Текст книги "Эпизод VI: Возвращение джедая"

Над головой, опалив волосы, прошипел лазерный луч. Щупальце, тисками сжимавшее ногу Калриссиана, разжалось и втянулось внутрь разинутой пасти сарлакка. Прямое попадание.

– Чуи, вынимай нас отсюда! Давай! Порядок… Тяни, Чуи, тяни… хороший мальчик…

* * *

Принцесса дернула себя за металлический ошейник и намотала болтающуюся цепь на руку. Люк обнял Лейю левой рукой. Правой он схватился за тонкий канат, остаток порванного такелажа, свисающий с покосившейся от взрыва мачты, потом коротким пинком активизировал спуск второй палубной пушки – и, когда орудие выпустило заряд в палубу, Скайуокер, покрепче прижав к себе принцессу, прыгнул вперед.

Они перелетели на зависший рядом катер. Принцесса была разгорячена, обнажена и агрессивна – в общем, из объятий выпускать ее не хотелось, но второй скифф накренился слишком опасно, да и парусная баржа продолжала сотрясаться от внутренних взрывов. Люку вовсе не улыбалось быть поблизости, когда рванет по-настоящему. Корму баржи уже охватил огонь.

Когда Лейе удалось освободиться из рук спасителя, выяснилось, что Чуи уже затаскивает Ландо на борт, а Хэн сидит, прислонившись к борту, и отдувается. Неблагодарная принцесса тут же кинулась к кореллианину и принялась покрывать его вспотевшее лицо поцелуями. Хэн вяло отбивался; по его физиономии все шире расплывалась прежняя самодовольная ухмылка.

Чтобы не слишком завидовать, Люк принял командование:

– Отваливаем! И не забудьте дроидов!

– Уже, – невпопад сказал Ландо.

Люк направил катер в обход баржи, туда, где из песка торчали ноги Ц-3ПО. Из соседней дюны высовывался перископ Р2Д2. Катер завис над утонувшими в песчаных волнах роботами, из отсека в днище выдвинулся большой электромагнит. С громким звоном оба дроида прилипли к магнитной пластине.

– О-о! – простонал Ц-3ПО.

– Би-и-ду ди-ип! – согласился с ним Р2Д2.

Через несколько минут, проверив, все ли конечности на месте и хватает ли пальцев на руках, лапах и манипуляторах, они поверили, что ухитрились выпутаться из переделки почти без потерь. Может быть, чуть помятые, но живые. Какое-то время беглецы обнимались, смеялись, урчали, радостно восклицали, бибикали и гудели. Потом кто-то ненароком в порыве чувств сжал раненое плечо Чубакки, и тот взревел от боли – и все бросились врассыпную, проверяя аппаратуру и управление катера. Хэн и Лейя ничего и никого не замечали, занятые только друг другом.

Даже когда пузатая баржа в конце концов сгинула в огненной вспышке, рассыпав по песку пылающие обломки, а скифф, кренясь на один бок, по дуге почти бесшумно понесся прочь, парочка влюбленных не разжала объятий. Им старались не мешать.

* * *

Обломки парусной баржи еще дымились, когда возле провала Каркун появился небольшой скифф. Буря уже улетела прочь, заметя следы битвы, разровняв поверхность песка. Человек, управляющий скиффом, не спешил выходить, разглядывая пустыню. Ему было жарко под тряпкой, которой он на манер тускенских разбойников обмотал голову, да и легкие имперские доспехи не способствовали прохладе, но он чувствовал, как между лопатками вместо струек пота скользят мурашки озноба. Разыгравшаяся здесь битва его не впечатляла, старый охотник видел множество сражений. Зато его впечатляли легенды о таившихся в песках Татуина тварях и о том, что они делают с теми несчастными, кому доведется провалиться к ним в яму-глотку. Ладно, все равно он не проведет здесь времени больше необходимого.

Старый охотник – его звали Денгар – взял бинокль. Песок. Кругом лишь песок.

Крутой гребень бархана над провалом Каркун. Скифф он угнал из опустевшего дворца Джаббы Хатта. В этом была своя прелесть: украсть скифф Джаббы, чтобы исследовать обломки сгоревшей баржи, принадлежащей тому же хатту. Конечно, красть у хаттов – не лучшая из идей. Но все-таки.

