Текст книги "Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник"
Автор книги: Джим Батчер
Жанр: Детективная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 9
Я учуял его примерно с шестидесяти футов – сильнейший запах, бьющий прямиком в ромбовидный мозг, – и волоски на загривке мгновенно встали дыбом.
Вы попадали когда-нибудь в логово хищника? Там пахнет звериным мускусом, мочой, подтухшим мясом, сладковатым костным мозгом и сухими изглоданными костями.
Такое же зловоние накрыло меня на подступах к чужакам с массивными, покрытыми шерстью телами и грубыми мускулистыми конечностями. Выбегая на боковую дорожку осажденного дома, я как следует разглядел первого нападавшего.
Почти как человек. Кожа цвета мокрого пепла. Рост примерно шесть с половиной футов. Мускулатура сухая, как у бегуна, способного в короткий срок преодолеть значительное расстояние. Волосы – буйная грива с вплетенными в нее перьями и когтями. Оленьи рога то ли растут из черепа, то ли как-то прикреплены к голове. Стройный торс в какой-то степени защищен тяжелой меховой мантией поверх длинного плаща, тоже мехового. В руке существо держало длинное копье из какого-то вороненого металла.
Заслышав нас, чужак развернулся и вскинул оружие. Раздался басовитый вой, и ладони существа обвил мерцающий красноватый свет. Он поднялся по рукоятке копья, по пути касаясь многочисленных пиктограмм, выгравированных на металле, и те вспыхнули одна за другой. Мне едва хватило времени сообразить, что дело кончится прицельным выстрелом, и, как только наконечник копья полыхнул малиновым светом, я отскочил в сторону.
Снова вой, теперь оглушительный, и асфальтовая глыба размером с половину мусорного бака в окружении подпаленных, подплавленных, пылающих осколков дорожного покрытия взметнулась к небу в десяти ярдах у меня за спиной.
Я упал, перекатился, вскочил и хотел перейти на бег, но наступил на чертов плащ Стража, чуть не удавился завязкой и снова упал.
Меня спас Речные Плечи. Как только чужак направил на меня копье, сасквоч недолго думая прыгнул вперед, опустив плечо – а плечи у него размером с колесо внедорожника, – и врезался в неприятеля, а это едва ли не хуже, чем когда в тебя врезается поезд. Примерно полтонны сверхъестественно мощных мускулов ударили чужака с той абсолютной точностью и концентрированной силой, что свойственны мастерам восточных единоборств. Копейщик, словно тряпичная кукла, отлетел назад и с характерным хрустом пришедших в негодность костей вмялся в громадный дуб, стоявший в палисаднике по-философски бесстрастно, невзирая на безжалостное кронирование там, где былые ветви пересекались с линией электропередачи.
Силуэт, упавший к корням дерева, был… Как бы помягче выразиться… Скажем так, бесформенным.
С первобытным ревом, от которого буквально разлетелись окна первого этажа, Речные Плечи повернулся к фасаду. Зимняя мантия подсказывала, что пришлые дикари попросту не смогут игнорировать подобный вызов.
Сбоку зашуршало. Я обернулся на звук и увидел второго чужака, еще крупнее и крепче первого. Он осторожно появился из-за угла за пределами видимости сасквоча и поднял копье, метя ему в спину.
Я поднапряг пресс, привстал из лежачего положения и прицелился чуть правее правой ноги. Обзор был отличный, поэтому я без труда и ненужных размышлений совместил мушку и целик здоровенного револьвера пятидесятого калибра и плавно спустил курок. Пуля – жуткое дело! – вошла мохнатому в правую скулу, а вышла где-то в районе правого уха, и…
…И тварь развернулась, визжа от боли и обнажив кошмарные зубы-иголки, а затем бросилась на меня, выставив перед собою черное копье.
Адские погремушки!
Это зрелище должно было повергнуть меня в ужас.
Но ужас и Зимняя мантия – понятия несовместимые. Вместо того чтобы испугаться, я лишь отметил, что чужак, рванувшись ко мне на всех парах, ведет себя чрезвычайно глупо. Прильни он к земле, передвигайся по-змеиному непредсказуемо, мне было бы гораздо труднее прицелиться. Теперь же, в прыжке, он целиком и полностью отдался на милость законов ньютоновской физики, и предсказать, где он окажется в следующий момент, было проще простого.
