Текст книги "Эффект Икара"

Бену потребовалось время, чтобы отвыкнуть от положения командира отряда и снова освоиться с ролью рядового, и Хардести, казалось, был настроен создать ему еще больше трудностей, изо всех сил стараясь быть занозой в заднице. Этот человек по каким-то своим непонятным причинам сразу невзлюбил Саксона.

– Мы просто разговариваем, – спокойно ответил он.

– Джо Векслер был хорошим солдатом, – заявил Хардести. – Я доверял ему. Тебя я не знаю, поэтому доверять не могу.

Саксон подошел к холодильнику и взял бутылку воды.

– Я тебе вот что скажу: Намир предложил мне эту работу не из-за моих прекрасных глаз.

– Балласт здесь быстро отсеивается, – сказал Хардести, направляясь в хвост самолета. – Запомни это хорошенько, англичанин.

Когда дверь захлопнулась за ним, Саксон пожал плечами:

– Дружелюбный парень.

– Векслер был из ЦРУ, и Хардести тоже оттуда, – объяснил Барретт. – Ты же знаешь шпионов, они всегда друг за друга горой.

– Ясно.

Герман сделал вдох, и оболочка его руки со щелчком сомкнулась. Он осторожно согнул пальцы, и Саксон заметил, что костяшки и фаланги усилены. Немец поймал его взгляд.

– Специальная модификация, – пояснил он. – Когда-нибудь я сделаю то же самое с остальными конечностями.

– Лучше металл, чем плоть?

Герман кивнул, словно это было ясно без разговоров:

– Конечно.

Из динамиков раздался негромкий звон, и комнату наполнил голос Намира.

– Посадка через десять минут, – объявил он. – Приготовить снаряжение, всем занять свои места! Время ограничено; отсчет начинается в тот момент, когда самолет приземлится. Все!

Саксон выглянул в иллюминатор. Под ними проносились окраины российской столицы; город стряхивал сон и готовился к новому дню.

Пирс 86, Нью-Йорк, США

Вдова откинулась на спинку кресла и издала низкое, довольное утробное ворчание; паучьи лапы изменили конфигурацию и снова стали напоминать человеческие руки. Она подняла голову и кисло улыбнулась Келсо.

– Спасибо за развлечение, – произнесла хакерша, кивая стоявшему сбоку Денни. – Мне нравится выполнять такие маленькие занятные задания. – Но тон ее говорил об обратном.

Анна держала руки в карманах. Дрожь раздражения пронзала ее, словно боль от растянутой мышцы, и она представляла себе, с какой радостью стерла бы усмешку с этого вытянутого лица.

Вдова махнула в сторону экрана, где красовался снимок убийцы Мэтта Райана, окруженный окнами и панелями подпрограмм.

– Этот парень – призрак.

– Имя! – рявкнула Анна. – Я заплатила тебе за его имя.

– Нет. – Женщина поднялась и выставила вперед неестественно длинный палец. – Ты заплатила мне за поиск имени. Это не одно и то же.

– Ты вообще делала что-нибудь с этими данными? – набросилась на нее Анна. – Или ты весь этот час сидела, засунув палец в задницу?

Вдова помрачнела:

– Заткнись и слушай внимательно, потому что повторять я не буду. Я прочесала все доступные хранилища видеофайлов и еще тысячу частных серверов, проанализировала данные на этого блондина, – она махнула на фотографию, – и провела поиск соответствий с помощью группы поисковых программ. Сам факт того, что я не нашла ни одного соответствия, должен тебя насторожить.

Келсо промолчала: смысл слов хакерши дошел до нее. Вдова говорила верно: даже отсутствие данных в своем роде было результатом. Проблема состояла в том, что теперь у нее не было ничего, чтобы двигаться дальше.

– Он наверняка из элитного спецназа или наемник, – добавил Денни. – Представляешь, что нужно, чтобы стереть прошлое человека? Нам такое не по зубам. – Тут он заработал злобный взгляд Вдовы.

