Текст книги "Малоежки. Как помочь ребёнку, который слишком разборчив в еде"

Основываясь на этих стратегиях, Джулия усовершенствовала свой режим обеда. Она по-прежнему не давила на Джексона, чтобы он ел. Не было абсолютно никакого принуждения. Вместо этого она предлагала Джексону новые способы взаимодействия с едой с помощью рта и языка. Например, он мог дважды пережевать пищу и выплюнуть ее. Он мог подержать ее во рту в течение трех секунд. Джексон по-прежнему не обязан был это делать, но чаще всего он сам хотел попробовать.

Я не видела Джексона несколько недель из-за отпусков, ряда простуд и напряженного школьного графика. Я связалась с Джулией перед нашим следующим запланированным занятием.

«У Джексона все очень хорошо!!! – написала она мне в электронном письме. – Он даже съел маффин на дне рождения!» А потом рассказала подробнее: «Он просто съел маффин, как будто в этом не было ничего особенного… Я и его друзья были в восторге!»

Я была в восхищении и очень рада, что Джулия разделяла это чувство. То, что Джексон съел маффин, укрепило наше подозрение, что его упрямство сыграло свою положительную роль. Он наконец-то решил съесть что-то не потому, что у него были навыки или уверенность, а потому, что данное решение полностью принадлежало ему.

В ходе наших занятий Джексон получил информацию, которая подготовила его к тому, чтобы съесть что угодно, от маффина до моркови, когда он будет к этому готов. Прием пищи – это навык, как я объяснила Джексону в первый день нашей встречи, такой же, как чтение или запоминание таблицы умножения. Неудивительно, что Джексон решил потренировать свой новый навык с помощью веселого и вкусного угощения в кругу своих друзей. Наконец-то он участвовал в ритуале, которым его друзья наслаждались без него в течение многих лет.

Желание Джулии, чтобы Джексон чувствовал себя комфортно, заказывая что-нибудь из меню ресторана, теперь стало вполне реальным. Однако наша совместная работа еще не была закончена. Мы хотели закрепить успех Джексона и продолжить создание фундамента для расширения его рациона.

По мере того как мы приближались к началу учебного года, я изменила подход к нашим занятиям «Исследователи еды», уделяя меньше внимания логической последовательности его предпочтений и больше – практичности при выборе продуктов для самих занятий. Я выбирала продукты, которые, как мне казалось, Джексон мог встретить, находясь в различных социальных ситуациях, и заказать в детском меню: куриные наггетсы, пиццу и жареный сыр.

Джексон продолжал относиться к этим продуктам с опаской. Он не был готов пробовать куриный наггетс. Пицца показалась ему гораздо более привлекательной, когда он убрал с нее сыр и вытер соус салфеткой, а также обнаружил, что запах хрустящего основания очень похож на запах крекеров, которые он любил. Но в тот же день, когда Джексон отказался от расплавленного сыра в пицце, он спросил, можно ли ему попробовать кусочек нарезанного сыра. Мы с Джулией с радостью согласились, довольные тем, что он сам инициировал возможность еще раз попробовать сыр – продукт, который мы включали в меню на предыдущих занятиях. Вместо того чтобы не спешить с сыром, как раньше, он сразу же взял его и откусил кусочек.

– Вкусно, – невозмутимо сказал он нам, откусив еще кусочек, а мы с Джулией с изумлением переглянулись, широко раскрыв глаза.

Наши сеансы и дальше продолжали сопровождаться подобными приятными сюрпризами. В целом Джексону стало легче воспринимать новые блюда, которые мы ему предлагали, но наибольший прогресс достигался, когда инициативу проявлял он сам. Казалось, Джексон сам решал, что он будет есть, а что нет. Насколько мы могли судить, в его отказах и согласиях не было ни определенной логики, ни причин. Это было спонтанное решение, которое он принимал в тот момент, и он по-прежнему сопротивлялся любым поощрениям или подсказкам.

