Текст книги "Белая тигрица"

ГЛАВА 7

Ли Бай в юности плохо проявлял себя в учебе, поэтому он решил

бросить занятия. По дороге домой он увидел cтаpyxy,

которая молотила железный прут. Удивившись, Ли Бай спросил,

что она делает; «Я делаю иголку», – ответила она.

Ли Бай устыдился, что в нем нет настойчивости,

вернулся яазад и достиг великой учености.

Киан Куэ Лэй Шу

«Эти китайцы странные существа», – думала Лидия. Или это Ру Шань был странным существом. С одной стороны, он без зазрения совести купил ее, запер в тесной комнатушке и каждый день доил из нее эту силу инь. С другой стороны, он всегда проявлял неожиданную доброту и уважение. Он до сих пор кланялся ей, когда входил и уходил, всегда благодарил ее за проведенное вместе время. Он был честен с ней и даже стал приносить ей бумагу и принадлежности для рисования, чтобы заполнить долгие часы между его посещениями. Иногда Лидия задавалась вопросом – а делал бы все это для нее Максвелл? Кроме того, Ру Шань стал закрывать дверь, чтобы Фу Де не мог смотреть на них. И опять же по ее просьбе, когда она сказала, что ей не нравится, когда этот юноша смотрел на нее или присутствовал на их занятиях.

Насколько она понимала, Ру Шань считал ее дорогим домашним животным, подобным обезьяне или корове, о котором он заботился, с которым играл, даже делился секретами, но которое не собирался отпускать. И такое отношение явно разделяли все китайцы, которые тоже считали, что белый человек был всего лишь более развитой обезьяной.

Она размышляла над тем, что бы сказал Максвелл, узнав об их взглядах на англичан. Скорее всего, он бы презрительно скривился, услышав подобную чепуху. Особенно потому, что сам считал китайцев ниже себя. Он не мог и представить, что жители Поднебесной воспринимают его как обезьяну. Но точно так Максвелл возмутился бы, если бы ему сказали, что по своим умственным способностям он уступает женщине, потому что, как и многие его друзья, жених Лидии свято верил, что он на голову выше всех окружающих.

Возможно, в этом и был корень зла. Лидия поняла это, расхаживая по своей небольшой комнате. Различие было не между китайцами и англичанами, а между мужчинами и женщинами. Мужчины считали себя выше животных, выше женщин, выше других мужчин. Цвет кожи не имел значения. Мужчины считали себя царями, и никакие логические доводы не могли бы разубедить их.

Ничего удивительного не было в том, что китайские мужчины считали себя цивилизованнее англичан, а англичане думали, что; они умнее китайцев. И те, и другие полностью ошибались, потому что избрали неправильный путь.

Кто бы мог подумать, что ее беда была следствием мужского эго? Она, женщина, оказалась единственной, кто понял, что на самом деле происходит. Это была странная мысль, учитывая то обстоятельство, что Лидия была заперта в бетонной коробке.

И все-таки Лидия все еще надеялась, что сможет сбежать. Но как? У нее было мало сильных сторон, как бы сказал ее отец. Ей удалось использовать свое обаяние, чтобы, опираясь на помощь Фу Де, научиться понимать по-шанхайски. Ей даже удалось убедить Ру Шаня в том, что ее уже тошнит от ее шелкового халата и что ей хотелось бы иметь какую-то нормальную одежду. Он принес ей крестьянский костюм из дешевой ткани, но она искренне обрадовалась, так как его все-таки можно было носить. Он состоял из коричневой рубашки и штанов без шагового шва. Фу Де говорил ей, что крестьяне, чтобы не покидать поле, когда им хотелось в туалет, просто садились и справляли свою нужду там, где работали.

И после этого они считали англичан варварами!

Ну ладно. По крайней мере, когда она сбежит отсюда, ей не придется мелькать на улицах Шанхая в развевающемся шелковом халате.

Лидия снова вернулась к мыслям о побеге. После того как несколько дней назад Ру Шань устроил сцену, Фу Де все время был настороже. Они лишь разговаривали по-китайски и по-английски, и это было прекрасно, но слуга больше не занимался с ней письмом, а значит, не отвлекался и постоянно следил за выражением ее лица. В таких условиях убежать, конечно, было невозможно.