Все, что они говорили, совпадало с уже имевшейся информацией. Кем бы ни был этот человек, он точно не состоял в наемных головорезах у триады «Красная стрела». Но кто же он тогда? Знакомое чувство раздражения и недовольства зарождалось внутри, и Анна ощутила напряжение в затылке.

А потом Вдова сделала нечто такое, чего Анна от нее не ожидала. Она ухмыльнулась.

– Хочешь знать, как я умею работать?

– Так ты накопала что-то. – Анна подошла к ней. – Дай угадаю – ты хочешь вытрясти из меня еще юаней?

Вдова хитро фыркнула:

– Нет. У меня свои правила. Ты хорошо заплатила за хорошую работу, и ты получишь результат. – Она хихикнула. – Я просто, так сказать, ха, люблю театральные эффекты.

– Имя?

– Ага, – протянула Вдова. – Но не этого парня, не совсем. – Она потянулась к клавиатуре и развернула несколько окон. – Я нашла кое-что занятное на сайтах «Заговорщиков» и «Стеклянного занавеса». Это насчет твоего объекта, группы киллеров, в которой он состоял. Тактика совпадает с тактикой некоего подразделения, о котором эти людишки кое-что нарыли.

Анна слышала о группах, которые назвала Вдова; это был странный народец, из тех, кто с распахнутыми глазами слушает всякие байки, убежден в том, что Луна внутри полая, верит в летающие тарелки и прочую чушь из «Сумеречной зоны».

– Ты что, серьезно относишься к этим болванам? – Руку ее снова пронзила нервная дрожь, и Анна сжала кулак, впившись ногтями в ладонь.

Денни хмыкнул:

– Даже сломанные часы дважды в день показывают правильное время, а?

– Ты когда-нибудь слышала о Тиранах? – Вдова склонила голову набок.

Анна покачала головой.

– Я бросила смотреть сериалы тогда же, когда перестала носить детский лифчик. Говори, что ты нашла! – Ее снова одолел приступ ярости.

Анна чувствовала, что теряет терпение, не может сосредоточиться.

– Это группа, занимающаяся тайными спецоперациями, – объяснил Денни. – Ни одного промаха, – по крайней мере, так говорят. Деньги гребут лопатой. Крутые парни, ты таких в жизни не видела. Им убить – как муху придавить.

– «Стеклянный занавес» связывает их с кое-какими шпионскими делишками, – продолжала Вдова. – Смена режимов. Политические убийства. Запугивание. Убийства бизнесменов.

Услышав последние слова, Анна замерла. Она вспомнила раненого Дански на тротуаре. Киллер вернулся к нему специально и прикончил его. Она снова и снова мысленно прокручивала этот эпизод. Все, что говорила Вдова, сходилось с информацией, которую удалось раздобыть Келсо. Это не могло быть совпадением.

Земляной привкус в рту усиливался, и ей захотелось поскорее избавиться от него.

– Я хочу знать о них все, что ты можешь раздобыть, – сказала она.

Вдова ухмыльнулась:

– За это придется заплатить.

В следующее мгновение внутренность купола озарил свет прожектора яркостью в миллионы свечей, с легкостью пронизавший тонкую водонепроницаемую ткань, и мрачное помещение превратилось в ярко освещенную арену, полную резких теней. Откуда-то сверху раздался гулкий голос, от которого у Анны заложило уши:

– Это полиция Нью-Йорка! Всем оставаться на местах! Корабль окружен. Все вы являетесь подозреваемыми.

Сквозь слова она различила знакомое усиливающееся жужжание инфразвуковых сирен – сейчас должен был произойти разряд.

Денни бросился бежать, но Вдова, покраснев, закричала на Анну. Звуковая волна заглушила ее слова, но Келсо поняла, что хакерша обвиняет ее в предательстве. Она думала, что Анна привела сюда полицию.

Из кончиков паучьих пальцев выскочили острые как бритвы ногти, и женщина вцепилась в Анну, но та отшвырнула ее и бросилась прочь сквозь толпу охваченных паникой обитателей купола. Они лихорадочно выдергивали пучки светящихся оптоволоконных кабелей, отчаянно пытаясь уничтожить улики.

