Текст книги "Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист"

Джеймс Понти
Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист

James Ponti

Florian bates 2: Vanished! (A framed novel)

Text copyright ©2017 by James Ponti

© Анастасия Иванова, перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Посвящается Ро Стимо – искательнице улик, решательнице загадок, чемпионке среди писателей

Эта книга – художественное произведение. Все отсылки к историческим событиям, реальным личностям или местам преследуют художественные цели. Другие имена, персонажи, места и события являются продуктом авторского воображения, и любое совпадение с действительными событиями, местами или личностями, живыми или умершими, совершенно случайно.

Глава первая
«Зодиак»

Учиться в средней школе – непросто.

Распутывать дела для ФБР – еще сложнее.

А делать и то и другое одновременно – ну это просто безумие.

Поверьте, уж я-то знаю. Меня зовут Флориан Бэйтс, мне двенадцать лет, и, как и моя лучшая подруга Маргарет, я – детектив-консультант в Федеральном бюро расследований. Мы помогаем ФБР так же, как Шерлок Холмс помогал Скотленд-Ярду. Только Шерлоку никогда не приходилось закрывать дело и в тот же вечер писать изложение по прочитанной книге.

Не ведал он и прочих тягот жизни семиклассника. Вроде задир в раздевалке, комендантского часа с девяти вечера или мучительного выбора одежды. Все, что требовалось Холмсу, – это надеть пальто и свое охотничье кепи. Детектив мгновенного приготовления.

А я? Такое чувство, что я вечно одет неподобающим случаю образом. Как тогда, когда нам нужно было опросить свидетеля, а я еще не снял футбольной формы. Или в тот раз, когда я щеголял в майке с надписью: «Я С ЧУБАККОЙ», а день завершился работой под прикрытием в приемной посла Франции (если кто вдруг заинтересуется: Que la Force soit avec toi – это «Да пребудет с тобой сила» по-французски).

Поэтому ничего удивительного, что на станции техобслуживания службы береговой охраны я оказался единственным человеком в двубортном клубном пиджаке и галстуке в елочку. Моя ошибка заключалась в том, что, одеваясь для похода в симфонический зал, я не учел вероятности дальнейшей гонки по реке Потомак в полицейском катере (знаю, вы думаете, что стоило бы).

Идею насчет катера подал Маркус, который курирует команду Специальных проектов. План был действительно хорош – за исключением одной крохотной детали: нас не пустили бы на катер без особого разрешения.

Мы с Маргарет дожидались у входа в офис коменданта порта, пока Риверс убеждал дежурного сержанта помочь нам. Вонь от дизеля стояла сногсшибательная, машинное масло было повсюду, а увидев свое отражение в окне, я обнаружил, что галстук завязан криво.

– Что ты делаешь? – спросила Маргарет, наблюдая за моей борьбой с узлом.

– Пытаюсь его поправить. Это же виндзорский узел. Он должен быть ровно по центру.

Она окинула меня своим фирменным взглядом «Да ты что, прикалываешься?»:

– Мы стоим на верфи, вокруг бензин и сажа, а ты беспокоишься об узле на галстуке? Отчего бы не попробовать расслабиться, а? Никому до твоего галстука дела нет.

– Технически это не верфь, – поправил я. – Мы стоим на причале. Причал – часть гавани. А верфь – нечто совершенно другое.

– Серьезно? – Она покачала головой. – Ты услышал только это и теперь корректируешь мой словарный запас?

Заискивающе улыбнувшись ей, я пробормотал извинения. А потом попытался последовать ее совету – расслабиться. Но не так-то это было просто. Я и в обычный-то день, когда ничего не происходит, не особо силен в расслаблении, а сегодня день выдался никак не обычный. Нас целиком поглотило дело, о котором вот-вот должны были закричать газетные заголовки во всем мире. Дело о похищении человека.

Утром мы сели в школьный автобус, чтобы отправиться на экскурсию в Центр исполнительских искусств имени Кеннеди. И в тот момент самой большой проблемой было занять места, равноудаленные и от хулиганов на задних сиденьях, и от сопровождающих взрослых на передних. А потом один из наших одноклассников растворился в воздухе. Для шоу фокусников – самое то, да только произошло это во время симфонического концерта. Так что обстоятельства складывались так себе. А если бы разнюхала пресса – стали бы и того хуже.