Вторую пулю я всадил ему в горло с десяти футов, после чего откатился в сторону. Мохнатый тяжело шлепнулся на то самое место, где только что находился я, отрикошетил на дорожку перед домом и стал умирать, испуская булькающие звуки и содрогаясь в неприглядных конвульсиях. Я поднялся, перехватил посох поудобнее и чудом устоял на ногах, когда в ответ на рев сасквоча в доме завопили несколько луженых глоток, и эти вопли ни при каких условиях не могли сойти за человеческие.
Деревянные рамы с застрявшими в них осколками стекла вылетели наружу, и к нам устремились от шести до десяти голосистых супостатов. До сей поры, как видно, мы имели дело с доходягами, поскольку каждый из этой волны весил процентов на двадцать больше первых двух, а вдобавок все они были выше и, несомненно, сильнее.
– Дрезден, это Охотники! Убей их, не тяни! – С этими словами Речные Плечи метнулся к силуэту, с криком выбегавшему из двери, одной лапищей отбросил в сторону наконечник копья, а другой сдавил мохнатую шею.
Представьте себе карапуза, играющего с бананом. А теперь добавьте к этой картине побольше крови.
– Понятия не имею, о чем ты! – завопил я в ответ и едва успел вытряхнуть из-под рукава защитный браслет, как трое Охотников бросились в мою сторону, одновременно открыв по мне огонь из оглушительно воющих, пылающих копий.
Из-за напитанного энергией и объятого огнем щита стало жарковато, а угарный газ сделал воздух малопригодным для дыхания, и я отшатнулся, но Охотники, хоть и ослепленные облаком дыма, не сбавили темпа. Черные копья продолжали, шипя, выплевывать огонь, и тот расплескался по щиту, а некоторые заряды прошли мимо и угодили в дома на другой стороне улицы.
С неба свалился сасквоч. Он приземлился за щитом и тут же присел, чтобы уравняться со мною ростом. Из правой руки у него выпал неаппетитно-серый труп Охотника без головы.
– Гляди, – сказал Речные Плечи.
Я взглянул. На глазах у меня мертвое тело иссохло, сморщилось и сдулось, как наполненный воздухом бурдюк. Я почувствовал, как из него выходит энергия – так стремительно, что стоило зазеваться, и я ничего не заметил бы.
Другие Охотники взревели от варварской ярости. Громче прежнего.
– Сила павших передается всей стае, – прорычал сасквоч. – Быстрее!
Он снова взмыл в воздух, преодолев пятьдесят чертовых футов одним-единственным прыжком, и два громадных кулака обрушились на Охотника ростом футов семь, а то и выше. Второй раз бить не пришлось. После удара сасквоча любой протянет ноги и останется лежать смирно. Не останавливаясь, Речные Плечи метнулся к дымовой завесе. Снова взвыли Охотники.
Один выскочил из дыма, перепрыгнул через энергетический заслон так сноровисто, словно обладал не ногами, а пружинами, и тут же развернулся ко мне с копьем наперевес. Продолжая удерживать щит между собой и остальными Охотниками, я направил на вторженца здоровенный «смит-вессон» и стал нажимать на спусковой крючок.
Первая увесистая пуля вошла в центр масс. Чужак пошатнулся, но даже не поморщился. С рычанием он ткнул в мою сторону копьем, но я выиграл достаточно времени для второго выстрела. Прежде чем Охотник вложил в удар вес своего тела, вторая пуля угодила ему чуть ниже и, должно быть, перебила позвоночник, поскольку мой противник шмякнулся оземь и…
…С оглушительным воплем зарылся пальцами в землю, а другой рукой направил копье мне в лицо.
Я пригнулся и отбил наконечник стволом револьвера. Посыпались искры. Наскоро прицелившись, я отправил последнюю пулю Охотнику в лоб. Голова его запрокинулась, и не успел он завалиться в пыль, как стал иссыхать и скукоживаться.
Стая взвыла громче, звучнее, сильнее.