А все же забавно-то как получилось. Боба Фетт, например, не особенно любил напиваться, но ему взбрело в голову оказаться в первых рядах зрителей на казни Соло и Скайуокера. Решил полюбопытствовать, как кореллианина скормят сарлакку. Денгар и сам был бы не прочь, но переусердствовал с выпивкой. К тому времени, когда он очнулся, баржа со зрителями и участниками уже убыла.

А потом кто-то примчался во дворец с новостью, от которой началась паника.

Все метались, как полоумные, кто-то кричал, что тускенам на этот раз несказанно повезло и они сейчас ворвутся сюда, чтобы завершить начатое. Ктото поверил в байку одного из гаморреанцев, что на Татуин прибыл сам Вейдер, которому чем-то насолил Джабба. С Вейдером никто встречаться не пожелал. А тут в добавок ко всему на свободу вырвались пленники.

Некоторое время Денгар укрывался в опустевшем жилище ранкора. Собственно, он мог многим помочь, но платить никто не хотел, так что он и не стал предлагать помощи. Он просто сидел, слушал вопли и думал, что ему делать дальше. И ему пришла в голову мысль, что на парусной барже у хатта должно быть спрятано много ценных вещей. Гораздо больше лежало, конечно, здесь во дворце. Но под замком. А самое ценное Джабба любил держать при себе. Что ж.

Есть лишь один способ выяснить…

Когда из песка поднялись обгоревшие куски переборок, Денгар сбросил скорость и приготовил оружие. Краулер йавов уже показался на горизонте, да и прочие падальщики были не прочь поживиться добычей. Самое время показать йавам, кто здесь хозяин. Потом Денгар увидел кое-что интересное. Этому, кажется, досталось больше всех… Еще один мертвец лежал на земле. Лицом вверх. Но он все равно не разглядел бы лица, закрытого шлемом. Только шлем и был целым, остальная амуниция превратилась в лохмотья и изъеденный чем-то металл. Как будто их хозяин искупался в концентрированной кислоте. Денгар подкрутил фокусировку бинокуляра. Интересно, что могло вызвать такой смертоносный эффект.

Минуточку… Денгар повнимательнее присмотрелся к безжизненному телу.

Кажется, не такой уж смертоносный… Денгар опустил бинокуляр, проморгался и протер глаза. Грудь лежащего поднималась и опускалась – еле заметными толчками. Беспомощный солдат, кем бы он ни был, был еще жив. Или, по крайней мере, какое-то время будет жив.

Вот это, действительно, стоит проверить. Денгар повесил бинокуляр на пояс.

Хотя бы за тем, чтобы удовлетворить собственное любопытство – лежащий выглядел так, словно испытывал абсолютно новый способ лишения жизни.

Денгар, охотник за головами и торговец чужой смертью, испытывал профессиональный интерес.

Он глянул через плечо: в нескольких километрах отсюда над пустыней, выдвинув посадочные стойки, завис «Наказующий». Хорошо. Помощь не помешает.

И хорошо, что Манароо, которая сейчас управляет кораблем, ничего не угрожает. Денгар не видел ничего странного в том, что рискует собственной жизнью, но жизнь Манароо имела совсем другой статус.

Он спрыгнул на песок и перевернул тело. Человек, действительно, был еще жив, что было удивительно, учитывая, как он обгорел. Он едва дышал и был весь покрыт засохшей слизью и ошметками какого-то дерьма. По крайней мере, вонял он именно этим. В руке он сжимал тяжелый бластер.

Денгар попытался разжать ему пальцы: бластер был хорош, жаль бросать…

Пальцы не разжались. Денгар почесал в затылке. Он знал только одного человека, у которого нельзя было отобрать оружие даже в такой ситуации. К тому же он признал это оружие…

– Боба, что здесь случилось?

Из обоженной глотки донесся хрип. Денгар нагнулся. -…никогда… не… называй… меня… – тело скрючило в спазме.

Порядок, это Фетт. Только, кажется, он вот-вот отбросит копыта. Как-то странно видеть его без доспехов. Хотя посмотреть, как он выглядит, – так лучше бы ему сохранить привычку не снимать шлема. Рядом валялись какие-то металлические скорлупки, изъеденные кислотой.