Внезапно хулиганы и сопровождающие перестали быть проблемой. У нас на руках оказалось дело, которое требовалось раскрыть, и пока что удача нам не улыбалась. Каждая зацепка, похоже, только уводила от ответа. Ну а теперь, вдобавок ко всему прочему, лично мне предстояло справиться с еще одной загвоздкой.

– Могу я быть с тобой откровенным? – начал я.

– Столько времени дружим, а ты до сих пор не уверен? – поинтересовалась Маргарет. – Ты всегда можешь быть со мной откровенным. Вообще-то, только так тебе и следует себя вести со мной.

Это вызвало у меня улыбку.

– Ладно, тогда вот в чем штука: я не вполне комфортно ощущаю себя на плавучих транспортных средствах.

Она с любопытством взглянула на меня:

– Что ты подразумеваешь под «не вполне комфортно»?

– Они меня пугают до ужаса. С того самого дня, как я посмотрел «Титаник», – признался я.

– Знаешь, сегодня почти двадцать семь градусов. И вряд ли мы натолкнемся на айсберг.

– Да я не утонуть боюсь! А того, что у меня начнется… ну, морская болезнь.

– У тебя началась морская болезнь, когда ты смотрел кино?

Я неохотно кивнул.

– Ты хотя бы в лодке сидел, когда его смотрел?

– Нет. Дома. Особо яркие подробности опущу, но потом нам пришлось арендовать один из моющих пылесосов – ну, тех, промышленного размера, – чтобы очистить ковер и диван.

Мои мысли унеслись к сэндвичу с салями и кукурузным чипсам со вкусом перца халапеньо, которые встретили новый день в моей коробке с обедом. Я призадумался, не придется ли им снова явиться на божий свет в самое ближайшее время.

– Ну, пожалуй, на этот счет ты можешь не волноваться, – заметила Маргарет, заглядывая в окно офиса. – Похоже, Маркус там терпит поражение.

Хотя при разговоре мы не присутствовали, было нетрудно догадаться, в чем проблема. Служба береговой охраны относится к Центральному департаменту полиции. А Маркус работает в ФБР. Эти две стаи бдительно охраняют каждая свою территорию и редко способны взаимодействовать друг с другом нормально.

– Как думаешь, нам ему помочь?

Предложение было составлено в вопросительной форме. Но, судя по тому, что сразу вслед за этим Маргарет открыла дверь и зашла в офис, возможности ответить «нет» для меня не предполагалось.

Сержант, румяный здоровяк с пухлыми щеками и усами, будто позаимствованными у моржа, стоял за стойкой, как портье в отеле, – с таким видом, словно терпение его лопнуло.

– Но это экстренный случай, – раздосадованно сказал Маркус.

– В сотый раз повторяете, – отозвался коп. – А я не получал никаких радиосообщений. – Он мотнул головой на полицейский сканер на своей стойке.

– Это потому, что мы пытаемся решить вопрос силами ФБР и Секретной службы, – пояснил Маркус. – До сих пор мы не привлекали местную полицию.

На физиономии сержанта расцвела самодовольная улыбка:

– Вот вы сами все и сказали. Вы не хотите привлекать местную полицию. Ну а эти катера, к несчастью для вас, принадлежат именно местной полиции. Так что хорошего вам дня!

Как бы ни был силен мой страх морской болезни, я знал, что катер нам нужен, поэтому вмешался:

– А что, если бы пропал Фрэнки? Вы бы хотели, чтобы мы его искали, ведь так?

Сержант переключил внимание на меня. Вернее, прожег меня лазерным взглядом.

– Или представьте, что ваша дочка Мэдди едет с группой девочек-скаутов в поход и пропадает в национальном парке.

– Откуда ты знаешь о моих детях?

Я проигнорировал вопрос:

– Каково бы вам было, если бы парковая охрана отказалась помочь полицейским, пытающимся найти вашу дочь, только потому, что они из другого управления? Что бы вы чувствовали, если б они обошлись с вами так, как вы сейчас поступаете с нами?