У Анны было не меньше причин спасаться бегством, чем у остальных. Она добралась до стенки купола, схватила складной нож, болтавшийся на шнурке на шее, и прорезала себе выход. Она вывалилась на палубу «Интрепида», и ее ослепило белое сияние прожекторов двух полицейских аэростатов, паривших над головой. В заливавшем палубу резком свете Анна едва могла разглядеть множество камер, сенсоров и дула, направленные вниз. Ниже по реке и на берегу мигали красные и синие огни. На несколько секунд ей показалось, что Вдова была права, – может быть, все они пришли следом за ней?

Анна присоединилась к толпе, бежавшей в сторону широкой кормы авианосца, и в этот момент включились сирены. Волна инфразвука ударила людей, и Анна упала вместе с остальными, кожа ее загорелась и защипала.

На палубе появился отряд копов; лица их были скрыты за зеркальными шлемами, в руках они держали электрошокеры и ружья, заряженные снарядами с клеем.

Международный аэропорт Шереметьево,

Москва, Российские Федеративные Штаты

Самолет остановился у неприметного ангара, расположенного в дальнем конце аэропорта, в стороне от любопытных глаз. Сейчас на фюзеляже красовался логотип «Скай Секьюри Авиэйшен» – дочерней транспортной компании «Беллтауэра», занимавшейся перевозкой ценных грузов; это служило идеальным прикрытием, но корпус был миметическим и мог легко сменить надписи на название другой гражданской авиакомпании или вооруженных сил любой страны.

Оперативный центр представлял собой узкое помещение с высоким потолком, занимавшее две палубы самолета. Все поверхности были заняты экранами, с потолка свисала гроздь голографических проекторов, напоминавших растопыренные лапки наколотого на булавку насекомого. Около каждой контрольной консоли и узла связи было установлено складное кресло, но Тираны остались стоять. В комнате чувствовалось едва сдерживаемое напряжение: все с нетерпением ждали сигнала к началу операции.

Намир пощелкал клавишами, и голографические проекторы ожили. Рядом с ним, в позе, выражавшей легкую скуку, сидел шестой член команды Тиранов, рассеянно играя концом пояса, свисавшим с короткой куртки, покрытой треугольными пластинами брони. Если Елена Федорова и обладала даром речи, она не стремилась это демонстрировать. Когда Саксон впервые увидел ее, она кралась по самолету беззвучно, почти как призрак. Большую часть времени женщина проводила в обществе Намира, и Бена это вполне устраивало; однако он никак не мог избавиться от чувства, будто она тоже наблюдает за ним, оценивает.

Смуглокожая женщина приветствовала его холодным кивком, жесткие глаза на миг сверкнули из-под черных волос, спадавших с наполовину выбритой головы. Федорова обладала изяществом танцовщицы, ее движения отличало нечто такое, что Саксон не мог назвать иначе как «грация», но в ней чувствовалась смертельная угроза. Она скрестила вытянутые кибернетические ноги; они были длинными, прекрасно выполненными и тщательно сбалансированными, как гоночный мотоцикл. Когда она стояла, то походила на балерину на пуантах.

Шорох активированных голографических проекторов отвлек Саксона, и он взглянул на модель тяжеловесного модернистского здания, возникшую посредине помещения.

Джарон Намир подошел к краю мерцающего изображения; оно отбрасывало резкие тени на его жесткие черты.

– Разведка засекла одну из наших первоочередных целей, – начал он. – Здесь. Отель «Новый Ростов», Зубовская площадь. – Он прикоснулся к клавиатуре, изображение изменилось и преобразовалось в серию призрачных экранов. Среди них было несколько фотографий широкоплечего бородатого лысеющего мужчины. – Это наш объект. Михаил Контарский, министр российского правительства, председатель комитета по модификации человека.

При этих словах Саксон приподнял бровь, но ничего не сказал.

– Этот человек прогнил до мозга костей, – продолжал Намир. – Он предал свою страну и людей, которые голосовали за него. Контарский куплен организацией под названием «Джаггернаут». О ней нам известно следующее: это децентрализованная анархистская террористическая группировка, которая ведет информационную войну против глобализации. Нейтрализация Контарского – первый шаг к уничтожению этих опасных элементов; она лишит их доступа в правящие круги Российских Федеративных Штатов.