Я сунул револьвер в кобуру, метнулся вбок и опустил щит, одновременно пытаясь не задохнуться в дыму. Споткнулся о кучу меха и дряблой кожи – как видно, Речные Плечи пришиб свою жертву насмерть – и вовремя восстановил равновесие, поскольку из дыма появился еще один Охотник, эталонный, чтоб его, образец всего их отродья, почти на фут выше меня, с бугристыми мускулами и неизменным металлическим копьем в руке. Он крутанул тяжеленным оружием, как крутит жезлом командующий на параде, и замахнулся, целя мне в голову.
Удар такой силы посохом не заблокируешь – разлетится в щепки. Поэтому я пригнулся, сдал назад и даже не увидел, а почувствовал, как с фланга заходит еще один Охотник. Отскочить-то я успел, но копье прошло так близко, что рассекло мне штанину и оставило разрез на ребре подошвы.
Из дыма появились еще две фигуры, до ужаса громадные. Один Охотник запустил в меня черным копьем, а второй просто ринулся вперед, расставив руки и растопырив пальцы с грязными ногтями, похожими на когти.
Копье угодило в левое плечо. При контакте наконечника с зачарованной кожей плаща брызнули искры, рожденные столкновением двух противодействующих энергий. Приятного мало. Такое чувство, что удар нанесли не копьем, а увесистой дубиной. Меня отбросило вбок, и организм наполнился нейтральным белым шумом, которым Зимняя мантия подменяет болевые ощущения.
Один из Охотников бросился ко мне – стремительно, будто живое копье, – и новый удар пришелся в правый бицепс. Примерно в то же мгновение другой чужак – тот, что не следил за ногтями, – налетел на меня почти что под противоположным углом, но ударил не в бицепс, а в голень.
Я упал и сильно ушибся.
От такого взрыва ощущений я непременно лишился бы чувств и способности дышать, но на меня влияла Зимняя мантия, и с ее помощью я сумел извернуться так, чтобы уберечь кости от переломов. Лежа на земле, я набрал полную грудь воздуха, сосредоточился и выкрикнул:
– Repellere!
Созданная заклинанием полусфера невидимой и неодолимой силы растеклась плотной энергетической волной. Нападавших подбросило в воздух и отшвырнуло футов на десять, но в полете каждый изогнулся грациозной дугой, и все до единого Охотники приземлились на четвереньки, словно громадные страшные коты.
К тому времени я уже вскочил на ноги, но плечо работало хуже обычного, и я пришел к однозначному выводу, что оно вывихнуто.
Один из Охотников издал звук, похожий на свирепое хрюканье дикого вепря, опустил копье и приготовился стрелять. Остальные посторонились.
Я выхватил из чехла свой обрез, вскинул его, одновременно взводя курки, и жахнул по неприятелю с обоих стволов.
«Дыхание дракона» – специализированные патроны для дробовика. По большей части их заряд состоит из твердых шариков магния.
Но умельцы Молли добавили к магнию белый фосфор.
Два одинаковых огненных шара с ревом вылетели из дульных срезов и расплескались по торсу главаря Охотников раскаленным добела облаком фосфорно-магниевой смеси.
Даже в глубине плоти горящий металл горел как ни в чем не бывало. И сам чужак, и пять футов травы вокруг него разом вспыхнули. С пронзительными воплями, грозившими повредить мне барабанные перепонки, враг жутко задергался, закружился вокруг своей оси и упал на четвереньки.
Я бросил обрез, повернулся к остальным троим и начал снова поднимать щит, но один из них опередил меня, и маленький нож с роговой рукояткой вонзился мне в бедро чуть ниже полы зачарованного плаща.
Такое чувство, что клинок был раскален добела. Боль давно уже не посещала меня на повседневной основе, и эта нежданная гостья выпила остатки воздуха из моей груди. По ноге растекся жидкий металл, прожигавший до самого мозга костей, и в тот же миг плечо мне стянуло серебряными нитями, когда по натянутым нервам прокатился оглушительный сигнал тревоги от поврежденной вращательной манжеты.
Железо. Бич фэйри и сущее проклятие для их волшебства.
Зимняя мантия взвыла.
