Текст книги "Откройте – смерть!"

Джеймс Хедли Чейз
Откройте – смерть!

Глава 1

Мелкие капли дождя падали на потное лицо Черного Сэмми, когда тот тащил сумку с деньгами. Это был долговязый негр лет тридцати. Глядя на его широкие боксерские плечи, большие руки и ноги, не многие могли бы сказать, что сердце у него сейчас ушло в пятки. Он боязливо оглядывался по сторонам. Еще бы, Сэмми нес в старом пакете около шестидесяти тысяч долларов. И самое ужасное, весь район знал об этом.

Каждую пятницу, в одно и то же время, он проделывал этот путь, который занимал четыре часа. В течение этих четырех часов он собирал деньги с баров, газетных киосков и с огромного числа людей. Занимаясь этим, Сэмми всегда потел от страха: а вдруг какому-нибудь дураку взбредет в голову пристрелить его и ограбить?

Уже пятьсот двадцать пятниц подряд он проделывал этот путь, и все было в порядке. Но он никак не мог прогнать страх. Сэмми продолжал думать, что если что-то не случится в эту пятницу, то обязательно произойдет в следующую.

Даже после десяти лет работы Сэмми не верил в своего босса, Джо Массино. Он сомневался, что полумиллионный город можно держать в страхе и что никто, даже последний дурак, не осмелится украсть его сумку с деньгами. Однако Сэмми постоянно уверял себя, что глупо бояться, ведь рядом с ним всегда был Джонни Бианда, лучший стрелок банды Массино.

– Если что-то случится, Сэмми, – частенько говорил Джонни, – падай на сумку и предоставь все мне.

Эти слова должны были вселять спокойствие. Но они не успокаивали Сэмми. И мысль о том, что даже Джонни верит, будто что-то может случиться, вызывала у Сэмми спазмы в желудке.

И каждый раз он говорил себе, что иметь под боком Джонни все-таки лучше, чем шастать по округе в одиночку. Они с Джонни уже десять лет собирали деньги для Массино. Когда Сэмми было двадцать, он взялся за эту работу, потому что за нее хорошо платили. Кроме того, его нервы были тогда в куда лучшем состоянии. И, несмотря на страх, он гордился, что именно его выбрали для этой работы. Получалось, босс ему доверял. Ну, может, не совсем доверял, ведь Джонни был всегда рядом и следил, чтобы все было в порядке… Сэмми получал запечатанный конверт с деньгами, а Джонни – такой же конверт с запиской, в которой была указана сумма. Только в офисе Массино во время подсчета денег они узнавали, сколько собрали. В последние десять лет эта сумма постоянно возрастала. В прошлую пятницу Сэмми был просто ошеломлен, когда узнал цифру – шестьдесят три тысячи!

Конечно, несмотря на авторитет Массино и умение Джонни быстро стрелять, какой-нибудь дурак мог бы попытаться украсть эти деньги, думал Сэмми, продолжая нервно оглядываться по сторонам. Старая улица была полна людей, которые усмехались, глядя на Сэмми.

Здоровый черный индеец, почти такой же большой, как Сэмми, спустился по лестнице большого жилого дома.

– Не потеряй это, Сэмми, дружище. В этой маленькой старой сумке и мои деньги! – крикнул он.

Толпа захохотала, и Сэмми, начиная потеть больше обычного, зашагал быстрее. Им надо было заглянуть еще в одно место, перед тем как сесть в старый «форд» Джонни, где Сэмми мог наконец расслабиться.

Сопровождаемые насмешливыми взглядами людей, они зашли в игорный дом Солли Джекобса. Солли, крупный, с огромным животом человек, чье лицо напоминало подошедшее тесто, уже приготовил конверты.

– Эта неделя была неплохой, – сказал он Сэмми. – Но передайте мистеру Джо, что следующая неделя будет совсем лихой. Двадцать девятое февраля! Каждый паршивец в этом городе будет испытывать свою удачу. Скажите мистеру Джо, что вам понадобится грузовик, чтобы привезти деньги. Даже и не думайте, сами вы с этим не справитесь.