Название «Джаггернаут» было знакомо Саксону. Он вспомнил брифинги в «Беллтауэре», на которых обсуждались разведданные; одной из целей хакеров являлась «Тай Юн Медикал» – основной клиент служб безопасности компании.

– Значит, русские не в состоянии самостоятельно справиться с Контарским? – фыркнул Хардести, бросая взгляд в сторону Федоровой, которая не обратила на него ни малейшего внимания. – Почему именно мы должны влезать в их дела?

– Потому что этот человек – нестабильное звено в цепочке воров, изображающих здесь правительство. – Намир продемонстрировал еще несколько картинок. – Контарский непредсказуем. У него много связей в Думе – здешнем парламенте… Вот почему «Джаггернаут» завербовал его. Его необходимо нейтрализовать.

– То есть ликвидировать, – спросил Герман, – если яснее выражаться?

Намир кивнул:

– Ошибок быть не должно: мы имеем дело с опасным человеком. Контарский связан с несколькими русскими преступными группировками. Он отнюдь не мальчик из хора.

Саксон пристально взглянул на голографические изображения – там мелькали страницы из досье политика, доказательства его причастности к коррупции, отмыванию денег.

– Оперативные данные загружаются в ваши персональные узлы, – объявил Намир. – Всем взять со склада оружие и собраться перед ангаром для инструктажа через пять минут!

Саксон вслед за Германом отправился в хвост, прокручивая в мозгу полученную информацию.

– Ликвидация члена российского правительства… Только у меня это вызывает вопросы?

Немец быстро взглянул на него:

– Если Контарский стал объектом, то, я уверен, для этого есть серьезные причины.

– Правда? – Саксон помолчал. – Ты в команде дольше меня. Тебя никогда не интересовало, кто отдает приказы?

– Приказы отдает Намир, – бесстрастно произнес Герман.

– Но кто приказывает Намиру?

Немец пошел дальше.

– Я не беру это в голову, Саксон. Иногда для того, чтобы сохранить статус-кво, необходимо принять кое-какие жесткие меры. Именно этим мы и занимаемся.

– И все-таки…

– И все-таки что? – (Обернувшись, Саксон увидел у себя за спиной Намира.) – Тебе нужна причина, Бен? Загляни в досье Контарского. Он не невинная овечка.

Саксон пристально оглядел израильтянина:

– А кто из нас невинная овечка?

Сейчас, когда они стояли так близко друг к другу, Бен невольно принялся снова оценивать силу Намира и свои шансы в драке с ним. «Это будет бой на равных, – подумал Саксон. – Но только сначала».

Намир проводил взглядом Германа, удалившегося в носовой отсек; на несколько минут они с Саксоном остались вдвоем.

– «Джаггернаут» – прямая угроза стабильности в мире. С ними необходимо покончить раз и навсегда. Ты ведь это понимаешь?

– Я понимаю, что кто-то боится их, – ответил Саксон. – «Тай Юн Медикал»? Может быть, другие? – Это была неуклюжая попытка застать Намира врасплох, и Бен это понимал, но выражение лица командира не изменилось.

– А ты когда-нибудь задумывался о том, почему провалилась операция «Кукушка»? – (Вопрос оказался для Саксона полной неожиданностью, и он вздрогнул). – Люди из «Джаггернаута» – террористы, хакеры, Бен. Помимо всяких мелких конфликтов, к которым они приложили руку, они также связаны со Свободными Австралийскими Штатами. Они ведут для них кибервойну, взламывают хранилища файлов, уничтожают разведданные. Люди, на которых работает Контарский, виновны в гибели твоего отряда там, в пустыне. – Намир сделал паузу, чтобы дать Саксону осмыслить услышанное. – Этой причины тебе достаточно? – негромко спросил он.

Глава четвертая

Десятый полицейский участок, Нью-Йорк, США

Вчерашний кофе помог немного прийти в себя. Он был крепким, приторным, черным, как мазут, и отвратительным на вкус, но это пойло несколько отвлекло Келсо от неприятных мыслей.

