Текст книги "Долго и счастливо"

Идя по узкому коридору, Камилла внимательно смотрела на дверные номера. Неожиданно ее охватило странное чувство. Она не была склонна предаваться фантазиям, но тут ей почудилось что-то зловещее, от чего волосы у нее на затылке встали дыбом. Это тревожное ощущение не покинуло ее и тогда, когда она нашла нужные цифры. Камилла бессознательно сжала в руке свой талисман в виде фигурки льва, который всегда был с ней. Но и он не помог развеять охватившее ее дурное предчувствие.

Остановившись перед дверью, Камилла постучала. Тишина. Она снова постучала.

Никто не ответил. Прикусив губу, девушка размышляла, что ей делать, если мистера Андерса не окажется в номере. Ведь она должна отдать конверт лично ему в руки. Если она вовремя не вернется в «Розу и лебедь», Диббс надерет ей уши, но если она вернется, не выполнив поручения, ей придется отдать полученные деньги обратно.

Встревоженная, Камилла еще раз постучала. Может быть, Андерс спит или лежит пьяный, не слыша ее стука? На этот раз ей показалось, что в комнате послышался какой-то шум.

– Мистер Андерс? – крикнула она. И повинуясь внезапному порыву – миссис Тумбс в работном доме всегда отчитывала ее за эти порывы, – она взялась за ручку и повернула ее. Дверь распахнулась.

– Мистер Андерс… – Камилла вошла в комнату, и слова замерли на ее губах.

Внутри у нее все свело, а протянутые руки застыли в воздухе. На полу в луже крови неподвижно лежал человек, в его груди торчал нож. И комната была забрызгана кровью.

О Боже! Пока Камилла стояла в немом оцепенении, в глубине комнаты мелькнула чья-то тень. Фигура в черном плаще метнулась к телу убитого, выдернула торчавший из груди нож и одним стремительным движением оказалась рядом с ней.

Камилла попыталась закричать и не смогла.

То, что она видела перед собой, внушало ужас. Высокая фигура в черном плаще, казавшаяся неправдоподобно громадной на фоне убогой комнатушки, обратила к ней черное лицо со страшным оскалом.

«Дьявол!» – промелькнуло в голове Камиллы, и она почувствовала приближение обморока, но в следующее мгновение рассудок взял верх над страхом, и девушка поняла, что на лицо человека надета маска, подобная тем, которые любят носить благородные господа на маскарадах; маска из черного бархата, усыпанная сверкающими бриллиантами. Из узких прорезей на нее смотрели ярко-голубые глаза. В них плясали похоть и безумие.

Человек в маске поклонился ей почти грациозным движением.

– Вы появились не вовремя, миледи, – проговорил он приглушенно, его приятный голос звучал совершенно спокойно. – Теперь мне придется убить и вас.

Колени Камиллы подогнулись.

– Я на это не рассчитывала, – хрипло пробормотала она.

Убийца высоко поднял нож.

Камилла оцепенела. Неужели ей суждено погибнуть в этой грязной комнате с дешевой мебелью, шторами из пыльного джута, грубым шерстяным одеялом на кровати, в комнате, пропитанной кислым запахом эля и чьей-то пролившейся крови?! Из зеркала напротив двери к ней выплыло ее собственное отражение в свете чадящей свечи – долговязая фигура с искаженным от страха лицом, в поношенном платье, с кое-как убранными под капор волосами, замершая в ожидании удара ножа какого-то безумца. Камилла закричала и рванулась с места. И тогда в нее полетел нож. Описав широкую дугу, его лезвие вонзилось в дубовую дверь, за которой уже исчезла Камилла.

Она стремительно слетела вниз по лестнице и выбежала в холл. Здесь ее окружила толпа полупьяных людей. Камилла попыталась крикнуть, позвать на помощь, но ее голос утонул в шуме и гаме. Никто не прислушался к ее мольбам, никто даже не взглянул на нее – никому не было дела до бедной девушки.

«Если убийца меня схватит и потащит обратно в комнату, ни один из присутствующих этого не заметит», – подумала она с внезапной ясностью. Надо бежать отсюда как можно быстрее. С трудом продираясь сквозь толпу, Камилла наконец добралась до выхода и выскочила из гостиницы в окутанную туманом лондонскую ночь.