Покачнувшись, я упал на колено, схватился за костяную рукоятку и выдернул ножик из бедра, но тут же получил безжалостный пинок в грудь и шлепнулся на спину, прочертив в воздухе короткую дугу. Дышать стало нечем, из глаз посыпались искры, а в голове взорвалось что-то обжигающее. Я попытался сосредоточить волю, но враги уже навалились на меня и стали впиваться в тело загрубелыми ногтями. Они не только царапались, но еще и кусались, черт бы их побрал!
Внезапно земля задрожала от динозавровой поступи. Речные Плечи сгреб всех троих Охотников в крепчайшие объятия, а поскольку руки у него толще конской шеи, все закончилось чередой влажных хрустящих звуков. Сасквоч выпрямился, брезгливо отряхнул руки, и его жертвы упали на траву уже не отдельными особями, а некой бесформенной массой.
Видели фильм «Нечто»? Вот, что-то в этом роде, но более склизкое.
Теперь, когда ножа в бедре не было, Зимняя мантия стремительно приходила в себя. Я сделал вдох-другой, заставил себя подняться на ноги, и боль снова растворилась в холодном тумане. Вот оно, проклятие фэйри, наибольшая их слабость – и, пожалуй, моя. Железо. Боль, конечно, была жуткая.
– Скольких ты убил? – осведомился сасквоч.
– Троих, – ответил я. – А ты?
– Девятерых, – сказал он.
Что ж, ладно…
Девятерых так девятерых.
– Дым. – Речные Плечи выплюнул это слово как ругательство. – Одного мы упустили.
– С чего ты так решил?
– Их всегда тринадцать.
Горящий труп и его раздавленные соплеменники разом сдулись.
Что-то затрещало, и из дома, сокрушив добрую половину фасада, выломился Охотник, на полголовы выше сасквоча. Он вскинул копье и издал звериный рык такой силы, что, не будь автомобили обесточены, по всей улице сработала бы противоугонная сигнализация.
Держа тяжелое черное копье в одной руке, как ассегай, Охотник ринулся вперед с явным намерением пронзить сасквоча, но тот ловко увернулся – в прошлом я не раз видел такой прием в исполнении Мёрфи, – отбил наконечник в сторону и подступил вплотную к противнику, где ухватился за древко, пытаясь завладеть оружием.
Охотник протестующе взвыл и дернул копье на себя.
Крепкое железо, не выдержав такого напора, изогнулось и лопнуло, словно дешевый пластик, и Охотник тут же вогнал обломок копья в горло сасквоча.
Будь Речные Плечи человеком, умер бы на месте, но его шею окружали могучие мускулы, причем не одним слоем, а несколькими. Трапециевидные мышцы доходили до самых ушей, и в столкновении с таким обилием плоти металлический огрызок оказался бесполезен. Несмотря на это, другой рукой Охотник обхватил сасквоча за пояс, оторвал от земли и, как видно, собрался расплющить его о вековой дуб.
Я метнулся вперед, обеими руками схватил тринадцатого врага за ногу, сосредоточил волю и прокричал:
– Arctis!
В Охотника хлынул сверхъестественный холод истинной Зимы. С чудовищным хрустом температура его ноги опустилась до однозначных чисел по шкале Кельвина.
Охотник завизжал от боли и стал лягаться, пытаясь стряхнуть меня, но я вцепился на совесть.
Снова раздался хруст, и я упал на траву с отломанной голенью в руках.
Не переставая визжать, Охотник упал в облаке осколков льда и брызг крови.
Не медля ни секунды, Речные Плечи ухватился за стоявший на подъездной дорожке седан, поднял его, отчего на всем теле сасквоча взбугрились могучие мускулы, замахнулся, словно кувалдой, и пришиб тринадцатого Охотника блоком цилиндров с такой силой, что дрогнула земля.
Чужака расплющило, но в нем еще билась противоестественная жизнь. Он издал то ли бульканье, то ли шипение, каким-то образом выразившее беспомощную ярость не хуже, чем это сделал бы оглушительный рев.
Затем он забился в конвульсиях, от которых закачался, затрещал и застонал автомобиль, и наконец умер.
Я отбросил замороженную голень и кое-как поднялся на ноги. Поискал оброненный посох, нашел, а когда поднимал его, сасквоч вытащил из шеи рукоятку копья и бросил его рядом с поверженным врагом, чье тело, подобно телам других Охотников, уже сдувалось и сморщивалось. Одновременно с ним крошился обломок металлического древка.
