Текст книги "Амулет"

Сморщенная патомахерша задула свечу и принялась деловито укладывать атрибуты колдовства в большой черный саквояж.

– Суть ясна, – бросила она через плечо. – Духи сообщили, что оружие было тонким и очень острым.

«В отличие от тебя», – невольно подумал Трасса.

– Так, значит, он не бананом перерезал жертве глотку? – ядовито спросил он.

– Нет. Кинжалом. И к тому же очень старым.

– Вот как? Насколько старым?

– Не могу сказать точно…

– Вы никогда ничего не можете, Мин.

– …но могу предположить, что ему около семи сотен лет.

«Ага, так у вас все-таки есть что-то общее с орудием преступления», – прокомментировал про себя детектив.

Кратаван за его спиной изумленно присвистнул.

Мадам Мин, упаковав свое добро, тяжелой поступью направилась было к двери, но вдруг остановилась и смерила инспектора недобрым взглядом.

– Что-то еще? – спросил он холодно.

– Да! – проскрипела мадам. – Духи только что сообщили, что он снова совершит убийство. Люди будут гибнуть один за другим. Кровь потечет рекой. Живая плоть будет рваться на куски… Что-что, не поняла?

Она замолчала, нахмурилась, словно пыталась расслышать какой-то невнятный шепот. В следующую секунду ее лоб разгладился.

– Ах, черт! – воскликнула мадам Мин. – К тому времени, как я доберусь до дома, мой обед сгорит начисто!..

С этими словами она исчезла за дверью.

Несколько минут спустя в комнату тихо вошел сержант Раси. У него был несчастный вид, и он старался не смотреть на залитый кровью труп. Трассе стало его жалко.

– Раси, вали отсюда, пока тебя не приняли по ошибке за труп и не закопали, – приказал он. – Поговори с Кратаваном, а потом возвращайся в отделение и доложи шефу обо всем, что мы тут нарыли.

– Хорошо, сэр.

Сержант развернулся и зашагал к двери. Кратаван последовал за ним. Мгновение спустя голова напарника просунулась в дверь.

– Сэр?..

– В чем дело, сержант?

– Что мне сказать шефу о вас, сэр? Чем вы занимаетесь?

– Скажи, что я собираю улики.

Раси кивнул и снова исчез. Трасса облегченно вздохнул. Интересно, подумал он, есть ли в Среднемирье другой инспектор сыскной полиции, которому повезло бы так на сержанта, как ему. По сравнению со скоростью мыслительных процессов напарника улитка перемещалась просто молниеносно.

Трасса снова устремил задумчивый взгляд на мертвое тело и подошел к столу поближе.

Итак, это и есть – то бишь был – знаменитый полковник Де Венчас… Высокий мужчина могучего телосложения с черными вьющимися волосами. Волосы длинные, как это модно среди кавалеристов. Полковник имел репутацию лучшего боевого командира в Кумасе.

Трасса присел рядом на корточки и подобрал лежавший на полу увесистый шар для боулинга. По всей вероятности, он принадлежал пострадавшему, так как второй такой же шар находился в мешке у стены.

Трасса некоторое время рассматривал гладкую поверхность дерева, а затем поднес его к голове полковника. На затылочной области черепа имелась вмятина, полностью совпадавшая с размерами шара. Кратаван оказался прав! Кто-то ударил его сначала тяжелым шаром по голове, а потом перерезал горло.

Аккуратно положив деревянную сферу назад в мешок, инспектор встал и наклонился над столом, чтобы понять, что за бумаги устилают его. Но это было почти невозможно. На столе поверх бумаг лежала голова полковника, и все вокруг было залито кровью. Трасса не рискнул прикасаться к трупу. Зияющая рана была так велика, что он боялся, как бы голова не осталась у него в руках.

Тут у вытянутой правой руки Де Венчаса он заметил листок, лишь слегка запачканный кровью. Присмотревшись, Трасса увидел чистый четырехугольник, который мог остаться после того, как убрали другой лист бумаги, лежавший сверху.

Слабый кровавый след на чистом поле говорил о том, что лежавший сверху листок взяли, когда кровь на нем была еще совсем свежей. Этот факт его заинтересовал. Лист, вероятно, взяли непосредственно после убийства. И сделал это не кто иной, как преступник.

