Текст книги "Поверив этому, поверишь чему угодно"

Она выскочила из квартиры, и, обменявшись жалкими улыбками, мы с Олсоном последовали за ней.

Когда, весьма редко, Роде удавалось насолить мне, не было человека счастливей ее. Разумеется, я довольно часто делал ей замечания по поводу беспорядка, который она устраивала вокруг себя, а она не признавала никакой критики в свой адрес. Так что возможность поквитаться со мной всегда была для нее праздником.

Вскоре стало очевидно, что ей хватило проницательности догадаться о моем отношении к Вэл, и для нее это стало поводом поиздеваться надо мной.

После того как мы отвезли Олсона в его квартиру и вернулись домой, я начал вытирать стол после нашей посиделки с коктейлями. Проходя мимо меня, Рода ухитрилась смахнуть со стола краем своей рубашки вазочку с арахисом, и орехи рассыпались по всему ковру.

Она была не в настроении за ужином, и мои нервы были на пределе.

– Посмотри, что ты наделала! Ходи поаккуратней, – резко сказал я. – Ты испортишь весь ковер!

– Давай, пили меня! – (Я видел, что она в ярости от собственной неуклюжести.) – Держу пари, что твоя деловитая, великолепная Вэл так себя не ведет.

Если бы я невозмутимо проигнорировал это замечание, я бы не дал ей повода заподозрить, что тема Вэл для меня чувствительна.

– Замолчи! – сказал я сердито. – Ты что, не видишь, куда идешь?

Она пристально посмотрела на меня, неожиданно чуть усмехнулась и пошла в спальню.

Следующие четыре дня были настоящим испытанием. Помимо того что я занимался своими обычными служебными делами, готовясь к поездке, прибирал на столе и постоянно общался по телефону с Дайером, который задавал дурацкие и ненужные вопросы по заказам, которые он мне дал, я все с большим трудом терпел Роду, ставшую просто невыносимой.

Просыпав в ванной пудру для лица и оставив меня все это убирать, она, притворно огорчившись, покачала головой и с насмешкой сказала:

– Мне действительно надо постараться быть такой же, как деловитая, великолепная Вэл.

Когда Рода проспала и из-за нее я поздно приехал в офис, она сказала:

– Уверена, что великолепная, деловитая Вэл никогда не заставила бы тебя ждать.

Каждый раз упоминание ею Вэл было для меня больше чем уколом – я едва сдерживался и игнорировал ее наскоки, надеясь, что ей надоест кусаться.

Теперь я обнаружил, что с нетерпением жду возможности избавиться от нее на пять дней. Была надежда, что она забудет о Вэл к моему возвращению.

В понедельник мы пригласили Олсона на ужин, и Рода была на высоте. Мы приятно провели вечер, но, когда отвезли Олсона и вернулись к себе, Рода плюхнулась в кресло, закурила сигарету и удивила меня, сказав:

– Давай выпьем, Клей. Тост на прощание, не против?

– Почему нет? Скотч?

– Хм-м-м.

Я налил нам и сел напротив нее.

– Скажи мне, Клей, Вэл была твоей любовницей?

Я так сильно болтанул напиток, что из бокала на ковер вылетели кубики льда.

Рода хихикнула:

– И кто из нас сейчас неуклюжий?

Я собрал ледышки и отнес на кухню. Постоял минуту или две, чтобы прийти в себя, затем вернулся в гостиную, зная, что Рода наблюдает за мной.

– Она была твоей любовницей? – повторила она.

– Нет. А теперь послушай, Рода, с меня хватит. Поняла? С этого момента ты прекращаешь все эти бесконечные упоминания Вэл. Я не знаю, что тебе взбрело в голову, но если ты находишь это забавным, то я совсем нет.

Она отхлебнула напиток и посмотрела на меня поверх бокала.

– Она что-то значила для тебя, не так ли? – Рода хихикнула. – Убеждена, что ты все еще любишь ее.

– Хватит молоть ерунду! Ты просто демонстрируешь, какие у тебя маленькие, глупые мозги!

Она вспыхнула:

– Значит, ты все отрицаешь, так?

– Мне нечего отрицать. Допивай и пошли спать.

– Хорошо, пять дней с этой кисой миссис Видаль помогут тебе вылечиться, – ядовито сказала Рода. – Она как раз из тех, кто может избавить тебя от твоего дохлого романа. Было бы забавно, если бы ты запал на нее.

