Текст книги "Легенда об ангеле. Книга 1. Провидение"

– Мне нужно знать правду. – Я не сводила с нее глаз.

– Я никогда не вникала в дела твоего отца, – сказала мама и отвернулась.

– Но тебе известно, о чем я говорю, когда произношу слова «Порт Провиденса», не так ли? – Я впилась в нее обвиняющим взглядом.

Синтия едва заметно кивнула.

– Нина, это то, о чем тебе лучше говорить, что ничего не знаешь. Забудь все, что ты видела, – прошептала она.

– Забыть… – Я была в шоке. – Мой отец был… преступником? Вором? – Я скривилась от омерзения. – Он обкрадывал партнеров, товары которых перевозил на судах, он продавал вещи на черном рынке, занимался контрабандой и использовал копов… офицеров полиции, чтобы те покрывали его грязные делишки, мама! И он собирал на них компромат, чтобы они не смогли свидетельствовать против него! – Ярость кипела не только в моих словах, но и в глазах. – Все, что у нас есть, куплено на кровавые деньги. Джек приказывал избивать людей… и даже убивать.

Синтия смахнула со щеки слезу и опустила глаза. Это меня обезоружило. Свою мать я видела плачущей от силы несколько раз, и то лишь после аварии и смерти Джека.

– О, Джек, – прошептала она, медленно покачивая головой, и посмотрела на меня сочувственным взглядом. – Ты не должна была увидеть эти бумаги, Нина. Твой отец так старался оградить тебя от этой стороны своей жизни. Не прошло и полугода с его смерти, как я уже предала его.

Синтия встала и неспешно пошла к двери.

Я резким движением отодвинулась от стола и крикнула ей вслед:

– Скажи мне, что я ошибаюсь, мама! Мне нужно, чтобы ты сказала: это ошибка!

Я скорее умоляла, чем требовала, а ведь собиралась говорить с ней твердо.

Синтия не обернулась; она утерла еще одну слезу и вздохнула.

Я глубоко вдохнула и собралась с силами, чтобы сказать:

– Чарльз Доусон требует эти бумаги.

– Он знал, где они? – взвизгнула Синтия и резко развернулась.

Во мне снова вспыхнула ярость.

– Ты знаешь его?

– Он работал на твоего отца, – ответила мать, в задумчивости нервно водя пальцами по губам.

Я села на стуле прямее, мышцы затекли.

– Почему он преследует меня, мама? Тебя это совсем не тревожит?

– Нина, дорогая, – проговорила мама мягким голосом, – я же сказала тебе. Твой отец делал все возможное, чтобы его дела никоим образом не затрагивали тебя. Я понимаю, ты была напугана, но тебе ничто не угрожало, это я гарантирую.

– Что это значит? Почему никто не отвечает мне прямо?

Синтия чуть опустила голову и выгнула брови. Она делала так, когда я была маленькой.

– Тебе не кажется, что с сегодняшнего вечера о некоторых вещах лучше не говорить?

Моей первой реакцией явилось желание закричать на нее и потребовать ответа, но ведь она была права. Сегодня я потеряла отца вторично; благоговение перед ним, которое я ощущала, сменилось болезненным разочарованием. Это было даже хуже, чем потерять его, когда он умер. Все мои представления о нем рухнули в одночасье. Он больше не был в моих глазах богом, он стал просто человеком – испорченным, коррумпированным человеком.

Я обдумала предложение Синтии и кивком выразила согласие.

Она подняла вверх мой подбородок:

– Прости меня, моя любимая.

– Мне надо убраться отсюда, – буркнула я, уворачиваясь от ее прикосновения.

Все, что я знала, оказалось ложью. Я пошла за своим пальто.

– Куда ты собралась? – крикнула мне вслед Синтия.

– Прогуляться, – отозвалась я, напяливая шапку и всовывая руки в перчатки.

– На улице холодно, Нина! Будь разумной! Пожалуйста, позволь Роберту отвезти тебя!

Я забросила на плечо сумочку и толкнула входную дверь:

– Пойду на остановку и сяду в автобус до «Брауна». Позвоню, когда доберусь.

Выходя, я старалась не смотреть в ее умоляющие глаза. Дверь за мной с громким стуком закрылась.