– Что, – выдохнул я, – во имя всего святого, это было?
– Валлийские твари. – Речные Плечи потыкал ногой остатки копья. – Охотники из Страны мертвых. Копья выкованы с добавлением крови всех тринадцати Охотников, чтобы связать их в стаю. – Он покачал головой. – Скверные новости. Очень скверные.
– Это что, всего лишь разведчики?! – осведомился я. – Так нечестно!
С востока и юга доносились звериные вопли.
– Адские погремушки, – проворчал я и закашлялся, поперхнувшись дымом, клубившимся вокруг. По всей улице занимались новые пожары, и жильцы выбегали из домов. – Пойдем. Нельзя бросать людей на произвол судьбы.
Я подошел к двери, на всякий случай подняв защитный браслет. Как-никак в доме кто-то стрелял. Вдруг перепугается и всадит в меня пулю. Гибель от руки обычного человека никак не вписывалась в мои планы.
– Привет вашему дому! – громко сказал я. – Меня зовут Дрезден! Раньше я жил по соседству, в сгоревшем доме миссис Спанкелкриф.
– С собакой? – спросил после паузы мужской голос с испанским акцентом.
– Да, – подтвердил я, – с большим серым псом.
– По кличке Мыш, – добавил голос.
По-моему, я никогда не общался с этим парнем. Разве что рукой махал, проходя мимо. И уж точно не знакомил его с Мышем. Откуда ему знать, как зовут моего пса?
Черт побери. Общительный у меня блохастик. Мне такая популярность и не снилась.
Что-то лязгнуло, а затем из дальней комнаты появился худощавый мужчина среднего роста, лет под сорок, за ним женщина ему под стать и маленькая девочка с затисканным плюшевым зверем неведомой породы.
– Да, это вы, – сказал мужчина.
– Здрасте. – Я приветственно вскинул подбородок. – С ума сойти, что творится, да?
Он взглянул в ночь – на пламя, дым, трупы Охотников в палисаднике – и оцепенело кивнул.
– В общем, так, – сказал я. – Пойдемте. Нужна ваша помощь. Надо собрать местных и отвести в замок, построенный на месте пожарища. Бездельников там хватает, вот и пускай присматривают за вами. Договорились?
Мужчина – похоже, он пребывал в шоке – продолжал потрясенно разглядывать улицу. Затем перевел пустой взгляд на меня и секундой позже судорожно закивал:
– Замок. Отвести всех в замок.
– И побыстрее, – сказал я. – Кстати, не обращайте внимания на сасквоча. Он со мной.
– ¿Qué?[11]11
Чего? (исп.)
[Закрыть] – оторопел мужчина.
– Ничего, – не стал объяснять я. – Главное, соберите людей. Вперед!
Мой бывший сосед нетвердо побрел к человеку, вышедшему из дома напротив и наблюдавшему, как тот горит. Оба поговорили, подошли к третьему, и в скором времени люди потянулись к замку.
– Пойдем, – сказал я, – пока Марконе не наделал глупостей.
И зашагал вперед, опережая беженцев на несколько ярдов. Промаршировал к подножию стены, из-за которой все следили за происходящим, и крикнул:
– Марконе!
Наверху приглушенно заговорили. Чуть позже над ограждением появилась голова Марконе. Барон вгляделся в мой силуэт:
– Чего?
– Этим людям требуется убежище, – объявил я. – Впустите их в замок.
Марконе бросил на меня сердитый взгляд и обвел бледно-зелеными глазами прибывающих бедолаг.
– У нас тут не ночлежка, – ответил он.
– Хотите стать властелином Чикаго?! – презрительно гаркнул я. – Так ведите себя соответственно! Пустым словам грош цена!
К Марконе приблизилась Мэб. Коснулась его руки и что-то сказала.
Марконе посмотрел ей в глаза.
Посмотрел в глаза самой Мэб.
А затем опустил взгляд на ее ладонь и поднял бровь.
Мэб убрала руку и прищурилась.
Марконе едва заметно поклонился и вновь повернулся ко мне.
Ночь разорвали вопли Охотников и вой стреляющих копий. Неподалеку, в паре кварталов от замка, закричал человек.