К этому моменту сержант уже по-настоящему разозлился. Его щеки начали багроветь.

– Я спросил, откуда ты знаешь про моих детей!

– Табличка на вашем столе сообщает, что вы – Фрэнк Берген-старший, – объяснил я. – Значит, есть и младший. Я знаю, что вы зовете сына Фрэнки, потому что он поставил свою подпись на рисунке, приклеенном скотчем вон к тому окну. И я знаю, что ваша дочка Мэдди – скаут, потому что вы спрятали под стойку пять упаковок скаутского печенья с пометкой «Мэдди Б.», чтобы распространять его среди коллег.

Он начал что-то говорить, но меня было не сбить:

– Я вовсе не знаю ваших детей, но знаю, что вы такой отец, который развешивает рисунки сына на работе и старается помочь дочке продавать печенье. Лучший отец из всех. Поэтому я уверен, что в конце концов вы дадите агенту Риверсу ключи от катера, чтобы мы попытались спасти моего друга. Единственное, чего я не знаю, – сделаете ли вы это достаточно скоро, чтобы мы еще успели.

На мгновение комната погрузилась в тишину, если не считать громкого пыхтения сержанта, который осмысливал сказанное. Ноздри его раздувались на каждом вдохе, и он еще с пару секунд изучал меня, прежде чем неохотно хлопнуть связкой ключей о столешницу:

– Если на катере будет хоть одна царапина…

– Не будет, – заверил Маркус, сгребая ключи. – Вы хороший коп, Фрэнк. И хороший отец. Спасибо.

– Просто окажите мне услугу: найдите того паренька, – отозвался тот.

– Мы это сделаем, – пообещал Риверс, прихватывая пару потрепанных оранжевых спасательных жилетов из стопки и вручая нам. – Сделаем.

Следом за Маркусом мы вышли наружу и поспешили к катеру.

– Чисто сработано, Флориан, – заметил мой куратор, широко шагая. – Наш катер в конце причала.

Глянув на воду, я ощутил, как изнутри поднимается волна беспокойства.

– А мы уверены, что так добираться лучше всего? – спросил я, надеясь, что в моем голосе звучит желание выбрать верную стратегию, а не страх проблеваться.

– Да, по двум причинам, – отозвался Маркус. – Во-первых, это наш единственный шанс подобраться к мосту незамеченными.

Вот об этом он полицейскому не сообщил – да и, если на то пошло, никому в Бюро тоже. ФБР и Секретная служба занимались этим делом, но мы – нет. За расследование отвечала Группа быстрого реагирования при похищении детей (БРПД). От нас она не хотела никакой помощи – и совершенно, как мы полагали, напрасно.

– Во-вторых, за мостом собираются установить наблюдение, и все дороги, включая пешеходные дорожки, которые к нему ведут, будут проверять, – продолжил Риверс. – Так что они там все перекроют. Но я не думаю, что они станут проверять движение на реке. Так что, если ты прав, именно на реке нам и следует быть.

Я сглотнул, осознавая, что это небольшое приключеньице запустила моя собственная теория, и просунул голову и руки в спасательный жилет.

У катера не было какого-нибудь мудреного имени вроде «Морская душа поет во мне» или «Магия рыбалки под звездами». Он назывался просто MPDC-4. Но недостаток креатива компенсировался устойчивостью. Почувствовав под ногами почти не качающуюся палубу, я испытал облегчение.

– А знаешь, не так уж плохо, – поделился я впечатлениями, плюхаясь на пухлую набивку сиденья. – Вообще-то, тут даже почти комфортно.

– Да, жаль, что это не наш, – ухмыльнулся Маркус. – Мы берем «Зодиак».

– Чтодиак?

– «Зодиак», – повторил он. – Тот, что позади этого.

– Видишь? – Маргарет вытянула меня назад за проймы жилета и развернула лицом к надувной лодчонке, привязанной к корме MPDC-4: – Вот эта крохотулечка.

До сих пор слово «зодиак» ассоциировалось у меня лишь с набором астрологических знаков: Козерогом, Водолеем и остальными. Но, похоже, так называется еще и самое жутчайше неадекватное плавсредство в мире. Мой гороскоп: грядет шторм.

