Текст книги "Звёздные Войны. Честь негодяев"

Глава третья

СТЭТОНСКИЙ МЕМОРИАЛЬНЫЙ ПАРК и зона отдыха – это двадцать пять гектаров зелени на крыше огромного здания имперского Департамента водных ресурсов. Полкилометра бюрократии, растущие из уличного уровня Сиорана, венчались газонами гидропонной травы, деревьями и фонтанами. У края парка примостилась станция для флаеров, и узкие сверкающие машины стояли на стоянке или парили в воздухе, ожидая граждан Империи, желающих переправиться к своему следующему точному, гигиенически чистому, предопределенному инструкцией пункту назначения, когда истечет их период отдыха. Хан чувствовал себя столь же незаметным, как мессианская огнеящерица.

– Что-то еще, сэр? – раздался механический голос из флаера, когда он выходил наружу.

– Нет.

– Если вам необходимо подкрепиться, могу предоставить вам меню торговых точек парка.

– Нет, спасибо.

– Возможно, вам понадобится путеводитель по скульптурам и памятникам, которые украшают этот прекраснейший из центров отдыха Большого Сиорана?

Чубакка выкарабкался из слишком маленького для него сиденья. Может, Хану и показалось, но флаер после этого как будто чуть-чуть приподнялся.

– Мы бы хотели изучить все это самостоятельно, – пояснил Соло, стараясь походить на туриста.

– Кооператив личного транспорта «Джейно» благодарит вас за сотрудничество. Надеемся, вы будете иметь нас в виду во время поездки по планете, – сказал голос, и флаер влился в очередь парящих машин, ждущих пассажиров. Хан подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Здание походило на меловой утес – огромный, белый и лишенный окон.

– Пожалуйста, отойдите от края, сэр, – раздался еще один механический голос. – Для вашей безопасности и комфорта смотровые площадки находятся в северо-западном и юго-западном углах парка.

Хан стиснул зубы и адресовал маленькому дроиду-смотрителю что-то вроде улыбки.

– Ну, спасибо, – выдавил он. – Пойду взгляну.

– Пожалуйста, наслаждайтесь вашим пребыванием в Стэтонском мемориальном парке и зоне отдыха, – бодро отчеканил дроид и застыл в ожидании того, когда Хан сделает шаг от края.

Чубакка благожелательно поворчал и потянулся, разведя в стороны огромные ручищи.

– Да, добрались мы без приключений, – согласился Хан.

Вуки снова заворчал, вытянув шею и улыбаясь в мех на лице.

– Меня это тоже нервирует. Не знаю. Может, мы попали в перерыв.

Парк был прекрасен. Ветви деревьев возносились на предписанные шесть метров над колоннадами – и на полметра выше, если деревья росли на открытом месте. Трава, настолько зеленая, что больно было смотреть, вырастала на четыре сантиметра над гелевыми ковриками, заменявшими почву. Все дорожки пересекались под прямым углом, а тихие дроиды-дворники скрывались в тени, готовые в любую минуту, если птица наделает беспорядок, броситься на него и убрать. Легкий прохладный ветерок не нес никаких запахов.

Хан был знаком с достаточным количеством шпионов и преступников, чтобы понимать: работа агента многое говорит о том, что он собой представляет. Краткая справка о Скарлет Харк содержала не так уж много деталей: данные и выдержки из биографии, но ничего о том, кто она и как предпочитает действовать. Ее выбор парка в качестве тайника больше сказал Хану об этой женщине, чем личное дело, хранящееся в разведслужбе Альянса. Стэтонский парк олицетворял собой все плохое, что было в Империи. Каждая его деталь была отрегулирована, проконтролирована, построена по спецификации и, в случае отклонения от стандартов, могла быть уничтожена. Он понял, что она выбрала его, потому что приспособилась к существованию среди имперцев с поджатыми губами в серых мундирах. Он попытался представить, каково это – жить в мире, похожем на Сиоран, где все находится на своих местах, за каждым следят и контролируют, где порядок насаждается с притворной вежливостью, едва прикрывающей угрозу насилия. Он бывал в тюрьмах, которые пришлись ему по душе больше, чем эта планета.

