Текст книги "Ва-банк!"

Джеймс Суэйн
Ва-банк!

Лауре, божественному явлению

И воскликнул Господь: Моисей! С треф ходить, бедолага, не смей: Все трефное под запретом, Круглый год, зимой и летом.

Но Моисей пошел с треф и ободрал Господа на двести пятьдесят баксов.

(Старая игроцкая шутка)

ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СЛАВЫ

В феврале было прохладно, и Эл Скарпи по прозвищу Ручонки установил скамью-тренажер возле своего трейлера. Ручонки качал железо и поглядывал на парня с волосами, завязанными хвостом. Вздымая клубы пыли, парень осадил «Харлей» прямо перед тренажером, расстегнул косуху, достал конверт с авиабилетом и метнул его Ручонкам. Конверт спланировал точно на грудь.

– И сколько ты делаешь за один подход? – требовательно осведомился парень.

– По пять сотен, иногда и больше, – ответил Ручонки и стер грязным полотенцем пот. – А ты что, тоже качаешься?

Парень хохотнул и крутанул педаль своего борова, давая понять, что это – единственное мускульное усилие, которое он согласен совершить.

– Ты на стероидах или еще на чем? – спросил парень.

– Стероиды для гомиков, – отрезал Ручонки.

Парень умчался, а Ручонки зашел в трейлер. Билет был на полдень, на местный рейс компании «Невада-эйр» до Рино, ночью обратно. На конверте пропечатано подтверждение: в аэропорту Рино, в прокатной компании «Херц», его ждет джип «Чероки». Здесь же – загадочная инструкция: «Гостиница «Кал-Нева», спросить Бенни».

Внутри конверта были наличные, пять штук тысячедолларовыми банкнотами. Ручонки деньги припрятал и принялся размышлять о рейсе, предложенном работодателем. Ясное дело, самолет будет битком набит этими уродами-бизнесменами! А еще он представил себя в «Херце» в одной очереди с такими же бизнесменами. В результате размышлений Ручонки порвал билет и выбросил на улицу. Ветер унес клочки вдаль.

На машине он добрался до Рино за восемь часов, еще час ушел на довольно неприятную горную дорогу до озера Тахо. Шоссе припорошил снежок, поэтому пришлось буквально ползти – не больше тридцати миль в час. Казалось, он попал в совершенно другой мир, воздух холодный, разреженный, дышать тяжело, и вскоре у него зверски разболелась голова.

Гостиница расположилась аккурат на границе штата, отсюда и название – «Кал-Нева», «Калифорния-Невада». Когда Ручонки припарковался у казино «Счастливый малыш», уже стемнело. К своей цели – гостинице – он спустился пешком, и свет уличных фонарей подталкивал его в широкую мускулистую спину.

В «Кал-Неву» Эл Скарпи вошел под счастливое пение игрового автомата, выбросившего джек-пот. Дежурный сообщил ему, что у Бенни сейчас короткий перерыв. Он снова вышел на улицу и обнаружил, что тот, с кем он должен встретиться, курит у теннисного корта. Точнее, та – Бенни оказалась женщиной.

– Мама хотела мальчика, – пояснила Бенни и выдохнула аккуратное колечко. Колечко зависло в морозном воздухе. – Что, холодно? – Ручонки покачал головой. – Ну ясно, мышцы греют.

Бенни подмигнула и шагнула к нему, Ручонки сделал шаг навстречу и строго глянул ей в лицо. Она нервно сглотнула.

– Слушай, это шутка, понятно? Не дергайся. Кстати, сделаешь эту работку – станешь знаменитостью.

– Кончай болтать, – приказал он.

– Тот парень, что тебе нужен, он в бунгало номер десять. Знаешь, кто это?

Ручонки не знал.

– Сонни Фонтана, вот кто. Крутой тип.

Ручонки не поверил своим ушам: знаменитейшему профессиональному игроку Сонни Фонтане было запрещено появляться на территории Невады – в свое время Сонни ободрал все крупнейшие казино штата. Мысль о том, что Сонни может прятаться в этом Богом забытом месте, показалась Ручонкам абсурдной. Сонни Фонтана, твою мать!