Трасса подошел к столу с другой стороны и изучил положение руки полковника, затем взял из чернильницы перо, вытер его о волосы жертвы и поднес к глазам. Эврика!.. Даже кончик пера был в крови. Значит, кто-то опустил его в чернильницу уже после убийства. Сделать это могли с единственной целью – скрыть тот факт, что в момент смерти Де Венчас писал. Это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что убийца хотел сохранить написанное в тайне.

Трасса отошел к двери и попытался представить картину происшествия. Де Венчас, должно быть, знал своего убийцу, потому что положение стола не позволяло приблизиться к нему незаметно. Он писал что-то, что могло бы навести на след преступника. Убийца застал свою жертву врасплох, потому что следов борьбы не было. Следовательно, это был некто, кого он знал и кому доверял.

Трасса, довольный собой, улыбнулся. На столе стояла мраморная шкатулка с дорогими сигарами полковника, скрученными вручную. Детектив позволил себе взять одну из них. Прикурив, он выпустил в сторону безжизненного тела кавалериста струйку ароматного дыма и улыбнулся во второй раз.

Картина как будто вырисовывалась. Трасса нутром чувствовал, что это дело его прославит, и уже представлял свое имя, набранное крупным шрифтом, на первой странице «Кумасской газеты».

Как это ни странно, но предчувствия его не обманули.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Как только массивные деревянные ворота монастырских стен закрылись, Гларт, с трудом поборов искушение оглянуться, устремил взгляд вперед, на лежавшую перед ним дорогу.

Впервые за семнадцать лет он покинул место своего заточения, и душа его ликовала. Гларту хотелось петь и плясать от радости, но он не мог себе этого позволить, так как боялся, что со сторожевой башни за ним наблюдают. Теперь в предвкушении нескольких бесценных недель свободы ему меньше всего хотелось, чтобы приспешники аббата Теллоу пустились за ним в погоню и снова водворили на место, надежно заперев в замкнутом пространстве аббатства.

Гларт отогнал от себя грустные мысли и сосредоточился на пыльной дороге, вившейся между полей и садов и уходившей на запад, в сторону невысоких гор Кухбадора.

Все его чувства, казалось, обострились. Утреннее солнце ласково грело спину. В многоголосом хоре птиц Гларт различал голоса каждой из них. Он вдыхал и не мог надышаться сладким ароматом диких цветов, росших вдоль обочины дороги. Гларту было так хорошо, что хотелось смеяться. Наконец-то! Он был свободен и мог познакомиться с окружающим миром. То, что это продлится недолго, его не смущало.

Нельзя сказать, что затворнический образ жизни не нравился Гларту. Напротив, он был всем доволен, потому что не знал другого. Он просто жаждал новых ощущений и нового опыта, всего того, чего недоставало в монастырских стенах.

Теперь весь мир раскинулся перед Глартом как на ладони, и голова шла кругом от нежданно свалившегося счастья. Если повезет, то, может статься, он приобретет опыт общения с женщинами!

По сравнению с другими послушниками Гларт относился к противоположному полу с ровным интересом. Благодаря своим видениям он, по крайней мере, знал, как женщины выглядят, так что их существование не было для него загадкой. Но визит двух монашенок из ордена Сестер Вечного Возбуждения несколько лет назад, оставшихся на ночь в комнате для гостей, и его не оставил равнодушным.

Аббат Теллоу принял все меры предосторожности, чтобы дамы не попали на глаза послушникам, но Гларт дежурил на воротах в тот день, когда они прибыли. Во взглядах женщин из-под полуопущенных ресниц, в их полных губах, в легкой походке было что-то такое, что задело его за живое и пробудило настоящее желание.

Однако девушки – потом. Пока что Гларт наслаждался тем, что просто шел по дороге, не обремененный обычными обязанностями, и радовался жизни.

Вскоре дорога пошла в гору, и пейзаж несколько изменился. Поля уступили место виноградникам. Солнце стояло теперь высоко, и Гларту захотелось пить. Он остановился, достал припасенную бутылку с водой и, сделав несколько глотков, обернулся назад, окинув взглядом пройденный путь.

К востоку, насколько хватал глаз, раскинулась равнина. Только у самой кромки горизонта темнели едва различимые силуэты Тиллурских гор. Хотя монастырь находился гораздо ближе этих гор, он больше не был виден. При мысли, что теперь его никто не остановит, душа Гларта воспарила в небо беспечным весенним жаворонком. Он был по-настоящему свободен!

