Текст книги "Грешные удовольствия"

Джессика Трапп
Грешные удовольствия

Глава 1

Заточение в затхлой северной башне ничуть не огорчало леди Бренну. Наоборот, оно ее даже радовало.

Словно бросая вызов миру, она скинула на пол свое длинное свободное, шерстяное платье, уселась голой на трехногий табурет и, взяв одну из множества кистей, стала изучать свое отражение в зеркале.

Когда Бренна оказывалась одна, вдали от всех, кто проживал в замке, она наслаждалась тем, что может отказаться от той одежды, которая определяла ее судьбу, как пешки в войне мужчин. То, что девушка отказалась выходить замуж и настаивала на том, что хочет стать монахиней, не понравилось ее отцу.

Запах лавандового масла, распространившийся в воздухе с первыми мазками кисти по пергаментной бумаге, превратил ее комнату из тюрьмы в святилище. Здесь Бренна могла заниматься живописью, предаваться мечтам. Только здесь она была свободна от предрассудков, требований и обязанностей светского общества.

Из-под ее кисти скоро появился ее собственный образ – молодая рыжеволосая аристократка, сидящая в непринужденной позе.

Скрип отодвигаемого засова на двери спальни заставил ее вздрогнуть. Кисть соскользнула, и краска оказалась смазанной.

– Черт бы вас побрал! – выругалась она и стала судорожно искать, чем бы прикрыть набросок, чтобы тот, кто войдет, не увидел, кто является моделью. Она едва успела надеть свое длинное платье, чтобы прикрыть наготу. Табурет вылетел из-под нее и с грохотом перевернулся.

– Бренна, ты должна нам помочь!

В комнату ворвалась ее сестра Гвинет в серебристо-голубом свадебном наряде. На ее голове криво сидела огромная шляпа в виде бабочки, с которой свисала густая вуаль.

С бьющимся сердцем Бренна закрыла собой только что написанный портрет, подобно тому, как мать защищает своего ребенка. Ее сослали в эту башню год назад за то, что она хотела жить своей собственной жизнью и иметь шанс самой выбрать свой путь.

Она решительно воспротивилась отцу – отказалась выходить замуж и смело заявила, что все равно сбежит из дома и уйдет в монастырь. Если отец найдет ее эротические картины, он сожжет их вместе с кистями и красками. А если их, не дай Бог, увидит главный священник города, известный святоша епископ Хамфри, она сама сгорит на костре.

– Мой жених… Джеймс… свадьба… – лепетала Гвинет. Ее голос то и дело срывался.

Из ее тщательно уложенной прически выпали отдельные золотистые локоны, и было похоже, что Гвинет в панике сама их оттуда выдрала. Шляпа совсем съехала набок, а вуаль запуталась в волосах и висела на одной шпильке.

Бренна сунула кисть в кувшин с лавандовым маслом и, повернувшись к сестре, спросила:

– Разве свадьба не состоялась сегодня утром?

Она уже несколько часов прислушивалась к звукам свадебного ликования, которые должны были доноситься из большого зала, но было странно тихо, и она решила, что гостей было слишком мало, чтобы шум был слышен в ее башне.

– Папа… в лесах… рассвет… – С трясущимися руками Гвинет бегала по комнате. Она чуть было не споткнулась о большую доску с изображением Христа, которая лежала на полу для просушки, но даже не обратила внимания на картину. – Папа… оружие…

Бренна стиснула губы. Ее тревога по поводу того, что увидят ее эротические картины, была напрасной. Гвинет была слишком озабочена своими собственными проблемами, чтобы вообще что-либо видеть, тем более картины своей сестры.

– Успокойся, сестричка. Сделай глубокий вдох.

Но Гвинет схватилась за рукав платья Бренны. Ее тонкие пальцы выглядели довольно странно на фоне испачканной краской, поношенной одежды сестры.