– Проклятье! – рявкнул я.
Облокотившись на зубец стены, Марконе задумчиво смотрел на меня. Перевел взгляд на беженцев и коротко кивнул.
– Вы правы, – подтвердил он. – Пустым словам грош цена. Пусть войдут.
Я оторопел.
Марконе бросил свирепый взгляд в дымящуюся, освещенную кострами, завывающую ночь и стиснул зубы. По сравнению с его подбородком гранитные стены уже не казались незыблемыми.
– Хендрикс. Гард. За мной.
С этими словами властелин Чикаго круто развернулся и ушел навстречу подданным, нуждавшимся в его попечении.
Глава 10
Тем временем я, Речные Плечи, эйнхерии и головорезы Марконе принялись расчищать подступы к дверям замка. В коротких ожесточенных стычках с Охотниками люди Марконе показали себя крепкими профессионалами – то есть ни один бой даже близко не был честным.
Тем не менее мы потеряли двоих ранеными, а враг все прибывал. Наконец один из эйнхериев растянул по улице импровизированную веревку и стал развешивать на ней дряблые шкуры павших Охотников, причем с таким праздным видом, словно это были не шкуры, а несвежее постельное белье.
Когда замок окружили этими неприглядными предупредительными знаками, враг стал обходить наш квартал стороной. Вдобавок ко всему Марконе разместил на крышах снайперов, и те быстро охолонили наступавших. В общем, разыграли все как по нотам.
Я понимал, что первый этап атаки не лишен смысла. Легкой пехоте – а это, как известно, расходный материал – поручили сеять хаос, покуда Охотников не начнут убивать, после чего Этне останется лишь явиться туда, где скопилось побольше трупов, и вступить в бой. Или, минуя проблемные участки, наносить удары там, где нет сопротивления, а к нам подбрасывать все новые войска, покуда Чикаго не будет стерт с лица земли.
Чтобы составить карту городской обороны, требовалось уплатить кровавую цену, и Этне, как видно, считала, что эта цена ей по карману.
Последнего Охотника, самого громадного, одолели под руководством самого Эрлкинга. Двое наиболее крупных эйнхериев, не переставая заливисто хохотать, сразили чужака шестифутовыми клейморами, а в процессе развели на улице страшную грязь.
Я не шучу. Они действительно хохотали. Той ночью бессмертные воины развлекались на полную катушку. Скудоумный бедолага, по Лариной милости лежавший без сознания в подвале замка, пропускал варяжье Рождество.
– Напомни, откуда взялись эти Охотники, – попросил я.
– Из Аннуна, – ответил Речные Плечи. – Валлийской Страны мертвых. Когда-то там правил некий Араун, но давным-давно туаты его приструнили – так же, как Этне приструнила беднягу Гвина ап Нудда.
Чуть раньше я взял черное металлическое копье. На ощупь оно было холодным и почему-то сальным. От его веса слегка ныли суставы, хотя я всего лишь держал копье в руках, даже не думая им размахивать. В этом оружии бились и содрогались примитивные чары каменного века, для создания которых требуются долгие часы барабанного боя и первобытных воплей.
– Какой-то железный сплав. Думаю, перед выстрелом это чертово копье напитывают ненавистью. Надо только ненавидеть по-настоящему, всей душой.
– Пожалуй, ты прав, – громыхнул Речные Плечи и ласково взял меня за предплечье, утонувшее в его ладони, а вторую руку положил мне на грудь, от подмышки до подмышки. – На счет «три». Раз… – И вправил мне вывихнутое плечо.
Взрыв статики, сгусток белого шума – и порядок. Речные Плечи осторожно отпустил меня и поднял бровь. Я повращал плечом. Теперь оно двигалось куда свободнее, и я с благодарностью кивнул.
– Да, – согласился Эрлкинг, отводя взгляд от посмертных корчей павшего Охотника. – Поэтому их легко приманить и невозможно принудить к отступлению. – Он ткнул носком сапога сморщенные останки. – Подолгу их в узде не удержишь. Враг завел себе этих тварей совсем недавно.
– Угу. – Я поморщился. – Фоморы крадут людей с тех пор, как не стало Красной Коллегии.