Ее обступили зловещие тени. Они плыли, подобно призракам, над скользкими булыжниками мостовой и, казалось, жадно тянулись к ней.

Камилле стало не по себе. Но у нее не было выбора: она знала, что злодей кинется в погоню и если поймает ее, то убьет в тот же миг. И девушка бросилась бежать изо всех сил.

Пробираясь по узким темным улочкам перенаселенных трущоб, мимо куч гниющих отбросов, мимо сидящих на мостовой оборванных нищих и пьяниц, она все время прислушивалась, не доносится ли сзади стук сапог ее преследователя. Один раз ей показалось, что она слышит звук погони, и она оглянулась, но ничего не смогла разглядеть сквозь клубящийся туман лондонской ночи. Плечи Камиллы задрожали. Ледяной холод сжал сердце. Убийца был где-то здесь, совсем рядом. Она чувствовала это.

Хватая губами влажный ночной воздух, она побежала дальше. Если бы только ей удалось добраться до «Розы и лебедя»! Она могла бы проскользнуть через черный ход, так что Гвиннет и мистер Диббс даже не заметили бы ее возвращения, а потом спрятаться на чердаке в своей крохотной комнатушке. Там она будет в безопасности. Интересно, застанет ли она в таверне человека в терракотового цвета плаще? Если он еще там… Но в этот момент страшные вопли и конское ржание потрясли ночную тишину. На углу улицы, рядом с выстроившимися в ряд зданиями фабрик, изрыгающих дым, запряженный лошадьми фургон столкнулся с наемным экипажем, и обе повозки перевернулись.

Камилла резко остановилась. Улица была полностью перекрыта. Прислонившись к обшарпанному фасаду склада, она смотрела на царившую всего в дюжине ярдов от нее суматоху. Дыхание болезненным хрипом вырывалось из ее груди. Она прижалась к шероховатой кирпичной стене, пытаясь успокоиться. Ночной холод пробирал до самых костей. Девушка чувствовала, что едва держится на ногах, но времени отдыхать не было, совсем не было.

Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что убийца все еще где-то рядом, скользит во тьме, подбирается к ней все ближе и ближе. Камилла вздрогнула, вспомнив зловещую фигуру в черном с занесенным над ней ножом. Нет, медлить нельзя, ее жизнь все еще в опасности.

Девушка бросилась в сторону и свернула на узкую и грязную улицу, которая, петляя, вела к торговому району. В темноте она наткнулась на спящую кошку, которая с визгом выскочила у нее из-под ног. Камилла ахнула и, не останавливаясь, продолжила свой путь.

Она знала, куда бежит. Еще немного, и она будет спасена… спасена…

Наконец девушка остановилась перед трехэтажным каменным домом. Ползучие стебли плюща и темный ряд закрытых ставнями окон придавали ему довольно мрачный вид. Железная ограда отделяла здание от ветхих торговых домов и складов, окруживших его. Приколоченная к воротам вывеска гласила: «Работный дом на Порридж-стрит».

Камилла вошла за ограду, обогнула дом и поднялась на заднее крыльцо. Как она и ожидала, дверь, ведущая в кухню, оказалась незапертой.

Спасена!

Вздохнув с облегчением, она вошла в дом, где провела большую часть жизни, и на некоторое время задержалась в просторной кухне, давая глазам привыкнуть к темноте.

Глава 2

Сайлас и Юджиния Тумбс управляли работным домом на Порридж-стрит, под крышей которого нашли приют сотни нищих мужчин и женщин. Здесь обитали и дети-сироты, которым иначе пришлось бы прозябать в сточных канавах и бродить по улицам Лондона, чистя карманы прохожих.

Камилла жила в приюте с восьми до пятнадцати лет и знала все ходы и выходы в этом доме, хранившем немало мрачных и ужасных тайн.

Три года назад ее отдали учиться на горничную в семью одного лондонского банкира, но результат оказался столь плачевным, что через месяц она снова вернулась под присмотр миссис Тумбс, глядевшей на нее после этого укоризненными глазами. Затем подвернулась работа в шляпной мастерской, но и здесь ее постигла неудача. И вот уже почти три года она служила в «Розе и лебеде», и хотя стряпуха, миссис Пайк, часто ворчала и бранилась, в действительности она очень любила Щепку, как все называли Камиллу.

