Текст книги "Любимая"

Брин выпустил облачко дыма и, улыбаясь, следил, как оно растворяется в ночи.

Джулиана, подобрав юбки, пронеслась через гостиную и бегом поднялась в свою комнату. Она принялась мысленно прокручивать разговор с Джоном Брином, и ее охватил леденящий душу страх.

Почему Брин ведет себя так нагло, так дерзко, с такой мерзкой самоуверенностью? Как будто его не волнует мнение окружающих, как будто он получил от дяди Эдварда карт-бланш…

Но это невозможно! Или возможно?

Мучимая сомнениями, Джулиана скинула атласные бальные туфельки и села в кресло перед туалетным столиком. Она вынула из прически десять золотых шпилек, и восхитительные волосы водопадом рассыпались по спине. Не глядя на свое отражение в зеркале и не подозревая, что копна необузданных локонов придает ей особое очарование, она нервно покусывала нижнюю губу и обдумывала ситуацию.

Она знала, что дядя Эдвард безумно хочет подписать этот деловой контракт. Но имеет ли она представление о том, в чем заключается сделка? Джон Брин почти открыто заявил, что ищет жену, и намекнул, что она лучше всех подходит для этой роли. Неужели дядя Эдвард уже устроил ее брак с человеком, которого она почти не знает, с таким, как Джон Брин?

Джулиана подумала, что дядя Эдвард придерживается иного мнения о Джоне Брине. Он видит в нем прекрасного жениха для своей племянницы. Это ли не идеальное решение всех проблем?! Он сохранит деловые отношения с одним из богатейших людей страны и одновременно избавится от той, которую из чувства долга вынужден был воспитывать долгие годы.

Джулиана уже давно поняла, что в Сент-Луисе у нее не было никаких перспектив на удачное замужество. Видимо, в общество каким-то образом просочились сведения о том, что в прошлом ее мать была платной танцовщицей. Если прибавить к этому своенравный характер Джулианы и ее нарушающие общепринятые нормы поступки, то можно сделать единственный вывод: вряд ли ее руки станут добиваться молодые люди из богатых и знатных семей. А если бы в городе узнали о бесславных «подвигах» Томми и Уэйда, то ее вообще перестали бы принимать в обществе…

Но Джулиана предпочла бы скорее умереть, чем позволить кому-нибудь увидеть, какую боль вызывает у нее подобное отношение. Только гордость заставляла ее, посещая все эти балы, чайные вечера и приемы, высоко держать голову и с ослепительной улыбкой принимать комплименты молодых людей, у которых не хватало духу идти против родителей, запрещавших им иметь с ней более серьезные отношения. Нежное сердце девушки ранили пренебрежительный шепот за спиной и надменные взгляды, однако она ни разу – ни словом, ни поведением – не проявила своих истинных чувств. Тем более что она не встретила человека, которого могла бы полюбить. Девушка даже предпочла бы, чтобы ее будущий возлюбленный происходил не из высшего общества Сент-Луиса, иначе она обречет себя на вечные страдания.

Вполне возможно, похолодев, заключила Джулиана, дядя Эдвард обрадовался предложению Джона Брина, если, конечно, тот сделал предложение. Тишину комнаты нарушали приглушенные звуки скрипки. Внезапно девушка обнаружила, что дрожит. Великий Боже, неужели ее продали этому человеку? Высокому красавцу со странными глазами, от одного прикосновения которого у нее по коже пробегают мурашки? Джулиану охватила паника, в висках застучало.

Вскочив, она заходила взад-вперед по комнате. Должен же быть хоть какой-то выход из этой ситуации?! Она не будет сидеть сложа руки и ждать, когда ее продадут на брачном аукционе, как племенную кобылу. А если дядя Эдвард заключил сделку за ее спиной, так пусть он сам и разбирается. Она же поступит по-своему и предпочтет работать до седьмого пота, чем выходить замуж за нелюбимого.

Нелюбимого. А что ей вообще известно о любви? Ничего, вынуждена была признать Джулиана, подойдя к окну и устремив взгляд на горы. Возможно, она существует только в сказках и обходит стороной девушек, которые смеются не вовремя, или танцуют ради удовольствия, или расстегивают верхние пуговички платья, когда умирают от жары в душном пыльном вагоне. Тетя Катарина говорила, что дурной нрав никогда не вознаграждается. Пусть у нее дурной нрав, но она точно знает, что с таким человеком, как Джон Брин, любовь она не найдет.