– Папу захватили в плен! – наконец выпалила Гвинет. Бренна похолодела.

– Боже мой! Что случилось?

– Папа устроил засаду на пути свадебного кортежа жениха, и Покоритель взял его в заложники.

Покоритель.

Джеймс Воэн, граф Монтгомери. Королевский пират, которому король приказал уничтожать контрабандистов и бунтовщиков.

Жених ее сестры.

– Черт возьми, – пробормотала Бренна и вздрогнула, вспомнив, как отец выпорол её в последний раз, когда она громко выругалась.

Бреши стиснула плечо сестры. Покоритель наказывал всякого, кто осмеливался сомневаться во власти короля Эдуарда. Говорили, что он уничтожал целые судовые команды и конфисковывал честный груз, убивая и воруя, – и все именем короля.

У Бренны с отцом были разногласия, но он все же оставался ее отцом. И она не хотела, чтобы он пострадал от рук какого-то чудовища.

– Папа хотел остановить свадьбу.

Паника, которая было охватила Бренну, вдруг сменилась яростью. Ее так долго держали взаперти, что она представления не имела о том, что происходит в их семье!

– Что за глупость! Какой же папа болван, скажу я тебе! Какого черта он устроил засаду? Я думала, он хочет, чтобы ты вышла замуж за графа.

«А ты всегда послушно делаешь то, что тебе говорят».

– Да, он хотел. Но я… я… – Слезы полились по бледным щекам Гвинет.

Бренна едва удержалась, чтобы как следует не встряхнуть сестру.

– Расскажи мне.

– Джеймс Монтгомери – настоящий зверь! Он хладнокровно убил свою последнюю жену! – Гвинет закрыла лицо руками и заревела в полный голос, – Я не хотела выходить за него замуж… и я сказала об этом папе… и…

– Ну-ну, успокойся.

Бренна обняла сестру за плечи и усадила на свою широкую кровать. Все это время Гвинет не переставала плакать и что-то нечленораздельно бормотать. От нее исходили ароматы свадьбы – свежей лаванды, шелка и полевых цветов.

В сердце Бренны закралась ревность. Обе они отказались выходить замуж. Но для нее отец выбрал заточение в башне, а ради Гвинет он объявил войну!

Она постаралась отбросить в сторону зависть и посмотрела на вазу с ярким букетом наперстянки на своем столе. Это Гвинет принесла ей цветы, когда все о ней забыли.

Разве сестра виновата в том, что отец любит ее больше?

Гвинет продолжала всхлипывать и шмыгать носом, вытирая глаза.

Глядя в открытую дверь, Бренна обняла сестру и крепко прижала к себе. Сейчас был подходящий момент для того, чтобы сбежать. Она была готова к побегу, под кроватью лежала небольшая сумка с кое-какими золотыми украшениями, едой, баночками с краской и ее любимой тонкой кистью из кабаньего волоса. У нее было письмо от матери Изабеллы, настоятельницы монастыря, расположенного вблизи побережья на юге Италии.

Брат Гиффард, странствующий монах, устроил так, что она сможет попасть на любой корабль, отплывающий в Италию в конце недели. Путешествие, разумеется, было сопряжено с опасностью, но ее должны были встретить в порту, а потом она планировала остановиться в доме своего брата до того момента, когда она сможет добраться до монастыря. Если бы Натан заранее узнал о ее планах, он попытался бы остановить ее. Но если она появится у него без предупреждения, он вряд ли откажется ее принять. Готовясь к побегу, она уже много месяцев упражнялась во владении ножом, чтобы в случае необходимости суметь защитить себя.

Если она сейчас схватит свою сумку и выбежит из комнаты, пока дверь открыта и в замке переполох, она легко сможет скрыться. Сестра выйдет замуж за Монтгомери, отца освободят, а она исчезнет до того, как ее хватятся и поймут, что произошло.