Почувствовав его недоумение, Бенни пояснила:

– Строго говоря, бунгало расположены на территории Калифорнии, понятно? И пока Фонтана не переступает границы штата, никто не имеет права его тронуть. – Она вытащила из кармана сложенную в несколько раз газету. – На, смотри.

Луна светила ярко, и Ручонки хорошо разглядел сделанную несколько лет назад фотографию: Сонни Фонтана на ступенях федерального суда в Карсон-Сити. Черные волосы, кустистые брови, надменный римский нос – типичный макаронник.

– Ты уверена, что он в десятом бунгало?

– А то! – Бенни затоптала окурок. – Что ж, насладись своими пятнадцатью минутами славы.

– Ладно, – буркнул он.

В небе плясал веселый лунный серп. Ручонки пересек двор: десятое бунгало окружали пушистые ели. Ручонки глянул в боковое окно. В крошечной кухоньке стоял голый мужик. Из радиоприемника лилась громкая музыка, на кухонном столике – открытая коробка с пиццей. В профиль мужик был похож на Фонтану, но на него похожи и сотни других итальяшек. Мужик вытащил из холодильника бутылку водки и скрылся в комнате.

Ручонки обогнул бунгало и заглянул в заднее окно, тоже ярко освещенное. На широкой постели сидела женщина с выбритым лобком, тот парень наливал ей в стакан водку. Призывно облизнувшись, женщина сказала:

– Что ж, Сонни, давай-ка проверим, есть ли у тебя еще порох в пороховнице.

Ручонки ухватился за оконный откос: значит, это действительно Фонтана. Ручонки всегда мечтал о большом деле – о деле, которое принесет ему славу. Он смотрел, как Фонтана пристраивается к женщине сзади: они занимались этим так, как показывают в порнухе. Вдруг Фонтана схватил висящую на столбике кровати громадную ковбойскую шляпу, нахлобучил на голову, шлепнул женщину по заднице и воскликнул:

– Давай доскачем до финиша вместе, милашка!

Ручонки отпрянул от окна. Он замер в тени елей, с трудом подавляя желание завыть. Когда ему было шесть лет, он застукал свою мамашу с пожарным в красной форменной шляпе. Мамаша подобрала героя в баре, куда тот зашел после сражения с пожаром четвертой степени. Увидев потрясенную мордашку сына, она залилась слезами, а пожарный и не думал останавливаться. Он продолжал трахать маму, и тогда разъяренный Ручонки набросился на него со своими кулачками.

Ручонки вернулся ко входу. Ни дня не проходило, чтобы он не вспоминал о том пожарном. И о красной шляпе. И о том, что тому было наплевать на его мать. Все эти годы в нем копилась лютая злоба.

Он постучал в дверь. Услышал шаркающие шаги. На крылечке зажегся свет. Ручонки понял, что его разглядывают в глазок.

– Служба безопасности гостиницы, – представился он.

Дверь приоткрылась, Фонтана высунул голову. Он все еще был в шляпе, только теперь она сбилась набок. Благоухая водкой, Фонтана спросил:

– И в чем проблема?

Ручонки присмотрелся к физиономии – просто чтобы удостовериться. Да, тот же тип, что и в газете, никаких сомнений. За свою жизнь он убил многих, но это задание станет особым. Ручонки схватил Фонтану за глотку и для начала шарахнул его дверью по голове.

– Это за маму, – сказал Ручонки.

ПОЛГОДА СПУСТЯ

1

Жульничали все. По крайней мере, все, кого Тони Валентайн знал лично. Химичили с налогами, изменяли женам, надували телефонные компании, незаконно подключались к кабельному телевидению, ну а особо смелые подтасовывали карты во время традиционного пятничного покера или – если партнер отвлекался – подталкивали мячики поближе к лункам на поле для гольфа. Каждый хоть раз в жизни да смошенничал – такова уж человеческая натура, вполне простительный грех. Проблему составляли лишь те, кто почувствовал вкус к обману.

И таких великое множество. Соединенные Штаты охватила просто эпидемия профессионального шулерства и мошенничества, и винить в том следовало легализацию азартных игр. А что вы хотите, если денежные ставки в том или ином виде в тридцати восьми штатах стали вполне законным делом? Естественно, страна погрузилась в пучину наглого обмана – совсем как во времена Дикого Запада. На то и лотереи, чтобы подделывать выигрышные билеты, на то и игровые автоматы, чтобы их перепрограммировать, на то и крупье в казино, чтобы тайком отщипывать кусочки от хозяйских пирогов. Мошенники и шулера нагуливали жирок в этой питательной среде, и Валентайн до дрожи ненавидел эту публику – по нему, они куда хуже обычных воров или грабителей. И он ни разу не пожалел тех, кого ему удавалось отправить за решетку.