Бросив бокал недопитым, я ушел в спальню. Я был так зол, что если бы остался рядом с Родой, то отвесил бы ей оплеуху. Должно быть, она почувствовала, что зашла слишком далеко, потому что оставалась в гостиной, пока не услышала шум душа, затем поспешно разделась и была уже в постели, когда я вышел из ванной.

– Я всего лишь пошутила, Клей. Ты хоть понимаешь шутки? – сказала она с беспокойством в голосе.

– Ты не почистила зубы, – огрызнулся я. – Ради бога, поторопись! Я хочу спать!

– К черту мои зубы и тебя к черту! – яростно воскликнула она и, повернувшись ко мне спиной, выключила свет.

Глава третья

В аэропорту Илопанго меня встретил коренастый смуглый индеец, представившийся Роберто Риверой. Ему было за сорок, усы как у Чарли Чена[1]1
  Чарли Чен – вымышленный полицейский детектив китайского происхождения, житель Гонолулу – персонаж романов писателя Эрла Дерра Биггерса и снятых по ним кинофильмов. (Здесь и далее примеч. перев.)


[Закрыть], вороватые глаза и лукавая улыбка латиноамериканца в его худшем варианте. С первого взгляда я невзлюбил его.

– Добро пожаловать, сеньор Бёрден, – сказал он, пожимая мне руку и приподнимая свое соломенное сомбреро. – Все очень хорошо. Я встречать сеньор Видаль и сеньора, как было положено. Нет проблем. Я в вашем распоряжении. Вы хотите поехать в отель?

– Да, пожалуйста. Это далеко?

– Нет расстояния: возможно, короткий путь. Вот прекрасный автомобиль, полный кондиционер, все удобства, большие расходы.

Он отвел меня к пыльному черному «Мерседесу-200», припаркованному на солнце, и открыл дверцу, снова приподняв свое сомбреро.

Я был рад оказаться в прохладном салоне автомобиля. В тени, вероятно, было девяносто шесть градусов по Фаренгейту[2]2
  Примерно 36 градусов по Цельсию.


[Закрыть].

Он скользнул за руль.

– Извините мой английский, сеньор Бёрден. Говорю очень хорошо по-американски, но английский труднее.

Я сказал, что понял его.

Он выехал из аэропорта и покатил по пыльной дороге, переполненной крестьянами-индейцами. Почти все они несли на голове или на плечах большие металлические сосуды.

– Что они несут? – спросил я.

– Воду, сеньор Бёрден. С водой здесь трудно. Каждый несет воду. Это образ жизни. – Он принимался сигналить, когда индейцы бездумно пересекали дорогу. – Очень глупые люди. Солнце делает их глупыми. – Он рассмеялся, показав полный рот золотых зубов. – У меня для вас прекрасный график. Сеньора Видаль будет очень довольна. – Он лукаво посмотрел на меня. – Сеньор Видаль очень богат, да?

– Ему хватает, – отрезал я.

– Здесь живет много бедных людей. – Он печально покачал головой. – Много-много. Богатые тоже есть. Бедных больше, чем богатых, но богатые очень богаты.

Мы проехали через маленькую индейскую деревню. Большинство из них были в мятых сомбреро, белых рубахах и темных бесформенных штанах. На женщинах поверх легких хлопчатобумажных платьев были надеты разноцветные фартуки.

Главная улица деревни была завалена мусором – грязными клочками бумаги, кожурой фруктов, окурками и прочей дрянью. Вид этого убожества меня потряс.

Нам потребовалось более получаса, чтобы добраться до Сан-Сальвадора, столицы Сальвадора. Город также был заполонен индейцами, среди которых выделялись хорошо одетые, дородные мужчины и женщины, очевидно богатые горожане.

– Прекрасный город, – сказал Ривера. – Вам нравится, сеньор Бёрден?

– Да, конечно.

– Зовите меня Роберто. Все меня зовут Роберто. Я очень известный гид здесь. Многие богатые американцы приглашают меня.

– Это хорошо.

– Мы почти на месте. – Он подъехал к крутому холму, повернул налево и покатил по кривой к входу. – Прекрасный отель, сеньор Бёрден, самый лучший. Все очень довольны.

Швейцар открыл дверь машины, и я вышел. Носильщик взял мою сумку.

