Текст книги "Точка разрыва"

Он предвидел их реакцию: «А как же твоя жена, как же твоя дочь? Как они?» Клайд очень любил друзей. Но его сексуальные аппетиты были ненасытны. Дин, несомненно, квалифицировал бы их как тайные комплексы, поэтому Клайд предпочитал благоразумно скрывать свои потребности, обманывая семью и друзей, чтобы не ранить их.

Время от времени, вот уже больше года, он встречался с молодой, энергичной и чрезвычайно гибкой сотрудницей. Обычно для их свиданий Клайд снимал номер в гостинице в Вашингтоне. Но на этот раз она приехала к семье в город, а искушение было слишком велико. Впрочем, на другой чаше весов находилась возрастающая вероятность быть пойманным. «Не мочись в бассейн», – любил говорить его отец. Не развлекайся с куколкой в своем родном городе.

Но иногда Клайд просто не мог сказать «нет».

Он опустил полотенце. Волосы торчали во все стороны.

– Ты превосходный образец самца, – сказал Клайд себе. Отражение в ответ расплылось в улыбке.

Стоп, опасно, опасно даже дурачиться, но это только усиливало возбуждение.

– Давай, разогрей меня, – подмигнул он себе.

Дверь в комнату открылась, взвизгнув, как пойманная мышь. Клайд помедлил в ванной. Она вернулась.

Его неутомимая партнерша пришла за третьей порцией. Слегка раздраженный, но взволнованный, Клайд крикнул:

– Ну-ну, сладкая, мы об этом говорили. Я должен отъехать, – он показался из ванной, накинув на плечи полотенце, собирая волосы правой рукой и инстинктивно втягивая живот. – Кроме того, крошка, последний раз ты меня рассердила…

Ошеломление пресекло поток слов. Сознание одеревенело. Во рту пересохло, лицо вытянулось, глаза расширились от ужаса. Сердце остановилось, дыхание перехватило. Сама душа замерла.

Второй мужчина ухмыльнулся.

Тогда конгрессмен Соединенных Штатов Клайд Уоткинс действительно испугался.

глава 6

Пайпер Блэкмор погрузила две сумки с продуктами в машину и захлопнула дверь. Черный «Форд Рэнджер» рванулся с парковки для клиентов магазина и вырулил на Дэвис-стрит, разгоняясь, как чистокровный скакун, рвущий узду на старте. Пайпер свернула на аллею Ашер. Продукты перекатывались в сумках. Она нахмурилась, затем, ворча, отпустила акселератор, взяв следующий поворот на медленной скорости, столь несвойственной ее стилю вождения автомобиля.

Пайпер пробиралась боковыми улочками, выбрав извилистый путь, чтобы попасть домой. Она знала десятки маршрутов, ведущих к дому, но каждый раз старалась проехать новой дорогой. Если вы родились и выросли в Черной Долине, в Орегоне, приходится развлекаться всеми возможными способами.

Ей нравилась быстрая езда. В колледже она встречалась с парнем, который был помешан на мотоциклах. И хотя эти отношения ни во что не переросли, Пайпер получала истинное удовольствие, проносясь на бешеной скорости по автостраде на ярком двухколесном снаряде. Все закончилось, когда она поняла, что больше интересуется мотоциклом, чем самим гонщиком.

Пайпер уже пропустила время завтрака. Надеясь наверстать упущенное время, она рассчитывала, что отсутствие светофоров сыграет ей на руку и оправдает выбранный маршрут. Пайпер свернула на Мейпл-драйв, затем быстро повернула налево на Перси-стрит и неожиданно резко затормозила перед ужасающим оранжево-черным знаком, возвещающим о том, что впереди ремонт дороги.

– Черт, – выругалась она.

Перси-стрит делали четырехполосной автострадой, лишая возможности маневрировать. Пайпер оценила свои шансы и свернула на заднюю парковку гостиницы «Рассвет». Фасад здания выходил на Эмеральд-стрит. Если бы она смогла протиснуться сквозь усеянную машинами парковку и обогнуть здание, то ей бы удалось вернуться на главную улицу и объехать зону реконструкции дороги.

Но на пути встал полуприцеп с логотипом гостиницы, из которого что-то выгружали трое мужчин в серовато-синих комбинезонах.

– Черт, черт, еще раз черт. Чересчур для того, кто спешит.