Благодаря прогрессу, который мы наблюдали на наших занятиях, Джулия надеялась, что дело близится к концу. На данный момент она считала, что единственным препятствием для Джексона было его собственное сопротивление. Джулия хотела дать ему время, чтобы он сам отказался от своего сопротивления, но она также подозревала, что он будет держаться за него до тех пор, пока это будет возможно. Через несколько месяцев у них был запланирован отпуск, и ей было интересно, как Джексон поступит, если она «забудет» положить в чемодан его пюре в пакетиках. Мы решили, что это будет разумный эксперимент, если Джексон продолжит испытывать комфорт от еды, которую он сможет заказать в ресторане. Мы выбрали жареный сыр в качестве основного блюда, и Джулия ушла с планом начать включать его в их рацион питания.

После ряда перенесенных встреч из-за холодов и напряженных праздничных графиков мы наконец встретились снова через несколько недель – сразу после путешествия Джексона и Джулии. Из наших периодических переписок я поняла, что Джексон не добился дома такого прогресса, который ожидала Джулия. Его самым большим достижением было то, что он заказал и съел целое печенье «Орео» с другом в торговом центре. Отпуск обернулся не тем опытом избавления от пюре, на который надеялась Джулия. Поведение Джексона нельзя было назвать хорошим, и он бунтовал всю поездку. Он не желал расширять свой рацион, но все же ел мороженое. Джулия была расстроена тем, что сын упирался и сопротивлялся, хотя она знала, что он был способен на большее. Это стало еще более очевидным на следующем занятии.

Время было не самым удачным. Джулия и Джексон переживали трудные времена в их отношениях во время длинных школьных каникул, которые подходили к концу. Джексон выходил за рамки своих возможностей не только в еде, но и во всех остальных сферах своей жизни. Начало встречи прошло лучше, чем обычно. Джексон набросился на пачку сырных крекеров для сэндвичей, с энтузиазмом повторяя: «Люблю сыр. Они мне нравятся!» Я все еще придерживалась идеи о жареном сыре и была полна оптимизма по поводу того, что нам наконец-то удастся продвинуться вперед. К сожалению, такое начало оказалось самой успешной частью нашего занятия.

После отказа от многих продуктов на его тарелке, которые, как мы знали, Джексону были по вкусу, он начал неуверенно выковыривать сыр из своего сэндвича с жареным сыром. Затем мы сделали еще один шаг в этом направлении и пригласили его присоединиться к нам, пока мы ели свои бутерброды. Он сделал быструю пробу кончиком языка, а затем оторвал крохотный кусочек, который без проблем удержал на языке, оставив рот открытым. Он дважды без проблем перекусил его передними зубами, но глотать отказался и с готовностью выплюнул. Я видела, как расстроилась Джулия.

Я попробовала перейти к корочке вместо того, чтобы давить на него. Джексон не возражал потрогать корочку. Более того, он засунул в рот внушительный кусок, прожевал его, а затем еще долго держал его во рту, почти две минуты. Потом на его языке оказался хлеб. Он пробовал его на вкус. Скорее всего хлеб размяк у него во рту, и все, что ему оставалось сделать, это проглотить. Он даже признал, что может это сделать, что ему ничего не мешает. Он просто не хотел это делать. В конце концов он выплюнул разжеванный кусок корки. Джулия была возмущена. В отказе Джексона чувствовался расчет. Было очевидно, что единственное препятствие на его пути к употреблению пищи он создавал сам.

Остальная часть занятия прошла напряженно, но в большей степени соответствовала способностям Джексона. Он съел несколько стружек тертого сыра чеддер, в итоге заявив, что он ему нравится больше, чем швейцарский, и несколько минут подержал целый кусок сушеного манго у передних зубов, как капу. Он прожевал крошечный кусочек, но снова решил не глотать.