– Может, нам стоило бы взять один из этих… ну, понимаете, с бортами?

Я уже не заботился о том, чтобы не выдать свой страх.

– Нам вовсе ни к чему привлекать к себе внимание, и я говорил об этом, помнишь? – поинтересовался Маркус. – Если группа БРПД заметит катер с полицейскими опознавательными знаками, который вторгается на их место преступления, они озвереют. А на этом ни одного такого знака нет. К тому же он гораздо быстрее.

– Значит, вы говорите, что он супермаленький и супербыстрый? – проговорил я, пытаясь выжать улыбку. – Ну, это просто.

– Просто супер? – договорила за меня Маргарет.

Я начал забираться на борт «Зодиака», но Маркус ухватил меня за плечи и притормозил:

– Ты не обязан, Флориан. Я серьезно. Оставайся здесь, и я пошлю кого-нибудь подкинуть тебя домой. Вообще-то, вам обоим лучше бы остаться. Хоть и без опознавательных знаков, а есть определенный шанс, что нас заметят. А если это произойдет, кто знает, какие нас ждут неприятности за то, что мы влезли в чужое расследование. В особенности в такое крупное.

– Нет уж, – отозвался я. – Нам надо распутать это дело быстро. Как только пресса все разнюхает, ситуация пойдет вразнос, и это усложнит нам работу в разы. Кроме того, пропал не кто-нибудь там, а человек, которого я считаю другом. И я собираюсь идти по следу, куда бы он ни вел. Пусть для этого и придется лезть в подводную лодку или вертолет.

– Я тоже, – поддержала Маргарет. – К тому же если уж нам суждено влипнуть в неприятности, так хотя бы всем вместе.

Риверс ничего на это не сказал, но я видел, что наши ответы его обрадовали. Как ни посмотри, а мы ведь были одной командой.

Когда мы с Маргарет погрузились на борт, Маркус отвязал катер, осторожно вывел его на реку и дал полный газ. Мы помчались к мосту Кея, и галстук, развеваясь на ветру, принялся хлопать меня по лицу. Я ничего не мог с ним поделать, потому что изо всех сил цеплялся за веревочный поручень, и Маргарет, перегнувшись ко мне, заправила мой галстук в вырез жилета.

– Ты нормально? – спросила она.

Из-за рева двигателя я едва ее расслышал.

Уже начав отвечать, я вовремя остановился, осознав, что не уверен, что именно вылетит из моего рта, – слова или обед. Поэтому я просто кивнул и еще сильнее вцепился в веревку.

– Высматривайте все подозрительное! – прокричал Маркус.

– Подозрительнее нашей троицы? – откликнулась Маргарет.

Мне в лицо летело столько брызг, что глаза пришлось закрыть. Я попытался вообразить себе место преступления. Тринадцатилетний подросток исчезает в окружении десятков людей. Никаких следов насилия, никаких следов чего бы то ни было выходящего за рамки нормы. Единственная зацепка, которую мы нашли, – это липучий листочек для заметок с тремя написанными ручкой словами: «ПОМОГИТЕ КЕЙ БРИДЖ»[1]1
  Кей-бридж (Key bridge) – мост Кея.


[Закрыть].

Катер замедлил ход, и я открыл глаза как раз вовремя, чтобы полюбоваться показавшимся впереди мостом Фрэнсиса Скотта Кея. Перекинутый через Потомак между Вашингтоном и Росслином, штат Виргиния, с реки он казался гораздо больше, чем с суши. Когда проезжаешь по нему на машине, он выглядит обычной дорогой – только проложенной поверх воды. Ведь никаких пилонов и вант на этом мосту нет. Но с нашей позиции были видны шесть массивных арок, на которых он держится.

Маркус продолжал сбавлять скорость до тех пор, пока мы не начали дрейфовать вместе с течением. Врубив свою рацию, он пощелкал каналами и в конце концов услышал переговоры агентов наверху.

– Они прямо над нами, – проговорил Риверс. – Давайте надеяться, что нас не заметили.

– Что мы ищем? – спросила Маргарет.

– Что угодно, что вызывает подозрения, – отозвался Маркус. – На воде либо на берегу. – Он мотнул головой в сторону дорожки для бегунов и велосипедистов, шедшей вдоль реки.

