Текст книги "Разрушитель меча"

10

Я мог только ждать. Я смотрел, как она расседлывает жеребца и устраивает его на ночь, делая всю работу за меня, чтобы мое колено отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще не село, но уже низко висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я уже не мог слезать и идти с ним рядом.

Обнаружив зеленый мирок в пустыне – несколько низкорослых деревьев с крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг камней для костра – мы решили дальше не ехать. Жалкий лагерь, но нас он устраивал.

В нашем положении много требовать не приходится. Я ждал. Я смотрел как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду и еду. Она почти ничего не говорила. Она почти не смотрела на меня. Дел просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.

ЧЕРЕЗ костер от меня.

У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я не показал это Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к знакомому добродушному подшучиванию.

– Это называется вывих, – серьезно объяснил я ей. – Он не заразный.

Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо серьезнее. Даже ее взгляд изменился, хотя она очень старалась не выдать своего беспокойства. Она умела маскироваться от мира – и иногда от меня – но теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.

Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.

– А-а, – выразительный кивок. – Значит дело не в колене. Дело во мне.

Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный взгляд, задумчиво пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.

– Ну же, – не успокоился я. – Я конечно понимаю, что слишком давно не мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.

– Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, – но ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.

Я перестал притворяться.

– Ну хорошо, баска… Говори, я слушаю.

– Дело в доверии, – сказала она и грустно посмотрела на меня.

Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.

– Это.

– Это мерзость. Душа этого меча черная. Чоса Деи извратил яватму, извратил кодексы чести…

– …и ты боишься, что он извратил меня.

Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же быстро отхлынула.

– Мне стыдно, – наконец сказала она. – Доверять, а потом не доверять. Сомневаться в верности… – она отчаянно махнула рукой, словно не могла найти подходящих слов. – Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, – Дел волновалась и Северный акцент стал выразительнее. – Но теперь я сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.

Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно, как и остальные части тела.

– Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же я сделал. Мне самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго борджуни.

– Ты убил их, – просто сказала Дел. – А потом ты пытался убить меня.

– Намеренно пытался? Или тебе это только показалось, потому что в пылу битвы… – я постарался говорить без иронии. Мне не нужен был щит из коварства и сарказма. Сцена была слишком зловещей, а правда слишком болезненной.

– Я уверена, – она не дала мне закончить. – Я знаю, что это был не ты, не СОВСЕМ ты… но разве это имеет значение? Чоса Деи хочет меня. И ты ему нужен… и на какое-то время сегодня он тебя заполучил. – Дел яростно начала тормошить одеяло, раздирая протершийся угол. – Песня, которую ты пел… она была неправильная. Эту песню создал не ты. Это он ее придумал…

Я начал понимать и нервно заерзал на одеяле. Легче было поскорее рассеять страхи, чем задуматься.

– Но я же легко держу его в подчинении, Дел. Просто нужно быть сильнее.

– Он становится сильнее, Тигр, разве ты не замечаешь? Каждое насилие, совершенное тобой, добавляет ему сил. Как только он соберет их достаточно, он использует меч как мост к тебе, а потом заберет твое тело, – ее лицо скривилось от отвращения. – И это почти случилось несколько часов назад, Тигр. Я видела ЕГО сегодня, как когда-то видела его внутри Дракона.

Мне нужно было побыстрее опровергнуть ее слова, и сделать это было не трудно.

– Я не думаю…

Она не позволила мне закончить.

– Чоса Деи смотрел из твоих глаз. Чоса Деи был в твоей душе.

Вот тут начал пробуждаться страх, и в животе у меня похолодело.

– Я победил его, – упрямился я, – прошлой ночью и сегодня снова. И я всегда буду побеждать его.

Солнце скрылось за горизонтом, сразу стемнело и отблески костра осветили ее лицо.

– Пока он не станет слишком сильным.

Безумство и бессильный гнев. Такое кого угодно выведет из себя.

– А чего ты ожидала? – рявкнул я. – Я не могу избавиться от этого меча так, как это сделал бы любой другой человек – ты сама говорила, что слишком опасно продавать его, отдавать или бросать, потому что тогда он сможет овладеть человеческим телом. Я не могу УНИЧТОЖИТЬ меч – ты считаешь, что это освободит его дух. Ну так что мне остается? Скажи, что, в аиды, мне делать?

– Есть два варианта, – чересчур спокойно сказала она. – Один ты уже знаешь: найти способ освободить меч. Другой еще тяжелее.

Я изощренно выругался.

– Что, в аиды, тяжелее, чем разыскивать волшебника из легенды – самого брата Чоса Деи! – которого может даже не существует.