Затаскивая Фетта на борт, Денгар настолько высоко оценил исходящий от него запах, что чуть было не бросил Бобу прямо здесь. Если бы не Манароо, не спускавшая с них внимательного взгляда и считавшая Денгара самым лучшим человеком в Галактике, он вообще не стал бы связываться с охотником.

По дороге обратно пришлось сделать Фетту четыре укола – без какого-то заметного эффекта, разве что усилились судороги. Денгар попытался обмыть тело; засохшую в твердую корку слизь пополам с кровью пришлось срезать ножом. Потом сдал Фетта на попечение медицинским дроидам. Раны его удивили Денгара; не ожоги и не рубцы, это было как раз нормально, но здесь словно кто-то пытался стать частью кровеносной системы, и небезуспешно. Без вопросов. Наверное, когда тебя глотает сарлакк, может быть еще и не такое.

Проверить, правда, сложно, Фетт первый, кто может рассказать, каково у сарлакка внутри. Если предположить, что теория о том, что сарлакк не может сам переварить своих жертв и вынужден впрыскивать свою кровь в их тела, верна, то у Бобы, скорее всего, пошла просто реакция отторжения. Денгар запросил медицинского дроида. Тот подтвердил – в крови образцы посторонней крови нескольких типов. Потом принялся щелкать, выдавая на монитор имена.

Денгар вздрогнул. Нескольких из этих парней он знал, они исчезли много лет назад во дворце Джаббы. Похоже, треп о том, что сарлакк переваривает свои жертвы тысячу лет, похож на правду… И Боба Фетт побывал там. Денгар снова вздрогнул; ему было холодно, несмотря на жару.

Глава 3

Песчаная буря, словно ненасытное животное, пожирала все – пустыню, далекие горы на горизонте, скальные выступы, небо, зрение, дыхание, мысли, движение. Ее голос был единственным звуком, оставшимся в мире, а два темнокрасных тусклых пятна над головами казались глазами самого хаоса.

Только лишенный разума решился бы пойти погулять в такую погоду, когда даже Песчаный народ предпочитает прятаться в пещерах и палатках из толстых шкур бант. В Каньоне Нищего таких безумцев было семеро. Держась друг за друга, они неуверенным шагом шли сквозь кипящую мглу.

Первым катился маленький астродроид, единственный, кто мог точно сказать, куда нужно идти. Он слышал сигнал маячка – музыку, которую не мог заглушить голос ветра. Следом, прикрываясь от безжалостных ударов, шагал Ц-3ПО; ради разнообразия он молчал. Затем Лейя, поддерживающая спотыкающегося на каждом шагу кореллианина, и, наконец, Люк и Ландо. Замыкал шествие Чубакка. Вуки мучила полученная рана, но от помощи он гордо отказался.

– Ну, не знаю! – крикнул Хэн Соло, которого никакая песчаная буря не могла заставить закрыть рот. – Все, что я вижу, это кучу песка в воздухе…

– Это и мы видим! – прокричала в ответ принцесса, не рискующая разжать рук, но объяснявшая упорные объятия исключительно бурей. – Только это!

– Значит, мне определенно лучше…

Лейя расхохоталась и уткнулась Хэну в плечо. Естественно лишь для того, чтобы не наглотаться песка. Но затем долго не отрывала лба от кореллианского плеча.

Еще несколько шагов, и темная неясная громада впереди обрела контуры, а затем из сумрака вылепился «Тысячелетний сокол», по бокам которого стояли «крестокрыл» Люка и двухместный «костыль». Беглецы укрылись от ветра за корпусом фрахтовика. Р2Д2 отыскал замок; с тихим жужжанием опустилась аппарель.

– Должен признать, малыш, – Хэн повернулся к Скайуокеру, – ты там неплохо себя показал.

Люк пожал плечами.

– Мне помогли.

Он шагнул было к «крестокрылу». Хэн остановил Люка, причем вид у бывалого контрабандиста был неожиданно крайне серьезен.

– Спасибо, что выручил меня, Люк. Два-один в мою пользу.

Люк почему-то смутился. Он не знал, как ответить – от старого пирата он ждал разве что какой-то остроумной шуточки. Поэтому в конце концов сказал:

– Да ладно, не думай об этом.

