Текст книги "Расскажи это птичкам"

Глава четвертая

Уже начало смеркаться, когда Энсон остановил машину у автозаправки «Колтекс» на магистрали, ведущей в Брент. Пока заправщик наполнял бак и протирал лобовое стекло, Энсон зашел внутрь и направился к туалету. Сквозь оставленную щель в двери уборной он внимательно осмотрел помещение. Там стоял письменный стол, шкаф с документами и старомодный сейф. Он отметил два больших окна, выходящих на шоссе.

Покинув свой наблюдательный пункт, Энсон, довольный тем, что сумел мысленно набросать план местности, вернулся к машине.

Рассчитываясь с работником заправки, он как бы между делом спросил:

– Вы же круглосуточно работаете?

– Да, но я через три часа ухожу, придет мой сменщик. Ночью его дежурство.

Несколько месяцев назад Энсон разговаривал с директором заправки, пытаясь убедить его застраховать выручку, поэтому теперь знал, что в сейфе должно быть порядка трех-четырех тысяч долларов. Увидев пистолет в доме Барлоу, он сразу подумал, что ограбить эту заправку – раз плюнуть.

Он подивился спокойствию, с каким он планировал ограбление. Тяжесть револьвера в кармане придавала ему уверенности. Энсон решил, что в районе четырех утра он вернется на заправку и, угрожая пистолетом, заставит работника отдать ему содержимое сейфа. Если все пройдет гладко, он сможет рассчитаться с Дунканом, а оставшиеся две тысячи пойдут на уплату первого взноса по страховке Фила Барлоу.

Энсон вернулся в «Мальборо» и поднялся к себе в номер. Усевшись поудобнее, он принялся разглядывать револьвер. Энсон два года прослужил в армии, поэтому кое-что понимал в оружии. Убедившись, что пистолет исправен, он достал из кармана шесть патронов, вставил в барабан и положил револьвер в портфель.

Спустившись в бар, Энсон выпил две порции неразбавленного виски, после чего направился в ресторан. Заказал обед и попросил принести полбутылки кларета. Вино он пил редко, но сейчас ему была нужна пробка от бутылки, которая играла в его плане не последнюю роль. Живот все еще болел, и Энсон ел без аппетита, вяло ковыряя вилкой в тарелке. Около девяти вечера он рассчитался, сунул пробку в карман и покинул ресторан, на выходе заглянув в уборную. Пожилой негр-гардеробщик, дремавший в кресле, лениво приоткрыл глаза, но, убедившись, что Энсон не нуждается в его услугах, снова закрыл.

Энсон не спеша мыл руки, разглядывая в зеркало шляпы и пальто, ожидавшие своих хозяев на вешалке позади него. Он приметил среди них с самого края коричнево-зеленое пальто в полоску, поношенное, зато хорошо запоминающееся, и тирольскую шляпу с ярким пером.

Вытерев руки, он еще раз взглянул на гардеробщика, который теперь негромко похрапывал, быстро снял с крючка приглянувшиеся вещи и вышел на улицу через боковой вход. Подойдя к машине, он положил принесенный реквизит в багажник, а затем вернулся в отель.

Оказавшись в номере, Энсон растянулся на кровати с сигаретой в зубах и принялся прокручивать в голове план, чтобы убедиться, что в нем нет изъянов.

Вроде бы все довольно просто, главное – не терять самообладания. В районе трех часов ночи он выйдет из отеля через служебный вход – в это время он почти не рискует с кем-нибудь столкнуться. Оставит машину на обочине неподалеку от заправки, дальше пойдет пешком.

Предварительно Энсон подчернит свои светлые брови и волосы на висках жженой пробкой, наденет позаимствованные из гардероба шляпу и пальто, повяжет нижнюю часть лица платком и в этой экипировке ворвется внутрь. Забрав деньги, он выведет телефон из строя и вернется в машину. А если кто-то вздумает поиграть в героя… что ж, на этот случай он и прихватил с собой револьвер.

Он встал с кровати, чувствуя себя измотанным и взвинченным. Еще только десять вечера. Интересно, как там Мег? Он постоянно о ней думал. Чтобы как-то отвлечься от беспокойных мыслей, Энсон спустился в бар и, заприметив там двух знакомых торговых агентов, подсел к ним.