А теперь надо искать выход.

Глава 4

В течение следующих нескольких дней Джулиана делала все возможное, чтобы поговорить с дядей Эдвардом, но ей это так и не удалось. То он с Джоном Брином обсуждал дела, то был занят в обществе тети Катарины и Виктории. Словно нарочно, не давали остаться с дядей наедине. Зато она не оставалась наедине и с Джоном Брином. Каждый вечер она сбегала с ранчо, отправляясь на прогулку верхом. Сначала ее сопровождала Виктория, но вскоре кузина, не такая умелая наездница, как Джулиана, заявила, что скачки на лошади утомили ее. В пятницу Джулиана вывела Коломбину, выделенную специально для нее кобылу, из загона и собралась покататься.

Ей хотелось вырваться на свободу из ограниченного пространства дома, который подавлял ее своими размерами и роскошью. Ей нужно было снять с себя напряжение, накопившееся за время пребывания в «Двух дубах», и она не могла дождаться, когда поскачет по бескрайним лугам. Только оставаясь одна, вдали от всевидящего ока Джона Брина, она дышала полной грудью и верила, что никто не заставит ее согласиться на брак с нелюбимым.

Все ковбои разъехались по пастбищам. Джулиана вышла из загона и залюбовалась сапфировой синевой чистого неба. Неожиданно мирную тишину весеннего дня нарушили сердитые голоса, доносившиеся из конюшни:

– Чтобы ноги твоей больше здесь не было! Не смей даже показываться в графстве. После этого ни один скотовод не возьмет тебя на работу.

Джулиана сразу узнала голос Барта Мюллера. Она ни разу не слышала, чтобы он говорил таким резким тоном, и с удивлением замерла, прислушиваясь.

– Вы сговорились, ты, Мюллер, и ты, Брин, черт бы вас побрал! – Этот голос принадлежал Джилу Киди. Возмущение только усилило его техасский акцент. – Не знаю, какую игру вы оба ведете, но тебе, Брин, хорошо известно, что именно Мюллер послал меня на южные выпасы осмотреть телят. Он ни слова не сказал о том, чтобы ехать на север. Зачем бы мне было все эти дни корячиться у Флэт-Пика, если бы не его приказание?

– Мне не нужен такой бездельник, как ты, Киди! Катись прочь с моего ранчо! – Это Джон Брин, его ледяной бесстрастный голос. Джулиана прокралась к задней стене конюшни, чтобы заглянуть внутрь. – У ребят с северных выпасов работы выше головы. Им очень нужна была твоя помощь. Я не могу допустить, чтобы мое ранчо страдало из-за того, что кто-то не выполняет приказы, – продолжал Брин. – Получи расчет у Дасти и убирайся.

– Обязательно, мистер Брин! – с горячностью воскликнул Джил. – От «Двух дубов» стало плохо попахивать. Здесь воняет, как в свинарнике. – Резко повернувшись, он зашагал прочь и сразу увидел Джулиану. Подав ей знак, он поравнялся с ней и едва слышно произнес: – У меня есть для вас кое-что. Но здесь не место для разговора. Встретимся у ручья Дурхэма. Знаете, где это?

Джулиана покачала головой.

Джил все еще был пунцовым от гнева, его обычно веселые глаза неестественно блестели.

– В полумиле на запад есть тропа, которая ведет к ручью. Вы ее легко найдете, ориентируйтесь на заросли ивы и груду камней у юкки. – Он помог ей сесть в седло и оглянулся через плечо. Брин и Мюллер шли в противоположную сторону, к кухне, и не видели их. – Поезжайте туда прямо сейчас, – шепнул он. – Я поеду за вами.

У Джулианы возникло множество вопросов, но при виде сурового лица Джила она поняла, что сейчас не время задавать их, и подавила свое любопытство.

– Вы скоро приедете? – спросила она, взяв повод.

– Скорее, чем змея тяпнет за ногу, – со слабой улыбкой ответил он и шлепнул кобылу по крупу.