– Вам лучше войти со мной, Роберто, – сказал я. – Посмотрим наше расписание. Я должен сообщить его мистеру Видалю.

Роберто обнажил в улыбке все свои золотые зубы.

– Не торопитесь, сеньор Бёрден. Сеньор Видаль и сеньора с друзьями на ланче. Хосе – он работает со мной – отвез их в Эль-Куко. Очень красивое место у моря. Они посещают сеньор Гузман, у него много кофейных плантаций, очень богатых: красивый-красивый дом, цена два миллиона долларов. Они не могут вернуться сюда до семи вечера. Достаточно времени.

Я посмотрел на часы. Был только полдень.

– О’кей, Роберто. Я пообедаю здесь. Предположим, мы встретимся около трех часов дня.

– Тогда я еду домой. – Он выглядел счастливым. – Добрый дом: бедный, но добрый. Мои дети мало меня видят. Для них это будет сюрприз.

Он приподнял сомбреро, пожал мне руку и залез в «мерседес».

Зарегистрировавшись и осмотрев свой вполне приятный номер с кондиционером, я принял душ, переоделся в рубашку с открытым воротом и слаксы и пошел в кафе, где отведал закуску из креветок с чесночным соусом, вкусней которой еще ничего не пробовал.

Взяв кофе, я сел на террасе с видом на большой бассейн. Сальвадорские дети плавали, как рыбки, и от них было много шума. Их солидные родители сидели под зонтами от солнца, ели мороженое или пили пиво. Около трех часов дня я вошел в зал, чтобы найти Риверу, который уже ждал меня.

– Отличная еда, сеньор Бёрден. Все устраивает? Номер прекрасный?

– Все в порядке. Давайте посмотрим расписание.

Мы вместе прошлись по нему. Я мало что понял, не зная страны, но Ривера заверил меня, что ничего интересного он не пропустил.

– Очень жарко после обеда. Я предлагаю утренние прогулки, сеньор Бёрден. И может, что-то в конец дня, когда прохладнее. После ланча хорошо бы делать маленькая сиеста. – И он с надеждой посмотрел на меня.

– Это будет зависеть от того, чего хочет миссис Видаль. Возможно, она не захочет сиесту.

Его лицо вытянулось.

– Вы объясните ей, сеньор Бёрден. Днем очень жарко и утомительно.

– Посмотрим, что она скажет. Вам лучше быть здесь в восемь тридцать завтра утром. Я хочу, чтобы машина была вымыта и вычищена, Роберто. Это ВИП. Этот автомобиль выглядит не очень.

– Это лучшая, что здесь есть, сеньор Бёрден, но я почищу ее. – Он еще больше погрустнел и, вставая, сказал: – Тогда до завтра?

Когда он уехал, я купил в киоске карту Сальвадора, а затем пошел в свой номер, надел плавки и спустился к бассейну. После купания я сидел в тени и изучал график поездок и карту. Завтра мы должны были посетить вулкан Исалько и вернуться в отель на ланч. Во второй половине дня ничего не предлагалось. Я сказал себе, что надо будет обсудить вечернее время с миссис Видаль.

Около шести часов вечера, еще раз окунувшись, я вернулся в свой номер, побрился, надел рубашку, галстук и легкий костюм и спустился в бар.

Час спустя, когда я пил вторую порцию скотча, пытаясь выудить интересные новости из «Нью-Йорк трибьюн», к стойке бара подскочил Генри Видаль.

Хотя я был подготовлен Биллом Олсоном к тому, чего ожидать, я понял, когда Видаль завертелся передо мной, что никакое его описание никогда не будет адекватным.

Как сказал Олсон, Видаль был росточком едва ли в четыре фута десять дюймов. У него были массивные плечи борца, толстые короткие ноги, а ступни маленькие. На нем была алая льняная рубашка с открытым воротом, черные брюки, настолько тесные, что они, казалось, были нарисованы на нем, а на толстом животе – широкий белый пояс с золотой пряжкой.

У него были длинные седые волосы, спадающие на воротник, и абсолютно лысая макушка – залысины только еще больше подчеркивали его массивный лоб. Борода, также седая, была жесткой и густой, но прежде всего обращали на себя внимание его маленькие сверкающие глаза. Как сказал Олсон, они были гипнотическими – пронзительные бледно-голубые, в них читались высокомерие, уверенность и сила.

Когда он оказался рядом, я слез с барного стула.