Когда он вернулся в номер, было около часа ночи. Энсон выпил достаточно для того, чтобы увериться, что теперь ему сам черт не брат. Он достал из портфеля револьвер Барлоу и взвесил его в ладони, ощущая приятную тяжесть.

«Ну что ж, – думал он, – в жизни каждого человека, если он чего-то стоит, наступает момент, когда ему приходится решать, что делать со своей жизнью дальше. Я и так достаточно его оттягивал. Без денег мне не пробиться. А вместе с Мег и пятьюдесятью тысячами баксов в кармане я горы сверну!»

Но в глубине души Энсон понимал, что сам себя обманывает. Он знал, что уже через год, а то и меньше, от этих денег не останется и следа – он никогда не отличался бережливостью. Он знал, что Мег была его лучшим трофеем, но не более того. Ничем она ему не поможет – по большому счету она просто шлюха, ленивая и никчемная, да еще и жадная до денег, как и он сам.

«Ну и пусть, – говорил он себе, пожимая плечами. – Ясное дело, деньги рано или поздно закончатся. Зато пока они у нас будут, мы славно проведем время». Он снова откинулся на подушку и, не выпуская из рук револьвера, снова стал думать о Мег.

Последние два года Гарри Вебер постоянно работал на автозаправке «Колтекс» в ночную смену. Ему очень нравилась такая непыльная работенка, ведь Гарри обожал посидеть за книжкой, а на работе читать можно было сколько угодно.

С часа ночи до семи утра редко заезжало больше трех машин, и для Гарри оставалось загадкой, почему заправка работает круглосуточно. Но покуда это давало ему возможность расслабиться за книжкой, да еще и получить при этом неплохое вознаграждение, он справедливо полагал, что это не его ума дело.

Пробило почти четыре, и Гарри сделал себе кофе. С чашкой в руке он устроился в кресле и уже собрался окунуться в пучину захватывающих приключений Джеймса Бонда, как вдруг стеклянная входная дверь бесшумно распахнулась. Гарри поднял глаза, напрягся, затем очень тихо поставил чашку на стол. Книга выскользнула у него из рук и упала на пол.

Мужчина, стоявший перед ним, был одет в странное пестрое пальто и тирольскую шляпу. Нижнюю часть его лица прикрывал белый платок. В правой руке он держал револьвер, направленный на Гарри.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем бандит спокойно сказал:

– Только не геройствуй. Я не собираюсь тебя убивать, но сделаю это, если придется. Открой сейф, и поживее!

– Хорошо, – ответил ошеломленный Гарри и медленно поднялся на ноги.

Бандит прошел внутрь и направился к туалету, продолжая держать Гарри на мушке. Он толкнул дверь уборной и, пятясь задом, отступил в темноту.

– Открывай сейф! Живо! – вновь рявкнул бандит, стоя в дверном проеме.

Гарри послушно выдвинул верхний ящик стола. Помимо ключа от сейфа, там лежал автоматический револьвер 45-го калибра, который держали специально для такого случая. Он посмотрел на пистолет и начал прикидывать, успеет ли схватить его и выстрелить раньше, чем преступник.

Тем временем Энсон заметил тень сомнения на лице Гарри и понял, что в ящике оружие.

– Не двигайся! – закричал он. – Шаг назад, руки вверх!

Неприкрытая угроза в его голосе заставила Гарри вздрогнуть. Кляня себя за нерешительность и в то же время ощущая облегчение, Гарри выполнил приказ.

Энсон вышел вперед, достал из ящика револьвер, затем вернулся на прежнее место и положил его себе под ноги.

– Открой сейф! – злобно прорычал он, целясь в Гарри. – Я же предупреждал: хочешь жить – не строй из себя героя!

Гарри взял из ящика ключ и открыл сейф.

Энсон настороженно посмотрел в окно на темное шоссе.

– Отойди к стене, – приказал он. – Повернись к ней лицом и не шевелись.

Гарри безропотно повиновался.

Энсон опустился на колени перед сейфом и вытащил заветный металлический ящичек. Он оказался не заперт. Эн-сон открыл крышку: при виде внушительной стопки банкнот у него заблестели глаза. Он принялся лихорадочно распихивать купюры по карманам пальто, как вдруг услышал глухое урчание двигателя – приближался мотоцикл. Его сердце бешено заколотилось. Это мог быть только патрульный! Остановится или проедет мимо?