Но вот настал тот роковой августовский день, когда и он призадумался…

День начинался как обычно. Встал в восемь, проглядывая спортивную страничку – особенно его интересовал бокс, – съел плошку хлопьев с молоком, побрился-помылся, затем, налив вторую чашку кофе, уселся на переднем крыльце своего дома в Палм-Харборе. Он сидел в кресле-качалке под лениво вращавшимся вентилятором и привычно размышлял: а похож ли он на своих соседей, пердунов-пенсионеров? В общем-то похож, с одним лишь отличием: он и не думал предаваться законному отдыху.

– Что-то ты запоздал, – сварливо заметил он курьеру из службы срочной почтовой доставки: на часах была половина десятого. Расписался в протянутой ему квитанции.

– Застрял из-за похоронной процессии, – пояснил конопатый курьер, вручая толстый пакет. – Народ в эту пору мрет как мухи. Ну, я помчался. Доброго вам здоровьечка, господин Валентайн.

Белый фургон с оранжево-фиолетовым логотипом службы «Федерал Экспресс» сорвался с места, а Валентайн так и замер в дверях. Что этот болван имел в виду? Что старики умирают здесь пачками? Флорида, как успел он убедиться за время своей половинчатой отставки, справедливо может гордиться двумя вещами: изобилием солнечных дней и равным ему изобилием дураков.

Пакет был из Лас-Вегаса, отправитель – «Отель и казино Акрополь». Вскрывая его, Валентайн вспомнил вчерашний разговор с мудаковатым питбоссом[1]1
  Питбосс – сотрудник казино, ответственный за контроль над другими сотрудниками, работающими на данном пите, ограниченном пространстве в игровом зале, включающем в себя игровые столы и прочее необходимое оборудование. (Здесь и далее – примеч. переводчика.)


[Закрыть] по имени Уайли. Какой-то клиент ободрал «Акрополь» на пятьдесят штук, и Уайли умолял Валентайна просмотреть видеозапись службы наблюдения и безопасности – а вдруг тот тип жульничал? В голосе Уайли было столько отчаяния, что Валентайн согласился.

В пакете были видеокассета, чек и записка. Большинство питбоссов вряд ли имели среднее образование, и каракули Уайли разобрать было непросто. Но, судя по тому, что Валентайну удалось расшифровать, Уайли предполагал, что дилер[2]2
  Дилер – работник казино, в обязанности которого входит ведение и контроль игры.


[Закрыть] был в сговоре с игроком. Питбоссы всегда так думают, и Валентайн выбросил записку в мусорную корзину.

Вставив кассету в видеомагнитофон, Валентайн уселся в любимое глубокое кресло на колесиках. На тридцатишестидюймовом экране «Сони» возникло черно-белое изображение. Размытые очертания молодой женщины раздавали карты для блэкджека столь же размытым очертаниям мужчины. «Акрополь» был одним из старейших в Лас-Вегасе казино, и, чтобы не потерять лицензию, им следовало бы заменить аппаратуру видеонаблюдения на более современную. Валентайн подрегулировал четкость.

Просмотр таких записей требует определенного навыка. Камеры куда более чуткий инструмент, чем человеческий глаз, и потому парички-накладки на мужчинах смотрятся как приклеенные к затылкам коврики, костюмы из дешевых тканей с синтетикой кажутся полосатыми, словно шкура зебры, а женщины в красном выглядят обнаженными – красные предметы для этих камер прозрачны. Зрелище поистине фантастическое.

Вскоре Валентайн поймал себя на том, что зевает. Обычно пленки, которые ему приходилось просматривать, были полны действия, и на них мелькали целые толпы. Именно в такой неразберихе и работает большинство жуликов: кто-то отвлекает внимание, а трое-четверо членов шайки делают свое грязное дело. Эта же запись была совсем другого свойства. Человек, в одиночестве игравший за столом для блэкджека, выигрывал кон за коном. Валентайн сначала присматривался к тому, как он играет, потом – к тому, как симпатичная на вид блондинка раздает карты. Все выглядело вполне благопристойно, за исключением того, что игрок точно знал, когда следует взять карту, а когда пропустить ход.