Металлический стул, на котором она сидела, его близнец напротив и стол, привинченный к полу, были единственными предметами в комнате для допросов. Пластиковый браслет на правой руке соединялся с петлей на столешнице, другую руку оставили свободной, чтобы Анна могла держать бумажный стаканчик. Комната была освещена люминесцентной лампой, скрытой в трубке из армированного стекла, и высоко над дверью, напротив Келсо, в стене торчал стеклянный рыбий глаз камеры, который, не мигая, наблюдал за женщиной.

Анна поняла, что дела ее плохи, когда коп, забравший ее из общей камеры, не стал задавать вопросы. Он просто привел ее сюда, принес кофе и ушел. И теперь она считала минуты до того момента, когда должна была открыться дверь.

Тот, кто направлялся к ней, словно прочел ее мысли: железные петли скрипнули и на пороге появился человек, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть.

Рон Темпл сухо улыбнулся своему сопровождавшему, открывшему дверь:

– Благодарю, детектив. Я сам этим займусь.

Полицейский с любопытством взглянул на Анну, но вышел, не сказав ни слова. Дверь захлопнулась, и Темпл тяжело рухнул на свободный стул, положив на стол перед собой серебристый металлический кейс. У него был усталый вид, глаза покраснели; на нем было теплое пальто с высоким воротником, в котором он ходил в Вашингтоне. Анна решила, что он прилетел сюда сразу же, как узнал о ней.

– Какого дьявола вы вытворяете, Келсо? – произнес он негромким, усталым голосом. Анна поморщилась: она никогда не слышала от Темпла ни одного грубого слова. Он продолжал: – Вы вообще понимаете, в какое дерьмо вляпались и как глубоко в нем сидите? Можете не отвечать. Конечно понимаете. Потому что вы сотрудник лучшего из правоохранительных органов этой страны, а не идиотка.

– У меня были причины… – начала было она.

– Это не разговор! – загремел он, давая волю раздражению. – Вы еще вздумали оправдывать свою неслыханную глупость! – Темпл смолк и оглянулся на глазок камеры.

Огонек, показывающий, что идет запись, погас, и он снова повернулся к пленнице. На лице его отражались смешанные чувства: гнев, разочарование, грусть и еще что-то, чего Анна не смогла определить.

– Вы поставили под удар Службу, Анна. Не только себя, но и всех нас. Мне пришлось идти на поклон к дюжине шишек местной полиции, чтобы замять ваше дело, понимаете вы это? По легенде, которую я скормил фараонам, ваша прогулка на корабль была операцией наблюдения, проводившейся под глубоким прикрытием, и вы должны это запомнить. Меньше всего мне хочется, чтобы в Нью-Йорке узнали, что агент Секретной службы США занималась здесь несанкционированным, незаконным расследованием!

– Это был единственный способ…

Он не обратил на нее внимания.

– Мне все известно. Когда мне позвонили, я начал догадываться. Я велел Дрейку и Тайлеру порыться в вашем компьютере. Вы воспользовались доступом в систему Министерства юстиции и к базам данных Национального информационного криминалистического центра, чтобы провести незаконный поиск, скрывали это от всех нас и пренебрегали выполнением своих прямых обязанностей.

Она смотрела ему прямо в глаза. Все, что он говорил, было правдой. Последние несколько месяцев, с того дня, как Анна Келсо вышла из больницы и вернулась к оперативной работе, она целиком посвятила себя расследованию нападения на Скайлер и установлению личности преступников. Несмотря на приказ оставить это дело специальной группе. Дело было закрыто; надежные нити привели агентство к трем боевикам триады «Красная стрела», но ни одного арестовать не удалось – они погибли в перестрелке с полицией.

Келсо не верила ни одному слову. Киллеры не были связаны с триадой – она чувствовала это нутром.

За гибель Дански, Мэтта Райана и других хороших агентов был ответствен кто-то иной; но никто не прислушивался к ее мнению в агентстве, где просто хотели похоронить мертвецов и двигаться дальше.