Коломбина сорвалась с места, унося прочь свою всадницу. Услышав топот копыт, Джон Брин и Барт Мюллер как по команде обернулись и замерли, глядя вслед удалявшейся Джулиане.

Солнце стояло высоко в небе, когда девушка добралась до ручья. Вода тихо журчала, бледно-зеленая и желтая трава качалась на ветру. Груда красных камней возле юкки свидетельствовала о том, что девушка находится в нужном месте. Гранитные склоны гор сверкали в лучах солнца.

Джулиана спешилась. Уединенная атмосфера этого красивого уголка природы действовала на нее умиротворяюще. Щебет птиц, плеск воды и шелест листьев лишь подчеркивали царившую вокруг тишину. Небо было ослепительно ярким. Джулиана поспешно сняла красный жилет амазонки, затем распустила узел на сером шелковом шарфе. Белая шелковая блузка прилипла к влажной спине. Девушка с тоской посмотрела на ручей, однако у нее не было времени на то, чтобы умыться и напиться. Едва она успела привязать Коломбину к тополю, как между деревьев показался всадник. Она побежала ему навстречу.

– Брин уволил меня, – без предисловий начал Джил, спрыгнув на землю. – Вы слышали?

– Да, слышала, но не поняла почему. Если возникло какое-то недоразумение…

– Не было никакого недоразумения. Он специально подстроил так, чтобы Мюллер дал мне неверные указания. Почему-то ему понадобилось убрать меня с ранчо.

Джил как-то странно смотрел на девушку из-под полей шляпы, и Джулиана внезапно вспомнила, как на приеме Мюллер что-то сказал Джону Брину и тот бросил быстрый взгляд на Джила. Это произошло сразу после ее долгой беседы с рыжеволосым ковбоем. Ее охватил ужас при мысли, что Киди уволили из-за нее.

– С Брином творится что-то непонятное, – продолжал Джил, качая головой. – До меня дошли слухи о том, что он… собирается жениться. Всем ковбоям велено держаться подальше от дома – и от гостей.

Джулиана почувствовала, что бледнеет.

– Значит, это правда, – прошептала она. – Он обо всем договорился с моим дядей, но не хочет, чтобы я об этом узнала. А вас, Джил… – В ней с каждой секундой нарастал гнев. – Вас уволили лишь потому, что у нас с вами завязалась дружба!

Джил оглядел поляну.

– Может, да, а может, и нет, – задумчиво произнес он. – Есть еще несколько причин, почему ему захотелось избавиться от меня. Мне кое-что известно о его способах управления. Можно сказать, что у нас с мистером Брином слишком разные взгляды.

Белка спрыгнула на куст и испугала лошадь, но Джулиана, даже не заметив этого, пристально посмотрела в лицо Джила.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, меня возмущает, к каким средствам он прибегает, покупая чужую землю… и предприятия. У мистера Брина есть особый способ заставить людей продавать ему свою собственность. Он играет жестоко, Джулиана. И ему всегда удается до минимума снизить цену на то, что он намерен заполучить. К окончанию переговоров люди готовы отдать все за бесценок и счастливы, что остались живы.

Потрясенная, Джулиана в ужасе уставилась на Джила.

– Он давит на них. Вы это хотите сказать? Значит, он мошенничает! – воскликнула она.

– У меня нет никаких доказательств, но, уверяю вас, Брин опасен и безжалостен. Если он построил свою империю, пользуясь теми же способами, что здесь, в Колорадо, значит, с ним лучше не ссориться. – Он поморщился и принялся ковырять в земле носком сапога. – Я тут порасспросил людей насчет него… Наверное, он узнал об этом, и ему не понравилось мое любопытство. Поэтому он и приказал прогнать меня. – Джил пристально посмотрел на Джулиану. – Однако это не имеет значения. Я беспокоюсь за вас. – Он схватил ее за руки. – Правда, что вы собираетесь за него? Мюллер кое о чем намекнул Шорти Макмиллену, и новость распространилась по ранчо со скоростью пожара.

– Я не собираюсь выходить за него замуж, – зарделась Джулиана. – Хотя, полагаю, дядя думает иначе.

Она вкратце рассказала Джилу о своих подозрениях.