Кореллианин почувствовал, что у него сжимаются челюсти, когда они с Чубаккой медленно и осторожно обходили парк. Посетителей было самое большее десятка два. Четыре старика за столами для дежарика играли с мрачной сосредоточенностью саперов, пытающихся обезвредить бомбу. Две девушки в молчании сидели на скамье, откуда открывался вид на огромные городские каньоны. Несколько мужчин с недовольными и безрадостными лицами играли на земляной площадке в сложную игру.

– Не так много охраны, как я ожидал, – констатировал Хан, когда они сделали круг и вернулись к станции для флаеров. – Так что это хорошо.

Чубакка тихо застонал.

– Конечно, все на тебя смотрят. Ты же вуки.

Ответом ему был рев.

– Они, наверное, нет. Я же говорил, Саавин – не то место, где собирается много вуки. Ты видел мемориал? Думаю, это та черная штуковина в центре парка.

Чубакка фыркнул.

– Лучше предоставь это мне. А сам отойди в сторонку и поделай что-нибудь… отвлекающее. Спой, например.

Мохнатый приятель молча воззрился на него.

– Для отвлечения. Если все будут смотреть на тебя, то не обратят внимания на меня, и мне легче будет достать пакет. Это же элементарно, Чуи!

Вуки вздохнул и заковылял прочь, нарочно припадая на обе ноги. Хан выждал несколько секунд и направился в другую сторону, к большой черной статуе в центре парка, остановившись лишь пару раз, чтобы полюбоваться совершенно непримечательными цветами и кашпо, в которых они росли.

Симметричные струи фонтана, широкие и плоские, будто сделанные из гнутого стекла, оказались такой же высоты, что и деревья. В центре находилась статуя из черного камня: мужчина человеческой расы застыл в героической позе, в знак приветствия положив правую руку на левую сторону груди. Хан окинул невинным взглядом окрестности. Толстолицый мужчина покупал в ярко-желтом киоске миску лапши-чака. Слева от памятника на скамье сидела старушка, с несчастным видом глядя в никуда, рядом с ней парил служебный дроид. Хан провел пальцами по мемориальной доске, притворяясь, будто ему интересно, что она скажет. «Глава имперского совета по ресурсам Мой Стэтон повысил эффективность ассимиляции низших рас в четыре раза и удостоился особого внимания Императора…» И так далее, и так далее. Хан глянул через плечо. Чубакка стоял метрах в двадцати от него, на холмике, обсаженном ухоженными деревцами. Хан кивком подбодрил его. Чубакка не двинулся с места. Хан снова кивнул, понастойчивее. Чубакка раскинул покрытые шерстью руки, словно оперный певец, и издал высокий мелодичный вой.

Держась за мемориальную доску, Хан наклонился вперед, сунул руку в холодную воду и коснулся гладкого камня с герметиком на стыках. Он провел рукой влево и вправо. Пальцы нащупали что-то жесткое и неровное, явно чужеродное. Он сунул кончики пальцев глубже в шов, где предмет был присоединен к камню бассейна. Тот отделился от кладки с легким щелчком.

Футляр оказался коричневого цвета, размером с ладонь. Хан сунул его в карман и прогулочным шагом двинулся к скамье. Чубакка как раз закончил свое представление и гордо ушел со «сцены». Хан вежливо поаплодировал, а вуки уселся рядом с ним и зарычал.

– Если это худшее, что случилось с тобой в этом рейсе, считай, мы легко отделались. Давай посмотрим, с чем нам придется работать.

Чубакка что-то проскулил.

– Да, я открою его прямо здесь. Слушай, если нас заметили, за нами по-любому следят. А если нет, значит мы можем его открыть хоть здесь.

Футляр тем временем просох и приобрел глубокий, слегка переливчатый цвет, как панцири насекомых. Хан провел пальцем по краю, нащупав тоненький, почти незаметный шов. Он нажал на крышку и повернул ее. Футляр раскрылся. На крошечном ящичке неярко засветился огонек красного запрещающего цвета. Соло осторожно ввел пароль, ящичек удовлетворенно чирикнул, моргнул зеленым огоньком и открылся. Под крышкой оказалась пустота. Чубакка с осуждением заворчал.

– Как это – я виноват?! – изумился Хан, когда напарник выхватил футляр у него из рук. – Меня же не было здесь, когда она его прятала!