– Вы Клей Бёрден? Конечно, это вы.

Голос у него был высокий, почти визгливый. Он с силой костолома пожал мне руку и тут же как бы избавился от нее.

Бармен был уже рядом.

– Фруктовый пунш, – сказал Видаль. – Поаккуратней с гранатовым сиропом. Прошлым вечером было густовато. – Он повернулся ко мне. – Садитесь. – И занял стул напротив. – Что пьете? Скотч? – Он наморщил толстый нос. – Я не прикасаюсь к алкоголю. Никогда не пробовал. Пить и курить – только мозги портить, а они нужны для бизнеса. Вам нравится ваша работа? Вы человек слова, иначе не взялись бы. Мне говорят, что на вас можно положиться. Это хорошо. Я настаиваю на том, чтобы вокруг меня были надежные люди. – Он как из пулемета бил своим визгливым голосом по моим ушам. – Дайер взял вас развлекать мою жену, пока я занят. Я уверен, у вас получится. Ей пришлось поехать со мной. Я предупреждал, что ее ждет, но женщины так упрямы, если они что-то для себя решили. – Он хохотнул, как пролаял. – Сан-Сальвадор – грязная дыра: плохо работают, никакого порядка. Индейцы однажды восстанут. Вы видели грязь и нищету по дороге из аэропорта? Конечно видели. Отвратительный образ жизни.

Бармен поставил стакан объемом с пинту, наполненный фруктовым соком с кубиками льда, и Видаль одним глотком отхлебнул половину.

– Лучше. Все еще слишком много гранатового сока. – Он повернулся ко мне. – Миссис Видаль легла спать. Говорит, что устала. Я не понимаю ее. Я никогда не устаю. Я не понимаю значения этого слова. У женщин всегда или головные боли, или они устали. Вы женаты? Вижу, что да. Вы выглядите ответственным. У меня нет времени на людей безответственных. Я уверен, ваша жена тоже устает. Все устают. Это их оправдание.

Он снова засмеялся и прикончил свой напиток.

– Мне надо переодеться. У меня деловой ужин. – Он соскочил со стула. Когда я встал, слегка ошеломленный, он продолжил: – Не беспокойтесь. Вы знаете, что делать завтра? Уверен, что да. В этой дыре не так уж много интересного, но это на ее взгляд. Ей пришлось поехать со мной. Приложите все усилия.

Он снова стиснул мою руку и выскочил из бара.

Я опустился на стул, допил свое виски и подал знак бармену повторить. Мне это было нужно. Олсон говорил, что Видаль – генератор энергии: это было еще слабо сказано. Вечер, проведенный с ним, закончился бы для меня нервным срывом.

Я подумал о его жене. Неужели он обращался с ней так же, как со мной? Ежели так, то она должна быть экстраординарной женщиной, чтобы выжить.

В баре появился грузный американский турист. Он огляделся, заметил меня и подошел.

– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – сказал он, садясь и помахав бармену. – Моя жена говорит, что пить в одиночестве – плохая привычка.

Он дружески подмигнул мне.

Я был рад его компании. Около часа мы болтали о том о сем. Затем он тяжело встал на ноги.

– Думаю, маленькая леди уже одета, – сказал он. – Увидимся, друг.

Кивнув, он вышел.

Я решил поужинать, а потом вернуться в номер, прихватив какую-нибудь книжку.

Делать больше было нечего. Я пошел в киоск и выбрал себе книжку в мягкой кричащей обложке. Когда я расплачивался, из лифта выскочил Генри Видаль.

На нем были черный шелковый костюм, белая рубашка и голубой галстук. Он торопливо пересек вестибюль, не заметив меня, и нырнул в ожидающий его «мерседес».

Я повернулся и направился к кафетерию.

– Сеньор Бёрден?

Из-за своего стола вышел портье.

– Да?

– Вам сообщение. Сеньора Видаль хочет поговорить с вами – это седьмой люкс на четвертом этаже.

Я уставился на него:

– Вы имеете в виду миссис Видаль?

Он кивнул.

Удивленный, я вошел в лифт и нажал кнопку четвертого этажа.

Пока кабина поднималась, я подумал, что вечер может оказаться лучше, чем ожидалось. Мне было более чем интересно посмотреть, что это за женщина, на которой женился Видаль.

Я прошел по коридору, остановился возле двери с табличкой семь и постучал.