Лидия решила, что теперь самым лучшим для нее было бы наладить дружеские отношения с Ру Шанем. Чем больше он будет узнавать ее как человека, тем больше была вероятность, что он осознает свою ошибку: ее нельзя держать взаперти.

Она знала, что ее шансы невелики. Ни один мужчина не любил признавать свою неправоту, и уж тем более никто не любил расставаться с тем, чем владел, особенно если это приносило ему радость. Но это был единственный шанс Лидии, поэтому она решила во что бы то ни стало сделать так, чтобы в ее общении с хозяином было больше душевной теплоты.

Странно, но мысль, что у нее есть хозяин, почти не расстраивала ее. Лидия вдруг обнаружила, что стала забывать о том, что находилась здесь на положении пленницы. Пока ее отец не заболел, она прожила всю свою жизнь в Лондоне. Она выезжала в город, чтобы нанести визиты родственникам и друзьям, но только под пристальным наблюдением родителей. У них было мало денег на развлечения и удовольствия, поэтому Лидия большую часть времени проводила дома и научилась развлекать себя сама. Она помогала матери с уборкой комнат, читала и рисовала. Весь домашний уклад вращался вокруг приходов и уходов отца, его удовольствий и потребностей.

В общем, пребывание здесь не слишком отличалось от жизни в родительском доме. Кроме того, конечно, что потребности Ру Шаня абсолютно отличались от потребностей ее отца. И в этом состояла вся проблема.

Ей уже начинали нравиться потребности Ру Шаня. И надо признаться, все больше и больше. Лидии не хотелось думать о себе подобным образом, но она стремилась не повторять ошибок всех мужчин и старалась смотреть правде в глаза, какой бы горькой она ни была.

Она знала, что Ру Шань считал ее немногим лучше обезьяны и держал ее здесь как домашнее животное. Но когда он прикасался губами к ее грудям и ее сила инь стремительно перетекала в него, ей было все равно.

Это было сказочное ощущение. Более чудесное, чем все, что было когда-либо в ее жизни. Единственное, что еще удерживало ее от полного безумия, – это неопределенное ощущение неудовлетворенности, которое всегда оставалось в ней после уходов Ру Шаня. Когда Лидия сказала ему об этом, он понимающе улыбнулся и кивнул.

– Да, есть кое-что еще, – ответил он. – Я думаю, что ты готова к этому. Сегодня вечером. Женская сила инь проявляется больше всего во время появления луны. Это хорошее время для начала.

И он ушел, а Лидия принялась расхаживать по комнате и думать. Она была обеспокоена. Ей уже трудно было сосредоточиться на мыслях о побеге. Она постоянно думала о Ру Шане. О том, что они делали во время последнего занятия. О том, когда он придет в следующий раз и в каком будет настроении. Чем они будут заниматься? И как долго?

Ей по-прежнему приходилось выполнять упражнения с нефритовым драконом. Ее мышцы приобрели удивительную силу. Она справлялась с этим заданием настолько успешно, что Ру Шань дал ей два нефритовых яйца, соединенных вместе длинной тонкой цепочкой, объяснив, что необходимо ввести одно яйцо и, применяя силу мышц, поднимать и опускать его. Другое яйцо служило противовесом, который мог вытащить первое яйцо, если она расслабится.

Лидия не исследовала этого специально, однако постоянное перемещение веса яйца каким-то образом стимулировало ее, и это вызывало в ней неопределенное чувство беспокойства, весьма интригуя ее.

Неужели тот «следующий шаг», о котором говорил Ру Шань, будет связан с этими мышцами? Возможно, ей придется делать вещи, которые Максвелл осудил бы. Лидия не сомневалась в этом, но все равно с нетерпением ждала встречи со своим женихом. Ее единственное спасение заключалось в поисках возможности, которая привела бы ее к побегу от Ру Шаня. Она будет бежать так быстро, как только сможет. Не имеет значение, в чем она будет одета.

