, – сказал Джеймс, обвивая рукой талию Грейси.

– Но намекал, – буркнула красотка, изображая обиду, и тут же крепко прижалась к нему.

Джеймс еще крепче обнял ее и пробормотал:

– Ну, если ты настаиваешь…

Грейси скорчила гримасу – словно собралась спорить. Затем пожала плечами, засмеялась – и ссора не состоялась.

Все, пора уходить! Подавив желание задержаться еще немного, Пенелопа указала на документы и сообщила:

– Наш юридический отдел проверил контракт. Тут все стандартно. Так что если ты сейчас подпишешь… В общем, мне пора.

Грейси внезапно отлепилась от Джеймса и, всплеснув руками, закричала:

– Нет, ты должна остаться на обед!

Пенелопа не удержалась, взглянула на Эвана. Их взгляды на мгновение встретились, и казалось, что-то вспыхнуло между ними. Но она поспешно отвела взгляд. Сердце ее отчаянно колотилось, и она мысленно повторяла: «Уходить, уходить, уходить…»

Наконец, взяв себя в руки, Пенелопа с улыбкой проговорила:

– Спасибо за приглашение, но меня ждет машина – ездит кругами по кварталу. К тому же я не хочу вам мешать.

Пенелопа стиснула зубы. Да что с ней такое?! Ведь этого в списке нет! Она же приготовила отличный предлог – деловая встреча за обедом. Но нет, в мозгу что-то заклинило… и он выдал нелепейшую отговорку – глупее не придумаешь.

– Не говори глупости, – сказала Грейси, словно прочитав ее мысли. – Ты никак не можешь нам помешать.

Джеймс подошел к шкафчику и вытащил еще одну тарелку.

– Ты остаешься, Пен. Отказа мы не принимаем. У нас слишком много еды, и ты обязана помочь нам ее съесть.

«Все хорошо, ничего страшного…» – говорила себе Пенелопа. Ведь у нее еще было время спасти свой план. Можно и сейчас сказать про встречу за обедом – звучало бы очень правдоподобно. Она уже собралась так и сказать, но почему-то в растерянности пробормотала:

– Машина… ждет.

Какого дьявола?! Она же хотела… про деловую встречу за обедом… Судорожно сглотнув, Пенелопа раскрыла рот, но так ничего и не сказала.

– А потом я отвезу тебя домой, – вдруг подал голос Эван.

«Нет-нет, не надо!» – мысленно завопила Пенелопа, но произнести эти слова она не сумела. И, что особенно печально, ей некого было винить, кроме самой себя. Потому что в глубине души… она определенно хотела остаться.

Но почему Эван ей не помог?! У них же – правила! Безмолвное соглашение. Не оставаться наедине. Никогда. Да, Джеймс и Грейси пока играли роль буфера, но все-таки… Все эти годы они умудрялись избегать необходимости подвозить друг друга, а уж сегодня – точно не тот вечер, чтобы это правило изменять. И поэтому…

Срочно нужен какой-то предлог, отговорка.

О, да будь он проклят! Ведь он же прекрасно знает, что нет у нее никаких отговорок. И вообще, они знакомы чуть ли не всю жизнь. Так что если она откажется… Хм… это будет выглядеть довольно странно. Но все равно придется попытаться. Потому что остаться с ним наедине в машине… О, только не это! Во всяком случае – только не сейчас. Ведь прошлое сейчас слишком близко. И нельзя в него возвращаться.

Пытаясь донести до Эвана эту мысль, Пенелопа проговорила:

– Нет-нет, это ни к чему. Я не хочу, чтобы из-за меня ты менял свои планы.

Их взгляды снова встретились. И Пенелопа вряд ли ошиблась, когда заметила вызов в его сверкнувших зеленых глазах.

Темно-зеленые глаза пантеры… Глаза хищника… Она тотчас отчитала себя за то, что вчера вечером листала роман про оборотня. Ведь теперь всякая чушь лезет в голову!..

– Ничего страшного, – ответил он. – Мне ведь по пути, так что подвезу.

Да, верно. Но она-то надеялась, что Грейси с Джеймсом сразу этого не сообразят. Пенелопа закусила губу, пытаясь хоть что-нибудь придумать. И тут Грейси воскликнула:

– Отлично! Значит, решено!

Нет, погодите! А как же ее «деловая встреча»?..

Вытащив из ящика столовые приборы и положив их на ее тарелку, Джеймс проговорил:

– Эван тебя отвезет, так что можешь позвонить своему водителю.