– Я намерена дать понять дяде, что возражаю против его плана, – добавила она. – Однако он вправе заставить меня. Он мой законный опекун.

– И он пойдет на это? – спросил Джил.

Джулиана молча направилась к кромке воды, и ковбой, покачав головой, последовал за ней.

– О да, – с горечью произнесла девушка. – Не сомневаюсь, он скажет мне, что я обязана поступать так, как он желает, учитывая, что он содержал меня всю жизнь. Он может даже пригрозить выгнать меня, если я не выйду за Джона Брина. Отчасти он прав, – грустно усмехнулась она. – Я действительно в долгу перед тетей Катариной и дядей Эдвардом: они с детства заботились обо мне. Но, – остановившись и бросив на Джила жалобный взгляд, продолжила она, – я не могу отплатить им тем, что выйду за человека, который мне даже не нравится… и которому я не доверяю. Если понадобится, я сбегу от дяди, из-под его опеки, – она сглотнула, осознав, что этот момент может быть переломным в ее судьбе, – и пойду своим путем. Я не хочу связывать свою жизнь с человеком, который мне отвратителен.

Сердце Джила сжалось от сочувствия к этой очаровательной девушке. Она выглядела такой несчастной, но вовсе не заслуживала, чтобы алчный Эдвард Тобиас бросал ее на съедение этой змее Брину. Джил лихорадочно искал слова, способные утешить девушку. Вдруг он вспомнил, что собирался сообщить ей еще кое-что. Усмехнувшись и вздернув бровь, он заявил:

– Возможно, вы немного взбодритесь, если узнаете, что я напал на след ваших братьев.

Изумрудные глаза девушки зажглись надеждой.

– О, расскажите мне о Уэйде и Томми. Они в Колорадо? – взмолилась Джулиана, сжав его руку.

Ее прикосновение так подействовало на Джила, что он чуть не забыл о теме разговора. Глядя на радостное лицо Джулианы, он подумал, что отдал бы полжизни за то, чтобы она с не меньшим энтузиазмом интересовалась его проблемами и делами.

– Полегче, – проворчал он, отводя взгляд от ее лучистых глаз. – Я не знаю точно, где они, но могу сказать, что они живы. В последний раз их видели на территории Аризоны.

– А где именно? И когда? Кто их видел? – Вопросы сыпались один за другим.

– Тпру, сударыня. – На его веснушчатом лице появилась задорная улыбка. – Для такой малышки у вас слишком много вопросов, но не на все у меня есть ответы. Один игрок в салуне мисс Хетти рассказал, что примерно два месяца назад натолкнулся на банду братьев Монтгомери в Томстауне. Он играл с ними в покер. Вдруг парни вскочили со своих мест и убежали, как будто за ними гнался вооруженный отряд. Поговаривают о налете на повозку с деньгами.

Ограбление. Джулиана прикусила губу, отошла в сторону от Джила и уставилась на зеркальную гладь воды. Она читала газеты, не раз слышала, как дядя Эдвард осуждал братьев, но все равно не верила в их преступления. До настоящего момента, пока Джил не сообщил ей о налете. Господи, что же заставило их стать ожесточенными изгоями, преступниками, которых разыскивают власти? Джулиана подавила готовые вырваться наружу рыдания. Если закон, полиция и охотники вроде Коула Роудона не могут найти их, то какие шансы есть у нее?

«Но я должна разыскать их. И разыщу. Для меня это важнее, чем для кого-то другого. Я сделаю все возможное».

– Джулиана, – услышала она за спиной голос Джила и почувствовала, как на плечо легла его рука. – Я очень сожалею. Я не хотел расстроить вас…

– Вы не расстроили.

Он повернул Джулиану лицом к себе и сжал ее плечи.

– Сомневаюсь в этом.

Джулиана справилась с нахлынувшим на нее потоком эмоций и покачала головой.

– Вы не виноваты, просто… О, Джил, я боюсь…

Внезапно над их головами прогремел голос Джона Брина:

– Киди, почему, черт побери, ты все еще на моей территории?

Вздрогнув, Джулиана резко обернулась и едва не упала в ручей. Джил успел подхватить ее и устремил взгляд туда, откуда доносился голос его противника.