Немного оправившись после своей истерики, Гвинет начала судорожно расстегивать перламутровые пуговицы на своем платье, не отрывая при этом взгляда от Бренны.

– Гвинет! Что ты делаешь?

– Монтгомери заявил, что повесит папу на закате, если я не соглашусь выйти за него замуж. Но я не могу. Ты должна помочь мне.

О Господи! Оторвав руки Гвинет от пуговиц, Бренна стала гладить их.

– Пожалуйста, сестричка. Монтгомери – граф, к тому же богатый. Выйти за него замуж не такая уж жертва.

– Бренна, – Гвинет была готова опять зарыдать, – я видела его на ярмарке. Он порождение сатаны. Он чуть не убил человека голыми руками. Он огромный и сильный. Трое сильных мужчин еле оттащили его от несчастного.

– У него наверняка была причина…

– Нет, сестра, не было. Это было из-за того, что этот человек пролил несколько капель эля на его новую накидку. Адель и я специально пошли за ним после турнира, чтобы увидеть его без доспехов и шлема. Его лицо все в ужасных шрамах и вообще не похоже на лицо человека. Он монстр. Дети в ужасе убегали с его дороги.

Гвинет вытащила из-за корсажа своего свадебного платья кинжал с коротким лезвием – не длиннее женской ладони. В рукоятке сверкнул рубин.

– Если я выйду за него замуж, наша семья никогда не будет в безопасности. Он должен умереть!

– Остановись, Гвинет. Это глупость. Ты никого не сможешь убить.

– Да, сестра, я не смогу. А ты сможешь.

– Я?

Гвинет помахала кинжалом, а потом указала на разрисованную деревянную мишень, наполовину скрытую за огромным холстом, на котором были изображены Христос и его ученики. Использовать холст (подарок брата Гиффарда) вместо деревянных досок или пергаментной бумаги было для Бренны новшеством. Поэтому она особенно гордилась этой картиной.

– Я знаю, что ты отлично владеешь кинжалом, – сказала Гвинет, даже не заметив новой картины. – Я не раз наблюдала, как ты практикуешься.

Бренна была немного разочарована тем, что Гвинет не обратила никакого внимания на холст. Но Гвинет была права – она действительно часами метала ножи в деревянную мишень, готовясь к своему побегу в Италию, однако она никого не собиралась убивать.

– Мои ножи предназначены для защиты.

– Так защити нас. – Гвинет подняла кинжал. Острое лезвие дрожало в ее тонких пальцах, будто оно было одержимо самим Люцифером. – Убей Покорителя. Это особый кинжал – 1'occhio del diavolo.

Это было по-итальянски (готовясь к побегу, Бренна учила этот язык) и означало «око дьявола». Странное название для кинжала.

Бренна вскочила с кровати. Надо поскорее выхватить у Гвинет кинжал, пока она не поранилась.

– Отдай кинжал, дурочка! Никто никого не убьет. Бренна схватила кинжал, подошла к своему столу и, отодвинув в сторону ступки, в которых она смешивала краски, положила кинжал подальше от края. При этом кисти рассыпались по полу, источая запахи скипидара и лавандового масла.

Потом быстрым движением Бренна прикрыла тряпкой свой портрет.

– Ты испачкаешь свои прелестные ручки, сестричка, – сказала она, увидев огорченное личико Гвинет.

– Дьявол с ними, с моими ручками.

Бренна не успела отреагировать на непристойную для молодой девушки ругань, потому что в комнату ворвалась ее младшая сестра Адель. За ней бежал ее черно-белый терьер Дункан. Адель тоже была в праздничном наряде – тяжелом голубом бархатном платье с пышными рукавами и остроконечном головном уборе. Одной рукой она прижимала к себе своего серого кота по прозвищу Сент-Пол, другой опиралась на трость. Ее черные кудри спускались по плечам и спине до самого расшитого золотом пояса. За ней в комнату вбежал с высунутым языком огромный мастифф по кличке Пантос.