В лицо ударила зима. Ледяной воздух не давал нормально дышать: ноздри и гортань обжигало при каждом вдохе. Поднялся ветер, и меня захлестнул вихрь крупных снежинок. Волосы били меня по лицу, и пришлось щуриться, потому что иначе я ничего не могла разглядеть.

Я пыталась разобраться в новостях, но злость и пронизывающий до костей холод не давали мне рассуждать разумно. Дойдя до конца подъездной дорожки, я вырулила на улицу, перебирая ногами так быстро, как только могла. Родной дом превратился в гнилое болото, где царствуют скандалы, порок и упадок. Я не могла заставить себя оглянуться, хотя даже не собиралась возвращаться.

Когда обжигающие порывы ветра почти перестали ощущаться, потому что лицо онемело, я услышала рядом с собой шуршание шин, но не сбавила шага. У меня не было настроения объясняться с Робертом. Повлиять на мое решение он мог еще меньше, чем мать.

– Нина?

Я узнала этот голос. Он принадлежал единственному человеку, которого я хотела видеть. Я остановилась, его внедорожник – тоже.

– Я иду на автобус, Джаред, – сказала я, глядя вперед.

– Нет, не идешь. Я приехал, чтобы отвезти тебя домой.

Я стояла очень спокойно, лишь слегка покачивалась, когда временами налетал ветер и пытался сбить меня с ног.

– Нина, на улице мороз, – сказал Джаред, теряя терпение.

Я не шелохнулась. Тогда он открыл дверцу, вылез из машины и подошел ко мне. Мгновение он смотрел на меня, а потом согнулся и подхватил на руки. Он поднес меня к машине со стороны пассажира и прикоснулся мягкими губами к моему лбу, осторожно усадил на сиденье и немного постоял молча.

– О чем ты думала?

Я не могла произнести ни слова, чувствовала себя раздавленной; это было слишком для меня, разве можно мгновенно переварить такое.

Сев в машину, Джаред включил обогрев салона на полную мощность и поехал вперед. Время от времени он протягивал руку и убирал волосы с моего лица или нежно проводил теплой ладонью по щеке, но ничего не говорил; слышались только тихое гудение нагретого воздуха, вылетавшего из вентиляционных отверстий, да шуршание шин по дороге.

«Эскалада» затормозила на улице позади «Эндрюса». Джаред молча проводил меня до дверей, но, когда я взялась за ручку, прикоснулся к моему плечу:

– Нина, я понимаю, это очень трудно принять, но он любил тебя.

Я бросила на Джареда быстрый взгляд:

– Ты знал моего отца?

Джаред слегка прищурился, будто от боли:

– Я знал все, что он делал… делал из любви к тебе, Нина. Ты была для него целым миром.

– Ты ничего о нем не знаешь, – процедила я сквозь зубы. – Ты ничего не знаешь обо мне и, если не ответишь на мои вопросы, лучше оставь меня. Уже тошнит ото лжи!

– Я никогда не лгал тебе, – сказал Джаред, разозлившись, что я с такой легкостью отвергаю его.

– Почему ты постоянно секретничаешь? Откуда тебе всегда известно, где я? Как ты это делаешь?

– Сегодня утром ты не вдавалась в детали и чувствовала себя превосходно.

– Это было до того, как я узнала, что вся моя жизнь – сплошная ложь. – Слезы ярости потекли по моим щекам. – Мне нужна в этой жизни всего одна вещь, только одна, но настоящая. Мне нужен человек, который был бы честен со мной!

– Нина, – прошептал Джаред и протянул ко мне руки. Я оттолкнула его, и он поморщился. – Не делай этого. Мне приходилось стоять рядом с тобой и наблюдать, как ты плачешь, много раз… Я больше так не могу.

– Что это значит? – спросила я, держа его на расстоянии вытянутой руки. – Когда ты видел меня плачущей? Пожалуйста, скажи мне правду!

Джаред колебался, потом вздохнул:

– Не могу. Поверь мне, клянусь Богом, если бы мог, я сказал бы тебе, но я не могу.

Взгляд его стал тяжелым, будто в нем отразились страдания всей прожитой жизни.

– Я тебе верю, – сказала я, открывая дверь. – Я не хочу тебя больше видеть. Пожалуйста, оставь меня.

– Нина… – произнес Джаред.