Пока такой возможности не представилось. Когда Ру Шань вошел в ее маленькую комнату тем вечером, она поздоровалась с ним со смешанным чувством покорности судьбе и тайного предвкушения.

Но Ру Шань был в состоянии еле сдерживаемой ярости.

– Боже мой! – вскрикнула Лидия, когда он появился. – Что случилось?

– Это неважно, – угрюмо ответил он.

– Нет, конечно, это важно, – возразила она мягко. – Ты не из тех, кто расстраивается по пустякам.

Этот комплимент немного смягчил его, но он все равно упрямился, буркнув себе под нос:

– Тебе не понять.

Лидия усадила его на свою бедно убранную кровать, пытаясь казаться покорной. Она знала, как это сделать, потому что тысячу раз видела, как поступала ее мать, когда отец бывал чем-то расстроен. Максвеллу тоже иногда требовалось, чтобы с ним понянчились.

– Да, наверно, я не пойму, – солгала она. На самом деле она начинала понимать, что ей нужно как можно больше узнать о Ру Шане. – Но если ты поговоришь об этом со мной, возможно, тебе станет легче.

Он повернулся и смерил ее испытующим взглядом.

– То же самое говорит и Ши По. Чепуха, выдуманная женщинами.

Она замерла.

– Кто это – Ши По?

– Она моя наставница в искусстве дракона и тигрицы.

Так он работал и с другими женщинами? Так же, как и с ней? От одной этой мысли у нее застучало в висках, но Лидия смирила свой гнев. Сейчас она просто пыталась вызвать его на разговор. Поэтому, выдавив из себя улыбку, она спокойно предложила:

– Тогда, возможно, тебе лучше об этом рассказать. Что же так расстроило тебя сегодня?

– Снова не поступила партия хлопчатобумажных тканей. Сегодня я узнал, что ткани были отправлены мужу Ши По.

– Ее мужу?

Ру Шань опустил глаза.

– Моему конкуренту.

– Так твоя наставница одновременно и твоя конкурентка? Разве это не... странно?

Он выпрямился, явно раздраженный.

– Конечно, нет. Она женщина и не имеет никакого отношения к делам своего мужа.

Лидия весьма сомневалась в этом, но понимала, что спорить не стоит.

– Кроме того, – продолжал Ру Шань, – таких наставников, как она, очень мало. Если я хочу обрести бессмертие, только Ши По может научить меня. Она избрала меня своим нефритовым драконом, и это большая честь для меня, несмотря на то что она женщина.

Лидия кивнула, с удивлением обнаружив, что испытывает прилив злобы к этой Ши По. Посмотрев в глаза Ру Шаню, лицо котоporo обычно бывало бесстрастным, напоминая маску, она заметила тревогу и озабоченность.

– Ты действительно веришь в то, что она не имеет отношения к делам мужа? – осторожно спросила Лидия.

Ру Шань глубоко вздохнул.

– Я не знаю. – Он повернулся к ней лицом. – Моя семья покупает ткани. Мы используем их на пошив красивой одежды. Моя мать вышивала удивительные узоры на этой одежде. Ее работы славились во всем Китае. – Он показал на свой жакет, украшенный вышивкой летящей стаи журавлей. – Это вышивала моя мама.

– У тебя очень красивая одежда. Я всегда восхищалась ею. Он прикоснулся рукой к вышивке и погладил одну из птиц.

– Она умерла два года назад. С тех пор дела в нашей лавке расстроились.

– Мне жаль. Это, должно быть, большой удар для вас. Ру Шань молча кивнул.

– Нам пришлось нелегко, но это не идет ни в какое сравнение с тем положением, в котором оказалась наша семья, когда снизились поставки.

– Ты считаешь, что это неспроста, – заметила Лидия.

– Да, – неохотно ответил Ру Шань.

– Ты думаешь, что Ши По причастна к этому. Он бросил на нее холодный взгляд.

– Ши По здесь ни при чем. Это все ее муж. Куй Ю. Но зачем? Лидия улыбнулась.

– Ответ на этот вопрос прост. Ты сейчас очень уязвим. Раньше, когда твоя мать была жива, у вас, очевидно, не было отбоя от заказчиков. А сейчас...

