Текст книги "Наше будущее"

7://Эмма

– Меня? – растерянно переспрашивает Джош.

Прошлой ночью я почти не спала – по разным причинам, в числе которых значилась и его страничка. Мне надо было сказать ему об этом сразу же, как только он пришел.

– Эмма, – Джош машет рукой у меня перед глазами, – о чем ты вообще говоришь?

– Вчера вечером, еще до того как ты пришел, я просматривала этот сайт, – отвечаю я. – Помнишь, я сказала, что у меня там триста двадцать друзей, – я делаю паузу и медленно выдыхаю воздух: – В этом списке присутствовало и твое имя.

В машине повисает молчание.

– Там был Джош Темплтон, – добавляю я. – И фотография, на которой ты тоже старше.

Джош постукивает по колену пустым стаканчиком из «Саншайн донатс». Ему явно не хочется верить во все это и по-прежнему хочется доказать, что это – всего-навсего розыгрыш.

– На фото у тебя короткая стрижка, совсем как у Дэвида, – говорю я. – И еще ты в очках.

– У меня со зрением все в порядке, – отвечает Джош.

– Сейчас, но не в будущем.

Джош методично надавливает ногтем на пластиковый стаканчик, оставляя полукруглые вмятины на его боку:

– Ты еще что-нибудь там видела? Когда ты кликнула на фото Эммы Нельсон Джонс, открылась другая страница. Со мной тоже так получилось?

Я киваю.

– День рождения у тебя пятого апреля, и там сказано, что ты учился в Вашингтонском университете.

– Как Дэвид, – произносит Джош.

– И что сейчас ты снова живешь здесь.

– В Лейк-Форесте?

Мне интересно, что он думает по этому поводу. Лично я твердо намерена когда-нибудь уехать отсюда. Никакого леса здесь и в помине нет, а озеро Краун вообще расположено в девяти милях дальше по шоссе, и там вокруг сплошь богатые дома[7]7
  Lake Forest – «лес у озера».


[Закрыть]. Весь центр городка состоит из трех улиц, и, что бы ты ни делал, об этом будет знать весь город. Но Джош относится к этому куда спокойнее, чем я. Похоже, Лейк-Форест его вполне устраивает.

– А где я живу? – спрашивает Джош. – Надеюсь, там не сказано, что я в тридцать лет все еще живу с родителями?

Я качаю головой.

– Мне кажется, ты живешь где-то возле озера. Там было фото, где ты у себя во дворе, и на заднем плане виднелся причал с моторной лодкой.

– Круто, – замечает Джош. – Они сделали меня богатым.

Я раздраженно закатываю глаза.

– Какие еще они? Почему ты все время это повторяешь? О ком ты вообще говоришь?

– О тех, кто в шутку создал этот сайт. Я сегодня зайду в техническую лабораторию и проверю: может, кто-то сканировал фотографии…

– Неужели ты не понимаешь, что те, «кто создал этот сайт», – это мы? Мы сами создали эти страницы в будущем. Не знаю, как это все работает, но похоже, что это связанные между собой сайты разных людей, которые выкладывают туда свои фотографии и пишут о своей жизни: типа как трудно было найти место для парковки или что они ели на завтрак.

– Но зачем? – спрашивает Джош.

Звенит первый звонок. Грэм небось удивляется, куда это я сегодня делась: обычно мы встречаемся у его шкафчика и идем на занятия вместе.

Я хватаю сумку и протягиваю руку, чтобы открыть дверь.

– Подожди минутку. – Джош крутит пальцем колесо на своем скейтборде. – Этот «Фейсбук», там сказано, женат я в будущем или нет?

Я ищу ключ от багажника на связке.

– Да, ты женат.

– И что там сказано насчет… нее? – Джош совсем побледнел. – Насчет моей… ну, ты понимаешь… жены?

– А я думала, ты не веришь во все это, – замечаю я.

– Я все равно хочу знать. Это же мое будущее, правда?

Я делаю глубокий вдох:

– Видишь ли, дело в том, что в будущем ты женат на Сидни Миллз.

У Джоша буквально отвисает челюсть.