– Не получается, – честно признался Хэн. – От той морозилки до смерти – всего один шаг. И сном это состояние назвать очень сложно. Не мерянное такое небытие наяву…

Очень сложно было подобрать нужные слова; обычно говорливый кореллианин почесал в затылке. Не помогло. Странный получался тангаж судьбы. Хэн не любил чувствовать себя должником, но этот долг он выплатит с удовольствием.

Больше он не был одинок.

Больше не был…

Романтический настрой испортил Чубакка, который подобно гордому дядюшке с нежным взрыком взъерошил Скайуокеру шевелюру. Лейя заключила Люка в теплые объятия. Принцесса и вуки тоже не сумели придумать слов, а свою любовь к вздорному Соло им было легче выразить, проявив нежные чувства к тому, кого Хэн посчитал своим другом.

Скайуокер засмущался еще больше.

– До встречи на флоте, – пробормотал он, тихонечко ретируясь к истребителю.

– Эй! – долетел до него сквозь свист ветра голос Хэна. – А не хочешь бросить это корыто? Летим с нами.

– Нужно кое-кого навестить. Я дал слово… старому другу.

Очень-очень старому другу. Скайуокер мысленно улыбнулся.

– Тогда не тяни с возвращением! – Лейя махнула рукой. – Мы будем ждать тебя. Если задержишься, Антиллес меня просто придушит…

Принцесса заметила тень, набежавшую на лицо Люка. Она не могла точно сказать, в чем дело, но сердце царапнул невидимый коготок.

– До свидания, Р2! – крикнул Ц-3ПО астродроиду. – Да благословит тебя мастер-сборщик! Берегите его, масса Люк!

Но Скайуокер и Р2Д2 уже скрылись из виду за стеной песка.

Голос Ландо стряхнул охватившее всех оцепенение:

– Полетели. Вам еще пыль не надоела?

Калриссиан был чем-то расстроен. Обычно такой вид у него был в казино, когда его прокатывали на обычном цвете – до цифр дело не доходило.

– Что ж, – Хэн никак не мог избавиться от желания оттузить старого друга за все хорошее, чем Соло ему был обязан. – Полагаю, тебя тоже надо поблагодарить.

Калриссиан перекосил лицо в странной ухмылке, словно почистил зубы клеем вместо зубной пасты.

– Да вот подумал – оставлю тебя во льдах, так остаток жизни удача в радость не будет…

– Иначе говоря: «не стоит благодарности», – перевела принцесса и подкрепила слова персональным поцелуем.

Правда, поцеловала почему-то не Калриссиана.

* * *

«Разрушитель» космическим левиафаном подплыл к своей цели и мирно завис между недостроенной станцией и ее зеленым соседом, Эндором. Гигант отдыхал, не обращая внимания на мгновенно поднявшуюся вокруг него суету. Он был похож на задремавшую мамашу, окруженную детьми различного возраста и темперамента. Степенно, с достоинством курсировали по одиночке линейные крейсера, весело и деловито сновали грузовые баржи, роем мошкары толклись ДИ-истребители эскорта.

Дарт Вейдер смотрел, как все корабли вдруг раздались, открывая коридор, по которому под охраной четырех эскадрилий пролетел императорский челнок.

Услышав запрос о посадке, ситх кивнул Джерджерроду и вышел из командного центра. Взвод закованных в белые металлопластовые латы гвардейцев напомнил ему эскорт истребителей, сопровождавших челнок Императора. Будь его воля, думал Вейдер, шагая впереди едва поспевавшего за ним почетного караула, то бездельникам нашлось бы занятие получше бега трусцой по коридорам недостроенной станции. Вейдер был реалистом и не склонялся к мысли, что во всей Галактике не найдется ни единого человека или представителя какой иной расы, который не желал бы ему смерти – желательно долгой и мучительной. По разным причинам. Но точно так же он был уверен, что если найдется безумец, рискнувший вступить с ним в открытый бой, это будет даже забавно. Поэтому к положенному дворцовым этикетом эскорту ситх давно относился как к неизбежному злу.

Его пульс и дыхание, контролируемые электронными имплантами, не участились, когда мягко опустившийся на причальную палубу челнок распахнул зев церемониальной рампы. Вейдер мельком успел подумать о смерти – о долгой мучительной смерти он знал все, что можно и что нельзя. И стал ждать.