«Не смотри на него! – приказала себе Пенелопа. – Вообще не смотри, даже искоса». Она опять прикусила губу – и все равно посмотрела. Их взгляды тотчас же встретились, и он «успокоил» ее, заявив:

– Да-да, Пен, конечно, я тебя подброшу.

Сердце ее бешено заколотилось, подскакивая чуть ли не к горлу. Почувствовав необходимость чем-то занять руки, Пенелопа начала рыться в сумочке, хотя точно знала, где лежал ее мобильник – в боковом кармашке. Ладно, ничего страшного. Ведь она тысячу раз обедала с ним, так что какая разница?

Впрочем, кое-какая разница, конечно, была. Потому что потом она окажется с ним наедине. «Что ж, сама виновата, вот и расплачивайся», – сказала себе Пенелопа. Изобразив радостную улыбку, она закивала:

– Да-да, разумеется… Сейчас позвоню Стивену и скажу, что он может уезжать.

Проклятье! Всегда такая здравомыслящая, она неизменно принимала глупейшие решения, когда дело касалось Эвана. И годы ее, увы, не вылечили – она в очередной раз в этом убедилась.

После того, как Пенелопа позвонила, Грейси протянула ей бокал вина, и все уселись за стол. Но если до этого ей удавалось не смотреть на Эвана, то теперь… Стоило лишь оказаться напротив него, и она уже не могла отвести от него глаз. Даже дыхание перехватывало.

А он смотрел на нее пристально и напряженно. Смотрел то на губы, то прямо в глаза. Во взгляде же его пылал жар, и это вынуждало Пенелопу к честности. Как бы ей ни хотелось переложить всю вину на него, но ведь и она не лучше. Ведь хотела же остаться здесь на обед, не так ли?

Грейси навалила ей на тарелку целую гору еды, и Пенелопа в растерянности заморгала, увидев перед собой четыре огромных куска говяжьей вырезки.

– О господи, Грейси!.. Сколько я, по-твоему, могу съесть?

– Она – низкокалорийная, – подмигнув, сообщила хозяйка.

Джеймс рассмеялся и добавил:

– Только не в сочетании с картофельным пюре.

А Грейси, протянув Пенелопе миску с пюре, с самодовольной усмешкой сообщила:

– Вот здесь – картофельное пюре с лобстером.

– О господи, звучит просто божественно… – пробормотала Пенелопа, накладывая себе на тарелку пюре. Затем она передала миску Эвану, их пальцы на мгновение соприкоснулись – и ее руку словно пронзило электрическим разрядом. А он легонько провел большим пальцем по ее ладони, и она с трудом удержалась, чтобы не отдернуть руку.

Избавившись от миски, Пенелопа сосредоточилась на своей тарелке. Еда выглядела восхитительно! Хотя Пенелопа жила одна, она старалась готовить для себя вкусно, но с ее жестким графиком это не всегда удавалось. Иногда было гораздо проще купить в «Старбаксе» салат и съесть его дома за рабочим столом, не отрываясь от дела. А последние несколько недель – из-за сделки с Хейсом и других неотложных проектов – так оно и происходило. Так что она давно уже не ела ничего домашнего.

Пенелопа наколола на вилку кусочек мяса и откусила. И тотчас же закатила глаза от наслаждения. Вкус того, что готовила она, не шел ни в какое сравнение с этим… абсолютно декадентским ощущениям. Она отправила в рот вилку картофельного пюре с лобстером и, снова закатив глаза, простонала:

– О, фантастика…

– Спасибо, дорогая. – Грейси расплылась в улыбке. – Но рецепт я себе в заслугу поставить не могу. Просто убедила шеф-повара из «Фьюжен 180» поделиться со мной рецептом.

Пенелопа молча кивнула. Софи водила ее в этот ресторан, когда он только открылся, но им не удалось попробовать ничего из указанного в меню, потому что шеф-повар, темноволосый привлекательный парень чуть за тридцать, изобрел тогда какое-то особенное блюдо, чтобы поразить Софи. И, следовательно, все остальное они с Софи упустили. Ох, как жаль!..

Тут Джеймс тоже взял вилку и насмешливо хмыкнув, проговорил:

– Ты наверняка с ним флиртовала. А когда он уже из штанов выскакивал, нанесла смертельный удар.

Грейси в очередной раз сделала «обиженное» лицо.

– А где же твоя благодарность?! – воскликнула она. – Ты ешь самое вкусное картофельное пюре во всем Чикаго, не выходя из собственного дома! А позже, ночью, будешь проделывать со мной все то, что умеешь, – добавила она с ухмылкой.

Пенелопа мысленно вздохнула. «Нет, не думай о сексе», – сказала она себе.