Чубакка постучал футляром по подлокотнику скамейки, вызвав металлический звон, и снова заглянул внутрь.

– Ну ладно, – смирился кореллианин. – Там ничего нет. Значит, это, скорее всего, ловушка, и мы только что проглотили наживку. Когда нас схватят, будем утверждать, что нашли эту штукенцию, но понятия не имеем, что это такое, и пусть забирают ее, если она им так нужна.

Хан осмотрел парк, стараясь выглядеть непринужденно. Штурмовики врываться пока не больно-то спешили. Пришлось бороться с сильным желанием вытащить оружие и бегом припустить к флаерам. Чубакка заревел.

– Я бы тоже нам не поверил.

– Соло.

Голос, неожиданно его окликнувший, звучал спокойно и дружелюбно. Хан развернулся на скамье. По газону к ним шел толстый мириаланин. Его желто-зеленая кожа сейчас была темнее, чем в молодости, а на щеках и подбородке появилось несколько – не очень много – новых татуировок. Он шел неровной походкой, делавшей его похожим на пьяного, хотя, насколько было известно капитану, допьяна тот никогда не напивался.

– Баазен Рей? Что ты тут делаешь?

– Жду вас, по-видимому, – ответил Баазен. – Чубакка, рад видеть тебя снова. Давненько не встречались.

Вуки с подвыванием залаял. Баазен сделал страдальческое лицо:

– Что он говорит?

– Говорит, хорошо выглядишь, – перевел Хан. – Хотя с его стороны это простая вежливость.

– Прошу прощения, – Баазен кивнул Чубакке, – это все мой слух. Не могу быстро разобрать все слова даже в родном языке. Пресвятые звезды, ребята, сколько ж прошло времени! А вы и правда работаете на повстанцев, а?

– С чего ты взял, дружище?

Баазен закатил глаза:

– Харк посылает сообщение, что ее надо вывезти с планеты, и тут являетесь вы двое и лезете в ее тайник. Разве надо быть гением, чтобы сложить два и два? Честно говоря, я был почти уверен, что сюда придете именно вы. Раскинул мозгами, какой сумасшедший или идиот возьмется вывезти шпиона повстанцев из самого Ядра, и… ну и слухи разные ходят насчет того, кто на кого работает. Вроде того, а?

– В самом деле? Что-то я не слышал о том, что ты посвящен в чьи-то тайны. Последнее, что я слышал, – ты медленно дрейфовал прочь от Ховена.

– Нынче трудные времена. Выходит, я связан с теми же делишками, что и вы с Альянсом. Вот почему я здесь. Присматриваю за тайником, выхожу на контакт и все такое.

– А где же сообщение, которое должно быть в тайнике?

– Та женщина ведь не идиотка? А ты что, правда ждал, что она оставит письменные инструкции, как ее найти, прямо у всех на виду, а?

Чубакка сунул футляр в широкую ладонь Баазена с рычащим стоном.

– Что, прошу прощения?

– Он говорит, нам следует убираться отсюда, и, я думаю, он прав. У тебя есть транспорт?

– Транспорт – то, в чем я разбираюсь лучше всего, – заявил мириаланин. – Идемте со мной.

Баазен тяжело двинулся к северному краю парка, даже не оглянувшись, чтобы узнать, последовал ли кто-нибудь за ним. Они прошли мимо игроков на площадке, не обративших на них никакого внимания. У края крыши парил транспортный флоатер с выдвинутым трапом, будто продолжавшим парковую дорожку. Тот самый дроид, что просил Хана отойти от края, или другой, похожий на него, пронзительно вопил на дроида-погрузчика, в ответ получая лишь гордое презрение к своей персоне. Стоило Баазену ступить на трап, как парковый дроид обратил свои упреки на него, но с таким же мизерным эффектом. Хан и Чубакка подошли к трапу, обойдя паркового служителя. Погрузчик двинулся за ними и поднял трап.

– Должен тебе сказать, – признался Соло, – что после станции Каарсин я немного удивлен тебя видеть.

– У каждого есть свое темное прошлое, – миролюбиво заметил Баазен. – Работа ведь каждому нужна, независимо от того, какие у нас грешки, а?