Сначала по трапу спустились имперские телохранители, алые балахоны походили на языки пламени. Зал наполнился тишиной. Потом замершие неподвижно ряды караула вздрогнули в короткой судороге. Первым грохнулся на колени Джерджеррод, ненадолго отстало от него командование базы в полном составе.

Дарт Вейдер негромко вздохнул и преклонил колено в тот самый миг, когда на трап ступил император – ни секундой раньше, ни секундой позже.

Ему вновь стало холодно. Он почувствовал знакомое прикосновение ладони к плечу, поднял голову. Нет. Не тот. Как всегда. Пора бы привыкнуть…

– Встань, мой друг, – проскрипел Император. – Я хочу говорить с тобой.

Вейдер выпрямился, сразу став выше старческой согбенной фигуры, зябко кутающейся в темный плащ. Как обычно, вблизи Императора сверкающие линии Силы искажались, как будто древний колдун высасывал энергию окружающего мира, чтобы поддерживать собственное существование. Было пусто и очень холодно. Вейдер снова думал о смерти, последним усилием воли сплетая из Силы защиту вокруг своих мыслей.

Чтобы отвлечься, он посмотрел на Джерджеррода. Тот был иссиня-бледен и не мог говорить от страха.

– Строительство будет завершено в срок, учитель, – выдохнул Вейдер вместо командующего.

– Да, я знаю, – откликнулся Император. – Ты хорошо потрудился, мой мальчик… и я чувствую в тебе желание продолжить поиск молодого Скайуокера.

Старец так и не избавился от манеры обсуждать проблемы на людях. И, похоже, стал поступать так даже чаще, чем раньше.

– Да, учитель.

– Терпение, друг мой, – ледяной шепот из-под низко опущенного капюшона заполнял огромный зал. – Мальчик мой, тебе опять не хватает терпения. В свое время он станет искать тебя, вот увидишь. А когда он найдет, ты приведешь его ко мне. Он становится все сильнее. Только вместе мы сможем обратить его…

– Да, учитель. Как пожелаете.

Силовые линии мира вновь искривились, причудливо переплелись: Император рассматривал будущее. Дарт Вейдер равнодушно ждал, когда старая немочь наиграется вволю. Он не питал иллюзий о намерениях Императора. Дряхлый – но могущественный, не стоит забывать, – Дарт Сидиус вынашивал свои собственные планы, давно определив участь как молодого недоучки-джедая, так и собственного ученика.

– Все происходит именно так, как я и предвидел, – удовлетворенно прошелестел старик.

Вейдер молча кивнул.

* * *

Люк оставил истребитель у кромки воды и теперь осторожно пробирался по подступившему к озерцу болоту. Вокруг колыхался густой слоистый туман.

Джунгли парили. Из переплетения ползучих растений вылетело странное насекомое, покружило вокруг его головы и исчезло среди стеблей. Из подлеска донеслось чье-то рычание. Люк мгновенно собрался. Рычание смолкло. Люк продолжил свой путь.

Он испытывал к этой планете крайне противоречивые чувства. Дагоба. Мир подготовки джедаев. Здесь он по-настоящему почувствовал Силу, научился пропускать через себя ее поток, направляя его к желаемой цели. Узнал, как необходимо быть осторожным. Направлять Силу – все равно что шагать по лучу света. Йода утверждал, что джедаю не следует делать различий между ними.

В болоте возились опасные твари; но для джедая ни одно из них не таило зла.

Тут поджидали жадные трясины, прикидывающиеся спокойными лужами; лианы оплетали тонкими щупальцами неосторожную жертву, но Люк шел спокойно. Он осознавал все вокруг как часть живой, исполненной жизни планеты – каждое животное и растение были воедино слиты с Силой, как и он сам. Он чувствовал в них пульсирующий ток жизни.

Но тут таились и мрачные существа: невообразимо мрачные и жуткие – отражения темных уголков его души. Он видел их там. Он бежал от них, он боролся с ними; он даже противостоял им. Некоторые он даже одолел.

Но страх перед ними был силен.

Люк перебрался через баррикаду узловатых корневищ, скользких от мха. По другую ее сторону, туда, куда ему было надо, вела ровная, гладкая тропинка, но Люк по ней не пошел. Вместо этого он вновь углубился в подлесок.