– Войдите.

Этот тихий голос без всякой видимой причины взволновал меня.

Я открыл дверь и вошел в большую уютную гостиную, в которой было столько цветов, что ее можно было принять за цветочный магазин.

Высокая, темноволосая, стройная женщина в чем-то длинном и белом стояла у окна.

Хотя прошло шесть лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, я тут же узнал ее. Мое сердце екнуло. Теперь она была более красивой, более сдержанной, более светской, но все же той женщиной, которую я никогда не переставал любить.

– Вэл! – остановился я, широко открыв глаза. – Это ты! Вэл!

– Наконец-то, – сказала она. – Дорогой мой Клей.

Она подошла ко мне, обняла за шею, прижалась высокой грудью к моей груди и приблизила ко мне свое прекрасное лицо, и я поцеловал ее в губы.

Свет от восходящей луны бледной полосой пересек постель.

Вэл лежала на спине, ее веки были полусомкнуты, руки прикрывали грудь. Я лежал рядом, глядя на нее. Я все еще думал, что мне это пригрезилось, как я часто грезил о ней в течение долгих лет.

Первый же поцелуй заставил нас утратить рассудок, забыть всякую осторожность. Мы оказались в постели, обнаженные и полные страсти.

Наблюдая за ней, я испытывал почти бестелесную легкость и умиротворенность, прежде неведомые мне, но также чувствовал, что моя любовь к Вэл стала теперь еще острее.

Она прижала руки к своему лицу.

– Клей, дорогой, ты не знаешь, насколько это опасно, – прошептала она. – Мы не должны были этого делать. Мне следовало быть подальше от тебя. Я все это спланировала. Ты не можешь себе представить, какие у меня были проблемы. Когда я услышала, что ты переехал в Парадиз-Сити, я не смогла удержаться от встречи с тобой. Мне надо так много сказать тебе. – Она быстро повернула голову и посмотрела на часы у кровати. – Но не сейчас. Одевайся. У нас еще пять дней, чтобы поговорить.

Было двадцать часов сорок минут.

– Давай поговорим сейчас, – сказал я. Мне так хотелось услышать, что с ней происходило в последние шесть лет. – Еще рано.

– Нет! Оденься! – Настойчивость, прозвучавшая в ее голосе, заставила меня потянуться за одеждой. – Ты не знаешь его. Если даже он что-то просто заподозрит, он тебя уничтожит. Он злобный и мстительный, и ничто его не остановит, если он на что-то решится. Он будет следить за тобой и больше не даст тебе нигде работать. Я серьезно, Клей. Имей это в виду.

Я в шоке смотрел на нее.

– Будь осторожен, когда выйдешь из номера, – продолжала она. – Проверь, чтобы в коридоре никого не было.

Быстро одевшись, я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она оттолкнула меня:

– Нет… пожалуйста, иди! Мы завтра поговорим.

– Когда завтра? – В ее глазах было столько паники, что мне стало не по себе.

– Когда его не будет. Я не знаю. Жди меня в вестибюле. Как только он уйдет.

– О Вэл… Я не могу поверить тому, что произошло. Я…

– Пожалуйста, уходи! Вдруг он сейчас вернется… – Она вздрогнула.

Я прошел в гостиную, тихо открыл дверь и выглянул в длинный коридор, затем поспешно шагнул назад, увидев мужчину и женщину, идущих к лифту.

– Что там?

Вэл, еще обнаженная, подошла к двери спальни. Ее шепот был полон страха.

Я дал ей знак молчать, а затем снова выглянул. Сердце у меня колотилось – ее страх передался мне. Пара вошла в лифт.

Как только двери лифта закрылись, я, не оглядываясь, двинулся по коридору. Быстро дошел до лестницы и спустился к себе на третий этаж.

Я сразу же направился в ванную и в трансе уставился на себя. Возле рта у меня было пятно губной помады.

Я смотрел на свое бледное, взволнованное лицо. У меня был другой, какой-то незнакомый взгляд – трудно было определить, что он выражает. Неужели я теперь выглядел моложе и в моих глазах застыли вина и страх?

Я включил холодную воду и ополоснул лицо, затем открыл в спальне окна и стеклянную дверь и вышел на балкон.

Ночной воздух был жарким и влажным. Большая луна поднялась высоко над дальними огнями города. Я слышал приглушенные звуки музыки: где-то танцевали, и под пальмами раздавался девичий смех.