Джеймс сделал вид, что глубоко задумался. Затем кивнул и с важным видом изрек:

– А ведь и правда…

Пенелопа потупилась, уставившись в свою тарелку. Нет, с этой парочкой лучше рядом не находиться… Она почувствовала пристальный взгляд Эвана и тут же поняла, что щеки ее пылают. Что ж, Эван тоже проделывал с ней кое-что, но главные свои трюки приберегал для своих настоящих подружек, не для нее. А в тот единственный раз, когда это все-таки произошло… Она тогда проснулась и обнаружила, что он уже одевается – с лицом холодным и отчужденным.

Достаточно было об этом вспомнить, и Пенелопа поняла, что может снова общаться с ним так, как обычно. А Эван внимательно смотрел на нее. Взгляды их снова встретились, и между ними опять что-то проскочило. Пенелопа нахмурилась – отвела глаза. «В последний раз я оказываюсь в подобном положении», – сказала она себе. Да-да, начиная с сегодняшнего дня она будет стараться все забыть. Забыла однажды – забудет и снова. Просто нужно пережить этот день, не давая ему возможности к ней прикоснуться. Потому что если он к ней прикоснется…

Эван захлопнул дверцу своего спортивного автомобиля. И тотчас же запах Пенелопы заполнил весь салон, опьяняя его и возбуждая. Сказать, что обед у брата прошел напряженно, значит ничего не сказать. Хотя Грейси с Джеймсом, конечно же, ничего не заметили. Для них ничего из ряда вон выходящего не произошло. Они с Пенелопой держались как обычно: он – нагловатый мальчик-переросток, она – раздражающая его подружка сестры. Эти роли они играли уже много лет и к ним привыкли. И, разумеется, они старались подолгу не смотреть друг на друга. Но когда их взгляды все-таки встречались, они за эти короткие мгновения умудрялись очень многое сказать друг другу. О гневе и похоти. О прошлом и настоящем. Обо всем том, что их мучило все эти годы. То был настоящий коктейль из эмоций – как когда-то накануне большой игры. Только теперь у него больше не было футбола – осталась одна Пенелопа.

…Она смотрела прямо перед собой, и уличные фонари освещали ее прекрасное лицо. Облизав нижнюю губу, как делала всегда, когда нервничала, она крепко сжала в руках свою сумочку.

– Я не собираюсь на тебя набрасываться, – сказал Эван и тут же поморщился, услышав свой хриплый голос. Он-то намеревался произнести это с легкой насмешкой, с иронией – чтобы она расслабилась, – но ничего не вышло.

Пенелопа коротко кивнула:

– Да, понимаю.

На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. После чего она тихо сказала:

– Так мы едем?

– Да-да, конечно. – Эван вздохнул и, тронувшись с места, выехал на дорогу.

Какое-то время они ехали в полном молчании. И с каждым кварталом ее пальцы все крепче сжимали сумочку. Наконец, почувствовав, что надо хоть как-то снять напряжение, Эван откашлялся и проговорил:

– Поздравляю с повышением. Шейн говорил мне об этом. Он очень тебя ценит.

– Спасибо, – коротко кивнула она, не отрывая взгляда от дороги.

– Слушай, а что у тебя за должность? – спросил Эван с искренним любопытством; он вдруг сообразил, что ничего не знал о ее нынешней жизни.

– Главный исполнительный директор, – ответила она, помолчав.

Эван откашлялся, не зная, что на это сказать. Остановившись на светофоре, все-таки спросил:

– А что это такое?

Пальцы на сумочке снова сжались.

– Я отвечаю за все проводимые в компании коммерческие сделки.

– То есть после Шейна ты – второй человек в корпорации?

– Да, вроде того.

– Хм… Полагаю, ты этого заслуживаешь.

Она не ответила. И нахмурилась. На несколько минут вновь воцарилось тягостное молчание. Наконец Эван не выдержал и проговорил:

– Значит, ты хочешь, чтобы я и дальше притворялся, будто между нами ничего нет?

– Между нами действительно ничего нет. – Она поерзала на сиденье и со вздохом добавила: – Я хочу, чтобы все снова стало так, как было. Как было все эти годы, до твоей травмы.

– Знаю, что хочешь. – Ему следовало бы хотеть того же, но он больше не желал быть благоразумным.

И снова они долго ехали в полном молчании. Наконец Пенелопа проговорила:

– В тот вечер я пришла к тебе не для того, чтобы ворошить прошлое. И мне не следовало позволять тебе ко мне прикасаться.

– Но ты позволила. – Пальцы его судорожно сжались на рулевом колесе. – Позволила – и шлюзы открылись. Я не думаю, что их теперь можно снова закрыть.