Высоко наверху, хлопая крыльями, прошумело что-то темное, потом крылатая тварь развернулась и убралась прочь. Люк, не обратив на шум никакого внимания, продолжал свой путь.

Джунгли стали немного реже. За очередной бочажиной Люк увидел то, что искал, – маленькое, причудливой формы жилище. Из необычных округлых окошек на влажный тропический лес лился теплый желтый свет. Люк обогнул топь и, низко пригнувшись, переступил порог домика.

Внутри его встретил улыбающийся Йода. Старый наставник стоял, опершись сухонькой ручкой на крохотный посох из дерева гимер.

– Ждал я тебя, – промолвил он, покивал своим мыслям и жестом пригласил Люка сесть в уголке.

– Хм-мм… – морщинки на зеленом лбу собрались в глубокие складки. – Рожу такую скорчил… Старым выгляжу для юного взора?

Слабость наставника бросалась в глаза. Он всегда выглядел хилым и тщедушным, но обычно это впечатление было обманчивым, а сейчас руки его подрагивали особенно сильно, сколько бы Йода не стискивал посох, скрывая дрожь. Голос звучал устало.

– Нет… – немедленно отперся Люк, плохо скрывая удрученное выражение. – Конечно, нет.

– Нет, выгляжу! – весело захихикал учитель. – Выгляжу! Больным я стал. Да.

Старым и слабым, – он ткнул узловатым корявым пальцем в Люка. – Стукнет тебе девять сотен, посмотрим, каким ты будешь. Х-мм?

Эта мысль здорово насмешила его, и некоторое время Йода забавлялся, хихикая и проверяя на прочность то ли посох, то ли колено Скайуокера. Но потом он вдруг поперхнулся, закашлялся и заковылял к лежанке. С заметным усилием забрался на нее и улегся. Люк заботливо подоткнул старое одеяло. Судя по расползающимся под пальцами нитям, одеялу тоже было лет девятьсот.

– Отдохну я скоро, – Йода устало смежил тяжелые веки. – Да. Навсегда засну.

Заслужил я это.

Люк замотал головой:

– Вам нельзя умирать, учитель… не сейчас…

– Силен я… но не настолько силен! Сумерки меня обступили, и вскоре падет ночь. Таков ход вещей… Такова Сила.

– Но мне нужна ваша помощь! – не сдавался Люк. – Я вернулся… я хочу завершить обучение.

Нет, не может быть, великий учитель не может покинуть его, еще столь многое нужно уяснить, понять, опробовать. Он столько уже получил от Йоды, но ничего не успел дать взамен. Это нечестно! Ему столько нужно рассказать, поделиться…

– Больше тебе тренироваться нужды нет, – Йода вяло махнул трехпалой ручкой.

– Что нужно, известно тебе.

И с глубоким вздохом вновь лег на матрас.

– Значит, я – джедай? – недоверчиво спросил Люк. Не-ет, это – вряд ли. Самто он знает наверняка, что нет.

Йода опять собрал в морщинки зеленоватое личико. Глаза его хитро блестели.

– О-оо… – захихикал он, прокашлялся и заговорил почти шепотом: – Нет. Еще нет. Одно осталось: Вейдер. С Вейдером ты должен сразиться. Тогда и только тогда станешь джедаем. И сразишься с ним ты. Раньше или позже.

Люк сник. Иначе и быть не могло. Каждый поиск имеет свою цель, а избранный путь неизбежно вел Люка к Вейдеру. Учитель, кажется, задремал, но Люк всетаки собрался с духом и обратился к нему:

– Учитель Йода… Это правда, что Дарт Вейдер – мой отец?

Наставник искоса взглянул на него. Показалось или нет? Люк не мог сказать точно, был ли взгляд Йоды полон сочувствия и усталости или в его глазах играло веселье. Но улыбка наставника была печальна.

– М-ммм… отдохнуть мне нужно. Да… – Йода с трудом повернулся на бок, спиной к юному ученику. – Отдохнуть…

Люк смотрел на него. Он не понимал. Он хотел только одного: чтобы ему перестали врать, чтобы перестали уходить от ответа на один – всего лишь один! – простой вопрос. И вновь слышал туманные рассуждения Бена, то глуповатое, то ехидное хихиканье Йоды, и все это заглушал мощный голос:

Люк… Я – твой отец.