Сэмми, съежившись от страха, положил конверт в сумку.

– И, Джонни, – продолжал Солли, передавая Джонни его конверт, – на следующей неделе Сэмми стоит усилить охрану. Поговори об этом с мистером Джо.

Джонни что-то пробормотал. Он не был склонен болтать. Затем он развернулся и двинулся на улицу. Сэмми вышел вслед за ним.

Всего несколько ярдов – и вот наконец их «форд». Сэмми с облегчением сел на пассажирское место. Наручник на его широком запястье врезался в кожу. Это была еще одна вещь, которая его пугала, – быть прикованным к сумке! Он где-то читал о каком-то банковском служащем, которому отрубили руку топором, чтобы взять сумку. Остаться без руки!

Джонни сел за руль и стал искать ключ зажигания. Сэмми тревожно на него взглянул. Ему казалось, что Джонни что-то мучает. В последние две недели он был более молчалив, чем обычно. Да, Джонни явно терзает какая-то мысль. Это беспокоило Сэмми, потому что ему нравился этот невысокий крепкий человек, у которого были черные, с проседью волосы, глубоко посаженные карие глаза и всегда крепко сжатые губы.

Сэмми знал, что Джонни крепок, как тиковое дерево, и удар его кулака словно удар кувалды. Сэмми никогда не забудет, как однажды Джонни успокоил одного малого, пытавшегося затеять ссору. Они с Джонни пили пиво в баре, когда этот негодяй, в два раза крупнее Джонни, зашел в бар и замогильным голосом сказал, что он не собирался пить рядом с негром.

– Тогда пей где-нибудь еще, – сказал Джонни спокойно.

Это восхищало Сэмми – Джонни всегда сохранял спокойствие, он никогда не кричал.

Негодяй повернулся задом к вспотевшему от страха Сэмми, но Джонни встал между ними, так что удар достался ему. Сэмми показалось, что это был сильнейший удар, но Джонни даже не пошатнулся. Он немного подождал, затем нанес ответный удар и сломал негодяю челюсть. Сэмми почти не видел взмах кулака, Джонни был слишком быстр. Но он видел результат.

Да, Джонни был крепок, как тиковое дерево. Но он хорошо относился к Сэмми. Он был неразговорчив. За десять лет работы с ним Сэмми узнал о Джонни лишь то, что он уже двадцать лет работал стрелком у Массино, что ему около сорока двух лет, он не женат, не имеет друзей, живет в двухкомнатной квартире и что Массино его ценит.

Каждый раз, когда Сэмми что-то тревожило, когда у него были проблемы с женщинами или когда у его брата были неприятности, он всегда спрашивал совета у Джонни. И спокойный голос Джонни всегда заставлял Сэмми почувствовать себя лучше, даже если его проблемы от этого не решались.

Когда они только начинали работать вместе, Джонни был более разговорчив. Тогда он сказал то, что Сэмми никогда не забудет.

– Послушай, Сэмми, – сказал он. – Ты сможешь неплохо заработать на этом рэкете, но не давай себя одурачить. Откладывай по десять процентов от каждого недельного заработка. Понимаешь? От каждых заработанных десяти долларов откладывай один и не трогай его. Через несколько лет у тебя будет достаточно денег, чтобы выйти из этого бизнеса. Поверь мне, рано или поздно ты захочешь выйти из него, это так же верно, как то, что Бог создал яблоки.

Сэмми последовал этому совету. Он купил железный ящик, который держал под кроватью, и каждую неделю, после того как ему платили, клал в него десять процентов. Конечно, бывали времена, когда ему приходилось потрясти свой ящик. У его брата были неприятности, ему нужно было пять сотен долларов, чтобы не сесть в тюрьму. Потом деньги понадобились Кло на аборт. Но за десять лет сумма явно выросла, и в последний раз, проверяя ящик, ошеломленный Сэмми нашел там около трех тысяч долларов.