Энсон судорожно рассовал оставшиеся деньги по карманам, швырнул ящичек обратно в сейф, захлопнул его, а сам попятился к туалету.

– Живо за стол! – прошипел он Гарри. – И без глупостей. Не то схлопочешь пулю в лоб.

Гарри шагнул к столу, и в это мгновение фара мотоцикла осветила комнату. Через секунду рев двигателя затих.

Струйка холодного пота стекла по лицу Энсона. Коп остановился! Сейчас он будет здесь!

– Если начнется стрельба, – предупредил он Гарри, – тебе достанется первому.

Энсон прикрыл дверь туалета, оставив узкую щель.

Теперь ему была видна только часть помещения, и, что тревожило, Гарри остался вне поля зрения.

Как только дверь уборной притворилась, Гарри тотчас же схватил пустой бланк и нацарапал на нем карандашом: «Ограбление. Преступник с пушкой в туалете».

Дверь распахнулась, на пороге появился здоровенный полицейский с красным лицом. Он частенько наведывался в это время, и у Гарри всегда была для него наготове чашка ароматного кофе.

– Привет, Гарри! – бодро поздоровался он. – Угостишь кофейком старого приятеля?

Энсон оглядел тесное помещение и сразу понял, что угодил в ловушку: окошко было слишком маленьким и располагалось почти под потолком. Удрать через него не получится.

Он услышал слова Гарри:

– Я как раз только сварил, Том!

Полицейский стянул с себя защитные перчатки, бросил их на стол, и в этот момент Гарри жестом показал ему на записку.

Коп не отличался сообразительностью. Он тупо уставился на бланк и спросил:

– Что это? Ты хочешь, чтобы я прочитал?

Услышав это, Энсон понял, что его сдали. И в очередной раз удивился собственному спокойствию. Он бесшумно открыл дверь туалета.

Увидев его, Гарри побледнел.

Полицейский, нахмурившись, смотрел на записку. Затем обернулся и увидел преступника в маске.

– Ни с места! – крикнул Энсон неестественно высоким голосом, направляя дуло револьвера на полицейского.

Маленькие глазки копа расширились от удивления, но он взял себя в руки и медленно выпрямился. Он показался Энсону просто огромным.

– К стене! – скомандовал Энсон. – Живо! Оба!

Гарри поспешно попятился, а вот полицейский даже не шевельнулся.

– Думаешь, это сойдет тебе с рук? Как бы не так, сопляк! Дай сюда свою игрушку. Быстро! – сказал он жестко.

Энсон внезапно почувствовал волнение. Этот баран решил поиграть в смельчака! Он увидел, как коп протягивает к нему свою огромную лапу и приговаривает, словно обращаясь к цирковой собачонке:

– Дай сюда! Ну же!

Энсон не шелохнулся. Его палец лежал на курке. Но когда полицейский начал медленно двигаться в его сторону, Энсон понял: дальше ждать нельзя. Грохот выстрела и жесткая отдача заставили его содрогнуться. Тяжело дыша, он отступил назад. Красное обветренное лицо копа на глазах побелело, толстые, как две тумбы, ноги подкосились, словно его кости превратились в желе.

Некоторое время Энсон стоял неподвижно. Платок, скрывающий его лицо, насквозь промок от пота. Он с ужасом смотрел на грузную тушу, оседавшую на пол. Массивная рука вяло цеплялась за край стола, затем соскользнула, и полицейский остался лежать лицом вниз прямо у ног Энсона.

Энсон подался к двери, но остановился, схватил телефон и, сорвав его со стены, злобно швырнул в Гарри, который буквально скрючился в углу, закрыв голову руками, – стрельба здорово его напугала.

Энсон выбежал наружу и бросился к машине. Пачки денег приятно оттягивали карманы.

На следующее утро, сразу после завтрака, Энсон спустился в контору при отеле и выписал чек на 1045 долларов на имя Джо Дункана. Чек был вложен в конверт вместе с короткой запиской, сообщавшей, что отныне с Дунканом он дел не имеет. Запечатав конверт, Энсон направился к одному из телефонов-автоматов и набрал номер Мег.