Тяжело опираясь на трость, Адель прошествовала в комнату, также, как Гвинет, не обращая внимания ни на рассыпанные на полу кисти, ни на картину Бренны.

– Монтгомери уже в замке! Связанного отца волокут на коленях через весь двор. Поторопись! Ты должна стоять перед алтарем вместо Гвинет, а ночью убить Монтгомери.

Бренна смотрела то на одну сестру, то на другую. Как Они могут от нее что-то требовать, после того как она перенесла такие испытания, ни разу не попросив у них помощи? Она взглянула на свои картины с изображением святых и ангелов, которые были ее единственными компаньонами за все эти месяцы изгнания.

– Я никого не собираюсь убивать.

– Ты должна, – настаивала Гвинет. – У тебя единственной есть шанс это сделать.

Мастифф залаял, но Адель его успокоила.

– Со смертью Монтгомери для всех нас наступит свобода. Мы сообщим отцу Питеру о подмене невесты. Ты должна зарезать Покорителя в брачной спальне, когда увидишь мигание свечи в окне на противоположной стороне замка. Это будет сигналом того, что наши люди на месте и готовы отбить замок и освободить нашего отца.

«И тогда твой отец полюбит тебя, и ты станешь не обузой, а героиней», – прошептал внутренний голос.

– Это безумие. – Непроизвольно Бренна дотронулась того места на шее, где обычно висел деревянный крест. Однако сегодня его почему-то не было. Она взяла кисть и начала вертеть ее в руках. – Я собираюсь стать Христовой невестой. Я не могу причинить кому-либо вред.

– А отец говорит, ты совсем не подходишь для того, чтобы стать монахиней, – заявила Гвинет.

– Тем не менее, я намерена отдать свою жизнь Господу.

Бренна обвела рукой многочисленные картины на религиозные сюжеты, расставленные по всей комнате, чтобы подтвердить свое стремление. Будь она проклята, если повторит судьбу матери. Мать посвятила всю свою жизнь человеку, который не обращал на нее внимания, вырастила его детей и, в конце концов, умерла от истощения. Уж лучше жить в монастыре.

Тот факт, что епископ Хамфри отказался даже подумать о том, чтобы повесить ее картины во внутренних помещениях кафедрального собора, было еще одной причиной, почему ей было необходимо уехать из Англии в Италию, где она сможет уйти в монастырь и, возможно, стать хорошим художником.

– Я видела твою мишень. Ты одинаково хорошо владеешь кинжалом и кистью, – настаивала Адель. – Ты способна совершить это дело.

– Я практикуюсь совсем недавно, так что вряд ли…

– Ты сможешь это сделать! – воскликнула Гвинет. – Ты защитила меня от лорда Брайса. И ты подожгла бриджи сэра Эдуарда. И пустила стрелу в зад Томаса…

– Ради Бога, сестричка, прекрати болтать. – Бренна закрыла ладонями уши, не желая больше слушать перечисление ее грехов. Отец достаточно ей за них всыпал. – Эти люди заслужили то, что получили. И… – Она оглядела свою спальню, так долго служившую ей тюрьмой. – И я все еще за это расплачиваюсь.

– Я знаю о твоих планах уехать в Италию, – сказала Гвинет. – Знаю, что ты переписываешься с настоятельницей монастыря матерью Изабеллой…

Бренне стало немного не по себе оттого, что ее планы стали известны сестре. Но это было неудивительно – ведь слуги обожали Гвинет, и поэтому она знала обо всем, что происходит в замке.

– Соверши свой последний подвиг, и мы поможем тебе уехать в Италию. Я уверена, отец даст свое разрешение на то, чтобы ты ушла в монастырь.

Разрешение. Это все, что ей нужно, чтобы ее приняли в святое братство.

Адель стукнула тростью о деревянный пол. Дункан залаял и вскочил на сундук.