– Йода, я должен знать.

– Твой отец он… – прошелестел тихий голос.

Люк зажмурился.

– Сказал он тебе, да? – спросил Йода.

Люк кивнул, но не проронил ни слова. Хотелось остановить мгновение, удержать его, замкнуть время и пространство в этой полутемной комнатке, чтобы никто и никогда не узнал правды. Горло перехватывало от растущего гнева.

Йода повернулся к юноше. Лицо его было озабоченным.

– Неожиданно это… и неудачно.

– Неудачно, что я узнал правду? – в голосе проскользнула неприкрытая горечь. Еще немного, и ярость задушит его, только Люк никак не мог решить, что причиной гневу – Вейдер, Йода, он сам или вообще вся Вселенная.

С усилием, высасывающим досуха, Йода приподнялся на лежанке.

– Нет. Неудачно, что так поторопился встретиться с ним… когда незакончено было твое обучение… Не готов ты для той ноши.

– Ну, извините, – буркнул Люк.

– Боюсь за тебя я. Да. За тебя боюсь, – вздохнул старый учитель.

Люк устыдился, но себя ему было все еще жаль.

– Помни, сила джедая – в потоке Великой Силы, и жалость тебе не поможет, – Йода поманил мальчишку к себе.

Люк придвинулся к лежанке почти вплотную. Учитель продолжал торопливо говорить, но голос его слабел с каждой минутой.

– Берегись. Гнев, страх, ярость… темная сторона… легко текут, быстро схватываешь, быстро пользуешься в бою… Стоит пойти по темной тропе, станет твоей судьбой…

Йода вновь откинулся на матрас; дыхание учителя стало неглубоким. На стенах убогого жилища плясали тускнеющие отблески пламени из прогорающего очага.

Люк молча ждал, боясь пошевелиться, страшась помешать учителю сражаться с подступающей пустотой.

– Люк… Люк!

Скайуокер вздрогнул. Наставник смотрел на него, улыбаясь.

– Императора берегись… Не недо… Не недооценивай его мощь, или судьба твоего отца твоей станет… Люк, когда я… – На этот раз Йода кашлял надсадно и долго, – последним джедаем станешь. Сила в твоей семье велика…

Передай дальше то… чему… ты выучился… – Паузы между словами становились все дольше. Йода опустил веки. – Есть… еще… другие…

Еще один вздох, и точно порыв ветерка, прилетевшего из-под другого неба, прошелся по комнатке. Щуплое легкое тело вздрогнуло несколько раз и исчезло. Люк не удивился, как в прошлый раз, когда ушел Бен. Он не удивился, когда ему показалось, как кто-то за его спиной произнес без выражения: Смерти нет – только Великая Сила… Голос был незнакомым.

Люк долго сидел возле маленькой опустевшей лежанки, стараясь разобраться в чувствах. И не мог. Сначала ему было жалко себя… и всех остальных. Мир стал беднее. Почему всегда должен уходить кто-то такой, после кого в душе остается черная бездонная дыра? Печаль была окрашена беспомощностью и отчаянием. Когда умерло пламя в крохотном очаге, пришла безысходность.

Будто разом погасли все цвета Галактики. Последний джедай сидит на болоте, а Вселенная катится в горнило последней войны.

Сквозь кокон, отгородивший его от мира, пробрался ночной холодок. Люк поднял голову. Вокруг царил непроглядный мрак. Люк выполз наружу, трясясь от озноба. На болоте не изменилось ничего. Клочьями оседал тяжелый, белесый туман, с корявых черных корней в бочажину срывались крупные капли. Этот цикл повторялся миллионы раз и будет повторяться вечно. Наверное, в этом тоже был свой урок. Даже если и так – скорби это не уменьшало.

Люк поплелся обратно к тому месту, где оставил корабль. Там его радостно и возбужденно поприветствовал старый добрый Р2Д2. Но безутешный Люк не замечал преданного маленького астродроида – тот понял, просвистел соболезнование и сочувственно замолчал. Скайуокер уселся на трухлявое бревно и подпер голову руками.

– Я не справлюсь один… это невозможно…

Из белесого тумана к нему поплыл голос:

– Йода всегда будет с тобой…

Люк стремительно повернулся. Через болотные заросли, невесомо наступая на кочки, к нему пробирался кто-то, закутанный в старый выцветший плащ.