Внутри транспорт оказался старым и склепанным кое-как, что почти обнадеживало. В дальнем углу на корточках сидели трое. Двое походили на наемников, третий был более худощав, и в глазах его сквозила нервозность. Все они открыто носили бластеры и хоть и были чище, чем средний повстанец, но не такими лощеными, как коренные жители Сиорана. Баазен дважды стукнул в дверь пилотской кабины, и флоатер устремился вниз, прочь от здания с парком на крыше. Бормоча себе под нос, хозяин транспорта повернул переключатель на стене и отстучал код на панели замка. Хан кивнул его команде. Те даже не улыбнулись. Желудок контрабандиста начал завязываться в узел.

– А кто твои друзья? – спросил он Баазена, взглядом указав на мужчин.

– А? А-а! Гарет и Симм – из моей команды. Они всегда были в моей команде. Япет, который сидит там, в дальнем углу, – мой новый друг. Его я встретил недавно.

Чубакка предупреждающе заворчал, хотя в этом не было нужды. Хан будто случайно опустил руку, чтобы ладонь оказалась рядом с кобурой.

– Приятно познакомиться, – сказал он с обезоруживающей улыбкой.

– Э, хватит любезничать, – сказал Баазен. В его руке появился бластер, хотя Хан не видел, как тот вынул его. – Отдавайте ваше оружие.

Вуки оскалил зубы и душераздирающе взвыл, но направленный на него бластер не сдвинулся ни на миллиметр.

– Ты знаешь, что сейчас будет, – сказал Баазен. – Можешь выстрелить, можешь даже одного или двоих из нас завалить, но ты все равно покойник. Веди себя смирно, и, может, потом сумеешь как-нибудь выкрутиться.

– В прошлый раз так и вышло, – выпалил Соло.

– Может, и в этот раз выйдет, – сказал Баазен с усмешкой. – Ну так что? Отдадите ваше оружие сейчас, и никто не умрет – по крайней мере, пока, а?

Чубакка зарычал, переводя взгляд с Хана на Баазена и обратно. Кореллианин взвешивал шансы. Баазена он застрелить успеет. И по крайней мере еще кого-то одного. Может, двоих.

– Делаем, что он сказал, Чуи, – сказал Хан, поднимая руки.

– Умный. Хочешь выжить, чтобы сразиться в другой раз?

– Я был о тебе лучшего мнения. Работать на Империю – низость даже для тебя.

– Э, на них я не работаю. Если с ними спутаться, меня просто пристрелят за мои собственные прегрешения. Нет. Я против восстания ничего не имею. Просто хатт платит хорошие деньги, а времена нынче тяжелые, а?

– Судя по твоим словам, Джаббе ты доверяешь больше, чем Империи.

– Доверяю, – ответил Баазен, в то время как наемник, которого он назвал Симмом, забрал у Хана бластер.

– А что с Харк?

– Понятия не имею. Она будет расстроена, что не удастся свалить отсюда, но, говорят, она сильная женщина. Справится как-нибудь.

Чубакка уставился на Симма и оскалил зубы, молчаливо обещая ему расправу. Тот сглотнул, но все-таки забрал у вуки самострел и патронташ. Транспорт угодил в зону турбулентности, и его слегка тряхнуло: двигатели взвыли, стремясь стабилизировать корабль. Симм передал оружие Гарету и достал из голубого пластоидного ящика для инструментов две пары наручников.

– А что ты сделал с сообщением из тайника? – пожелал знать Хан, когда холодные тяжелые браслеты защелкнулись у него на запястьях и сжались так, что давление почти причиняло боль.

– Выкинул в мусорку, ага? – ответил Баазен. – Скорее всего, скоро оно окажется бумагой в каком-нибудь зачуханном имперском сортире.

– Так оно все-таки было? Она оставила сообщение? – удивился Соло. – Письменные инструкции, как ее найти, валялись у всех на виду?

– Конечно оставила, – сказал Баазен. – Либо так, либо доверить кому-нибудь из местных. А эта женщина не идиотка.