В тот день мы с Джулией, кажется, одновременно поняли, что продолжать без каких-либо изменений наше вмешательство бесполезно. Джексон отказывался от предложенных нами продуктов не потому, что не мог их есть. Он сопротивлялся, потому что мог сопротивляться, и ему нравилось контролировать ситуацию.

– Какое-то время я не знала, способен ли он на это, – сказала мне Джулия во время той встречи. – Я думала, что у него настоящий ментальный блок. Но это не так. Я знаю, что это не так. Дело в контроле.

Я согласилась с ней. На протяжении всего занятия я чувствовала, что моя работа с Джексоном закончена. Он мог делать все, о чем я его просила, просто он отказывался. Мы поговорили о возможности привлечения поведенческого терапевта. Но сначала мы хотели попробовать последний подход, который мы еще не рассматривали.

Через несколько дней Джексон возвращался в школу на короткую неделю. Я спросила его, как он отнесется к тому, что мама начнет класть в его ланч-бокс некоторые продукты, которые он изучал в тот день? Я долгое время ломала голову над тем, как стимулировать Джексона к употреблению новых продуктов, не лишая его привычной еды и надежных питательных веществ, которые она дает. Я надеялась, что с его разрешения и с его участием мы смогли бы выделить место в его обеде для новых продуктов. Это должно было быть не дополнением, а заменой. Обсудив эту идею с Джексоном и спросив его, что ему кажется подходящим и каковы его желания, я объяснила, что мы не хотим, чтобы это выглядело как наказание. Наоборот, мы стремимся к тому, чтобы ему было легче, чтобы он нашел больше того, что ему нравится, чтобы ему было проще общаться с друзьями, когда он подрастет.

Несмотря на свое упрямство несколькими минутами ранее, Джексон решил, что этот план он мог бы поддержать. Он сказал, что поможет с составлением меню на неделю и хочет пойти с Джулией за продуктами. Джексон выразил согласие, что вместо своих обычных снеков он будет рад сырным крекерам для сэндвичей, сушеному манго и тертому сыру. Он сказал, что съест их. Мы поговорили о том, что со временем перейдем к свежему манго, домашним бутербродам с сыром, чипсам начос, нарезанному сыру и прочему, когда он будет готов. Джулия пришла в восторг, предлагая белки и новые фрукты, которые могли бы ему понравиться.

Когда мы вместе рассматривали этот план, Джулия предложила сделать еще один шаг вперед. Все предыдущие существенные изменения в его жизни, связанные с отлучением от груди – приучение к горшку и отказ от бутылочки, – были успешными только тогда, когда он принимал решение сразу. Джулия не считала, что на данном этапе ему нужно было действовать постепенно.

– Он слишком несговорчивый. Он просто будет манипулировать ситуацией, – сказала она.

Джулия полагала, что, если мы не дадим ему другого выбора, он не станет есть ничего нового. Но поскольку Джексон только что согласился с нашим новым планом, я не считала себя вправе отправлять его в школу без его пакетированного пюре. Вместо этого Джулия решила отказаться от пакетов в выходные дни, а также вводить новые продукты в состав школьных обедов Джексона. Она разработала план походов в продуктовый магазин вместе с сыном. Они выберут продукты, с которыми он чувствует себя комфортно, и попробуют провести эксперимент в выходные. Это, по ее мнению, был тот толчок, в котором Джексон нуждался.

Когда мы встретились через месяц, Джулия с восторгом рассказала, что с момента нашей последней встречи Джексон съел несколько порций жареного сыра, пару бутербродов с сыром, бутерброд с курицей и одну порцию белой фасоли.

Хотя Джулия пришла ко мне, просто желая, чтобы Джексон мог сделать заказ по меню ресторана, я ощутила, что ее цели изменились. Как только мы выяснили, что на пути Джексона не стоит ничего, кроме своеволия, Джулия начала стремиться к улучшению ежедневного рациона Джексона. Когда он не ел ничего, кроме пюре, мысль о том, что он может спокойно перекусить жареным сыром, была почти непостижимой. Но как только он начал с комфортом исследовать продукты, которых избегал всего несколько месяцев назад, появилась возможность для новой жизни, включающей более разнообразные и питательные продукты. Теперь мысль о том, что Джексон будет питаться вне дома, казалась лишь дополнительным фактором к его ежедневному более традиционному рациону. Он еще не пришел к этому заключению, но Джулия уже чувствовала подвижки в этом направлении.