Я открываю дверь машины:

– Пошли, а то опоздаем.

8://Джош

Я представляю себе Сидни Миллз, стоящую передо мной. Ее длинные каштановые волосы убраны под белый ободок, а глаза у нее цвета шоколадной карамели. Она протягивает ко мне руки, я заключаю ее в объятия, чтобы поцеловать, и чувствую, как ее высокая грудь прижимается к моей.

Тут я открываю глаза, хватаю свой скейт и иду к багажнику вслед за Эммой.

– Сидни Миллз? – говорю я. – Да это просто чушь какая-то!

Эмма достает из багажника свои серебристые кроссовки и запихивает их в школьный рюкзак.

– Ага, но теперь-то тебе хочется, чтобы это оказалось правдой?

– С чего бы я должен верить в явную белиберду? – спрашиваю я. Хотя, откровенно говоря, меня так и подмывает попросить Эмму отвезти меня домой, чтобы самому убедиться, что на сайте именно так и написано. Но если мы опоздаем в школу, школьный администратор позвонит домой и оставит на автоответчике сообщение для родителей.

Сидни Миллз на год старше меня, безумно привлекательная девчонка, одна из лучших спортсменок в школе, и к тому же у нее богатые родители. Понятия не имею, почему кому-то могло прийти в голову поженить нас даже в шутку. Мы с ней с прошлого января участвуем в одной и той же группе помощи сверстникам и за все это время ни разу даже не разговаривали.

– Ты только посмотри на себя. – Эмма слегка толкает меня плечом. – Ты уже влюблен.

Она протягивает руку, чтобы взъерошить мне волосы, но я отстраняюсь, забрасываю рюкзак на плечо и быстро направляюсь ко входу в школу.

– Эй, куда вы так торопитесь, мистер Миллз? – раздается окрик Эммы.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь к ней.

Эмма поудобнее перехватывает футляр саксофона.

– Понимаю. Я бы тоже помчалась вперед как сумасшедшая, если бы выяснила, что мы с Коди женаты и проводим отпуск в Вайкики.

– Я шел быстро не потому, что взволнован, – говорю я. – Просто не люблю, когда ты трогаешь мои волосы… ну и вообще.

– Извини, – говорит Эмма, и я знаю, она поняла, в чем дело. Она тоже старается сберечь нашу дружбу – именно поэтому она и позволила мне отдалиться от нее в последние полгода.

Эмма показывает на белый кабриолет с поднятым верхом:

– Это машина Сидни… Может, подсунешь под дворник записочку с любовным сонетом? Или с хайку! Тебе лучше не пытаться рифмовать.

В одном из младших классов я как-то сильно опозорился, попытавшись читать рэп. Думал, смогу стать первым в мире рыжим рэпером, даже прозвище себе придумал: Острый Соус. Несколько раз в год Эмма напоминает мне о том позоре. Но это все равно лучше, чем мой братец, который вспоминает тот случай чуть ли не каждый раз, когда мы с ним разговариваем.

– Так, значит, мы с Сидни отправляемся в Вайкики? – говорю я.

Когда мы входим в широкие двойные двери школы, Эмма наклоняется поближе ко мне:

– Будущий ты куда более скрытный, чем я, – говорит она, и я чувствую сладкий запах корицы в ее дыхании. – Ты ничего такого не рассказываешь о том, чем вы там с Сидни занимались на пляже, так что не слишком возбуждайся.

Она машет мне на прощание рукой и исчезает в толпе учеников.

– Ты просто ревнуешь! – говорю я, но, похоже, она меня уже не слышит.

9://Эмма

На репетиции я никак не могу сосредоточиться. После того как пропускаю нужный такт в четвертый раз, мистер Марковиц направляет дирижерскую палочку на секцию духовых и говорит:

– Как насчет пятиминутного перерыва? Флейты, подойдите ко мне, нужно поговорить про ваши соло.

Я смотрю в сторону ударных, но Грэм еще не появился. Иногда тренер по плаванию задерживает его по утрам, и сегодня меня это вполне устраивает: мысль о встрече с ним меня ужасает. Я кладу инструмент на стул и направляюсь к питьевому фонтанчику. Наклонившись над изгибающейся струйкой воды, я размышляю, что же все-таки случилось с моим компьютером. Сегодня все кажется менее реальным, особенно эта женитьба Джоша на Сидни Миллз. Это как мне выйти замуж за Леонардо Ди Каприо.