– Умереть, – тихо ответила она.

Это был удар ниже пояса, но я не показал Дел, как мне больно.

– Умереть легко, – парировал я. – Посмотри чего мне стоит жить.

Дел не ответила.

– И кроме того Чоса – в этом мече – уже раз пытался убить меня. Помнишь? Какая ему выгода от моей смерти?

– Вряд ли он хотел тебя убить, – Дел поморщилась. – Скорее он надеялся РАНИТЬ тебя и серьезно, потому что тогда ты ослабеешь, а когда слабеет тело, слабеет дух. Он поглотил бы меч… а потом и тебя. Но если бы ты умер… – она замолчала. Продолжение я и сам знал.

Стараясь не беспокоить колено, я лег на спину на одеяло и уставился в темнеющее небо. Как всегда в пустыне ночной воздух был прохладным в противовес жару дня.

– Значит, если я правильно понял… – я нахмурился, – мне нужно только остаться живым… целым… чтобы успеть найти Шака Обре, который поможет освободить этот трижды проклятый меч… постараться не выходить из себя, потому что это увеличивает его силу… и не поворачиваться к тебе спиной.

– Ко мне! – изумилась Дел.

Я перекатил голову, чтобы посмотреть на нее.

– Конечно. А вдруг ты захочешь расправиться с Чоса избавившись от меня, чтобы не тратить время на поиски Шака Обре?

Ошеломленная Дел застыла с открытым ртом. Зрелище было почти комичное.

Я выдавил вялую ухмылку.

– Это шутка, баска. Я все время забываю, у тебя нет чувства юмора.

– Я бы не… я не смогла бы… я бы никогда… – она умолкла, поняв, что не в состоянии связно говорить.

– Я СКАЗАЛ, что это была шутка! – я перекатился на бок, чтобы больное колено было сверху, и оперся на локоть. – Теперь признаешь, что у тебя полностью отсутствует чувства юмора?

– Нет ничего смешного в потере чести, совести…

Внезапно ощутив усталость, я провел ладонью по лицу.

– Забудь это. Забудь обо всем, что я сказал. Забудь даже что я здесь.

– Я не могу. Ты же здесь… и меч тоже.

– Этот меч, – опять он. Я тяжело вздохнул и снова опустился на одеяло. – Ложись лучше спать, – посоветовал я. – Утром все будет лучше. Утром всегда все лучше – для этого они и придумали его.

– Кто?

– Боги, наверное, – я пожал плечами. – Откуда мне знать? Я всего лишь джихади.

Дел не легла. Она сидела на своем одеяле, разглядывая меня.

– Ложись спать, – повторил я.

Она равнодушно пожала плечами.

– Я немного посижу. Как охрана.

Я тоже пожал плечами, не собираясь возражать; в ее решении не было ничего необычного. Я осторожно забрался под одеяло, тихо ругая плотную повязку, которая не позволяла удобно устроить колено, потом перестал двигаться.

И тут мне пришла в голову мысль. Она была очень неприятной, но вполне возможной. Скорее даже вероятной.

– Охраняешь, да? – проворчал я. – Охраняешь меня от опасности… или охраняешься от меня?

– Как придется, – спокойно ответила Дел.

11

Проснулся я в плохом настроении, со мной такое бывает, хотя довольно редко; как я уже говорил, обычно я человек мягкий и сдержанный. Но время от времени находит и на лучших из нас.

Чаще всего такое состояние утром было последствием ночи, проведенной за акиви (или в постели с несколькими красотками, но это уже в прошлом. Такие забавы не для стариков). На этот раз все дело было в больном колене, которое совершенно не желало, чтобы его беспокоили и постоянно напоминало мне об этом, отчего я всю ночь проворочался.

Дел принадлежит к тому отвратительному типу людей, которые просыпаются относительно легко и не испытывают сожаления по поводу того, что солнце поднялось из-за горизонта. Она спокойно лежала и смотрела как я распутывал одеяло, ворча себе под нос, и потом так же молча наблюдала за моими попытками приподняться. Сидеть было довольно легко. Стоять сложнее. С ходьбой были одни проблемы.

Я проковылял в сторону, сделал свои дела, прихромал обратно. Мышцы ныли, царапины от песка щипало, я очень давно не мылся, щеки и подбородок заросли. Колено болело как в аидах. И не только колено: моей гордости тоже досталось.

– Ты разговаривал, – сообщила Дел, аккуратно раскрывая одеяло.

Вот это замечание было совсем не к месту. Но раз уж она заговорила…

– Разговаривал?

