Текст книги "Женская логика"

Все опять замолчали, стараясь не смотреть на меня. Они определенно считали, что я сошла с ума.

– Послушайте, я обращаюсь к вам всем, – сказала я. – Вы с недоверием отнеслись к моим планам, и я вас не виню. Вы, наверное, думаете сейчас, как это человек, который перестал мыть голову, намеревается сделать главу «Файнфудз» своим пациентом. Но я теперь буду мыть голову! Я снова стану следить за собой, потому что теперь у меня появился стимул. Неужели вы этого не чувствуете?

– Чувствуем, – отозвалась Сара, проводя рукой по своим роскошным волосам. – Просто…

– Ладно, раз вы все равно не можете расстаться со своим скептицизмом, давайте поступим так, – предложила я. – Заключим пари!

– Пари? – с тревогой переспросила Гейл. Ее бедный муж питал слабость к азартным играм, и все его пари заканчивались тем, что он брал взаймы у нее.

– Да! – с энтузиазмом воскликнула я. – Обещаю, что если я проиграю и не смогу научить главу «Файнфудз» Брэндона Брока общаться с женщинами, то навсегда забуду о методике доктора Виман и вы больше от меня слова о ней не услышите.

– Ты серьезно? – удивилась Сара.

– Вполне, – сказала я. – Я начну все сначала и буду зарабатывать на жизнь другим способом.

– Сколько же времени тебе потребуется, чтобы совершить это маленькое чудо?

– Полгода, – ответила я первое, что пришло мне в голову. – Через шесть месяцев Брэндон Брок превратится из льва в котенка, а моя фотография появится на обложках журналов.

– Только не в котенка, – сказала Изабелла, которая не терпела, когда люди упоминали кошек всуе.

– Извини, – отозвалась я. – В ягненка. Итак, спорим?

Никто не имел ничего против. Все согласились, чтобы приободрить выжившую из ума подругу.

Мы ударили по рукам, все пожелали мне удачи, похвалили меня за стойкость и силу воли и сказали, что будут болеть за меня. Впервые за последние месяцы я не опасалась за свое будущее. Я боялась только одного: что Брэндона Брока уволят из компании прежде, чем я доберусь до него.

6

Два дня я искала в Интернете материалы о Брендоне Броке, и вот что мне стало известно. Он родился и вырос в фешенебельном Грос-Пуант, штат Мичиган, в семье исполнительного директора «Дженерал моторс». Учился в частной школе в Шоате, в колледже при Пенсильванском университете, а затем в бизнесе-школе в Вартоне. Устроился на работу в «Палмолив», откуда перешел в «Нестле» и, наконец, в «Файнфудз». Компанию он возглавлял уже два года и в свои сорок пять был самым молодым руководителем такого крупного предприятия. Еще я узнала, что Брок был женат на Маргарет Ковингтон, разведен, детей нет. Он был страстным спортивным болельщиком, и за ним всегда числились лучшие места на стадионе Медисон-Сквер-Гарден, а также на Открытом теннисном турнире, где компания «Файнфудз» выступала спонсором. Сам он тоже играл в теннис. Как писал «Бизнес уик», Брок ненавидел поражения и всегда стремился к победе, но, если все-таки проигрывал, к нему лучше было близко не подходить («Тоже мне, удивили!» – подумала я).

Говоря о его стиле работы, все издания отмечали, что Брок быстро увлекался новыми идеями. С тех пор как он возглавил компанию, ее доходы увеличились, но боевой дух сотрудников, не входящих в узкий круг его ближайших подчиненных, подорвался. И разумеется, в этот круг не входили женщины.

Судя по всему, Брок жил предрассудками прошлого – был одним из тех мужчин, которые либо не верят в способность женщин работать наравне с мужчинами, либо просто чувствуют себя неловко в обществе женщин (если они, конечно, за этими женщинами не ухаживают). Мне просто не терпелось пригласить его в мой кабинет и заставить пройти курс терапии. Он был идеальным пациентом. Оставалось только убедить в этом его.

Я решила пойти сначала традиционным путем. Найдя в справочнике телефон компании «Файнфудз», располагавшейся всего в двадцати минутах езды от Гора-Киско, я взяла трубку и набрала номер.