– Но Куй Ю не занимается поставками, – перебил ее Ру Шань. – Как он мог убедить ткачей продавать свой товар ему, а не мне? Мы всегда платили хорошую цену и обращались с мастерами справедливо.

Лидия не знала, что на это ответить, да он и не ожидал от нее ответа. Он просто сидел, размышляя вслух:

– Я слышал, что кто-то распускает слухи обо мне. Я пока еще не узнал, кто это делает. Пока еще.

– Но ты найдешь. – Она не сомневалась в этом. Лидия уже достаточно знала Ру Шаня, чтобы быть уверенной в том, что он сможет разобраться в причине своих проблем.

Он, казалось, был согласен с ней.

– Да, я найду. Но успею ли я сделать это вовремя? Если так будет продолжаться, наша лавка опустеет и мы потеряем последних покупателей.

– Ты разберешься. Я уверена в этом.

Лидия не понимала, почему она с таким усердием стремилась утешить человека, который держал ее в плену. Насколько ей было известно, он в любой момент мог стать банкротом. Но ей хотелось, чтобы он увидел в ней личность, обладающую ценными качествами и достоинством человека, которого нельзя держать взаперти. И если для этого нужно утешать его в печали, она постарается помочь ему.

Кроме того, ей нравилось, когда Ру Шань улыбался ей. В уголках его глаз появлялись легкие морщинки, и его лицо, казалось, светлело.

Он протянул руку и прикоснулся к ее щеке.

– Прости меня, Ли Ди. Я хотел сегодня расширить поток твоей реки инь, но я не могу сосредоточиться. Моя сила ян чересчур жжет меня сегодня.

Услышав это, она подавила в себе чувство сожаления, которому, как ни странно, вторило ощущение облегчения. Лидия убрала с щеки его руку и прижалась губами к его ладони.

– А можно как-то выпустить твою силу ян? Так же, как мою силу инь?

Он вздохнул, проведя пальцем по ее губам. Трепет, который он этим вызвал, побудил ее вытянуть губы, чтобы поцеловать его. Но до того как она успела это сделать, он убрал руку.

– Такой способ существует, – сказал он медленно. – Но я не собирался учить тебя этому.

Лидия подняла на него взгляд.

– Почему?

– Ши По рассказывала мне разные вещи о твоем народе. Наши правители также внушали нам определенное мнение насчет вас. Но если соединить эти сведения вместе, то они противоречат друг другу. Вот ты говоришь, что вы в колониях живете не так, как обезьяны.

Она кивнула, с радостью замечая, что он стал относиться к ней более уважительно.

– Правда, что вы подавляете в себе свои страсти и вас учат, что наслаждаться своим телом или чьим-то прикосновением – это плохо?

Лидия подумала, пытаясь дать как можно более честный ответ.

– Это относится лишь к крайним случаям. Нас учат, что жизнь в браке – это хорошо.

– Ты когда-нибудь видела нефритовый дракон мужчины?

Она нахмурилась, глядя на резного каменного дракона, которого он ей дал. Он нежно взял ее за подбородок, чтобы она посмотрела ему в глаза, и пояснил:

– Орган мужчины.

Через мгновение она поняла, что и ее лицо зарделось румянцем смущения. Но вместо того чтобы скрывать правду, Лидия созналась, что ей стыдно.

– Я видела статуи. И картинки. В книгах отца по анатомии. – Лидия пожала плечами. – Анатомия мне очень помогает в рисовании.

Она встала, чтобы скрыть неловкость. Схватив пачку своих рисунков, Лидия быстро просмотрела их и выбрала лист, на котором был изображен китаец в костюме западного образца. Возможно, не вполне западного – он, скорее, объединял оба стиля, – так как на нем были надеты европейские брюки и галстук, но жакет был китайским.

– Видишь? Мои первые модели одежды были слишком облегающими. Только когда мой отец показал мне «Анатомию» Грея, я поняла, почему в этом месте у них не может быть швов.

Ру Шань нахмурился и быстро перелистал рисунки.

– Что это?

Лидия сделала паузу, сначала не поняв его вопроса.