Она подошла к телефону не сразу, и он уловил в ее голосе нотки недовольства. Часы показывали без двадцати девять, и Энсон понял, что он вытащил ее из постели.

– Заеду после обеда, – сказал он. – Я должен кое-что вернуть. Ты будешь дома?

– А, это ты! – Недовольство в голосе не исчезло. – Ты меня разбудил!

Перед его глазами все еще стояла картина: грузный полицейский падает, словно срубленное дерево.

– Ты будешь дома? – раздраженно повторил он вопрос.

– Да-да, конечно.

– Буду около трех, – сказал он и повесил трубку.

Он покинул отель и направился в отделение Национального банка Прутауна, где внес тысячу долларов наличными и попросил служащего перевести их на его счет в Бренте. Затем забежал на почту и отправил заказное письмо Дункану.

На сегодня у него было назначено пять встреч. Одному фермеру он выписал полис на тысячу долларов. Еще двух потенциальных клиентов ему так и не удалось убедить в том, что им следует застраховаться именно в его компании. Обедать он вернулся в Прутаун. В ожидании заказа он пролистал утренний выпуск местной газеты и нашел заметку об ограблении автозаправки «Колтекс». Из газеты он также узнал, что раненного им полицейского зовут Том Санквист и находится он в тяжелом состоянии – прострелено легкое. Жена и двенадцатилетний сынишка дежурят у его постели. Заметку иллюстрировала фотография Гарри Вебера, который указывал рукой на туалет, где скрывался преступник. На месте происшествия побывал лейтенант Ф. Дженсон из отдела по расследованию убийств полиции Брента.

Энсон отложил газету и принялся за еду, с удовлетворением отметив, что здорово проголодался. Живот уже почти не болел, и теперь он мог в полной мере насладиться сытным обедом.

Официант взахлеб рассказывал о недавнем ограблении, Энсон вежливо слушал.

– Ни в коем случае нельзя хранить крупные суммы в таком безлюдном месте! – сказал официант, когда Энсон уже рассчитывался. – Это ведь так опасно!

Энсон согласился с ним и покинул ресторан. В холле он столкнулся с двумя агентами, с которыми выпивал в баре прошлой ночью. Они тоже обсуждали дерзкое ограбление автозаправки.

– Наверняка это был какой-то заезжий гастролер, – уверенно сказал один из них. – Держу пари, что это не местный. Его уже давно и след простыл.

Энсон согласно покивал и направился к машине. Ему предстояла еще одна встреча – надо было продлить одному клиенту страховку на автомобиль. Когда с делами было покончено, Энсон двинулся в сторону дома Барлоу.

Пока Энсон ехал по трассе, он прокручивал в голове события минувшей ночи. Он не находил ни единой зацепки, по которой полиция могла бы выйти на его след. Описание грабителя, которое дал Вебер, было явно составлено под воздействием сильного нервного потрясения: преступник, по его мнению, был высоким и крепкого телосложения, что явно не указывало на Энсона. Тирольскую шляпу Гарри описал верно, а вот пальто, с его слов, было желтовато-коричневым. Раненый полицейский находился на грани жизни и смерти и подавно не мог ничего сказать.

После ограбления на обратном пути Энсон выбросил шляпу и пальто в кусты. Как выяснилось, это дело принесло ему целых 3670 долларов – больше, чем он рассчитывал.

Неожиданностью для Энсона стало то, что все это время он сохранял поразительное хладнокровие: даже тот факт, что ему пришлось выстрелить в полицейского, никак его не задел.

Когда он свернул на подъездную дорожку к дому, в дверях появилась Мег.

Он вышел из машины и с улыбкой двинулся ей навстречу.

– Привет, – сказал он. – Я снова здесь.

Она отступила в сторону, улыбнувшись в ответ одними губами. Она была бледна и явно чем-то взволнована.

Когда она закрыла входную дверь, а он снял пальто, Мег сказала:

– Только что передали по радио… Патрульный офицер… в которого стреляли… он… он умер.

Энсон прошел в гостиную и встал у камина, грея озябшие ладони. Мег застыла в дверном проеме, в ее синих глазах читался страх.

– Это все?..

– Ты слышал, что я сказала? – Она почти визжала. – Он мертв!