– Приемная мистера Брока, – ответил немолодой женский голос. Она гнусавила, как будто у нее была прищепка на носу, и я попыталась представить себе, как она выглядит. Ей, вероятно, было за пятьдесят. Вне всяких сомнений, это была представительная, но непривлекательная женщина, рабски преданная своему начальнику. Брэндон Брок никогда бы не взял на работу секретаршу, способную привлечь к себе внимание, наглую штучку, эдакую вертихвостку, которая вскоре потребует увеличения жалованья и повышения по службе. Он бы нанял такую секретаршу, которая бы безропотно выполняла все: оставалась на работе допоздна, покупала за него подарки на Рождество, забирала его вещи из химчистки – иными словами, делала бы его жизнь проще за счет своей. Так же, как он, эта женщина наверняка живет представлениями минувших дней. Я подозревала, что у него не одна секретарша, а несколько.

– Доброе утро, – сказала я. – Я хотела бы поговорить с мистером Броком.

– Как вас представить?

«Точно, она живет вчерашним днем, – подумала я. – Нынешние секретарши говорят: „А ваше имя?..“

– Линн Виман. – Я помолчала несколько секунд, ожидая, что она, возможно, узнает меня, но этого не произошло. – Мистер Брок незнаком со мной лично, – продолжала я, – но я думаю, что, ознакомившись с моим резюме, он захочет со мной побеседовать.

– Если вы хотите устроиться на работу в «Файнфудз», – сказала она, – я с удовольствием соединю вас с отделом кадров, и там вам подскажут, куда отправить резюме. Не вешайте трубку.

Прежде чем я успела вставить слово, она нажала на кнопку. У меня не было ни малейшего желания общаться с сотрудниками отдела кадров, поэтому я повесила трубку и снова позвонила секретарше.

– Приемная мистера Брока, – сказала она, еще более строго, чем в прошлый раз.

– Алло, это снова Линн Виман. Вы меня неправильно поняли. Я звоню не по поводу вакансии в вашей компании. Я бы хотела договориться о встрече с мистером Броком.

– Ясно. А какого рода у вас к нему дело?

– Я хотела бы поговорить о его возможном участии в обучающих семинарах по всемирно известной программе.

– Если так, то я соединю вас с отделом общественных связей. Они решают все вопросы, касающиеся участия мистера Брока в лекциях и семинарах.

Она снова нажала на кнопку. Я повесила трубку и позвонила еще раз. Разве можно добиться чего-либо, не обладая настойчивостью?

– Приемная мистера Брока, – устало сказала секретарша.

– Здравствуйте. Это Линн Виман. Не хочется быть навязчивой, но, наверное, я недостаточно ясно выразила свою мысль: мне хотелось бы договориться о встрече с мистером Броком.

– К сожалению, это невозможно, – отозвалась «привратница», стараясь поскорее от меня отделаться. Теперь она, очевидно, приняла меня за одну из его отвергнутых любовниц, которые не могли смириться с действительностью. Я знала, что таких у него было немало.

– Я понимаю, что мистер Брок очень занят, – продолжала я. – Но не могли бы вы все-таки взглянуть в расписание и сказать, когда у него появится свободное время? Мне бы хотелось предложить ему стать нашим клиентом.

– Клиентом? – повторила она, снова неверно истолковав мои слова. – Значит, вы представляете одно из агентств, желающих сотрудничать с «Файнфудз»? Я соединю вас с отделом рекламы.

Я снова была низвергнута в телефонный ад.

Итак, добраться до Брока традиционным способом мне не удалось. Что дальше?

Моим следующим шагом было написание Броку письма, в котором я упомянула все свои сертификаты, разрекламировала методику доктора Виман, привела цифры, свидетельствующие о высоком проценте ее успеха, разъяснила, каким образом моя программа поможет ему стать еще более гибким руководителем. Я добавила, что заинтересовалась им, когда прочитала статью в «Форчун», и написала, что, если он станет моим клиентом и пройдет курс занятий, пресса больше не будет представлять его в таком негативном свете.