Данное ей при рождении имя, которое звучало изящно и напоминало цветок, совсем не подходило высокой, тощей девушке, ноги которой казались слишком длинными, а шея слишком тонкой. Как однажды заметила миссис Тумбс, Камилле следовало быть маленькой аппетитной блондинкой, а не долговязым жеребенком с гривой каштановых волос, вечно падающих ей на глаза. А глаза ее, когда их удавалось разглядеть под копной спутанных волос, невольно поражали своей красотой. Они были зелеными, как изумруд, чистыми, большими и глубокими. Эти глаза то загорались от радости, то темнели от гнева, но всегда в них светился ум, и этот свет не могли погасить ни побои, ни нищета, ни одиночество. Камилла обладала характером независимым и строптивым.

Миссис Тумбс не раз делала попытки укротить эту непокорную деревенскую сироту и отучить ее задирать нос, но все было бесполезно.

Покинув работный дом на Порридж-стрит, Камилла наконец почувствовала себя свободной, хотя ее новую жизнь назвать легкой было нельзя. Но работа в «Розе и лебеде» ее не пугала. И это нравилось мистеру Диббсу, который однажды признался, что Камилла – самая работящая и прилежная служанка из всех, работавших в его заведении. Правда, при этом он добавил: и самая дерзкая. Камилла этого не отрицала. Она могла заявить своему хозяину, что ей нужно принять ванну, или назвать посетителя, пролившего пиво, неуклюжим чурбаном, напившимся до потери сознания. Ничто не могло помешать Камилле Брент высказать свое мнение. По крайней мере до сегодняшней ночи.

Зрелище распростертого на полу тела так испугало ее, что она лишилась дара речи, иначе она прочла бы убийце лекцию о святости человеческой жизни.

А может быть, и нет, призналась себе Камилла, выходя из кухни в коридор. Ничего хорошего не вышло бы из попытки урезонить этого типа. Он сумасшедший, это было очевидно, а всем известно, что безумца ни в чем нельзя убедить.

Камилла тряхнула головой, пытаясь избавиться от преследовавшего ее образа убийцы. Теперь она в безопасности. Она проведает Хестер, побудет здесь еще немного, а потом выберется отсюда еще до рассвета так же незаметно, как и появилась. К тому времени сумасшедший наверняка прекратит свои поиски, и можно будет спокойно вернуться в «Розу и лебедь».

Внезапно она вспомнила о человеке в коричневом плаще и о таинственном письме, которое он ей доверил. Оно все еще лежало в ее кармане.

Был ли тот убитый мистером Андерсом, подумала она, хмуря брови. Или мистер Андерс и был убийцей? И был ли человек в коричневом плаще причастен к тому, что случилось сегодня ночью в «Белом коне»?

Камилла сунула руку в карман проверить, там ли еще письмо. Оно было на месте.

Девушка медленно вынула конверт, ей не терпелось вскрыть его, но сделать это она не решилась. Было темно, а ей не хотелось рисковать зажигать свечу или лампу, ее могли заметить. С чтением письма придется подождать. У себя в комнате в «Розе и лебеде» она прочтет его, а потом решит, что делать дальше. Вероятнее всего, придется как можно быстрее пойти в полицию и сообщить о том, что она видела. Возможно, письмо поможет найти убийцу.

Камилла вновь похолодела от страха при мысли об убийце. Почувствовав подступившую к горлу тошноту, она дрожащей рукой провела по лбу. «Хестер, – подумала девушка, стараясь глубоко дышать. – Я найду Хестер и посижу возле ее кровати. Это меня подбодрит».

Детская спальня находилась на третьем этаже работного дома в восточном крыле. Камилла потихоньку приоткрыла дверь, ровно настолько, чтобы ее худенькое тело могло проскользнуть внутрь, иначе дверь скрипнула бы. В темноте ее глаза различили аккуратные ряды кроваток.

Их было около двадцати. Кровать Хестер стояла в самом конце ряда, у окна. Камилла подошла к ней и остановилась, глядя на маленькую спящую девочку.