Я встретилась с ним взглядом и закрыла за собой дверь. Он стукнул в нее дважды и повторил глухим, полным отчаяния голосом:

– Нина…

Я приложилась головой к двери и тихо заплакала. Как мне понять, почему я не заслуживаю, чтобы мне говорили правду? Меня снова охватила злость, и я решительным шагом пошла прочь от двери в свою комнату.

Когда я ворвалась внутрь, Бет сидела за своим столом и стучала по клавиатуре ноутбука. Ручка двери стукнула в стену; Бет подскочила и обернулась:

– Где ты была? Райан ждал, что ты придешь. – Когда Бет заметила выражение моего лица, глаза у нее вылезли из орбит. – Нина?

– Я пошла в «Гейт» перекусить, прежде чем ехать в больницу, но наткнулась на мистера Доусона, – отчиталась я, заваливаясь на кровать.

– Мистера Доусона? – Голос Бет повысился на октаву. – Что он делал в «Гейте»?

– Он схватил меня и потребовал, чтобы я принесла ему документы…

– Схватил тебя? А Джаред об этом знает?

Я метнула в нее подозрительный взгляд:

– Почему ты об этом спрашиваешь?

Она замялась и стала перебирать тонкими пальцами.

– Кажется, он всегда появляется вовремя.

– На этот раз он не появился.

Бет наклонилась ко мне, чтобы поймать мой взгляд.

– Ты виделась с ним сегодня?

– Он просто подвез меня, – вздохнула я.

– Не понимаю. Он не появился, но отвез тебя домой.

– Можем мы больше не говорить об этом?

– Ох. Конечно. Извини.

Она убрала руку с моего плеча и оставила меня в покое – сидеть на своей кровати.

Через некоторое время Бет вздохнула и заерзала.

– Что, Бет?

– Нина…

Я дала ей время набраться смелости и побороть смущение. Она еще раз вздохнула, но это не придало ей желаемой решительности.

– В чем дело?

– Ты его любишь! – выпалила она и приготовилась к отпору с моей стороны.

– Я не люблю его. И даже ничего о нем не знаю.

– А сколько тебе нужно узнать о человеке, прежде чем ты сможешь полюбить его?

Я вспомнила, как чувствовала себя рядом с Джаредом; как от его прикосновений по моему телу будто пробегали электрические разряды; как таял его взгляд, когда он всматривался в мои глаза и будто заглядывал в неизведанные глубины, где кружились мои потаенные желания. В его присутствии я чувствовала себя защищенной и будто обретала целостность; это ощущение могло соперничать с абсолютной безопасностью и бесконечной любовью, которую я испытывала, находясь рядом с отцом. Я вздрогнула при мысли о том, какой жалкой станет моя жизнь, если Джаред выполнит мою просьбу и бросит меня.

– Ты его любишь, – повторила Бет, понаблюдав за сменой эмоций на моем лице. – И он тебя любит, ты знаешь. Это так очевидно, почти как если бы он любил тебя еще до встречи с тобой.

Я покачала головой, отказываясь соглашаться, и Бет повысила голос:

– Нина, ты серьезно? После всего, что случилось?

– Если даже он меня любит, этого недостаточно, чтобы доверять мне и сказать правду.

Я поморщилась от собственных слов. Сама не думала, что они причинят мне такую боль.

– Он тебе так ничего и не объяснил, да?

– Сегодня я сказала, чтобы он оставил меня в покое.

Бет открыла рот, но я продолжила:

– На самом деле я не это имела в виду. Ну то есть я так сказала, хотя сама того не хотела. Он просто должен был честно поговорить со мной, а вместо этого… отказался.

– Зачем тебе во всем этом разбираться? Ты что, не можешь просто оставаться с ним и забыть обо всем остальном?

– Быть с ним как? Я даже не знаю, где он живет. Не знаю номера его телефона, левша он или правша, когда у него день рождения… Я вообще ничего о нем не знаю, – сказала я, испытав отвращение к этой нелепой ситуации.

– Я видела вас вдвоем. Из этого выйдет толк. – Бет улыбнулась.

Я возмущенно выкатила глаза. Как у нее все просто! От логических выкладок Бет я только еще больше запуталась в собственных чувствах и была рада, что она, похоже, оставила эту тему. Я была убита разочарованием в Джеке, злилась на Синтию и считала Джареда виноватым передо мной в принципе. По-другому смотреть на ситуацию я не хотела. Ярость легче поддается контролю, чем чувство, что тебя предали.