Я снова позвонила в офис Брока, но на этот раз изменила голос. Секретарша дала мне номер факса. Я поблагодарила ее и повесила трубку. Затем я отправила письмо и до конца рабочего дня не отходила от телефона, ожидая ответа. Я прекрасно понимала, что мне не ответят так скоро, но на всякий случай все-таки не выходила из дома. Где-то после пяти позвонила Сара и пригласила меня на обед. Я была очень рада приглашению: ведь у меня в холодильнике не было ничего, кроме пакета молока и батона хлеба.

Сара Пеппер жила во дворце. Вернее сказать, в хорошо отреставрированном здании девятнадцатого века, предназначенного для королевы – королевы детской прозы. Довгуд находился в живописном местечке Северный Селем, неподалеку от Гора-Киско. Дом царственно возвышался над лужайкой, засаженной кизильником; чтобы подъехать к нему, надо было миновать длинную и извилистую подъездную дорогу. У Пепперов была квартира в Манхэттене, но Догвуд был их главной резиденцией, предметом гордости, вещественным доказательством их успеха – вернее сказать, успеха Сары. Этот роскошный дом был вообще похож на свою хозяйку: все в нем было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на публику.

Жюстина, уже много лет выполнявшая обязанности домоправительницы Сары, открыла мне дверь и представила меня. Сара, строившая из себя великосветскую даму и питавшая нездоровое пристрастие к голливудским приемам, требовала, чтобы Жюстина всегда представляла посетителей. Еще она требовала, чтобы Жюстина ходила в черном платье с белым передником, называла гостей господами, даже если они были детьми, а Сару – мадам. Пенни, Изабелла и Гейл посмеивались над причудами подруги – она была родом из Канзаса, из небогатой семьи, и сколотила себе состояние на детских книгах. Но у меня она вызывала симпатию: ведь теперь я так же, как она, пыталась заново родиться.

– А вот и Линн! – воскликнула Сара, спускаясь по лестнице и грациозно протягивая мне руку. В красном свитере и обтягивающих черных брюках она выглядела великолепно.

Сара поцеловала меня в знак приветствия и повела в библиотеку, все полки которой были заставлены исключительно ее книгами – американские и иностранные издания, карманные брошюры, издания книжных клубов. Здесь она чувствовала себя полновластной владычицей.

– Эдуард составит нам компанию? – спросила я, когда Жюстина принесла нам напитки и закуску на серебряном подносе. Я знала, что детей Пепперов не будет – их отправили учиться в Европу.

– Нет, и слава богу, – ответила Сара. – Мы с ним снова поругались. Он сейчас живет в городе. Наверное, завел себе новую любовницу.

– И ты так спокойно об этом говоришь?

Господи, почему всем этим мужчинам на месте не сидится? Стоит им избавится от лысины, депрессии или импотенции, как они превращаются в форменных идиотов.

– А почему нет? – равнодушно ответила Сара. – Когда мы с Эдуардом расстаемся, каждый живет сам по себе. У вас с Кипом были совсем другие отношения, Линн.

Я пожала плечами:

– Теперь я и сама не знаю, какие отношения были у нас с Кипом. Но давай лучше поговорим о тебе. Ты считаешь, что вы еще долго так проживете?

– Думаю, что да. Беда в том, что мы оба эгоисты. Он хочет, чтобы все было как ему угодно и когда ему угодно. И я такая же. Когда наши желания не совпадают, он делает все по-своему, а я – по-своему.

– А вы никогда не думали о разводе?

– Зачем нам разводиться? Мы идеально подходим друг другу. Кто еще сможет его вытерпеть? И кто сможет вытерпеть меня?

Перебросившись еще несколькими фразами о браке Сары, мы заговорили о книге, которую она писала, – очередном пополнении одной из ее популярных серий. А затем она спросила, как у меня продвигаются дела с Брэндоном Броком. Я объяснила, что не смогла прорваться к нему через секретаршу и отправила письмо по факсу.

– Ты не дождешься ответа, – заявила она. – А если и дождешься, это будет одно из стандартных писем – «благодарим вас за интерес к нашей компании», которые пишут, чтобы отделаться от адресата. Я это прекрасно знаю, потому что сама тысячу раз посылала такие письма. Вернее, Жюстина посылала.