– Этой ночью. Во сне, – встав на колени, она попыталась оживить угли костра. – Я уже хотела разбудить тебя, но… я была… ну…

– Испугана? – процедил я сквозь стиснутые зубы. – Ты думала, что я вытащу меч из ножен и наброшусь на тебя с ним в середине ночи?

Дел не ответила.

И от этого стало совсем больно: похоже мой вопрос был намного ближе к истине, чем я подозревал.

Я вспылил и рявкнул:

– Аиды, баска, давай разберемся с этим раз и навсегда. Если ты так меня боишься…

– За тебя, – тихо поправила она.

– За меня? Почему за меня?

Она наклонилась, раздула угли и посмотрела на меня через пепел и дым.

– Я боюсь того, что он сделает с тобой. Каким ты станешь, после того, как он тебя переделает.

Да, тут было с чем разобраться.

– Ну… Я не думаю, что тебе придется это выяснить. Я становлюсь довольно упрямым, когда дело касается волшебников, мечтающих превратить меня во что-то вроде тех гончих, служивших Чоса, – я не сдержался и скривился от отвращения. – Аиды, так умереть… – я не закончил, потому что не мог больше говорить на эту тему. Неуклюже присаживаясь около костра, я поинтересовался: – Так о чем я разговаривал во сне?

– Об образце, – ответила Дел, бросая мне флягу. – О линиях, узорах и образце.

Я уставился на нее.

– ОБ ЭТОМ я говорил?

– И об этом тоже. Я не все поняла. Ты говорил о рисунках на песке, – она показала. – Вот, видишь?

Я посмотрел. Около моего одеяла, там, где должна была лежать рука, появился «узор» из четырех прямых линий, слегка изгибавшихся внизу.

Я нахмурился.

– Я сделал это?

Она кивнула, сосредоточенно копаясь в седельных сумках.

– Ты прошептал что-то об образце и линиях. Потом ты приподнял руку и провел пальцами по земле. И получилось вот это, – она коснулась своей щеки. – Почти как у тебя.

«У тебя» означало мою собственную щеку, скрытую щетиной. Четыре линии наискосок, ровно проведенные к подбородку. На этом месте я наконец-то заставил песчаного тигра оторвать когти от моего лица.

Линии на земле действительно были очень похожи на мои шрамы от когтей. Наверное их можно было назвать «образцом».

Ухмыльнулся я скорее по привычке.

– Кто знает? Я даже не помню, что мне снилось, – я сделал глоток и закрыл флягу. – Ладно, давай собираться и поедем в Кууми. Это торговое поселение на краю Пенджи – вернее оно обычно на краю. Пенджа переменчива.

Дел рассеяно кивнула, приглядываясь к горизонту. Она прищурилась, потом нахмурилась. Выражение ее лица мне совсем не понравилось.

Я насторожился.

– Что случилось?

– Похоже пыль. Солнце еще не поднялось, не видно… Нет, точно пыль,

– Дел встала, отбросила сумку и, быстро наклонившись, выпустила из покрытых рунами ножен жемчужно-розовый клинок. – Если это борджуни…

– …мы сможем пригласить и их позавтракать, – закончил я. – Я сейчас не в лучшей форме и мне тяжеловато даже стоять… – но я все равно попытался, заставил себя приподняться и вынул меч из ножен.

Жалея, что не могу доверять ему.

Жалея, что не могу доверять себе.

Он оказался не борджуни. Танцор меча. Молодой Южанин, с явным недостатком физической силы и излишком надменности. Он восседал на своей лошади и рассматривал меня, подняв властный, по-пустынному острый нос.

Над выгоревшей, желтоватой тканью бурнуса за левым плечом поднималась рукоять меча, отдыхавшего в Южной перевязи.

– Песчаный Тигр? – спросил он.

Не так легко вложить разумную долю презрения в одно слово – в одно имя в данном случае – не переусердствовав, когда тебе восемнадцать или девятнадцать, но он сумел. Такая тонкость в интонации требует долгой практики и я задумался, занимался ли он танцем с таким же рвением как отработкой произношения этой фразы. Презрение в его голосе заставляло вспомнить еще об одном известном качестве человеческой натуры – а конкретно о глупости: неужели он думал, что я начну дрожать так, что вывалюсь их сандалий только из-за того, что он знал мое имя?

– Если я скажу нет, – мягко начал я, – заставит это тебя оставить нас в покое и уехать в Пенджу? С почти пустыми флягами?

Темные глаза сверкнули. Его лошадь начала нервно пританцовывать. Он успокоил ее, резковато дернув повод.

– Мои фляги почти пусты потому что я предпочел ехать быстрее чем остальные и мириться с трудностями, чтобы честь досталась мне.