– Он способный, – сказала она мне. – Но дело в том, хочет он чего-то или нет.

Мы много раз сталкивались с этой истиной в течение нескольких месяцев совместной работы, поэтому я была потрясена, когда Джулия сказала мне, что Джексон действительно начал думать в этом направлении. Однажды он сказал ей, что было бы неплохо, если бы у него была одна еда, которую он мог бы есть везде, куда бы ни пошел. Он сказал, что хотел бы сосредоточиться на бутербродах с сыром, объяснив, что они ему нравятся больше, чем жареный сыр.

Пищевые привычки и предпочтения человека постоянно развиваются. Преображение Джексона, хотя и длившееся много месяцев, наконец-то стало довольно очевидным.

– Все складывается воедино, – сказала мне Джулия в тот день. – Джексон становится старше. Он дошел до того момента, когда стал чаще ходить в гости к друзьям, и я думаю, что он понимает, что быть белой вороной – это неприятно.

Джулия осознавала, что у нас еще было куда стремиться, но она также понимала, что Джексон движется по пути, на котором его предполагаемые ограничения больше не будут диктовать, что ему есть. Она знала, что он может есть все что угодно, как только решит, что хочет этого, и Джексон наконец-то осознал это.

Хотя Джексон еще не был готов полностью отказаться от того рациона, к которому он привык за девять лет, он наконец почувствовал себя комфортно, осознав пользу от новых продуктов. Он не столько перерос свою привередливость, сколько освоил новый способ питания.

Каждый комфортный кусочек новой пищи способствовал разрушению его ограничительных представлений о том, какие продукты он может и не может есть. Мир Джексона больше не состоял из его еды и еды всех остальных. Для него стало доступно все. Джулия рассказала мне, что однажды вечером в доме своей бабушки он увидел миску хрустящей белой фасоли. Ему стало интересно, похожа ли она по вкусу на крекеры, и он съел одну фасолину с уверенностью ребенка, который всю жизнь беспечно пробует новую пищу. Возможно, когда-нибудь Джексон осознает значимость своего прогресса. Пока же он принимает его с непринужденностью уверенного в себе едока.

Задание: Проверка вкусов

Это упражнение поможет вашему ребенку различать и изучить шесть основных вкусов (кислый, сладкий, соленый, острый, горький и умами). Улучшенное распознавание вкуса может помочь нерешительному ребенку есть увереннее.

При работе с маленькими участниками сосредоточьтесь на развитии вкусовых ощущений. Как только ребенок научится распознавать различные вкусы, свяжите их с привычными продуктами питания. Определите отдельные вкусы новых продуктов с помощью вкусовой проверки, затем разложите продукты по вкусу или используйте этикетки для обозначения вкуса каждого продукта.

Дети постарше могут использовать упражнение, чтобы провести ассоциации с их сложившимися привычками питания и выдвинуть гипотезу о дополнительных продуктах, которые они могут предпочесть. Чтобы продвинуться дальше, поэкспериментируйте с изменением вкуса, проверяя, как влияет на вкус добавление сахара, соли, острого соуса или лимонного сока к определенным продуктам.