– Разве ты сама не отвечаешь на письма своих поклонников?

– Ну что ты, Линн. Я получаю их пачками. У меня просто нет времени на то, чтобы отвечать каждому. К тому же как я буду после этого выглядеть? Будто мне больше делать нечего, кроме как возиться с корреспонденцией. Репутацию надо поддерживать.

Я улыбнулась. В этом была вся Сара.

– Если ты и в самом деле хочешь встретиться с Брэндоном Броком, – продолжала она, – ты должна прекратить звонить ему и бомбардировать его письмами. Лучше сама попадись ему на пути.

– Что ты имеешь в виду? Вломиться к нему в офис?

– Конечно, нет! Лучше узнай, где он обедает, гуляет, играет в гольф…

– Он играет в теннис.

– Вот и прекрасно. Узнай, где он играет, и приходи туда. Надень соблазнительное теннисное платьице и поговори с ним в непринужденной обстановке.

– У меня нет соблазнительного теннисного платьица. Я никогда не играла в теннис. Я всегда была слишком занята учебой.

– Я могу одолжить тебе мое.

Я засмеялась. Объем груди у Сары был на несколько размеров больше, чем у меня.

– У нас с тобой размеры не совпадают, Сара, – сказала я.

– Ах да, я совсем забыла… – Она на минуту задумалась. – Готова поспорить, что тебе подойдет костюм Ванессы. Пойду посмотрю у нее в шкафу. Я мигом.

Ванесса, дочь Сары, была тощим плоскогрудым подростком. Как мне ни стыдно в этом признаться, но у меня был тот же размер, что и у нее. Так что один из ее кокетливых теннисных костюмов идеально смотрелся на мне.

– Узнай, когда и где он обычно играет, и поезжай туда, – посоветовала Сара.

– Но он наверняка играет в закрытом элитном клубе. Там быстро узнают, что я не член клуба, и выгонят меня.

– Значит, тебе придется поторопиться и привлечь внимание Брока прежде, чем они успеют это сделать. Говори быстро и не забудь положить в карман визитку. Я уверена, что у тебя есть шансы.

Я провела еще один день в ожидании ответа на мое письмо. Когда стало ясно, что ответа не будет, я решила, что пора менять тактику. По условиям пари, которое я заключила с подругами, у меня было только полгода. Нельзя было терять время.

Я достала справочник по Манхэттену, нашла список закрытых теннисных клубов, которых осталось не так много после того, как в моду вошел гольф, и начала звонить. За последние сутки я несколько раз говорила с секретаршей Брока, и теперь мне ничего не стоило изобразить ее гнусавый голос. Ведь, в конце концов, я была лингвистом.

– Доброе утро, – сказала я, когда в первом клубе взяли трубку. – Вас беспокоит секретарь Брэндона Брока. К сожалению, он не сможет прийти завтра в семь утра.

Мне представлялось, что Брок – один из тех ненормальных, которые встают на заре, совершают шестьсот отжиманий в своем домашнем тренажерном зале, а затем отправляются на теннисный корт, чтобы провести там час перед работой.

– Простите, кто не сможет прийти в семь утра? – переспросили в трубке.

– Брэндон Брок. Он ведь записан на завтра, на семь утра?

– Нет.

– А на другое время? Или на другой день на этой неделе?

– Тоже нет. Я никогда не слышал этого имени.

– Наверное, я звоню не в тот клуб. Извините.

Я набрала следующий номер из справочника, но и на этот раз повторилась та же история. Тот же ответ я услышала и в третьем, и в четвертом клубе, но, когда я уже начала подозревать, что у «Файнфудз» есть собственный закрытый теннисный клуб, мне наконец повезло.

– Клуб «Рэкит», – ответил молодой голос, когда я позвонила в самый престижный из городских клубов. Я решила, что он самый престижный, потому, что у него, в отличие от всех остальных, не было дополнительной рекламы. Вероятно, он в рекламе не нуждался.

Мне удалось разыграть работника клуба.