Освещенный солнцем, высокий, разгневанный, Джон Брин походил на грозного викинга. Он был во всем черном: рубашке, жилете, брюках, ковбойских сапогах. На черной портупее висел «кольт» 45-го калибра. Черный стетсон скрывал его лицо, но по голосу и сжатым в кулаки рукам было ясно, что Брин отнюдь не расположен к дружескому общению. Джулиану охватил страх, но не за себя, а за Джила, который неподвижно стоял рядом с ней.

– Я остановился поболтать с мисс Монтгомери. – Джулиану восхитило его спокойствие. – Только вы, мистер Брин, больше не босс мне, верно? – с ленцой в голосе добавил Джил. – Поэтому, полагаю, вас не касается, что я делаю.

– Ты на моей земле. Вот что меня касается. Тебе было велено убираться прочь.

– Это моя вина, – вмешалась Джулиана. – Я увидела Джила на ранчо и попросила его встретиться со мной здесь.

Брин нахмурился и быстрым шагом пересек поляну. Его движения были преисполнены своеобразной грации. Прищурившись, он устремил на Джулиану и Джила тяжелый взгляд.

– Зачем? – требовательно спросил он.

– Мне случайно стало известно, что вы уволили Джила, и я хотела узнать, каковы его планы на будущее.

«Как будто тебя касается, с кем и зачем я общаюсь!» – раздраженно подумала Джулиана, но не решилась еще сильнее разжигать ярость Брина, особенно сейчас, когда он смотрел на Джила так, будто готов был убить его.

– Вам не следует оставаться наедине с подонками вроде этого. – Хотя тон Брина был резким, ему пока удавалось сдерживать свою злость на Джулиану. – Киди, – обратился он к Джилу, – убирайся отсюда. Пока я не передумал.

– Обязательно, – насмешливо протянул Джил. – Но сначала я провожу мисс Монтгомери к дому. Мне что-то не хочется оставлять даму одну, когда вокруг столько змей и койотов. – Джил многозначительно взглянул на своего бывшего работодателя, и Брин без труда понял его намек.

– Ах ты, дьявольское отродье, – тихо процедил он, и его лицо перекосилось от гнева.

Прежде чем Джулиана поняла, что происходит, кулак Брина врезался в нос Джила. Удар был настолько сильным, что ковбой отлетел к дереву. Из носа потекла кровь и залила рубашку. Но Брин этим не ограничился. Он подскочил к Джилу и на этот раз ударил в живот. Ковбой согнулся пополам, и Брин напоследок пнул его носком сапога.

Вскрикнув, Джулиана бросилась на помощь Джилу, но он оттолкнул ее и, залитый кровью, все же поднялся на ноги, готовый к бою. Брин расхохотался:

– У тебя не хватает мозгов убраться отсюда подобру-поздорову, а, Киди?

– Прекратите, иначе вы убьете его! – закричала Джулиана, пытаясь встать между мужчинами. – Только посмейте ударить его еще раз…

Джил обошел ее и двинулся на Брина. В его глазах пылала ненависть. Неожиданно прозвучал выстрел. Грохот эхом разнесся по скалам. Джил замер всего в нескольких дюймах от Брина.

– Не трогай его, приятель, – предупредил Барт Мюллер, стоявший на невысоком выступе скалы. Его ружье было нацелено в ковбоя. Рядом с Мюллером стояли еще двое, тоже вооруженные ружьями.

Джулиана, бледная как смерть, затаила дыхание.

– В последний раз говорю, Киди. – От «любезного» тона Брина у Джулианы кровь застыла в жилах. – Катись отсюда, иначе ребята пристрелят тебя за нарушение границы частного владения.

Джил шумно втягивал воздух, пытаясь отдышаться. Рукавом рубашки он вытер струившуюся по лицу кровь.

– Я… не собираюсь оставлять ее наедине… с вами, – прохрипел он.

– Со мной все в порядке, Джил. Не беспокойтесь за меня. – Джулиана подбежала к нему и, взяв за руку, заглянула ему в лицо. Она дрожала от ужаса, однако ее голос прозвучал спокойно, когда она негромко произнесла: – Пожалуйста, идите, вам нужно к доктору.