Ящик становился маловат для такого количества десятидолларовых банкнотов, и Сэмми подумывал, не купить ли новый. Совета Джонни он спрашивать не стал. Что-то беспокоило Джонни, и Сэмми не хотел ему надоедать. Он решил подождать. Джонни решит свои проблемы и тогда уже сможет дать хороший совет.

Они молча поехали к конторе Массино – большой комнате с темным столом, несколькими стульями и шкафом. Массино, когда работал, любил, чтобы не было ничего лишнего, однако у него был «роллс-ройс», дом, в котором было шестнадцать спален, в элитном районе города, яхта, кроме того, еще дом с десятью спальнями в Майами.

Когда Джонни и Сэмми вошли, он сидел за столом. У стены стоял Тони Капелло, один из телохранителей Массино – худой смуглый человек со змеиными глазками, почти так же хорошо стреляющий, как Джонни. На жестком стуле сидел Эрни Лассини и ковырял зубочисткой в зубах – тоже телохранитель Массино. Это был толстый, неуклюжий человек с безобразным шрамом на левой щеке – тоже неплохой стрелок.

Сэмми медленно подошел к столу и дрожащими руками поставил сумку перед Массино. Тот откинулся в кресле, усмехнувшись.

Массино было пятьдесят пять. Небольшого роста, плечи шириной с дверь, шеи почти не видно, жирное лицо со смятым носом, редкие усики и выцветшие серые глаза – все это пугало мужчин, но привлекало женщин. Массино был большим любителем женщин. Несмотря на большой вес, он все еще был довольно крепок и однажды даже сам вправил мозги одному типу из своей банды, после чего тот не был в состоянии работать в течение двух или даже трех месяцев.

– Без проблем, Сэмми? – спросил Массино, переведя взгляд на Джонни. Тот покачал головой. – Хорошо… Приведи Энди.

В этот момент Энди Лукас, бухгалтер Массино, сам вошел в кабинет.

Энди было лет шестьдесят пять, это был маленький, похожий на птичку человек с компьютером вместо мозгов. Пятнадцать лет назад он вышел из тюрьмы, отсидев за мошенничество, и Массино, оценив его ум, нанял его, чтобы тот контролировал его денежное королевство. Как и большинство решений, которые принимал Массино, оно было верным. Когда надо было платить налоги, делать вложения или придумывать способы зарабатывания денег, Энди цены не было.

Энди снял наручник со вспотевшей руки Сэмми. Затем он сел на стул перед Массино и начал проверять содержимое сумки. Массино жевал погасшую сигару и внимательно за ним наблюдал.

Сэмми и Джонни отошли и ждали в стороне. Энди насчитал шестьдесят пять тысяч долларов. Он положил деньги обратно в сумку, затем, кивнув Массино, отнес ее в свой кабинет и убрал в старомодный сейф.

– Вы, двое, – Массино указал на Джонни и Сэмми, – отдохните. Не понадобитесь мне до следующей пятницы. Вы знаете, какое это будет число? – Его тяжелые маленькие глазки остановились на Джонни.

– Двадцать девятое февраля.

Массино кивнул:

– Верно, двадцать девятое февраля. День дурака. Даю руку на отсечение, мы соберем около ста пятидесяти тысяч долларов.

– Солли тоже так сказал.

– Да уж. – Массино выбросил остаток сигары в мусорную корзину. – Так что… Эрни и Тони пойдут с вами. Вам понадобится машина. И не обращайте внимания на дорожное движение, я об этом позабочусь. В следующую пятницу полицейские будут смотреть в другую сторону, если вам вдруг придется нарушить правила стоянки. Сто пятьдесят тысяч – чертовски большая сумма, может быть, какой-нибудь дубоголовый вдруг решит их получить. – Он взглянул на Сэмми. – Но будь спокоен, парень, тебя защитят. И не потей так сильно.