– Доброе утро, Наоми, – бодро сказал он. – Мистер Брок записан на завтра на шесть утра, а не на семь. Он играет в паре с Питером Огденом. Вы хотите отменить игру?

Брок играет в теннис в шесть утра?! Да он просто чудовище!

– Одну секунду, я уточню еще раз у мистера Брока – на всякий случай. – Я замолчала, досчитала до тридцати и снова заговорила: – Извините за беспокойство. Встреча мистера Брока отложена на более позднее время, и он сможет завтра играть, как и было запланировано.

– Ничего страшного. Удачного вам рабочего дня, Наоми.

– И вам того же.

«Кто бы ты ни был», – мысленно добавила я. Я взглянула на теннисное платье Ванессы Пеппер, висевшее на вешалке в спальне, и поняла, что в этом маскарадном костюме мне будет неуютно. Лучше я останусь собой, оденусь по-деловому и буду чувствовать себя профессионалом. А это ощущение мне всегда доставляло удовольствие. Кроме того, Брэндон Брок не примет меня по ошибке за победительницу Уимблдонского турнира. В конце концов, я собиралась говорить с ним о языке, а не о спорте.

«Решено, – подумала я. – Останусь собой – и посмотрим, что из этого выйдет».

7

Когда зазвонил будильник, было еще темно, как и полагается в четыре часа утра. С тех пор как ритм моей жизни замедлился, я отвыкла от ранних подъемов. К тому же утро выдалось очень холодным. Так холодно бывает только в феврале. В такую погоду меньше всего хочется вылезать из теплой постели.

Но у меня было важное дело. Я заставила себя скинуть одеяло, пойти на кухню, выпить чашку кофе, принять душ, одеться и привести себя в порядок. Надо сказать, что с этой задачей я неплохо справилась, хотя на то, чтобы замазать круги под глазами, ушел целый тюбик крема. Прежде чем выйти из дома, я бросила последний взгляд в сторону зеркала. «Вот и настал этот миг! – сказала я себе. – Твой шанс восстановить былую репутацию. Воспользуйся им!»

В пять часов я была уже в пути. Я дрожала от холода, поскольку в моей машине не было кондиционера: я не могла позволить себе такую роскошь. К шести я совершенно окоченела, руки и ноги не слушались меня, но я сумела все-таки поставить машину на стоянку, взять сумку и дойти до теннисного клуба.

Я надеялась появиться в тот самый миг, когда Брэндон Брок будет выходить из раздевалки, но, когда я вошла в клуб, он был уже на корте.

– Вам помочь? – спросил тот самый служащий, с которым я разговаривала по телефону. Вернее, с которым «Наоми» разговаривала по телефону. Я попыталась что-то сказать, но мои губы, казалось, заиндевели. К тому же у меня текло из носа – со мной всегда это случается, когда я замерзаю. Прежде чем ответить на вопрос, я достала из сумки платок и сделала секундную паузу, чтобы прийти в себя.

– Я приехала, чтобы поговорить с мистером Броком, – наконец проговорила я.

Мои слова не убедили его. Я не являлась членом клуба, он никогда раньше меня здесь не видел, и сейчас было шесть утра.

– Наоми сказала, что я застану его здесь, – добавила я. – Она мне посоветовала приехать сюда.

– Ах вот как, – сказал он, смягчившись. – Мистер Брок сейчас на корте и будет играть до семи. Хотите подождать его?

– Да, я подожду, – ответила я. – Могу я сесть где-нибудь, откуда можно наблюдать за игрой?

– Да, конечно, вот здесь. – Он проводил меня в кабинет с видом на три теннисных корта. – Есть кофе, сок и оладьи. Угощайтесь.

Я поблагодарила его, уселась поудобнее и принялась за завтрак. «Пока мне везет, – думала я, поедая оладьи. – Встреча с Брэндоном Броком – и бесплатное угощение!»

Понимая, что это и есть мой завтрак и обед, я съела еще парочку оладий – с корицей и с яблоком – и начала наконец наблюдать за соревнованием: Брэндон Брок играл с Питером Огденом.