– Перестань, перестань, перестань!.. – в отчаянии закричала Пенелопа. – Не хочу об этом говорить!

Они уже приближались к ее дому, и Эван, опасаясь, что она вот-вот выскочит из машины, поспешно проговорил:

– Я врал тем вечером, когда оскорблял тебя. И если последние пятнадцать лет я вел себя по отношению к тебе как последний ублюдок, то это не значит, что ты для меня ничего не значишь. – Ну вот, наконец-то он это сказал. Наконец-то сказал хоть часть правды.

Пенелопа прижала пальцы к вискам.

– Человека определяют не слова, а поступки.

Она была права, но Эван не мог ей объяснить, что на самом деле он вел себя совершенно правильно. Он ведь ее спасал! Но если так, если она хочет поступков?.. Будут ей и поступки.

Шумно выдохнув, он заявил:

– Тогда знай, что в пятницу я ушел из клуба без Рафаэлы. И спал один.

Пенелопа не хотела, чтобы это обстоятельство что-то значило. Но оно кое-что значило – и еще как много!

Последние слова Эвана ужасно обрадовали ее, и, чтобы скрыть это, Пенелопа сквозь зубы процедила:

– Меня это не интересует, Эван.

Тут он остановил машину у светофора и, повернув голову, внимательно посмотрел на нее. Через секунду-другую тихо произнес:

– Врешь.

Да, верно. И врала больше, чем он мог себе представить, но все же упорно продолжала следовать выбранному курсу.

– С кем ты спишь – дело не мое и никогда моим не будет.

– В теории – так и есть. А на практике? – проговорил он чуть хрипловатым голосом.

Пенелопа с такой силой впилась в сумочку, что пальцам стало больно. Глядя прямо в его темно-зеленые глаза, она в очередной раз соврала:

– Когда-то, возможно, так и было. Но так было уже очень давно, и теперь все это не имеет значения.

– Тогда почему ты до сих пор дрожишь от моих прикосновений?

Увы, никакой отговорки на сей счет у нее не имелось.

Пенелопа задумалась в поисках правдоподобного объяснения, но так ничего и не придумала. К счастью, это и не требовалось. На светофоре зажегся зеленый, и Эван перевел взгляд на дорогу.

Три минуты спустя он подъехал к ее дому, и Пенелопа взялась за ручку двери. Едва машина, дернувшись, замерла, она попыталась распахнуть дверцу, но Эван перехватил ее руку. Его прикосновение было как удар током. Она сумела сдержаться и не ахнуть. Резко повернула голову и спросила:

– В чем дело?

Он еще крепче сжал ее запястье. На щеке у него дернулся мускул.

– Она спрашивала про тебя.

Пенелопа в растерянности заморгала.

– Ты это о чем?..

Его зеленые глаза прищурились.

– Про Рафаэлу. Когда я ей отказал, она спросила, не из-за тебя ли. Я ответил «да».

Эти его слова ошеломили Пенелопу. Значит, он сказал кому-то постороннему, что между ними… что-то есть? Но ведь это всегда было тайной… Всегда.

– Она догадалась, – продолжал Эван. – За тридцать секунд нашего с тобой разговора она все поняла. И она – не первая.

Пенелопа облизнула пересохшие губы. А Эван вновь заговорил:

– А Ким Росси, – он имел в виду свою школьную девушку, – чуть ли не каждый день обвиняла меня в том, что я сплю с тобой.

На сей раз Пенелопа уже не смогла скрыть изумления. Ведь в те времена она была уверена, что его девушка вообще не знала о ее существовании.

– Не может быть… – пролепетала она.

Эван чуть пододвинулся к ней. А Пенелопа, не в силах сдержаться, немного подвинулась к нему.

– Да, обвиняла. – Одной рукой он по-прежнему удерживал ее запястье, а другой обнял за шею, запустив пальцы в волосы. – Она была абсолютно уверена в том, что между нами что-то происходит. Да и мы с тобой прекрасно знаем: то, что у нас тогда было, – это серьезно.

Пенелопа невольно содрогнулась. Воспоминания обрушились на нее лавиной, и сердце болезненно сжалось.

– Это все в прошлом, все давно закончилось, – прошептала она.

Он взглянул на ее губы.

– Нет, ничего подобного. Если бы закончилось, наши с тобой редкие встречи не были бы такими мучительными.

– Просто дело в том… – Пенелопа умолкла. Было совершенно очевидно, что он прав.

– То, что у нас с тобой было, Пенелопа, – такое никогда не кончается. И я по-прежнему все время о тебе думаю. – Его пальцы перебирали ее волосы, а голос сделался совсем низким. – И разве не обо мне ты думаешь, находясь в постели с каким-нибудь мужчиной?