Валентайн прокручивал пленку взад-вперед уже двадцать минут, но так и не мог понять, в чем дело. Другой бы на его месте решил, что все в порядке и его заставляют делать зряшную работу. Но Валентайн знал: так играть никому на белом свете не дано. Остановив запись, он выудил из мусора записку Уайли. Питбосс накорябал: «Дилер подает сигналы?» Фраза была подчеркнута. Валентайн прекрасно знал, каким образом дилеры могут подавать игрокам сигналы, но блондинка ничего такого не делала. Уайли ошибался.

Однако это не означало, что все чисто. Парню на пленке слишком уж везло, такого не бывает. Взяв со стола блокнот и карандаш, Валентайн опустился на колени перед телевизором – теперь между ним и экраном было не больше фута – и нажал на кнопку «Play».

– О'кей, мистер, – объявил он, когда пленка закрутилась сначала. – Посмотрим, как это у вас получается.

Парень огреб столько, что Валентайн окрестил его Ловкачом.

В течение часа он вел учет сыгранных Ловкачом партий, фиксировал, сколько раз тот выиграл, сколько раз проиграл, сколько было партий ничейных. Игровая стратегия Ловкача была странной, не сказать – нелепой, и все же число выигрышей значительно превышало средние показатели. Вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов: сколько именно процентов составляло это превышение? Когда количество выигрышей превышает средние показатели на несколько процентов, это можно списать на удачу, но все, что сверх того, говорит о действии темных сил.

После сыгранных Ловкачом ста партий Валентайн подвел итог: пятьдесят восемь выигрышей, тридцать проигрышей, двенадцать ничьих. Иначе говоря, количество выигранных партий составляет почти две третьих от общего числа – показатель невероятный.

Валентайн вернулся к столу и включил компьютер: пора заняться математикой. На экране появилась программа «Мастер блэкджека»: она имитировала игру, при этом игрок имел право выбирать любую стратегию. Вводишь параметры такой стратегии, и программа, прокрутив миллион партий, выдает результат. За последние годы вышло несколько модифицированных и улучшенных вариантов программы, но Валентайн оставался верен оригинальной версии. Ну и что, если она работает не так быстро, как современные? Свое дело она делала, а это все, что ему требовалось от компьютера.

Когда у дилера оказывалось десять очков, Ловкач предпочитал прикупать к семнадцати, и Валентайн решил ввести этот показатель как стратегический вариант – просто посмотреть, что из этого могло получиться.

«Мастер блэкджека»

A. Установить количество партий (1000000)

B. Очистить данные

C. Указать общую сумму игрока (17)

D. Указать первую карту игрока (10)

E. Указать вскрышку дилера (10)

F. Начать/продолжить имитацию

G. Вывести данные по количеству игр

Н. Вывести данные по окончательному счету

I. Вывести данные раздач

J. Отпечатать данные

К. Записать данные на жесткий диск

L. Системный журнал моделирования

М. Возврат в главное меню

Выставив все необходимые показатели, Валентайн нажал клавишу «Enter». Из процессора послышалось характерное жужжание. Через минуту программа выдала вердикт:

Партий: 1000000

Шаффлов[3]3
  Шаффл – тасование колоды.


[Закрыть]: 148400

Побед: 213600

Поражений: 753330

Количество выигранных фишек: – 43770, 0

Средний ожидаемый доход: – 0, 7672

Это была плохая стратегия, уж лучше бы Ловкач вообще ничего не прикупал. Валентайн глянул на листок из блокнота: судя по его далеко не научным подсчетам, применяя эту стратегию, Ловкач, тем не менее, выиграл семьдесят процентов партий.

Абсолютно нереально.

Все остальные стратегии Ловкача, пропущенные через «Мастера блэкджека», давали тот же неутешительный результат, и все равно Ловкач ухитрялся выигрывать с невероятным перевесом. Да только вконец обдолбанный может поверить, что игрок способен поддерживать такой высокий процент выигрышей в течение нескольких часов! А это означало, что Уайли прав хотя бы в одном: Ловкач действительно жульничал. Возникал следующий логичный вопрос: и каким же образом?