Сэмми выдавил легкую улыбку.

– Я не беспокоюсь, босс, – соврал он. – Скажите, что делать, и я сделаю это.

С этими словами Сэмми и Джонни вышли под моросящий дождь.

– Давай, Сэмми, возьмем пива.

После сбора денег они всегда расслаблялись, вот и теперь отправились в бар Фредди. Мягкий полумрак бара встретил их, они сели на табуреты и заказали пиво.

Они пили молча, затем Сэмми заказал еще пива.

– Мистер Джонни… – Он немного помедлил, с тревогой глядя на жесткое, холодное лицо своего напарника. – Извините меня, вас что-то беспокоит? В последнее время вы какой-то тихий. Если я чем-то могу помочь… – Он начал потеть, думая, что не должен об этом говорить.

Джонни взглянул на него и улыбнулся. Джонни редко улыбался, и, когда это случалось, Сэмми радовался.

– Нет… Ничего такого. – Он пожал своими тяжелыми плечами. – Может быть, я старею. Но все равно спасибо, Сэмми. – Он достал пачку сигарет, протянул одну Сэмми и зажег ее. – Эта жизнь как в аду, правда? У нас в ней нет будущего. – Он выпустил дым через ноздри. – Что ты об этом думаешь, Сэмми?

Сэмми заерзал на своем табурете:

– Это хорошие деньги, мистер Джонни. Я боюсь, но деньги хорошие. Чем мне еще заняться?

Джонни снова взглянул на него, затем кивнул:

– Это верно… Что еще ты можешь делать? – Он помедлил, затем продолжил: – Ты откладывал?

Сэмми счастливо улыбнулся:

– Как вы мне сказали, мистер Джонни. Доллар с каждой десятки. И теперь у меня под кроватью три тысячи баксов. – Улыбка Сэмми пропала, он сделал паузу. – Я не знаю, что с ними делать.

Джонни вздохнул:

– Ты держишь все эти деньги у себя под кроватью?

– Что же еще мне с ними делать?

– Положи их в банк, болван.

– Я не люблю банки, мистер Джонни, – серьезно ответил Сэмми. – Они для белых. Уж лучше под кроватью. Я думаю, придется купить новый ящик.

Сэмми смотрел на Джонни, надеясь, что тот подскажет ему еще какой-нибудь ход, но тот только пожал плечами и допил свое пиво. Джонни не мог отвлекаться на глупые проблемы Сэмми. У Джонни было слишком много своих проблем.

– Отдыхай, – сказал он, встав с табурета. – Увидимся в следующую пятницу, Сэмми.

– Вы думаете, что-то случится? – боязливо спросил Сэмми, выходя вслед за Джонни под дождь.

Джонни заметил открытый страх в его больших черных глазах. Он улыбнулся:

– Все будет хорошо. С тобой ничего не случится, пока я, Эрни и Тони будем рядом. Расслабься, Сэмми… Ничего плохого не случится.

Сэмми смотрел, как Джонни отъезжает на своем «форде», затем развернулся и направился к себе домой. Он говорил себе, что до пятницы еще далеко. Сто пятьдесят тысяч! Так сказал босс. Могло ли быть столько денег в мире? Ничего не случится. Он мог поверить в это, только когда пятница закончится.

Джонни Бианда открыл дверь своей двухкомнатной квартиры. Он прошел в большую гостиную и, помедлив, осмотрелся. Уже восемь лет он жил здесь. Это было не много, но Джонни это не беспокоило. По крайней мере, квартира была удобная, хотя и старая. В гостиной было два продавленных кресла, небольшой диван, телевизор, стол, четыре прямых стула и выгоревший ковер. В спальне стояли двуспальная кровать и тумбочка. Из спальни вела дверь в ванную.

Джонни снял пиджак, развязал галстук, положил на стол свой пистолет 38-го калибра. Затем он взял стул и сел рядом с окном с грязными стеклами.