– Теперь нам известно почему, – добавил Речные Плечи.
– Погодите. – Меня замутило. – Так они выводят Охотников из человеческого потомства? Или просто берут обычных людей и превращают в этих чудищ?
– Процесс весьма… своеобразный, – начал было Эрлкинг.
– Погодите, – повторил я. – Перестаньте. Просто перестаньте. Я не хочу этого знать.
– Но бывают вещи и похуже, – заключил Эрлкинг.
– Приятно слышать, – съязвил я.
Он пожал плечами, скрипнув охотничьей кожей, и спокойно сообщил:
– К нам летят.
С темного неба спикировал громадный серый филин, зашел на посадку и, хлопая крыльями, приземлился рядом с нами. Груда перьев содрогнулась и обрела форму Слушающего Ветер. Старик встряхнул плечами, поморщился и стал вращать правой рукой, держась за плечо левой ладонью.
– Почаще надо йогой заниматься, – посетовал он. – Привет, Речные Плечи.
– В твоем возрасте человеку надо побольше двигаться, – с явной озабоченностью подтвердил сасквоч.
Слушающий Ветер расплылся в мальчишеской улыбке, которая стерла с морщинистого лица несколько веков.
– Давненько ты меня не поучал, танка[12]12
Танка (или тонка) – «здоровяк» на языке индейцев сиу.
[Закрыть].
– А когда поучал, ты меня не слушал.
– Что по неприятелю? – спросил Эрлкинг.
– Наших бьют, – ответил Слушающий Ветер. – Сильно. Там эти твари, нечто среднее между осьминогом и гориллой…
– Осьмиконги, – перебил я.
Все в молчании взглянули в мою сторону.
– А что, должна же быть хоть какая-то терминология? – недовольно буркнул я. – Вот я и придумал подходящее название. Кстати, не без труда.
– Значит, – прогремел Речные Плечи, – ты нарек их осьмиконгами?
– А разве не годится? – возмутился я.
– Годится, – признал Слушающий Ветер.
– Дурацкий у них вид, правда?
– Дурацкий, – подтвердил индеец. – А еще они вооружены и умеют лазать по стенам, а в городе это чертовски весомое преимущество. Стреляют они паршиво, но, если соберутся всей гурьбой, меткость им не требуется. К тому же огневую поддержку им обеспечивают отряды парней в гидрокостюмах. Отстреливают всех, у кого есть рация, чтобы оставить нас без связи.
– Дело рук Листена, – сообщил я. – Короля водолазочных тварей. Надо признать, враг заручился неплохой поддержкой.
– Это всегда досадно, – отметил Эрлкинг.
– Пора идти на подмогу нашим, если мы вообще собираемся помочь, – сказал старик. – Скоро их возьмут в окружение.
– Давай скажем Одноглазому, – коротко кивнул Эрлкинг и направился к замку, а когда Слушающий Ветер догнал его, остановился и добавил вполголоса: – Сам знаешь, что будет, если уйти без его ведома.
– Такие, как он, любят контролировать все на свете, – вынес заключение старик. – Это вполне ожидаемо.
– Имя «Крингл» подходит ему куда лучше, – пробурчал Эрлкинг.
– Оно всем подходит лучше. Даже тебе.
Эрлкинг сделал оскорбленное лицо.
Оба зашагали к замку и вскоре растворились во тьме.
Мимо проследовал стрелковый отряд эйнхериев, сопровождавший группу растерянных гражданских. На подходе к замку им осталось миновать несколько блокпостов. В ночи беспрестанно щелкали выстрелы вперемешку с воплями и завываниями черных металлических копий, одно из которых я держал в руках, пока оно не осыпалось ржавыми хлопьями.
Огня вокруг прибавилось. И дыма тоже.
Чикаго был объят пожаром.
– Как думаешь, сколько народу поместится в замке? – спросил Речные Плечи.
– Что ж… – задумался я. – Правила безопасности нас уже не волнуют, так что человек триста-четыреста, если потеснятся.
– А сколько всего людей у вас в городе?
– В общей сложности шесть миллионов, – с тяжелым сердцем ответил я. – Плюс-минус.
– Небольшая разница, – заметил сасквоч.