– Не о тебе, – прошептала она, конечно же, солгав.

– Вруша, – сказал он с улыбкой.

Теперь они сидели так близко друг от друга, что Пенелопа ощущала жар его тела.

– И ты ведь думаешь обо всем том, что я нашептывал тогда тебе на ушко, верно? – продолжал Эван.

– О, не надо… – пробормотала она с мольбой в голосе. – Пожалуйста, не надо… – Пенелопа тихонько всхлипнула – в точности так, как когда-то много лет назад.

А он провел ладонью по ее волосам и, взяв за подбородок, заглянул ей в глаза.

– Пен, ты должна понять то, чего никогда не понимала. Я обладаю над тобой точно такой же властью, какой ты – надо мной.

Она в отчаянии помотала головой.

– Нет, нет!

– Да, Пен, да.

Тут Эван отпустил ее, и ей ужасно захотелось вцепиться в него – как когда-то. Но Пенелопа заставила себя отодвинуться от него как можно дальше.

– Тебе, наверное, пора идти… – сказал он почти шепотом. И было ясно, что ему очень не хотелось ее отпускать.

Пенелопа молча открыла дверцу. Она уже почти выбралась из машины, но внезапно замерла, потом обернулась. О боже, она не хотела уходить! Ужасно не хотела… Но как же так?.. Пора положить конец этому безумию! Пора вернуть все на свои места.

Собравшись с духом, Пенелопа проговорила:

– Не знаю, что за игру ты ведешь, но лучше держись от меня подальше.

Глядя на нее в упор, Эван отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Я говорю серьезно. Больше не остаемся наедине, ясно? И больше никаких глупостей. А то, что происходит сейчас… – Она помолчала. – Такое больше не должно повторяться.

– Сколько бы ты ни говорила это, Пен, я тебе не поверю. Да ты и сама себе не веришь.

Ей хотелось громко завизжать, хотелось все отрицать, но какой смысл? Он ведь все прекрасно знал и понимал. Сделав над собой усилие, Пенелопа как можно спокойнее проговорила:

– Да, ты можешь заставить мое тело откликнуться, но это еще не значит, что ты мне нравишься. Ты мне неприятен, Эван. Моя неприязнь к тебе – уже давняя, и я не думаю, что в этом смысле что-нибудь может измениться.

Он молча смотрел на нее несколько томительно долгих секунд. Наконец откашлялся и отчетливо проговорил:

– Да, знаю. Но при этом ты ужасно хочешь, чтобы я задрал сейчас твою юбку.

Щеки Пенелопы жарко вспыхнули, и она тихо спросила:

– Ты думаешь, все так просто, да?

– Да, все очень просто. Между нами годы сексуального напряжения и разочарований. Но для того, чтобы закончить эту нашу игру…

– Это не та игра, в которой есть победители и побежденные, – в гневе перебила Пенелопа. И вообще, она вовсе не из тех, с которыми он общался. Она не модель. Она здравомыслящая деловая женщина, которой по пятницам хочется сидеть дома. И ей совершенно необходима нормальная семья, ей нужна стабильность. Ему же ничего такого не надо. Так что пора положить этому конец, пора образумиться.

Стараясь не смотреть ему в глаза, она негромко проговорила:

– Наш финал случился много лет назад.

– А я хочу доказать тебе, что ты ошибаешься. – Он снова взглянул на ее губы. – Видишь ли, Пен, я прекрасно знаю, что ты – мое слабое место. И знаю, что мы не сможем остановиться. И еще я знаю, что если возьму тебя прямо сейчас, то все закончится катастрофой.

Пенелопа повернула голову и посмотрела на свой дом.

– Все должно вернуться на свои места, Эван. Мы должны жить так, как жили все эти годы.

Он покачал головой.

– Не думаю, что это возможно.

– Похоже, ты все еще думаешь, что можешь все на свете. Но уверяю тебя, это не так.

Он криво усмехнулся.

– Пен, ты не понимаешь, что говоришь. Разумеется, мне известно, что я не всесилен. И уж над тобой-то я не властен. Но я знаю, что нас с тобой влечет друг к другу. И знаю, что так будет всегда.

Ей хотелось ему возразить, но она не имела ни малейшего желания вновь и вновь ворошить прошлое. И вообще, ей хотелось побыстрее оказаться дома.

– Пора прощаться, – сказала она.

Он немного помолчал.

– Что ж, приятных тебе снов, Пен.

– Тебе тоже, – ответила Пенелопа, уже направляясь к дому.