Конечно, с моего наблюдательного пункта я не могла как следует рассмотреть Брока, но, по крайней мере, я сразу узнала его по фотографии. У него были золотистые волосы, и сам он чем-то напоминал золотистого ретривера. По сложению он не мог равняться с теми сумасшедшими, которые сутками не выходят из тренажерных залов, но все же был в отличной форме, к тому же высок ростом и широк в плечах. «Для мужчины его габаритов он очень проворен и ловок», – думала я, наблюдая, как Брок мечется по корту. Как вы уже поняли, я не являлась спортивной болельщицей, и у меня ушло несколько минут на то, чтобы понять причину его поведения: он проигрывал. Я тут же вспомнила, что было написано в одной из статей о Брэндоне Броке: он терпеть не мог поражения. И стала болеть за него. Для успеха моего дела нужно было, чтобы он вернулся с корта в хорошем расположении духа.

Я выпила еще кофе, пролистала свежий номер «Уолл-стрит джорнэл», кивнула двум игрокам, вошедшим в комнату. В пять минут восьмого Брок со своим приятелем наконец поднялись по лестнице и оказались в комнате, где я сидела. Я не смотрела на них. Я только слышала, как они вошли. Вернее, слышала, как вошел Брэндон Брок. Он опустился на одно из кресел, затем раздался звук его голоса – голоса человека, привыкшего быть в центре внимания:

– Что со мной сегодня, Питер? Я не мог ответить ни на один удар. Я продул! Просто продул!

Да, Брок явно не был в хорошем расположении духа. Он чувствовал себя проигравшим. Его приятель налил ему и себе по стакану апельсинового сока, а он тем временем продолжал заниматься самобичеванием, красный от напряжения и негодования:

– Я не мог даже как следует ударить по мячу! Хуже бабы!

«Так и есть: идеальный пациент», – подумала я. Мне не терпелось начать заниматься с ним.

– Да ладно тебе, Брэндон. Не переживай, – отозвался Питер, которому, судя по всему, нередко приходилось быть свидетелем вспышек ярости своего приятеля. – Мне сегодня повезло больше, чем тебе, только и всего. Ты отыграешься в другой раз.

– Ладно бы у меня просто сил не хватило, – не унимался Брок, – у меня еще и реакция ни к черту! Меня ноги просто не слушались. Я чувствовал себя настоящим ослом!

«Очень хорошо, – подумала я. – Ругаться я его тоже отучу».

Брок допил свой сок и немного помолчал.

– Знаешь, Питер, мячи, которыми мы сегодня играли, никуда не годятся. С этой новой коробкой явно что-то не то.

«Распространенная мужская реакция, – подумала я. – Если не удается найти себе оправдания, обвини во всем неодушевленный предмет». Мой отец всегда так поступал. «Я бы приехал домой вовремя, Шилли, но надо было заправить машину», – говорил он моей матери. Это все оправдания.

– И корт как следует не привели в порядок, – добавил Брэндон, неодобрительно покачав головой. – Хоть бы раз мяч нормально отскочил от пола!

Болтает всякий вздор. Я могла поспорить, что он скажет дальше: у него похмелье после вчерашнего и поэтому он с утра не в форме.

– И не стоило мне пить второй мартини вчера. Это из-за него я никак не мог сконцентрироваться.

Видите? Теперь вы убедились, что я прекрасно знаю мужчин? И после этого они еще называют женщин занудами и нытиками!

Питер Огден хлопнул Брока по плечу и удалился в раздевалку. Другие игроки давно были на корте, так что я осталась один на один со своей «жертвой». Брок все еще сидел в кресле, размышляя о своем поражении. «Пора!» Подошла к нему, постаравшись придать своему лицу дружелюбное, но не заискивающее выражение. Я ведь собиралась сделать его своим пациентом, а не почистить ему ботинки.

– Здравствуйте, мистер Брок. Меня зовут Линн Виман. Холодный сегодня выдался денек.

Он отвел взгляд от стакана с соком и хмуро уставился на меня. Его тонкие губы сжались так, что их было почти не видно. Должно быть, я вторглась на его «личную территорию». Но меня это не смутило. Как ни в чем не бывало, я взяла его руку и энергично пожала ее. У него была большая, сильная рука.