– Догадайся кто. – Грэм одной рукой закрывает мне глаза, а другой обхватывает за талию.

Я вытираю губы, оборачиваюсь, и у меня перехватывает дыхание. Он сбрил волосы на голове! Его чудесные длинные светлые волосы исчезли, теперь там только бледная колючая кожа.

– Что ты сделал? – спрашиваю я.

Он ухмыляется и проводит рукой по голове.

– Грег и Мэтт зашли ко мне после фрисби, и мы решили побрить головы. Тебе нравится?

Я беспомощно смотрю на него.

– Ну признайся, – Грэм переплетает свои пальцы с моими, – тебе же хочется провести ладонями по моей большой гладкой головке.

Я совершенно не в настроении слушать все это. Когда он пытается прижаться ко мне, я отодвигаюсь.

– Да в чем дело? – спрашивает он.

– Не знаю.

Больше мы ничего не говорим. Иногда мне кажется, что, если бы не поцелуи, нам вообще незачем было бы общаться друг с другом.

* * *

– С Грэмом пора покончить, – говорю я, уткнувшись в свой пакет с ланчем.

Мы сидим в столовой, поскольку Келлан захотелось ее любимого блюда – жареной картошки, которую она ест каждый день, запивая «спрайтом». Келлан на дюйм ниже меня, у нее черные волосы и идеальная кожа. И она может лопать картошку в любых количествах, не поправляясь ни на фунт.

– Ты же вроде собиралась встретиться с ним сегодня в парке и объявить, что бросаешь его? – спрашивает Келлан.

Я улыбаюсь проходящим мимо нас девочкам.

– Я так и не встретила его в парке.

– И что же тебе мешает порвать с ним сейчас? – Келлан платит за еду и направляется к стойке с соусами. – Если ты еще не заметила, я тебе мешать не собираюсь.

– Ты уже видела, что он сделал с волосами?

Келлан отрицательно качает головой.

– Он постригся налысо, – говорю я. – Они с Грегом и еще с кем-то из их команды по плаванию вчера взяли и обрили головы. Честное слово, когда парни собираются вместе, они способны на глупейшие поступки.

– Ага, например, воевать, – замечает Келлан, кладя кучу салфеток и пакетиков с кетчупом себе на поднос.

– Или прыгать с крыш.

– Или пернуть и поджечь газы, – добавляет она.

Я смеюсь.

– Ты что, знаешь кого-нибудь, кто так сделал?

– Тайсон, например, – отвечает Келлан. – Именно это он проделал за мусорным ящиком отцовской пиццерии. Прошлой зимой, когда ты навещала своего отца.

Отец Тайсона владеет пиццерией «Как в старину», которая специализируется на праздновании дней рождения и приготовлении толстых пирогов с сырной корочкой. Поскольку там рядом игральные автоматы, а на парковке можно кататься на скейтах, Джош и Тайсон проводят в пиццерии уйму времени.

– А Джош был с ним? – спрашиваю я.

Келлан на минуту задумывается:

– Вообще-то он как раз все снимал на пленку. Но сам он ничего не поджигал.

– Ему повезло, а то я не упустила бы случая напомнить ему про это.

Мы выходим через боковые двери столовой, и Келлан спрашивает:

– И как Грэм выглядит без своих золотых локонов?

– Честно говоря, вся его привлекательность была в волосах. Без них он похож на яблочный леденец.

На улице солнечно и даже теплее, чем вчера. Мы идем к месту, где обычно перекусываем. Я поворачиваюсь к Келлан:

– Можно задать тебе вопрос по физике?

При упоминании об этом она сразу оживляется. Сейчас она дважды в неделю ходит на факультативный курс физики в Хемлок-колледже. Это часть той же подготовительной программы, куда она хотела записать и меня, чтобы мы могли вместе посещать занятия по биологии.