Энсон молча ее разглядывал, в который раз поражаясь собственному спокойствию. Тот дурак сам напросился. У него был шанс выжить, так нет же! Какой смысл об этом думать? Барлоу – следующий на очереди. Смерть полицейского окончательно определила его судьбу.

– В чем же дело? – спросил он.

– Это ведь ты его застрелил?

Энсон осмотрелся. «Какая же она все-таки неряха», – подумал он, глядя на неубранную после завтрака посуду. Недоеденная яичница с беконом (наверное, это Барлоу ее оставил), пятно от джема на скатерти, грязные кофейные чашки рядом с пишущей машинкой – все это вызывало в нем отвращение.

Она неподвижно стояла и смотрела, как Энсон открывает портфель и достает оттуда револьвер. Он тщательно вытер его носовым платком и в нем же понес на место. Затем вынул из кармана пять патронов и так же тщательно вытер каждый, прежде чем положить в футляр.

– Ты почистил револьвер? – испуганно спросила она.

– Ясное дело.

– Но ты ведь брал шесть патронов!

– Думаешь, он заметит, что одного не хватает? – спросил Энсон, поворачиваясь к ней лицом.

Она вздрогнула:

– Выходит, это все-таки ты.

Он схватил ее за запястье и грубо притянул к себе.

– Это только начало, – сказал он, его рука скользнула вниз по ее спине.

Она напряглась, попыталась отпрянуть от него, но он не позволил.

– Ты ведь сама сказала, что мы пойдем до конца. – Он еще сильнее прижал ее к себе. – Поцелуй меня! – потребовал он. – Мы с тобой в одной упряжке, пути назад нет! Ну же!

Она поколебалась, потом закрыла глаза и сдалась. Когда их губы встретились, он почувствовал, что она дрожит. Он подвел ее к дивану и грубо толкнул. Мег упала на спину и испуганно уставилась на него. И тут же замотала головой:

– Нет, только не сейчас!.. Джон! Нет!..

Выражение его лица резко изменилось, и то, что она увидела, заставило ее уступить ему.

– Расскажи о себе, Мег, – попросил Энсон двадцать минут спустя. Он сидел возле камина в большом обшарпанном кресле, а Мег все еще лежала на диване. – Это не праздное любопытство. Будь внимательна, отвечай на все мои вопросы честно. Мне не хочется, чтобы ты закончила свои дни в газовой камере.

Мег с трудом пошевелилась.

– Почему ты так говоришь? Не пугай меня.

– Лучше уж бояться меня, чем Мэддокса, – возразил Энсон. – Как только ты придешь в страховую компанию с заявлением, они всю душу из тебя вытрясут. Даже если у тебя окажется железобетонное алиби, они все равно будут тебя подозревать. Тебе есть что скрывать? Какой-нибудь факт из прошлого, о котором им лучше не знать…

Она нахмурилась, не глядя на него:

– Нет… Конечно нет!

– Никаких судебных разбирательств?

Она приподнялась, сверля его злобным взглядом:

– Нет!

– У тебя никогда не возникало проблем с полицией?

Она поколебалась, потом пожала плечами и сказала:

– Пару раз останавливали за превышение скорости… и все.

– Чем ты занималась до замужества?

– Работала администратором в отеле.

– В каком?

– «Коннот Армс».

– Что это за отель, нормальный? Или из тех, где сдают номера с почасовой оплатой и не задают лишних вопросов?

– Разумеется, это нормальный отель!

– А до этого?

И снова она какое-то время мялась, прежде чем ответить.

– В ночном клубе.

Энсон насторожился:

– И что ты там делала?

– Как обычно: сопровождала мужчин, уговаривая их купить побольше дорогой выпивки.

– А теперь скажи мне всю правду, Мег. Ты водила их к себе домой, верно? Ты понимаешь, что я имею в виду.

– Нет.

Он внимательно посмотрел на нее. В ее глазах читалась неподдельная ярость.

– Точно?

– Я же сказала, что не водила! – Она выпрямилась, как натянутая струна. – Неужели этот человек станет задавать мне подобные вопросы?

Энсон покачал головой:

– Не думаю. Но если его что-то насторожит в этом деле, он подключит к работе одного из своих опытных детективов, а тот без твоего ведома узнает всю твою подноготную. И вот когда у Мэддокса на столе будет лежать полное досье на тебя, тут-то он и решит, давать добро на выплату или нет. И если там окажется хоть малейший компромат, тогда берегись!