– Мои рисунки? Так, ерунда. Он покачал головой.

– Ты рисуешь людей. В странной одежде.

– Я всегда любила рисовать. Иногда я и одежду шила, но мои вещи не могли сравниться по мастерству с теми, что шьют модистки.

Он посмотрел на нее, не понимая значения этого слова.

– Швеи. Портнихи. Те, кто шьют одежду, – пояснила Лидия.

– Но эти вещи...

Ру Шань показал рисунок, изображающий белую женщину в восточном одеянии. Во время своей короткой поездки по Шанхаю ей попались на глаза несколько китаянок, и она запомнила многие детали в их одежде. Как и на предыдущем рисунке, Лидия объединила западный и восточный стили. Для приталенного платья она подобрала шелк, а поверх платья нарисовала узкий китайский жакет. Из всех ее рисунков этот был самым удачным, и она рассчитывала сшить такой наряд, когда сбежит отсюда.

– Тебе нравится этот рисунок? – спросила Лидия, не в силах сдержаться.

Женщины одевались так, чтобы привлекать к себе внимание мужчин. Если Ру Шаню понравится эта модель, то значит, она была удачной.

– Да, – сказал он в некотором смущении. Затем поднялся и неожиданно заявил:

– Я хотел бы оставить все это себе.

Лидия с удивлением посмотрела на Ру Шаня. Он просил ее разрешения!

– Это же просто рисунки, – произнесла она медленно.

– И тем не менее.

Она улыбнулась оттого, что Ру Шань так скупо выражал свои мысли. Он явно не привык к тому, чтобы просить разрешения у женщины. Царственно кивнув ему, Лидия великодушно произнесла:

– Конечно, ты можешь оставить их себе.

– Ты должна показать мне все свои рисунки. Она села на кровать рядом с ним.

– Но это все, что у меня есть.

– Тогда нарисуй еще.

Лидия наморщила лоб, думая о причине его неожиданного интереса.

– Твоя лавка... Вы шьете одежду. Он кивнул.

– Конечно. У нас много швей.

– Ты хочешь использовать мои рисунки, чтобы сшить на их основе одежду?

Лидия увидела, как его глаза расширились от удивления, и чуть не рассмеялась. Многие друзья просили ее придумать фасон специально для них. То, что он хотел использовать ее способности в корыстных побуждениях, ничуть не удивило ее. Он и сам подтвердил ее мысль:

– Я покажу своим клиентам твои рисунки. Если им поправится, мы сошьем такую одежду.

– Тебе понадобятся не только наброски. Тебе нужно будет дать рекомендации швее.

Он кивнул.

– А ты сама можешь сделать это? Лидия улыбнулась.

– Конечно. Я делала это много раз. – Она пристально посмотрела на него и, стараясь как можно проникновеннее выразить мысль, которая неожиданно пришла ей в голову, сказала: – Это лелает меня похожей на твою мать, не так ли? Она создавала вышивки, которые ты продавал с большой выгодой. А я могла бы создавать модели одежды, которые ты продашь...

– Никто еще ничего не купил! – отрезал Ру Шань, явно раздосадованный ее заявлением.

– Но мои идеи использует вся Англия, – солгала она, ничуть не смущаясь.

Действительно, несколько человек копировали ее модели платьев, хотя другие считали их в высшей степени нелепыми. Но она не чувствовала никакой вины в том, что обманула его. Ей хотелось, чтобы Ру Шань считал ее человеком.

– Это не Англия, – угрюмо заметил он.

Затем он встал, резко распахнул дверь и позвал Фу Де. Лидия не успевала понять, о чем они быстро переговаривались по-шанхайски, но она догадывалась, что происходит. Особенно когда Фу Де поклонился и почтительно собрал ее рисунки. Метнув на нее быстрый удивленный взгляд, слуга поспешно покинул квартиру.

Лидия села на кровать, опершись спиной о стену.

– Он унес мои рисунки в твою лавку, чтобы показать клиентам?

Ру Шань кивнул, плотно закрывая дверь. Он не стал садиться на кровать, как делал это всегда, а принялся расстегивать свой жакет.

– Наступило время, – твердо сказал он, – чтобы ты узнала, что такое ян.