Валентайн обедал всегда в одно и то же время и в одном и том же положении: стоя у кухонной раковины и таращась на крохотный задний дворик. Иногда – не так уж и часто – он поглощал свой сэндвич под звуки джаза – его радиоприемник был настроен на 106.3 FM.

– Тони, – бывало, говорила ему жена, – сядь. Еда стоя вредит пищеварению.

А он обычно отвечал:

– От старых привычек трудно избавиться. Сколько ни старайся, некоторые вещи остаются с тобой на всю жизнь.

На что она неизменно возражала:

– С тех пор как тебя перевели в детективы, ты что-то не очень стараешься. – Их реплики звучали заученно, словно у героев комической «мыльной оперы». – А с тех пор прошло двадцать пять лет.

– Двадцать пять лет?! – восклицал он и недоверчиво качал головой. – Боже, а мне кажется, что это было только вчера.

Он потягивал диет-колу и вновь прокручивал в голове разговор с Уайли. Питбосс назвал Ловкача полоумным, и теперь он понимал, почему. Ловкач не просто обставил «Акрополь» – он сделал это в открытую. Ни один шулер, у которого есть хоть пол-унции мозгов, на такое не пойдет. Это просто вредно для здоровья.

Но во всей этой истории был еще один тревожный момент. Даже не поняв, в чем состоит трюк Ловкача, но заметив, что тому уж слишком подозрительно везет, Уайли все равно должен был прервать игру. Казино в Неваде имели статус частных клубов, администрация которых оставляла за собой право отлучать клиентов от игорных столов. Такая практика была не очень-то широко распространена, но на сей раз к ней следовало прибегнуть.

Однако Уайли этого не сделал. Он не воспрепятствовал крупному проигрышу казино, а это означало, что либо Уайли – полный идиот, либо он решил, что Ловкачу просто повезло, в один прекрасный момент удача ему изменит, и тогда «Акрополь» вернет свои потери.

Вдруг кола показалась ему совсем невкусной. Картинка что-то не складывалась… И тут его осенило: шулера стыдливы, словно монахини, они никогда не выставляются напоказ. А Ловкач нарушил основное правило своей профессии.

Почему?

На заднем крыльце материализовалась Мейбл Страк. В оранжевых синтетических брючках и яркой блузке, по которой порхали попугаи, она и сама была похожа на тропическую птичку. Валентайн углядел в ее покрытых старческими пятнами руках пластиковую коробку. Боже, благослови ее доброе сердце, кажется, теперь у него найдется чем поужинать!

– Есть кто-нибудь дома? – спросила она, прижав нос к стеклу. – Я заметила, что у тебя работает телевизор. Снова спишь на работе, сынок? Вставай, лентяй!

Он отпер заднюю дверь.

– Заходи, Мейбл.

– Только не говори мне, что ты так и проторчал тут весь день, – заявила она, входя в кухню.

– Боюсь, что так и было.

– Ничего больше без очков не вижу. – Она ткнула ему коробку прямо в живот. – Вот что я тебе скажу: старость не радость.

– Все лучше, чем до нее не дожить. А я как раз перекусывал. Хочешь сандвич с ветчиной и швейцарским сыром?

– Нет уж, спасибо. Голос у тебя усталый. – Она выудила из кармана очки и, нацепив на нос, оглядела его с ног до головы. – Да и выглядишь ты погано. Эй, малыш, у тебя все в порядке?

– Все прекрасно, – сказал он без намека на энтузиазм. После того как Лоис умерла, Мейбл взяла за обыкновение оставлять у него на ступеньках миски и кастрюльки с горячей едой – то котлеты с картофельным пюре, то жареного цыпленка с кукурузным хлебом. Пища была такая душевная, что он съедал все подчистую, даже если в тот момент есть вовсе не хотелось. Он взял коробку и поставил ее на верхнюю полку холодильника.

– Тяжелая… Неужто лазанья? Ну зачем ты… Столько возни!

– А, перестань… Что там у тебя случилось?

– Да так, надо решить одну задачку.

– Я могу помочь?

– Конечно. Сядь и подожди, пока дожую.