Его лицо расплылось в широкой улыбке. Гларт присел на валун и вытащил сверток с едой, решив посмотреть, что ему там собрали в дорогу.

Он обнаружил небольшую краюшку хлеба, кусок сыра и яблоко. Этого едва могло хватить на один раз, но седриканцы принадлежали к нищенствующему ордену, так что это Гларта не испугало. Отныне ему предстояло самому заботиться о своем пропитании и ночлеге. Все это Гларт мог получить в обмен за практические экзерсисы в гадании, колдовстве и магии.

С собой он нес свои седриканские пожитки, врученные ему на торжественной церемонии самим аббатом. Они включали бутылку воды, постилку для сна и маленький кожаный свиток, содержавший Minitiae Carmenorum, где были записаны заклинания и молитвы, которыми он имел право пользоваться.

Жадно проглотив еду, Гларт снова поднялся на ноги и вдохнул полной грудью пьянящий воздух свободы. Солнце светило все так же, но по едва уловимым признакам он понял, что погода вскоре переменится к худшему.

«Вечером будет дождь, – подумал он. – Мне нужно подыскать себе подходящий ночлег».

Бросив прощальный взгляд в сторону монастыря, Гларт возобновил свой путь на запад.

К вечеру он был уже далеко. Дорога тянулась извилистой лентой по холмам и долинам, среди виноградников и оливковых рощ, порой пересекала редкие лесные участки. Хотя земля вокруг была ухоженной и возделанной, Гларт до сих пор не встретил ни одной живой души, с кем можно было бы переброситься словечком, ни одной жилой хижины или дома, где можно было бы попросить воды и передохнуть.

Порядком уставший путник едва переставлял сбитые ноги. Перспектива провести холодную ночь под открытым небом заставила Гларта неуютно поежиться. Когда солнце начало клониться к западу, а на горизонте собрались темные грозовые тучи, спрятавшие его прежде времени, Гларт наконец набрел на человеческое жилье.

Подъем в гору имел в длину не менее мили. Вскоре дорога сузилась и юркнула в ущелье между двумя темными, низко нависшими утесами. Почва вокруг была болотистой, со скудной растительностью, представленной преимущественно непритязательным вереском.

Через некоторое время тропа оборвалась, открыв перед путником плавный спуск вниз и широкие просторы западной Кухбадорской равнины. Перевал остался позади. Сгустившиеся сумерки не позволяли окинуть равнину взглядом, но Гларт мог видеть, что дорога ведет к группе строений, образовавших небольшое поселение, до которого оставалось идти мили две. Облегченно вздохнув, монах устремился к долгожданному ночлегу.

Когда Гларт вошел в деревню, уже почти совсем стемнело. Начинал накрапывать дождь. Тяжелые крупные капли предвещали приближение настоящего ливня. Гларт брел между двумя рядами каменных домов однообразного желто-коричневого цвета. Маленькие окна, забранные ставнями, и кособокие дощатые двери были плотно заперты на ночь.

Дальше деревенская улица вела, петляя, к изогнутому каменному мостику, переброшенному через ручей, на другой стороне которого примостился большой постоялый двор с соломенной крышей.

Со всех сторон к нему стыдливо прильнули полуразрушенные домишки, похожие на робких ребятишек, цепляющихся за материнскую юбку. Окна гостеприимно светились теплым светом. Над дверьми харчевни висела вывеска, изображавшая, как монаху показалось, пару массивных шаров для боулинга в гессенском мешке. Однако, прочитав название постоялого двора – «Яйца тролля», – Гларт понял, что немного ошибся.

При виде близкой цели он ускорил шаг, насколько позволяли уставшие члены. Поднявшись на крыльцо, Гларт перевел дух. Ему предстоял первый контакт с людьми из внешнего мира, и вполне естественно, что он волновался.

Сжав крепче свои пожитки, Гларт приказал себе сохранять спокойствие.

Это самая обыкновенная харчевня, думал он. Нужно просто войти и пообщаться с завсегдатаями. Что тут особенного? Представь, что это такие же послушники, как и ты, только что вернувшиеся в монастырь после дальних странствий. Только не позволяй им тебя задевать. Не забывай, что ты седриканец, монах ордена магов. Аббат Теллоу сказал, что большинство людей трепещут перед нами, так что бояться нечего. Главное, держаться уверенно!