Джил закашлялся и сплюнул скопившуюся во рту кровь. Джулиане было страшно за него. Она боялась, что он не уйдет и кто-нибудь из людей Мюллера убьет его. Она посмотрела на вооруженных людей на выступе, потом перевела взгляд на Джона Брина и поняла, что нужно быстрее выпроводить отсюда Джила.

– Пожалуйста, со мной все будет хорошо, – торопливо заговорила она, сжимая его пальцы. – Если вы останетесь, будет беда! Мне этого не вынести! Он не причинит мне вреда. Пожалуйста, уходите!

– На твоем месте я бы прислушался к словам дамы, – с ледяной улыбкой посоветовал Брин.

Джил окинул взглядом своих противников. Он дышал с трудом, малейшее движение отдавалось болью во всем его теле.

– Вы уверены? – поморщившись, тихо спросил он.

– Да-да. Не беспокойтесь. Простите меня за все.

– Вам не надо просить прощения. – Джил попытался усмехнуться. – Брин нанес умелый удар, – проворчал он. – Признаться, это удивило меня.

Ох уж это глупое, чрезмерно раздутое чувство собственного достоинства у мужчин! Джулиана едва не топнула ногой от возмущения, но ей удалось сдержать себя. Джил медленно пошел к своей лошади. Девушку переполняла жалость к нему, но она продолжала стоять неподвижно, опасаясь сказать или сделать что-либо до того, как Джил окажется в безопасности. Вот он с трудом взобрался на лошадь и, помахав на прощание, покинул поляну, даже не посмотрев в сторону Джона Брина.

Когда ковбой скрылся за крутым склоном горы, Джулиана облегченно перевела дух.

От этого залитого солнцем уголка природы, прекрасного в своей хрупкой красоте, веяло тишиной и спокойствием. И в то же время опасностью. Джулиана чувствовала, как вокруг нее нарастает напряжение. Но несмотря на растущую тревогу, она бесстрастно посмотрела на Джона Брина.

– Вам все еще нужны эти люди для защиты? – поинтересовалась она и поправила выбившийся из прически локон. – У меня нет оружия, мистер Брин, а если дело дойдет до драки, уверена, вы в два счета победите меня.

У Брина на щеках заиграли желваки. Его лицо потемнело от ярости, и на мгновение Джулиане показалось, что он сейчас действительно ударит ее. Но злобное выражение исчезло так же быстро, как появилось. Он взмахнул рукой, приказывая Мюллеру и его людям уехать.

– Вы и в самом деле нечто, – проговорил он, когда они остались одни на поляне. – У вас больше мужества, чем у десятка женщин. Когда я увидел вас с Киди, мне захотелось свернуть ему башку.

– Мистер Брин, позвольте мне прояснить ситуацию.

– Нет. – Он схватил ее за предплечья и с силой встряхнул. – Позвольте мне кое-что прояснить. Меня зовут Джон, а не «мистер Брин». Замужняя женщина поставит себя в глупое положение, если будет называть своего мужа «мистер».

В небе пролетел ястреб, его пронзительный крик разорвал воздух. Джулиана посмотрела вслед птице, завидуя ее свободе. Она может улететь, далеко-далеко, туда, где на горных пиках растут деревья. Девушка снова перевела взгляд на Джона Брина, сожалея о том, что у нее нет крыльев и она не может улететь от этого человека.

Джулиана заметила, что Джон Брин внимательно разглядывает ее. Сначала он смотрел на ее растрепавшиеся волосы, потом – на губы. Тщательно подбирая слова, она как можно суше произнесла:

– Если это предложение, мистер Брин, то я благодарю вас. Однако я вынуждена отклонить его и попросить вас немедленно проводить меня на ранчо.

– Отклонить? О нет. Вы поступаете опрометчиво, дорогая, и это никому не принесет добра. А вы, оказывается, с норовом, этого я не ожидал, – добавил он со смешком. – Мне пришлось нарушить свой план, потому что я потерял голову, когда увидел вас с другим мужчиной. Я не могу вынести, когда другой смотрит на вас, разговаривает с вами. Я намеревался двигаться вперед постепенно, но теперь я понял, что больше не в силах ждать. У меня не хватает терпения, как прежде. Я привык получать желаемое, а вы, дорогая, именно то, чего я желаю.