– Мне хотелось бы поговорить с вами, – сказала я.

– О чем? – Он приподнял одну из своих густых золотистых бровей.

«Хорошо, – подумала я. – Нечего ходить вокруг да около. Все равно на это нет времени, так что лучше сказать все прямо».

– О вашей манере общения, – решилась я. – Вернее, о том, как вы разговариваете с женщинами. Насколько я понимаю, у вас есть некоторые проблемы, и мне бы очень хотелось помочь вам.

– Что вы сказали?

Наверное, я была слишком прямолинейна. Мужчины уверяют, что им нравится прямота, но на самом деле она им нравится, только когда их хвалят.

Я повторила свое высказывание и положила на столик перед ним визитную карточку. Брок повертел ее в руках, изучил и положил на место.

– Понятия не имею, с чего вы это взяли, детка, но у меня нет и не было проблем во взаимоотношениях с женщинами.

– Вы ошибаетесь, – сказала я. – Возьмем, например, вашу последнюю фразу. Бестактно со стороны мужчины называть женщину, с которой он только что познакомился, деткой. Так бы вы могли называть вашу жену. Или, например, дочь. Это ласковое слово из той же категории, что и «милая», «душка» или, скажем, «дорогуша».

– «Дорогуша»? – Он еще раз взглянул на мою карточку, а затем поставил на нее стакан с соком. – Что вам от меня надо? Может быть, вы журналист?

– Нет, мистер Брок. Как явствует из моей визитной карточки – которую вы, кстати, только что превратили в подставку для стакана, – я лингвист, и у меня частная практика. Работаю я исключительно с мужчинами, которые приходят ко мне, чтобы я их научила корректно разговаривать с женщинами. Некоторые считают, что с помощью моей программы я обучаю мужчин гибкости и восприимчивости, но это слишком широкое толкование. Методика доктора Виман – единственная в своем роде программа, основанная на моделях речи. Я считаю, что, обучив мужчин так называемому Языку женщин, можно сделать отношения между полами более гармоничными.

Его недовольная гримаса сменилась улыбкой. Он поднял руки, будто сдавался в плен.

– Ладно, ладно. Ваша взяла. Я только не могу понять, чей это розыгрыш. Признайтесь, вас прислала моя жена?

– Нет, мистер Брок. Это вовсе не розыгрыш. Привнесение гармонии в сложные отношения между мужчиной и женщиной – это очень серьезное дело.

Он засмеялся, все еще не понимая, о чем речь.

– Не знаю, кто вы и чего хотите от меня, но у меня для вас новость: отношения между мужчиной и женщиной не могут не быть сложными и дисгармоничными.

– Вы судите по своему опыту?

– По своему – и по опыту любого мужчины. Где вы видели пару, у которой были бы гармоничные отношения? Где вы видели мужчину, словарный запас которого состоял бы из одного слова – «да»? А ни в каком другом случае гармония невозможна.

– До чего же вы циничны, мистер Брок!

– Я не циничен, я реалистичен. Вы замужем, крошка?

Я решила пока не придираться к «крошке».

– Да. – В конце концов, формально так и было.

– Тогда ответьте мне: какие у вас с мужем отношения? Гармоничные?

Как ни парадоксально, они и в самом деле были гармоничными.

– Мои отношения с мужем – не тема для разговора. Сейчас речь идет о вас, о проблемах, которые возникают у вас во взаимоотношениях с женщинами. Я объясняла вам, что такое методика доктора Виман и как она работает.

– Ладно-ладно! – Он закатил глаза. – И где только моя бывшая жена откопала вас с вашими нелепыми теориями?

– Во-первых, я знать не знаю вашу жену, а во-вторых, моя теория пользуется большой популярностью. Чтобы убедиться в этом, попросите вашу секретаршу перелистать старые номера «Нью-Йорк таймс». Книга, в которой я описала свою методику, была в списке бестселлеров одиннадцать месяцев подряд.

– Неужели? – Теперь он казался удивленным, будто я была для него просто безобидной и даже забавной помехой. – Но если вы так популярны, почему я о вас никогда не слышал?