Ярость Темпла несколько поутихла, и он вздохнул:

– Я сам во всем виноват. Я должен был заметить признаки. Я должен был понять, что вы не готовы возвращаться к работе.

– Не говорите так, словно я… – она не сразу подобрала нужное слово, – больна.

– Вы действительно считаете, что, вороша прошлое, вы почтите память Мэтта Райана? – Он покачал головой. – Представьте, что подумали бы о вас Дженни и ее дети!

– Вы ничего не понимаете! – возразила она.

– Нет, понимаю, – отрезал он. – Я знаю, чем вы обязаны Мэтту, Анна. Я знаю, что он для вас значил. – Темпл открыл кейс и вытащил пакет с ее личными вещами, из тех, в которые полицейские складывают вещественные доказательства. Он порылся внутри и извлек прозрачный пакетик – в нем лежали шприц, похожий на карандаш, и пара ампул. – И еще я понимаю, как он разочаровался бы в вас, увидев это. Как давно вы снова подсели на стимуляторы?

При виде шприца рот Келсо наполнился слюной и она с трудом заставила себя отвести взгляд.

– Я не «снова подсела». Сейчас это другое. – Щеки ее горели. – Просто у меня было столько работы…

– Я хотел бы вам поверить. – Темпл постучал по пакетику. – Честно говоря, одного этого уже достаточно, чтобы вас уволили, а может быть, даже дали небольшой срок. – Темпл вытащил планшет, изучил его. – Три года назад, когда вас отстранили за использование стимуляторов, Райан дал вам второй шанс. Если бы не он, ваша карьера рухнула бы. – Он положил пластинку на стол. – Но сейчас ситуация еще хуже, Анна. Намного хуже. Вы неадекватно ведете себя, одержимы навязчивой идеей. Вы эмоционально и психически неустойчивы.

– Я хочу справедливости! – крикнула она в ответ, дернув прикованной к столу рукой. – Нападение на сенатора Скайлер было отвлекающим маневром! Она не была объектом, они пришли за Дански, а мы попали под пули случайно!

– Я читал ваш отчет, – сказал Темпл. – У вас нет никаких доказательств. Люди, убившие Райана и других, мертвы.

– Я в это не верю. – Анна наклонилась вперед. Неужели он не понимает? – Министерство юстиции игнорировало мои просьбы снова открыть дело, поэтому я взялась за него сама. Дански был не единственным… Были и другие, известные люди, ученые, бизнесмены, политики, даже люди из ООН… на них совершали нападения люди с таким же modus operandi[7]7
  Образ действия (лат.).


[Закрыть]…

– Это выдумки!

– Люди, застрелившие Мэтта, еще разгуливают на свободе! – выплюнула она. – Я пыталась найти хоть что-нибудь: имя, название… – Внезапно Анна поняла, как она выглядит со стороны, какие у нее, должно быть, безумные глаза; она сглотнула и попыталась успокоиться. – Вот почему я приехала сюда, связалась с хакерами с «Интрепида». Я подумала, что они могут раздобыть мне данные, которых нет у властей. Раскопать имена.

– А может быть, они вас просто одурачили?

– Тираны, – она произнесла это слово таким тоном, словно это было непристойное ругательство.

Темпл пристально посмотрел на нее:

– Что?

– Так они себя называют. Наемные убийцы. – Анна нахмурилась. – Если бы я смогла выследить их, выяснить, на кого они работают…

– Довольно! – Темпл стукнул кулаком по столу. – Знаете, кто такие эти хакеры, в компании которых вас поймали? Половина из них – члены международной банды кибертеррористов, группы, известной под названием «Джаггернаут». Боже мой, они на первых местах в списке разыскиваемых преступников АНБ[8]8
  Агентство национальной безопасности – разведывательная организация Соединенных Штатов.


[Закрыть]. Опомнитесь, Келсо! Вы можете представить, что будет, если кто-нибудь узнает, что агента Секретной службы застукали вместе с этими людьми? – Он покачал головой. – Я видел запросы, направленные вами в Министерство, эти жалкие листки и чушь, которую вы называете уликами. Вам отказали потому, что у вас нет ничего, кроме предположений и слухов. Я прикрыл вас перед начальством из уважения к памяти Мэтта, я знал, каким ударом для вас была его смерть. Но на сей раз вы перешли границы.