– Бен, – прошептал Люк. Он так много хотел сказать, но мысли мчались, как шары пустынной колючки во время урагана. На поверхность все время выныривал только вопрос, один и тот же, его он и задал. – Почему, Бен? Почему ты не сказал мне?

– Собирался сказать, – вздохнул Кеноби. – Собирался, когда ты закончишь обучение. Но… – Бен снова вздохнул, готовясь сказать новую полу-ложь, полу-правду. – Но ты посчитал необходимым сорваться и убежать. Я говорил тебе о терпении…

– Ты говорил, что Дарт Вейдер предал и убил моего отца, – отчеканил Скайуокер.

Кеноби не стал защищаться.

– Твоего отца предала и убила его Темная сторона, – сказал он. – Он перестал быть Анакином и стал Дартом Вейдером. Когда это случилось, он предал все, во что верил Анакин…

Бен устало нахохлился. Мальчишка слушал внимательно, с непроницаемым, потемневшим от горя лицом; глаза были сухими.

– Хороший человек, которым был твой отец, исчез, умер… погиб. Так что я сказал тебе правду… с определенной точки зрения, – сказал Оби-Ван.

– С определенной точки зрения! – фыркнул Скаиуокер.

– Люк, – мягко позвал его Бен, – ты еще выяснишь, как много истин, за которые мы так цепляемся, зависят лишь от точки зрения на них.

Люк отвернулся. Бен чувствовал, как медленно закипает в Скайуокере безудержный гнев. Маленький мальчик посреди чужого незнакомого мира. Один раз он уже видел, такое. Та история закончилась грустно. Расскажи ему, посоветовал учитель. Бен вздрогнул. Расскажи, с нажимом повторил учитель.

Знание – опасный наркотик; чем больше ты им овладеваешь, тем больше хочется. Он будет слушать.

– Если то, что я сделал, было неправильно, – медленно произнес Оби-Ван, глядя мимо мальчишки на игру тени и света в листве, – то я ошибся не в первый раз. Я не спас его. Мог, но не спас.

И не только его. Оби-Ван замолчал, говорить не хотелось. Мальчишка сидел и смотрел на него круглыми от обиды глазами. Дальше, коротко попросил учитель.

– В том, что случилось с Анакином, есть и моя вина, – врать больше не было смысла. Себя и мальчишку он еще мог обмануть, но учитель всегда знал, говорит он правду или нет. – Когда я впервые встретил твоего отца, он уже был великим пилотом. Но, что изумительнее всего, так это насколько мощно проявилась в нем Сила…

Светлая челка, кнопка конопатого носа, внимательные глаза… Оби-Ван посмотрел на Скайуокера-младшего. Как они все-таки похожи… «Привет, ты тоже джедай? Очень приятно!»

– Я решил, будто смогу быть хорошим учителем, а оказался плохим. Глупая гордость и самомнение. Палпатин тоже почувствовал силу Анакина и увлек его Темной стороной. Мое самомнение имело страшные последствия для Галактики.

Люк пребывал словно в трансе, запутавшись в ужасе, благоговении и восторге.

Мир рушился и перестраивался заново, и это было ужасно. От того, что старый пустынник Кеноби оказался неидеален, что его спесь и высокомерие привели к смерти Анакина, от того, кем бесповоротно и ненужно стал его отец, от того, что внутри черных доспехов Повелителя Тьмы еще дремала почти погасшая искра Анакина.

– Он хороший, – вдруг заявил Люк. – Не совсем… но хороший.

Оби-Ван безжалостно покачал головой.

– Я тоже так думал. Думал, что его еще можно вернуть. Оказалось: нельзя.

Теперь он уже почти не человек, скорее – машина.

Люк вспыхнул:

– Я не стану убивать собственного отца!

– Когда я увидел, во что он превращается, то попытался разубедить его… мы сражались. Я оказался сильнее и… оставил его умирать. Я не знаю, как ему удалось выжить, не знаю, как он выбрался из лавы, но когда он вернулся, это уже был не Анакин. Анакин сгорел. Это был Вейдер. Повелитель Тьмы. Он жив только благодаря электронике в его доспехах и собственной темной воле…