Что вам потребуется:

• Форма для выпечки маффинов, кексов;

• шесть этикеток с надписями: Кислое, Сладкое, Соленое, Острое, Горькое, Умами;

• 1–3 продукта из каждой категории:

• кислое: долька лимона, долька лайма, лимонадный порошок, уксус, соль и чипсы с уксусом, кислые жевательные конфеты, зеленое яблоко, простой греческий йогурт, кефир, яблочный уксус, квашеная капуста, кислые яблочные карамели, красный винный уксус;

• соленое: поваренная соль, картофельные чипсы, соленые крендельки, соевый соус, чипсы из морских водорослей, соленые огурцы, сыр фета, соленые орехи, чипсы тортилья, оливки, пепперони, кукурузные чипсы;

• острое: острый соус, хрен, мятные леденцы, горчица, руккола, сальса, сушеный имбирь, леденцы с имбирем, острые кукурузные чипсы, острая чоризо;

• сладкое: сахар, стружка молочного шоколада, мед, кленовый сироп, фруктовый джем, спелые фрукты (например, банан, груша и манго), конфеты с фруктовым вкусом, подслащенный сушеный кокос, жареный сладкий картофель, карамельный попкорн, сухофрукты (финики, изюм, ананас), карамелизованный лук;

• горькое: экстракт ванили, несладкий какао-порошок, сырая брюссельская капуста, апельсиновый мармелад, цедра цитрусовых, грецкие орехи, черный кофе, слишком крепкий зеленый или черный чай, свежая клюква, петрушка, куркума;

• умами: паста мисо, пармезан или другой выдержанный сыр (тертый или куском), вяленое мясо, анчоусы, жареные грибы, жареные помидоры.

Что делать:

• заполните формы для выпечки маффинов по крайней мере одним продуктом каждой из перечисленных выше вкусовых категорий;

• проведите проверку вкусов. Используйте этикетки для идентификации каждого вкуса. Устройте игру: кто сможет правильно определить наибольшее количество продуктов. Альтернативный вариант – угадать вкус продукта до его дегустации.

Продвигайтесь дальше

Разделите все продукты с одинаковым вкусом на группы. Обсудите предпочтения вашего ребенка и определите группу продуктов, которые он хотел бы попробовать в будущем.

Глава 2. Не могу к этому прикоснуться! Ребенок, который чувствителен ко всему

Наш первый телефонный звонок сопровождался паникой. Клэр неправильно рассчитала время и опоздала на встречу, но за ту минуту, что у нее была, она поспешила рассказать, что ее беспокойство по поводу питания дочери быстро нарастает. Руби, которой не исполнилось и семи лет, всегда была привередлива в еде, но внезапно она начала отказываться даже от своих любимых блюд и терять вес. Иногда у Руби случались периоды, когда она ела очень мало в течение нескольких дней подряд, а порой вообще отказывалась от еды. Сейчас она находилась именно в этом состоянии, и Клэр обратилась ко мне, чувствуя, что время не ждет. Сократилась не только и без того ограниченная диета Руби, но и потребление пищи, а также ее вес. Клэр пришлось прервать разговор, но она заверила меня, что проблема не терпит отлагательств. Когда мы созвонились в тот же день позднее, Клэр назначила наш первый прием буквально через несколько дней.

На нашей первой консультации я попыталась узнать о пищевых привычках и анамнезе Руби побольше. Клэр рассказала мне, что в младенчестве Руби часто рвало, у нее был труднообъяснимый рефлюкс и газы. Со временем эти симптомы прошли, но она так и не научилась получать удовольствие от еды. Казалось, что еда доставляет Руби массу неудобств. Она любила только несколько продуктов, в основном выпечку или готовые закуски, и ела их по очереди. Кроме того, у нее наблюдалось сильное отвращение к большинству продуктов, не входящих в ее привычный рацион.

Учитывая прошлые проблемы с питанием и дискомфорт Руби, Клэр постоянно беспокоилась о том, как и что девочка ест. Клэр сначала сказала мне, что надеется на то, что дочь сможет научиться «есть с меньшими затруднениями». Она отметила склонность Руби к рвотным позывам при виде нелюбимой пищи и рассказала мне, что иногда Руби надкусывала пищу передними зубами, вместо того чтобы кусать по-настоящему. Кроме того, Клэр беспокоило, что Руби с сомнением относится ко всем блюдам, кроме своих любимых.