Мейбл заняла свое обычное место за кухонным столом. Шестидесятичетырехлетняя бывшая телефонистка из Цинциннати, она в одиночку вырастила двоих детей, а когда они вознамерились вернуться под ее кров, сбежала во Флориду. Свое вынужденное безделье она ненавидела и начала здесь новую деятельность, которая – к ее собственному удивлению – принесла ей всеобщее почитание.

– Ты что-нибудь о блэкджеке знаешь?

– Ничего. Но в свое время я поигрывала в бридж.

– Хорошо играла?

– Вполне. Даже в турнирах участвовала.

– Когда-нибудь замечала, как противник подает сигналы своему партнеру?

– Ну… Да, вот когда ты спросил, вспомнила один случай. Это было в 1968 году, на турнире в Бойсе. Я заметила, как Этель Белл показала своему мужу, что у нее пять козырей. Я, конечно, немедленно позвала судью.

– Тогда ты обладаешь достаточной квалификацией, – сказал Валентайн. – Я хочу, чтобы ты просмотрела пленку, которую мне прислали из казино.

– Обязательно, – пообещала Мейбл. – Но прежде чем мы начнем, прочти мое последнее объявление и скажи, что ты думаешь. По-моему, все готово.

Она вытащила из сумочки клочок оберточной бумаги и толкнула к нему через стол. Ее анонимные пародии на личные объявления вот уже год публиковались в «Санкт-Петербург тайме», и Мейбл превратилась в знаменитость. Ее афоризмы и шутки вовсю цитировались в редакционных статьях и речах местных политиков как «глас народа». Она же относилась к своей новой роли со всей ответственностью.

– Только честно, – предупредила она.

Пребывающая в постоянной депрессии, страдающая избыточным весом и склонная подавлять всех своим авторитетом пожилая дама, слегка пьющая, энергичная, живущая на социальное пособие и зависимая от кислородных подушек, желает познакомиться с хорошеньким яппи с развитым брюшным прессом и иностранной спортивной машиной с небольшим пробегом. Просьба высылать резюме, результаты анализов крови и фото в обнаженном виде. Интим не предлагать.

– Хо-хо-хо, – загоготал Валентайн, хлопая себя по бокам. Тот факт, что его милая и добропорядочная соседушка обладала таким необычным чувством юмора, был выше его понимания.

– Значит, понравилось?

– Да ты себя превзошла!

Она вытащила еще один клочок.

– Тогда уж и это прочитай.

– Два? Два объявления за раз? Ну, Мейбл, не бережешь ты народ!

– Перестань валять дурака. Читай.

– Есть, мадам!

Надоел секс по телефону, сладенький мой? Позвони Бабуле Мейбл, и я поведаю тебе все-все о своем артрите, неоплаченных счетах, пожалуюсь на водителей – на севере они ведут себя куда приличнее, – расскажу о том, как трудно жить на пенсию, поделюсь откровенными воспоминаниями о покойном муже, о внуках, в деталях доложу об операции по удалению камней из почек и о многом другом. Чокнутых просят не беспокоиться.

Валентайн ржал до слез:

– Классика, ну просто классика!

– Тебе действительно понравилось?

– Ты подняла пародию на рекламу на новую высоту.

– Хочется что-то оставить после себя на этой бренной земле, – с комично-торжественной миной заявила Мейбл.

– А ты уверена, что стоит использовать свое настоящее имя?

– Ну, поклонники мне не помешают! Ладно, хватит обо мне. Так в чем проблема? Может, Бабуля Мейбл поможет и тебе.

– А вдруг и поможешь…

Лучшего знатока человеческой натуры, чем Мейбл, Валентайн в своей жизни еще не встречал: долгие годы телефонного общения с самыми разными людьми отточили ее природную интуицию. Он усадил ее поудобней, сам пристроился рядышком на полу и включил видеомагнитофон.

– Происходит что-то необычное, – пояснил он. – Этот парень, судя по всему, жульничает, и люди, которые меня наняли, полагают, что дилер в сговоре. Посмотри и скажи, что ты думаешь.

Мейбл придвинулась поближе. Уже через несколько минут она, прокашлявшись, заявила:

– Ну, пока я могу со всей определенностью сказать только одно: она заинтересована в этом парне.

– Что ты понимаешь под «заинтересована»?

– Господи, ты говоришь как настоящий полицейский!

– Извини, но все-таки, что это означает?