Брин сильнее сжал ее руки и притянул к себе. На его лице появилась улыбка.

– Возможно, вы, Джулиана, излишне упрямы, но я смотрю на это сквозь пальцы. Вы чертовски красивы, вы прекрасны, и я готов на все, лишь бы приручить вас. – Джулиана принялась вырываться, но Брин завел ей руки за спину и ухмыльнулся: – Я знаю женщин. Вам нравится задирать нос и делать вид, будто мужчины вам безразличны, но на самом деле вам хочется, чтобы вас преследовали, поймали и подчинили. Итак, я поймал вас. Теперь приступим к следующему этапу. Вам не хуже меня известно, что именно этого вы и хотите, – пробормотал он и с жадностью впился в ее губы.

Джулиана изо всех сил старалась вывернуться, но его хватка была крепкой. Она почувствовала отвращение, но не могла шевельнуться, ей казалось, что эта пытка никогда не кончится. Его рот был мокрым, усы царапали ей кожу, от запаха его волос ее начало тошнить. Когда Брин поднял голову и облизал губы, Джулиана почувствовала, что сойдет с ума, если не ударит его.

– Животное! Отпустите меня! – закричала она, дрожа от ярости и возмущения.

Однако Брин пропустил ее слова мимо ушей.

– Я мечтал об этом с того момента, когда увидел тебя.

– Если вы меня не отпустите, я…

– И что же? – усмехнулся он, прижав ее к себе и тем самым подчеркнув ее беспомощность. – Лапочка, я восхищаюсь твоей силой духа, но тебе не победить меня. Советую тебе сдаться и спокойно наслаждаться жизнью. Как только ты перестанешь строить из себя недотрогу, из тебя получится замечательная жена. Мне будут завидовать все мужчины континента.

– Говорю вам в последний раз: я за вас не выйду!

Брин чмокнул ее в кончик носа.

– Джулиана, ты сделаешь то, что скажет тебе дядя, а он сделает то, что скажу ему я. Все уже решено. Если у тебя нет желания постоянно жить на Западе, это не проблема. Я веду дела и на Востоке. Мы сможем поехать в Нью-Йорк, Чикаго, Филадельфию и другие города. Мы сможем путешествовать большую часть года. Даже съездить в Европу. Мои компании непрерывно расширяются. Тебе не грозит всю жизнь чахнуть в Денвере, так что не беспокойся об этом. Но «Два дуба» имеют для меня особое значение, и я планирую, что там ты будешь растить нашего сына.

– Мистер Брин, вы чокнутый – так, кажется, говорят в ваших краях, – процедила Джулиана и попыталась ударить его ногой.

Однако на Брина не произвела впечатления ее ярость.

– Чокнутый из-за тебя, – ласково проговорил он.

Джулиана по его глазам поняла, что он опять собирается поцеловать ее.

– Я решил, что мы обвенчаемся в субботу. – Теперь он удерживал ее одной рукой, другой же перебирал ее волосы. Затем, продолжая нагло ухмыляться, он склонил к ней свое красивое лицо. – Не будем терять времени даром. Сразу после церемонии твои родственники соберут вещи и отправятся домой, а мы уедем в свадебное путешествие.

Его губы были всего в дюйме от ее губ. Она ощутила, как напряглось его тело, и почувствовала, как его захватывает желание. Интуиция подсказывала ей, что на этот раз поцелуем дело не закончится. Ее опасения оказались верными. Его рука уверенно легла ей на грудь.

Джулиана в отчаянии изо всех сил толкнула Брина. Она вдруг вспомнила, как в Индепенденсе – ей тогда было семь лет – Уэйд научил ее одному приему, чтобы обороняться от пристававшего к ней девятилетнего сына кузнеца. Тогда ей удалось с помощью этого приема повалить мальчишку в грязь. Тот визжал, как побитый щенок. Такой отличный приемчик, подумала Джулиана, как она могла забыть о нем! Надо резко и сильно ударить в определенную точку мужского тела. Что она и сделала, вложив в удар всю ярость и возмущение. Брин скрючился от боли и, выпустив ее, рухнул на траву. Джулиана же гордо расправила плечи и бросилась к лошади.