Позитивное мышление помогло преодолеть нерешительность. Гларт развернул плечи, распрямил спину и, толкнув дверь, уверенной походкой вошел в харчевню. Но картина, представшая его глазам, заставила Гларта остановиться как вкопанного. Он до такой степени опешил, что его челюсть отвисла чуть ли не до пола, а собранное с большим трудом мужество мгновенно куда-то испарилось.

Гларт стоял в дверях, ошарашенно пялясь по сторонам, наверное, не меньше минуты. Потом сделал глубокий вдох и нетвердым шагом направился к барной стойке. Что же могло повергнуть монаха в такое замешательство? Не завсегдатаи. По правде говоря, их оказалось всего двое – эльф и пещерный тролль. Они сидели в углу и тихо выпивали. И не хозяйка заведения, возившаяся за стойкой. И не сама таверна. Гларта ошеломило ее убранство.

Подобно многим постоялым дворам и харчевням Среднемирья, данный, с позволения сказать, интерьер соответствовал тематике названия.

Постоялый двор назывался «Яйца тролля». Можно догадаться, что художественные вариации на заданную тему спокойствием и сдержанностью не отличались. Бедный Гларт не знал, куда девать глаза. Чего только не вытворяли нарисованные на стенах фигурки, Седрик святый!..

У Гларта порозовели щеки, хотя он старательно отводил глаза от смущавших его картинок. Повсюду на стенах висели в рамочках эстампики с изображением парочек в разнообразных костюмах и позах. Но когда его взгляд упал на ряды полок, сплошь уставленных статуэтками, к тому же нагло обращенными в его сторону, лицо Гларта из порозовевшего стало пунцовым.

Чего там только не было! Орки с невероятных габаритов достоинствами, эльфы в состоянии возбуждения, божки сверхприапического вида… На этом дело не заканчивалось. Богатая коллекция всевозможных кожаных, металлических и деревянных приспособлений и механизмов для фантазийной любви украшала стены и свешивалась с почерневших от копоти потолочных балок. Гларт был готов провалиться под землю от стыда при мысли о том, как все это добро можно было бы использовать.

Опустив глаза, он приблизился к стойке бара и положил руки на прохладное дерево. Тут его взгляд встретился со взглядом хозяйки, и Гларт ощутил новый прилив жара к и без того багровым щекам. Он бы не удивился, если бы в эту минуту из его ушей со свистом начал вырываться пар.

Гларта смутила не столько ее томная улыбка, глубокие зеленые глаза или низкое декольте, щедро открывавшее пышные округлости, сколько то, как она ласкала один из пивных кранов, который с шокирующей правдивостью воспроизводил форму огромного фаллоса. Остальные краны тоже были выполнены в аналогичной манере. Целый ряд из десяти или более торчащих кранов.

Картина напомнила Гларту другую сцену, когда однажды в душе он описывал послушникам одно из своих видений.

– Здравствуйте, брат! – Хозяйка поприветствовала монаха таким ласковым голосом, что у него уши едва не растаяли. – Итак, о чем мы мечтаем?

Гларт оторвал взгляд от ее руки и уставился в пространство над головой женщины, но в следующую минуту пожалел об этом. Прямо перед ним на стене висела полка с гипсовыми изваяниями членов в состоянии эрекции.

– Вижу, вам нравится моя коллекция, – прошелестела хозяйка.

Гларт так громко сглотнул слюну, невесть откуда собравшуюся во рту, что мог поклясться, что слышал, как задрожали оконные стекла. Хозяйка обворожительно улыбнулась и издала звук, похожий на мурлыканье кошки, пригревшейся на солнышке.

– Вы, похоже, разгорячились, – заметила она. – Не желаете ли освежиться бокалом свежего лимонного сока?

Хозяйка опустила руку под прилавок, а потом, наклонившись вперед, протянула ему. Гларт увидел, что она держит большой лимон.

– Не хотите ли, чтобы я… выжала его для вас? – спросила она.

В голове у Гларта слегка помутилось.

– Похоже, что вы справитесь и с… твердым, – продолжала она. – Хотите попробовать… что-нибудь покрепче?