Пайпер остановилась на минуту, пытаясь успокоиться, слегка ошарашенная своим гневом. Почему она так расстроилась? Прямо на грани срыва. Это же просто игра. Нет такой уж необходимости спешить домой. Ничего не ждет ее там, кроме воспоминаний и призраков. Она потерла руки. У нее было чувство, как будто кто-то провел по школьной доске сухим обломанным ногтем.

Пайпер вздрогнула.

Руки покрылись гусиной кожей. Она почувствовала…

Кто-то прошел по ее могиле.

«Форд Рэнджер» нетерпеливо гудел. Пайпер Блэкмор встряхнула руки, размяла пальцы. Почему опять это ощущение?.. Что?

Солнце попало на ветровое стекло припаркованной машины – россыпь отраженных лучей брызнула в лицо, вынуждая зажмуриться. Пайпер приложила ладонь козырьком ко лбу. Задняя часть здания гостиницы «Рассвет», выкрашенная в бежевый цвет, смотрела коричневыми вставками служебных дверей и тремя рядами окон, по двенадцать в ряд.

Окно.

Что-то привлекло ее внимание. Заслонивши глаза от яркого солнечного света, она прекрасно видела, что происходит в гостиничном номере, как раз напротив нее, этажом выше. Двое мужчин…

Бог мой!

Она увидела, как один из них упал на колени, руки бессильно повисли; а второй, стоя над ним, схватил первого руками за горло.

Он душил его.

Натан Перкинс посмотрел в окно столовой и дожевал остатки жареной картошки. Дин Трумэн проследил за его взглядом.

– Несмотря на все мое расположение к «Энекстех», – сказал Натан, – мне было бы спокойнее, если бы они установили эту проклятую штуку где-нибудь не здесь, не на холме Хокинса. Это место вызывает у меня нервную дрожь.

– Суеверная чепуха, – фыркнул Дин.

Натан отхлебнул кофе. От горячего пара его очки запотели. Но он, казалось, не замечал.

– Верен науке. Даже после…

Но фраза осталась незаконченной. Тема находилась под запретом.

– Да, дареному коню в зубы не смотрят и все такое… Полагаю, мы должны быть благодарны уже за то, что среди нас есть такой выдающийся гражданин, как ты. Даже не вникая в твою ученую магию, все тебя уважают.

– Ну не все, – заметил Дин.

Прихлебывая кофе, он рассказал Натану о происшествии с кирпичом.

По лицу его друга разлилась тревога.

– Тебе надо было сообщить Джону.

– Школа послала рапорт.

– Это серьезно, Дин. Ты мог лишиться головы.

– Тогда, по крайней мере, мне не пришлось бы принимать решение по «Энекстех».

Натан барабанил по столу костяшками пальцев:

– Я не шучу. Если не ты, то мог пострадать кто-нибудь другой. Дин уткнулся носом в чашку с кофе, чувствуя, как крепкий аромат щекочет ноздри.

– Должно быть, это сделали дети. Или протестующие. Знаешь, как те в Юджине.

Натан кивнул:

– Несколько недалеких людей всегда выступают против разработок.

Дин поднял указательный палец:

– Точно. Дети.

– Безумные дети, – добавил Натан. – Пуля не признает возраста. Вспомни, что случилось в Спрингфилде.

Спрингфилд, штат Орегон, 21 мая 1998 года. Четверо убитых, двадцать пять раненых. Пятнадцатилетний подросток проник в школьную столовую с заряженным ружьем и перестрелял своих одноклассников.

– Это была не пуля. Это был кирпич.

– Факт остается фактом. Насилие порождает насилие. Дин ничего не сказал.

Кирпич.

Казалось, что он прилетел из ниоткуда.

Дин перебирал вероятные ответы. Может быть, он потерял остроту зрения? Надо бы проверить зоркость. Если у него обнаружат близорукость, тогда понятно, почему он не увидел точку, откуда бросали кирпич. Или его запустили с первоначально не видимой Дину позиции?

«Кто-то смотрит на нас», – сказала Пайпер Блэкмор.

Потом еще это мелькание – чего? Дин тоже что-то заметил. Ткань. Плащ? Да, пожалуй. К нему подкрался Бэтмен. Во всяком случае вскоре после этого кирпич врезался в стекло.

А как быть со скоростью? Сквозь окно, сквозь стену. Никто не может с такой силой бросить кирпич. Тогда что?