– У нас будут наготове люди, которые сразу же увезут тебя, как только Монтгомери будет мертв. Они будут ждать тебя за дверью, а Пантос выведет нас по подземному ходу в безопасное место у реки.

– Пантос? Мне надо совершить убийство, а потом собака поможет мне избежать гнева людей Покорителя?

Наверное, обе ее сестры обезумели.

– Вот именно, – спокойно произнесла Адель. Кот потянулся у нее на руках и громко замурлыкал. – Я рассказала Пантосу о твоем кинжале, и он согласился защитить тебя. Дункан тоже пойдет с тобой. Он очень хорошо умеет ловить кроликов.

Бренна внимательно посмотрела на свою темноволосую сестру, такую спокойную и безмятежную, вечно пребывающую в своем неземном бесплотном тумане, стараясь таким образом справляться с болью в деформированной ноге и хаосом, творящимся в мире. Честно говоря, у нее действительно было некое непонятное родство с животными, но… чтобы одна собака ее вела, а другая кормила?.. Это уже слишком.

– Вы обе сошли с ума.

Пантос сел и, глядя на нее, навострил уши.

– И ты тоже.

– Прошу тебя, Бренна. – Гвинет передернуло, и ее негнущееся свадебное платье зашуршало.

Этот наряд выглядел слишком причудливым по сравнению с поношенным и линялым шерстяным платьем Бренны. Платье Гвинет было еще одним доказательством отцовской любви. Сердце Бренны сжалось. Если бы ей только удалось завоевать хотя бы половину той отцовской любви, которую он отдавал Гвинет. Год назад отец отобрал у нее все красивые вещи. Ей все равно пришлось бы от них отказаться, когда она станет монахиней, но воспоминание об этом по-прежнему отзывалось болью в сердце.

Между тем Гвинет сняла со своей белокурой головы шляпу с вуалью и водрузила ее на голову Бренны. Вуаль была сделана из плотной ткани и расшита крошечными жемчужинами. Тяжелый каркас, придававший шляпе форму бабочки, показался Бренне неудобным и каким-то неестественным.

– Мы с тобой почти одного роста, и если будут прикрыты твои рыжие волосы, он ничего не заподозрит, – сказала Гвинет.

Бренна фыркнула. Огромная вычурная шляпа выглядела нелепо по сравнению с ее платьем. Не считая роста, она и Гвинет были совсем не похожи. Особенно с тех пор, как она откромсала свои длинные, ниже пояса, локоны.

Бренна потрогала шрам на щеке, который шел от уха до переносицы, и подняла прядь коротких рыжих волос.

– Монтгомери наверняка знает, что ты самая красивая блондинка Англии, – сказала Бренна.

Гвинет бросила на сестру сочувствующий взгляд, но не стала отрицать очевидного. Они обе знали, что отец очень ценил красоту Гвинет. Именно ее красота должна была привлечь внимание богатого человека. И тогда отец сможет вложить еще больше золота в дело свержения с трона Англии ненавистного ему короля.

– Мне жаль твоих волос, – тихо сказала Гвинет. – Ты пожертвовала ими ради спасения меня от лорда Брайса. У тебя хватило смелости состричь их, чтобы он поверил, что ты – это я. Это помогло мне избавиться от него, и я очень тебе благодарна за это.

Смелость? Черт возьми. Все, что ей надо было сделать, – это притвориться, что она Гвинет. Без этих прекрасных белокурых локонов ее лицо так напугало лорда Брайса, что он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол. Как от зачумленной. Ни один мужчина не хотел получить в жены некрасивую стриженую женщину со шрамом на лице. Это было еще одной причиной, по которой отец должен был бы разрешить ей уйти в монастырь. Она не понимала, почему отец не отпускает ее, и про себя проклинала его упрямство.

– Что сделано, то сделано, – сказала Бренна, не желая больше думать о своих волосах. Тщеславие не нужно ни художнику, ни монахине.