«Честь» разумеется означала вызов меня на танец, но это был пустяк по сравнению с очень неприятным упоминанием об «остальных».

– Довольно глупый поступок, или ты не согласен? – вежливо спросил я.

– Как ты собираешься возвращаться без воды?

– Ты отдашь мне свои фляги, – его глаза сверкнули, когда он взглянул на Дел, потом снова повернулся ко мне. – Фляги… и твою женщину.

– И мою женщину, – повторил я. – Ну, не знаю, как ты это воспримешь… может сначала стоит спросить ее. Обычно она предпочитает, чтобы с ней советовались по таким вопросам… и я сомневаюсь, что у тебя что-нибудь получится. Дел предпочитает выбирать сама, когда ей нужен партнер для постели.

Дел лениво приподняла свой клинок. Сталь сверкнула в лучах зари.

Южанин опустил нос, разглядывая ее и не скрывая своего возмущения видом благородного меча в руках женщины, женщины, и тем более чужеземки; потом он снова посмотрел на меня.

– Меня зовут Незбет. Согласно кодексу чести Южных танцоров мечей я предлагаю тебе войти в круг, где мы сможем разрешить наш спор.

– А о чем спор? – спросил я. – Ты думаешь, что я убил джихади? – я улыбнулся и покачал головой. – Но я не убивал его. Я джихади. И я определенно не мертв, так что нет причины танцевать.

Ответ мальчишки меня не удивил.

– Я Незбет, танцор меча третьего ранга. Меня наняли привезти тебя в Искандар.

– Третьего? – я ухмыльнулся, наклонился в сторону, не сводя с него глаз, и демонстративно сплюнул. – У меня седьмой ранг, мальчик. Тебе об этом никто не говорил?

Изящные ноздри раздулись.

– Я знаю кто ты – и что ты совершил. Ты войдешь в круг?

Я окинул его оценивающим взглядом, откровенно провоцируя, подумал и лениво, выразительно пожал одним плечом.

– Силы не равны, – равнодушно сообщил я.

Его смуглое лицо залила краска.

– В круг могут войти танцоры разных рангов. Мне не обязательно иметь твой ранг, чтобы бросить тебе вызов – это правило есть в кодексе чести…

– Я знаю что такое кодекс чести и какие правила он в себя включает. Я изучил их еще до того, как ты родился, – я постарался небрежно отставить в сторону больную ногу, чтобы перенести вес на здоровую. – Я знаю многое, из того, что Незбету, по его молодости, еще предстоит выучить.

Незбет смутился и занервничал.

– Ну тогда, если ты знаешь правила, ты понимаешь, что если откажешься танцевать со мной после формального вызова, предложенного тебе – как то предусматривает кодекс – ты можешь быть изгнан из рядов танцоров.

– Любой человек может отказаться танцевать, – поправил я его. – Конечно каждый отказ не идет на пользу репутации и танцор может лишиться возможности зарабатывать себе на жизнь потому что люди не будут нанимать его, но все же отказаться он может.

– Это формальный вызов, – подчеркнул он и потом произнес одну из тех многословных скучных фраз, которые я с таким рвением заучивал когда был в его возрасте.

Я выругался коротко, искренне и недвусмысленно. Дел взглядом задала вопрос, поскольку фраза прозвучала на Южном диалекте, слышать который приходится очень редко. Человек с Севера, даже такой изрядно попутешествовавший – и изрядно обученный – как Дел, не мог знать его. В пустыне его называли просто – язык круга; настоящее его название было почти непроизносимо.

– Вызов Шодо, – перевел я только что услышанную фразу на разговорный

– немногословный и понятный – язык. – Кажется этот мальчик и я учились в одной школе, если можно так сказать… Мой шодо давно мертв, но остались его ученики, один из них, видимо обучал этого мальчишку, – я неискренне улыбнулся Незбету, продолжая говорить с Дел. – А это значит, что я должен танцевать с ним, иначе я лишусь своего положения. Тогда я стану таким же как борджуни, потому что никто уже не захочет нанять меня, – я посмотрел в глаза Дел. – Помнишь как там, на Севере, они объявили тебя клинком без имени и лишили чести и всех прав? Ну вот. Если я откажусь, со мной поступят примерно так же.

– Но… – начала она и растерянно замолчала.

– Но, – согласился я. И снова посмотрел на Южного мальчишку, который откровенно гордился собой. Был ли я когда-нибудь таким же нахальным?

Нет, не так. Был ли я уже настолько нахальным в его возрасте?