В четверг утром я пошла следом за Бет к столу, где были выставлены кофейники, разных сортов сахар и сливки. Как обычно, у нас за спиной возникла Ким и стала упрекать нас за добавки, которые мы сделали к кофе. Я держала свою походную кружку двумя руками и двигалась вперед, дыша в спину подругам.

Вдруг Бет остановилась, и произошла авария: я врезалась в Ким, кофе выплеснулся наружу через дырочку в крышке, оставив на моем пальто вертикальную полоску от воротника до подола.

– Бет! – в один голос завопили мы с Ким.

Я глянула на пальто и стала варежками смахивать с него капли коричневатой жидкости. Вдруг кто-то схватил меня за руку и дернул вперед. У меня не было времени посмотреть, которая из моих подруг это сделала, потому что, как только я подняла взгляд, все мое внимание приковали к себе волшебные серо-голубые глаза Джареда.

Несколько шагов вперед – более быстрых, чем требовалось, чтобы оказаться на удобной для разговора дистанции, и вот я стою рядом с ним и молчу, не в силах вымолвить ни слова.

– Опаздываешь, да? – сказал Джаред, довольный моей реакцией.

– Что ты тут делаешь? – ошарашенно спросила я.

Он засмеялся и посмотрел вниз. Боковым зрением я видела, что Ким и Бет обалдели не меньше моего. Трудно было вообразить, что заставило Джареда появиться здесь; еще больше меня озадачила его показная беспечность. Будто нашего вчерашнего разговора вовсе не было.

– Присядешь?

Я тотчас села; выглядело это забавно. Обычно Джаред объявлялся только тогда, когда ему нужно было сообщить нечто важное или возникали проблемы. Привычный сценарий вспышкой пронесся у меня в мозгу. Я молча смотрела на нежданного пришельца в ожидании объяснений.

Он скрестил руки, положил их на стол, подался ко мне и сказал:

– Я помню, ты просила оставить тебя в покое, но я долго думал этой ночью и понял, что должен увидеться с тобой. Нам нужно поговорить.

От изумления я приоткрыла рот, но захлопнула его при взгляде на Ким и Бет. Их рты были разинуты.

– Мы… э-э-э… встретимся в классе, Най, – произнесла Ким, высоко подняв брови.

Когда подруги покинули меня, я вся сжалась. Плечи были так напряжены, тянулись к ушам. Я сделала глубокий вдох и опустила их в обычное положение, что потребовало некоторых усилий.

Джаред, похоже, нервничал. Он сглотнул:

– Я переступил черту?

– Мне нужны ответы, Джаред.

Уголки его рта слегка приподнялись, и по столу, прижатая пальцами Джареда к гладкой поверхности, скользнула визитка.

Я зажала картонный прямоугольник между пальцами и стала внимательно изучать. Это была типичная визитная карточка цвета слоновой кости с именем владельца и названием компании, текст напечатан буквами шоколадного цвета. Когда я прочитала следующую строчку, сердце у меня так и подпрыгнуло: там был напечатан телефонный номер.

– Ты даешь мне свой номер?

– Да. – Джаред выжидающе смотрел на меня, и тут я наконец сообразила, чего он хочет.

– О! – воскликнула я и принялась рыться в рюкзаке в поисках чего-нибудь подходящего для письма. Я нацарапала свое имя и телефон на клочке бумаги и передала Джареду тем же манером – скопировала скользящее по столу движение.

Джаред ухмыльнулся и засунул бумажку во внутренний карман пиджака.

– А что, если это не мой номер? – спросила я. – Вдруг там телефон клиники по коррекции поведения для твоей сестры?

Джаред покачал головой и хохотнул:

– Тогда я передам его ей. Но все же надеюсь, номер твой. Мне он понадобится, чтобы по всем правилам пригласить тебя на ужин.

Я слышала тяжелые удары собственного сердца, и от мысли, что Джаред тоже может их уловить, покраснела.

– Ведь я уже говорила тебе, что сперва мне нужны ответы, – сказала я, стараясь не выдать волнения.

– А я же тебе говорил, что мы потолкуем, помнишь? – Его глаза весело сверкали, и от этого казались еще более голубыми. – Я позвоню тебе сегодня вечером. Годится?