Комната поплыла перед глазами, и Гларту показалось, что он не может дышать. Потом все встало на свои места. Конечно! Он просто столкнулся с тем, что аббат Теллоу называл «innuendo», инсинуацией, и это являлось нормой ежедневного общения. В голове у монаха прояснилось, и комната обрела обычный вид. Приступ страха прошел. Он знал, что делать.

Уверенно улыбнувшись, он посмотрел хозяйке прямо в глаза.

– Чем крепче, тем лучше, – сказал он и после короткой паузы добавил: – Мне, пожалуйста, большой.

Хозяйка ответила улыбкой. Похоже, она проверяла Гларта на прочность, и он выдержал тест.

– Думаю, что бутылка эля будет вам, брат, в самый раз, – сказала она самым обыденным тоном.

– Отлично, – ответил Гларт с некоторым сомнением в голосе. – Боюсь только, что… дело в том, что я седриканец, и у меня нет денег…

– О, не волнуйтесь. Нас уже посещали братья вашего магического ордена. Вы можете есть и пить вдосталь, а потом у меня найдется для вас кое-какая работенка. Поможете нам своей магией?

Гларт кивнул. Пока события развивались так, как ему говорили. Никаких неожиданностей во внешнем мире он не встретил. У него отлегло от сердца: значит, система работала. Ему ничего другого не оставалось, как надеяться, что с работой он справится и его знания магии хватит.

Гларт слышал, что в харчевнях и на постоялых дворах просили всегда о простых вещах – сделать, к примеру, чтобы местное пиво стало отменного качества. Заклинания такого рода относятся к первому уровню сложности и под силу даже новичку.

Как только хозяйка взялась за непристойный кран, чтобы налить эля, Гларт отвел взгляд, не желая смотреть. Чтобы занять себя чем-то, он уткнулся в меню, стоявшее на стойке бара. К своему удивлению Гларт обнаружил, что это список цен на коктейли. Он пробежал столбцы слов глазами и пожалел об этом. Некоторые названия напитков были еще более вызывающими, чем выставка откровенных статуэток на полках.

О боги! – подумал он. Конечно, карлики на это не способны. А если даже и способны, то кому бы пришло в голову назвать подобным образом именем коктейль?..

Барменша поставила перед ним пиво.

– Пожалуйста! – И после некоторой паузы добавила: – На кухне на огне варится куриная похлебка. Сейчас я принесу вам немного. Боюсь, сегодня у нас здесь слишком тихо в смысле компании, и пообщаться не с кем. Но я уверена, что те двое не будут возражать, если вы к ним присоединитесь.

Гларт повернул голову в сторону эльфа и пещерного тролля. Они, очевидно, выпили уже изрядно, так как их стол был уставлен пустыми стаканами.

– Может быть, позже, – сказал он. – Сейчас мне нужно немного отдохнуть и собраться с мыслями.

Гларт взял пиво и пошел к столику у очага. Удобно устроившись, он уставился на пляшущие языки пламени и погрузился в раздумья по поводу своей миссии. Несмотря на решимость получить от своего похода максимум и досыта насладиться свободной жизнью, Гларт в душе был честным и преданным делу человеком. Он уже поклялся себе, что из кожи вон вылезет, но задачу свою выполнит. Вся беда была в том, что Гларт до сих пор не знал, что конкретно от него требуется.

Как юноша понял со слов аббата, на него возлагалась миссия остановить действие пробудившихся к жизни злых чар какого-то давно почившего в бозе колдуна, грозивших миру страшными бедствиями. Кроме этого, у Гларта было видение прекрасной девушки, которой, по его твердому убеждению, предстояло сыграть ключевую роль. После продолжительных размышлений и попытки рассмотреть вопрос под новым углом Гларт пришел к неизбежному решению.

Должно быть, я свихнулся, подумал он.

Когда хозяйка заведения принесла ему еду, они немножко поболтали. За разговором Гларт выяснил, что звали трактирщицу Малендой. Поскольку других посетителей в зале не было, Гларт, взяв вторую бутылку пива, некоторое время спустя поднялся и перешел за столик к эльфу и пещерному троллю. Как он и предполагал, они были в стельку пьяными, но его появлению в их компании как будто обрадовались.

Эльф по имени Безногий был стройным жилистым парнем с характерной для эльфов приятной наружностью, заостренными ушами и кремневым взглядом зеленых глаз, которые никак не хотели фокусироваться.