Анна похолодела:

– И… что теперь со мной будет?

Темпл сложил руки перед собой:

– В другое время… я лично предъявил бы вам обвинение. Но сейчас этот питбуль рыскает вокруг Секретной службы, выискивая всякую грязь, поэтому агентство не хочет выносить сор из избы. – Под «питбулем» он подразумевал губернатора Флориды Филипа Райли Мида, который постоянно пытался поддеть Белый дом, используя любые имеющиеся средства – в том числе поливание грязью администрации де Сильвио и предание огласке ее промахов. Некоторые люди называли его борцом за справедливость, говорили, что однажды он займет Овальный кабинет; но Келсо видела лишь незначительного политика, которому нравилось представлять себя оппозиционером, способного лишь на избитые фразы, но обладающего бульдожьей хваткой. – Мы не будем поднимать шума, – продолжал Темпл.

Он пододвинул к ней пакет с вещами и извлек из кармана пальто тонкий конверт. Внутри лежал кредитный чип и билет на самолет.

Темпл окинул Анну пристальным, оценивающим взглядом:

– Ваш пропуск и код доступа к нашему серверу недействительны. Я забрал ваше служебное оружие. Официально с этого момента вы в отпуске по болезни. Через месяц, когда обо всем этом забудут, состоится закрытое слушание по вашему делу и вы будете уволены из Секретной службы, лишены пенсии и прочих привилегий. Это в лучшем случае. – Он поднялся. – Здесь билет до Вашингтона. Окажите себе услугу, агент Келсо. Отправляйтесь домой. Отпустите это. Отпустите Мэтта. – Он забрал пакетик со шприцем и ампулами и поморщился. – И постарайтесь не ухудшить свое положение еще больше.

Когда он ушел, зажужжал механизм, и браслет упал с ее руки. Анна взяла пакет, и что-то выскользнуло из него. По столу со звоном покатилась медная монета – ее талисман. Несколько долгих минут она размышляла о том, не стоит ли оставить ее здесь и уйти.

Затем она резким движением схватила монету и сунула в карман.

Зубовская площадь, Москва,

Российские Федеративные Штаты

Черный как ночь вертолет сделал очередной круг над крышами домов улицы Бурденко; вращались фенестроны, жужжали глушители звука. Небольшой аппарат, похожий на коробку, летел на минимальной высоте над прямоугольниками офисов и многоквартирных домов, проносился над древними черепичными крышами, соседствовавшими с современными куполами из полистекла и листами солнечных батарей. Хардести прыгнул из правой двери, и вертолет клюнул носом, но тут же выровнялся и набрал высоту, описывая широкую дугу вокруг Зубовской площади.

Саксон натянул на лицо маску из кевлара и взглянул через поляризованные стекла в иллюминатор. Впереди виднелась крыша отеля «Новый Ростов». По дороге из аэропорта члены команды еще раз прошлись по плану операции и были готовы к бою.

Саксон сделал глубокий вдох и занялся проверкой своих приборов. Последним он осмотрел переключатель режима огня тактического пистолета-пулемета «Харрикейн», висевшего на плече. Оружие из ударопрочного пластика и черной анодированной стали было компактным и легким, тупой ствол украшал трехгранник глушителя.

«Двадцать секунд», – раздался голос Намира, переданный с помощью коммуникационного импланта; слова гудели в черепе Саксона, словно в колодце. «Беззвучные» закодированные радиосообщения порождали странное эхо, и казалось, слова доносятся откуда-то из космоса.

Саксон нахмурился. Времени было в обрез. Близился рассвет, и, если они не поторопятся, скоро станет светло, что лишит их прикрытия. По общему каналу донесся голос Хардести.

«Я на позиции, – сообщил он. – Три объекта. Зеленый свет».

Намир едва заметно кивнул:

«Выполняй».