Глава четвертая

ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО В ЛЕТНОМ АНГАРЕ расположился целый склад. Дюрастальные стены были выскоблены, ударопрочные керамические ящики громоздились аж до потолка, хотя кое-где их штабеля рассыпались. Упавшую тару приспособили под столы, сиденья и прочее. Было холодно, как в морозильнике, в воздухе стоял резкий запах охладителя и еще каких-то летучих веществ. Хан уселся на полу. Наручники светились голубоватым свечением, их магнитное поле давило так, что болели запястья. Чубакка скорчился в паре метров от него, лениво скребя лапой по ящику и полностью игнорируя Хана, Баазена и его двух бандитов.

– Нет, – заявил нанимателю Гарет, для убедительности выставив вперед ладонь. – Я говорил еще до отлета. Я мог остаться и подготовить корабль или мог лететь с тобой к тайнику. Ты сказал лететь к тайнику, я полетел. Теперь я готовлю корабль. Я не могу все делать одновременно!

– Нам надо спешить, – поторопил его Баазен, потерев тыльной стороной ладони татуировку на подбородке.

– Я встал в очередь на окно для вылета. Санним уже прогревает двигатели. Мы улетим, как только дадут добро, – пояснил Гарет. – Можешь подергать Империю за усы, если есть желание. А я тут подожду.

Баазен бросил на Гарета кислый взгляд, но не сказал ничего. Похоже, у него был необычайно малочисленный экипаж: три бандита-человека, что сидели во время их похищения в хвосте транспорта, да ботан-пилот с коричневым мехом и грустным козлиным лицом – видимо, тот самый Санним, который находился в рубке. Хан попытался покрутить наручники. Они даже не согнулись.

Широкие грузовые ворота с шипением поднялись, и Гарет вышел. Хан мельком увидел сам ангар. Стоявший на специальной площадке древний «Синар» НМ-600 на фоне сияющих стен ангара казался комком грязи. Рядом с этим маленьким грузовичком его пилот разговаривал с имперским чиновником в сером мундире. Хан подумал, что случится, если он сейчас громко позовет на помощь. Ничего хорошего. Дверь с шипением опустилась. Другой бандит, Симм, зевнул.

– Хой, Чубакка, – проговорил Баазен. – Оставь ящик в покое.

Вуки поднял голову и издал переливчатый вой.

– Что он сказал? – спросил Баазен.

– Поблагодарил тебя за любезное предложение, – ответил Хан, даже не притворяясь, что говорит правду. Если этот Санним хоть чуть-чуть соображает, подготовка корабля к взлету у него займет не более часа, даже если тот был наглухо законсервирован. И как только бандитский корабль взлетит, у Хана не останется надежды хоть когда-нибудь сюда вернуться.

Значит, что бы он ни вознамерился предпринять, сделать это надо в течение нескольких минут. Он глянул на Чубакку, запустившего когти в щель под крышкой ящика. Если вуки исхитрится вытащить болт из петли, которым крепится крышка, то – очень маловероятно – сумеет замкнуть магнитные катушки своих наручников. Открыться они не откроются, но магнитное поле может ослабнуть, так что Чубакка порвет их силой.

Если бы только нашелся способ сообщить ему свой план так, чтобы остальные не поняли…

Хан повернул голову, и их взгляды встретились. Потом перевел глаза на ящик, побудив вуки посмотреть туда же. Чубакка почти неслышно вздохнул и приподнял покрытую бурым мехом ладонь, продемонстрировав капитану скрытый в ней болт.

«Ага, верно, – подумал Хан. – Ему нужно, чтобы я отвлек от него внимание».

Он встал. Симм и Баазен подняли бластеры.

– Сделай одолжение, сядь, – приказал Баазен.

– Я хочу размять ноги, – заявил Хан. – И ты не станешь стрелять в меня, потому что мы в Ядре. Начнешь палить – через три минуты сюда сбежится сотня штурмовиков, и повяжут нас всех.

Невесело усмехнувшись, Баазен опустил бластер, но в кобуру не убрал. Хан дошел до дальней стены, развернулся и, усевшись на какой-то ящик, устроился поудобнее и расслабился. Потом покачал головой:

– Как ты до такого докатился, Баазен? Помнится, мы с тобой гордились, что не признаем над собой никакой власти. А теперь мы друг на друга охотимся. Ради чего?

– Ради денег, – просто ответил мириаланин.

– Ради больших денег, – добавил Симм. – За вас отстегнут знатно.