Сердце ее сжималось от любви, пока она смотрела на мягкую россыпь лимонно-желтых кудряшек, обрамляющих овальное личико. Голубые глаза Хестер Веджвуд были закрыты, тщедушная грудь дышала ровно и спокойно. Камилле не хотелось ее будить. Бедняжка нуждалась в отдыхе. Но когда она опустилась на пол рядом с кроваткой и положила голову на край подушки, надеясь немного отдохнуть, девочка шевельнулась, веки ее дрогнули и, открыв глаза, она тихо воскликнула:

– Щепка!

– Привет, Тыковка! – Камилла с улыбкой села и обняла девочку, которая с восторгом бросилась к ней в объятия.

– Ш-ш-ш! – предостерегающе шепнула Камилла, когда девочка начала от волнения говорить слишком громким голосом и несколько детей, спящих рядом в кроватках, заворочались.

– Пойдем, – прошептала Камилла с улыбкой и, взяв Хестер за руку, повела ее к приоткрытой двери. Они выскользнули в коридор неслышно, как дуновение апрельского ветерка, а потом нырнули в чуланчик – маленькое квадратное помещение без окон, набитое швабрами, тряпками и метелками из перьев для смахивания пыли. Камилла оставила дверь приоткрытой на несколько дюймов, чтобы немного света из окна в коридоре могло проникнуть внутрь; иначе темнота была бы полной. Присев в углу, она потеплее завернула Хестер в одеяло и устроила девочку рядом с собой. Несмотря на полумрак чулана, Камилла видела блестящие глаза Хестер и ее изогнутые в улыбке губы.

– Я все время надеялась, что ты придешь! – Хестер теснее прижалась к Камилле и, подняв к ней полное надежды лицо, тихо прошептала: – Ты принесла что-нибудь… поесть?

– Поесть? О, ты имеешь в виду хлеб или картошку? – Камилла задумчиво постучала пальцем по голове. – Извини, боюсь, что нет. Ну, я и сама не съела ни одной картошки за целую неделю, но… Представь себе! У меня действительно тут есть кое-что, совершенно случайно, только… о Боже! Это всего лишь пряничный человечек. Наверное, тебе такой не понравится! – прибавила она с сомнением в голосе, которое тут же сменилось смехом, когда глаза Хестер широко распахнулись от восторга. Камилла улыбнулась и положила хорошенького коричневого пряничного человечка в протянутую ладонь девочки.

– Нам уже так давно ничего не давали, кроме хлеба, овсянки и картошки. – Долгую минуту Хестер с благоговением смотрела на пряничного человечка, глаза ее сияли в темноте. Потом она медленно поднесла покрытое хрустящей корочкой сокровище ко рту, но вдруг остановилась и протянула руку с пряником к Камилле.

– Половина тебе.

– Нет, глупышка. – Камилла нежно дернула лимонный завиток волос девочки. – Я свой сегодня уже съела, – солгала она. – Этот пряничный человечек только для тебя.

Она с удовольствием смотрела, как Хестер поглощает лакомство, которое сегодня днем было подарено Камилле Питером Колперсом, помощником пекаря. Пит Колперс был низенький, пухлый молодой парень с ямочкой на подбородке и большими ушами, который дважды в день проходил мимо кухни «Розы и лебедя», чтобы увидеть девушку, которую он сам и все остальные называли Щепкой. Камилле он нравился, но только в роли друга, и она сопротивлялась всем его попыткам добиться от нее поцелуя. Сегодня, однако, она с удовольствием приняла от него в подарок пряничного человечка, рассчитывая на днях повидать Хестер и угостить девочку. Теперь ее визиты в работный дом были редкими – Камилла крутилась в таверне с утра до ночи, но все же раз в месяц ей удавалось забежать в работный дом. Из всех сирот заведения на Порридж-стрит ей больше всего нравилась семилетняя Хестер, с ее солнечной улыбкой и доверчивыми голубыми глазами.

Сидя здесь с Хестер, Камилла все еще находилась под впечатлением от пережитого кошмара. Хестер, жующая пряник, вдруг тревожно нахмурилась, глядя на нее.

– Что случилось, Щепка? У тебя испуганный вид.

– Тебе это показалось, Тыковка! – Камилла попыталась рассмеяться. – Чего мне бояться?!