– Почему бы тебе не пригласить меня прямо сейчас? – спросила я, сжигая мосты, – никаких шансов сохранить равнодушный вид.

– Ты этого хочешь? – спросил Джаред, выгнув бровь.

Я кивнула, и его лицо осветила широкая улыбка.

– Не согласишься ли ты поужинать со мной завтра?

– С удовольствием. Большое спасибо.

– Не хочу тебя задерживать.

Хоть Джаред и произнес эти слова, по всему было видно, что прощаться он не торопится.

Мы оба встали, мой галантный кавалер открыл передо мной дверь и придержал ее. И вот мы на улице: свежий утренний воздух. Фантастика! Я иду рядом с таким красавцем по университетскому двору. Как будто в привычную жизнь вписался плод моего воображения.

– Я заеду за тобой около половины седьмого? – спросил Джаред, играя моими пальцами.

Руку пронзил электрический разряд, и сердце заколотилось в ребра.

– Звучит отлично.

Честнее было и не ответить.

Ким и Бет поджидали меня за дверями учебного корпуса. Я хотела вприпрыжку бежать им навстречу, но подавила в себе этот порыв.

– Что случилось? – спросила Бет, беря меня за руку.

– Завтра вечером у нас свидание. В половине седьмого, – лучась от счастья, ответила я.

– Ай-я! – воскликнула Бет и хлопнула в ладоши.

Мы с Ким пошли по лестнице в класс. В отличие от Бет, Ким не выглядела оживленной.

– Райан этому не обрадуется, – сказала она.

Я склонила набок голову, чтобы подчеркнуть недовольство.

– Ким, я не с Райаном. У него нет причин огорчаться.

– Знаю… Просто я подумала, сейчас не самое подходящее время ходить на свидание с Джаредом. Райан получил удар ножом, чтобы спасти тебя, и еще лежит в больнице.

– Ты говоришь, мне неприлично встречаться с Джаредом, потому что теперь я чем-то обязана Райану, раз он пострадал, защищая меня? Ты на это намекаешь? – попыталась прояснить ситуацию я, остановившись перед входом в кабинет.

– Нет. Этого я не говорила. Для меня это было бы слишком прямолинейно.

Я закатила глаза. В ответ на это Ким улыбнулась, и мы прошли на свои места в аудитории.

Глава 6
Правда(ы)

Терпение – добродетель, которой я не наделена. Очереди в парке аттракционов, пребывание в приемной врача или ожидание письма о зачислении в колледж – все это могло свести меня с ума. Дождаться свидания с Джаредом оказалось настоящим мучением. Ни одна лекция не вызвала у меня интереса, и к середине первой половины дня я вообще бросила вести конспект. Я дрыгала коленками вверх-вниз, стучала карандашом по столу, ерзала на стуле и издала не меньше дюжины тоскливых вздохов.

Бет прикоснулась к моей руке.

– Не нарушай моего нетерпения. Это невежливо, – шепнула я ей.

Бет сжала губы, чтобы не прыснуть со смеху.

– Перестань сходить с ума. Это всего лишь свидание, причем не первое для тебя.

– Но не с Джаредом.

Постучав указательным пальцем по моему предплечью, Бет улыбнулась и сказала:

– Не навестить ли нам Райана после занятий?

– Ты гений, это точно, – сказала я, растирая последний кусочек ластика.

Когда профессор Хантер произнес: «Свободны», я уже засовывала последнюю тетрадь в рюкзак, а в голове успел созреть план, как быстрее добраться до «бимера». Бет отчаянно старалась не отставать; когда мы оказались у машины, она совсем запыхалась и раздраженно пробурчала:

– Ты ведешь себя просто глупо.

– Нечего жаловаться. У тебя ноги длиннее моих.

Бет возмущенно вытаращилась, а я завела мотор «бимера».

Райан выглядел намного лучше – был уже не такой бледный, и сеть трубок и проводов, оплетавшая его накануне, значительно поредела.

– О, привет, – сказал он, расправляя плечи. – Сегодня меня переводят из реанимации.

– Фантастика! – заулыбалась я. – Совсем скоро ты выйдешь отсюда. Ты уже знаешь номер палаты?

Райан мотнул головой:

– Когда узнаю, позвоню и скажу.

– Это будет нелишним. Иначе как мы пронесем контрабанду? – сказала Бет.