Хотя снижающийся вес Руби стоял на первом месте в списке проблем Клэр, когда она впервые обратилась за помощью, очень скоро стало ясно, что Клэр чаще всего обращала внимание на ограниченное и, по ее мнению, нездоровое питание дочери. Клэр беспокоилась, что Руби ест недостаточно, в том числе правильных продуктов. Она была особенно зациклена на том, что и сколько Руби ест. Клэр рассуждала так: если Руби просто начнет есть что-нибудь новое, то ей больше не придется беспокоиться. Я согласилась с тем, что опасения Клэр были обоснованны. В конце концов, маффины, макароны, печенье и блины, которые Руби ела изо дня в день, не содержали необходимых питательных веществ. В целом в рационе Руби было мало разнообразия и недостаточно продуктов с полноценным питательным балансом. Несмотря на беспокойство Клэр по поводу качества и количества потребляемой ребенком пищи, чем больше я узнавала о проблемах Руби с питанием, тем яснее мне становилось, что ее сопротивление употреблению новых продуктов не являлось основной проблемой, требующей решения. Это было лишь поверхностное проявление более глубокой проблемы.

Уже через несколько дней, к моменту нашего первого сеанса, Руби вернулась к более регулярному питанию, и ее вес стабилизировался. Когда неотложная необходимость хотя бы временно улучшить питание Руби осталась позади, мы смогли сосредоточиться на улучшении отношений Руби с едой, чтобы, как хорошо сказала Клэр, «Руби могла есть с большей легкостью и даже наслаждаться гораздо большим разнообразием питательных продуктов».

Когда я поделилась с Клэр своим предварительным планом, как помочь Руби лучше понимать себя и чувствовать себя более комфортно во время еды, я ощутила некоторое сопротивление. Клэр была готова идти напролом. Она согласилась с тем, что у дочери были проблемы с приемом пищи, но была уверена, что более важным является улучшение качества ее питания. Клэр считала, что, если Руби научится есть определенные продукты, это решит проблемы Руби и избавит Клэр от беспокойства. Она полагала, что мы должны заняться устранением источника проблем Руби после того, как поможем ей питаться более полноценно. Клэр рассчитывала на быстрое решение проблемы, которую она расценивала как дефицит полноценного питания Руби. Однако эти меры не только не принесли бы существенной пользы в долгосрочной перспективе, но и, по моему мнению, просто не сработали бы. Хотя потребление пищи и качество питания являются важными показателями при оценке питания ребенка, они не отражают всей сложности комплекса факторов, которые могут привести к очень сильной разборчивости в еде. Просто предлагать привередливому едоку попробовать новые продукты неэффективно. Мы должны были сначала разобраться с основными причинами проблем с едой у Руби, а затем уже строить планы для улучшения питания, которых так жаждала Клэр.

Отвращение Руби к салатам, овсянке и лососю, которые Клэр хотела, чтобы она ела, не было случайным. Именно то, что сдерживало ее от употребления этих продуктов, мы и должны были устранить. Из того, что я узнала о пищевом поведении Руби всего за несколько коротких телефонных разговоров с Клэр, я заподозрила, что у девочки были нарушены сенсорные способности, влияющие на ее питание. Казалось, что ее выбор пищи, по крайней мере частично, определяется текстурой продуктов. Я заметила, что она тяготеет к мягким, легко пережевываемым продуктам. Руби не нравился запах большинства продуктов, а некоторые, казалось бы, нейтральные вкусы, например, йогуртов или крекеров, казались ей неприятными. Кроме того, у Руби был повышенный рвотный рефлекс.

Когда Клэр вскользь упомянула, что Руби считает многие ткани слишком грубыми, шершавыми или просто неприятными на теле, и она часто теребит раздражающие ее бирки на своей одежде, я еще больше убедилась в этом. Это характерные жалобы пациента с избыточной сенсорной чувствительностью.