Упиваясь своим успехом, Лидия успокоилась. Но, услышав его слова, она почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Что именно он собирался делать? А что придется делать ей?

Он не заставил ее долго ждать. Движения Ру Шаня были быстрыми, как будто он сам смущался от того, что должно было произойти. Его стеснительность казалась невозможной, однако, когда он продолжал снимать с себя одежду, Лидия заметила легкий румянец, проступивший на его щеках. Но уже через мгновение она вообще ни о чем не думала, потому что Ру Шань предстал перед ней полностью обнаженный.

– Смотри на все, что хочешь, – сказал он немного сдавленным голосом. – А затем ты должна изучить мое тело, прикасаясь к нему.

Лидия в шоке посмотрела на него. Она должна была прикоснуться к нему? В каких местах? Но он уже начал медленно поворачиваться, чтобы она могла рассмотреть его с разных сторон.

Сначала Лидия не могла справиться со своим смущением, но затем ее разобрало любопытство. Она читала книгу по анатомии, которую давал ей отец, поэтому кое-что знала о костях и мышцах, о расположении различных частей тела. Но литографии и рисунки не могли сравниться с видом живого обнаженного мужчины. Особенно такого – крепкого, мускулистого, без малейшего намека на жировые отложения. Лидия смотрела на его спину и видела каждый мускул. Прикоснувшись к нему, она почувствовала, как под ее пальцами напряглись сильные мышцы.

Кожа у него была совершенно другая, не такая, как ее. Максвелл называл китайцев желтокожими. Кожа Ру Шаня напоминала по цвету пергамент – бумагу, пожелтевшую от времени, с начертанными на ней письменами силы и стойкости целой расы. О, если бы только у нее было достаточно ума, чтобы прочитать эти письмена! По сравнению с его кожей ее кожа казалась бледной и невыразительной. Похожей на духа, как он иногда называл ее.

Ру Шань стал поворачиваться, и ее руки заскользили по его телу. Она не заметила, в какой момент прикоснулась к нему. Но теперь она измеряла ширину его плеч, на добрых девять дюймов превосходящих ее собственные, исследовала окружность бицепсов.

– Ты сильный, – произнесла она тихо. Под его одеждой скрывались не вялые дряблые мышцы, а сильное трепетное тело.

– Рулоны с тканью тяжелые. От них спина становится крепкой.

Неудивительно, что ей не удалось сбежать от него во время их борьбы. В нем было больше силы, чем она могла предположить, Лидия притронулась к его ключицам, чувствуя их прочность. Затем, помедлив, она успокоила свое дыхание, и ее руки проследовали ниже, к груди. Лидия догадывалась, почему ее охватило волнение. Она понимала, что причина в близости такого прекрасного мужчины. Она снова подождала, чтобы успокоиться перед тем, как проследовать ниже.

Кожа на его широкой груди была гладкой и чистой. Стоя так близко к нему, Лидия уловила легкий аромат мускуса и сандалового дерева. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула, не осознавая, что пытается запомнить этот запах.

Ее руки плавно скользнули вниз, к твердым соскам. Она задержалась, взглянув в его темные глаза, и спросила:

– Мне тоже нужно сосать их, как и ты? Это освободит твою силу ян?

Лицо Ру Шаня было напряжено, но голос оставался спокойным:

– Да, это освободит немного. Грудь является центром инь, поэтому ты извлечешь из меня ту силу инь, которую мне удалось собрать у тебя.

Она нежно провела пальцем по его соску. Он был похож на кнопку для одежды, очень популярную у американцев, но более податливый и мягкий. Лидия невольно принялась обводить его соски, как делал это Ру Шань, пытаясь узнать, получает ли ее партнер то же самое ощущение, которое испытывала она сама, когда он прикасался к ней.

Затем она замедлила движение, размышляя над его словами о том, что грудь была центром инь.

– Наверное, мне не следует этого делать.

– Не волнуйся, – сказал он, его голос был глубоким. Лидия кивнула, но ее внимание уже занимали другие части тела. Она провела руками по его ребрам, закончив движение на упругих мышцах живота. Ру Шань увидел, куда она смотрит, и нежно сжал ее плечи.