– Не могу принять, – сказал я, – формальный это вызов или нет. Вызов можно бросить человеку рангом выше или ниже, но обязательно такому же здоровому, как ты… – я снова усмехнулся; этот прием часто срабатывает, – …а у меня очень болит колено, видишь? – я показал на повязку. – Я бы с удовольствием вырезал тебе кишки этим мечом, Незбет, но пока ничего не получится. Отказ по причине ранения не считается сдачей если ранение нанесено не в круге и не тем, кто бросает вызов.

Он напрягся так, что стало видно как кожа натянулась на пустынных костях. Он был смуглым, как большинство Южан. Его возраст и манера держаться немного напоминали мне Набира, полукровку Вашни, который хотел получить мой меч с Чоса Деи. Который умер из-за этого. Страшной смертью.

– Я подожду, – наконец решил он. – Я поеду с вами и буду ждать, пока ты поправишься.

– Тебе до такой степени хочется танцевать со мной?

– Если я выиграю у тебя танец и привезу тебя в Искандар, я сразу поднимусь на ранг выше. А может даже на два.

Так вот оно что. Он пошел на это не из-за денег. Дело тут в гордости, в положении, в имени, которое разнесется по всей Пендже, как когда-то разнеслось мое.

Я выругался.

– Ты глупый мальчишка – единственный честный способ получить следующий ранг это оставаться со своим шодо! Сколько бы времени на это не потребовалось! И не нужно выполнять никаких заданий, хвататься за разные поручения и давать обещания. Это РАБОТА, Незбет, и только работа. Годы и годы строжайшей дисциплины, пока шодо наконец-то не объявит, что ты достоин следующего ранга… – я замолчал, потому что был слишком зол. Почему столько молодых танцоров мечей хотят все сократить? Разве они не понимают, что могли бы спасти себе жизнь занимаясь лишний год – или два, или даже три – с шодо.

Нет. Не знают. Или просто не хотят знать.

Глупцы.

Вот теперь я очень жалел, что колено не позволяло мне войти в круг. Я бы от души преподал ему урок.

– Но есть я, – тут же предложила Дел.

Я нахмурился. Незбет не отреагировал, потому что не понял, о чем она говорила; он и не мог понять: она же женщина.

– Есть я, – повторила она. – Я займу твое место.

Незбет покосился на нее, потом снова взглянул на меня.

– Я подожду. Я пойду с вами, – объявил он.

Дел сделала шаг вперед.

– А если Песчаный Тигр ПОЗВОЛИТ мне занять его место? Это не против вашего кодекса чести?

– Ты женщина, – отрезал Незбет.

Улыбка Дел стала холодной.

– Женщина. А это мой меч.

– Если для тебя это так важно, – вставил я, – почему ты работаешь на женщину?

– Я не работаю на женщину.

Я нахмурился.

– ПОЧЕМУ тебя наняли вернуть меня в Искандар?

– Ты убил танзира Джулы.

Дел помрачнела. Она никогда не гордилась совершенными ею убийствами, но похоже ей начинало надоедать, что все ее поступки переваливались на меня. И я ее мог понять.

– Я этого не делал, – сообщил я, – но сейчас речь не об этом. Кто тебя нанял?

– Новый танзир Джулы.

– В Джуле правит женщина, Незбет. Или ты настолько молод, что еще не можешь отличить женщину от мужчины?

Он покраснел.

– Я не разговаривал с самим танзиром.

– А-а, – протянул я, – понятно. Значит ты будешь упорно верить человеку танзира и не верить мне, потому что самого танзира ты не видел. Хотя это все же женщина.

Темные глаза сверкнули.

– Я предложил тебе формальный вызов.

– Ты отказался бы от него, если бы убедился, что танзир женщина? – настаивал я из чистого любопытства.

Дел посмотрела на меня.

– Ты не сможешь этого доказать, – пробормотала она. – Он тебе все равно не поверит.

Она права, не поверит. Так же как не поверит в то, что Дел танцор меча.

Что заставило меня вспомнить о вызове.

– Я официально объявляю ее моим доверенным лицом, – заявил я, весело улыбаясь Незбету. – Жаль, что маловато будет зрителей, а то я бы с удовольствием сделал ставку.

Потрясенный до глубины души Незбет уставился на меня.

– Ты позволишь женщине…

– Попробуй и поймешь, – пожал я плечами. – До того, как затащить ее в постель, узнай какая она в круге.

Дел дернулась. Может это и бестактно, но Незбет поддался.

И высоко поднял острый нос.

– Если она твое доверенное лицо, результат танца будет рассматриваться согласно кодексу чести. Ее проигрыш это твой проигрыш. Если она проигрывает, ты становишься моим пленником.

– Если, – согласился я и наклонился, чтобы нарисовать круг.