– Но ты так странно выглядишь: бледная, и у тебя дрожат руки, – не унималась Хестер.

– Правда? – Камилла прикусила губу. Хестер права. Пальцы Камиллы были холодны как лед и дрожали, а сердце до сих пор колотилось от страха. А она-то надеялась, что здесь, в работном доме на Порридж-стрит, наконец-то почувствует себя в безопасности. – О, это пустяки, глупышка. Просто я всю дорогу сюда бежала – мне так хотелось побыстрее тебя увидеть! – Она выдавила из себя улыбку. – Как София? А у Тори прошел кашель?

Хестер вздохнула:

– Тори так и не стало лучше, Щепка. Из-за этого кашля она почти не могла дышать, а потом у нее начался жар и… – Голос ее замер. – Она умерла.

Господи милостивый! Нет. Ох, нет. Камилла почувствовала, как слезы подступили к горлу. Бедная малышка Тори! Она была такой худенькой, такой растерянной. И ей исполнилось всего девять лет. Сколько детей умерло в работном доме за годы, что она жила здесь? Двадцать? Тридцать? Те, которые заболевали, как правило, редко выздоравливали полностью. Слишком мало одеял и слишком много сквозняков, почти нет лекарств и скудная еда, а самое страшное – равнодушие. Но Тори, бедная Тори…

Камилла прижалась щекой к упругим мягким кудряшкам Хестер. Ее охватило сильное желание защитить девочку. Она должна найти способ заработать побольше денег, чтобы купить Хестер и другим детям несколько новых одеял. То, в которое завернулась малышка, было изношено почти до дыр. А ведь надвигается зима…

– Ох, чуть не забыла, – сонно пробормотала Хестер, прижавшись к плечу Камиллы, – сегодня приходил один человек, смешной француз, и он искал тебя.

Камилле показалось, что она ослышалась.

– Меня? О нет, Тыковка, этого не может быть. Ты, наверное, ошиблась.

– Нет, я не ошиблась. – В голосе девочки послышались упрямые нотки. – Он сказал, что ищет сироту, которой принадлежит талисман – золотой лев, точно такой, какой ты всегда носила.

Рука Камиллы невольно коснулась кулона, который висел на тонкой цепочке у нее на шее. Пальцы нащупали знакомые очертания величественного льва, размером не больше пуговицы.

– А миссис Тумбс сказала, – продолжала Хестер, – что никогда не видела такой девочки и такого талисмана. Она солгала, Щепка. Она знала, что ты всегда носила этот талисман. Однажды она пыталась отобрать его у тебя – помнишь, ты рассказывала мне, как она заперла тебя в погребе и не выпускала всю ночь?

Как она могла забыть? Это было одно из ее первых воспоминаний о работном доме. Миссис Тумбс пыталась отнять у нее талисман – последнее, что осталось у Камиллы от той жизни, которой она жила до гибели родителей. Он напоминал ей о худощавом человеке с добрым лицом, который был ее отцом, и об улыбчивой, миловидной женщине, которая была ее матерью.

В первые месяцы после смерти родителей ей было трудно вспоминать о них – такой острой и болезненной была тоска по ним. Только что она была любимой единственной дочерью эсквайра Эндрю Брента и его жены Матильды, в ней души не чаяли и баловали ее, к ней с уважением относились все в деревне, и вдруг она стала никем – нищей сиротой. Но у нее оставался этот талисман, который служил доказательством того, что когда-то ее любили, заботились о ней, что она жила в красивом каменном доме в деревне и у нее была собственная кровать с пуховой периной. Что мама целовала ее каждый вечер, укладывая в постель, а папа носил на плечах, когда ходил в деревню. У нее было семь разных платьев – по одному на каждый день недели, и она ела гусятину, и пирожные, и пирог с почками на обед и ужин гораздо чаще, чем картошку и овсянку.

Давным-давно она жила как принцесса, но не понимала и не ценила этого.

Неудивительно, что когда миссис Тумбс попыталась отнять у нее золотой кулончик, последнее воспоминание о прошлом, она стала кричать и драться, не желая расставаться со своим сокровищем. Тогда миссис Тумбс заперла ее в погребе. Ни один луч света не проникал к ней, по ногам бегали крысы, она дрожала от страха и холода, но не сдалась.