– Кстати говоря… вы принесли мне бургер?

Бет отрицательно покачала головой:

– Нина очень спешила к тебе.

Райану такое объяснение не слишком понравилось.

– Удивительно. А я думал, ты кинешься в «Эндрюс», чтобы подготовиться к свиданию.

Он старался говорить как ни в чем не бывало, но я улавливала скрытую обиду.

Я посмотрела на Бет, потом на Райана. Лицо вспыхнуло от негодования. Райан сделал большие глаза:

– Спокойствие, Нина. Джош видел тебя в Крысярне. Его взбесило, что там был Джаред. Джош ему не доверяет.

– Ему-то какое дело? – резко возразила я.

– Джошу-то? Никакого. Просто он считает, что я лучше подхожу для тебя, чем этот недоделанный агент ноль-ноль-семь. Я с ним согласен, – заявил Райан и, морщась от боли, сел на постели повыше.

– Благодаря этому недоделанному ноль-ноль-семь мы все живы, – сквозь зубы сказала я.

– Да ладно вам, ребята. Это может подождать, – вздохнула Бет.

– Ты же не собираешься на самом деле встречаться с ним, а? – с отвращением в голосе спросил Райан.

– А то как же, собираюсь. И мне наплевать, что ты, или Джош, или другие твои приятели об этом думаете.

– Приятели? – повторил Райан, удивленно выгибая брови. – Кто сейчас так выражается?

– Заткнись, – прошипела я. – Идем, Бет. Время визита вышло.

– Ну-ну, Най. Хватит беситься. – Райан усмехнулся и протянул мне руку.

– Я сказала, ты можешь назвать меня так только раз. И этот раз уже прошел.

– Нина, извини. Не уходи. Конечно, это не мое дело, с кем ты встречаешься. Но, думаю, ясно, почему для меня это проблема. – Он опустил глаза и хмуро рассматривал свои руки.

Я взглянула на Райана. Трудно было сердиться, когда он лежал на больничной койке.

– Надеюсь, тебе тут помогут справиться со всеми проблемами, прежде чем выпишут, и ты больше не будешь так себя вести.

– О, я не так уж плох. Ты придешь завтра?

– Приду, – сказала я и погладила его по волосам.

Райан отпихнул мою руку:

– Только я ничего не хочу знать о твоих свиданиях, ладно?

– Уверена, мы найдем другие темы для разговора.

– Пошли, Най. Нам еще так много надо сделать, – монотонно проговорила Бет.

Я показала Райану язык и пошла к машине следом за ней.

В поисках наилучшего наряда мы с Бет выпотрошили весь мой шкаф. Одежда валялась повсюду. Одно платье было слишком темное, другое – чересчур в обтяжку, третье совсем свободное, это чрезмерно, а то недостаточно коротко – вещи заполонили все пространство. Наконец я остановила выбор на белом шерстяном платье-свитере с рукавами длиной три четверти, любимом коричневом поясе, который украшала крестообразная пряжка с жемчужиной в центре, и босоножках на высоком каблуке. Бет уверяла меня снова и снова, что подчеркивающее формы платье создает прекрасный баланс между сексуальностью и элегантностью. Посмотрев на себя в наше высокое узкое зеркало, я забеспокоилась: платье слишком короткое, я превратилась в сплошные ноги.

Чтобы убить время, я долго принимала душ, с особой тщательностью брила голени, выщипывала брови и красила ногти на ногах. Но как ни старалась, все равно была готова к выходу минут за двадцать до предполагаемого приезда Джареда. Каблуки щелкнули, когда я шагнула в кабину лифта. Не в силах стоять спокойно, я поправила волосы и одернула платье. Шествуя через вестибюль, я посматривала на часы; до назначенного времени оставалось еще пятнадцать минут. Едва я подошла к выходу, как дверь распахнулась: передо мной стоял Джаред в строгой черной рубашке и угольно-серых слаксах. Волосы были слегка смазаны гелем, благодаря чему лежали мягкими игривыми волнами.

Я тихо ахнула и приложила руку к груди.

– Прости, я напугал тебя?

– Да! Не думала, что ты уже здесь, – ответила я, тяжело дыша.

Джаред протянул мне маленький, но изящный букет белых и розовых тюльпанов, моих любимых, и застенчиво улыбнулся:

– Я не мог дождаться половины седьмого.