Тяжелая рука легла на его плечо, и Дин вскочил. Перед ним стоял шериф городка Чёрная Долина Джон Эванс.

– Клайд ушел? – спросил Джон, усаживаясь за их столик. В руках у него была чашка кофе.

– Не удержали, – сказал Дин. Натан решил брать быка за рога.

– Джон, рад, что ты приехал. Скажи ему, Дин.

– По поводу школы? – спросил Джон. – Ты в порядке? Шериф обратил на Дина свой твердый взгляд, на его чеканном лице проступила легкая тревога. С тех пор как умерла Джуди, Джон относился к Дину почти как к брату.

– Я отлично. Джон нахмурился:

– Вероятно, просто мальчишки.

– Вот видишь! – торжествующе воскликнул Дин.

– Все же я должен на это взглянуть. Неосторожно по отношению к нашему гражданину номер один.

– Вот видишь, удовлетворен? – радовался Натан.

Кто-то рассмеялся на другом конце зала. Дин поднял голову и поймал взгляд Мэвис. Она подмигнула. Он улыбнулся и робко отвел глаза.

– Похоже, будет дождь, – сказал Джон.

За окном тоненькая полоска серых облаков расширялась, расползаясь, как масляное пятно на воде, заполнила уже четверть неба.

– По прогнозу солнечно всю неделю! – жалобно сказал Натан. Джон пожал плечами:

– Все равно будет дождь. И пахнет дождем. Озон?

Это как раз то, о чем Дин подумал минуту назад, а потом отвлекся. Перед тем как кирпич разбил окно, тоже ощущался сильный запах озона. Или это сработало его воображение?

– Ты на велосипеде? – спросил Джон.

– Вы спасаете землю с каждым нажимом на педаль. Разрастающиеся серые облака нависли над вершиной холма Хокинса, как стая заговорщиков.

Джон одним глотком допил кофе, опустил чашку на стол:

– Пошли. Я брошу твой велосипед в багажник джипа. Хочу подъехать к школе и посмотреть что и как.

– Да ничего там особенного. Говорю тебе, ты перестраховываешься.

– Пусть так. Но лучше проявить чрезмерную осторожность…

– И это не будет достаточной осторожностью, – в два голоса сказали Дин и Натан.

Неожиданная улыбка, как стружка дерева, показавшаяся из-под инструмента плотника, раздвинула губы Джона:

– Наверное, я это уже говорил.

– Миллиард раз, – ответил Натан. – Теперь говоришь миллиард первый.

«Озон?» – размышлял Дин.

Портье был крупным мужчиной с молодым лицом. Он разговаривал по телефону, когда Пайпер вбежала в вестибюль.

– Он пытается убить его! – оглушительно закричала она. – В номере. Остановите его.

Клерк поднял вверх толстый указательный палец, потом что-то хмыкнул в трубку.

– Он убивает его! – кричала Пайпер.

– Прошу прощения, – клерк прикрыл ладонью трубку. – Через минуту я вас выслушаю.

Под действием страха и адреналина она ворвалась за стойку, выхватила трубку из пальцев и со звоном швырнула ее на рычаг.

– Эй, что это вы делаете?!

– В одном из ваших номеров убивают человека.

Клерк моргнул, как будто до его лица дотронулись электрошоком.

– Убивают? Что вы имеете в виду, говоря: «Убивают»?

– То, что его больше нет в живых, идиот. Ради бога, дайте мне запасной ключ и вызовите 911.

Наконец-то портье очнулся:

– Бетти, позвони шерифу, – сказал он женщине, толкавшей тележку с грязным бельем, потом сдернул с крючка за стойкой связку ключей. – В какой комнате?

– Второй этаж. Я точно не знаю. Увидела с парковки.

Он помчался наверх через две ступеньки. Пролет лестницы распадался на два коридора. На заднюю парковку выходили окна двенадцати комнат – шесть справа и шесть слева.

– Куда? – спросил портье.

– Налево.

Несмотря на свою тучность, он двигался быстро. Пайпер следовала за ним по пятам.

– Какая комната?

Пайпер провела рукой по волосам. Ее кожа наэлектризовалась. Кончики пальцев похолодели.

– Не знаю, не знаю. Я не подсчитала. Я просто подняла голову, а они были там. Стучите в двери.