С улицы доносился шум. Шум никогда ему не надоедал. Джонни закурил сигарету и невидящим взором уставился на жилой дом, что был напротив.

Сэмми был прав. Джонни беспокоило нечто. Это нечто беспокоило Джонни уже восемнадцать месяцев. Все началось на его сороковом дне рождения. Он отпраздновал его вместе со своей подружкой, Мелани Карелли. Она заснула, а он все лежал в темноте и думал о своем прошлом и пытался представить себе свое будущее. Сорок лет жизни! Половина пути… Всегда предусмотрительный, он не попадал в переделки, у него не было рака легких, не было опасных ран. Сорок лет! Его жизнь уже наполовину закончена!

Он размышлял о годах, которые остались позади. Сначала он думал о своей матери, которая не умела ни читать, ни писать и которая рано умерла из-за того, что слишком много работала. А работала она для того, чтобы у него была крыша над головой. Его отец умел только читать и работал на фруктовой фабрике. Двое добрых, боявшихся Бога итальянских иммигрантов, которые его любили и надеялись, что у него будет хорошее будущее.

Перед самой смертью его мать сняла с себя и отдала ему серебряную медаль Святого Христофора на серебряной цепочке, которая принадлежала ее семье больше ста лет.

«Сейчас я не могу для тебя сделать ничего больше, Джонни, – сказала она. – Возьми ее. Никогда не снимай ее. Пока она на тебе, с тобой ничего не случится. Запомни это. Я носила ее всю свою жизнь, и ничего действительно ужасного со мной не произошло. Было тяжело, но не плохо».

Джонни был суеверен и стал носить эту медаль. Даже сейчас, сидя у окна, он просунул пальцы под рубашку, чтобы дотронуться до нее.

Тогда же, лежа рядом с тихо посапывающей Мелани, Джонни думал о годах после смерти матери. Он так ни к чему и не пришел. Он устал от постоянных придирок отца и ушел из дома. Хотя ему было всего семнадцать, он устроился буфетчиком в маленьком ресторанчике в Джэксонвилле. Там он познакомился с повесами, мелкими мошенниками, подружился с Фреди Чиано. Вместе они провернули несколько дел, в основном грабили автозаправочные станции, пока до них не добралась полиция. Джонни отсидел два года, и это определило его дальнейшую судьбу. Вышел из тюрьмы он уже матерым преступником, уверенным, что в следующий раз его не поймают. Пару лет он грабил один. Деньги были небольшие, но он надеялся, что когда-нибудь ему подвернется крупное дело. Потом он снова встретил Чиано, который теперь работал на Джо Массино. Чиано привел Джонни к Массино, и тому показалось, что Джонни подходит для его дел, – он искал себе телохранителя – молодого человека, на которого можно было положиться и который хорошо управлялся с пистолетом. Джонни почти ничего не знал об оружии. Для ограблений он использовал игрушечный пистолет. Но это не повлияло на решение Массино. За три месяца Джонни стал первоклассным стрелком. Это ему пригодилось – он трижды спасал своего босса от неминуемой смерти, убивая того, кто покушался на Массино. И вот он работает на Массино уже двадцать лет. Убивать уже не приходилось, Массино теперь крепко сидел в седле. Он контролировал почти все, включая крупные объединения. И никто не мог противостоять ему. Теперь Джонни уже не был его телохранителем. Сейчас ему было поручено охранять Сэмми, когда тот собирал деньги. Массино хотел, чтобы его охраняли молодые люди. Все, кому было за тридцать пять, были, по мнению Массино, слишком стары, слишком медлительны, чтобы защищать его.