Чтобы не выдать страшную правду, я сжала губы, но это не помогло, и с языка сорвалось:

– Я тоже.

Лицо Джареда расплылось в торжествующей улыбке, и он помог мне надеть пальто потом мягко привлек к себе и шепнул мне в ухо:

– Ты выглядишь сногсшибательно.

У меня запылали уши. Краска залила щеки. Хоть бы она поскорее ушла. Счастливая, я вышла на свежий воздух.

– Куда мы едем? – спросила я, когда Джаред отрулил от поребрика.

– Увидишь, – ответил он с улыбкой радостного возбуждения на лице. – Хорошо, что ты согласилась на встречу. После того вечера я не был уверен, что ты скажешь «да».

– Ну, после того как ты устроил засаду в Крысярне и напал на меня при всем честном народе, едва ли у меня оставался выбор.

– Принудительные меры входили в мой план, – посмеиваясь, сказал Джаред, потом протянул руку и прикоснулся к моим пальцам.

– Так, значит, место, куда мы едем… к чему мне готовиться? Кухня будет еще более странная или на этот раз мне бояться нечего?

Я будто невзначай перевернула руку ладонью вверх, чтобы наши пальцы переплелись. Раньше я так далеко не заходила, но правила имеют свойство меняться. Мы оба знали: когда мы вместе, все происходит по-особенному.

– Это сюрприз.

Я сморщила нос:

– Не люблю сюрпризы.

– Еще как любишь!

– Точно, – фыркнула я. Сойти с ума, откуда ему все обо мне известно? – Может быть, сегодня я что-нибудь узнаю о тебе.

– В том-то и план.

Джаред свернул в узкую улицу и припарковался у тротуара перед каким-то зданием с неосвещенными окнами. Не знаю точно, что это был за ресторан, но, похоже, он не работал. Джаред подал мне руку и повел по проулку, помогая обходить лужи.

– Твой порез совсем зажил, – сказала я, – следов уже почти не осталось.

Джаред молча кивнул, уводя меня все дальше в темноту.

Он выпустил мою руку лишь для того, чтобы достать из кармана ключи. Потом отпер дверь и жестом пригласил в пустоту.

– Мы будем подниматься по лестнице, – объявил он.

Каблуки клацали по металлическим ступенькам, пока я медленно взбиралась на маленькую верхнюю площадку. Тут Джаред протиснулся мимо меня и вновь воспользовался ключами. На этот раз он вошел первым и придержал для меня дверь.

Я оказалась в просторной мансарде, отделанной в серо-голубых тонах. Освещение было тусклое: жалюзи закрыты, чтобы подчеркнуть красоту свечей, расставленных по всей комнате. На серых, сложенных из шлакобетона стенах висели китайские панно и рукописные свитки из разных частей мира, подсвеченные цепочками лампочек. Мебели было совсем мало; она не заполняла пространства, а может, все просто стояло на своих местах. В комнате царил абсолютный порядок. Воздух был напитан ароматами специй, а на маленьком круглом столике красовались пустые бокалы для вина и белые тарелки.

– Это твоя квартира? – спросила я, глядя наверх, куда уходила деревянная лестница.

Джаред стоял рядом и стягивал с меня пальто.

– А что? Я решил, это лучшее место для разговора по душам, – ответил он чуть раздраженно.

– Да нет, все прекрасно. Это удивительно… ты готовишь сам? – спросила я, изучая обстановку.

– Ну вроде того. Постарайся только не впадать в излишний восторг. – Он заправил волосы мне за уши. – Садись, уже почти все готово.

С этими словами Джаред забрал у меня букет и улизнул с ним на кухню, чтобы поставить в воду. Вернулся он с вазой с цветами; она была поставлена в центр стола. Потом Джаред принес кастрюльку и вытащил из нее кусок мяса, наколов его на двузубую вилку.

– Тушеная говядина? – спросила я.

– Ну, там есть и другое… – Он сделал жест в сторону кухни.

– Нет, нет, это то, что надо… я люблю тушеную говядину. У моего отца был близкий друг. Когда я была маленькой, он часто приглашал нас к себе на ужин, и его жена удивительно вкусно готовила мясо в горшочках. Я пробовала его очень давно, но запах помню, сильно похож на этот.