Мег снова легла. Было заметно, что она чем-то обеспокоена.

– Если бы я знала, как все сложно, я бы на это не согласилась.

– Еще не поздно отказаться, – сказал Энсон. – Неужели ты рассчитывала отхватить куш в пятьдесят тысяч долларов, не ударив палец о палец? Если ты со мной честна, тебе не о чем волноваться. А еще раньше чем ты занималась?

– Жила с мамой, – ответила Мег, не глядя на Энсона.

– Ты замужем уже почти год. Это очень важно, Мег. Говори только правду. За это время у тебя был любовник?

– У меня есть ты. – Мег криво улыбнулась.

– Речь не обо мне. Мы были крайне осторожны и будем вести себя так же и впредь. Был ли у тебя кто-то, с кем ты не пряталась так же, как со мной?

– Нет, никого.

– Уверена? Если Мэддокс узнает, что у тебя был любовник, он его из-под земли достанет. Для него нет ничего слаще, чем обнаружить, что у новоиспеченной вдовы застрахованного на кругленькую сумму клиента была интрижка. Такие ситуации – его конек.

– У меня никого не было.

– Есть кто-то, кому известно, как ты на самом деле относишься к мужу? Может, кто-то стал свидетелем вашей ссоры?

Мег покачала головой:

– Сюда вообще никто не приходит.

– А твой муж мог с кем-нибудь тебя обсуждать?

Она решительно помотала головой:

– Однозначно нет… Он не стал бы этого делать.

Энсон откинулся на спинку кресла и надолго задумался. Мег молча наблюдала за ним.

– Ладно, – подытожил он. – Пожалуй, этого достаточно. Ты точно сказала мне правду? Это очень важно, поверь мне. Когда Мэддокс затеет расследование – а он, держу пари, это сделает, – ты должна быть кристально чиста. Ты не обманываешь меня, Мег?

– Нет. Хватит повторять одно и то же! Я сказала тебе правду!

– Хорошо.

Энсон расслабился и достал пачку сигарет, протянул одну Мег, другую взял себе. Когда они закурили, он продолжил:

– Теперь поехали дальше. Твой муж будет дома завтра вечером?

– Он каждый вечер дома, кроме понедельника и четверга.

– Я приеду к половине девятого. Дверь мне откроешь сама. Чтобы продать ему страховку, я должен попасть в эту комнату. А если к двери подойдет твой муж, он может просто не пустить меня на порог, и тогда ничего не выйдет.

– Только не питай иллюзий насчет Фила, тебе нелегко будет его уломать.

Энсон поднялся.

– Твое дело маленькое: открыть дверь и впустить меня внутрь. Со всем остальным я как-нибудь сам разберусь. До завтра.

Она тоже встала.

– Джон… Я должна знать… Это ты застрелил того полицейского?

Энсон взял свой портфель.

– Меньше знаешь – крепче спишь. – Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза. – У меня есть деньги, чтобы сделать первый взнос. Остальное не должно тебя волновать.

Даже не притворяясь, что хочет ее поцеловать, он вышел из дома и, не оборачиваясь, поспешил к машине.

Как только шум мотора стих, Мег бросилась к телефону и торопливо набрала номер. Она долго слушала гудки, но ответа не последовало.

Следующий вечер выдался ясным и теплым, в небе сияла полная луна. Как оказалось, для Энсона это обернулось удачей.

Мег предупреждала его, что с Барлоу ему придется непросто, но он и представить не мог насколько. Как все слабохарактерные люди, Барлоу оказался не только упрямым, но еще и грубым. Попасть в гостиную было несложно – его провела Мег. Но как только Барлоу вскочил со своего кресла с газетой в руке, Энсон сразу же почувствовал враждебность, исходившую от этого маленького брюзгливого человека.

Не обращая внимания на столь вопиющее негостеприимство, Энсон бодро начал свой обычный деловой разговор.

Однако Барлоу резко его оборвал:

– Меня не интересует страхование. Никогда в жизни не приобретал никаких страховок и не собираюсь этого делать. Вы впустую тратите свое и мое время. Будет лучше, если вы уйдете.