Лежа на кровати рядом с Мелани, он думал обо всем этом. Затем он переключился на мысли о будущем. Сорок лет! Если в ближайшее время он так ничего и не сделает, потом будет уже слишком поздно. Через два-три года Массино станет думать, что Джонни уже слишком стар, чтобы охранять Сэмми. Что тогда? Ничего хорошего, это точно. Скорее всего, ему будут давать мелкие поручения: подсчитывать какой-нибудь товар или еще какую-нибудь чепуху вроде этого. А это конец. У него никогда не получалось откладывать деньги. Его губы скривились в горькой улыбке, когда он вспомнил совет, который когда-то дал Сэмми. Его деньги как-то ускользнули из его рук: женщины, страсть к ставкам на лошадей, которые никогда ничего не приносили. У него ничего не осталось. Джонни знал, что, когда Массино даст ему пинок под зад, у него не хватит денег, чтобы жить, как он хотел, и делать то, о чем он всегда мечтал.

А Джонни всегда хотел иметь лодку. Когда он был маленьким, все свободное время он проводил в порту, где богатые держали свои яхты, а рыбаки – свои лодки. Море всегда притягивало его, словно магнит. Вместо того чтобы ходить в школу, он бегал к лодкам. Он брался за любую работу в порту – только бы ему разрешали подняться на борт. Он драил палубы, чистил медь, вязал веревки за какие-то центы. И все-таки это было лучшее время в его жизни!

И теперь, лежа в темноте, Джонни снова почувствовал тягу к морю. Но теперь он хотел вернуться туда не ребенком, работавшим за центы, только чтобы почувствовать палубу под ногами. Он хотел вернуться со своей тридцати футовой яхтой. Он бы ловил на ней рыбу, он бы был капитаном своей команды, плавал бы с кем-нибудь вроде Сэмми, даже с Сэмми.

Лодка его мечты стоила недешево. Потом еще снасти для ловли рыбы. Джонни подсчитал: ему понадобилось бы около шестидесяти тысяч долларов.

Джонни говорил себе, что глупо думать об этом, но он не мог не мечтать. Нереализованная мечта о собственной лодке, о море больным зубом ныла всю его жизнь.

Мечта, которая могла бы сбыться, попади в его руки большие деньги.

Полгода назад у него появилась одна мысль, которую он сразу же отбросил. Он отбросил эту мысль так же, как человек, почувствовавший внезапную боль, отбрасывает мысль о раке. Но он возвращался к этому вновь и вновь. Она крепко засела в его голове. Наконец Джонни пришлось сказать себе, что это всего лишь идея, как и миллион других. Что было плохого в том, что он просто размышлял об этом?

И вот Джонни снова начал думать об этом и вдруг понял, что он совсем один. Было бы лучше, если бы он мог с кем-то поговорить об этом, но у него не было никого, кому он мог бы доверять. Какой смысл говорить об этом с его единственным настоящим другом, Черным Сэмми? А рассказать обо всем Мелани? Она бы возненавидела мысль о море и лодке, сочла его сумасшедшим. Даже если бы его мать была все еще жива, он не смог бы рассказать ей об этом. Она бы пришла в ужас. И его отец был слишком глуп, в нем было слишком много от раба, чтобы обсуждать с ним такие вещи.

И Джонни размышлял об этом, когда оставался один. Вот и теперь, сидя у окна, он снова думал о своей мечте и об этой идее.

Его идея была проста – украсть собранные деньги. Но чтобы оправдать риск, сумма должна была быть достаточно большой.

И вот теперь это случилось! Двадцать девятое февраля! Около ста пятидесяти тысяч долларов! Чертовски большая сумма!

«Если я действительно собираюсь это сделать, если я хочу получить свою лодку, – говорил себе Джонни, – двадцать девятое февраля – это то, что надо! С такими деньгами я смогу купить отличную лодку, и у меня останутся еще деньги, если идея с рыбалкой провалится. Если я не буду слишком много тратить, этих денег хватит мне до смерти, и у меня все еще будет моя лодка и море, и мне ни о чем не придется беспокоиться. Клянусь, я больше не буду играть на скачках. Может быть, я даже плюну на женщин.