Джаред смотрел на меня странно, будто не знал, как реагировать на мою маленькую историю, после чего опять ушел на кухню. Он принес миску тушеных овощей, тарелку с домашними пресными хлебцами и печеный картофель… то, что я люблю.

– Ты все продумал до мелочей, – сказала я, дивясь изобилию, появившемуся на столе.

– В духовке еще стоит пирог «Пища ангелов», – добавил Джаред, садясь напротив меня.

– Ангелов я тоже люблю… – Я оборвала себя на полуслове, поняв, что говорю лишнее. – Ты ведь знал это?

– Да, – подтвердил Джаред с неуверенной полуулыбкой. Его «да» прозвучало скорее как вопрос, а не как ответ.

– Мы собирались поговорить, – напомнила я, глядя в тарелку.

– Да, собирались. Но давай сперва поужинаем.

– Это я могу, – сказала я с ухмылкой, откусила кусочек мяса и тут же превратилась в семилетнюю девочку, сидящую в уютной кухне.

Вокруг меня витают аппетитные запахи. Синтия вежливо смеется каким-то словам Гейба, друга отца, а жена Гейба обходит по кругу стол и накладывает всем на тарелки овощи.

– Нравится? – оторвавшись от еды, спросил Джаред, и это вернуло меня в настоящее.

Я покачала головой, подыскивая слова; хотелось по достоинству оценить вкус блюда.

– Очень давно не ела такого… – я прожевала кусок, – с детства. Где ты научился готовить?

Джаред пожал плечами:

– Это рецепт моей матери.

Я улыбнулась. Впервые он заговорил о своей жизни.

– Вы с матерью близки? – спросила я, поудобнее устраиваясь на стуле.

– Сейчас да. Но в юности я провел много времени вдали от нее.

Я с интересом подняла брови, ожидая продолжения рассказа.

– Нам с Клер очень легко давалась школа, и мы оба рано закончили учиться, а потом перешли к более специализированным областям.

– Специализированным? В том, что ты умеешь? Я имею в виду драться.

Хоть я и была готова к странным объяснениям, все равно удивилась, что он начал с детства.

– Правильно, – подтвердил Джаред. – Отец научил нас многому из того, что мы умеем. Он возил нас по всему миру, чтобы мы совершенствовались.

– А в чем вы совершенствовались? – спросила я.

Джаред поерзал на стуле. Во мне все сжалось, когда я заметила внутреннюю борьбу; мне захотелось как-то облегчить его мучения. Я протянула руку и вложила свои пальцы между его.

– Ведь я здесь для этого, правильно? – сказала я и ободряюще улыбнулась.

Джаред немного расслабился и тихонько сжал мои пальцы:

– Мы учились защищать себя, оберегать других и прошли обучение, какое получают во всех родах войск, включая тактику, структуру захвата, разведку и патрулирование, единоборства, маскировку, владение оружием, полевую медицину… улавливаешь смысл?

– Зачем? – спросила я, выказывая большее недоумение, чем мне хотелось.

Джаред продолжал жевать мясо, обдумывая, что ответить. Я не могла ждать, пока он подберет подходящие слова, и подсказала:

– Твой отец был в охранном бизнесе?

– Больше занимался личной безопасностью.

– Телохранитель, ясно, – кивнула я.

Джаред хмыкнул:

– Да уж ясно, телохранитель.

– Значит, Клер прошла такую же подготовку?

Я представила себе, как малышка Клер тренируется вместе с «морскими котиками», и меня передернуло. Не знаю, оттого ли, что мне стало страшно за нее, или потому, что она показалась мне еще более опасной, чем раньше.

– Нас надолго разделили. Когда она доказала, что во многих дисциплинах, которые мы проходили вместе, развивается быстрее…

– Развивается быстрее?

– В одиннадцать лет Клер поражала мишень с расстояния в сто пятьдесят ярдов. Вероятно, она лучший снайпер всех времен и народов. – Джаред ждал от меня реакции, но мое лицо оставалось спокойным. Видя это, Джаред продолжил: – Можешь себе представить, сколько элитных правительственных и частных служб из кожи вон лезут, чтобы заполучить ее, и считают дни до момента, когда ей стукнет восемнадцать. – Эти слова Джаред произнес тоном заботливого отца, который обсуждает первое свидание дочери.