– Сядь, – приказал он, и Ли Ди повиновалась.

Тяжело опустившись на кровать, она продолжала обозревать самое поразительное зрелище в своей жизни. У него там не было волос, кожа была темноватой, и это наводило на мысль о том, что он был выбрит. Да, выбрить кожу лезвием в этом месте было нелегкой задачей. Если не действовать с предельной осторожностью, то можно задеть орган, который сейчас... твердо стоял на своем месте.

И что это был за орган! Покрасневший и вздыбленный, он поднимался вверх, как толстая стрела, сделанная из плоти. Она немного покачивалась в такт его дыханию, и на самом кончике была крошечная капелька влаги.

– Это нефритовый дракон мужчины, – сказал Ру Шань. – Он очень чувствительный, поэтому с ним следует обращаться с большим уважением.

Лидия склонила голову набок и протянула руку с широко расставленными пальцами. Все еще не решаясь прикоснуться к нему, она измерила взглядом длину дракона и вспомнила картинки из учебника по анатомии, который давал ей отец.

– У всех мужчин он такой длинный? – спросила она. – Если так, то я боюсь, что неправильно рассчитала выкройки для мужских брюк.

– Твои выкройки верны. Я выполнял много упражнений, чтобы увеличить силу своего дракона. К сожалению, по этой причине увеличилась и его длина.

Она посмотрела на Ру Шаня, полагая, что он шутит. Или возможно, говорит это с гордостью. В любом случае его лицо недол-го занимало внимание Лидии, потому что она снова опустила взгляд, рассматривая дракона.

– Значит, у тебя он слишком длинный?

– Длина нефритового дракона мужчины должна точно совпадать с глубиной киноварной щели его женщины. Это одно из условий при поиске тигрицы, с которой будешь практиковаться. – Он сделал паузу. – Я еще не нашел женщину, которая полностью подошла бы мне.

– А как же Ши По? Разве она не твоя наставница? Он вздохнул и покачал головой.

– Ши По и я не подходим друг другу в этом отношении, поэтому мы не можем с ней выполнять определенные упражнения. Думаю, что это существенно задержало мое продвижение вперед..

– Возможно, ты скоро найдешь такую женщину, – сказала она. – Тогда я тебе больше не понадоблюсь для получения силы инь.

Ру Шань не ответил, и она не настаивала. Мысль о том, что он будет делать вместе с подходящей для него тигрицей, была не из тех, о которых ей хотелось думать. Вместо этого Лидия принялась рассматривать мешочек под его драконом. Она вспомнила, что видела его изображение в книге отца, но не знала о его назначении. К счастью, Ру Шань ответил на ее вопрос до того, как она успела задать его.

– Это основание дракона, иногда его называют домом дракона. Это центр сущности ян, здесь берет начало мой огонь ян.

– Тогда его следует выпустить отсюда?

– Нет. Это он начинается отсюда. – Он протянул к ней руку и приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза. – Мужчина устроен по-другому, нежели женщина. Огонь женщины поднимается к груди и к голове. У мужчины природа направляет его огонь наружу, и он бесцельно тратится. В задачу тигрицы входит развести огонь в мужчине, а затем остановить его, чтобы он не выходил наружу. Это требует большой концентрации и силы воли от мужчины, но, много практикуясь, он может направить ее вверх, к голове. Если соединяется достаточно инь и ян, эта энергия устремляется вверх и мужчина обретает бессмертие.

Лидия пристально смотрела на него, пытаясь понять смысл сказанного.

– Не беспокойся, – утешил он ее. – Ты не обязана понимать это, чтобы помочь мне.

– Но я понимаю, – ответила она наконец. – Ты хочешь, чтобы я разожгла твой огонь ян, и тогда он воспламенит твой ум. И когда это произойдет...

– Это не может произойти в отрыве от инь. Сила ян должна соединиться с инь.

Лидия кивнула.

– Когда она соединится с силой инь... – продолжила она;

– То огонь будет достаточно жарким.

– И ты станешь бессмертным? – спросила Лидия, с интересом всматриваясь в лицо Ру Шаня.