Мы увидели пару каяков и мужчину на сапборде[2]2
  Сапборд – доска, на которой катаются стоя, по спокойной воде, управляя движением с помощью весла.


[Закрыть], но все это подозрительным не казалось. Еще к мосту приближались два экскурсионных кораблика: один именовался «Генерал Вашингтон», а другой – «Президент Джефферсон». Оба были украшены красными, белыми и синими флагами, а также баннерами, рекламировавшими «ЗВЕЗДНО-ПОЛОСАТЫЕ ТУРЫ».

Я просканировал взглядом палубу первого, но увидел лишь фотографирующихся туристов. Когда кораблик проплыл мимо, наша лодочка закачалась вверх-вниз, и мой желудок разволновался окончательно. Закрыв глаза, я изо всех сил пытался не устроить шоу для пассажиров второго кораблика. (Представьте себе десятки туристов, снимающих меня, блюющего через борт «Зодиака».) Сфокусировав всю свою ментальную энергию на собственном животе, я пытался унять грозу, бушующую внутри. И игнорировать любое движение, а также собственное чувство никчемности. И вообще ото всего заблокироваться.

И тогда-то я услышал музыку, которая доносилась из динамиков кораблика. Мой разум был по уши занят усмирением морской болезни, но подсознание оказалось свободным – и зарегистрировало какое-то несоответствие.

Я поглядел на Маркуса с Маргарет и спросил:

– Почему на туристическом кораблике в столице США, названном в честь американского президента, играет национальный гимн Великобритании?

Оба непонимающе взглянули на меня.

– О чем ты говоришь? – спросила Маргарет.

Тут я забеспокоился, что попросту начал галлюцинировать:

– Вы пение слышите?

С мгновение они прислушивались, а затем Маргарет принялась подтягивать:

 
Страна моя, это о тебе!
О, сладостный край свободы, О тебе я пою…
 

– Нет, нет, нет, – возразил я. – Не те слова. И песня – «Боже, храни королеву».

Поскольку я рос в Европе и три года провел в Англии, этот гимн был мне хорошо знаком. Так что я начал петь ту версию, которую знал:

 
Боже, храни нашу милостивую королеву!
Многие лета нашей благородной королеве!
Боже, храни королеву!
 

Маркус улыбнулся, сообразив, что сбило меня с толку.

– Я и забыл: они же обе на одну мелодию, – объяснил он. – Американцы оставили музыку и написали новые слова, чтобы у песни появился совсем другой смысл.

Не знаю, виной ли тому головокружение, мой желудок, это расследование, улики, музыка или всё вместе. Но в этот миг я почувствовал волну, пробежавшую по телу. Я не мог решить, собираюсь ли я блевануть, взорвать собственный мозг или раскрыть дело здесь и сейчас. Все это просто бурлило внутри. А потом…

– Мне нужно сойти с катера, – торопливо сказал я.

– В чем дело? – встревожился Маркус. – Тебя тошнит?

– Нет, – ответил я абсолютно честно, поскольку озарение мигом исцелило мою дурноту. – Я говорил, что пойду по следу, куда бы он ни вел, и он вовсе не ведет в воду.

– Откуда тебе знать? – спросила Маргарет.

– Трудно объяснить, – отозвался я. – Но в первую очередь вы должны понять, что «Боже, храни королеву» меняет все.

Глава вторая
«Высшая мера»

Еще до экскурсии, морской болезни, «Боже, храни королеву» и поисков пропавшего тинейджера я пытался найти лунный камень. Его украли из сейфа в штаб-квартире НАСА, что всего в нескольких кварталах к югу от здания Капитолия. Несмотря на несколько важных зацепок, с этим делом я бился как рыба об лед. Я сократил список возможных подозреваемых до двух человек, но доказательства в равной степени указывали на обоих. Итого: я располагал одним преступником, одним невиновным и самим собой, находившимся в тупике.

В тупике!