Пещерного тролля звали Угман. Он оказался совсем не похожим на своих собратьев. Гларт был наслышан, что тролли отличались невиданной свирепостью и неуемной силой и предпочитали сначала пускать в ход кулаки, а потом задавать вопросы. Вероятно, этому они учились у своих воспитателей в детском саду. Но Угман был настоящей киской. Несмотря на приличный рост – почти семь футов – и могучее телосложение, он был очень добрым и мягким. Угман быстро соображал и имел достаточно развитый интеллект, в то время как большинство его соплеменников не могли без головной боли сосчитать до десяти.

Хотя языки у эльфа с троллем здорово заплетались, разговор получился увлекательным, несмотря на то, что велся вокруг одной и той же темы. Гларт выяснил, что парни были студентами Кумасского университета. Угман только что гостил у своих родных в подземельях Теллурских гор, а Безногий составлял ему компанию. Теперь они возвращались в Кумас, чтобы продолжить учебу. После еще нескольких бутылок пива собутыльники предложили Гларту продолжить путешествие вместе с ними. Потом компания снова заказала пиво, после чего его новые друзья потребовали, чтобы Гларт присоединился назавтра к ним. Высосав еще пару литров пива, монах согласился.

Стрелки часов приближались к полуночи, когда он нетвердым шагом поднялся на второй этаж в отведенную ему комнату. Гларт ополоснул лицо водой и собирался лечь в постель, но вдруг услышал легкий стук в дверь. Удивившись, кому бы это он мог понадобиться в такой поздний час, монах открыл дверь.

На пороге стояла Маленда, хозяйка таверны. Она тихонько прошмыгнула в комнату. В руках у нее был поднос, накрытый белым полотенцем.

– Вы любезно согласились оказать мне кое-какие услуги, – напомнила она.

– А, ну да, конечно, – кивнул Гларт. – Но что я должен…

Однако он не договорил, потому что Маленда сняла с подноса полотенце, и он увидел, что под ним скрывается миска с водой, банка ароматического массажного масла, два бокала игристого вина и блюдо с неким составом, подозрительно похожим на только что разведенный гипс.

Маленда села на кровать и уставилась на монаха немигающим взглядом. На ней была только одна белая сорочка, едва прикрывавшая бедра. В теплом свете свечи ее кожа отливала перламутром, а в зеленых глазах танцевали лукавые огоньки.

– Я хочу добавить вас к своей коллекции, – произнесла она.

Гларт пытался собраться с мыслями, но в голове у него все смешалось. Он пожирал хозяйку жадным взглядом, напоминая голодного хоббита, перед которым поставили тарелку с кремовыми пирожными. В свои двадцать лет он еще ни разу не прикасался к женщине, и все происходящее казалось ему сном наяву. Но седриканские монахи должны жить, соблюдая обет целомудрия…

Не забывай, что ты всего лишь послушник, промелькнуло у него в мозгу, и ты еще не давал никаких клятв…

И снова Гларт вспомнил слова аббата Теллоу. Мысли обрели кристальную чистоту и ясность. На него возложены определенные обязательства, и он должен их выполнять, нравится ему это или нет.

У седриканских монахов имелся свод правил, которым они должны были безоговорочно подчиняться. Из курса обучения Гларт знал, что во внешнем мире, получив еду, питье и ночлег, он связывал себя обязательствами отплатить своему благотворителю тем, чем может.

Я пил ее пиво, ел ее еду, думал он. Я должен сделать то, что она просит. Тем более что от этого, как я полагаю, не умирают…

– Хорошо, – сказал он, расплываясь в улыбке, хотя его душа ушла в пятки.

Лицо Маленды озарилось радостью.

– Хороший мальчик, – похвалила она его и спустила бретельки сорочки. Легкая ткань послушно соскользнула с загорелых плеч.

Покидая «Яйца тролля» следующим утром, троица путешественников была тише воды ниже травы. У каждого из них имелись собственные основания для этого.

Безногий так сильно страдал от похмелья, что дал зарок никогда больше не употреблять горячительных напитков.

Угман из чувства солидарности присоединился к клятве приятеля и уже горько жалел об этом.

Что касается Гларта, то он вел себя сдержанно – в первую очередь, из уважения к грустному настроению попутчиков, еще потому, что ему нужно было заранее обдумать, что он будет делать по прибытии в Кумас, но главным образом Гларт боялся, что если раскроет рот, то либо запоет, либо будет беспричинно хихикать. Жизнь представлялась ему прекрасной и удивительной.