Я указал на полуодетую пару с полудюжиной детишек в разноцветных пижамах. Семейство спешило под эгиду приземистой громады замка.
– Для них? Очень даже большая.
– Да. – Вдруг Речные Плечи улыбнулся мне широченной белозубой улыбкой. С безопасного расстояния эта улыбка сошла бы за очаровательную, но с того места, где стоял я… Скажите спасибо, что вас там не было. – Верно.
– Звезды и камни, как же хорошо, что ты на моей стороне! – признался я.
– Ты умеешь выбирать союзников, – сказал сасквоч. – Кроме того, ты помог, когда мне требовалась помощь.
– Ну да, – согласился я. – Хотя в тот раз масштабы были поскромнее.
– Друг из меня неважный, но я худо-бедно проанализировал ситуацию и все подсчитал, – продолжил он.
– Друг, говоришь? – оторопел я.
– Ты помог мне с сыном, – сказал Речные Плечи. – Помог с семьей. Был мне другом. Теперь моя очередь. – Он одарил меня еще одной устрашающей улыбкой. – Кроме того, грех не развлечься, когда выдается такая возможность. Разве не так?
Я хотел ответить бурными возражениями, но обнаружил, что ухмыляюсь.
Он, черт возьми, был прав. Перемолоть орду монстров и спасти множество людей – развлечение что надо. Пусть оно наводит ужас, пусть после него будут сниться кошмары – главное, ты совершаешь правое дело.
Адские погремушки! Как же приятно знать, что ты на стороне правды!
Я поднял кулак.
Какое-то время сасквоч смотрел на меня. Затем скопировал мой жест и аккуратно стукнул костяшками пальцев по моим. Из-за этого свежевправленная плечевая кость едва не вышла из суставной впадины, но поскольку я крайне мужественный парень, то не стал издавать никаких писклявых звуков. И вы не сможете доказать обратного.
Баталия разгоралась нешуточная. Я слышал, как вокруг идет битва, и до сих пор чувствовал запах крови и смерти. Я прекрасно знал, что происходит по всему городу, но сюда, где мы обладали силой, враг пока что не совался. Время от времени стрелял кто-то из снайперов – как правило, на вой где-нибудь вдалеке.
Я рвался в бой, но схватка с Охотниками наглядно показала, что, если пойти на поводу у праведного гнева и вслепую ринуться вперед, меня, скорее всего, убьют кварталов через пять-шесть, да и то в лучшем случае. Даже когда рядом был Речные Плечи, я едва не погиб. Что, если бы к бою подключилась еще одна стая? Может, на веревке теперь болталась бы моя шкура и замысел победоносной схватки с Последней из титанов официально закончился бы полным провалом.
Я проверил обрез. Его я забрал из палисадника вместе с револьвером. Перезарядил безотказную «переломку» и сунул дробовик обратно в чехол. «Дыхание дракона» не щадит каналы ствола, но мое ружье, пожалуй, самый простой и надежный кусок американской стали из тех, что представлены на свободном рынке, и стволы у него довольно короткие, так что о деформации из-за избыточной температуры можно не задумываться. Какое-то время послужит. Затем я набил патронами барабан револьвера и вернул оружие в кобуру.
В замке тяжело застучали ботинки. Наконец из дверей вышел Марконе в сопровождении Гард, Хендрикса и колонны вооруженных до зубов эйнхериев в тяжелой броне. Они незамедлительно построились на улице. Следом выскочили штук десять вурдалаков, уже принявших полузвериный вид. Судя по мечам, автоматам, кольчугам и кевларовым бронежилетам, упырей допустили до арсенала Марконе. Раззявив пасти и вывалив длинные языки, они тут же ускакали в сторону озера.
Наши разведчики. Бу-э.
Затем вышла Лара в свободном белом наряде, которого я прежде не видел. Следом шагал Райли, а за ним полдесятка профессиональных наемников и еще полдесятка членов Дома Рейт, головокружительных женщин с черными волосами и бледной кожей, облаченных в те же белые наряды, что и Лара, грациозных, как пантеры, и вооруженных всевозможными инструментами смертоубийства. Проходя мимо, Лара взглянула на меня и самодовольно усмехнулась. Ее отряд растворился в тенях, будто сонм привидений.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?