Энсон улыбнулся своей профессиональной улыбкой:

– Мистер Барлоу, я ехал из самого Брента, чтобы с вами поговорить. Я буду очень вам признателен, если вы меня выслушаете. Я…

– Не собираюсь я вас слушать! – Барлоу злобно посмотрел на Мег, застывшую в дверном проеме. – Какого черта ты его впустила? Знаешь ведь, что я не разговариваю со страховщиками!

Он снова сел в кресло и демонстративно закрылся газетой.

Энсон и Мег переглянулись. Она пожала плечами, словно говоря: «А чего ты ждал? Я ведь предупреждала!»

Для Энсона, одного из лучших агентов «Нэшнл фиделити», это был своего рода вызов. За все эти годы он не раз сталкивался с категоричным отказом, но в итоге ему все же удавалось добиться своего.

Он продолжил, обращаясь к газете, за которой скрывался Барлоу:

– Разумеется, я уйду, если досаждаю вам. Но у меня сложилось впечатление, что вы заинтересованы в страховании жизни. На самом деле мне посоветовали к вам обратиться.

Барлоу опустил газету и с подозрением уставился на Энсона:

– Посоветовали? И кто же?

Энсон развел руками:

– Мистер Хэммерштейн. – Он назвал фамилию генерального директора магазина Фрэмли. Энсон ничем не рисковал, используя это имя: едва ли такая мелкая сошка, как Барлоу, на короткой ноге с такой важной персоной. – Я застраховал его жизнь, и он сказал, что было бы неплохо предложить услуги нашей компании и некоторым его сотрудникам. Среди прочих он назвал и вас.

Барлоу покраснел:

– Мистер Хэммерштейн упомянул мое имя?

– Все верно. – Энсон обезоруживающе улыбнулся. – Мне показалось, он о вас заботится.

Возникла пауза. Затем Барлоу сказал уже куда более мягким голосом:

– Мне это не нужно, извините. В любом случае спасибо, что уделили время.

– Что ж, был рад знакомству. Не смею вас больше задерживать.

Барлоу поспешно поднялся на ноги. Теперь он выглядел смущенным.

– Я не хотел показаться грубым, – сказал он. – Мне бы не хотелось, чтобы вы думали… Я имею в виду… я не имею ничего против людей вашей профессии, просто некоторые из них слишком назойливы.

Энсон улыбнулся еще шире. Теперь этот брюзга явно боится, как бы его босс не узнал о том, что он дал Энсону от ворот поворот.

– Прекрасно вас понимаю! Не поверите, но буквально на днях один чудак пытался продать страховку мне самому! – Энсон рассмеялся.

Барлоу тоже засмеялся. От его былой враждебности не осталось и следа, но все же он медленно двигался в сторону выхода, явно намереваясь выпроводить Энсона за дверь.

– Держу пари, он ничего вам не продал, – сказал он.

– И вы абсолютно правы! – Энсон обернулся и вновь рассмеялся.

Барлоу был уже в прихожей.

Тайком подмигнув Мег, Энсон последовал за ним.

– У вас просто восхитительный сад! Хотел бы я взглянуть на него при дневном свете. Когда я подъезжал, фары осветили розарий. Должен вам сказать, это самые прекрасные розы, которые я когда-либо видел!

Барлоу уже тянул руку к дверной ручке, но вдруг остановился.

– Вы увлекаетесь садоводством?

– Я просто без ума от него, но, к сожалению, живу в квартире. У моего отца был коттедж в Кармеле, он выращивал розы, однако они не идут ни в какое сравнение с вашими!

– Вы серьезно? – Барлоу окончательно расслабился. – Хотите посмотреть на мой сад? – Его брюзгливое лицо смягчилось. – Я вам его покажу.

Барлоу открыл щиток у входной двери, щелкнул несколькими тумблерами и распахнул дверь.

Энсон шагнул вперед и замер.

Маленький сад мгновенно превратился в сказочную страну. Подсветка была сделана мастерски: лампочек не было видно, и создавалось впечатление, будто сами цветы излучают свет. Даже фонтанчик и пруд с рыбками переливались голубовато-желтыми огоньками.