Я поудобнее перехватываю бумажный пакет с ланчем и спрашиваю как можно более небрежным тоном:

– Что думают ученые по поводу путешествия во времени?

Она поднимает поднос к лицу и зубами подцепляет ломтик картошки с тарелки.

– А зачем это тебе?

– Просто любопытно, – отвечаю я. – Вчера вечером по кабельному показывали «Назад в будущее».

Келлан останавливается перед пятном мокрой грязи в траве и пускается в объяснения теории относительности и релятивистского расширения времени. Я пытаюсь понять, что она говорит, но безнадежно теряюсь где-то на уровне черных дыр.

– Доказать ничего невозможно, – говорит Келлан, – но и исключить – тоже. Лично мне кажется, что путешествие во времени реально, но мне бы не хотелось его совершить.

– А почему нет?

Она пожимает плечами:

– Прошлое уже позади нас, мы можем прочитать о нем в учебниках истории. Но что если в будущем мы снова воюем? Или так и не избрали не белого президента или президента-женщину? Или еще хуже: пенсионеры The Rolling Stones так и продолжают выползать на сцену? Об этом даже думать не хочется.

– Я надеюсь, будущее все-таки лучше того, что ты описываешь, – замечаю я, хотя и без особой уверенности.

– Помнишь, я говорила тебе об одном классном парне, который ходит вместе со мной на физику? – спрашивает Келлан. – Вчера я случайно встретила его здесь, в центре города. Слушай, Эмма, ты просто должна записаться вместе со мной на биологию. Не поверишь, какие в Хемлоке парни – они уже настоящие мужчины.

– Хочешь сказать, мне нужно ходить на курс биологии ради тамошних парней?

Келлан качает головой:

– На курс биологии стоит записаться потому, что ты умная, а ученых-женщин очень не хватает. Но мы с тобой можем изменить эту ситуацию. А парни – это так, вишенка на торте.

– Может, и так. – Меня больше интересует то, что она упомянула по поводу путешествий во времени. Если бы это было совершенно невозможно, Келлан точно сказала бы мне об этом. Но она-то произнесла нечто иное.

– Помимо задачи улучшения соотношения полов в науке, – добавляет Келлан, – я еще хочу, чтобы ты влюбилась, прежде чем мы окончим колледж. Считай, это мой личный план.

– Ты же знаешь, как я отношусь к любви, – отвечаю. – Любовь изобрели, чтобы продавать свадебные торты и туры в Вайкики.

– Мои родители влюблены друг в друга уже девятнадцать лет, – говорит Келлан. – И, потом, вспомни Тайсона и меня: мы же, наверное, были самые…

– Он разбил тебе сердце! Как ты можешь называть это любовью, если он причинил тебе такую боль?

Келлан кидает в рот еще одну дольку картофеля.

– Это была любовь, потому что оно того стоило.

10://Джош

У старого дуба на дальнем краю кампуса, где мы обычно все сообща перекусываем, я оказываюсь первым. Я ставлю пакет с ланчем себе под ноги, стаскиваю толстовку и запихиваю ее в рюкзак. Потом пристраиваю рюкзак у ствола дерева и прислоняюсь к нему спиной, как к подушке.

Мои сэндвичи с арахисовым маслом и джемом пролежали в рюкзаке несколько часов и совсем помялись, но я все равно почти не чувствую вкуса еды. Из-за всех этих разговоров с Эммой о том странном сайте я с беспокойством думаю о предстоящем заседании группы поддержки. Боюсь, что не смогу спокойно смотреть на Сидни Миллз: мне все время будет мерещиться, как она выходит из теплых гавайских волн в крошечном бикини.

Такими вещами парней дразнить нельзя!

Мы с Сидни Миллз словно две планеты, вращающиеся по совершенно разным орбитам. Она, словно Меркурий, сияет в лучах горячего солнца. Я же больше напоминаю Плутон. Да, конечно, мои друзья меня любят, но я все равно едва заметен где-то на окраине галактики.

– Берегись!

Длинный «сабвей»-сэндвич описывает дугу и шлепается на землю возле моих ног. Тайсон каждый день швыряет свой ланч словно гранату, и я не могу понять, зачем он это делает. Келлан говорит, это потому, что отец Тайсона воспитывал его один, без цивилизующего влияния женщины.