Ну что ж, – сказал он себе, – ночью двадцать девятого февраля ты пойдешь и отберешь у Массино эти деньги. Ты уже довольно долго об этом думаешь. У тебя есть план. Ты даже зашел так далеко, что сделал слепок с ключа от сейфа Энди. Ты зашел даже дальше: ты сделал дубликат по этому слепку и ты знаешь, что он откроет этот сейф. Скажи спасибо двум годам в тюрьме».

Тут Джонни прервал свой внутренний монолог, чтобы вспомнить, как он сделал этот слепок, и капли пота скатились с его лба, когда он вспомнил, на какой риск он тогда шел.

Сейф был большим старомодным ящиком из стали, который стоял в кабинете Энди. Он принадлежал еще деду Массино.

Не один раз Джонни слышал, как Энди ныл Массино по поводу сейфа.

– Вам надо что-то посовременнее, – тянул Энди. – Даже ребенок может залезть в этот чертов ящик. Почему бы вам не разрешить мне избавиться от него и купить какой-нибудь поновее?

Джонни хорошо помнил, что ответил на это Массино:

– Этот сейф принадлежал моему деду. То, что годилось ему, вполне подойдет и мне. Вот что я тебе скажу: этот сейф – символ моей власти. В этом городе никто, кроме нас с тобой, не осмелится до него дотронуться. Каждую пятницу ты кладешь в него выручку, и все в этом городе знают, что в субботу утром деньги будут там. Почему? Да потому, что все знают, что ни у кого не хватит смелости даже тронуть то, что принадлежит мне. Этот сейф так же надежен, как моя власть… И поверь мне, моя власть очень сильна!

Но Энди не отступал.

– Я знаю все это, мистер Джо, – тянул он свое. – Но может найтись какой-нибудь дурак не из нашего города, который решит попробовать. Зачем давать ему шанс?

Массино уставился на Энди своими ледяными глазами.

– Если кто-то дотронется до этого сейфа, я его достану, – сказал он. – Он не уйдет далеко. Тому, кто решится что-нибудь украсть у меня, лучше заранее договориться с могильщиком. Во всем мире не найдется глупца, способного попробовать украсть у меня.

Массино всегда подкреплял свои слова делом, и это оправдывало себя. Когда деньги клали в сейф в пятницу, он запирал на ночь Бенно Бианко в комнате с сейфом. Не то чтобы Бенно был каким-то особенным. Когда-то он начинал как боксер. И не слишком продвинулся. Он неплохо владел пистолетом и выглядел крепким, намного крепче, чем был на самом деле. Но это не имело значения. Главное – Бенно дешево обходился Массино, а его сплюснутое лицо, то, как он ходил по улицам, впечатляло отбросы общества. Они думали, что Бенно на самом деле крепок, и это было как раз то, что нужно. Те, чья доля была в железном сейфе, могли быть уверены, что на следующий день они получат ее.

Джонни знал все это. Ни сейф, ни Бенно не были дня него проблемой. Он вспомнил, что говорил Массино: «Ни у кого не хватит мужества украсть у меня».

Ну что ж, Джонни собирался украсть то, что принадлежало Массино. Было ли у него достаточно мужества? Может быть, нет, но ему нужны были эти деньги. Запах моря, мечта о тридцатифутовой яхте – это было сильнее мужества. Могильщик? Могильщик не понадобится, если все пойдет так, как запланировано, говорил он себе.

Всю неделю сейф пустовал. Его использовали только по пятницам. Там не было кода, только старый тяжелый ключ. За месяцы, в течение которых Джонни ходил мимо кабинета Энди, он узнал, что ключ всегда остается в замке. В пятницу, когда деньги оказывались в сейфе, Энди забирал ключ домой. Трижды, поздно ночью, Джонни приходил в кабинет Энди и искал ключ. На третий раз ему повезло! В среду ночью он нашел ключ в замке. У него с собой была оконная замазка. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы сделать слепок, но как он тогда вспотел!