Я? Флориан Бэйтс? Такого просто не могло произойти. Ведь я – тот, кого называют Юным Шерлоком. Семиклассник, который помог ФБР отыскать четыре шедевра, украденных из Национальной галереи искусства. Двенадцатилетка, который вычислил, как шпионы обмениваются секретными сообщениями через пончиковую, что через дорогу от русского посольства. (Поразительно, но это происходило, когда в витрине появлялись яблочные пампушки.)

Я закрыл глаза и попытался очистить разум от всего, кроме доказательств, но под безжалостным взглядом Маргарет сфокусироваться было трудновато. Даже с закрытыми глазами я знал, что она делает. Для проверки слегка приоткрыл левый, и она тут же набросилась на меня коршуном:

– Ну что, разобрался?

– Нет, – признал я. – Но я близок к этому. Очень-очень близок.

Подсказка детективу № 1:

повторяющиеся наречия – верное доказательство того, что человек лжет.

– Это хорошо. Потому что время на исходе.

– Я знаю, – огрызнулся я, безуспешно пытаясь скрыть бессильную досаду. – Просто дай мне секунду.

– Ладно, но не больше, потому что…

Бзззз!

Задребезжал будильник, и она ликующе рассмеялась:

– Твое время вышло – теперь моя очередь! – Она сгребла кости и принялась трясти их в кулаке, приговаривая: – В конце концов эту партию я выиграю.

Маргарет выбросила пару четверок и как раз решала, куда ходить, когда появились мама с Маркусом. Мы сидели в подвальной комнате, которую окрестили Подземкой. Дверной проем был достаточно низок, чтобы заставить Риверса пригнуться на входе.

– У вас гость, – сказала мама.

– Хей, Маркус!

– Надеюсь, не помешал.

– Вовсе нет, – заверила Маргарет. – Вы как раз вовремя: увидите, как я разобью Флориана.

Она передвинула фишку на восемь клеточек – к зданию Верховного суда.

– Карточку с зацепкой, будьте добры.

– Никаких гарантий, что она выиграет, – заметил я, вручая Маргарет одну из синих карточек. – Я всего в одном-двух шагах от разгадки.

– Тем сильнее обломаешься, когда я тебя обойду.

Она быстро переписала что-то с карточки в свой блокнот, совершенно в своем стиле прикрывая его свободной рукой, чтобы я не подглядел.

Маркус попытался вникнуть, что за франкенштейнского монстра представляет собой наша настольная игра. Мы склепали ее сами из игральных костей, фишек, будильника и карточек из других игр. Прилепили карту достопримечательностей Вашингтона поверх доски для скрабла[3]3
  Скрабл – настольная игра, где надо составлять слова из букв, в России известна как «Эрудит».


[Закрыть] и разложили карточки по трем стопкам, помеченным: «Улика», «Подозреваемый» и «Доказательство».

– Во что вы играете? – в конце концов спросил Риверс.

– Называется «Высшая мера», – ответила Маргарет. – Мы сами ее изобрели.

– Вы изобрели игру про преступления? – покачал он головой.

– Мы пробовали играть в «Зацепку»[4]4
  «Clue» (букв. «Зацепка») – американский вариант названия настольной игры «Cluedo», в которой имитируется расследование убийства.


[Закрыть], но Флориан слишком быстро выигрывал, – объяснила она. – Так что пришлось придумать что-то посложнее.

– Игра получилась хорошая, – прибавил я. – Хотя несколько недочетов в ней все равно есть.

– Он говорит так только потому, что проигрывает, – возразила Маргарет. – Он не знает того, что знаю я. Что лунный камень был украден Джорджем Вашингтоном, который спрятал его в палате представителей!

Она вскочила, испустила триумфальное «Бум!» и принялась отплясывать победный танец.

Я дал ей насладиться моментом славы, прежде чем озвучить плохие новости:

– Извини, но Джордж никак не мог этого сделать.

– Конечно он! – Маргарет начала перечислять зацепки из своего блокнота: – Камень был украден президентом, президентом из Виргинии, который…

– …был коротышкой, – вмешался я, показывая ей карточку доказательств. – А рост Джорджа – сто восемьдесят девять сантиметров.

Маргарет плюхнулась на место и уставилась в карточку, тряся головой от изумления.

– Как же я это упустила? – пробормотала она, перепроверяя свои записи.