Идти оказалось легко, так как дорога не петляла и ландшафт был ровным. По обе стороны от дороги тянулись ухоженные плодородные поля. День стоял солнечный, теплый, но не жаркий. После вчерашнего дождя воздух был упоительно свеж и насыщен восхитительными ароматами трав. Постепенно настроение путников улучшилось, как и самочувствие Безногого. Они зашагали веселее.

Хотя в течение дня они останавливались, чтобы пообщаться с другими странниками или местными жителями, к вечеру до Кумаса оставалось полпути. Гларту не терпелось найти укромную таверну с симпатичной хозяйкой, но его новые приятели объяснили, что постель и завтрак обычно не включают маленькие дополнительные услуги, которые так понравились ему предыдущей ночью. Поскольку вечер был теплым и дождя не предвиделось, путешественники решили ночевать под открытым небом. Обескураженный Гларт был вынужден согласиться.

Вскоре они заприметили вблизи от дороги уютную лощину, защищенную со всех сторон порослью. Лучшего места для ночлега было трудно придумать. Безногий развел костер, на котором Угман сварил яйца, полученные в подарок от благодарного фермера, которому монах вылечил магией охромевшую лошадь. Яйца они заели хлебом, которым булочник отблагодарил Гларта за то, что тот изгнал крыс, кишмя кишевших в его маленькой пекарне.

После того как они подкрепились, монах развязал бурдюк с вином. Вино дала Маленда в награду за интересные забавы прошедшей ночи. Безногий не стал отказываться от угощения, решив, что напиток пойдет ему на пользу и излечит от последних остатков похмелья. Угман последовал его примеру, обосновав свой поступок тем, что хочет подбодрить друга.

Они сидели вокруг костра, передавали из рук в руки бурдюк, наслаждались вином и рассказывали друг другу всякие небылицы. Над ними на черном бархате неба перемигивались звезды…

Перед мысленным взором Гларта возник монастырь и другие послушники. В это время суток они должны находиться в продуваемой всеми ветрами трапезной и есть свою немудреную пищу, а после вечери разойтись по кельям, где их ждали одинокие жесткие постели. При мысли о том, что в будущем ему предстоит вернуться в монастырские стены, Гларта охватил леденящий ужас.

Некоторое время спустя Гларт поднялся и отошел от костра, чтобы справить малую нужду. Когда он вернулся, то обнаружил, что Безногий и Угман курят по очереди толстую самокрутку. Гларт впервые закурил прошлой ночью, и ему это понравилось, поэтому, когда спутники предложили ему затянуться, он с удовольствием принял угощение.

– Это и правда классное дерьмо, парень, – заверил его Безногий.

Заявление эльфа насторожило и удивило Гларта. Он не подозревал, что сигареты делают из такой мерзости, но, затянувшись, признался, что вкус гораздо лучше, чем он ожидал. Наслаждаясь курением, он старался не думать о столь низком происхождении сигарет.

В ту ночь Гларт спал беспокойным сном, и тело от жесткой постели к утру занемело. Во сне его посетило видение. Оно было ярким и реалистичным. Гларт снова увидел женщину с длинными темными волосами, а заодно и себя самого.

Их встреча произошла в маленькой таверне Кумаса. Название таверны он прочел на вывеске над дверью – «Вайверн». Женщина была чем-то обеспокоена и напугана. Потом, к своему смущению, Гларт увидел ее в постели в объятиях какого-то мужчины. В его облике было что-то знакомое, но окончательно Гларт узнал человека только тогда, когда мужчина во сне повернулся. Монах понял, что это был он сам.

Потом перед глазами Гларта прошло нечто, что заставило его проснуться и вернуло к действительности. Он рывком сел и, обливаясь от страха потом, всмотрелся в темноту. Сон сняло как рукой.

Гларт постарался воспроизвести в памяти только что увиденные события. На этот раз ставшая уже знакомой женщина красовалась в кожаном костюме для верховой езды. Она попала под дождь и была мокрой с головы до ног. Каким-то образом он знал, что должно было состояться ее бракосочетание. Женщина вошла в церковь, чтобы встретиться со своим будущим мужем. Счастливая и красивая, она была одна. Гларт видел лицо человека, прятавшегося в тени церкви. Этот человек караулил женщину, чтобы убить ее.