Клерк подошел к ближайшей двери и заколотил в нее:

– Управляющий отеля. Откройте!

Ответа не последовало, и он воспользовался ключом, скрылся в номере, потом высунул голову:

– Здесь пусто.

Пайпер прошла мимо него к следующей двери и еще через одну. Под кожей у нее бушевал огонь. Казалось, что вся кровь сменилась фреоном, леденящим ее тело. «Нет, нет», – мысленно говорила она у каждой двери. Потом остановилась.

– Они здесь, – вскрикнула она и принялась трясти дверь.

– Откуда вы знаете? – подбежал к ней клерк, держа наготове запасной ключ.

– Просто знаю. Откройте дверь, – Пайпер обрушила на дверь град ударов. – Откройте!

Клерк оттолкнул ее в сторону. Он учащенно дышал; легкий пот уже проступил на его лице. Портье вложил ключ в замок. Замок щелкнул. Ручка легко повернулась. Он налег на дверь. Она подалась на несколько сантиметров, а потом застопорилась.

– Что? – клерк на секунду остановился, но тут же понял, в чем дело: – Боковая задвижка. Кто-то задвинул засов изнутри.

Пайпер Блэкмор встряхнула руки и сжала кулачки, как боксер, вставший наизготовку.

В этом номере, в этом номере, что бы там ни было, в этом номере и больше нигде.

– Он умирает, – прошептала она.

– Отойдите назад.

Клерк отпрянул к противоположной стене, затем, разбежавшись, ударил в дверь всей своей массой. Дерево разлетелось. Дверь распахнулась. Не удержавшись на ногах, клерк глухо приземлился на казенный коврик зеленого цвета.

Стала видна комната. Кровать, тумбочка, ванная (дверь открыта), полка с планкой для одежды, заполненной вешалками, телевизор, вмонтированный в стену.

Кровать. Босые ноги. Кто-то лежит на спине по другую сторону кровати. Подчиняясь внутреннему порыву, Пайпер перемахнула через лежащего на полу клерка.

За кроватью распластался обнаженный мужчина с еще не просохшими волосами, с лицом цвета пергамента, разинутым ртом, вытаращенными глазами, распухшим языком. Удушье.

Синевато-красную шею мертвой хваткой держала рука. Одна рука.

глава 7

Натан Перкинс остановил его в коридоре отделения интенсивной терапии.

– Он жив, Дин, едва дышит, но жив.

Дин Трумэн кивнул, пульс участился, дыхание стало неглубоким.

– Мы были в школе – Джон… он хотел увидеть кирпич, когда раздался звонок. Что случилось? Дежурная сказала, что удушение.

Натан Перкинс нервно передернулся. Вытерев губы рукой, он произнес:

– Его душили.

– Душили? Ты серьезно? Душили? Как? Кто?

– Не знаю. Они позвонили мне в офис. Я больше ничего не знаю. Все это как-то бессмысленно.

Администратор вызвал доктора Помпаса на третий этаж. Санитар толкал тележку с расшатанным донельзя левым колесом по коридору, выложенному бежевой и зеленой плиткой. Разболтанное колесо скрипело, как заржавевшая петля ставни на ветру.

Скрип, скрип, скрип, вз-зык.

– Но еще что-то есть, – сказал Натан. – Не знаю что, но точно знаю, еще что-то есть. Джон разговаривает сейчас с Пайпер.

– Пайпер? Пайпер Блэкмор? Что она здесь делает?

– Она одна из тех, кто обнаружил Клайда. Говорят, она спасла ему жизнь. Сделала ему искусственное дыхание прямо в гостиничном номере.

Старая женщина во фланелевой ночной рубашке ковыляла по коридору, опираясь на хромированную палочку.

– Что Клайд и Пайпер делали в гостинице? – спросил Дин.

Ответ сам пришел ему на ум. Клайд всегда волочился за женщинами, а Пайпер Блэкмор, несомненно, была привлекательна. Клайд и Пайпер? Нет…

– Она не была с ним. По крайней мере, я так думаю. Говорят, что Пайпер увидела его в окне или что-то в этом роде, – Натан покачал головой, изучая свое тусклое отражение в отполированном полу. – Я никак здесь не могу разобраться. Жду, пока приедет жена Клайда. А крошка… Боже, ей всего восемнадцать месяцев.