Я радостно сгреб кости с доски и собирался уже их бросить, но кое-что заметил и резко остановился.

– Пусть будет ничья, – предложил я.

– С чего это я должна идти на ничью? – оскорбилась Маргарет. – Я уже практически.

– С того, что Маркус здесь для того, чтобы обсудить реальное расследование, – перебил я. – А это гораздо веселее, чем эти, игрушечные.

Обернувшись, Маргарет пристально вгляделась в Риверса, и ее глаза широко раскрылись от предвкушения:

– Идет. Ничья.

– Эй-эй-эй! – воскликнул Маркус. – А с чего вы взяли, что это не обычный дружеский визит?

– Твои ботинки, – ответил я.

– И ремень, – добавила Маргарет. – Если хочешь, можем и дальше перечислять.

– Да что не так с моими ботинками и ремнем?

– Сейчас середина субботы, а на тебе темные строгие ботинки с резиновыми подошвами и ремень, достаточно толстый, чтобы удержать кобуру и рацию. – отметил я.

– Что означает, что ты на дежурстве, – продолжила Маргарет. – А если ты на дежурстве и приходишь сюда…

Я закончил фразу:

– …то явно хочешь поговорить о деле.

Мы с Маргарет соприкоснулись кулаками. (Жест неброский, однако показывающий, как мы довольны собой. Локти вверх, никакого визуального контакта, без фанатизма.)

Маркус рассмеялся:

– Сдается, ребятки, вы неплохо соображаете!

И тут Маргарет слегка перегнула палку, заявив:

– От нас ничто не укроется.

– Да неужто? – спросил Риверс. – Как же тогда никто из вас не догадался, что лунный камень украл Джеймс Мэдисон?

Через секунду я сообразил, что он говорит об игре. И еще через секунду – что он, похоже, прав. Я открыл описание дела и покачал головой, прочитав разгадку.

– Как ты мог это узнать? – Я был совершенно сбит с толку. – Ты же никогда раньше не видел эту игру.

Маркус лукаво ухмыльнулся:

– У нас было всего восемь президентов из Виргинии. Пятеро высоких, двое – среднего роста, и только в Джеймсе Мэдисоне было всего сто шестьдесят два сантиметра. К вашему досье подходит только он.

– Вы помните рост всех наших президентов? – не поверила своим ушам Маргарет.

В ответ Риверс подмигнул и шепнул:

– Бум!

Мы поднялись в гостиную, где папа был поглощен футбольным матчем «Нотр-Дам». После коротких переговоров с мамой он убрал звук, и все стали слушать, как Маркус вводит нас в курс дела:

– Прежде всего хочу извиниться за то, что срываю вам планы на уик-энд. Но в сложившейся ситуации нам нужно действовать быстро.

– Что за ситуация? – спросил я, дрожа от волнения. – Ограбление банка? Поддельное кольцо? Пожалуйста, скажи, что международный шпионаж! Это мое любимое!

– Проказы учащихся средних классов, – ответил Риверс, и мое настроение мигом сдулось:

– А-а-а.

– Две недели назад в школе Чатэм Каунтри Дэй вандалы разломали несколько шкафчиков. Затем на прошлой неделе кто-то хакнул школьный почтовый сервер и обрушил всю систему.

Продолжения не последовало.

– Я в замешательстве, – признался я. – От нас-то ты чего хочешь?

– Работая под прикрытием, выясни, кто за этим стоит.

Я честно постарался, чтобы в моем голосе прозвучал энтузиазм, но задача была такой. незначительной!

– Почему ФБР вообще этим занимается? – спросил я. – Разве такие вопросы не должен решать завуч или директор?

– Обычно да, но…

– …но ЧКД – место какое угодно, только не обычное, – влезла Маргарет.

– Вот именно, – подтвердил Маркус.

По-прежнему ничего не понимая, я повернулся к подруге.

– Чатэм Каунтри Дэй – самая престижная частная школа в округе, – объяснила она. – В число ее учеников входят дети кое-каких весьма влиятельных людей.

– Включая Люси Мэйс, – прибавил Маркус.

– Вы про ту Люси Мэйс, которая дочь президента? – уточнил я, начиная осознавать масштаб проблемы.