Люди с повышенной чувствительностью склонны остро реагировать на все, что их окружает. Они как будто болезненно воспринимают окружающую среду, не могут адаптироваться к сенсорному воздействию и с трудом от него отгораживаются. Поэтому они уделяют слишком много внимания сильным запахам или царапающей кожу бирке на футболке, что не имеет значения для других людей.

Прежде чем выдвигать это предположение, я хотела понаблюдать за взаимодействием Руби с едой и узнать ее получше. Однако из рассказов Клэр я поняла, что большая часть моей работы с Руби будет направлена на улучшение ее отношений с едой с сенсорной точки зрения. Я планировала начать с занятий по изучению еды. Независимо от основных проблем Руби с питанием, эти занятия должны были помочь ей научиться взаимодействовать с новыми продуктами. На этом раннем этапе нашей работы я планировала понаблюдать за тем, как органы чувств Руби реагируют на новые и любимые продукты без принуждения или ожидания того, что она будет есть. Если моя догадка о ее сенсорной чувствительности окажется верной, эти занятия, дополненные практикой по снятию повышенной чувствительности, помогут организму Руби почувствовать себя более комфортно с точки зрения сенсорного аспекта приема пищи.

В то же время мы также планировали разработать для Руби стратегии управления неприятными ощущениями, чтобы прием пищи стал для нее более комфортным, и найти стратегии, которые помогут улучшить ее вкусовую чувствительность. Наряду с этим вместе с Клэр мы должны были создать более комфортные условия приема пищи, чтобы оказать Руби наилучшую поддержку в домашних условиях.

Впервые я встретилась с Руби на сеансе по изучению продуктов через несколько часов после обеда. Поскольку мы жили в разных штатах, мы проводили наши занятия «исследователей еды» по видеочату. Клэр и Руби находились в офисе Клэр, а я – в своем, на другом конце страны. Увидев Руби и Клэр вместе, я заметила интересный контраст. Клэр была собранной, держалась немного сдержанно и официально, в ее одежде доминировал коричневый цвет. Руби же была забавной маленькой девочкой, улыбчивой, жизнерадостной и любопытной, у нее были длинные светло-русые волосы, одета в толстовку с блестками.

Перед этой встречей Клэр подчеркнула, что Руби была смышленой. Она знала, что я работаю с детьми, у которых диагностируется аутизм. Хотя у Руби наблюдались некоторые сложности с обучением – ее учительница однажды предположила, что она «дважды исключительная», так называют тех, кто одновременно отстает в развитии и интеллектуально одарен, – девочка оказалась умной и общительной. Чтобы понять, что Руби умнее своих лет, мне не требовались доказательства Клэр. В отличие от всех детей, с которыми я когда-либо работала, Руби было интересно узнать обо мне и моей жизни. Ей нравилось болтать со мной во время наших видеосеансов, делиться подробностями своего дня и расспрашивать о моем.

Хотя во время нашего первого сеанса видеосвязи Руби на мгновение застеснялась, она быстро прониклась ко мне симпатией, очарованная нашей возможностью встречаться, несмотря на расстояние. В начале сеанса я спросила Руби, имеет ли она представление о том, зачем мы встречаемся. Это был шанс создать комфортную обстановку, прежде чем приступить к разговору о еде, при этом для меня также было важно, чтобы мы все оказались на одной волне. Она отрицательно покачала головой, поэтому, прежде чем начать, я изложила Руби наш план: мы встречались, чтобы узнать о еде и о том, как сделать прием пищи более комфортным. От Клэр я узнала, что Руби любит балет и верховую езду. Я спросила, как она научилась таким разным занятиям. Девочка рассказала мне, что занимается и балетом, и верховой ездой еженедельно. «Именно это мы и будем делать с едой, – сказала я ей. – Уметь питаться всеми продуктами – это не то, что мы умеем делать с самого рождения. Это приобретенный навык, в котором нам нужно практиковаться».