Брин все еще стонал, когда она, вскочив в седло, послала Коломбину в галоп. Мимо нее стремительно проносились кусты и поляны. На мгновение в ее душе поднялось ликование, но вскоре это чувство уступило место ужасу. Все произошло слишком быстро. Ситуация вышла из-под контроля. Нужно каким-то образом убедить дядю Эдварда как можно скорее покинуть «Два дуба». Наверняка он согласится, когда узнает, что Джон Брин сделал с Джилом Киди, как он помешался от мысли жениться на ней, причем против ее воли. Наверняка дядя дважды подумает, прежде чем выполнять условия своей сделки с Брином. Джулиану трясло. Она догадывалась, что Брин хочет ее, но понимала, что им движет отнюдь не любовь. Ведь он совсем не знает ее. Нет, Джон Брин влюбился в созданный им образ, он захотел ее, потому что она молода, красива и элегантна, потому что ему нравится владеть ею, баловать и ласкать ее, хвастаться ею перед всем миром!

В Сент-Луисе молодые люди были очарованы ею, в их сердцах пламенело истинное чувство, и только обстоятельства мешали им назвать ее своей невестой. Брин же считал ее сокровищем, перед которым меркнут все остальные богатства. Вряд ли он принял бы во внимание прошлое ее матери или образ жизни братьев. Ему нужна женщина с великосветскими манерами, чтобы выставлять ее напоказ перед своими друзьями. Ему нужна красивая безделушка, чтобы забавляться с ней в постели.

Джулиана поклялась, что он ничего не получит. Во всяком случае, от нее. До тех пор, пока в ее теле будет теплиться хоть капля жизни.

Дав Коломбине шенкеля, она еще быстрее поскакала к дому.

Дядя Эдвард согласился встретиться с ней наедине в библиотеке Брина. Его кожа приобрела пепельный оттенок, однако лицо оставалось спокойным. Он прислонился спиной к шкафу, полному книг в кожаных переплетах.

– Это абсолютно верно, Джулиана, – заявил он, холодно выпучив на девушку круглые глаза. – Дело решенное. Джон Брин попросил твоей руки.

– Я отказываюсь! – процедила Джулиана сквозь плотно сжатые зубы.

Эдвард бросил на нее осуждающий взгляд, разгладил лацканы сюртука и подошел к окну, спиной загородив собой лазурно-голубое полуденное небо.

– Слишком поздно, Джулиана. Я уже дал согласие от твоего имени.

У девушки застучало в висках. Чтобы не упасть, она оперлась на спинку стула.

– Дядя Эдвард, вы не имели права!

– Напротив, как твой опекун, я имел полное право. – Повернувшись, он слабо улыбнулся ей: – Уверен, как только ты привыкнешь к этой мысли, ты поймешь, что перед тобой открывается великолепная перспектива.

– Перспектива для вас – разве не это вы имеете в виду, дядя Эдвард? – сердито воскликнула Джулиана.

Он покраснел от смущения.

– Я не выйду за него. Вы не сможете принудить меня, – ровным голосом произнесла Джулиана, превозмогая боль в груди.

Эдвард поправил очки и надменно вскинул голову.

– Ошибаешься, Джулиана. Ты официально находишься под моей опекой до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год, поэтому мои действия сочтут законными. Я предпринимаю разумные меры, чтобы обеспечить твое будущее. Конечно, тетя, Виктория и я будем скучать по тебе, но мы никогда не встанем на твоем пути к счастью. И Джон заверил меня, что в скором времени привезет тебя в Сент-Луис, чтобы повидаться с нами.

– Я не выйду за Джона Брина! – закричала Джулиана.

Неожиданно она услышала какой-то шум у двери и резко повернулась.

На пороге стоял Джон Брин и спокойно поглаживал усы.

– Твоя настойчивость делает тебе честь, Джулиана, но мне она действует на нервы. – Брин прошел в комнату. Он намеренно игнорировал дядю Эдварда, его взгляд был прикован к разгневанной Джулиане. – Пора прекратить бороться со мной и с дядей, – бросил он. – Нам лучше знать, что тебе нужно, и ты очень скоро поймешь это.

Джулиана почувствовала, что головная боль становится невыносимой.