Руки меня не очень-то слушались, когда я доставал пачку сигарет. Я сел в кресло, закурил и посмотрел на луну.

Теперь, свободный от желания и предупрежденный Вэл, я осознал, что был сумасшедшим, уступив этой необоримой сексуальной страсти. И Вэл тоже была сумасшедшей. Мы оба виноваты. Мы полностью потеряли рассудок.

Я вспомнил, как она сказала: «Ты не знаешь его. Если даже он что-то просто заподозрит, он тебя уничтожит. Он злобный и мстительный». Испуганный тон ее голоса значил больше, чем слова, – это из-за него озноб прошел у меня по позвоночнику. По прошлому опыту я знал, что Вэл нелегко испугать.

Получив достаточное представление о Видале, я понимал, что это не пустые слова и что ее тревога небеспричинна. Его высокомерный, самоуверенный взгляд однозначно сказал мне: если он что-то узнает про нас, то беспощадно отомстит.

Затем мои мысли переключились на Роду. А что, если она когда-нибудь узнает?

Я был уверен, что в мстительности она едва ли уступит Видалю. Она никогда не простит меня за то, что я предпочел ей другую женщину.

Теперь меня мучила совесть. Я думал о завтрашнем дне. Может, лучше извиниться и сказаться больным, чтобы не проводить целых пять дней с Вэл, рискуя выдать себя? Смогу ли я столько времени быть рядом с ней и с Риверой за рулем, чтобы не вызвать у нашего остроглазого свидетеля подозрений, что мы любовники?

Я взял себя в руки.

Глупые, панические мысли. Что случилось, то не должно повториться. Это, сказал я себе, был взрыв безумия, и с этим покончено. Но, даже сказав себе это, даже всего лишь час назад отдав ей в постели всю свою страсть, я знал, что ничего закончиться не может. Не важно, насколько велика опасность, – если Вэл захочет меня, я знал, что не смогу, да и не буду стараться удержаться.

Поэтому я сидел на балконе, забыв о времени и думая о ней.

Вэл! Замужем за Видалем! Что-то невероятное. Как они встретились? Тут я вспомнил, как Олсон сказал мне, что Видаль когда-то был его клиентом. Возможно, она встретила Видаля, когда работала с Олсоном.

Но почему она вышла замуж за этого лысеющего карлика? По словам Олсона, в то время Видаль был отнюдь не богат. Она не могла выйти за него замуж из-за денег. Тогда что побудило ее предпочесть его мне?

Это смущало и ранило меня гораздо больше, чем то, что она связана с богатым воротилой и явно боится его.

С этими мыслями я и отправился в постель. Я почти не спал, и когда официант принес мне кофе в половине восьмого, я был рад встать.

Я спустился в вестибюль в восемь тридцать. Портье поклонился мне.

– Роберто ждет вас, сеньор, – сказал он.

– Я к нему подойду. – Я сделал паузу и спросил: – Мистер Видаль в отеле?

– Сеньор Видаль уехал в восемь.

Я вышел из отеля и увидел Риверу, прохлаждающегося в тени. Улыбаясь, он подошел ко мне, его золотые зубы сверкали на солнце.

– Доброе утро, сеньор Бёрден. Прекрасное утро. Как вам спалось?

– Спасибо. Где автомобиль?

Он указал. Я подошел и осмотрел машину. Он ее почистил, и теперь она выглядела вполне презентабельно.

– Много тяжелой работы, – печально произнес Ривера. – Очень большая машина.

– Я узнаю, готова ли миссис Видаль.

Вернувшись в вестибюль, я снял трубку одного из телефонов и попросил соединить меня с седьмым люксом. Вэл почти сразу ответила. От звука ее голоса все во мне снова затрепетало.

– Доброе утро, миссис Видаль, – сказал я, понимая, что привратник прислушивается. – Машина ждет. Мы можем ехать, когда вы будете готовы.

– Спасибо. Я выйду через несколько минут.

Я повесил трубку и направился к киоску, где купил пачку сигарет.

Через десять минут из лифта появилась Вэл. На ней была синяя в белый горошек рубашка, белые брюки в обтяжку, белый обруч охватывал волосы. От ее красоты перехватывало дыхание.

– Доброе утро, мистер Бёрден, – звонко сказала она. Взгляд у нее был непроницаемым, а улыбка официальной. – Куда мы направляемся сей-час?