– Но я же знаю, что тебе жаль своих длинных волос. Я заметила, что ты постоянно дергаешь свои короткие пряди.

Адель снова постучала тростью, и терьер опять забегал по комнате.

– У нас нет времени говорить о волосах. Одевайся, Бренна. Прикрой вуалью шрам – она достаточно длинная, чтобы закрыть твое лицо. Клянусь, я сама убила бы Монтгомери, если бы не моя нога. Я при всем желании не могу сойти за Гвинет, а подобраться близко к этому человеку и убить его может только невеста.

Прежде чем Бренна успела открыть рот, чтобы настоять на том, что и она не похожа на красавицу сестру, Гвинет стянула с себя свадебное платье и протянула его Бренне.

– Ты уже притворялась, будто ты – это я, Бренна. Сможешь сделать это опять.

Оставшаяся в одной сорочке Гвинет напомнила Бренне призрак. Призрак своего прошлого.

В Италии ее ждала новая жизнь. Ее взгляд остановился на открытой двери, и она подумала о сумке под кроватью.

– Пропади все пропадом! – воскликнула она. – Какое мне дело до всего до этого? – Ей нужно уехать. Она не может потратить всю свою жизнь на то, чтобы спасать сестру то от одного, то от другого поклонника. – Выходи замуж за этого человека, и он освободит отца. С твоей-то внешностью ты наверняка сможешь подчинить его своей воле.

В это мгновение на ступенях лестницы послышались громоподобные шаги.

Дверь с грохотом распахнулась.

Сестры с ужасом отпрянули. Собаки залаяли, а Сент-Пол метнулся под кровать.

В комнату вошли двое великанов. Мужчин такого роста и телосложения Бренна еще в жизни своей не видела. Оба были в доспехах и не менее семи футов роста.

У одного из них в прорезях шлема, полностью закрывавшего его лицо, были видны голубые глаза, сверкавшие, словно угольки ада. В руках он держал огромный меч. Другой великан держал наготове арбалет. Прежде чем взглянуть на Бренну и ее сестер, они внимательно оглядели кровать, сундуки, стол и картины.

Гвинет, которая была в нижней сорочке, постаралась спрятаться за Аделью и Бренной.

Мастифф залаял и встал на задние лапы. Адель держала его за ошейник. Терьер вскочил на подоконник и зарычал.

– Успокой его, – потребовал человек с арбалетом, указывая на мастиффа. Бренна заметила, что у него на руке не хватает пальца.

Гвинет схватила Бренну за руку.

Адель успокоила Пантоса несколькими тихо произнесенными словами. Дункан поджал хвост и уполз под кровать к коту.

– Я здесь, чтобы забрать свою невесту. Которая из вас она? – спросил человек с голубыми глазами. Он бросился к Гвинет, видимо, пораженный ее красотой.

Кольчуга загремела, когда он протянул к ней руки. Он был больше похож на зверя, чем на человека. Огромные руки. Плечи – косая сажень.

Он был еще хуже, чем лорд Брайс.

Он сожрет ее сестру живьем.

Когда рука этого человека дотронулась до сорочки Гвинет, та бросила на Бренну отчаянный взгляд. Над ключицей у нее билась голубая жилка.

Бросив последний взгляд на лежавшую под кроватью сумку, Бренна решительно оттолкнула Гвинет за спину и посмотрела в лицо монстру. Она не может допустить, чтобы ее сестру насиловало это чудовище. Ее умения владеть кинжалом будет вполне достаточно.

Она молча произнесла про себя короткую благодарственную Молитву зато, что Гвинет опустила вуаль ей на лицо, так что не были видны ни шрам на щеке, ни неровно постриженные рыжие волосы.

– Я ваша невеста, милорд. Дайте мне минуту, чтобы я могла надеть свадебное платье.

«И спрятать кинжал».