Показался Джон Эванс. Всклокоченная Пайпер Блэкмор маячила позади него. Вина за недавние мысли сжала сердце Дина. На фоне шерифа она казалась маленькой испуганной девочкой. Пайпер заложила черные волосы за уши, потом обхватила себя руками за плечи.

Дину захотелось подойти к ней, успокоить, поддержать ее. Но ничего этого он не сделал.

– Ты в порядке? – единственное, на что он решился.

Ее карие глаза покраснели и были влажными от слез. Беспомощная улыбка промелькнула на ее нежном, мягком лице:

– Теперь уже лучше.

Джон снял свою короткополую шляпу.

– Доктора говорят, Клайд в коме. По всем параметрам он должен был умереть. Сейчас в критическом, но стабильном состоянии.

Дин уловил затрудненное дыхание древней системы кондиционирования, пытавшейся удержать зимние морозы на расстоянии. Где-то гудел монитор. Санитар остановил тележку, взял с нее поднос и вошел в комнату через четыре двери.

– Его душили? Как? Я имею в виду, это был несчастный случай? Шериф и молодой профессор обменялись взглядами, от которых Дин похолодел.

– Это был не несчастный случай, – сказал Джон.

Дин как будто впервые увидел друга. Бессонные ночи оставили черные круги под его воспаленными глазами. Лицо выражало напряжение. Глаза сузились. Вид озабоченный.

– Есть еще что-то, – заявил Дин. – Почему вы не хотите мне сказать?

Шериф смотрел вдоль коридора. Старая женщина добралась до ординаторской. Шепот их неясного разговора напоминал шуршание листьев в потоке дождя.

Санитар вернулся к тележке и принялся толкать ее.

Скрип, взык, скрип, вз-зык.

– Пойдем со мной, – сказал Джон.

Она бежала, подгоняемая ветром в спину, подбадривая себя. Руки работали в такт с ногами, сердце билось синхронно с ними, пар выходил из горла ровными порциями, как у локомотива далекого прошлого. Вверх, вверх. Солнце уже опускалось за горизонт. Низкий свод облаков придавал ночи оттенок напряженности.

Но она должна закончить свой бег. Мередит Гэмбел никогда ничего не делала наполовину – независимо от того, касалось ли это работы в городском совете, ее собственного дела или семейных проблем. И одной из этих составляющих был бег. Каждый день, семь дней в неделю. Если удавалось – по утрам, если не выходило – по вечерам. После вхождения в городской совет пробежка давала возможность выхода затаенному разочарованию. Приятным дополнением явилась потеря девяти килограммов и обретение подтянутой спортивной фигуры. Бег стал неотъемлемой частью жизни Мередит, как муж или дети.

Перед ней вырос холм Хокинса. Она продолжала следовать намеченному маршруту – вверх, вверх.

Продолжай бежать.

Время от времени Мередит меняла курс. Когда зима цепко схватит землю Черной Долины морозом, ей придется ограничить себя пределами равнины, компенсируя качество пробежек их длиной. Обычно это случалось в декабре. Но в этом году, глядя на эти темные и зловещие облака, она как будто чувствовала перед собой дуло ружья и отчетливо понимала, что не придется столько ждать. На самом деле, если погода будет ухудшаться такими темпами, это, может быть, ее последний шанс описать круг у основания холма Хокинса.

Что-то ударило ее в лицо. Резкая боль. Мередит потрясла головой.

«Пчела?»

Слишком холодно. Она сняла перчатку с руки и дотронулась до щеки. Осколок стекла не больше, чем монета в десять центов, врезался ей в кожу. Мередит выдернула его – кончик был в крови. Она коснулась лица. Подушечки пальцев окрасились алым.

«Проклятье!»

Достав бумажный платок из набедренного рюкзака – универсального пояса, как называл это приспособление ее муж – Мередит приложила его к щеке.

Она продолжала бежать.

«Стекло?»

Наверное, она наступила на что-нибудь в сумерках, а осколок отлетел и попал ей в лицо. Слишком темно, слишком холодно. Внизу, в долине, где дома сгрудились, как котята вокруг материнского живота, фонари-часовые стояли вдоль обочин, такие теплые и манящие. Да, это, несомненно, была ее последняя пробежка у подножия холма.

Что-то вонзилось ей в грудь. Раз, два, три…

Что за…

«Стекло?»