– То, что он ей нравится. Что она хочет узнать его поближе.

Валентайн был поражен. Ему-то казалось, что дилер держится весьма холодно. Жаль, что на таких записях нет звука: если бы он слышал, о чем они говорят, он смог бы лучше представить, что там на самом деле происходит.

– На мой взгляд, она ведет себя очень даже сдержанно, – заметил он.

– Ох, Тони, порой мне кажется, что ты просто с дуба упал! Если у женщины есть хоть какой-то намек на класс, на уровень, она всегда ведет себя с понравившимся мужчиной сдержанно. Женщины способны показывать свой интерес к противоположному полу с помощью очень мелких, почти незаметных намеков. Вот, к примеру, как эта юная особа. Она демонстрирует свою симпатию тем, как смотрит ему в глаза. Как улыбается. Да, определенно, по ее улыбке это и видно.

Вообще-то Валентайн тоже обратил на это внимание. Как правило, дилеры в блэкджеке не раздаривают клиентам улыбки. Ловкач был за этим столом единственным игроком, так что ошибки быть не могло.

– Вот оно. – И Мейбл ткнула пальцем в экран.

– Что? – недоуменно спросил он.

– Он только что снова это сделал.

– Сделал что?

– Видишь, как дрогнули ее губы? Она улыбнулась. Этот парень отпускает шуточки, заставляет ее улыбаться. И такое повторялось уже три раза. Я знаю, это не мое дело, но почему казино так засуетилось из-за того, что кто-то несколько раз выиграл в блэкджек? Они же и так по миллиону в день загребают.

Он нажал на «паузу».

– Так-то оно так, но тип вроде этого вполне может их разорить.

– Разорить? Ой, да ладно!

Валентайн снова подумал о том, что, к его стыду и сожалению, никто не воспринимает его работу всерьез. Поэтому он объяснил:

– Вот предположим, что наш герой сделал ставку в сто долларов. И выиграл двадцать раз подряд. А если он играет с нескольких позиций – как если бы за столом сидело несколько игроков, – то к двадцатой сдаче он просто станет полноправным владельцем казино! Если, конечно, его не остановят.

– И вот этот парень, на записи, может такое учинить?

– Совершенно верно.

Она глянула на свои часики с Микки Маусом на циферблате и подскочила:

– Бежать надо! Успеть бы до двух отправить факсом объявления.

– Ты оба собираешься посылать?

– Читай завтрашнюю газету – и узнаешь!

Он проводил Мейбл через главный вход: до ее дома было не больше сотни метров по улице, застроенной обшитыми досками двухэтажными домиками. Она похлопала его по плечу:

– Разогревай лазанью в духовке, примерно полчаса. В микроволновку не ставь, а то сыр расквасится.

– Этот парень настоящий дамский угодник, верно? – Он не привык к недоговоренностям.

– Классический Дон Жуан.

– И ты полагаешь, она с ним заодно?

– Вполне возможно, – ответила Мейбл. – Увидимся.

Да, вот о таком он не подумал… Он вернулся в дом, снова уселся в кресло и включил запись. У Ловкача шла полоса удач, он выигрывал сдачу за сдачей, но на этот раз Валентайн сконцентрировался на блондинке. И через некоторое время понял, что имела в виду Мейбл. Между ними действительно существовало какое-то притяжение, какая-то связь. И, как он теперь увидел, ее вовсе не настораживали его постоянные выигрыши. А это был дурной признак.

2

А в трех тысячах миль от дома Валентайна Нола Бриггс тасовала и перетасовывала карты. Делала она это чисто автоматически. Под потолком витали вечные клубы табачного дыма, сизый полумрак навевал сонливость.

Одиннадцать утра, в казино тихо и спокойно, как на церковном собрании. В городе проходила большая конференция программистов, но участники ее что-то не стремились за игровые столы. Плохо, очень плохо, думала она, ведь ей так нужны наличные… Как и большинству дилеров, Ноле платили по пятьдесят долларов за смену плюс чаевые. Когда казино пустовало, заработка едва хватало на необходимые выплаты да на обеды в «Макдоналдсе». Может, казино и способно существовать за счет старушек, облепивших автоматы по двадцать пять центов за игру, а вот она уж точно нет.