За стеной взвыл на высоких оборотах двигатель и тут же смолк – какой-то корабль покинул ангар. Пока что не их корабль, а один из тех, что стояли в очереди на вылет перед ними. Чубакка с несчастным видом подался вперед, спрятав запястья между коленями.

Баазен вздохнул:

– Н-да… Понимаю, о чем ты. Хорошие были деньки.

– А помнишь, как Лэндо пытался купить у тебя яд волчьей змеи? Ты тогда сказал, надо его для начала попробовать, чтобы убедиться, что товар стоящий?

У Баазена слегка посветлел взгляд, а живот затрясся от беззвучного смеха.

– Он потом целый месяц видел маленьких розовых фей, – поддержал разговор Баазен. – Но это было давно, старина. Еще до Дасти.

– Если я скажу, что сожалею насчет нее, это поможет?

– Не помешает, – отозвался Баазен. Но потом покачал головой: – Но в любом случае не поможет. Она сделала то, что сделала, потому что она та, кто она есть. Это случилось бы как ни крути, и ты стал лишь подходящим поводом.

Симм бросил на Баазена быстрый взгляд. Если мириаланин это и заметил, то виду не подал. Тогда взгляд Симма переместился на Хана. Тот пожал плечами. Чубакка яростно дернул плечом и беззвучно оскалился от боли. Никто, кроме Хана, этого не видел.

– А где теперь ты, паря? – сказал Баазен. – В Альянсе повстанцев? Вот уж не думал, что ты человек такого сорта.

Хан усмехнулся:

– Какого сорта? Идеалист?

– Сторонник правительства.

– Эй, – отозвался Хан, удивленный тем, насколько эти слова его задели. – Хамить-то не надо!

– Называй как хочешь, дружище, но все идет к тому. Повстанцы стремятся занять то место, где раньше была Республика. Если ты заодно с ними, как же тебя еще называть?

– Знаешь, я взялся за эту работу, просто чтобы помочь друзьям. А если дельце еще и раздражает Империю, это только приятное дополнение.

– Друзьям, а? Сильное слово для человека вроде тебя.

Хан подумал о Люке. Странно, что ради этого парнишки он бросил все, что у него было. В жизни он водил знакомство с разными людьми, и среди них насчитывалось лишь несколько тех, кто был ему симпатичен. А таких, кого он готов был заслонить собой, и вовсе мало. Соло вдруг понял: он надеется, что задание, на которое малыш отправился в роли помощника Веджа Антиллеса, окажется легким. И что они с Чуи вернутся к флоту повстанцев и еще услышат, как мальчишка о нем рассказывает.

Ожил двигатель очередного корабля, звук поднялся ввысь и затих. Времени не хватало. Чубакка не отрывал глаз от наручников, зажатых между коленями, но Хан не знал, приблизился ли он хоть на миллиметр к освобождению.

– Во всяком случае, друзья – это слабость, а? – провозгласил Баазен. – На этом и провалилась ваша Харк.

– Почему ты так решил?

– Повстанцы воюют против Империи. Они – изнанка закона, но это не делает их преступниками, если ты понимаешь, о чем я. Они честные люди с иной точкой зрения на то, каким должен быть порядок вещей. Прямо так и заявляют. Некоторые даже совершают подвиги во имя своих идеалов. Они надеются переделать Галактику. Если они победят – не то чтобы у них был шанс, но если, – ты понимаешь? Они вернутся в лоно закона. А вот взять нас с тобой. Даже малыш Симм…

– Я больше не малыш, – вставил Симм.

– …Мы – преступники, – продолжал Баазен, будто не замечая реплики своего головореза. – Мы не стремимся сделать Галактику лучше – разве что свою маленькую частичку этой Галактики. Посади любого из нас на место Императора, мы успеем продать всю мебель из дворца, прежде чем нас выгонят взашей.

– А Харк? – поинтересовался Хан. – Какая она?

Губы Баазена дернулись – он слабо улыбнулся.

– Нельзя точно сказать. Кусочек того, кусочек другого. Я только раз ее видел, но могу сказать, она мне сразу понравилась.