На следующее утро засов на двери отодвинули, и в погреб сверху хлынул поток света, ослепив Камиллу после долгих часов, проведенных во тьме.

– Вылезай и принимайся за работу, – услышала она сердитый голос миссис Тумбс. – Иначе не получишь ни завтрака, ни ужина. А свою дурацкую побрякушку можешь оставить себе!

И Камилла вышла из погреба торжествующая и с тех пор никогда не расставалась со своим золотым талисманом. Так почему же миссис Тумбс отрицала, что знает о нем… и о сироте, которой он принадлежит? И кто был тот француз, который спрашивал о талисмане?

– Ты уверена, что не придумала очередную свою историю, Хестер?

– Конечно, нет. Это правда, чистая правда. Спроси Энни, мы видели его собственными глазами!

Камилла поднялась на ноги.

– Это очень таинственная история, но одно я знаю точно: ты должна отдохнуть. Через несколько часов зазвонит утренний колокольчик, и ты будешь вылезать из постели, как сонная мышка. Пора возвращаться.

Хестер уже крепко спала, когда Камилла уложила девочку в ее кроватку. Несколько секунд она стояла и смотрела на мирно спящего ребенка. Правду ли говорила Хестер? Мужчина, француз, искал ее? Это очень странно. Тут какая-то тайна, которую она должна раскрыть. Неожиданно из открытого окна до ее слуха донесся какой-то звук. Камилла обернулась, охваченная внезапным страхом.

Сквозь густой туман Камилла с трудом различила фигуру в черном плаще, приближающуюся к воротам со стороны фасада. Мужчина, и на нем маска. Ее охватил ужас. Его движения были элегантны. Судя по всему, он принадлежит к высшему свету, богатый, благородного происхождения и обладает властью. И вдруг ее осенило. Она вспомнила: сегодня в Лондоне действительно был маскарад. Даже до Ист-Энда дошли слухи о том, что леди Хэмптон устраивает свой ежегодный бал-маскарад, самый знаменитый бал сезона. Этот человек мог быть одним из гостей. Гость, который пил шампанское, танцевал и обедал, а потом покинул бал, поехал в гостиницу «Белый конь» и убил человека. Но вот досада – его застала на месте преступления служанка!

И зачем ей понадобилось сегодня ночью идти в эту гостиницу?!

Каким-то образом он ее выследил. Теперь ему остается только убить ее – невольную свидетельницу его преступления.

Человек в маске смотрел на ряд окон работного дома, медленно переводя взгляд с одного окна на другое, словно дьявольским образом вынюхивал свою жертву.

Камилла была так уверена, что скрылась от него, а теперь, оказывается, она привела его прямо к Хестер. С сильно бьющимся сердцем девушка потихоньку придвинулась к окну и заставила себя выглянуть. Он вошел в калитку и направлялся к заднему крыльцу.

«Боже мой, – подумала Камилла, – если он толкнет незапертую дверь, то окажется в доме и примется обыскивать его уже через несколько минут. С этим ножом в руке, кто знает, что он тут учинит?»

Она бросила испуганный взгляд на ряды кроваток со спящими детьми. Оставался один выход. Ей надо увести его отсюда. Времени оставалось немного.

Дрожащими пальцами Камилла подняла оконную раму. Дерево находилось всего в пяти футах, и через секунду она уже спускалась по корявому стволу с ловкостью обезьяны. Ее юбка порвалась, сучок до крови расцарапал шею, но Камилла даже не обратила на это внимания. Спрыгнув на землю, она огляделась.

Человек в плаще стоял у заднего крыльца и внимательно прислушивался. Камилла подавила трусливое желание просто убежать. Напомнив себе об опасности, которая грозила детям, она вытянула губы и издала пронзительный свист, который сделал бы честь любому сторожу.

Громкий сигнал вспорол ночную темноту.

Она увидела, как человек в плаще резко повернулся в ее сторону. Камилла неторопливо шагнула вперед из тени и дала ему рассмотреть себя.

Целых два удара сердца она стояла под его взглядом в прорези маски на расстоянии трехсот ярдов, а затем что есть сил бросилась бежать, спасая свою жизнь.