– Пожалуйста, не можем ли мы присесть вон там на минутку? Я хотел бы показать вам расписание.

Я выбрал диван подальше, и она последовала за мной. Мы сели так, чтобы наш разговор не был слышен ни портье, ни у стойки регистрации.

Достав расписание из кармана, я сказал, понизив голос:

– Есть осложнение, Вэл. У нас шофер. Это моя проклятая ошибка. Я не знал, что это ты. Было бы опасно избавиться от него. Он может сболтнуть.

Я видел разочарование в ее глазах, но на лице ее не было эмоций, когда она спросила:

– Так что нам делать?

– Он не хочет работать после ланча. Он говорит, что будет слишком жарко. Мы могли бы встретиться в моем номере после ланча. Мне надо поговорить с тобой, Вэл!

Она подумала, затем кивнула:

– Отлично. Тогда в путь. Куда мы едем?

– К вулкану Изалко. Он расскажет тебе о нем. Я буду сидеть впереди. Будь осторожна, Вэл. Он индеец-майя и не дурак. Постарайся не проколоться.

Вместе мы вышли на солнце. Увидев нас, Ривера выскочил из машины и открыл заднюю дверь, как всегда приподняв сомбреро.

– Доброе утро, сеньора. Прекрасный день. Мы отправляемся на прекрасную экскурсию. Очень, очень интересно. Пока мы едем, я вам рассказываю.

Вэл поблагодарила его и села в машину. Я обошел «мерседес» с другой стороны и сел рядом с Риверой.

Едва ли Вэл, да и я уловили хотя бы десяток слов из жужжания Риверы. Все, о чем я мог думать, так это лишь о том, что днем мы будем вместе. Путь к вулкану был долгим. Пыльная и извилистая дорога кое-где была настолько плохой, что мы еле ползли.

В конце концов мы добрались до «Отеля де Монтана», который был пуст, но из него, как нас заверил Ривера, открывался прекрасный вид на кратер. В любой другой момент идеальный темно-серый конус представлял бы для меня впечатляющее зрелище, но мой разум был слишком занят нетерпеливым ожиданием послеполуденного времени, чтобы я слушал Риверу. Он был достаточно наблюдателен, чтобы заметить, что ни Вэл, ни я не проявили должного интереса к его рассказу о вулкане.

– Вам не нравится? – спросил он, внимательно посмотрев на Вэл. – Вы не удовлетворены, сеньора Видаль?

– По-моему, вулкан совершенно восхитительный, но тут жарче, чем я думала. Вернемся в гостиницу.

Его маленькие глаза просветлели.

– В полдень слишком жарко. После ланча было бы разумно взять сиесту. Вечером будет прохладнее. Если хотите, сеньора, вечером я покатаю вас по городу.

– Думаю, на сегодня хватит. Город мы посмотрим завтра.

Он явно обрадовался:

– Очень мудро. Лучше поплавать в прекрасном бассейне. Так мы возвращаемся?

– Да, пожалуйста.

Мы вернулись в отель чуть позже часа дня. Вэл поблагодарила Риверу за его аккуратное вождение и за то, что он показал ей вулкан.

Простившись с ним, мы вошли в вестибюль.

– Давайте вместе пообедаем, мистер Бёрден, – сказала Вэл. – Затем у меня будет сиеста.

Это было произнесено для ушей портье, который поклонился ей.

Мы вошли в переполненный кафетерий и взяли по гамбургеру. Я съел лишь половину своего, и мы обменялись не больше чем парой слов.

Когда мы выходили, я сказал:

– Не сдавай свой ключ, Вэл.

Она кивнула.

– Третий этаж. Номер триста сорок шесть, – сказал я и, заслонив ее, незаметно передал ей свой ключ.

Улыбаясь, она пошла к лифтам. Я направился в дальний конец вестибюля, закурил сигарету и сел. Выждав десять минут, я как бы беззаботно встал и поднялся на лифте на третий этаж.

Вэл лежала обнаженная на моей постели.

Я поспешно закрыл дверь и запер ее.

– Вэл! Мы не должны. Мы…

Она протянула ко мне руки. При виде ее ослепительного лица и сияющих глаз я забыл всякую осторожность. Я скинул с себя одежду и слился с Вэл в объятии.