Он удивленно улыбнулся.

– Да. То место, где происходит воссоединение, точно не известно. Многие пытаются строить догадки, используя мысленные образы, которые мы придумываем, чтобы стимулировать этот процесс. Но ты правильно понимаешь основные положения.

– Значит, тигрица должна развести в тебе огонь, но не дать ему вырваться из твоего тела, – размышляла вслух Лидия. – Как же этого достичь?

– Когда тигрица почувствует, что огонь вот-вот вырвется наружу, она делает нажатие на две точки. Первая точка – рот дракона. – Он нагнулся и показал на маленькую впадину на конце дракона. – Также она нажимает на точку йен-мо. Она находится здесь, за домом дракона. У женщин в этом месте расположена киноварная щель. – Произнося эти слова, Ру Шань приподнял свой дом дракона, чтобы она могла лучше рассмотреть.

Лидия напрягла зрение, но это место было в тени, и, как она ни крутила головой, все равно не понимала, что он имел в виду. Заметив ее бесплодные попытки, Ру Шань взял ее руку в свою.

– Ты должна нажать на эту точку сейчас, Ли Ди. Я скажу тебе, когда ты точно нащупаешь ее.

– Нажать на нее? – чуть не взвизгнула она. – Сейчас? Он подбадривающе усмехнулся ей.

– Да, сейчас. Иначе как же ты узнаешь, что должна будешь делать?

– Конечно, – пробормотала она, – как же я еще узнаю?

Следуя за его рукой, Лидия нагнулась вперед, чтобы попасть между его ног, но движение было неточным, и ее ладонь коснулась внутренней стороны бедра. Она лишь слегка притронулась к нему, но Ру Шань отпрыгнул, словно ошпаренный.

– Твоя рука очень холодная, Ли Ди, – сказал он, оправдываясь.

Она посмотрела на свои руки и сочувствующе произнесла:

– Ой, прости.

– Потри ладони одна о другую.

Лидия сделала это, но ее кожа оставалась холодной как лед.

– Я не могу согреть их.

– Позволь, это сделаю я. – Ру Шань взял ее руки в свои и сжал их. От него исходило тепло, как жар от печи. Оно обволакивало и согревало ее, и вскоре по ее телу заструились теплые потоки.

– Твои руки меньше, чем я думал. Мне казалось, что у англичан все крупнее.

Она улыбнулась от удовольствия, что он обращал внимание на ее достоинства.

– Форма твоих рук прекрасна. Обычно у людей, у которых много воды, руки пухлые, как наполненные водой меха. А у тебя руки узкие, в них нет рыхлости от избытка воды. Это означает, что в твоем теле имеется золото и твое искусство может принести большой доход.

Ру Шань поднес ее руки к своему рту, его дыхание приятно согревало их.

– Вот почему я верю в твои модели и хочу показать их своим клиентам.

– Потому что у меня руки, не заплывшие жиром?

– Потому что твоя судьба написана на твоем теле. – Он осторожно выпустил ее руки. – Теперь попробуй найти точку йен-мо.

Лидия кивнула, глупо уставившись на свои руки. Теперь они не только были теплыми, но и, как ей казалось, благодаря его дыханию приобрели сверхчувствительность.

Ру Шань тем временем бережно направлял ее к заветному месту между своих ног.

– Согни пальцы, но не применяй ногти. Многие тигрицы делают это средним пальцем, но подойдет любой палец, главное, чтобы давление было ощутимым.

Лидия не ответила. Что она могла сказать? Все ее внимание было приковано к собственной руке. Краем большого пальца она задела его за бедро и вздрогнула. Ру Шань тоже вздрогнул, и голова его дракона закачалась весьма примечательным образом. Не выпуская руки Лидии, он направлял ее выше, пока она не оказалась охваченной какой-то силой, жаркой и пульсирующей, исходящей от его тела.

– Я... Мне кажется, что я чувствую твой огонь ян.

– Да, он самый сильный именно здесь, – согласился Ру Шань и выпустил ее руку. – Начни нащупывать. Внимательно. Я скажу тебе, когда ты найдешь ее.