Никому не разрешалось входить в кабинет Энди. Если кто-то хотел с ним поговорить, ему приходилось говорить в дверях, не переступая порог. Это придумал Энди. Единственное исключение делалось ночью по пятницам, когда Бенно оставался охранять сейф. Тогда Энди убирал все со своего стола, запирал все ящики и вел себя так, будто преступник вторгся в его святая святых.

Джонни понадобилось три ночи, чтобы сделать ключ. Затем, на четвертую ночь, он вновь пришел в кабинет Энди, чтобы проверить свой ключ. Капля масла – и ключ подошел.

Теперь взять деньги было легко. Даже с Бенно не должно было возникнуть особых проблем. Что будет делать Массино, когда обнаружит, что его ограбили, – вот что главное. «Ни у кого не хватит мужества, чтобы украсть у меня».

Главное в плане Джонни было то, что Массино не узнает, кто забрал деньги. Как только Массино поймет, кто вор, у Джонни останется столько же шансов выжить, как у кубика льда, брошенного в печь.

У Массино были связи с мафией, которой он регулярно платил. Его собственная организация контролировала только город. Если вор успеет убежать из него, Массино позвонит друзьям. Тогда вся их организация подключится к поискам. Никто не крадет у мафии или ее друзей, не заплатив за это, – дело принципа. Во всей стране не нашлось бы безопасного места. Джонни знал все это. Главное, чтобы никто не догадался о том, кто забрал деньги.

Он много об этом думал, его жизнь и будущее зависели от этого. Когда он заберет деньги, он бросится через дорогу, в камеру хранения автобусной станции «Грейхаунд», чтобы спрятать их. Он оставит деньги там, пока все не уляжется. Возможно, на три-четыре недели. Потом, когда он будет уверен в том, что Массино думает, будто вор уже далеко, Джонни отнесет деньги в банк. Он бы хотел отнести деньги в банк сразу же, но тогда у него не будет алиби. Автобусная же станция «Грейхаунд» была как раз напротив конторы Массино. Джонни потребовались бы считаные минуты, чтобы оставить там деньги и вернуться к Мелани. А банк был на другом конце города, и к тому же ночью он не работал.

Все дело требовало большого терпения и выдержки. Джонни знал, что, если он положит деньги в банк, ему придется ждать два или даже три года. Но игра стоит свеч – ведь когда он уедет из этого города, у него будут все эти деньги, чтобы начать все сначала где-нибудь во Флориде, купить лодку, о которой он так долго мечтал. Что такое два или три года по сравнению со всей жизнью?

У Массино были свои люди и в полиции. Джонни знал, что копы явятся, как только станет известно об ограблении, и что они станут искать отпечатки пальцев в кабинете Энди и на сейфе. Но Джонни это не беспокоило. Он будет работать в перчатках, и у него будет непоколебимое алиби: во время ограбления он будет в постели с Мелани, а его машина будет стоять рядом с ее домом. Он знал, что Мелани ничего не скажет о тех тридцати минутах, за которые он совершит кражу.

Сейф будет открыт ключом. Поэтому все подозрения Массино упадут на Энди, и полиция займется им из-за его прошлого и еще потому, что только у него есть ключ. Возможно, Энди не сможет оправдаться. Но если ему это все-таки удастся, Массино станет искать вора среди других членов своей банды. Он будет знать, что это сделал кто-то из своих, из-за ключа. У него две сотни человек, которые постоянно снуют туда-сюда. В последнюю очередь, говорил себе Джонни, он будет подозревать своего верного Джонни, который трижды спасал ему жизнь и который всегда делал то, что ему говорили.

Сидя перед окном, Джонни снова и снова обдумывал свой план. Он не мог найти ни одного изъяна, и все-таки он был не уверен. И еще Джонни вновь и вновь слышал хриплый безжалостный голос Массино: «Ни у кого не хватит мужества украсть у меня».

Но у кого-то может хватить ума, размышлял Джонни. Он снова просунул пальцы под рубашку и дотронулся до медали Святого Христофора.