Саксон повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, что человек на крыше отеля заметил их и поднес к уху рацию; в следующую секунду он резко дернулся назад, словно кто-то потянул за невидимую ниточку, и из груди его вырвался алый фонтанчик. Вертолет начал снижаться, и Бен разглядел на крыше еще двоих охранников, валившихся с ног, окутанных розовыми облачками.

Пилот завис в десяти метрах над крышей, и оставшиеся Тираны спустились – сначала Барретт и Герман, затем Намир с Саксоном и последней – Федорова.

Бен напрягся; он умел быстро спускаться по канатам, но теперь, со своим новым имплантом для прыжков, частью его «бонуса», он мог прыгать с довольно большой высоты без поддержки. Эта штука противоречила здравому смыслу, но работала. Саксон прыгнул, и за долю секунды до того, как ноги его коснулись крыши, устройство породило мгновенный электромагнитный импульс, смягчивший падение. Бен приземлился на четвереньки, и загадочная штука приняла на себя удар – он почти ничего не почувствовал.

Федорова присоединилась к нему секунду спустя, словно кошка, издав лишь слабый шорох. Волосы ее были убраны под обруч, утыканный датчиками; ни шапки, ни капюшона на ней не было. Федорова заметила взгляд Бена и отвела глаза – медленно, равнодушно.

Обдав их воздушной волной, вертолет поднялся в небо. Саксон отвернулся, внимательно осмотрел крышу. «Новый Ростов» был приземистым зданием, сверху напоминавшим трилистник; отель был заложен в начале две тысячи десятых, но так и не достроен. Целые этажи здания были заперты и стояли так уже больше десяти лет.

– Синий, Зеленый, – заговорил Намир, называя Барретта и Германа условными именами, – займитесь крышей. Проверьте, нет ли посторонних. – Он взглянул на Саксона. – Серый, ты со мной.

«На крыше чисто», – передал Хардести, сидевший в укрытии в здании напротив отеля.

Ему не понравилось предположение о том, что он кого-то упустил.

Пригнувшись, Саксон побежал за командиром к надстройке лифтовой шахты, возвышавшейся в центре крыши. Пробегая мимо трупа человека, которому снайпер прострелил грудь, он быстро осмотрел его. На лице мертвеца застыло удивленное выражение, на губах выступила розовая пена. Пуля Хардести пробила ему сердце и разворотила спину.

Оптические сенсоры зафиксировали изображение и автоматически запустили поиск в оперативных данных, которые Саксон переместил во временную память своего нейроимпланта. Модифицированный нервный узел также был «подарком» от Тиранов. Он моргнул и загрузил изображение из досье на Контарского. Система идентифицировала человека, лежавшего в багровой луже, как некоего Олега Пушкина – ничем не примечательного члена крупнейшей московской преступной группировки «Солнцево».

– Этот парень – бандит, – пробормотал Саксон.

– Они все здесь бандиты, – ответил Намир. – Не отставай.

Когда они подбежали к будке, Барретт был уже там. За дверью гудели установки – кондиционеры, теплообменники, механизмы лифтов.

Намир кивнул на дверь:

– Открывайте.

Герман наклонился и с помощью цифровой отмычки нейтрализовал электронный замок; когда он покончил с этим, подошел Барретт и, поморщившись, взялся за щеколду. Пучки искусственных мышц на его руках вздулись – и металлическая пластина со скрежетом отскочила, в стороны полетели головки болтов.

Намир сунул голову внутрь, а Саксон оглянулся и озадаченно наморщил лоб:

– А где… Красная?

Федоровой не было – крыша была пуста. Женщина только что шла в нескольких шагах за ним.

Барретт хмыкнул:

– Где-то рядом, не волнуйся.

– Зеленый, – приказал Намир, – займись их связью.

Герман кивнул и проворно вытащил из рюкзака какой-то толстый диск, напоминавший наземную мину. Немец установил его на полу и щелкнул переключателем, раскрашенным желтыми и черными полосками. Перед кибернетическими глазами Саксона на миг промелькнул «снег».

– Противник оглушен, – сообщил Барретт, наклонив голову набок, словно пес, заслышавший свист. – Мы готовы.