«Так же, как Руби ходит в танцевальный класс, – пояснила я, – она будет вместе со мной участвовать в занятиях под названием «Исследователи еды». На каждом таком занятии у Руби, ее мамы и меня будет набор продуктов, которые мы будем исследовать, как ученые. Мы познакомимся с ними и узнаем о том, почему употребление различных видов продуктов, с которыми мы сталкиваемся, так важно для нашего организма».

Я рассказала Руби, что некоторые продукты помогают нашим мышцам, а некоторые – мозгу. Одни дают нам энергию надолго, а другие дают нам быстрый заряд бодрости, после чего мы ощущаем усталость и упадок сил. Мы обсудили, какие продукты Руби могла бы съесть, чтобы получить именно тот вид энергии, который поможет ей делать все то, что она любит.

Я сообщила, что, поскольку наши тела получают столько пользы от разнообразной пищи, мы надеемся, что Руби сможет научиться расширять свой рацион. Я также подчеркнула, что во время этих занятий есть необязательно, если она еще не готова, – и это не беда. Мы не будем ее принуждать. «Есть новую пищу может быть трудно, – сказала я ей. – Нужно время, чтобы научиться этому». Я заверила Руби, что со временем ей понравится разнообразная пища, но пока она не обязана есть что-либо без желания.

Я отметила, что мы с Клэр будем изучать и учиться рядом с Руби. Мы все попробуем то, что я предложу ей. Участие в групповых занятиях способствует развитию чувства безопасности, а также товарищества. Когда мы втроем разделим один и тот же опыт, Руби увидит, что она не одна и что ее не наказывают и не выделяют за ее пищевые привычки.

Участие родителей важно в процесе виртуальных занятий, потому что это компенсирует неизбежные разрывы связи, которые возникают, когда я не присутствую лично в комнате с ребенком. Однако я прошу родителей участвовать в наших занятиях еще и потому, что они являются мощным примером подражания для своих детей.

Исследования показывают, что если родитель предлагает новую еду с улыбкой, это повышает желание ребенка ее съесть ¹⁵. Поэтому активное участие Клэр могло бы стать тем толчком, который вдохновил бы Руби перейти от прикосновения к продуктам и их дегустации на наших занятиях к их реальному потреблению.

Руби кивала, слушая мой обзор, пока не пришло время начинать. Первый продукт, с которым мы познакомились, был известный ей – слойка со вкусом яблока и корицы, которую Руби очень любила. Это было сделано намеренно, потому что многие скептически настроенные едоки отказываются от пищи, когда сталкиваются с новым продуктом. Вместо того чтобы вводить новую пищу в самом начале, мы начали с чего-то известного Руби, чтобы она сразу же почувствовала свою уверенность, а затем мы бы стали продвигаться дальше. Кроме того, отсутствие неофобных барьеров позволило бы ей изучить весь процесс нашего исследования.

Руби была так взволнована при виде любимой еды, что почти не сделала никаких пауз для предварительных действий – понюхать, потрогать и полизать – и сразу перешла к главному шагу – поеданию. После того как она, несколько раз откусив от слойки, сосредоточилась на дальнейших действиях, мы познакомились со следующей едой дня – яблоками, нарезанными в форме палочек.

Здесь Руби действовала более осторожно. Яблоки не были новы для нее. Раньше она их ела, но потом перестала любить. Тем не менее то, что она когда-то ела яблоки, было основной причиной, почему я остановила свой выбор на них. Мне также было удобно, что Руби узнает их вкус по слоеным булочкам с корицей и чашке яблочного сока, которую иногда позволяла ей Клэр. Мы порезали яблоки на палочки, чтобы повторить форму слоек Руби. Я надеялась, что все эти детали обеспечат легкий переход к дальнейшим действиям. Но на всякий случай я попросила Клэр принести молотую корицу, которую мы могли бы посыпать на яблоки, чтобы добавить еще одну привычную составляющую.