– Ты полный придурок, – говорю я.

– Слушай, ты ее еще не видел? – Тайсон разрывает пластиковую обертку на сэндвиче.

Мое сердце пускается вскачь. Неужели Эмма рассказала ему о Сидни?

– Я знаю, что она говорит обо мне гадости за моей спиной, – продолжает он. – А в моем присутствии держится как ни в чем не бывало. Но когда меня рядом нет…

Это он, оказывается, о Келлан.

– Нет, я ее не видел.

Тайсон и Келлан настолько разные, что ни я, ни Эмма даже представить себе не могли их вместе. Мы дружили вчетвером, но в прошлом июле ни с того ни с сего между ними вдруг возник роман. Это длилось все лето, но в первый же день учебы Тайсон порвал с Келлан. Потом у них все восстановилось, но в конце концов Тайсон бросил ее окончательно. Они напоминали два магнита, которые никак не могли решить, что им делать: притягиваться или отталкиваться. После их последнего разрыва Келлан была настолько подавлена, что не ходила в школу целых две недели. Что самое странное: мы все равно почему-то остались друзьями.

– Мне она никогда ничего плохого про тебя не говорила. – я тянусь за вторым сэндвичем.

Тайсон вытаскивает из своего сэндвича кусочек индейки и кидает его в рот:

– Просто она понимает, что ты мне все расскажешь.

Тут я замечаю погруженных в беседу Эмму и Келлан, которые направляются в нашу сторону.

– Видишь, – говорит Тайсон, – точно говорят обо мне.

Девушки подходят, улыбаются нам и садятся рядом. Келлан поливает картошку кетчупом, а Эмма открывает контейнер с ланчем.

– Алоха! – говорит Эмма, хулигански улыбаясь мне и выуживая из контейнера кусочек огурца. – Вы ее еще не видели?

– Кого? – спрашивает Келлан.

– Похоже, Джош втюрился в Сидни Миллз, – говорит Эмма.

Ну почему она это делает?

– А что, есть кто-то, кто не втюрился в нее? – ворчит Тайсон с набитым ртом.

– Я не говорил, что влюбился в нее, – отвечаю.

Келлан раздраженно поворачивается к Тайсону:

– Что значит «есть кто-то»? Что, в нее все должны быть влюблены? Ты серьезно? Это так банально. Сидни Миллз – просто противная богатенькая стерва.

– Ребята, успокойтесь, – говорит Эмма. – Я вовсе не хотела, чтобы все переругались.

– Я ее вообще не знаю, – добавляю. – Мне известно, кто она такая, но я не…

Тайсон не обращает на меня никакого внимания и обращается к Келлан:

– А вот и да, мисс Осуждение, я вот лично влюблен в Сидни Миллз. Может, вы и не заметили, но она настоящая красотка.

– Это да, если тебе нравятся стервозы, – отвечает Келлан, опуская соломинку в свой «спрайт» и делая большой глоток.

Эмма перехватывает мой взгляд и безмолвно извиняется за то, что затеяла этот разговор.

Я кусаю сэндвич, притворяясь, что мне это абсолютно безразлично. В конце концов, весь этот сайт – просто розыгрыш.

* * *

Прохожу мимо открытой двери класса, где идет урок по проблемам молодого поколения, и нервно заглядываю внутрь. Сидни Миллз еще не пришла.

Я направляюсь прямо к своему месту, сажусь и беспокойно барабаню пальцами по столу, разглядывая входящих. Каждый раз, как кто-то входит в комнату, мое сердце начинает биться быстрее.

В дверях появляется Ребекка Альварес, и я бросаю ей быструю улыбку. На первом курсе мы с ней полгода встречались. У меня пока не было более длительных отношений. Мы с ней по-прежнему болтаем иногда в школе, но больше не перезваниваемся.

Она садится на свое место в другой стороне комнаты и одними губами безмолвно спрашивает: «На что ты так уставился?».

Я поворачиваюсь к дверям, и тут в них появляется Сидни!