Нола родилась в нью-йоркском Куинсе, а в Лас-Вегас перебралась десять лет назад. Отбросив все сомнения, Нола шла за мечтой: она непременно сорвет джек-пот или встретит богатого и успешного мужика и в конце концов поселится на большом красивом ранчо, где у нее будут свои лошади или роскошная псарня. Мечта возвышенная, как все мечты, а то, что она до сих пор не материализовалась, Нолу ничуть не смущало. Жизнь – игра, и уж она-то своего шанса ни за что не упустит.

– Ну что ж, давайте, бейте, – произнес мужской голос.

Нора очнулась. Перед ее столом стоял самый шикарный мужчина на свете. Их взгляды встретились: он многозначительно улыбался.

– Помните меня? – спросил он.

Еще бы Нола забыла! Он сел на то же место, что и в прошлый раз, и в позапрошлый. Торговец программным обеспечением из штата Нью-Йорк. Он ее просто очаровал – пока не начал регулярно выигрывать, и это когда у нее на руках было восемнадцать и более! В первый вечер он обыграл ее на двадцать тысяч, во второй – на тридцать.

– И куда вас бить? – осведомилась она.

Его улыбка стала шире, и сердце Нолы ухнуло куда-то вниз. Красавчиком его не назовешь, но он чертовски привлекателен: хорошей формы рот, теплый взгляд, нью-йоркский акцент, но лишенный привычной жесткости. Он вытащил из кармана пачку сотенных.

– Ах, Нола, неужели вы не хотите отыграться?

– Конечно, Фред, хочу.

– Не Фред, а Фрэнк, – уточнил он, и его улыбка стала чуть менее ослепительной. – Фрэнк Фонтэйн.

На самом-то деле Нола прекрасно знала, как его зовут. Фрэнк Ален Фонтэйн, возраст – сорок четыре года, разведен, детей не имеет, успешный торговец компьютерами из Покипси, без криминального прошлого. Стоило ему начать выигрывать, как служба безопасности связалась с отелем «Мираж», где он остановился, и получила номер его кредитной карты. И уже через несколько минут факс выплюнул результаты комплексной банковской и персональной проверки.

– Ну просто мальчик из церковного хора, – сказал Уайли, когда Нола подошла к нему в перерыве. – Настоящий мистер Праведник.

– А ты чего ожидал? – спросила она, закуривая. – Второго Теда Банди?[4]4
  Тед Банди – серийный убийца и насильник женщин, орудовавший в США в 1974-1978 гг. По самым скромным подсчетам, за ним числится более тридцати жертв.


[Закрыть]

– Мне не нравится, как он играет, – заявил питбосс.

Помещение для персонала находилось над игровым залом,

и они через двустороннее зеркало наблюдали за Фонтэйном, терпеливо дожидавшимся за столом Нолиного возвращения.

– И что именно тебе не нравится? – осведомилась Нола.

– Не знаю, но что-то не так. Он жульничает.

– Каким образом?

– А вот и не понимаю. Но, черт меня побери, уверен.

– Людям иногда везет.

– Но не так чтобы подряд.

– Тогда выкинь его.

– И позволить ему вот так уйти со всем нашим баблом? Ты, детка, не понимаешь. Я хочу покончить с этим хмырем раз и навсегда.

– Пробуй, может, и получится. – Сигарета у Нолы догорела, перерыв кончался. – Но он не из игроков.

– Кажется, ты на него запала?

– Что ж, он довольно симпатичный. И хорошо воспитан. И на чаевые не скупится.

– Может, ты с ним уже того, перепихнулась?

– Тьфу, толстый дурак!

Но Уайли сдаваться не собирался. Это обязанность питбоссов – следить за «нормой выработки», и их доходы зависят от доходов казино. Неделя и так выдалась неудачная, а выигрыш Фонтэйна грозил довести баланс Уайли до отрицательных величин, что было явно неприемлемо. Потому Уайли додумался до очередной своей кретинской идеи – а начинания Уайли вообще славились идиотизмом. Фонтэйн приехал на выставку компьютеров, вот Уайли и решил, что у него при себе какой-то хитрый компьютер. А поскольку законами штата Невада запрещено проносить в казино всякого рода электронные устройства и калькуляторы, значит, он, Уайли, сможет изъять у Фонтэйна его выигрыш без каких-либо юридических последствий.