– Возможно, потому, что вы просто не хотели обо мне слышать. Мужчины вообще не любят слушать других, но мы над этим поработаем, когда вы станете моим пациентом.

– Поработаем?! – Он опять засмеялся.

Итак, Брэндон Брок смеялся надо мной и над моей методикой, но, по крайней мере, он продолжал разговор. Я ожидала, что к этому времени он уже удалится в раздевалку.

– Да. И я обучу вас Языку женщин.

– Языку женщин? – Он вдруг заговорил высоким, писклявым голосом, видимо желая изобразить женщину. – Ах, простите мне мое невежество, но что это такое, в конце-то концов?

– У мужчин и женщин различные манеры общения, мистер Брок. Моя теория состоит в том, что, если мужчины освоят женский стиль, конфликты между полами перестанут отравлять нам жизнь.

Смеясь, он помотал головой, будто я городила чушь несусветную. «Это просто защитная реакция, – решила я. – Он не может смириться с мыслью, что взгляды на жизнь других людей тоже имеют право на существование. Мужчины часто ведут себя как дети, когда вы пытаетесь переубедить их».

– Так вот, – продолжала я, – возвращаясь к вопросу о методике, к которой я прибегну, чтобы помочь вам…

– Я же сказал вам: мне не нужна ваша помощь!

– Боюсь, что как раз нужна. Вы заметили, как перебили меня только что?

– Я вас не перебивал.

– Перебили. Позвольте мне повторить наши последние реплики. Я произнесла: «Возвращаясь к вопросу о методике…» – и вы перебили меня словами: «Я же сказал вам: мне не нужна ваша помощь».

– Да ладно вам! Я просто остановил вас, чтобы вы не сморозили очередную глупость.

– Мужчины часто перебивают других, мистер Брок, – заявила я, проигнорировав его мнение о моих умственных способностях. – Над этим мы тоже поработаем, когда вы будете моим пациентом. А еще мы поищем способ борьбы с вашими кошмарными тирадами.

– Моими кошмарными тирадами?

– Я имею в виду ваши стенания по поводу проигранной партии.

– Я не люблю проигрывать. Ну и что из этого? По-вашему, это тоже плохо?

– Плохо то, что вы говорите, когда проигрываете. Вместо того чтобы выражать свои чувства – разочарование, огорчение, смущение, – мужчины обычно начинают грубить и хамить, потому что задето их самолюбие. Но я научу вас выражать ваши чувства. Вы заучите реплики, которые следует произносить, когда вы проигрываете.

Брэндон Брок в отчаянии всплеснул руками:

– Ради бога! Вы говорите так, будто я постоянно проигрываю. Да будет вам известно, я играю лучше, чем девяносто девять процентов членов этого клуба!

– Это еще одна проблема: психологическая установка «я лучше других». Все мужчины отчаянно стремятся к лидерству.

– А женщины нет? Я обожаю наблюдать, как они смотрят друг на друга на вечеринках. Вы думаете, они наряжаются, делают прически и красятся, чтобы привлечь внимание мужчин? Ничего подобного. Они стремятся произвести впечатление на других женщин, быть лучше их. По-моему, это просто смехотворно.

Похоже, он перешел в нападение.

– А вы заметили, как женщины при этом общаются, мистер Брок? Так, словно они лучшие друзья, и расстаются очень довольные друг другом. Если бы вы владели Языком женщин, то, вернувшись сегодня с корта, вы бы обняли своего друга и сказали: «Молодец, Питер. Жаль, что сегодня я не был достойным противником для тебя».

– С какой стати мне нести такую чушь?!

– Это не чушь. Это слова примирения. И еще я хотела бы спросить вас: когда в последний раз вы произносили слово «сожалею» или выражение «мне очень жаль»?

– Сейчас. Мне очень жаль, что вы втянули меня в этот разговор. – Он расхохотался собственной остроте. – А теперь мне пора на работу. Мне было весело с вами, но я все же советую вам вешать лапшу на уши кому-нибудь другому. Он взял сумку и явно собрался уходить. Нужно было во что бы то ни стало задержать его.