– Единственная дочь, – подчеркнул Риверс. – И что гораздо хуже, она, как минимум, косвенно связана с обоими этими случаями хулиганства. Мы не знаем, цель ли она, невинный свидетель или даже участник. Но, что бы там ни происходило, этому нужно положить конец прежде, чем ситуация накалится и перерастет во что-то, чем могут заинтересоваться новостники.

– Да! Да! Да! – завопил мой отец.

«Надо же, как он воодушевился», – подумал я. А потом заметил, что «Нотр-Дам» только что заработал тачдаун[5]5
  Тачдаун – игровая ситуация в американском футболе, когда атакующий игрок доставляет мяч в зону команды-противника, за что начисляются очки.


[Закрыть], и понял, что папа отреагировал вовсе не на слова агента.

Под грозным взглядом мамы отец покорно выключил телевизор:

– Простите.

– Все трое детей адмирала Дугласа учатся в Чатэме, – Маркус говорил о директоре ФБР. – Так что директор позвонил ему напрямую и попросил о помощи в порядке личного одолжения.

– А как же Секретная служба? – спросила мама. – Разве они не должны быть при членах первой семьи неотлучно? Они не могут рассказать, что происходит?

– Это верно: они всегда при девочке, – ответил Маркус. – Но помогать нам не вправе.

– Даже если бы знали, не сказали бы? – предположил отец.

Риверс кивнул:

– Все так. Их единственная задача – защищать девочку. Если они начнут сдавать ее каждый раз, как она что-нибудь натворит, она начнет от них прятаться, а это поставит под угрозу ее безопасность. Секретную службу не зря так называют: тамошние ребята умеют хранить тайны.

– Лично я все равно не вполне понимаю, каким боком ко всему этому относимся мы, – заметил я.

– Если в школе, битком набитой детьми важных персон, начнет вести расследование ФБР – немедленно вспыхнет скандал. Так что адмирал решил, что лучший выход – чтобы вы двое отправились в школу под прикрытием и выяснили, что к чему. Как только вы обеспечите нас информацией, мы передадим ее школьной администрации, и она примет меры. Шито-крыто. Без репортеров.

– Так мы должны притвориться учениками Чатэма? – спросила Маргарет. – Вот ведь повезло, ничего не скажешь.

– Что это ты? – спросил я.

– Да я их ненавижу – вот что! Миллион раз встречалась с их ученицами на футбольных матчах. Богатенькие воображалы.

– Что, прямо все? – уточнил я. – Ты не преувеличиваешь? Ну, самую капельку?

– С каждой в отдельности я не знакомилась, – отозвалась Маргарет – лишь наполовину в шутку. – Но в своей оценке вполне уверена.

– Сколько времени это займет? – спросила мама.

– Надеемся, всего неделю-другую, – сказал Маркус.

– Они пропустят много занятий в своей школе, – забеспокоилась она. – Вы помните договор, который мы заключили с адмиралом Дугласом? Флориан может помогать спасать страну только в том случае, если это не вредит его образованию. Ему нельзя не ходить в школу столько дней.

– В том-то вся и прелесть, – заявил Маркус. – В Чатэме действует международная программа бакалавриата, как и в средней школе Дил. Уроки и домашние задания сквозные. Так что эти двое едва ли что-нибудь пропустят.

– Как здорово! – саркастически проговорил я. – Не сделать домашнее задание – это же настоящий кошмар!

– Так, я только что кое-что вспомнила, – сказала Маргарет. – У меня проблема. В четверг после обеда я должна быть в нашей школе.

– Зачем? – спросил я.

Она немного смутилась:

– Затем, что я записалась на прослушивание для школьного шоу талантов.

Я ушам своим не поверил:

– Как вышло, что я только сейчас об этом слышу?

– Хотела сперва убедиться, что меня возьмут. А потом удивить тебя.

– Я сделаю так, что ты точно попадешь на прослушивание, – пообещал Маркус.

– Тогда я в деле, – отозвалась Маргарет.

– И я.

– Но если хоть кто из этих девчонок начнет катить на меня бочку, – пригрозила Маргарет, – получит по полной.

Маркус рассмеялся:

– Ничего другого я и не ждал.