Еще три осколка. Они проникли в ткань ее спортивного костюма, но не достали до кожи, увязнув в толстом слое ткани. Мередит выдернула их. Два такие же, как первый, а вот третий уже с пятицентовую монету. Достаточно, чтобы поранить. Это уж слишком.

Не остановиться ли и определить источник опасности. Нет. Она никогда не останавливалась. Если только нельзя иначе. Наверное, кто-то был здесь до нее и разбил бутылку на дороге, вот и все. А сейчас она, видимо, выбралась из «стеклянной» зоны.

Мередит все же внимательно оглядела землю. Путь казался чистым.

Что-то ударило ее в ногу. Еще два осколка проникли в левую руку и плечо. Она наклонилась, чтобы выдернуть стекло из бедра.

Град мелких стекол мелких и острых! Мередит споткнулась, когда большой осколок вонзился ей в правый бок. Сильный толчок сбил ее с ног раньше, чем дошел первый импульс колющей боли.

Поранена.

Это была настоящая рана. Стекло разрезало ткань и впилось в кожу. Темное, бордовое пятно крови расползлось по костюму. Чувствуя головокружение, Мередит снова споткнулась, но каким-то чудом удержалась на ногах. Однако шаги ее стали короткими и неуверенными.

Краем глаза она углядела какую-то белую вертушку. Внезапно чувства захлестнули ее. Что происходит? Откуда летят стекла?

Мередит подняла голову, всматриваясь туда, куда уходила длинная узкая тропа и увидела. Сначала ей показалось, что это дождевая завеса. Но нет. Алые щупальца света от заходящего солнца тянулись над землей, преломляясь и отражаясь. Не дождь.

Стекло.

Бурлящая стена из стекла со свистом надвигалась на нее – прямо на нее.

Мередит Гэмбел открыла рот, готовясь закричать. Но сотни, тысячи осколков, кружась с немыслимой скоростью, врезались в ее тело. Один рассек ногу до кости. Кусок стекла достал до шеи, разрезав яремную вену. Горячий фонтан крови брызнул в воздух. Стекла вонзались в нее снова и снова.

Ее тело плясало, как кукла на веревочке в руках неумелого кукловода, удерживаемое в стоячем положении потоками нескончаемого стеклянного дождя.

Дин Трумэн резко отпрянул назад. Они стояли возле высокого стола с маленьким хромированным подносом в центре. Белая ткань была отдернута, обнажив человеческую руку.

– Какого черта? Это что, настоящее? Джон кивнул:

– Мисс Блэкмор и клерк говорят, что, когда они обнаружили Клайда, она обвилась вокруг его шеи и душила.

Друзья спустились в морг, и весь их разговор происходил под аккомпанемент жужжания холодильных установок. В соседней комнате одна из ламп дневного света мигнула и погасла.

– Душила его? Это невозможно.

Рука была розовато-серая, как залежалое мясо. Ладонь повернута вверх, пальцы слегка скрючены. Первоначальная тревога Дина улеглась. Паника отступила, на ее место пришло любопытство.

– Мы знаем, кому она принадлежит?

Джон ударил левой рукой по правой ладони, хрустнув костяшками пальцев, – обычный жест, когда он бывал расстроен.

– Об утерянных или найденных руках сообщений не поступало. Душила его?

Дин выдохнул:

– Давай вернемся назад. Есть мысли по поводу того, чем Клайд занимался в гостинице?

– С женщиной скорее всего был. Ты же знаешь Клайда. Как бы там ни было, мы ее не нашли. Ты был последним, кто его видел до случившегося. Заметил что-нибудь необычное? Он казался смущенным? Не в себе?

– Он очень спешил. Как всегда. Ничего необычного.

Дин вспомнил чужака в длинном темном плаще и изорванной шляпе – того, кто наблюдал, не наблюдая, а потом исчез. Это была случайная мысль. «Никакой связи», – решил ученый. Кроме того, у незнакомца было две руки.

– Итак, что ты думаешь? Ты ведь же при окружном коронере.

– Не надо мне напоминать.

Когда все три доктора больницы маленького городка уклонились от участи в столь необычном расследовании, Джон и Натан обратились к Дину и давили на него до тех пор, пока он не согласился применить здесь свои способности. Они утверждали, что ему – как ученому с аналитическим складом ума, будет проще отстраниться от загадочной стороны этого дела.

Может, они были правы, но Дин не чувствовал себя в своей тарелке.