– Бог мой! – У Энсона перехватило дыхание. Он осторожно обошел Барлоу и остановился на подъездной дорожке, с восторгом глядя на прекрасный сад. Притворяться не пришлось: он был искренне восхищен. Веселая игра фонтана, волшебные переливы света, пышные цветы – вся эта красота действительно брала за душу.

– Все это я сделал сам, – похвастался Барлоу. – Посадил цветы, придумал подсветку, смастерил фонтан… Все сам.

– Я бы не задумываясь отдал пять лет своей жизни за возможность создать подобное, – сказал Энсон, ничуть не кривя душой.

– Я потратил долгие годы на то, чтобы этому научиться, – горько усмехнулся Барлоу, и его лицо вновь помрачнело. – И ради чего? Чтобы прозябать в магазине Фрэмли?

«Вот оно! – подумал Энсон. – Это мой шанс!»

Он повернулся к Барлоу, придав лицу удивленное выражение:

– Но почему, ради всего святого, вы горбатитесь на кого-то, обладая таким талантом? Вы могли бы зарабатывать очень хорошие деньги, занимаясь благоустройством садов.

Барлоу досадливо махнул рукой:

– Неужели вы считаете, что я об этом не задумывался? Увы, без начального капитала это невозможно. Нет, нельзя так рисковать. У меня семья и ничего за душой.

– Ничего за душой? – недоверчиво переспросил Энсон. – Как вы можете так говорить, когда у вас есть это чудо! – Он картинно махнул рукой в сторону сада. – Да любой банк выдаст вам ссуду, едва взглянув на этот сад. Вы туда обращались?

– Мой банк ничего мне не даст, – печально сказал Барлоу. – Мне нечего предложить им в качестве обеспечения. К тому же у меня плохая кредитная история. Моя мать стоила мне… да ладно, не важно. Суть в том, что никто не даст мне взаймы. Даже этот дом уже заложен-перезаложен.

Энсон отошел от Барлоу, остановился возле прудика и стал наблюдать за плавающими в подсвеченной воде золотыми рыбками. Через короткое время к нему присоединился хозяин.

– Как интересно, – сказал Энсон. – Когда я вижу нечто подобное, во мне просыпается азарт. – Он посмотрел на Барлоу. – Перед вами столько возможностей! О какой сумме идет речь? У меня много знакомых в Бренте, Лэмбсвилле и Прутауне… весьма состоятельных людей. Они бы пришли в полнейший восторг от идеи заполучить такой сад. Я бы мог вас познакомить. Сколько денег вам нужно?

Лицо Барлоу сделалось одновременно встревоженным и исполненным надежды.

– Чего мы здесь стоим? – спохватился он, кладя руку на плечо Энсону. – Пройдемте в дом, там спокойно и поговорим.

Когда они вернулись в гостиную, Энсон уселся на диван и заговорщицки подмигнул Мег.

– Я задержусь допоздна, Анна, – сказал он секретарше. – Нужно доделать одну страховку. Ты можешь быть свободна, нечего тут висеть у меня над душой.

– Как скажете, мистер Энсон. Я могла бы остаться и помочь.

– Не нужно. К тому же сегодня ты ведешь своего парня в кино, если я не ошибаюсь?

Анна хихикнула:

– Вы хотели сказать: он – меня.

– Как бы то ни было… можешь идти. Я справлюсь.

Когда она ушла, Энсон подошел к шкафу и вытащил оттуда четыре бланка. Он положил их на свой стол, закурил и откинулся на спинку кресла.

С тех пор как он убедил Барлоу застраховать жизнь на пять тысяч долларов, прошло пять дней. Прежде чем завершить сделку, Барлоу предстояло пройти обычное в таких случаях медицинское обследование. Если бы он его провалил, весь план пошел бы насмарку, но этого не произошло: доктор Стивенс, который работал на «Нэшнл фиделити», сказал, что тот здоров как бык.

Когда Энсон растолковал Барлоу, что благодаря полису тот сможет взять в банке ссуду, необходимую для того, чтобы заняться ландшафтным дизайном (когда Энсон использовал это словосочетание, Барлоу неизменно приходил в восторг), все его предубеждение перед страховыми агентами как рукой сняло. Он так рвался подписать договор, что Энсон даже испугался, не перестарался ли. Пришлось немного остудить его пыл, объяснив, что каждому новому клиенту необходимо пройти предварительное медицинское обследование.