Я вцепляюсь в край стола, не в силах отвести от нее взгляд. Ее длинные каштановые волосы волной падают на плечи и спину. Зеленая трикотажная кофточка облегает грудь. Две верхних пуговички расстегнуты, и видно золотую цепочку, усаженную крохотными бриллиантами. Она идет по моему ряду, засовывая сотовый телефон в карман туго сидящих джинсов. Ладони у меня становятся влажными.

Сидни бросает на меня взгляд и, кажется, готова улыбнуться, но потом вопросительно приподнимает брови. Должно быть, вид у меня совершенно дурацкий.

Когда она проходит мимо, мой нос улавливает легкий запах кокосового масла – и сердце обрывается у меня в груди.

* * *

Мы с Тайсоном кладем скейтборды на нижний ряд скамей перед беговыми дорожками и усаживаемся рядом. Я потягиваю замороженный вишневый лимонад, а мой товарищ – такую же ледяную штуку под названием «голубая малина». Под ногами у нас лежит пустая коробка из-под пиццы. Поскольку заведение «Как в старину» принадлежит отцу Тайсона, мы можем есть пиццу в любых количествах совершенно бесплатно. В обмен я время от времени помогаю с проведением всяких праздников: иногда приходится приглядывать за малышней в бассейне с мячиками, а порой – надевать костюм улыбающегося куска пиццы и раздавать всякие подарки.

В прошлом году мы с Тайсоном приносили пиццу на все соревнования, где участвовала Эмма. Сами мероприятия нас не слишком интересовали, но для нее наше присутствие много значило. А в этом году во время первых соревнований я сказал другу, что у меня полно домашних заданий. В следующий раз отговорился тем, что надо помогать отцу чистить водостоки. Потом Тайсон просто перестал спрашивать. Но сегодня мне нужно, чтобы Эмма подвезла меня домой после соревнований и показала, что она видела на том сайте.

Команда выходит на поле. Мы с Тайсоном орем: «Эмма, вперед!». Она машет нам рукой, мы хватаем свои скейты и направляемся на парковку. Рядом с подставками для велосипедов есть два парковочных места, где часть цементного ограждения расшаталась. Тайсон берется за один конец блока, я – за другой.

– Поднимай! – командую я.

Мы перетаскиваем два блока, один за другим, в центр парковки. Потом Тайсон выуживает из рюкзака кусок «секс-воска» и кидает его мне. Серферы пользуются этим средством, чтобы ноги не соскальзывали с доски, но скейтерам он тоже очень нравится. Особенно Тайсону, которого каждый раз веселит это название. Я натираю липким воском поверхность обоих цементных блоков и отхожу в сторону. Тайсон боком впрыгивает на блок и скользит по всей длине, потом едет к следующему и прокатывается по нему тоже.

– Кстати, про «секс-воск», – ухмыляется Тайсон. – ты что, на самом деле решил пригласить на свидание Сидни Миллз?

Я отхожу на несколько шагов для разбега и ставлю скейт на землю:

– Не знаю, с чего Эмма вообще завела этот разговор.

Я разгоняюсь, подъезжаю к первому блоку и проезжаю по всей длине на задней подвеске. Второй блок я пытаюсь проехать на носу, но инерции до самого конца не хватает.

– Вы же с ней в одном классе по проблемам молодого поколения? – спрашивает Тайсон.

– С Сидни Миллз? Да, а что?

Тайсон толкает доску вперед и впрыгивает на нее на ходу.

– Стало быть, когда вы обсуждаете всякие сексуальные вопросы, ты, вероятно, слышал, как она произносит «вагина».

Я не могу удержаться от смеха.

– А это-то здесь при чем?

Он подъезжает к блокам и останавливается.

– Просто забавно, когда девушки говорят всякие правильные слова.

– Мне очень жаль тебя разочаровывать, – я пинком отправляю скейт в воздух и подхватываю его на лету, – но я никогда не слышал, чтобы она говорила «вагина».

Тайсон многозначительно шевелит бровями.

– Пригласи ее на свидание, может, и услышишь.

На беговой дорожке кто-то первый уже финишировал, потому что мы слышим аплодисменты на трибунах.