На этот раз в нашем соитии не было дикой вчерашней спешки. На этот раз мы были нежны друг с другом, медленно приближаясь к кульминации, пока не достигли вершины. Затем мы вместе стремительно и неслышно взмыли, оказавшись в луче света и почувствовав, как в момент нашего экстаза исчезает мир, после чего наступил покой.

В номере работал кондиционер, жалюзи были опущены, защищая от послеполуденного пекла. Вэл, лежа рядом со мной, рассказывала мне о шести годах, проведенных с Генри Видалем.

Она озадачила меня, заявив, что не очень-то рассчитывает на мое понимание и что я должен набраться терпения. Она призналась, что ей трудно объяснить, почему она написала то письмо и почему вернула кольцо, но что истины ради она попробует.

– Если начать с самого начала, – сказала она, – я впервые встретила его, когда он пришел в офис в «Статлер Хилтоне». Билл Олсон ушел на ланч. Я осталась одна. Видаль заказывал авиабилет на Лондон. Пока я проверяла рейс и оформляла билет, он так пристально смотрел на меня, что мне стало не по себе. Тогда было много работы, и меня постоянно отрывали от дела телефонные звонки. Я извинялась, что заставляю его ждать, но он говорил, что не торопится. Я часто думала о той первой встрече. Тогда я предположила, а теперь знаю, что он пытался меня загипнотизировать. Пока он был рядом, я чувствовала, что его огромная энергия и какая-то мощь, исходящая от него, просто подавляют меня. Глупо звучит, правда? Но поверь, так я себя и чувствовала. Он заплатил за билет и все продолжал смотреть на меня, сказав, что снова придет. Я все время думала о нем. Казалось, будто он захватил часть моего сознания. – Она беспомощно взмахнула рукой. – Он стал моим наваждением. Мне казалось, что он следит за мной. Я нервничала и, вернувшись из офиса, уже не выходила из дому, но это не избавляло от мыслей о нем. – Она коснулась моего запястья. – Ужасно, что я больше не думала о тебе, а только о нем. От тебя по-прежнему приходили письма, но некоторые я даже не читала. Я знаю, что тебе больно это слышать, но попытайся понять – в то время я отчаянно боролась, чтобы не стать одержимой. Злые духи стремятся обладать людьми. – Она пристально посмотрела на меня. – Ты веришь в это, Клей?

Я никогда не думал о злых духах. Для меня Видаль был просто заносчивым, самоуверенным воротилой.

– Я не знаю, но продолжай. Что же произошло потом? – сказал я.

– Вернувшись из Лондона, он приходил в офис почти каждый день под каким-нибудь предлогом. Я даже поменялась с Биллом временем ланча, чтобы его избегать, но это не имело значения. Но что дальше рассказывать? Я боролась с ним целых два ужасных месяца, но он был гораздо сильней меня. В конце концов я сдалась, и он завладел мной.

– Ты хочешь сказать, что он заставил тебя выйти за него замуж? – изумленно спросил я.

– Он меня не заставлял. Он завладел мной. Я знала, что, если не подчинюсь ему, мне больше не будет покоя. Я так устала и была так напугана. Легче было выйти за него замуж, чем продолжать борьбу.

– Но почему ты не сообщила мне об этом? Я бы вернулся и помог.

– Никто не смог бы мне помочь. Когда ты вступаешь в такую борьбу, ты либо сам спасаешься, либо уступаешь. Это была личная битва, которую я проиграла. Кроме того, Клей, я любила тебя и по-прежнему люблю. Я знала, что, если бы ты вмешался, он убрал бы тебя с дороги. У тебя не было бы оружия против него. Я действительно хотела все рассказать тебе, но потом подумала: зачем портить две жизни? Я сказала себе, что не должна подвергать тебя опасности. Поэтому я написала тебе и вернула кольцо.

Я посмотрел на нее, сбитый с толку. Как можно было поверить в такие россказни?

– Ты, кажется, все еще не понимаешь, Клей? Он зло! Он демон! Но ты ведь не веришь в демонов?

Дикий страх в ее глазах подействовал на меня.

– Уверен, что демоны исчезли еще в прошлом веке, – сказал я. – Нет, я не верю ни в демонов, ни в злых духов, но я могу понять, что человек его энергии и силы может сбить тебя с ног. Я верю, что он генератор энергии, но все эти разговоры о гипнозе, одержимости… о духах… Нет, я не могу принять всерьез этот бред.