– Вы сличили образцы крови и прочего, взятые в номере, в коридоре и на лестнице? – начал он.

– Мой самый способный помощник, Джерри Нильс, как раз занимается этим, но пока ничего нет. – Джон запустил пятерню в жесткие волосы. – Оружия нет, ничего нет. Если кто-то душил Клайда и Клайд отрезал руку убийцы в целях самозащиты – значит, убийца сбежал, оставив свою руку… Еще одна загвоздка. Кровь – ее слишком мало.

Джон положил свою шляпу на стойку, достал носовой платок из кармана и промокнул лоб:

– Какие мысли?

– Н-да, я привык работать с более обширным материалом, – заметил Дин.

Усмешка разрезала лицо Джона. Дину показалось, что он слышит треск штукатурки:

– Запиши это в свой актив.

Дин наклонился над обрубком руки. Как раз под запястьем на подносе виднелась небольшая лужица крови.

– Разрез очень свежий, совсем недавний. Ткань не успела разложиться.

Он достал ручку из кармана и нажал на подушечку указательного пальца.

– Судя по степени трупного окоченения, можно даже сказать, что ее отрезали менее часа назад.

Дин выпрямился, прошел до конца стола и снова наклонился, изучая кисть под различными углами.

– Несомненно, ее отрезали. Нет никаких следов разрыва. Но инструмент был до чертиков острый.

Он вернулся туда, откуда начал, взял поднос и повернул его к свету, чтобы лучше разглядеть рану.

– Кость разрезана. В этом нет сомнений. Причем, по-видимому, одним движением. Не похоже, чтобы ее пилили или разрезали повторно.

– Одним движением? – с недоверием спросил Джон. – Каким же предметом это можно сделать? Топором?

– Нет, нет, от топора скошенный срез, а этот сделан совсем ровно, – Дин с помощью ручки слегка отодвинул мышцы: – Видишь, как ровно. Просто удивительно. Края не зазубрены. Кость пористая, но толстая, от нее кусок отрезать – это вам не праздничный торт разделать.

Дин поставил поднос и отправил ручку в карман.

– И еще я вам могу сказать, что Клайда душила не эта рука, если его вообще душили.

– Я видел синяки. Шея в таком состоянии, что явно кто-то приложил к ней руки.

– Во всяком случае не эту руку.

– Откуда ты знаешь?

– По одному признаку. Нужно черт знает сколько силы, чтобы задушить кого-нибудь – практически немыслимо справиться одной рукой, – Дин кивнул на поднос. – Опять-таки я не медик, но связки на этом экземпляре не очень-то развиты. Хозяин этой руки не из тех, кто зарабатывает на жизнь тяжелым физическим трудом. Вообще это не очень убедительная версия.

Джон положил платок обратно в карман, взгляд его оставался задумчивым:

– Вся эта проклятая заваруха не выглядит как убедительная версия. Мисс Блэкмор утверждает, что видела в окне двух мужчин – один душил другого. А когда она и портье прибыли на место, то обнаружили дверь в номер запертой изнутри. Им пришлось ее выбить. Клайд оказался один в номере. Они не покидали комнату, пока не подоспел медперсонал, и тут уже прибыли мы с Джерри. В номере только комната и ванная. Нет даже шкафа, только вешалка для одежды. Так если никого больше не было в комнате, кто запер дверь?

– Тот, кто вышел через окно?

– Намертво заколочено. Хозяин установил кондиционеры около трех лет назад и не хотел, чтобы постояльцы оставляли окна открытыми. Поверь мне, никто не проник бы через окно.

Лампа дневного света в задней комнате снова мигнула. Игра света и теней создавала впечатление, что пальцы на отчлененной руке двигаются. Шипение лампы на высокой ноте теперь состязалось по громкости с гудением холодильников.

– Дин сцепил руки и выставил указательные пальцы, потом слегка почмокал губами. Запер изнутри… Какой рамок?

– Задвижка. Простая конструкция. Основной компонент вмонтирован в дверь. Ты поворачиваешь рычажок и выдвигаешь засов вбок, попадая в отверстие на дверном косяке.

Свет опять моргнул, затем восстановился. Шипение прекратилось. Джон надел шляпу, приладил рукой поудобнее, потом пробежал пальцами по краю полей.

– Как я уже говорил, вся эта чертовщина невозможна.