За спинами Баазена и его подельников Чубакка молча и напряженно пытался освободиться. Его массивные лапы дрожали от напряжения, и Хану пришлось сделать усилие, чтобы не смотреть прямо на своего напарника. Симм поерзал на ящике, но не успел он бросить взгляд назад, как Хан снова встал. Глаза Симма вновь обратились к контрабандисту. Дуло его бластера – тоже.

– Ты что же, считаешь, что Харк совершает те же ошибки, что и я? – осведомился Соло, делая вид, что не видит направленное на него оружие. Однако, по правде сказать, по коже его побежали мурашки.

– Она ошиблась в выборе друзей, – пояснил свою мысль Баазен. – Не заметила разницы между честным повстанцем и преступником, который не прочь ввязаться в политику. Хотя верно и то, что особого выбора у нее не было. Не так уж много на Сиоране ребят из повстанческого подполья, чтобы было из кого выбирать.

– Зато преступники имеются везде, – заметил Хан.

– Ей нужна была помощь. Она выбрала неудачную компанию, сболтнула что-то не то, а джентльмен, вместо того чтобы бесплатно хранить ее тайны, продал их.

– Тебе.

– Тому, кто больше заплатил.

– Ну уж нет. Империя заплатила бы в тысячу раз больше. Только он не мог пойти к имперцам – равно как и ты не можешь! – воскликнул Хан, в притворной ярости потянувшись руками к Баазену. Чуи сделал передышку: его грудь вздымалась, зубы были оскалены. Симм чуть сдвинул прицел. Хан лихорадочно соображал, что еще сказать. Да хоть что-нибудь, в самом-то деле!

– Япет, – произнес он. – Это ведь Япет? Ты сказал, что недавно встретил его, а теперь его здесь нет. Это он предатель.

Симм взглянул на Баазена слегка расширенными глазами. Наниматель пожал плечами:

– Догадливый, а? Только спорить сейчас об этом смысла нет. Да, Япет знал, что она работает на повстанцев и что ее надо вывезти с планеты.

– А как он понял, что явимся мы с Чуи? Харк не просила, чтобы прилетели именно мы.

– Он не мог этого знать, а? Так это я сообразил. Капитан Соло подался в повстанцы. Альянсу нужен кто-нибудь достаточно отважный и достаточно чокнутый, чтобы лететь в Ядро. Таких не много.

– Ты даже не представляешь, как их там много, – заметил Хан.

– Не-а. Есть политики. Есть солдаты. Они все хорошие. Они думают не как мы. Не могут влезть в нашу шкуру, потому и совершают ошибки. За это нельзя осуждать.

Хан вспомнил Лею. Она улетела на конференцию на Киамарре, где собирались быть и представители группировок, которые не в ладах с законом. На тайную встречу врагов Империи. Но и Баазен прав – там множество тех, кто точно так же был бы и врагом Республики. Доверься не тому – и всех их Империя получит на блюдечке. Лею. Люка. Всех. Таковы условия игры.

Зашипев, открылась дверь, и Чубакка опустил голову, делая вид, что впал в уныние. Вуки удивительно хорошо умел делать кроткий вид, когда хотел. Вошел Гарет. Хана он обогнул по широкой дуге, следя, чтобы тот не смог до него дотянуться скованными руками. Двигатели грузовика, видневшегося за спиной вошедшего, от жара стали бледно-голубого цвета, что означало готовность к вылету, но не было никаких признаков пилота. Все равно ничего хорошего. Дверь снова зашипела, закрываясь, и Хан закусил губу. Вот-вот станет слишком поздно, а тянуть до последнего он не любил.

– Нам дадут вылет через десять минут, – сообщил Гарет, уставившись на Чубакку.

– Какая полоса? – спросил Баазен.

– «Коммерческая-5», – сказал Гарет. – Это лучшее из того, что мне удалось выбить. Нам могли бы дать «Коммерческую-2», но это означало бы ждать еще час.

– А ведь «Коммерческая-2» намного лучше, – заметил Хан. – Я не против подождать.

Баазен вздохнул и поднялся на ноги. Он выглядел постаревшим. Хуже того, он выглядел жалким. Когда-то и в его душе жила радость, но Вселенная выдавила ее до капли. В других обстоятельствах, возможно, Хану было бы немного жаль бывшего друга.

– Подготовь клетку, – распорядился Баазен. Гарет кивнул. Дверь снова распахнулась и закрылась за ним. – Пора, дружище.

– Можно ведь по-другому, – всполошился Хан. – У восстания есть деньги. А у меня там несколько очень высокопоставленных друзей. И они бы не хотели, чтобы я провалил задание. Поговори с нужными людьми, они дадут не меньше, чем Джабба. А может, и больше.

Симм покосился на Баазена, и выражение его лица подсказало Хану, что эта идея всплывает уже не в первый раз. Но наниматель лишь покачал головой. За стеной еще один корабль взревел двигателями и взмыл.

– Прекрасная мысль, но ничего не выйдет.

– Почему? Ты ведь не из тех, кто оставляет деньги валяться просто так.

– Видишь ли, я уже взял деньги у Джаббы. Не всю сумму, а, скажем, треть. И бо́льшую часть потратил, так что даже если бы мне захотелось…

– Постой-ка, – перебил его Хан. На миг бластеры, готовый к вылету корабль и Империя отошли на второй план. – Ты потратил деньги Джаббы, пока мы здесь сидели? Как у тебя это получилось?

– Не пока мы были здесь, нет. Раньше. Готовься, скоро вылетаем.

– Джабба заплатил вперед?!

– Я создал впечатление, что ты уже у меня в руках, – пояснил Баазен. – Были некоторые непредусмотренные расходы… Во всяком случае, никто не пострадал. Исключая присутствующих.

Хан разинул рот. Он испытал настоящий шок, забыв на мгновение обо всем остальном. Он снова посмотрел на Баазена, будто видел того в первый раз. Покрасневшие глаза, хищные, хоть и начавшие оплывать челюсти, покрытые татуировками… Баазен Рей, которого он знал раньше, не стал бы лгать хатту, что добыча у него. И не стал бы брать деньги за несуществующий товар.

Кореллианин рассмеялся:

– Ты идиот. Ты не знаешь, что случилось со мной? Я сбросил груз, потому что меня чуть не сцапали. Из-за этого моя жизнь теперь в три раза хуже ада. А ты думаешь, что сможешь обжулить хатта?

– Был риск, – признал Баазен. – Рассчитанный риск, и он себя оправдал. А с тобой, при всем уважении, Джабба развлечется в своем дворце дней пять, а потом скормит сарлакку. Так что времена, когда капитан Хан Соло читал мне лекции, пожалуй, заканчиваются.

– Симм, – обратился Хан к другому похитителю. – Ты понимаешь, что он решил обмануть Джаббу?

– По барабану, – отозвался Симм.

– Тогда ты такой же дурак, как и он. О, я знаю, он очень хорошо изображает эдакого всеобщего друга. Только вот он тянет тебя за собой в могилу.

– Не твое дело, как я управляю своей командой, – отрезал Баазен. – Тебя это больше не касается.

– Симм, – настаивал Хан, – если сумеешь дать мне доступ к коммуникатору, который добьет до Внешнего Кольца, ты получишь столько денег, что на всю жизнь хватит. Уж я позабочусь.

– Не разговаривай с ним, – оборвал его Баазен. На желто-зеленых щеках мириаланина проступили темные пятна. – Если хочешь поговорить с кем-то из команды, говори со мной. Впрочем, со мной говорить не надо. Просто иди на борт. Сам. Я так добр, что не стал тебе ничего ломать. Джаббе-то все равно, будут ли у тебя колени, когда мы до него доберемся. Так что не…

– Ты слышишь это, Симм? Разве не прекрасная деловая хватка, говорящая о долгой карьере…

Дуло бластера Баазена уперлось Хану в горло. Лицо мириаланина приобрело нездоровый глубокий оттенок. Добродушная маска исчезла, и остался лишь злой контрабандист, лучшие годы которого давно позади, взявшийся за непосильное дело и источающий безысходность. И опасный настолько, что не выразить словами. Хан сглотнул и понадеялся, что Баазен помнит: бластерный огонь привлечет штурмовиков.

– Моя команда подчиняется мне, – проревел Баазен. – Ты хочешь настроить их против меня… это оскорбительно! Ты ведь не хотел оскорбить меня, а?

– Не хотел, – подтвердил Хан.

С жестокой улыбкой Баазен сделал шаг назад и опустил бластер.